Учёба и начало работы на реке

Автор – Багров Леонид Васильевич. Глава книги «Река – моё призвание».
Детство и юношество пробежали быстро, незаметно, в сельских трудах и учебе в шко-
ле, и в 1949 году я отправился в Горький штурмовать институт инженеров водного транспорта (ГИИВТ), предварительно сагитировав еще трех человек из класса — Юру Кузьмина и двух девчонок. Выпускников было всего 14 человек, и они разделились на две группы: одна решила ехать в Йошкар-Олу поступать в пединститут или лесотехнический, а вторая в Горький, в котором было около десятка высших учебных заведений, но считалось, что поступить в них труднее.

Приемные экзамены держали по шести предметам — математике, физике, русскому языку, литературе, немецкому языку и истории. Конечно, мы рисковали — ведь уровень сельской школы (а мы все закончили Троицко-посадскую среднюю школу) был, безусловно, ниже уровня горьковских выпускников. Все обычные предметы и я, и мой приятель прошли без особых проблем. Но на математике оба споткнулись. По программе за математику надо было получить четыре оценки: одну за письменную работу по алгебре с арифметикой, другую за письменную работу по геометрии с тригонометрией, третью — за устный экзамен, после чего выставлялась четвертая, общая оценка.

По графику экзаменов Юра шел первым и до математики дошел даже без троек, в то время как я уже успел схватить трояки за физику и немецкий. После экзамена по математике спрашиваю приятеля: «Ну как? Сколько?». Он в ответ: «Восемь!». Я не поверил своим ушам, но когда вывесили списки абитуриентов, все подтвердилось: он получил четыре двойки, в сумме восемь баллов.

Тут и я струхнул — идти на экзамен или нет? Не лучше ли собраться и с полученными оценками переехать в Йошкар-Олу, попробовать поступить в лесотехнический институт, где  шансов побольше. Но отступаться было обидно, к реке я уже прирос, да и считал себя более подготовленным, чем мой приятель. Переживания  мои  заметили  курсанты   Астраханского   речного училища — мои соседи по общежитию на улице Пискунова, которые после его окончания приехали поступать в ГИИВТ. Вступительные экзамены они сдавали поэтому играючи и сразу   на стипендию, то есть без троек.Один из них, Сева Голованков, предложил: «Что ты переживаешь! Давай я пойду и сдам за тебя. Переклеивай фотокарточку на экзаменационном листе и гони завтра бутылку водки». Учитывая неудачу моего приятеля и то, что я не знал оценки за письменные работы, я согласился, передал свой экзаменационный лист в руки Севы и остался в общежитии дрожать в ожидании результата. Риск, конечно, был: такая операция могла закончиться исключением не только из списков поступающих (был ведь еще шанс по пересдаче проваленного экзамена), но и выдворением из общежития.

Но все оказалось проще: из двух письменных работ одна была написана на четверку, другая на тройку, и уже за это мне поставили бы итоговую тройку по математике. Так оно и произошло. Хотя бутылку Всеволоду мне все же пришлось поставить, ведь он тоже рисковал и при раскрытии подделки в экзаменационном листе ему бы не поздоровилось. Так в июле 1949 года я стал студентом ГИИВТа, а мой одноклассник Юрий Кузьмин уехал с документами сданных экзаменов в лесотехнический институт в Йошкар-Олу, через пять лет его окончил и в последующем вырос в крупного руководителя лесотехнической отрасли.

С тройками в те времена стипендии не давали, и до нового 1950 года мы,перебиваясь с хлеба на картошку, усердно работали на разгрузке барж с дровами, а по вечерам зубрили.В феврале 1950 года, то есть уже в середине первого курса, мы, деревенские парни, по успеваемости догнали и перегнали городских студентов, заработали себе стипендию (а многие и повышенную) и уже без посторонней помощи и риска успешно сдавали экзамены за каждый очередной семестр вплоть до окончания института.

Курс обучения был построен интересно, особенно обогащали так называемые производственные практики — плавательская, портовая, преддипломная. Вузовские практики, особенно преддипломная, были интересны познанием предмета в деле, не по учебникам и лекциям, а на рабочем месте — на причале, в общении с крановщиками, приемосдатчиками и бригадирами грузчиков. Особенно запомнилась плавательская практика, когда на пассажирском пароходе «Ломоносов» все 80 студентов нашего курса знакомились с портами Волги от Ярославля до Астрахани, с проходящими транзитными судами и составами, большегрузными плотами, бункеровками.
Мне и В.К. Мариниченко, моему однокашнику и другу, была поручена касса, закупка оптом продуктов питания, расчеты за колпит и даже обеспечение заключительного банкета. По мнению коллег и Шанчуровой Валентины Константиновны, руководителя практики, поручение было выполнено успешно, включая финансовый отчет и требуемые зачеты по практике.

После производственной практики прежняя романтика оттеснялась, как правило, проникновением в смысл таких понятий, как целесообразность, экономия средств и трудозатрат, производительность труда на одного человека в сутки и т.д.
Оценивая в целом процесс обучения в ГИИВТе, можно утверждать, что это было действительно высшее профессиональное образование и обеспечивать его уровень возможно было только многолетним трудом многих поколений профессорско-преподавательского состава, истинных патриотов своей отрасли и вуза. Полагаю, что у меня, сегодняшнего, заведующего кафедрой Московской государственной академии водного транспорта, профессора выпускающей кафедры, есть некоторые основания  считать  свою  оценку достаточно компетентной: ведь она основана не только  на моем опыте преподавания и знания дела. Со многими корифеями в области транспортных наук я был знаком лично и располагаю самой достоверной информацией об их профессиональных качествах. Среди них в  области  эксплуатации речного флота — профессора З.А. Шашков и А.А. Союзов, член-корреспондент АН СССР В.В. Звонков, доктора технических наук П.Н. Шанчуров, А.А. Малышкин и Г.И. Ваганов; в портовой технологии — Г.П. Вальков, А.П. Казаков, И.Г.  Борисов; в судо- и машиностроении — М.И. Волский, П.Г.  Руфанов,   С.В. Беллюстин, Н.И. Соловьев, И.И. Краковский, И.Н. Сиверцев, М.Я. Алферьев, Г.Н. Сиротина; в гидротехнике и путейском хозяйстве — Л.И. Кустов. З.А. Флоринская, М.К. Пязоке и др. Они создали настоящие научные школы по различным отраслям речного транспорта.
Профессорско-преподавательский состав ГИИВТа был требовательным и высокопрофессиональным, что, естественно, сказывалось на уровне знаний всех студентов. Лабораторная база была на уровне требований того времени, и, если студент не ленился, он получал необходимый объем как теоретических знаний, так и профессиональных умений.
 
Хочется особо отметить профессора, доктора технических наук М.И. Волского, который в лаборатории сопромата творил чудеса, увлекая студентов как своей профессиональной эрудицией, так и манерой преподавания. Этот выдающийся ученый был поистине незаурядным человеком: доказав возможность усвоения азота живыми организмами, он с блеском защитил также диссертацию доктора биологических наук. Впоследствии это его открытие было использовано при подготовке состава воздуха в кабинах первых космонавтов.
Помнится и связанный с М.И. Волским забавный эпизод: он снизил мне оценку с пятерки на четверку за ошибку в формуле осадки пружины, что повлияло на уровень моей стипендии. Когда много позже (уже в ранге министра) я поздравлял его с выходом книги по проблеме азота и напомнил ему об этом, он пафосно воскликнул: «Не может быть!» — и подарил мне свою книгу, которую я храню до сих пор.
Диплом я писал на тему «Перевозки светлых нефтепродуктов из Астрахани в промцентры Поволжья». Защита прошла успешно, в итоге — диплом с отличием и направление на работу в Сталинградское райуправление Волжского грузового пароходства.
Все мы с чувством благодарности институту, ректорату, профессорско-преподавательскому составу окончили институт в июне 1954 года, но годы учебы не забыли. Мы продолжаем гордиться нашей Alma Mater, и это искренняя гордость и благодарность. Не случайно наш курс эксплофака каждый пятилетний юбилей собирался в стенах родного института: в 2009 году мы отметили 55-летний юбилей окончания института и почтили память Ивана Павловича Фадеева, бессменного старосты нашего курса и организатора наших встреч.
В Волгоградском транспортном узле в  тот  период  работали два выдающихся речника-руководителя — Бахтин Николай Иванович и Быков Анатолий Исаакович — очень опытные организаторы в области эксплуатации флота и портов. Они смело принимали молодые кадры — выпускников вузов и техникумов водного транспорта. В одном со мной потоке с разницей в один-два года туда были направлены: из ЛИВТа — В. Полевой, Ю. Филиппов, Т. Уранцева, В. Потапов, Г. Шрейнер; из ГИИВТа — Г. Тарин, Е. Маклаков, Н. Горьков, М. Киреев; из Казанского речного техникума — Н. Зимняков, Д. Стрельцов, С. Колесниченко,  А. Самарсков и другие.
Оба руководителя не боялись доверять молодым специалистам ответственную работу, выдвигать их  на  новые  должности, поощряли творческую инициативу. В итоге: мощная комсомольская ячейка, продвижение по службе, затем — комната или квартира и возможность создать семью. Лучшей ситуации после вуза придумать было трудно. В течение небольшого периода времени были выдвинуты: В. Животкевич и я — в начальники грузовых районов, Н. Зимняков и А. Самарсков руководителями служб по видам флота, В. Полевой и А. Большаков старшими инженерами грузовых районов, М. Киреев — в главные диспетчеры грузовых работ. Психологический климат и созданные для молодых специалистов условия благоприятствовали и дальнейшему профессиональному росту. Вскоре Н. Зимняков стал заместителем начальника порта,  я  —  начальником  порта Волжский, А. Большаков — сначала главным инженером Волгоградского порта, затем его начальником, В. Животкевич был выдвинут в руководство Камского пароходства. В. Полевой и Ю. Филиппов продвинулись по партийно-комсомольской работе, попав сначала в Ворошиловский райком комсомола, потом в Волгоградский городской комитет КПСС. Дружили уже семьями, благо квартиры получили практически в одном квартале. Не обходилось, однако, и без огорчений. Оба наших опытных и мудрых учителя довольно крепко соперничали друг с другом, что порой отражалось и на нашей работе, и во взаимоотношениях, а иногда и на наших служебных карьерах. Но до сих пор мы вспоминаем добрым словом Сталинградский период своих речных биографий и двоих «Б» — опытных и мудрых наших учителей.