Идиотология

(Электротеатр «Станиславский»)

Режиссер: Клим Козинский

Читая романы Достоевского и смотря спектакли, сознанные по оным, ты частенько получаешь совершенно разные впечатления. Чего только не «накрутят» порой режиссеры и постановщики! Никакое знание первоисточника тебе не поможет! Но это, поверьте,  нисколько не отвращает меня от театральных «походов на Достоевского». Потому что очень интересно, как воспринимают моего любимого писателя самые разные творческие люди.

Вчера, например, занесло меня в «Электротеатр «Станиславский»», ставший горячо любимым после просмотра в нем «Злого спектакля» режиссера KLIMa. И очень удачно занесло, между прочим. «Идиотология»  молодого режиссера Клима Козинского (не путать с KLIMом, который Клименко), как обещалось в аннотации, должна была являться «композицией из двух текстов: романа Фёдора Достоевского «Идиот» и философского труда предшественника классической немецкой философии Готфрида Лейбница «Монадология» (1714)». Уже от одного этого сочетания можно было офигеть и нестись в театр на сверхкосмической скорости!

Правда, философского учения Лейбница о простейшей форме души — монаде, постепенно развивающейся и восходящей к Творцу, в постановке сей оказалось маловато. Может, оно и к лучшему, если вспомнить, с каким трудом мы продирались в институте сквозь хитросплетения мыслей знаменитых философов! Но сами «монады», вернее их художественный образ, мы все же узрели воочию: это и огромная муха, с которой «играл» Радомский; и мохнатый паучище, сидевший на спине Рогожина, а в одном эпизоде даже на него напавший!

Монады, и увы, далеко не высшего порядка, — это все герои постановки. Ощущениями  обладают, страсти их одолевают, усиками они шевелят, жрать ( и все прочее) хотят все время, и побольше, побольше... А вот с тем самым самосознанием, кое, по Лейбницу, должно способствовать их  восхождению к Творцу — у них плоховато. Не потому ли единственный, пожалуй, разумный персонаж в этом спектакле, Радомский, «пролезает» в общество других героев через «портал»: телефонную будку модели прошлого века?

Персонажей в «Идиотологии» немного, всего семеро, причем Лебедев и Нечто Зелёное, именуемое в программке как «Людоед», появляются на сцене лишь в самом начале. Остальные же пятеро: князь, Рогожин, Настасья Филипповна, Аглая и Радомский (этакий «путешественник во времени») — реально дают жару.
Уже внешность и то, что сотворили с артистами гримеры, поражают: красавцев и красавиц вы среди четверки главных героев не встретите. Да, даже князь Мышкин в этом спектакле — лыс, коренаст и бородат. Он как будто подобран под стать Рогожину, с которым, кстати, они очень смешно «пререкаются» с характерными акцентами.
Прибавьте к ним совершенно отвязную Настасью Филипповну с рыжим «гнездом» прически и Аглаю в огромных очках, в порыве «стать взрослой» решительно сдирающей с себя юбку — и вы получите полное объяснение названия спектакля.

В первые минуты все, происходившее на сцене, показалось мне откровенным «комиксом»... Особую странность являло то, что текст был — полностью из романа, без всяческих «хохм» и «приколов». А дело заключалось в том, КАК он, этот текст, произносился. С какой мимикой, интонациями, каким голосом, наконец.
Князь Лев Николаевич Мышкин описывает разговор Аглаи и Настасьи Филипповны так:  «Обе они говорили не про то, совсем не про то...». И он совершенно прав. «Не про то», «не так, как надо» — этим и объясняется вся трагичность романа Достоевского. Герои слушают друг друга — и не слышат. А если слышат, то что-то совершенно другое, часто противоположное сказанному. То, что они уже давно себе «надумали», и от чего не имеют ни сил, ни желания отказаться. И мы, зрители, наблюдаем со стороны не то, что они хотят донести до своих собеседников, а то, ЧТО собеседники извлекают из их рассказов.

Когда понимаешь это — все в спектакле сразу встаёт на свои места. «Положительно прекрасный человек» Мышкин поворачивается другой стороной, менее привлекательной. Желая людям только добра, мечтая (по Лейбницу) «принести божественное в мир земной», он на деле  «дарует» им много горя.
Таковы и другие персонажи спектакля: в каждом из них есть своя «тёмная» и «светлая» сторона. Все — как в жизни. И постановочной группе, безусловно, удалось показать это.

Хотелось бы особо отметить весьма оригинальное  оформление спектакля. Если в первом действии все происходит на мирной зелёной лужайке, то во втором она превращается в чёрную землю, заляпанную красными пятнами. Оно и понятно: нагнетается тревожность и приближается  трагическая развязка.

Любителям творчества сюрреалиста Рене Маргитта на спектакле этом — истинное раздолье. Ибо можно не только наслаждаться самим действом, но и «выхватывать» знакомые образы. Даже освещённый проем справа, в котором неподвижно восседает Радомский — это уже готовая картина!

А помните, я упомянула о Лебедеве и Людоеде?  Так, вот, расскажу об этом чуть поподробнее: в самом начале постановки нас приветствует возлежащее на лужайке существо сродни изображенному на картине Маргитта «Коллективное изобретение». Это «русалка наоборот»: вместо хвоста у неё ноги, а голова напоминает рыбью. «Недозрелый философ» Лебедев, сражается  с этим импровизированным «зелёным змием» (одновременно, имхо, побеждая апокалипсического Змея).

Ещё о Маргитте. В предфинальной сцене объяснения князя с Рогожиным огромную роль играют выразительные тени на фронтальной стене... А Радомский, осознав всю бесполезность что-либо втолковать не понимающему его Мышкину, водружает ему на голову «маргиттовский» котелок, «оживляя», таким образом, картину «Сын Человеческий». Классно, выразительно, красиво. И отличная пища для ума, между прочим.
Думаю, фанатичные поклонники творчества Рене Маргитта и «накопают» в этом спектакле куда больше, чем я, и поспорят со мной от души!

Я же со своей стороны горячо  рекомендую посмотреть «Идиотологию» всем любителям творчества Федора Михайловича. Потому что Достоевский — писатель очень хороший и очень разный. Познать его до конца, как мне кажется, просто невозможно. А ознакомиться с очередным, причём очень ярким и интересным театральным взглядом на его роман «Идиот» — вполне возможно. И даже  нужно.