О погоде...

Телевизор, телефон, планшет – я на острове. Не очень приветливом, но без стужи, снегов и бесконечных жалоб друг на друга, на правительство, страну. Просто не принято. Всё в себе. Однако, Гольфстрим всё-таки немного согревает – улыбаются, подчеркнуто вежливы, законопослушны. Ну и что, что не искренне: какое кому дело, что внутри, главное – приличия соблюсти. И это работает. В магазине, больнице, социальных службах – may I help you, love – и улыбочка. И уже как-то неловко жаловаться, спорить, ругаться.
Да и зачем? В рамках инструкций, правил, законов – обеспечат, предоставят, исполнят, а задержаться на минуту, войти в положение – это извините – such a rule. Ощущение замкнутого пространства. Остров.

Депрессивное настроение в воздухе. Тучи-тучи —  если встать на цыпочки, можно рукой достать. Осень-зима – всё серое: дома, деревья, люди. Люди особенно. Предпочитаемый цвет в одежде  - чёрный, серый. На тротуарах дождём прибиты опавшие жёлтые листья, их почему-то не метут в этом году. Чёрно-жёлтое кино. Солнце  иногда выглядывает, как приглядывает: ну, как вы там? Вот и сейчас вдруг у горизонта, из-под серого, синяя пронзительная полоса и свет по верхушкам дерев. Мёртвые листочки – багрец и золото – зашевелились от  холодного ветра. Как живые. Фантомы короткого лета – мы жили, мы были.
Сегодня дождь и ветер поочередно творили осеннюю акварель. Завершающие мазки: серые лужи зеркалят обнаженные ветви-руки, простертые вверх, цепляющиеся узловатыми пальцами за нависшие  лохмотья промокших облаков.

В парке собачьи владельцы выгуливают своих питомцев или наоборот. Такое количество собак, что начинаешь сомневаться, кто кого. Кудрявые болонки, ушастые бигли, хмурые бульдоги, шустрые таксы. Вдруг все как-то засуетились и расступились направо-налево, замерли – два белобрысых бультерьера тянули на поводках своего хозяина, явно смущённого таким раскладом. Первый раз что ли вывел этих зубастиков? Говорят, они вполне дружелюбны, любят детей, но не выносят одиночества. Хм, а кто выносит? Громкий звонкий лай вывел всех из оцепенения – весёлый, вертлявый джек рассел, приветливо виляя хвостом,  ринулся к блондинам:   
– Ой, какие вы интересные!
У бультерьеров, опешивших от неожиданности, челюсти раздвинулись - улыбка-оскал во всю пасть, маленькие глазки вприщур – ну стра-а-а-шно дружелюбны. Поводки натянулись, блондины с хозяином замерли -  стоп-кадр.
- Патрик, Патрик! – закричала хозяйка маленького смельчака  старательно строго, чтобы скрыть испуг, - ко мне, мальчик! 
Мальчик ещё повертелся около скалящихся бультиков:
– Скучные вы, – засеменил  к хозяйке.
– Good boy!
Вежливые хозяева улыбнулись друг другу и раскланялись - never mind.
Всё пришло в движение: люди, собаки, облака. Порыв ветра подхватил опавшие листочки, но не высоко, а чуть, и они вспорхнули, как маленькие танцовщицы: носочек-пяточка и -  прыг-скок по тротуару – «Пиццикато», Делиб.

Темнеет рано, иду по  дорожке, по лужам, по листьям. Оглянулась – о! У меня две тени – одна рядом шагает, другая то вперед забежит, то сзади плетётся. Тень отца Гамлета, млин. Стоп, я, вроде, живая. А может, ангелы-хранители проявились?  Ну, здрасьте!

Вспомнила, как в такой же дождливый день бродили с подругой по антикварному рынку в Камдентауне, где настоящие продают прошлое. После долгой разлуки мы встретились Леной в Москве и оказалось, что нам есть о чём поговорить. Светлый человек, с ней тепло и весело. Лена в Лондоне. Мы идём по рынку, ошалевшие от всех этих сокровищ, наваленных горами на прилавках, собранных в коробки, выставленных в витринах, начищенных и не очень – рамки, статуэтки, серебро. Лена моя знает  в этом толк и моментально определяет, где стоящие вещи, а где современные подделки под старину. Причём цены – на удачу – как понравишься продавцу, так и договоришься. Почти на выходе зарулили в небольшую лавку: приглянулись викторианские рамки. Продавцы, судя по выговору, индус и шотландец, рады улыбчивой говорливой покупательнице. Две рамки за полцены – очаровала их Ленуся. Напоследок заглянули в коробку, где в беспорядке были свалены открытки, плакаты, брошюры. И вдруг Лена достает оттуда постер, вернее половину его – маленький джек рассел вытянулся столбиком и положил лапу на ногу хозяина, видимо, солдата, внизу надпись «Keep master save  and send him back to me». Сапоги сидящего человека и ножки стула явно говорят, что это постер времен первой Мировой войны. Мы  ищем вторую половину, продавцы говорят, что её у них нет.  Жаль. Лена расстроена и они тоже – не  удалось заработать ещё. Лена показывает им фотографию своего  любимца. Патрик – забавный джек рассел – практически член семьи. Очень похож на этого с плаката. Уходим. Слышим, как в вдогонку продавцы  что-то кричат нам и машут половинкой  постера:
- Madam, madam, this is a present for you!
- Oh! It’s so kind of you… Thank you, thank you …
Действительно, очень трогательно. Мужички растроганы не меньше, чем мы – приятно  чувствовать себя благодетелями. Ленка от радости светится. Удачный поход в город теней. Сколько эти старые вещицы могут рассказать о времени, о тех, кому принадлежали или  кто изображен на них.  Увидеть этот постер или фотографию полностью так и не удалось – пересмотрела в Интернете сотни плакатов того времени, похожие есть, и с собаками и без, но вот нашего пока нет. Вот так  английский джек рассел на половине постера оказался  в московской квартире, в красивой рамке на стене. А недавно Лена прислала мне фотографию своей любимой собаки. Стоит Патрик столбиком и неотрывно смотрит в глаза её приболевшему мужу. Так, говорит, и не отходил от него, пока мужу не полегчало.
Такая преданность. Порой от близкого человека доброго слова, взгляда годами…, а тут собака… Чудны дела твои, Господи.