День длиною в жизнь

Николай Леонов

(сценарий романтического триллера)

Летний светлый вечер. Тихий район коттеджей. Линия домов практически граничит с перелеском. В одном из домов студия на мансардном этаже. В ней художник Антон – мужчина лет 40 – рисует, стоя у окна, полуобнаженную Модель. Она задрапирована ниже пояса простыней. Ей едва за 20. Они перешучиваются.
Антон:
 - Хочешь, увеличу тебе грудь?
 - Всегда мечтала!
 - У меня от ремонта силиконовая краска осталась...
Модель фыркает, ищет, чем бы бросить в Антона. Бросает заколкой, волосы растекаются по плечам. Простыня слегка сползает с бедер.
 - Всегда подозревала, что ты не художник, а маляр! 
Тот смеется, бросает в Модель словленной заколкой.
 - Придерживай лучше простыню, а то я буду рисовать тебя вечно!
 - Жить вечно? Я согласна! 

Слышится звук подъезжающего автомобиля. Антон краем глаза смотрит на соседский двор – между их участками высокий кирпичный забор. Открываются ворота, во двор въезжает тонированный "Мерседес" представительского класса. Его встречают двое крупных парней, явно телохранителей. Один их них открывает заднюю дверцу.
- А я и не заметил, что у меня появились соседи. Вот что значит спать до обеда! – говорит Антон, продолжая рисовать.

В машине сзади сидят трое. Парень-телохранитель снимает повязку с глаз Мужчины. Выходит сам и выпускает Мужчину представительского класса. Тот обходит авто, открывает дверцу с другой стороны, галантно подает руку и помогает выйти Женщине в вечернем платье. Она красива зрелой красотой распустившейся розы, что выгодно отличает цветок от бутона. Женщина выходит из машины и останавливается лицом к окну, из которого наблюдает Антон.
Художник невозмутимо следит за старомодной церемонией. Модель не выдерживает и тоже подходит посмотреть.
 - Ладно, на сегодня всё, – говорит Антон.
Он наливает себе и Модели вина. Они пьют, стоя на подиуме, устланном шкурами. Модель отпускает простыню.

Ранним утром Антон просыпается рядом с Моделью в мансарде, на подиуме. Его будит звонкий смех, беготня. Он недовольно встает, подходит к распахнутому окну, смотрит на соседский двор. Там трое крупных парней с серьезными лицами играют с девочкой лет пяти в догонялки. Телохранители бегают намеренно медленно, без эмоций. Они похожи на роботов. Девочка легко убегает от них, визжит и смеется. Но смех ее какой-то нарочитый, искусственный.

Антона окликает Модель.
 - Эй, что за шум?
 - Дети развлекаются. Маленькая девочка.... Хочешь маленькую девочку?
 - Всегда мечтала!
 - А я хочу мою маленькую девочку! – он пытается обнять Модель.
Она высвобождается.
 - Убери грязные лапы! Я в душ.
 - Отличная идея!
Антон хватает ее в охапку и несет вниз, в ванную. Потом они на кухне пьют кофе с тостами.

Антон у ворот дома провожает Модель. Целует ее перед тем, как она сядет в такси. Делает несколько шагов за отъезжающей машиной, останавливаясь напротив соседского дома. Из-под решетчатых  ворот выкатывается мяч. За ним к воротам подбегает девочка. Антон ловит мяч и подает ей.
 - Привет! Как тебя зовут? Я – Антошка, царапаюсь как кошка!
Девочка улыбается.
 - А я София. 
 - А где твоя мама?
 - Моя мама умерла, – говорит девочка, всё так же улыбаясь.

К воротам подбегают два телохранителя и отстраняют девочку, пряча за собой. Третий громко выговаривает им за то, что отпустили ребенка.
 - Куда смотрели, долбодятлы?!
Антон дружелюбно:
 - Да всё нормально, парни!
В ответ охранник молча тянется к кобуре.

Вечер. Антон на кухне готовит ужин. Звонит мобильный, он берет телефон.
 - Да.
 - Картина готова? – женский голос по-деловому сух.
 - Даже упакована, Елизавета Павловна.
 - Я вас Антон не первый год знаю, поэтому напоминаю: без пяти двадцать работа должна быть у меня. Желательно вместе с вами.
 - Да-да, конечно, Лизавета Пална, – частит Антон на фоне гудков отключившегося собеседника.
На телефоне без пяти 19. Антон через две ступеньки взбегает на мансарду. Поспешно роется в приваленных к стене обрамленных полотнах.
 
Слышится шум подъезжающего авто и отворяющихся ворот. Антон незаметно выглядывает из окна. Вчерашняя церемония повторяется, за некоторым исключением. Двое охранников на месте. Телохранитель выходит из "Мерседеса". Открывает дверцу представительному Мужчине, но не тому, что вчера. Та же Женщина, в новом вечернем платье, выходит из авто. Они медленно идут к дому в сопровождении охранников.

Антон с упакованной картиной в руке садится на мотоцикл возле ворот своего дома. Смотрит время на телефоне, заводит мотор и на огромной скорости несется вдаль. Картину он держит, как конный рыцарь щит.

Виртуозно маневрируя с громоздкой картиной-щитом между машинами, Антон подъезжает к картинной галерее. Заметно, что подобным образом он ездит не впервые.

Картинная галерея. Антон бежит с картиной по коридору. Влетает в кабинет Елизаветы Павловны.
 - Не опоздал?
Наталкивается на вошедшего перед ним грузного мужчину с турецкой внешностью. Елизавета Павловна, сочная дама, по виду ровесница Антона, идя навстречу, сухо замечает:
 - Лучше бы вы, Антон, опоздали.
 - Извините, – Антон обращается к обоим сразу.
 - Ничего страшного, – турок говорит по-русски с легким акцентом.
 - Познакомьтесь. Зехеб. Антон.
Антон, чуть не уронив картину, жмет пухлую руку турка.

Турок молча смотрит на картину. На ней обнаженная Модель в образе амазонки на коне с обнаженным мечом. На земле повергнутые мужчины. С каменным лицом турок пощипывает бородку. Антон и Елизавета Павловна переглядываются за его спиной. Взгляд Антона говорит: "Зря мы ему эту дичь впариваем". Взгляд Елизаветы Павловны строг и сух.
Наконец, турок шумно выдыхает:
- Это шедевр! Блеск! Это настоящее... – турок ищет слово.
Антон подсказывает:
 - Искусство...
 - Настоящее... Shit. Дерьмо! Но я его продам!
Он лезет в карман за портмоне и отсчитывает деньги.
 
Ночной клуб. Перед стойкой бара Антон с другом Олегом  – плотным здоровяком лет 45. Они отмечают сделку Антона.
 - Рисовать картины, Олежа, всё равно, что деньги! – Антон демонстративно обмахивается купюрами, сложенными веером, он уже заметно пьян. – Хочешь, я и тебя научу?
 - Мне, Тоха, хватает, – он поднимает стакан. – Ну, за искусство!
 - За искусство, как за дам – стоя! – провозглашает Антон.
Он пытается встать с высокого стула и падает – прямо под ноги проходящей мимо компании. Попутно выплескивает на них содержимое стакана.
 - Осторожнее, сука! – кричит крепкий парень, отряхиваясь.
Второй парень из компании бьет ногой лежащего Антона. Но падает сам – Антон перехватывает ногу и подсекает его.
Олег грузно поднимается с места:
 - Ну, всё-всё, хватит...
В него летит табурет. В компании человек семь молодых парней, они разом набрасываются на Олега и поднимающегося Антона. Но не проходит и минуты, как все уложены – кто поспать в отключке, кто корчиться от боли в сломанных руках, ногах, носах, челюстях.   
Антон рассчитывается с барменом. Они с Олегом уходят.

Позднее утро. Помятый Антон лежит у себя дома с ногами в кроссовках на кровати и пьет пиво. Звонит Модель. Антон берет телефон.
 - А я тебя вчера продал! – он гогочет.
 - Что?! – Модель обижена. – Набрался с утра пораньше?
- Ну, прости, прости... Картину купили – могу позволить... Вечером приходи, на сеанс. Не в кино, не в кино! – он снова гогочет.

Вечер. В мансарде Антон рисует, Модель позирует. Работа спорится. Он увлечен, уже почти и не смотрит на девушку.
 - Что мы такие серьезные? – подначивает Модель Антона. – Бадун еще тут? Может, я за пивком сбегаю, ты на меня всё равно не смотришь...
 - Да, да. Свет хорошо падает... – невпопад отвечает Антон, продолжая рисовать.
Модель тихонько подкрадывается сзади. Видит на картине набросок совсем другой женщины. Это соседка. Модель в гневе толкает художника в спину. Тот валится на пол вместе с картиной на подрамнике. Модель хватает банки с красками и выливает их на него и картину.
 - Погоди!.. Что ты творишь...  – Антон, лежа, тщетно пытается увернуться от красочных струй.
 - И я немного порисую! На прощанье!
Модель бросает в Антона пустые банки и убегает.

Средина дня. Антон в мансарде. Он пытается рисовать на холсте Женщину-соседку. За окном снова гомон. Он осторожно выглядывает. По соседскому двору на велосипеде ездит девушка-подросток. Трое серьезных парней служат кеглями-стойками. Она их объезжает и громко поет – отрывисто выкрикивая слова, фальшивя в мелодии. Девушка серьезна, как будто выполняет работу.
Антон возвращается к холсту. Некоторое время рисует соседку. У него не получается. Он отшвыривает кисть. Хватает телефон, набирает, судя по аватарке, номер Модели. Но тут же сбрасывает. Через пару секунд Модель перезванивает сама. Антон колеблется и все же отбивает вызов и швыряет телефон на пол. Пьет вино прямо из бутылки.

Вечер. В соседский двор въезжает авто. Антон в мансарде, возле окна. Импозантный Мужчина, уже третий, замешкался, отвечая на телефонный звонок. Охранник подозрительно вслушивается в разговор. Женщина ждет его совершенно спокойно. Антон хватает ватман и спешно набрасывает ее лицо. Потом поднимает с пола телефон, целится сфотографировать, но видит лишь спины. Женщина уже идет под руку с Мужчиной в дом.
Антон с наброска азартно рисует соседскую Женщину.

Раннее утро. На подрамнике начатый портрет соседки. Заспанный Антон в кресле у окна – похоже, он торчал тут всю ночь. В соседском дворе прятки. Странные. Один охранник следит во все глаза за прячущейся девочкой. А двое "ищут", специально не там. Девочка прячется за деревом, растущим под глухим кирпичным забором, который разделяет дворы.

Антон перебегает через двор и садится на корточки под кирпичным забором – теперь только он разделяет их с Софией. Антон вынимает из стены половинку кирпича и в образовавшееся отверстие шепчет:
 - София, привет! Не поворачивай головы, чтобы не заметили. Это Антошка – шпионю понарошку!
 - Привет. Ты тоже в прятки играешь?
 - Ага.
 - А откуда в заборе дырка?
 - В вашем доме до тебя жила другая девчонка – немного постарше. Мы с ней тут разговаривали, чтобы ее папа не видел. А почему твой папа с тобой не играет, занят?
 - Папы нет. Только Дед.
 - А мама где?
 - Мама умерла.
 
 - Хм... А старшая сестра? Как ее зовут?
 - У меня нет старшей сестры.
 - Ну, та девчонка, которая вчера на велосипеде каталась?
 - Она умерла.
Некоторое время оба молчат. Слышны только нарочито приторные голоса телохранителей: "Где же ты спряталась? Никак не могу найти... София, ты где?"
 - Что ж это у тебя все умирают? – наконец спрашивает Антон.
 - Такая жизнь.
Антон в удивлении молчит, снова не найдя, что сказать. Потом говорит до противности бодро:
 - Жизнь прекрасна! Даже не думай о смерти – она еще так далеко!
Девочка смеется. Как-то очень горько, по-взрослому.
Внезапно во дворе раздаются выстрелы. Пистолетные хлопки, автоматные очереди. Крики, ругань, стоны. Антон, вместо того, чтобы убегать, кошкой вскакивает на забор. Распластывается на плоской верхушке, прячась за деревом.
Двое телохранителей лежат в лужах крови. Один, видимо, мертв. Второй стонет. Третий охранник отстреливается от людей, нападающих от ворот и от дальнего забора, со стороны соседей. Он укрывается за "Мерседесом". На помощь уцелевшему телохранителю из дома выскакивают еще 5-6 стрелков. Несколько нападающих валятся ранеными или убитыми.
София забивается в щель между деревом и забором, абсолютно молча – ни крика, ни плача. Антон тоже не паникует. Свешивается с забора и протягивает девочке руку.
 - София, хватайся! – он орет, не боясь, что услышат стрелки. Он боится, что девочка не расслышит его в грохоте перестрелки.
Но София слышит и хватается за руку Антона обеими руками. Он вытягивает ее на забор. Сразу же спрыгивает, потянув за собой Софию. Антон приземляется, падая набок – так, что девочка валится уже на него.
Слышится крик:
 - Девчонку ищите! Не упустите девчонку!
Антон подхватывает Софию, прижимает палец ко рту, мол, молчи. Девочка кивает. Она очень серьезна.
 - Бежим, – шепчет она.
 - Точно? А вдруг твои отобьются?
 - Бежим!
 - А мама?
Девочка вскакивает и пускается по двору наутек. Антон быстро ее догоняет и, прикрывая собой, направляет за дом.

За домом припаркован мотоцикл. Одной рукой Антон держит девочку, другой выкатывает мотоцикл через задний двор за калитку. Там тропинка в густой траве и кустарнике, она ведет к рощице неподалеку.
Выстрелы стихают. Антон усаживает Софию на сидение сзади. Заводит мотоцикл.
 - Держись крепче, – девочка цепляется за Антона маленькими ручонками.
Антон с сомнением качает головой, надевает шлем. Перехватывает Софию в левую руку, как раньше картину, и мчит по тропинке.

Антон останавливается на лесной поляне. Мотоцикл опускает на бок, тот скрывается в высокой траве. Антон и София ложатся рядом с ним – лицом к солнышку, неяркому за облаками. На поляне идет своя жизнь: бегают муравьи, тяжело жужжат шмели, ползают и летают жуки.
Софии прямо в лицо влетает божья коровка. Девочка вздрагивает от неожиданности. Антон подставляет букашке свою ладонь – божья коровка влезает на нее. София зачарованно следит за ней. Антон поднимает вверх палец, коровка вскарабкивается на вершину и взлетает.
 - Ух, ты! Ух, ты! – София хлопает в ладоши.
Потом переводит взгляд на цветок, из которого пьет нектар бабочка. Целая стайка не самых ярких бабочек-однодневок кружит рядом. София с замиранием дотрагивается до бабочки, та вспархивает. На лице девочки счастье.
 - Ты что, никогда бабочек не видела? – спрашивает Антон.
 - По телевизору...
Бабочки перелетели поодаль, а София гладит по головкам цветы. Потом следит за муравьем, который что-то тащит на себе. Затем дотрагивается до кузнечика, тот отпрыгивает. София крадется за ним и снова касается, вынуждая кузнечика прыгать.
Антон дергает девочку за косичку:
 - А ну, догоняй! – он быстро разувается и босиком бежит по траве.
Девочка тоже разувается, с серьезным видом снимает гольфики – видимо, таковы правила – и бежит за Антоном. Но тот не поддается, как телохранители во дворе, и так просто его не настичь. А когда до Антона рукой подать, он резко тормозит, уворачивается и бежит в другую сторону.
Раскрасневшаяся София мчится во всю прыть и, наконец, догоняет Антона уже на опушке. 
 - Есть! – радуется она.
 - Смотри, белка!
Антон показывает девочке на спрятавшегося за стволом зверька. Они замирают и ждут, пока белка, наконец, выглядывает. Тогда в восторге хлопают в ладоши. Белка рыжим вихрем взмывает вверх и скрывается в кроне.
Антон с девочкой бредут краем леса. София высматривает птиц. Зачарованно следит за пауком в огромной паутине между двух веток.
Они опять выходят на поляну.
 - А это у нас что? – Антон замечает в траве спелую землянику.
Приседает, подзывает Софию. Та приседает рядом.
 - Срывай ягоды.
 - Зачем?
 - Их можно есть.
Девочка бережно срывает ягодку и подносит ко рту.
 - Ешь-ешь. Она не ядовитая.
 - Я знаю. Это земляника. Мне давали... – София разжевывает ягодку. – Эта намного вкусней!
Они обирает кустик, переходит к соседнему. Антон собирает ягоды в пригоршню. Набирает полную и протягивает Софии. Та жадно запихивает ягоды в рот.
 - Здорово! Это мое лучшее детство! – наспех прожевав, говорит София.
 - У тебя еще все детство впереди!
 - Примерно до обеда, – отвечает девочка.
 - В смысле?
Девочка наклоняется за земляникой.

Антон с девочкой бредут по траве. Порхают стайкой бабочки-подёнки. Антон ищет взглядом мотоцикл. Девочка рассказывает равнодушным тоном.
 - Я живу один день. Утром я маленькая. К обеду подрасту. Вечером стану совсем взрослой. Мне обязательно нужен будет мужчина... чтобы родить от него девочку.
 - Или мальчика... – шутливо добавляет Антон. Он включается в эту странную игру.
 - Всегда рождается девочка, – отрезает София. – А потом я умру. Как моя мама.
Они идут дальше молча. Потом Антон замечает, что София тихо плачет. Он гладит девочку по голове, бережно, как та гладила бабочку.
 - Всё будет хорошо, я тебе обещаю, – от Антона эти обыденные слова звучат уверенно. – А вот и наш мотоцикл!

Антон находит в телефоне нужный контакт. Девочка развлекается тем, что нажимает сигнал мотоцикла. Она уже надела гольфы и обулась.
 - Анатолий Степанович? На месте? Нужна твоя срочная консультация... Не надейся, не мне! ... Ну, тут один человек, он как раз тебе сигнализирует... Через минут сорок буду.
 - София, ты особо не сигналь. Место тут, конечно, глухое, но не дай Бог услышит кто... ненужный.
Девочка тут же отходит на пару шагов от мотоцикла. Антон снова звонит.
 
В кабинете совещание силовиков. За столом человек восемь. Часть в штатском, часть в форме. Во главе, судя по погонам, Полковник. Это друг Антона Олег, они вместе гуляли в ночном клубе. Возле него на столе телефон.
- Зотов, а твои чего телились?  – негромко, но грозно спрашивает Полковник.
В этот момент на его телефон идет вызов. Полковник недовольно косится на телефон, но берет трубку.
 - Ну?

Антон говорит в телефон:
 - В понедельник на рыбалку приглашаю. На нашем озерце, а? Только спиннинг не забудь. И червяков накопай побольше.

Полковник в кабинете:
 - В понедельник не получится – работа. Давай во вторник порыбачим или в четверг, после дождичка.

 - Тогда во вторник. Перед дождиком лучше клюет!  – Антон и полковник смеются в унисон.
Антон поднимает мотоцикл. Садится сам, усаживает Софию перед собой.

Антон едет на мотоцикле по городу, на перекрестке сворачивает в тихую улицу. Тормозит на обочине, напротив ларька с фаст-фудом. Подзывает продавщицу жестом.
 - Пару хот-догов и две колы!
Девушка приносит заказ, Антон расплачивается. Он небрежно отделяет  купюру от пачки денег, которую получил от турка за картину.

Антон доедает хот-дог, допивает колу и заводит мотоцикл. Между ним и рулем продолжает с аппетитом жевать София.
 - Это самый вкусный обед в моей жизни! – перекрикивает она мотор.
 - Ты ведь живешь один день, – Антон говорит ей в ухо, – разве у тебя были другие обеды?
Девочка молчит. Антон улыбается у нее над головой – здорово он ее подловил.

Антон подъезжает к парковой зоне психиатрического диспансера. Припарковывает мотоцикл подальше от ворот.
 - Я кое-что помню из прошлого... из других жизней... – угрюмо говорит София. – Меня Дед кашей кормил. Ну, не меня... а ту, что до меня. И супом. Балансированное питание...
 - Сбалансированное?
 - А куда мы приехали?

Антон берет девочку за руку и ведет по дорожке к больничному корпусу.
 - Тут работает мой хороший знакомый. Доктор. Хороший доктор. Он тебя обследует и вылечит.
 - Меня сколько раз уже обследовали... Ну, ту, что до меня. Обнаружили генетический казус. – София останавливается, нагибается и ослабляет застежки на босоножках. – Уже жмут...

Антон с девочкой входят в вестибюль лечебницы и почти сразу сталкиваются с худощавым пожилым человеком лет 60-ти.
 - Степаныч, не понял? От нас бежишь?
 - Встречаю! Но и бегу. Прости, Тоха, срочный вызов.
 - И у меня срочный!
 - По судмедэкспертизе. Ты же в курсе... Подождите в моем кабинете, я в два часика обернусь!
Антон отстраняет доктора к стене и что-то тихо говорит тому на ухо. Анатолий Степанович в понимающем жесте поднимает ладонь:
 - Ясно. Пошли, – ведет их по коридору.

Доктор приводит Антона с девочкой  в небольшую комнату – бокс-изолятор.  Софию усаживают на кушетку.
 - Тут вас никто не потревожит.
 - Я тоже уеду, мне кое-что выяснить надо.
Доктор протягивает Антону ключ.
 - Вот, а у меня второй есть, – он стремительно выходит.
Антон подсаживается к Софии.
 - Я ненадолго уеду, а тебя закрою. Ты, главное, к окну не подходи. Здесь тебя никто не найдет.
София послушно кивает.

На аллее парка Антон нагоняет доктора.
 - Дочка? – интересуется тот
 - Родственница, Степаныч, – уклончиво отвечает Антон. – Надо бы обследовать. С виду нормальная девочка, а такой бред несет.
 - С виду мы все нормальные.
Доктор разблокирует дверцу своего БМВ. Антон седлает мотоцикл.

Антон паркует мотоцикл возле медицинского университета. Смотрит на телефон – 13:57. Быстрым шагом входит на территорию университета, смешиваясь с толпой студентов.

На аллее, ведущей к центральному входу в университет, на скамейке сидит Полковник в джинсовых шортах и футболке. Рядом с ним пакет, из которого виднеется белый халат. К Полковнику подсаживается Антон.
 - Опаздываешь... – ворчит Полковник.
 - Имидж прежде всего, – смеется Антон.
По алле снуют, разговаривая, десятки студентов и преподавателей. Тем не менее, Полковник с наиспокойнейшим выражением лица говорит тихой, но внятной скороговоркой.
 - Домой не показывайся – ждут. У соседей 14 жмуров. Полужмурков зачистили. В доме жил некий Бровченков – шеф частной охранной фирмы. С женой и сотрудниками. Напали, похоже, люди Манучара. Зачистила наша "контора". Похоже. Дело у меня забрали. Падай на дно – не высовывайся. После прошлого залета из органов вылетел. Если сейчас поперек сунешься – из жизни вылетишь.
 - Лихо зачитал! Тебе бы, Олежа, в рэперы! – снова смеется Антон. – Ты спиннинг-то принес?
Полковник слегка кивает на пакет.
 - Банка с червями тоже там. А ты не меняешься.
Антон подхватывает пакет и скрывается в толпе.

Антон оставляет мотоцикл на парковке психдиспансера. БМВ доктора уже на месте. Антон почти бежит по аллее, в руке у него пакет.

Дверь в бокс-изолятор приоткрыта. Антон входит в комнату. Доктор сердито смотрит на кушетку. Очевидно, Анатолий Степанович только что вошел.
 - Антон, что это за фокусы? – на кушетке дремлет девочка-подросток лет 15-17-ти.
 - Однако за время пути собачка могла подрасти... – произносит обалдевший Антон.
Рядом с кушеткой лежат детские босоножки. Гольфики 5-летней Софии теперь выглядят на ней носочками в обтяжку. Платьице треснуло по швам. Антон в раздумье поднимает и вертит в руке босоножек.
 - Антон, объясни мне немедля, – густой и строгий голос Доктора дает "петуха", – что, собственно говоря...
 - Потом, Степаныч.
Антон пришел в себя. Он расталкивает Софию.
 - Эй, вставай. Просыпайся. София? – имя Антон произносит скорее вопросительно.
 - Да. – Та потягивается, отчего платье трещит, как замыкающиеся провода.
Девушка, зевая, садится на кушетке. Антон достает из пакета белый халат и протягивает ей.
 - Надень его пока.
София за ширмой надевает халат. Антон тем временем вынимает из пакета пистолет, проверяет, на месте ли обойма. Засовывает пистолет за пояс, под рубашку, которая у него "на выпуск". Дополнительные обоймы он рассовывает по карманам.
Снятые Софией куски платья и гольфы Антон кладет в пакет. Туда же сует босоножки. Пакет протягивает Доктору.
 - Это все – сжечь. У вас же тут есть своя котельная. Или закопай в парке. А потом, Степаныч, ты бы слетал на недельку к дочке в Астрахань. Она по тебе так скучает...
Оставив превратившегося в соляной столб Доктора, Антон берет Софию за руку и выводит из кабинета.

Антон с девушкой спешат по аллее. Он ведет ее за ручку, как маленькую. Белый халат Софии великоват – гораздо ниже колен. Но ступни не скрывает, и хорошо видно, что девушка бежит босиком. На них озираются. Антон замечает это и выпускает руку Софии.

Антон заводит мотоцикл.
 - Садись сзади, – предлагает он Софии.
 - Теперь ты мне веришь? – девушка не трогается с места, как будто от ответа Антона зависит, поедет ли она с ним или нет.
 - Верю... своим глазам.
София садится сзади, хватается руками за Антона.
 - Верить в то, что видишь – это не вера, – с уверенностью столетнего мудреца говорит девушка-подросток.
Антон поворачивает к ней голову, но ничего не отвечает. А просто газует с места.

Магазин секонд-хенда. Из дверей выходит Антон, за ним София. На девушке молодежная одежда и обувь.
 - Пока как-то так, – говорит Антон. – Потом подберем поприличней.

Антон с Софией на мотоцикле едут по улице. Их останавливает пост дорожной полиции. Антон притормаживает. Первый инспектор просит Антона заглушить двигатель и предъявить права. Антон повинуется.
Второй полицейский тем временем отходит в сторону, чтобы не слышали, и говорит в рацию:
 - Мужик похож, но девчонка лет на 10 старше...
В рации сквозь треск и хрипы доносится: "Новая ориентировка. Ищем девушку 14-18 лет. С мужчиной. Её брать живьем".
 - Понял, – отвечает полицейский.
В это время Антон двумя ударами кладет первого постового на асфальт. Заскакивает на мотоцикл и срывается с места. Полицейский встает с асфальта с разбитым лицом и выдергивает из кобуры пистолет.
Второй подбегает и хватает его за руку.
 - Живой! Живой берем!

Погоня. За Антоном мчатся несколько полицейских авто с включенными мигалками. Антон опасно маневрирует мотоциклом между попутными и встречными машинами. София крепко обняла его и прижалась к спине. Лицо повернуто в сторону, на нем – не страх, а восторг.
Из преследующей машины высовывается полицейский с пистолетом, прицеливается. Но девушка надежно прикрывает спину Антона. Полицейский прячется в авто.
Кричит в рацию:
 - Уходят в центр!

Антон проскакивает перекресток на красный светофор. За ним визжат тормоза и сталкиваются машины. Полицейские авто выруливают и не отстают.
Перед Антоном вырастает поставленный поперек дороги грузовик. Вокруг полицейские. Он сворачивает на тротуар. Проходными дворами выезжает на пешеходную улицу. Лавирует между прохожими и ларьками.
Навстречу рядком три молодые мамы с колясками. Слева уличный художник с десятком картин, справа – продавец фруктов. Антон сворачивает направо, оставляя за собой пестрый шлейф из яблок, апельсинов, лимонов и хурмы.
Улица заканчивается ступеньками, не очень крутыми. Антон проскакивает по ним. Какой-то малыш на детском велосипедике видит это и тоже пытается съехать по ступенькам. Падает и хнычет.
Мотоцикл Антона едет по траве. Над ними пролетает стрекоза. Невдалеке резвится стайка бабочек-однодневок. Впереди обрыв над речкой, огороженный невысоким деревянным заборчиком. Антон на полном ходу валится с мотоцикла набок, увлекая за собой Софию. Мотоцикл проламывает заборчик и летит в реку.
Антон с девушкой лежат в траве. Антон косится на Софию. На ее лице ссадины, локти сбиты, одежда перепачкана. Но глаза сверкают.
 - Как здорово! Как в кино! Впервые не думаю каждые 5 минут, что ночью умирать.

Торговый центр. Людно. Ряды модных бутиков. Салон арт-визажа. Кафе, полупустое. За столиком сидит, склонившись друг к другу, пара. Ему лет 30 от силы: темные очки, трендовая стрижка, брендовая рубашка поло. Ей далеко за 20, одета чуть откровенно, прическа винтажная, макияж боевой. Начальник с секретаршей. Актриса с режиссером. Муж с любовницей. Ну, может быть, счастливые молодожены. Но никак не Антон с 17-летней Софией.
София влюбленно воркует Антону на ухо:
 - Легко говорить: живи одним днем. А если вся жизнь – один день? Утром завтрак и игра во дворе с этими... истуканами. Потом Дед рассказывает, как будто легенду, как будто не про нас, как будто я ее не слышала сто раз, историю Семьи. Потом обед. Все блюда полезные до тошноты. Снова во двор – на свежий воздух. Велосипед, ролики под присмотром этих...
 - Они все мертвы.
 - И Дед?
 - Да.
 - Пусть... Иногда бассейн, если мы снимали дом с бассейном. Весь остальной мир – по телевизору. Бесконечные обучающие программы и немного мультфильмов в детстве.

Официант приносит заказ. Антон с Софией замолкают, нежно держась за руки. Официант уходит.

Черный джип, вальяжно въехавший передним колесом на тротуар. В нем сидят четверо. Шансон не звучит – какая-то попса. Татуировками мужчины не "светят". Но цинично-нагловатые лица и позы – сжатыми пружинами – не оставляют сомнений, что это бандиты. Сидящему рядом с водителем на телефон приходит сообщение: "ТЦ Фурор". Он показывает текст соседу. Тот без лишних слов заводит джип.

Антон наливает девушке сок, себе вино. Они пьют и едят. Антон быстро, чтобы не затягивать. София вяло.
 - Ты помнишь все? Жизни тех, кто был до тебя?
 - Что помнить? Все дни как китайцы – найди 10 отличий. На свой возраст помню.
 - Ешь. Силы понадобятся.
 - Ненавижу обеды. Ведь точно знаешь, что потом. Дневной сон, чаще бессонница, сквозь которую чувствуешь, как становишься женщиной. Беседа с Дедом, часть вторая. Об ответственности, долге по продолжению рода, бла-бла-бла... Просмотр эротического фильма – как обучалки и для нужного настроения. И выезд в свет: театр, ресторан, казино, ночной клуб. А там ждет мужчина – всегда другой. Главное отличие этих дней-близнецов.
 - Ну, сегодня сон у тебя был до обеда...
Мимо кафе проходят полицейские. Антон крепче прижимает Софию, делает вид, что целует. Когда опасность проходит, София отстраняется.
 - Ты, главное, не вообрази чего... Между нами ничего не будет. У меня было столько мужчин, что нового не хочу. Лучше я умру. Окончательно – и навсегда.
 - И всех помнишь?
София задумывается.
Мелькают воспоминания. Сцены из ресторанов, казино, театральных лож, даже какой-то бал-маскарад. Мужские головы, редко молодые – чаще в среднем возрасте, за 40, когда обычно становятся состоятельными. Самые разные: стриженные наголо и просто лысые, плешивые, крючконосые, бородатые, седые, косоглазые, слюнявые, в шляпах, со шрамами, с отвратительными оспинами, с приторными улыбками, плотоядно ухмыляющиеся, жалеющие и от того еще более мерзкие. Десятки голов, как бусинки четок, которые София перебирает в памяти.
Головы склоняются над ней, лежащей обнаженной на кровати. Накатывают по очереди, как возвращающиеся шары в боулинге, как вагончики американских горок. И проносятся сквозь нее.
София берет антонов бокал и допивает вино залпом. Красные струйки текут по подбородку и капают на столик, как слезы.

Участок вокруг проломанного заборчика возле обрыва огорожен полицейской лентой. Майор-полицейский, с модной бородкой, больше похожий на какого-то архитектора или дизайнера, осторожно подходит к краю обрыва. Внизу двое парней выволакивают из реки мотоцикл. Их форма сложена стопочками на берегу.
 - Арсен Валентинович, – жалобно говорит Майору дородный сержант. – Вот тут трава примята, явно они с мотоцикла спрыгнули. Чего ж в речке-то искать...
 - Ищите, Супрунов, ищите. Сами обязательно поныряйте, водичка теплая. А если тел не найдете – вызывайте водолазов, дно исследовать.
Сержант сокрушенно вздыхает.
 - Надо было их до реки ловить, – зло добавляет Майор и идет к машине, оставленной метрах в двадцати.

В кабинете Полковника, кроме него, Доктор и немолодой для такого звания лейтенант Зотов. Последние стоят у стола, Полковник читает протокол допроса.
 - Тут все верно? – спрашивает он у Доктора.
 - Да.
 - На алкоголь и наркотические вещества пробы брали? – Полковник обращается к Лейтенанту.
 - Нет... – Лейтенант растерян.
 - Олег... – Доктор осекается, понимая, что допустил панибратство. –  Олег Станиславович, всё так и было, клянусь! – Доктор крестится.
 - А вещественные доказательства где?
 - Вот.
Лейтенант неловко выкладывает на стол детские босоножки, гольфики и порванное платьице.
В этот момент дверь открывается, и вместе с формальным стуком в кабинет входит еще один полковник, у него сдобное лицо кабинетного карьериста.
 - Олег Станиславович, как это понимать? Дело ведь передали в наш отдел! – с порога давит Карьерист.
 - А мы тут, Глеб Захарович, совсем другое дело открываем.
 - Какое еще другое?
 - Об изнасиловании, убийстве и сокрытии трупа малолетней гражданки. Вот улики, – он показывает на вещи, лежащие на столе, а потом тычет в Доктора. – А это – главный свидетель. Или подозреваемый!
Доктор во второй раз за день превращается в соляной столб. Столбами застыли рядом Глеб Захарович и Лейтенант. Полковник с наслаждением тянет паузу.
 - Зотов, увести задержанного! – наконец, приказывает он. – В следственный изолятор.
Лейтенант выводит Доктора из кабинета.

Кафе в торговом центре. София салфеткой вытирает от вина лицо.
 - А детство уже позабылось... Поляна, лес, кузнечики, белка, земляника – еще тут. А маму вспомнить... трудно....

София роется в памяти. Дом, коридоры – то темные, то освещенные ярко-желтыми солнечными лучами. Она бежит по ним. "Мама умирает..." – эти два слова бегут вместе с ней, одновременно над ней, позади и впереди нее. Они летят черными воронами. Этими словами пропитан воздух, которым София дышит.
Впереди открытая дверь спальни. София бежит со всех ног, боясь, что дверь закроется перед ней. Дверь действительно медленно, со скрипом закрывается, но девочка успевает проскользнуть в спальню.
София почему-то ползет на четвереньках. На кровати лежит мама, но она видит только свисающую руку. Со старческими морщинками и пигментацией. Девочка целует эту руку, прижимается к ней. Мама гладит ее по волосам...
 - Лица мамы не помню... – только и говорит София Антону.
 - А я помню... – говорит Антон.
Он вдруг выбегает из кафе. Быстро возвращается с гелиевой ручкой и бегло набрасывает на салфетке лицо Женщины-соседки. София долго на него смотрит. Потом складывает вчетверо и прячет в карман. 
 - Официант! – Антон поднимает руку. – Можно расчет?
Официант сразу же, будто только и ждал приглашения, направляется к их столику. Антон всматривается в него – вроде, их обслуживал другой. Боковым зрением замечает еще двух официантов, неизвестно для чего двинувшихся к ним.
Антон выжидает. Официант кладет на столик счет в кожаной книжечке, резко хватает Антона и падает, держась руками за шею. В шее торчит гелиевая ручка.
Несколькими ударами Антон отправляет полежать на полу и на столике двух набежавших официантов. Но в дверях появляются еще парни, некоторые с пистолетами. Аплодисментами раздаются выстрелы. Визжат, рикошетя, пули. Визжат женщины-посетительницы. Клиенты-мужчины молча падают на пол.
Антон выхватывает пистолет. Рывком прижимает к себе Софию, заслоняясь ею. Дуло пистолета утыкает ей в висок.
 - Стоять! – орет он. – Оружие бросьте! Бросайте, мать ващу! Застрелю девчонку!
Нападавшие неохотно роняют оружие.
 Антон направляет на них пистолет.
 - С дороги!
Антон стреляет в ногу ближайшему парню. Тот со стоном падает. Остальные расступаются. Антон, все еще прикрываясь Софией, медленно выходит из кафе. Снующие мимо посетители торгового центра, ничего не заметив, продолжают идти по своим делам. Антон с Софией вливаются в толпу. 
Антон идет, тесно прижимая к себе Софию. Пистолет он направил ей в бок. "Не бойся, – шепчет он ей в ухо, – это такая игра, чтобы сбежать". София раскраснелась, вид скорее довольный – приключения продолжаются!
Парни преследуют их, пробираясь в толпе на некотором расстоянии сзади. Переговариваются в рации.
 - Все выходы блокируйте...
 - Сделано.

Торговый центр "Фурор". У главного входа две полицейские машины. Полицейские, в форме и штатском, рассредоточились вокруг. Чуть поодаль припаркован черный джип.

Еще один выход из торгового центра – боковой. Он совпадает со входом в супермаркет. Тут тоже людно. Полицейская машина на месте. Как и черный джип невдалеке.

В торговом центре Антон из толпы резко сворачивает в боковой коридор и бежит по нему, увлекая Софию за руку. Делает по коридору несколько поворотов и вбегает в кинозал. В нем темно, идет сеанс. На экране стрельба. Антон с Софией по заднему ряду пересекают зал. В какой-то момент их тени возникают на экране, в эпицентре перестрелки.
Преследователи врываются в зрительный зал, но Антон с девушкой через запасной выход уже выскочили наружу – прямо на улицу. Антон не успевает заслониться Софией – на него направлены пистолеты сразу двоих полицейских. Еще двое хватают Софию и волокут к полицейской машине.
Справа, наперерез им, по тротуару прет черный джип, тормозит. Из окошка стреляют из автомата. Полицейские падают около Софии, они ранены или убиты. Из джипа выскакивает трое. Один тащит Софию в машину, двое прикрывают его автоматными очередями.
Полицейские, державшие на мушке Антона, начинают стрелять по бандитам. Из запасного выхода показываются преследователи. Они тоже открывают огонь.
Антон несколькими перекатываниями уходит с линии огня и скрывается за рядом машин, припаркованных у тротуара. Перестрелка длится несеолько минут. Как минимум четверых полицейских выводят из строя. Бандитов-автоматчиков убивают. Но Софию уже втащили в джип.
Джип, взревев, рвется с места. Двигатель явно форсированный. Полицейские бросаются к  машине. Водитель лежит мертвым на руле. Его вытаскивают. По рации сообщают коллегам.
- У нас прорвались. Объект в джипе черного цвета. Уходят...

Около главного входа полицейские заскакивают в машины. Но отъехать не получается – из того джипа, что караулил рядом, открывают плотный пистолетный и автоматный огонь. Завязывается перестрелка. Посетители ТЦ в панике разбегаются. Некоторые остаются лежать на асфальте.

От бокового выхода ТЦ отъезжает полицейская машина. В нее врезается черный джип. Машина утыкается в столб, дверцы перекошены. Полицейские не могут выйти из салона. Джип задним ходом уезжает.

Джип с похищенной девушкой несется по улице. На заднем сидении бандит сосредоточенно связывает руки Софии. Говорит, не поворачивая головы, водителю:
 - Сёма, рули на Колымаевку – там проще потеряться!
Водитель озирается и стреляет тому в голову.
 - Сам потеряйся!
За рулем джипа не Сема, а Антон. Бандит с дырой во лбу валится на Софию. Девушка нервно всхлипывает. Восторга у нее заметно поубавилось.

Антон ведет джип, сворачивая в какие-то безлюдные переулки. Звонит его телефон. На экране профиль Елизаветы Павловны.
 - Как вовремя, б...ь! – в сердцах ругается Антон, но на вызов отвечает сахарным голосом. – Елизавета Павловна, добрый вечер!
Сидящая сзади София никак не реагирует на "б...ь", но ее дергает слово "вечер". Она перегибается через спинку переднего сиденья и смотрит на часы, на приборной панели. 15:37. 

Елизавета Павловна в возбуждении идет по своей галерее с телефоном у уха.
 - Это удача, Антон. Подарок фортуны. Прорыв из неизвестности, – все эти пафосные слова она произносит привычно сухо. – Зехеб забирает все твои картины. Оптом. Но по розничным ценам – я ему ни копейки не уступила.

Антон бьет рукой по рулю.
 - Охренеть!!! – он выплескивает эмоции вместо Елизаветы Павловны, добавляя свои.
Из телефона слышится:
 - Но картины надо доставить в галерею сегодня. К 18.30. Не подведи.
 - Охренеть... – Антон откидывается в кресле, роняя телефон, и даже руль из рук выпускает.

Летняя ленивая река. Тишь. Гладь. Медленно, тяжело, еле-еле шевеля крыльями, летят утки. И джип летит, планируя с обрыва. Дверцы раскрыты, как крылья, но лететь не получается – не селезень.
Джип плюхается в воду, поднимая брызги и стаю чирков из прибрежных камышей. Громко протестуют потревоженные лягушки. Джип полностью уходит под воду, только круги расходятся...

С обрывистого берега за полетом джипа наблюдают Антон и София.
 - Это уже похоже на фирменный стиль, – говорит Антон, шутливо, но с нотками гордости.
Он набирает на телефоне Полковника. Вызов отбивают.

Служебный кабинет Генерала. Хозяину лет 55. Живые глаза, цепкий взгляд. За столом, во главе которого он сидит, располагаются Полковник, Карьерист и еще несколько силовиков в солидных званиях. Тут же и Майор Арсен Валентинович.
Генерал орет хорошо поставленным командным голосом:
 - Доигрались, сучье вымя?!! В центре города войну устроили! Среди гражданских раненые, спасибо, что не жмуры! А сколько наших положили!
 - Двое убитыми, пятеро... – глядя в стол, мямлит Карьерист.
 - Молчать!!! Это не вопрос был! Про потери знаю! Но ради чего эти потери?!! Почему девчонку упустили, раздолбаи?!!
Внезапно наступает тишина. Генерал обводит взглядом подчиненных. Те не отводят взгляда, но напряжены, ожидают нового взрыва.
Лица, лица. Самые разные. Со скрытым вызовом. Фаталистически спокойные. С тенью страха. С подобострастинкой. С наглецой. Наркоманские пустые. По лицам мы переходим в бильярдную, где свои разборы полетов проводит Манучар – сухощавый, крючконосый, как кондор, и такой же хищный на вид. 
 - Щука, покажись!
Из полукруга бандитов, окружающих сидящего на краю бильярдного стола  Манучара, выступает Нагловатый. 

Кабинет Генерала.
- Рапорт пиши!
Карьерист приподымается над стулом, снова садится и дрожащими руками берет лист бумаги.

Бильярдная. Манучар стреляет в упор. Щука оседает на пол.

Кабинет Генерала.
 - Пойдешь в райотдел, завкадрами! Садыков – временно возглавишь отдел!
 - Слушаюсь, – Арсен Валентинович явно не рад такому продвижению по службе.

Бильярдная. Манучар тычет дулом пистолета в фаталистическое лицо.
 - Штырь, поведешь ребят. Если утром девчонки не будет у меня...

Кабинет. Генерал держит паузу, потом рявкает:
 - Свободны! Пока еще.

Антон с Софией идут по тенистой улице среди частного сектора. Антон нервничает.
 - Уже начало пятого.
 - Не напоминай мне о возрасте. Часы для меня хуже, чем календарь.
 - Прости.
Улица выводит их в более оживленный район.

Полковник выходит из здания Управления полиции. Подходит к своей "Шкоде", садится и роется в бардачке. Находит мобильник – модель дешевая. Выходит из машины, идет по тротуару и набирает на мобильнике номер, сверяясь со своим телефоном.
 - Тоха? Ты звонил...

По улицам города  барражирует черный джип. На небольшой скорости колесит по району, бандиты просеивают взглядами прохожих. На перекрестке встречаются с другим джипом. Молча разъезжаются – ни улыбок, ни жестов. Все напряженно выполняют свою работу.

Антон заканчивает говорить по телефону, его настроение улучшилось. Он замечает невдалеке кинотеатр.
 - Нам нужно пересидеть где-то. Кино – то, что нужно! Но сперва сюда...
Антон ведет Софию в секонд-хенд.
 - Это похоже на фирменный стиль, – говорит София.

Полковник оглядывается – он отошел от Управления метров на триста-четыреста. Вынимает из старого мобильника сим-карту. Стирает с нее носовым платком отпечатки и выбрасывает в мусорку. Идет к Управлению.

Антон и София отдают контролеру билеты и входят в зрительный зал. Теперь они одеты достаточно скромно и безлико. Как немцы в Германии. Как только они находят свои места и садятся, гаснет свет.

К дому Антона подъезжает "Шкода". Из нее выходит Полковник, выскакивают двое молодых оперативников. Они открывают ворота. Все трое идут к дому.
Навстречу вырастает другая пара оперов.
 - Тарищ полковник, – обращается один из них, – ведем оперативное...
 - Вольно, Демидин. Нам нужно изъять из здания вещественные доказательства.
 - Тарищ полковник, приказано никого посторонних...
 - Кем приказано, Демидин? Ваш Глеб Захарович теперь будет сам приказы выполнять, в райотделе Колымаевском.
Полковник вынимает дорогой портсигар, примирительно угощает папиросами дежурящих оперов. Те, помявшись, закуривают. Оперативники Полковника скрываются в доме. Сам он папиросу не берет, прячет портсигар и достает телефон. Снимает на видео курящих оперов.
 - Вы чего это, тарищ полковник...
 - А того. Селфи на посту. Будете ерепениться, начальству звонить-сообщать, оформлю на вас админпротокол за курение в общественном месте!
 - Какое ж это общественное?
 - А такое: раз вас двое – значит, уже общественное!
Молчавший до этого опер веско возражает:
 - Нашли, чем угрожать. Админпротоколом за курение. Курам на смех. – Он ухмыляется и бросает окурок на землю. – Можете еще один составить – за то, что в урну не бросил!
Полковник хладнокровно поднимает окурок. Щипчиками. И кладет в пластиковый конвертик.
 - Это смотря чего курение. Если конопли, то смеяться будут не только куры...
Молчаливый выпячивает глаза. Второй опер поспешно гасит недокуренную папиросу. Ищет, куда бы ее бросить. Не находит ничего лучшего, чем засунуть в рот. Активно прожевывает и глотает.
 - Молодец, Демидин! – одобряет Полковник. – Находчиво! Увеличил концентрацию наркотических веществ в организме.

Оперативники выносят из дома картины. Грузят в багажник. Закрыть его не удается – картины торчат. Оперативник достает носовой платок в красную клетку и привязывает к уголку самой выступающей картины. Все усаживаются в авто.
Полковник, сидя за рулем, добродушно бросает:
 - Открывайте ворота, хлопцы!

В кинотеатре идет что-то о любви. На экране обнимаются. Зал полупустой. Антон с Софией, со стаканчиками колы, сидят на дальних рядах, сбоку. Вокруг них – никого. Антон слегка склонился к Софии. Смотрит на экран, но слушает ее.
 - ... его все звали Дедом. Он был мужем моей мамы – самой первой мамы. Она умерла при родах, а девочка родилась с генетическим казусом. Какой-то сбой генотипа, мутация. Девочку назвали Софией. Она росла как в сказке – не по дням, по минутам. К вечеру девочка-подросток превратилась в женщину. Невероятно красивую. Наш врач был совершенно растерян. Обращаться к другим Дед не хотел – чтобы не пострадала репутация его охранной фирмы. – София говорит бесстрастно, и от этого трагизм истории становится более выпуклым, почти осязаемым.
- Врач предложил, наконец, попробовать вышибить клин клином... Сотрудник фирмы стал мужем Софии. Она забеременела. Все протекало очень быстро. Ночью врач принял роды – девочка. София покормила ее грудью. Два раза. Потом умерла... от старости... А девочка стала расти... как в сказке. Ее тоже назвали Софией.

София крупными глотками пьет колу. На экране смеются, флиртуют – жизнь без забот. Фильм идет не немой, но голоса актеров Антон слышит где-то вдалеке, размыто. Слова Софии звучат громко.
 - Тогда Дед и организовал Семью. Строгая дисциплина, минимум контактов с окружающим миром. Его жену официально похоронили, а с нею тайно погребли и Софию... первую... Вторая София росла почти точной копией. Такая же красотка. Ее мужем стал другой охранник, чтобы не допускать кровосмесительства. Под утро родилась девочка. Ее зарегистрировали, выдали свидетельство о рождении на Софию Бровченкову. С тех пор мы всегда жили под одной крышей – Дед, его сотрудники, врач – Эмиль Львович. Он химичил, выписывал фальшивые свидетельства о смерти, по-моему, на другие фамилии. Чтобы каждое утро хоронить новую Софию. Это обходилось недешево. Через 2 недели мужьями перебывала все охранники. Софии рождали Софий и умирали... Работать по профилю фирма полноценно уже не могла. Сбережения Деда заканчивались...
София допивает колу и опускает пустой стакан на пол. Антон отдает ей свой стакан.
 - Эмиль Львович стать мужем отказался. Тогда Дед придумал искать для Софии состоятельных мужчин, чаще всего в возрасте... Ну, чтобы они с нею за деньги. Брал много, но красота Софии и некий ореол таинственности привлекали толстосумов... На это Семья и существовала. Переезжала из дома в дом. Иногда – в другой город... Мне кажется, я помню все ночи, всех этих ходячих портмоне ...
София замолкает. Антон смотрит на экран. Там старикашка во фраке передает пачку денег в руки невозмутимого мужчины и проходит в спальню. На кровати лежит Женщина-соседка. Старикашка гнусно скалится, показывая искусственные зубы и, не снимая фрачного пиджака, расстегивает и стягивает брюки. Он в голубых шелковых подштанниках.
Дверь в спальню закрывается. Мужчина все так же невозмутим. К нему, опираясь на трость с золотым набалдашником, ковыляет другой старикашка. А за ним целая очередь из старперов, стариканов, старичков и совсем древних старцев. Запах нафталина зрим.   
 - А кто вас преследовал? – наконец, спрашивает Антон.
 - Одним из клиентов оказался криминальный авторитет. Он захотел единолично обладать такой женщиной – вечно молодой, всегда новой. Предлагал Деду миллионы... А после отказа стал преследовать Семью. Его люди несколько раз нападали на нас, но мы отбивались... А однажды я случайно подслушала кусок разговора Деда... Он был встревожен. Я так поняла, что мною заинтересовались какие-то военные... что-то он говорил о биологическом оружии...
По экрану идут титры. В зале вспыхивает свет. Антон жмурится, прикрывает глаза рукой. Потом смотрит на Софию. Перед ним уже не девушка, а Женщина-соседка, поражающая распустившейся красотой. Полтора часа киносеанса не прошли для нее бесследно.

"Шкода" Полковника едет по улице. Навстречу черный джип. Они разъезжаются. "Шкода" поворачивает на перекрестке. Впереди виднеется художественная галерея.

Антон открывает перед Софией дверь из кинотеатра, пропускает вперед, а сам украдкой смотрит на телефоне время. 18:00.
 - Берем такси, – говорит Софии Антон. – Иначе мы опоздаем в галерею.

По улице едет черный джип. Сидящий в нем Штырь подносит к уху телефон. Слышится голос: "Ищем взрослую женщину. Мужик тот же. Фото скинул". Звук принятых фото. Штырь открывает сначала снимок Антона, потом Женщины-соседки.
 - Красивая! – восхищенно говорит водитель.
 - Ты на дорогу лучше смотри! – одергивает его Штырь, а сам долго рассматривает фото Софии.

У входа в картинную галерею стоят Елизавета Павловна и Полковник. Его опера несут в здание последние две картины. Хозяйка галереи протягивает Полковнику купюру.
 - Спасибо.
В этот момент их подъехавшего такси выходят Антон и София.
 - Олег, ты уже тут! – кричит Антон. – Ты меня так выручил!
 - Извините, – обращается к Полковнику Елизавета Павловна, отдергивая руку с деньгами, – в мыслях не было вас обидеть.
 - Хах! Его не так просто обидеть, Елизавета Павловна! – говорит Антон и продолжает процесс знакомства, указывая на Полковника. – Олег Станиславович.
 - Очень приятно, – голос хозяйки галереи сух.
 - Он не просто доставил товар, но и будет в некотором смысле гарантом сделки.
 - Понятно, – кивает Елизавета Павловна.
София все это время стоит в сторонке. Она все еще в молодежной одежде девушки – как драгоценный камень в бижутерии-оправе.
 Полковник внимательно смотрит на нее:
 - А это?..
 - София, – без комментариев отвечает Антон.
Полковник все не отводит от Софии взгляда. Елизавета Павловна смотрит на нее тоже. На ее лице тень зависти, ревности – или почудилось?
 - Прошу за мной, – голос Елизаветы Павловны суше гербария – значит, не почудилось.
Она первой входит в галерею.
За нею идет София, которую пропускает вперед Антон. Полковник замыкает группу. Им навстречу спускается пара оперативников.
 - Жень, ты за входом присмотри, а Толик со мной, – командует Полковник.

В кабинете Елизаветы Павловны сидит уставший ждать турок. На соседнем стуле объемистая кожаная сумка. Под стеной лежат распакованные картины – турок успел и на них насмотреться.

В открытую дверь кабинета турок виден из коридора.
 - Мы опоздали? – удивляется Антон.
 - Нет, это Зехеб пришел раньше, – тихо говорит Елизавета Павловна.

Турок вскакивает. Турок жмет руку Антону, потом Полковнику. София останавливается в стороне, ближе к выходу. Но взгляд Зехеба немедленно прилипает к ней.
 - Товар рассмотрели? – возвращает турка к действительности Елизавета Павловна.
 - Да-да, отлично, – несколько невпопад отвечает турок и начинает выкладывать из кожаной сумки на стол пачки денег.

София пристально следит за этим. На нее накатывают воспоминания.

Глава семьи – Дед – принимает от Хищного на вид мужчины пачки денег. Вскрывает одну и просматривает купюры.
София под ручку с мужчиной идет по казино. На них посматривают. Ее спутник польщен.
Спальня. Багровое лицо Хищного так близко, что хочется укусить его за крючковатый нос. Но София только закусывает губу...

Антон вскрывает пачку, пересматривает купюры. Полковник считает пачки.
 - Всё верно, – подводит он итог и начинает складывать деньги обратно в сумку. – Надеюсь, сумка тоже наша.
 - Да-да, хорошо, – соглашается турок и обращается к Антону. – Извини, а что это за женщина с тобой? Новая модель?
Все дружно поворачиваются и не видят Софию в кабинете.
 - София! – с тревогой кричит Антон и выбегает в коридор.
У двери стоит оперативник.
 - Где она?! – орет Антон.
Оперативник показывает рукой направо.

Антон выбегает из галереи. У входа ненавязчиво маячит второй опер. Он без лишних слов показывает рукой снова направо. Антон, не оглядываясь на оклики выбежавшего следом Полковника, несется по тротуару.

Полковник с кожаной сумкой на плече – не забыл. Он кричит:
 - Тоха! Тоха, стой!!!
Возле него стоят оба опера.
Навстречу Антону по улице проезжает черный джип. Сидящие в авто замечают и узнают его. Слышатся радостные возгласы. Джип круто разворачивается, немного проехав галерею. В открытые окна видно оружие в руках бандитов.
Полковник, а с секундным опозданием и опера, выхватывают пистолеты и разряжают обоймы в проезжающий мимо джип. Машина резко виляет в сторону, выезжает на тротуар и врезается в витрину магазина. Со звоном сыплется стекло. Из машины выползают двое. Опера их принимают в наручники. Полковник осматривают водителя и его соседа Штыря – они мертвы.

Антон бежит по улице, не обращая внимания на стрельбу позади. Он бесцеремонно всматривается в лица женщин-прохожих. Высматривает Софию в магазинчиках вдоль улицы.
Начинается дождь. Несколько вступительных капель – и ливень! Пешеходы укрываются за зонтами или бегут под навесы, в магазины, в подъезды. А тут еще перекресток. Антон растерянно мечется, выбирает куда бежать. И вдруг видит Софию.
Она стоит на тротуаре, подставляя дождю лицо и поднятые руки. Она смеется, она кричит что-то неразборчивое, слова какой-то песни.
 - София! – окликает ее Антон.
Женщина озирается и шарахается от него в сторону – через дорогу, под машины. Антон едва успевает ее перехватить.
 - Чего ты убежала? Вдруг?
 - Ты продал меня тому мужчине...
 Антон смеется с облегчением.
 - Не тебя – картины! Он же купил все мои работы!
 - А почему он пялился на меня?
 - Потому что он – турок. А ты безумно красива! – Антон поворачивает Софию лицом к своему лицу. – Запомни, я тебя никому не продам и не отдам! Запомнила?!
София кивает, теперь она тоже улыбается сквозь потоки по волосам и лицу.
 - Бежим под навес, – предлагает Антон.
 - Зачем? Тут же до-о-ждь! – это слово София произносит с неимоверной нежностью. – Меня никогда не пускали под дождь, чтобы я не простудилась и не заболела. А под ним так здорово!

София с Антоном бредут под дождем по городу. В руках несут обувь – шлепают по лужам задорно, по-детски. Они как в картине импрессиониста: фары машин, глаза светофоров, неоновые вывески, светящиеся окна, фонари – весь уличный свет растекается яркими мазками. И расплывается все вокруг – разноцветные зонтики над пешеходами, кроны деревьев, вымытые, сочно зеленые, и бледно-желтое пятно полной луны.
 - В детстве нам говорили, что под дождиком быстрее вырастешь... – говорит Антон и осекается.
 - Мы уже и так выросли! – София смеется, и в ее смехе нет ни капли горечи.
Они идут мимо Бабульки, сидящей на тротуаре, на карликовом табурете. На ней целлофановая накидка. Перед ней ведро с букетом – последним, не проданным. Ведро наполнено дождем.
- Почем цветочки? – спрашивает Антон.
Бабулька смотрит на их счастливые лица.
 - Даром забирай!
 - Вместе с вазой? – озорно подмигивает Антон.
Бабулька улыбается, грозит пальцем. Антон выуживает из ведра букет, а другой рукой с ловкостью карманника засовывает ей деньги в карман кофты.
 - Спасибо, бабушка!
Антон протягивает цветы Софии. С них стекает вода, с Софии стекает вода, с неба стекает вода. С Антона, стоящего на коленях.
 - София, будь моей женой!
Бабулька всплескивает руками. По ее щеке течет слеза, как будто сватают ее дочку.

По лицу бандита течет кровь – он сидит на стуле, за спиной руки в наручниках. Перед ним немолодой Лейтенант.
 - Кто информатор? – монотонно бубнит Зотов. – Кто сливал Манучару информацию?
Бандит молчит. Отрешенно смотрит в угол. В комнату входит Полковник.
 - А братишка твой раскололся! – весело сообщает он бандиту.
Тот скептично скалится:
 - Знаем ваши ментовские штуки!
 - Точно говорю – башку расколол при попытке бегства! С третьего этажа... Да ты сам погляди.
Полковник рывком приподымает бандита за шиворот и толкает к окну. Внизу, во дворе, лицом вниз распластался его братишка. Полковник размашисто швыряет бандита обратно – на стул. Тот падает вместе со стулом.
 - Видел?! Крота не сдашь – и тебе устроим побег. Неудавшийся.
Бандит в ужасе что-то мычит. И тут в кабинете появляется Майор Садыков с парой сотрудников.
 - Олег Станиславович, задержанных я забираю, – безапелляционным тоном заявляет он. – Приказ генерала.
Ребята майора ставят бандита на ноги и ведут к выходу.
 - А второй где?
 - Во дворе лежит.
 - Что?! – Майор подбегает к окну. – Выбросили?!
 - Да нет, – вяло поясняет Полковник, – полежать попросили. В рамках следственного эксперимента, который вы, Арсен Валентинович, не дали завершить. 
Несколько полицейских под окном поднимают бандита с асфальта и ведут в здание.

Дождь уже не идет. Весь упал на землю и теперь ползет по ней тысячами змей-потоков, с шипением стекая в водостоки. Антон несет Софию на руках, тесно прижимая к себе. Она дрожит.
 - Как бы ты и вправду не простудилась, – беспокоится Антон, за что София стукает его кулаком по голове.
Но Антон серьезен. Он видит какое-то огромное приземистое здание – то ли ангар, то ли павильон – и сворачивает к нему. Долго стучит в дверь – звонок не работает.
Открывает Дедушка в телогрейке на майку, в старомодных галифе и кирзовых сапогах. Антон напрягается, но тот ни капли не похож на алчных стариканов из очереди к Софии: он весь такой светлый, благостный.
 - Можно погреться? – просит Антон.
 - А заходите! – радостно, как будто давно их ждал, приглашает Дедушка.

В тесной дедушкиной сторожке очень уютно: два дивана уголком, ковер на полу, зеленая люстра, сеющая сказочный свет. Хозяин включает обогреватель. Ставит на электроплитку чайник с курносым носиком. Помещает букет Софии в банку с водой. Роется в комоде и подает гостям фиолетовые халаты.
- Мокрое сымайте, – командует Дедушка. – Я отвернусь.
И ставит сам себя в угол сторожки. Но и там не стоит просто так, хлопочет – протирает чашки, достает с полок банки с вареньем, повидлом, медом.

Антон и София отворачиваются друг от друга и снимают мокрую одежду. Надевают халаты. Поворачиваются и разом прыскают. Уж больно нелепо они в этих халатах выглядят.
 - В моей школе технички в таких халатах полы мыли, – говорит Антон.
Дедушка развешивает вымокшие вещи на стулья, придвигает их к обогревателю. Подсовывает к нему мокрые туфли, но не вплотную.
 - Чтоб кожа не потрескалась, – поясняет Дедушка.
Без вопросов аккуратно выкладывает на комод сложенную вчетверо салфетку, которую достал из кармана джинсов Софии, Антоновы мобильник, деньги, пистолет, запасные обоймы. Антон не протестует – дедушка и всё, что он делает, вызывают безоговорочное доверие. Гудит вскипающий чайник.

София, Антон и дедушка пьют на троих чай с вареньем. София согрелась.
 - А что тут у вас, склад? – спрашивает она.
 - А посмотрите! – радостно предлагает Дедушка.

Из полутемного коридора Антон открывает скрипучую дверь, и его слепит яркий свет. Жмурясь, он переступает порог. За ним София. Они оказываются в огромной оранжерее. Ряды буйно цветущих растений теряются вдали. Между рядами не дорожка – аллея.

Майор в своем кабинете. Бандит в наручниках сидит на стуле. Под глазом свежий кровоподтек. Майор только собирается его снова о чем-то спросить, как вбегает сотрудник.
 - Засекли, Арсен Валентинович. Объект в "Садах-Оранжереях"!
 - Та-а-ак! Труби отделу общий сбор! Плюс ближайший райотдел. – Майор деловито поправляет кобуру на наплечном ремне под пиджаком, кивает на бандита. – А этого пока в камеру.
 
Бандита бесцеремонно впихивают в камеру и тут же закрывают за ним железную  дверь. В углу жмется Доктор.
 - Э! Э! Браслеты сними! – кричит бандит. – Не беспредель!
Шаги в коридоре удаляются. Бандит бьет ногой в дверь. Звонко колотит по ней  руками в наручниках. Шаги возвращаются, дверь с лязгом открывается. На пороге Полковник, веселый-веселый. Бандит оторопело пятится и падает.
 - Ты, Степаныч, подожди пока в коридоре, – просит Полковник.
Доктор выходит, осторожно переступая через бандита.

Со двора Управления полиции с включенными мигалками выезжают три полицейские машины. В одной из них – Майор.

Манучар едет в машине, рядом с водителем. На заднем сидении еще двое. Машина на удивление не джип – новенький "Кадиллак". Раздается звук пришедшего сообщения.
 - Манучар, они в "Садах-Оранжереях"! – бандит протягивает с заднего сидения шефу свой смартфон.
Тот не поворачивается, даже бровью не ведет.
 - Всем разошли. Мы тоже туда.

Оранжерея. Ее крыша и стены привычно стеклянные. За окнами уже сумерки, но внутри светло, как в полдень – невидимые глазу светильники расположены по всей площади потолка.
Восхищенные Антон и София идут по оранжерее среди взлохмаченных саговников, удивительных амазонских лилий, сочных папоротников, неповторимых орхидей, деликатных азалий. А вот тюльпаны и розы всех возможных цветов, стройные шеренги кактусов с цветками в самых неожиданных местах.
Над головами смыкают ветви пальмы, дубы и баобабы. Между ними где цветут, а где уже плодоносят яблони, сливы, вишни, абрикосы. На пальмах – бананы, финики и что-то совершенно незнакомое. И растений все больше попадается Антону с Софией незнакомых, но неимоверно прекрасных. Халаты настолько противоречат первозданному буйству природы, что София и Антон само собой, естественно, сбрасывают их. И идут дальше нагими по аллее нескончаемой оранжереи. Время как будто остановилось...

В сумерках возле павильона "Сады-оранжереи" останавливается "Кадиллак".  Два черных джипа уже тут. С полминуты ничего не происходит, потом, по какой-то невидимой команде, дверцы машин распахиваются. Бандиты, негромко переговариваясь, устремляются к оранжерее. После всех из "Кадиллака" показывается Манучар с телохранителем.
Бандиты блокируют вход в оранжерею, приникают к стеклам, силясь разглядеть, что происходит внутри.
И тут из-за угла павильона, от хозяйственных строений во дворе, из машин, припаркованных вдоль улицы, выскакивают ждавшие в засаде вооруженные полицейские – в форме и штатском. Их намного больше, чем бандитов. Тех валят на землю и разоружают. Редкие попытки сопротивления жестко пресекаются.
Манучар попадает под прицел автоматов группы во главе с Майором.
 - Давно хотел с тобой поговорить, Манучар, – насмешливо произносит Арсен Валентинович.
Манучар и бровью не ведет.
 - Говори.
Но сказать Майор ничего не успевает. Сумерки разрезают столбы света мощных фар. С грохотом и рычанием надвигаются бронетранспортеры. Крупнокалиберные пулеметы в боевой позиции. С брони сыплются бойцы спецназа в полной экипировке.
 - Кто вызывал спецназ?! – риторически кричит Майор, в голосе паника.
Спецназовцы окружают полицейских и разоружают. Сопротивления никто не оказывает.
К Майору приближается группы бойцов, во главе офицер в камуфляже.
 - Подполковник Шмелев, военная контрразведка. Майор, вы арестованы. Сдайте оружие.
 - Ну, вот и поговорили, – с насмешкой произносит Манучар.

У двери обнаженных Антона с Софией встречает Дедушка с высохшей одеждой и обувью. Он не отворачивается от них, как будто они стали частью этого диковинного сада – не будешь ведь отводить взгляда от яблони! 

Полностью одетый Антон рассовывает по карманам обоймы, деньги, пистолет. Замечает на мобильном кучу пропущенных вызовов от Полковника, но прячет телефон в карман. София тоже одета, смотрится в зеркало на стене и на салфетку с рисунком Антона. Это одно и то же лицо. Она бережно складывает салфетку и прячет в карман.
 - Спасибо, дедушка! – Антон почему-то кланяется, и София вторит ему.

Антон и София выходят из оранжереи и сталкиваются с распростертыми объятиями Полковника. Он облапливает их разом и тискает.
 - Погоди... – Антон старается выбираться из лап Полковника. – Как ты узнал, где я?
 - Что ж ты мобилу не отключил, романтик!
 - Так ведь и другие могли... – Антон серьезнеет и резко высвобождается.
 - Ага, – добродушно соглашается Полковник, удобней устраивая на плече кожаную сумку с деньгами Антона.
И тут Антон замечает бойцов спецназа, которые пакуют в автозаки задержанных. Бандитов и оперов разводят по разным машинам.
 - Это что тут, Олег... – начинает пораженный, ничего не понимающий Антон.
 - И нам в машину, но в мою! – говорит Полковник. – Тут, понимаешь, такая матрешка получилась, что сразу и не объяснишь. Но главное – все неприятности позади...
Он ведет Антона с Софией своей "Шкоде", их никто не задерживает. Они проходят мимо бронетранспортера. София смотрит на него с интересом, как на бегемота в зоопарке.

В "Шкоде" уже сидит на заднем сидении Доктор. Он глядит в окошко на происходящее, но без удивления.
 - Подвигайся, Анатолий Степанович, – говорит Полковник.
Доктор сдвигается, рядом садятся Антон и София. Полковник заводит мотор.
 - Куда едем? – как таксист спрашивает он.
 - В церковь! – отвечает Антон, Полковник округляет глаза. – Венчаться!

Полковник останавливает машину на центральной улице, напротив секонд-хенда.
 - К венчанию нужно соответствующее одеться!
 - В секонде?!! – хором восклицают Антон, София и доктор.
Все выходят из машины.
 - Парковка еще не шопинг!
Полковник направляется наискосок – к фешенебельному свадебному салону.

София примеряет подвенечное платье. Антон восхищается. Полковник говорит по телефону:
 - Здравствуйте, отец Владимир. Тут вот какое дело...

Поздний вечер. Церковь. В окнах нет света – вечерню давно отслужили. По прилегающему двору идет Полковник, на плече кожаная сумка. За ним чета молодоженов – Антон в костюме и София в белом облаке свадебного платья. Замыкает процессию Анатолий Степанович.
От небольшого домика, стоящего невдалеке, им навстречу быстро идет священник в рясе. Он так же невелик ростом, как его домик.
 - Добрый вечер, отец Владимир! – крупный Полковник почти кланяется, протягивая руки для благословления.
Священник благословляет его и спешит к церкви. Полковнику приходится широко шагать за ним. Остальные едва поспевают.
 - Жених с невестой крещеные? – на ходу спрашивает батюшка.
 - Жених крещеный. А с невестой тут целая история...
 - Сама расскажет, – останавливает Полковника отец Владимир.
Он привычными движениями отпирает церковь.
 - В притворе подождите, – без нажима приказывает священник.
Полковник, молодожены и доктор входят в церковь. Все, кроме Софии, крестятся перед порогом. Отца Владимира не видно, но свет горит везде. София восхищенно смотрит на шкафчики с раззолоченными книгами, с иконами на полках. На ней вместо фаты – тонкий белый платок, как принято для венчания.
В притворе появляется отец Владимир, уже в полном священническом облачении. Он жестом подзывает к себе Полковника, что-то ему втолковывает на ухо.
 - Понятно, обеспечим, – говорит тот.

Полковник идет к двери, поднося телефон к уху.
 - Значит так, Сергей, я сейчас в Крестовоздвиженской церкви... какие шутки?! Антона венчаем...
Он ловит строгий взгляд отца Владимира и выходит на крыльцо.

Священник усаживает Софию на стул в дальнем углу притвора, где обычно подают записки "За здравие" и "За упокой" и продают свечи. Сам садится напротив и внимательно смотрит на женщину.
 - Я София, плод генетического сбоя. Я родилась сегодня утром, а ночью умру...

Антон с другого конца притвора смотрит на Софию, которая рассказывает батюшке историю своей невероятной жизни. Слов не слышно. Антон жестом подзывает неприкаянно стоящего поодаль Доктора. Входит Полковник и тоже направляется к ним. Он достает из кожаной сумки две коробочки и протягивает Антону.
 - Держи. Это обручальные кольца.
 - Спасибо.
 - За твои же деньги!
 - Спасибо, что не забыл! – говорит Антон. – Давайте, что ли, я вам всё расскажу...

Квартира Елизаветы Павловны – художественная галерея в миниатюре. Хозяйка в банном халате, с мокрыми волосами – только что из душа. Звонок в дверь. Елизавета Павловна подходит к двери и припадает к глазку. На площадке немолодой полицейский в форме.
 - Откройте, полиция, – эти потрепанные слова он произносит почти заговорщицки, как некоторый пароль.
Женщина открывает дверь.
 - Лейтенант Зотов, – это произносится значительно, таким тоном можно было бы сказать – Сальвадор Дали. – Вы гражданка Скржембская?
 - Да. Чем обязана?
 - Вы знакомы с неким Евстаховым?
 - Да.
 - Приказано доставить вас по его делу. Как свидетеля.
 - А если я откажусь?
 - Тогда придется доставить, как подозреваемую. Ордер у меня с собой, – лейтенант достает из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист.
Ошеломленная Елизавета Павловна берет лист, читает. Начинает смеяться.
 - Хорошо... только волосы...  высушу... и оденусь, – говорит она в паузах между смехом.

Церковь. Притвор. София заканчивает рассказ.
 - И главное... Почему, наверное, всё началось... Дед действительно был дедом. Он стал отцом первой Софии, изнасиловав ее мать. Свою дочь...

София смотрит на священника. Тот молчит.
 - Я тебе верю, – говорит, наконец, отец Владимир. – А ты готова поверить в Бога? Что знаешь ты о христианстве?
 - Бог – это любовь, – просто и глубоко говорит София. – Бог послал своего сына, Иисуса Христа, в жертву за всех людей. У нас была Библия. Я читала... во всех своих жизнях...
В церковь входят Лейтенант с Елизаветой Павловной.
 - Это еще зачем? – тихо спрашивает Антон Полковника.
 - Нужна ведь крестная. И свидетельница.
 - Спасибо, что хоть турка сюда не приволок...

В притвор заходит несколько мужчин и женщин. София как раз начинает читать "Отче наш", вошедшие нараспев подхватывают – это певчие. Они продолжают петь.
В это время появляются еще люди. Молодые служки втаскивают в притвор сосуд для крещения, наливают в него воду. Пожилая женщина в нарядном платке вынимает из шкафа икону святой Софии. Другая приносит свечи и крыжмы. Диакон в облачении несет молитвенник и поднос, на котором лежит изящный золотой крестик.
Отец Владимир ведет обряд крещения. Крестные – Елизавета Павловна и Полковник. Священник поливает Софию водой из купели. Ей одевают крестик.

София входит из притвора в саму церковь. Она осеняет себя крестом и застывает от великолепия расписанных фресками стен и потолка, золоченого иконостаса, светлых ликов, смотрящих с икон. Певчие поют уже с хоров.

Отец Владимир покрывает концом своей епитрахили голову исповедавшейся Софии.
Идет венчание. Отец Владимир берет лежащие на алтаре обручальные кольца.
Молодожены обмениваются кольцами.
Свидетели – Полковник и Елизавета Павловна – держат венцы над головами Антона и Софии.
Отец Владимир обводит Антона с Софией вокруг аналоя. За венчанием наблюдают Лейтенант и доктор, несколько женщин. За их спинами, София, идущая по кругу, замечает невесть откуда взявшегося Дедушку. На втором круге смотрит еще раз – его уже нет.

За столиком ресторана Полковник, Антон с Софией, Доктор и Елизавета Павловна. Они отмечают венчание. Официант уносит пустые бутылки шампанского и ставит новые. Полковник разливает игристое по бокалам.
 - Слово свидетельнице события, человеку, не последнему в карьере Антона...  – Полковник выдерживает ненужную паузу, все и так смотрят на Елизавету Павловну.
Свидетельница поднимает бокал.
 - Когда ваш лейтенант пригласил меня на это судьбоносное мероприятие... надо сказать, оригинально пригласил... я специально сохранила, вот... – не ставя бокал, Елизавета Павловна копошится в своей сумочке одной рукой.
 - Трудно найти черного кота в дамской сумочке, – пьяным голосом шутит Доктор, вызывая извержение смеха у присутствующих.
Свидетельница смеется громче всех. Выуживает, наконец, сложенный лист, расправляет и читает.
 - Повестка! Гражданка Скржембская Елизавета Павловна вызывается свидетельницей по делу о похищении... – она заливается хохотом, давясь им. продолжает, – о похищении гражданином Евстаховым... Антоном Викторовичем сердца ... Софии... и тут же печать даже есть... управления полиции!
 - Где печать? – включается Полковник. – За печать он у меня...
 - Свидетелям горько! – неожиданно провозглашает доктор.
 - Горько! Горько! Горько! – подхватывают Антон с Софией и сами свидетели.
Полковник с Елизаветой Павловной целуются, достаточно чувственно. Осушают бокалы. Молодожены едва пригубливают свои – любовь пьянит их сильней шампанского. Они смотрят в глаза друг друга.
Полковник склоняется к Антону, одновременно засовывая ему в карман ключи, и шепчет:
 - Тоха, тут ключи от рая – свадебный люкс. Да, и не удивляйся – я в коридорах своих ребят расставил, чтобы не дай Бог кто не потревожил.

Ресторанная группа начинает популярную песню.
 - Танцуем! – Полковник подает руку Елизавете Павловне, а потом поднимает всех.

Полковник, свидетельница и доктор отплясывают по центру зала среди других посетителей. Антон тем временем увлекает Софию к выходу. Они оказываются в холле гостиницы. В кресле дремлет лейтенант Зотов. Антон сворачивает в коридор – к лестнице. Подхватывает Софию на руки и несет вверх.

В спальне на кровати лежат Антон и София. Звучит тихая прозрачная, как горная речка, музыка. На полу горкой снега подвенечное платье.
 - Как здорово... – шепчет София. – Всю жизнь я провожу с тобой...
Она нежно-нежно целует Антона.
 - А чего это мы залеживаемся? – вдруг спрашивает Антон. – А ну-ка, вставай! Давай-давай!

Антон с Софией в гостиничных банных халатах и шлепанцах выскальзывают в коридор. На углу торчит парень, явно из обещанной Полковником охраны.
 - Мы прогуляемся немного, – говорит ему Антон.
Парень кивает, но что-то невнятно докладывает в рацию. Антон с Софией сворачивают на лестничную площадку и направляются вверх.
Вот они на последнем этаже. Дальше только металлическая лесенка, упирающаяся в люк. Антон лезет по ней первым, после некоторых манипуляций с замком, открывает люк. София взбирается за ним.

Молодожены на крыше отеля. Ночной город в огнях лежит у ног. До луны и звезд – рукой подать. Кажется, что даже небо можно потрогать. Антон с Софией стоят возле парапета и ловят горстями звезды.
Антон читает враз замершей Софии:
 - Когда тебе приснится сон рябой кобылы –
игривый жеребец кровей орловских,
что рядом вьется диким виноградом
и нежно нежную покусывает кожу, –
ты не спеши, родная, просыпаться.
Мы вместе, по одной степи-постели,
ночь напролет проскачем иноходью,
вплетая в гривы ленты километров.
А после спины вываляем в росах,
копытами сбивая с неба звезды,
и, загадав желание друг друга,
вновь по степи неистовым галопом!
Загнать тебя, загнать себя... в тебя...
Устать смертельно, чтоб дрожали ноги,
и стоя спать, обнявшись головами...
 - Здорово... – шепчет София.
Они обнимаются и долго стоят – одни на все огромное небо.
Вдруг Антон отстраняется, слегка распахивает халат Софии и кладет руку ей на живот. Он уже большой.
 - Да, это она – наша девочка, – говорит София.
 - Мне кажется, что он растет прямо под моей рукой.
 - Не преувеличивай. Не так быстро.
Но Антон уже обеспокоился. Вынимает из кармана предусмотрительно положенный телефон и набирает Полковника. Долгие гудки заканчиваются отбоем. Антон звонит Доктору. Тот не сразу, но берет трубку.
 - Да?!! – Доктор орет, фоном слышна громкая музыка, которую он и старается перекричать.
 - Степаныч, вы же еще в ресторане?!! – тоже орет Антон в ночной тишине.
 - Да!!!
 - Моя жена рожает!!! – Антон вопит так, что об этом, кажется, узнаёт не только Доктор, но и полгорода, засыпающего внизу.

На диване в гостиной свадебного люкса сидят предельно напряженный Антон, сменивший халат на свадебный костюм, и пьяный Полковник. В приоткрытую дверь спальной видна София, лежащая на кровати, и Доктор на стуле возле нее. Мимо из ванной пробегает Елизавета Павловна с полотенцами и кувшином с горячей водой – она несет его, обернув руку полотенцем.
 - Папа всё предусмотрел! Папа всё предусмотрел! – на одному ему ведомый мотив поёт Полковник. – И доктор есть, и галерея на подхвате! Рожай – не хочу!
 
На мультиэкране несколько комнат-близнецов: голые стены, вся мебель – стол и два стула. В каждой идет допрос. Следователи в военной форме задают вопросы Манучару, одному из его бандитов, майору Садыкову, Карьеристу-полковнику. За всем этим следит в своем кабинете подполковник Шмелев.
 - Канал передачи денег?
 - Кто куратор?
 - На кого работаешь? ЦРУ? МИ-6? Моссад? Китайцы?
 - От кого шла информация из полиции?
Практически один и тот же набор вопросов задается разным подследственным. Вопросы чередуются, повторяются в новых комбинациях в самом широком эмоциональном и интонационном спектре.
Допрашиваемые молчат. Первым не выдерживает бандит:
 - Не знаю!.. Ничего!.. Ничего не скажу!.. – он подпрыгивает в истерике на стуле, бьется головой о стол и истошно орет.

Крики и стоны несутся из спальни. Антон в гостиной не находит себе места: то подбегает к двери, силясь что-то разглядеть за спинами Доктора и Елизаветы Павловны, то не выдерживает зрелища и бежит в ванную – пускает воду, чтобы не слышать крика. Но спустя какие-то секунды снова летит к спальне. Полковник тем временем похрапывает на диване.
И тут тишина – и робкий крик младенца! Он сразу будит Полковника.
Антон бежит к кровати. Доктор уже перерезал пуповину. Антон вместе с Елизаветой Павловной умильно глядит на крошечное сморщенное красное тельце. На измученном лице Софии проступает радость, как зеленый лес сквозь разгоняемый ветром туман. Она смотрит на ребенка, на иконы, стоящие на столике перед кроватью, и из глаз ее льется любовь.
 - Ну, как там наша девочка? – спрашивает Полковник, деликатно останавливаясь у двери.
 - София молодцом!
 - А новорожденная...
 - ...жденный. Родился мальчик!
 - Не может быть! – Полковник поражен, не меньше изумлена и София.
 - Ну, уж мальчика я от девочки отличу, – обижается доктор.
Елизавета Павловна достаточно ловко пеленает младенца в полотенце.
 - Мне нужно его покормить, – говорит София.
Из ее груди выкатываются капельки молока. Елизавета Павловна подает малыша Софии. Та бережно принимает его и подносит к груди. Младенец находит сосок ротиком и сосет молоко, аппетитно причмокивая.

Гостиную теперь бороздит Полковник. Доктор с Елизаветой Павловной отдыхают на диване.
 - Это ж надо, – удивленно бормочет Доктор, – молоко не на третий день – сразу... Хотя, учитывая срок между зачатием и родами...
 - Степаныч... – укоризненно тянет Полковник.
- Да я Лизе давно всё рассказал – крестная должна знать.
Елизавета Павловна утвердительно кивает. Два раза.
 - Может ты и прав... – Полковник смотрит сквозь приоткрытую дверь на Антона, который сидит на кровати возле Софии, подходит к двери и плотно ее закрывает. – Надо дать им отдохнуть.
 - Я уже пойду? – Доктор приподнимается.
 - Сиди, врач нам еще пригодится...
 - А! – спохватывается Доктор. – Понял, понял.

В спальне Антон сидит рядом с лежащей на кровати Софией и держит ее за руку. А она держит на себе спящего малыша.
 - Тебе бы тоже поспать...
 - Нет! – пугается София. – Мне нельзя... Жизни осталось совсем чуть-чуть. И хочется видеть, как растет мальчик!
Она смотрит на малыша. Антон – не нее. София уже выглядит немолодой – ей на вид лет 50-55. Судя по руке, чуть морщинистой коде, скорее 55.
 - А как мы его назовем? – спрашивает она.
 - Еще... – Антон чуть не сказал "успеется", но спохватывается, – ... не придумал.
 - Давай Дмитрием?
 - Хорошо, пусть будет Дмитрием Антоновичем.
Дмитрий Антонович тихонько посапывает на Софии.


Кабинет подполковника Шмелева. Он в наушниках перед монитором. На мультиэкране продолжаются допросы. Но вот один из подследственных не выдерживает и начинает говорить. Шмелев переключает изображение с этой камеры на весь монитор. Дает показания Карьерист-полковник, как и можно было бы предположить.

В спальне София высвобождает руку из-под ладони Антона, подносит новорожденного к груди и пытается покормить. Тот сквозь сон вяло сосет и почти сразу срыгивает. Недовольно морщится, хнычет. София встревоженно кладет его рядом с собой. Малыш перестает плакать и спит себе дальше.
 - Он совсем не растет! И есть не хочет.
 - Тебе кажется...
 - Ничего не кажется! Который час?
 - Скоро рассвет.
 - Я даже немного помню, как мама умирала... Я ходила уже... – София целует нательный крестик, крестит им младенца и тихо молится.
Антон с грустью смотрит на Софию – она как-то разом взяла новый барьер старости и выглядит уже как пожилая женщина, даже как моложавая бабушка. 

Ночной дом с потушенным светом. В спальне спят на одной кровати Генерал и его Супруга – женщина в теле и в возрасте. Примерно в том, в каком мы оставили Софию.
Раздается звонок, второй, третий. Генерал спросонья тянется к телефону, потом понимает, что звонят в дверь. Откидывает одеяло, спускает ноги на пол, нашаривает ими тапочки. Из-под подушки вынимает пистолет и идет открывать.
Генерал смотрит в боковое окно на крыльцо. Перед домом люди в военной форме. Он засовывает пистолет в карман пижамы. Подходит к входной двери и отпирает ее.
 - Подполковник Шмелев, – козыряет ему навстречу военный.

В гостиной Полковник, доктор и Елизавета Павловна сидят рядком на диване и смотрят телевизор. Звук приглушен, чтобы не мешать малышу.
 - А София там умирает... – вдруг говорит Елизавета Павловна. – Безумно хочется посмотреть на старость длиной в несколько часов. А нарисовать такую метаморфозу...
 - Помолчите, имейте уважение к смерти, – прерывает ее Доктор.
Елизавета Павловна послушно кивает и смолкает. Полковник тихо подходит к двери в спальню, приоткрывает, заглядывает, снова закрывает. Садится на место.
- А кстати, Степаныч, – говорит он, – давай, выписывай свидетельство.
 - Что, уже?
 - Рано или поздно. Печать с тобой?
 - Всегда. – Доктор вынимает из кармана пиджака круглую коробочку с печатью и чернильную ручку. Несколько листов бумаги подает Полковник.

Антон сидит в спальне на краешке кровати. София еще постарела. Теперь это настоящая старуха. Она кутает в халат ставшее дряблым тело и всё смотрит на младенца – тот не растет и продолжает мирно спать. Внезапно ее лицо проясняется. Она улыбается, лучится таким счастьем, что кажется намного моложе.
 - Антоша, он не болен. Наш Димка такой, как все дети. У него в порядке гены! Слава тебе, Господи! – голос Софии не постарел, только слегка дребезжит, но полон радости.
София целует крестик. Ей хочется вскочить от счастья и петь, плясать, но она только медленно, с усилием садится на край кровати, рядышком с Антоном.
 - Я тоже так думаю, – говорит Антон, – только боялся тебе сказать – вдруг всё изменится.
Антон крепко-крепко обнимает Софию. Со стороны – это бабушка и любящий внук. Но во взгляде Антона настоящая любовь – мужчины к женщине. А во взгляде Софии, кроме этого, счастье матери, сын которой будет жить дольше, чем один день.
 - Антон, зажги свечу, – просит София и снова ложится, рядом с младенцем.
Антон зажигает венчальную свечу перед иконами. Ложится на кровать с другой стороны от младенца.

В гостиной Доктор всё никак не допишет заключение о смерти, потому что попутно разглагольствует:
 - ... для военных – это просто клад. Какое может быть биологическое оружие мощнейшее! Распространяешь среди населения вероятного противника генетическую мутацию – и они вырождаются! Или просто исследования на таких "софиях" проводить... Бактериологического или химического оружия. Как на мушках-дрозофилах. Результат виден практически мгновенно!
 - Пиши, Степаныч! – напоминает Полковник.
 - Да, да... – Доктор записывает несколько строчек и вновь отвлекается. – А с точки зрения науки интерес представляет не только живая София, но и ее, извиняюсь, труп. Сохранится ли ускоренный метаболизм организма после смерти, иначе говоря, будет ли тело разлагаться с обычной скоростью или...
 - А где же ваше уважение к смерти, – негодует Елизавета Павловна.
 - Моя профессия позволяет мне это делать, – парирует Доктор. – Врачи постоянно фехтуют со смертью!
 - Дописывай уже, – не выдерживает Полковник. – Фехтуют ваши пациенты, а вы только шпаги подносите...
 - Уно моменто... мементо море, – не упускает возможности  скаламбурить Доктор.
Он дописывает последнее предложение, ставит точку, подпись, а поверх них – печать.
За его спиной Полковник открывает кожаную сумку, достает пачки денег – такое впечатление, что он хочет заплатить Доктору. Но вслед за деньгами в руке Полковника оказывается пистолет с навинченным на ствол глушителем. Серия легких хлопков – и Доктор валится на пол, на спине и груди в области сердца расплывается красное пятно. Елизавета Павловна не успевает ни крикнуть, ни понять, что происходит – и остается полулежать на диване, но с двумя дырами в блузке на груди.
 - Свидетелей оставлять нельзя. И свидетельниц. – Полковник стреляет по очереди обоим в голову.

Свеча догорела. Антон встает, обходит кровать и бережно закрывает Софии глаза. В ее руке что-то торчит. Антон разжимает мертвые пальцы – это салфетка-рисунок. Он прячет ее в карман. Потом снова обходит кровать и берет спящего младенца на руки.
В спальню входит Полковник. Он держит правую руку вдоль туловища, пряча пистолет за ногой.
 - Умерла?
 - Умерла.
 - А что мальчик, растет?
 - Нет.
Полковник поднимает руку с пистолетом. Антон поворачивается боком, заслоняя собой младенца.
 -  Мальчик... Не растет... И что теперь делать? Это же фиаско, братан... Я же должен был сейчас с девчонкой... в аэропорт... И загранпаспорт на нее готов... И борт ждет... Облажался я, Тоха.
Полковник, далеко отведя руку, сует ствол пистолета в рот и стреляет.

Над городом светает. По пустой улице едет несколько военных джипов. На заднем сиденье одного их них – подполковник Шмелев и Генерал. Вид у Генерала усталый и расстроенный. Шмелев, наоборот, бодр и даже напевает: "Видели ночь, гуляли всю ночь до утра. Видели ночь, гуляли всю ночь до утра!.."

Антон с ребенком входит из спальни в гостиную. Малыша он держит одной рукой, во второй – пистолет. Антон смотрит на мертвых Доктора и Елизавету Павловну. Засовывает пистолет за ремень. Берет со столика лист и читает Свидетельство о смерти некой Морозовой Анастасии Егоровны, 1930 года рождения. Перекладывает в кожаную сумку деньги.
Возвращается в спальню, кладет возле Софии малыша, а с другой стороны Свидетельство.

Открывается дверь свадебного люкса. Выходит Антон с черной кожаной сумкой на плече. В коридоре невдалеке дежурит оперативник. Это сам лейтенант Зотов, в его руке пистолет. Антон идет к нему.
 - Как жизнь, Сережа?
 - Да всё служу. Одного моего приятеля из органов погнали – он мог и меня за собой потянуть, было за что. Но не потянул... Приказано не выпускать из номера девочку лет 3-7.
Лейтенант демонстративно смотрит мимо Антона на дверь номера-люкс.
 - Спасибо, Сережа.
Антон бежит к лифту. Зотов смотрит ему вслед, говорит в рацию: "Там Антон уходит – пропустите его".

Машины с военными останавливаются у отеля. По рации передают приказ: "... особое внимание на девочку лет 3-7 и полковника Ступко". Перед Генералом открывают дверцу, он выходит. Следом – Шмелев. Они идут в отель. Впереди и по сторонам – военный спецназ с автоматами.
Стоящие у отеля туристы в панике разбегаются, оставив чемоданы. Среди них парень в велосипедном шлеме и с огромной желтой сумкой "Яндекс.Еда" на плече – разносчик завтраков. 

У Зотова вызов по рации. Он отвечает.
 - Да?
 - У нас гости. Похоже, контра.
 - Ясно. Ребята, папа Олежа ответит – мы не при делах.

Бойцы спецназа оцепляют здание. Одна группа заходит через служебный вход и растекается по подвалу. Они поднимаются по служебной лестнице. По главной идет группа во главе с подполковником Шмелевым и Генералом. Персонал отеля застывает в коридорах статуями. Парня в велошортах, что-то орущего об украденной сумке, успокаивают коротким ударом. Попадающиеся по дороге оперативники Полковника спокойно сдают оружие.

В свадебный номер-люкс врывается несколько автоматчиков, за ними – подполковник Шмелев и Генерал. Видят в гостиной трупы Елизаветы Павловны и Доктора. Идут в спальню.
Генерал останавливается возле Полковника:
 - Олежа, Олежа...
Шмелев подходит к кровати. Смотрит на Софию, берет и читает нелепое Свидетельство о смерти. Снова смотрит на Софию.
- А была ли девочка? – наконец, произносит он.

Раннее утро. Безлюдный переулок, только одинокий дворник шуршит метлой по асфальту. Прямо по проезжей части бежит доставщик завтраков с большой желтой сумкой за плечами. Он оглядывается, останавливается. Снимает сумку, вынимает из нее запеленатого в полотенце младенца и еще одну сумку поменьше – черную кожаную.
 - Вот такая матрешка получилась, – произносит Антон.
Он оставляет желтую сумку на тротуаре. Идет по переулку – сумка через плечо, младенец на руках – пока не скрывается за поворотом.



Солнечный летний день. Летают яркие тропические бабочки – не однодневки. В тени под пальмой Антон, голый по пояс, в шортах и широкополой шляпе. Перед ним мольберт, рядом столик с красками. Там же, в рамочке под стеклом, салфетка с наброском-портретом Софии. Антон рисует с нее портрет женщины. У его ног сидит в траве и играется годовалый мальчик. Он похож на Софию.
Мальчик показывает пальчиком на портрет.
 - Мама!
У всех троих на лицах счастливое светлое умиротворение.
То ли это Оранжерея Дедушки то ли какая-то тропическая страна – мы не знаем. Мы может только догадываться.