Пробуждение

Сегодняшнее утро бесконечно – я иду вдоль дороги, по тротуару - вперед, потом сворачиваю, потом опять иду куда-то, сворачиваю – а город все длится и длится, ветвится на перекрестках, множится, как фрактал. Я боюсь оборачиваться, кажется, что позади громадина города нависает надо мной, и я захлебнусь им, утону. Поэтому иду вперед, наугад. Не оборачиваясь.

Верхние этажи небоскребов растворяются в небе и, кажется, что они держат его, чтобы то не упало на землю.  Канун Нового Года – безлюдно как-то и серо. Весь город украшен, но краски давно выцвели, устали. Звуки бубенчиков и добрых мелодий звучат в миноре, приглушенно и грустно. И я - такая маленькая среди этого жуткого безмолвия.

И мне так хочется поговорить с кем-то, услышать чей-то голос, пусть даже незнакомый.

- Здравствуй, девочка, а как тебя зовут? – спрашиваю я свое отражение в витрине магазина.

- Снежинка, - отвечаю я.

- Ой, какое красивое имя! А меня зовут Оля. Мне семь лет, - улыбаюсь приветливо и машу Снежинке рукой.

Мимо проходит женщина с гроздьями пакетов в руках, проезжает машина, две девушки выходят из кафе напротив, по ту сторону дороги – город оживает. Наполняется звуками. Я иду и вглядываюсь в лица – ни одного знакомого. Все спешат по своим делам. Никто не обращает на меня никакого внимания.

- Здравствуйте, - решаюсь заговорить с какой-то женщиной.

Она проходит мимо, даже не взглянув в мою сторону. Может она не расслышала?

- Здравствуй, - подошла к мальчику, стоящему на остановке. Но он даже не пошевельнулся, а продолжает сосредоточенно смотреть на проезжающие мимо машины. Я прикасаюсь к его руке – она призрачна.

Здесь есть живые? Я верчу головой, всматриваюсь в прохожих, которых становится все больше, но не вижу в них света.

- Эй, кто-нибудь слышит меня? – кричу я в толпу.

Никто. Я опять иду. А куда не знаю. И, наверное, у этой истории есть начало, но я не помню. И мне страшно вспоминать.

Две пожилые женщины стоят у входа в подземный переход, неспешно разговаривают:

- Совсем забыла меня, ты не пропадай, заходи в гости, я сегодня целый вечер дома буду. Бросай хозяйство – и ко мне.

- Прости, не получается, видишь - я совсем растаяла. До дома доковылять бы, посплю, а там дел всяких полно...

- А я вот тоже люблю гостей принимать, - влезла в разговор, - и подарки делать люблю. Своими руками.

- Может последний раз видимся, Тонечка, заходи, чайку попьем…

- И маме помогать на кухне люблю! Да посмотрите же на меня! – кричу я им.

- Уговорила, дорогуша, я конфет купила, как раз к чаю, - слабо улыбается старушка своей призрачной улыбкой. Они неуклюже разворачиваются и начинают потихоньку спускаться в переход.

А я остаюсь. Может пойти с ними? И что - слушать их неспешные воспоминания, жалобы и охи? Нет-нет.

Оглядываюсь и вижу двор за аркой дома. Детская площадка с играющими детьми. Я туда бегом. Наконец-то! Дети бегают и визжат от восторга и азарта. И я с ними. Сделала вид, что давно с ними тут. И что мне также весело. Но они все нереальны.

Я качаюсь рядом с девочкой на качелях, она одна и грустит. Я грущу с ней. Потом съезжаю несколько раз с горки, бегая за карапузом. Он скатывается и смеется. Я тоже скатываюсь и смеюсь вместе с ним. Лазаю по канатам, висну на кольцах, раскачиваясь. И все – мне больше не интересно.

Я выхожу на проезжую часть, догоняю красивую даму в меховой шапке и в туфлях на высоченных каблуках. Она кажется очень высокой. Как башня. И вкусно пахнет духами. И мне стоит усилий бежать за ней, еще и разговаривать:

- А мы сегодня тоже ждем гостей, к нам придут знакомые и две мои подруги. А когда я вырасту, то поеду к морю – буду жить там. А вчера у нас отключили электричество. Мы зажгли свечи, и было очень здорово! И Тузю искупали, она смешно плавала в ванной, а потом забрызгала все вокруг, когда отряхивалась, – тараторю я.

Я знаю, что она меня не слышит. Но мне все равно приятно поговорить с такой красивой дамой. Я отпускаю ее, останавливаясь посреди потока людей, и она, спеша куда-то с сумочкой и двумя бумажными пакетами из дорогих магазинов, цокая каблучками, теряется среди других спешащих. Нет-нет, можно ведь просто быть рядом! Интересно, куда она идет?

И я бегу за ней, предвкушая интересное знакомство с незнакомым миром.

И к моему огорчению, дама садится в большую черную машину и уезжает. Я думаю, что можно ведь зайти к кому-нибудь еще. Нужно просто выбрать кого-то -симпатичного.

Осматриваюсь. Я стою у витрины магазина бытовой техники. А внутри много-много включенных телевизоров. Изображения невероятно яркие. Это по сравнению с серым призрачным миром. Я вхожу внутрь.

По всем каналам показывают меня. Меня прошлую и будущую. Как цветные фотографии – и что удивительно – я помню это все. И прошлое, и будущее. Вот я в детском саду рисую с подружкой принцесс. У меня получается очень хорошо, потому что я научилась рисовать фонарики на платье и корону в пятью зубчиками. Вот я стою с большущим  букетом цветов на первое сентября. Пахнет календулой и бархатцами. Вот я бегаю по крышам гаражей летом с пацанами со двора. Вот осенний день дождливый, с ветром, и я иду из школы, вся мокрая. Я – в старших классах, я – на вечеринках, на лекциях в институте, выхожу замуж, вот я со своими детьми. Мы наряжаем новогоднюю елку. И я чувствую запах хвои и мандаринов. Он густо обволакивает меня, и я счастлива в эту минуту оттого, что мне ничего больше не нужно, кроме этого ощущения приближающего чуда.

А вот я сплю под елочкой дома - семилетняя. На мне только пижама. Наверное, заснула в ожидании Деда Мороза.

- Тепло ли тебе девица?

Мне холодно. Я подхожу к большому монитору посреди зала и стучу по спящей себе:

- Проснись! Проснись уже!

Я смотрю, как ко мне спящей подошла наша собачка Тузя и легла рядом. Она очень теплая, мне становится так хорошо! Спящая я обнимаю Тузю и я, потерянная в этом огромном призрачном мире, понимаю, что заснула еще крепче.

Делать нечего – нужно опять идти. С полки беру тостер под мышку, он теплый, и выхожу из магазина. Шнур от тостера тянется за мной, как поводок нашей собачки, когда я брала ее на руки, чтобы занести домой. Она всегда вырывалась и скулила, ей хотелось еще побегать, а я знаю, она бегала бы бесконечно, а у меня не было времени. И теперь мне приятно вспоминать, как теплая Тузя вырывалась из моих рук. Я обнимаю тостер, и он согревает меня. Шнур волочится позади.

- С новым счастьем! – густой голос раскатисто гремит над моим ухом.

Это так неожиданно! И волшебно! Это же Дед Мороз! Я оборачиваюсь и чуть не задыхаюсь от ужаса. Передо мной, в красной шубе, со съехавшей на грудь бородой, стоит Скелетор Джек. В пустых глазницах горит теплый свет, и улыбка от края до края черепа с ровными рядами матовых белых зубов. И провал носа на голом черепе.

- Пусть все твои желания в новом году исполнятся! - протягивает мне подарочек костлявой рукой.
 
И он не призрак! Он говорит со мной! Такой добрый, внимательный. Я беру маленькую красную коробочку, но все еще не могу поверить, что это происходит наяву.

- Я заблудилась, я хочу домой, - шепотом, едва слыша себя, выдавливаю несколько слов.

- Это то, что ты истинно хочешь? - улыбается Джек, нависая надо мной. – Сегодня все желания исполняются! – гремит он и протягивает костлявую руку.

Что это? Почему я слушаюсь его? Может он чары наслал на меня? А может мне просто так страшно, что, кажется, если я буду непослушной, он сделает что-то со мной ужасное?

Но он улыбается, вежливый хозяин Хэллоуина – и я даю ему свою руку. Мы идем, сворачиваем на уютную улицу со старыми особняками, спускаемся вниз по дороге. Я прижимаю любимый тостер к груди, будто он способен защитить меня.

Ах! Осенняя улица - как же тут красиво и ярко! По обеим сторонам дороги, у заборчиков лежат большущие тыквы, внутри них горят огоньки, развешены гирлянды из летучих мышей, паутин и разноцветных пауков. На деревьях сидят стайки птичьих скелетиков, подвешенные за хвосты сушеные крысы над дверьми домов. Вот ведьма с седыми космами, опершись на клюку, злобно смотрит в мою сторону. Ух, какая страшная!

Это ведь все не по-настоящему?

Я медленно плетусь за Скелетором, любопытно осматривая все вокруг, а он меня тащит все дальше и дальше от серого призрачного города. Все глубже – в свою страну.
 
Вот стоит шарманка, она играет сама по себе, ручка крутится в обратную сторону, медленно и тоскливо звучит мучительная мелодия. Внутри, острыми кошачьими когтями, эта мелодия скребет в груди. Впереди виден силуэт виселицы с висельником. Вот мы проходим мимо гильотины, с ее гигантского лезвия капает густая кровь. Каждая падающая капля разносится эхом по улице. Медленно и неотвратимо мы приближаемся к чему-то ужасному.

Скелетор оборачивается, и я вдруг замечаю красные злые огоньки в его пустых глазницах.
 
- Почти пришли, - хрипит он.

Порыв ветра задувает разом все свечи – и все стихает. Тостер вырывается, и, гремя железками, мчится в темноту подворотни. Куда отступать? Я оборачиваюсь.

Позади нет ничего, жадная бездна проглатывала каждый мой шаг, и вот-вот проглотит меня.

Я вырываюсь и бегу к первому попавшемуся дому. Входная дверь не заперта. Семья мертвяков смотрит телевизор в большой поминальной комнате. Таких странных телевизоров я и не видела никогда – отполированный деревянный ящик со стеклянным выпуклым экраном. В телевизоре показывают меня – спящую.

- Проснись! Скорее просыпайся! – я стучу по стеклу экрана, разбивая костяшки пальцев в кровь.
 
Мертвяки разом поднимаются, медленно идут к накрытому столу и каждый берет по ножу. Также медленно и молча они направляются в мою сторону.
 
- Проснись уже! – визжу от ужаса я.

Они подходят совсем близко. Как завороженная я гляжу в их разложившиеся лица и понимаю – что это все – на самом деле! Я кричу так, что сама чуть не глохну – и выдергиваю шнур телевизора из розетки.


- Боже, какое мучительное пробуждение всегда - первого января! Который час? Одиннадцать? Чего так рано? – я срываю с себя одеяло и пытаюсь перевернуться на другой бок. Со стоном открываю опухшие глаза.

Фокусируюсь на лице мужа. Ему круто – он всегда почему-то выглядит, как огурчик, сколько бы ни выпил и не сожрал. Вот же повезло!

- В следующем году поужинаем в восемь и ляжем спать в десять, - охаю я.

- Ты в прошлом году также говорила, - сонно отвечает муж.

Да, каждый год одно и то же. Зачем? Зачем мы делаем это? Зачем обжираться всю ночь? И пить, как не в себя?

Еще несколько стонов вырывается из груди – и я слезаю с кровати, плетусь в ванную, по пути щелкнув пульт телевизора.

Стою над раковиной, уронив лицо в ледяную воду в сомкнутых ладонях. Пытаюсь протрезветь.
 
Девочка по ту сторону монитора кричит мне:

- Проснись! Проснись уже!

Мне больно слышать ее крик. Давлю на кнопку пульта – и крики прекращаются.

Охая, валюсь обратно в кровать – сегодня весь день буду сражаться с мертвяками. Пока этот гребанный новогодний ужин не переварится.

И в следующем году – ни-ни. Возраст, к сожалению, уже не тот для новогодних застолий. И здоровье – ни к черту.

А так – с Новым Годом, друзья! Все будет хорошо! Правда, ведь?