Брошенка, глава 1

В мире было грозно и тревожно: к границам Советского Союза, поработив Европу, шагал тяжёлый фашистский сапог. В тот памятный июльский день, недалеко от границы, утром было прохладно и тихо. Настолько тихо, что ни одна песчинка не шевелилась, хотя солнце уже стреляло жёлтыми лучами, призывая лёгкий летний ветерок разбудить землю. Именно здесь ещё в двадцатых годах был построен Дом малютки, соединенный с Детским домом. Тихим он был только ночью, а днём напоминал пчелиный улей. Первой на улицу выходила посудомойка. С вечера копилась посуда, а утром мылась и выносилась сушиться на специальных стеллажах.

Детдомовцы слышали дыхание войны, но ещё не понимали, что это? Гроза или взрывные работы? Но начальство детского учреждения уже получило приказ эвакуироваться на восток. Не успели. Что-нибудь, да мешало. Вот и в этот, самый ответственный день, транспорт запоздал, а двадцатишестилетняя санитарка Надя в кустах за входной дверью приюта услышала не то писк, не то плач. Подойдя ближе, она ахнула: как живая шевелилась грязная тряпка. Минуту подумав, девушка решила палкой поднять непонятный предмет. И вдруг увидела ребёнка. Сама не зная от чего, она закричала. На её зов поспешила повариха Ольга Игнатьевна - женщина ещё не старая, с хорошей фигурой и черными густыми бровями, привлекающая мужчин, и комендант Иван, парнишка молодой, но по болезни ещё не призванный в Амию. Он тихо подошел к кучке тряпок, раскидал её осторожно, и все увидели тельце двух - трёхмесячного младенца, девочку.

- Подкидыш, - покачала головой Ольга Игнатьевна, - бедняжка. Не успела родиться, как уже никому не нужна. Надя, неси фартук, что в кладовке, чистый.

- Щас, - махнула длинной русой косой санитарка и скрылась в дверях.

Когда детдом проснулся, подкидыш уже была вымыта, завёрнута в свежую пелёнку и с жадностью пила молоко из бутылочки, которую держала Надя, приговаривая:

- Лапочка маленькая, что же за кукушка твоя мать? Такую красотку выкинула?

- Ну, ничего, мы тебя выпоим, выкормим, вырастишь и станешь умницей и красавицей.

А по воздуху, над самым скромным неказистым домом для сирот летели с гулом «Мессершмитты», по земле шагали орды солдат в зелёной форме, не обращая внимания на детский приют, и таким образом он оказался в тылу врага.

Нелегко было начальнице, седовласой Ирине Николаевне, строгой и справедливой, безмерно дрожащей за каждого ребёнка, доставать пропитание. Через три месяца им чудом удалось вырваться из кольца оккупантов в сторону, на свободную территорию, но и здесь приходилось всеми силами выживать. Старшие помогали выращивать овощи, сердобольные селяне подарили три козочки. Молоком поили больных. Одежда переходила от старших младшим. Не хватало посуды, топлива, постельного белья.
Да разве расскажешь о жизни детей - сирот и их воспитателей за пять страшных военных лет!? Это могут рассказать только те, кто жил там в то время. Всё было. И холод, и голод, и драки, и побеги, и воровство, и насилие.

А война продолжалась. Отброшенные от Москвы, потерпевшие неудачу под Сталинградом, сломавшие зубы о героический Ленинград, фашисты бросили все силы на то, чтобы откусить самый сладкий кусок - Крым.

Продолжение следует…