Один час на любовь, часть 4

Часть 4

- Давай, закрывай тут хорошенько все, ставь контрольку и пошли -  задумчиво проговорил Федор Иванович.


Он сам того не понял, как за один миг  принял одно единственно верное и правильное решение,  просто пойти и спросить у отца Наденьки, разрешения, но на что…?


  - На что? Какое разрешение? На что ты надеешься? Чего хочешь? -  тикало   в его мозгу,  как часовой механизм перед взрывом.


Федор,  даже сам не понял, что он сделал. Он только потом сообразил, что все это прозвучало, как завуалированное предложение  руки и сердца, в надежде на любовь  и счастье.  Он пока даже не думал про последствия этого  неожиданного  и спонтанного  решения. А последствия незамедлительно уже вырисовывались и красочными картинками совместного счастья и  семьи,  и  его работы,  и дороги, которую они будут вместе строить,  но где – то в глубине души, что-то екало,  и холодный комочек сомнений  начинал,  слегка увеличиваться  и   напоминать о себе.


Пока Наденька  складывала все свои бумаги и накладные в стол,  искала и проверяла  исправность замков,  писала ленту – контрольку   в контрольный замок, Федор Иванович стоял у  теплушки, выполнявшей роль конторы, где располагались бухгалтер, нормировщик  и кладовщик. Он нервно соображал, что скажет Василию Даниловичу. Как объяснит,  сложившуюся  на тот момент,  очень  непростую ситуацию с его отъездом и тем, что он хочет взять  с собой, в  качестве жены,  Наденьку. Ситуация усугублялась еще тем, что Наденьке, на тот момент не исполнилось  18 лет. А еще, что он готов жениться на ней,  сразу,  как только Наденьке исполнится 18 лет  и просит ее руки. Эти мысли не давали ему,  сосредоточится   на главном, как он сейчас объяснит это Наденьке и согласится ли она  с ним. Он понимал, что ей очень хочется  уехать с отрядом дорожников на новый участок дороги, но мнение ее отца было главенствующим в этом раскладе, и как, ни смекай, а идти к Василию Даниловичу за разрешение было необходимо.


- Ну, вот  и все. Я свободна. Можем идти – подошла и совсем тихо сказала Наденька.


-  Это, вы куда намылились -  как из -  под земли вырос, и стоял рядом  соглядатай Наденькин, Матюха.


 -  Фу, ты скаженный. Ты чего тут ошиваешься? Тебя кто просит подслушивать и подсматривать? – отбрила, словно бритвой, его Наденька.


-  Так я тебе и сказал – нагло, вихляясь, ответил Матюха.


- Вот поэтому тебя все и прозвали - Матюхой. Матюха ты и так и останешься им - МАтюхой. Пойдемте Федор Иванович, не чего на него смотреть – сказала Надюша, взяв Федора Ивановича за локоть, указывая примерное направление, куда идти.


Федор Иванович даже  не слышал, той маленькой  перебранки,  между девушкой и парнем. Он был сосредоточен на своих размышлениях и переживаниях. Пока они втроем шли   по  темным,  но  уже заасфальтированным улицам  поселка  Лесное,  Федор Иванович,   перебирал  и подбирал  слова, которые он скажет отцу  своей будущей жены. С Наденькой, возможности переговорить, так и не представилось. Это его и волновало. А вдруг она не согласится, но эту мысль он быстро прогнал прочь.


- Ну, и где ты бродишь допоздна? Я долго тут торчать буду у ворот? А ты с кем это еще прохлаждаешься тут? – гремел из- за заборчика палисадника, заросшего сиренью  и дикой акацией, голос Василия Даниловича.


 -  Ой, это папа меня уже ищет. Иди уже Матюха домой, а мы пришли – тихо добавила Наденька.


-  Я  то пойду, а ты?  Вот и отвечай,  перед отцом,  с кем прогуливаешься  по ночам -  нарочито  громко, сказал Матюха, и пошел в сторону своего дома, который находился напротив дома  Наденькиных  родителей.


 -  А, это ты Матюха,  молодца. Проводил. А это еще кто с вами? – спросил удивленно, Василий  Данилович.


-  Это я,  папа, а со мной Федор Иванович.  Он с тобой хочет поговорить -  уже  тише и неуверенно,  ответила отцу Наденька.


-  А о чем это нам с ним говорить? Тебя все равно не отпущу. Все решено и баста. Должность у тебя есть уже. Чего тебе еще надо. Сказал не пущу и точка -  разгорячился Василий Данилович, резко открывая  калитку палисадника и выходя на улицу, навстречу пришедшим.


- Здравствуйте, Василий Данилович – немного натянуто и официально, поздоровался Федор Иванович.


-  Зрасти, зрасти, коль не хвастати… - немного на взводе, почти пропел, Василий Данилович.


-  У меня к вам есть разговор. Вы правильно поняли, он касается меня и Наденьки, может,  все - таки  выслушаете,  хотя бы.  Сейчас ведь не крепостное право.  Мне есть вам что сказать и о чем попросить. Неужели не интересно узнать о чем? – начал тоже горячиться Федор Иванович.


-  Да чего говорить то? Все решено? Или не все? Есть что – то, что я еще не знаю? А? Чего, Надька, помалкиваешь? Или чего сотворила?  А ли недостача?  Ладно. Пошли в дом. Там поговорим. Не чего народ смешить… Пошли. Приглашай, Надька, гостя в дом  да скажи матери, пусть чай сделает, поди ж с работы, голодные…- все еще сердясь, проговорил Василий Данилович.


Наденька быстро подошла к Федору Ивановичу, взяла его за локоток и подтолкнула в сторону открытой калитки и сказала:


-  Федор Иванович, идемте в дом. Отец приглашает.  Там и поговорим.


 -  Пойдемте, Наденька, пойдемте. Поговорить нужно, обязательно и спокойно -  ответил ей Федор Иванович.


 Никто не знал, что в душе у него клокотал вулкан. Федор Иванович, никак не ожидал, что разговор будет таким острым и неожиданным, на повышенных тонах. Он не знал, что будет дальше и как  все получится, но он знал одно, что он не уступит, и выскажет все, что хотел сказать отцу Наденьки. А еще он знал, что ни  за что не отступится от своего желания взять в жены эту деревенскую молоденькую девчонку.


 Когда он смотрел на нее и видел, что она нисколько не боится ни гнева отца, ни Матюхтных наглых выходок, что она смелая и очень красивая, а еще и нежная и застенчивая в своей скромности и  преданности  своим принципам и своей  семье. Вот о такой жене он мечтал всю свою жизнь. А сейчас, почти в тридцать лет, стоял здесь,  перед ее отцом и пасовал, как молоденький пацан, боясь, что своим характером или    резким словом, может навредить ей, и ее отец не отдаст Наденьку за него. Все остальное ушло на второй и третий план. Цель, самая заветная и самая главная, в его жизни,  здесь и сейчас приобрела свою значимость и требовала немедленного решения.


Продолжение следует...