Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Глава 12

Глава 12. 1905-1906 год. Продолжение. Восстания в Канавино, Сормово,       
                Нижний Новгород.

           Владимир Ульянов, посещая Нижний Новгород в 1893, 1894 и 1900 годах, встречался и с «сормовичами», революционерами, обсуждал с ними вопросы «революционной» деятельности.


          После событий 9 января, в Санкт-Петербурге, в Сормово началась волна непрерывных забастовок и столкновений с полицией, бастовало по нескольку тысяч человек. Основная масса рабочих на заводах Сормово были выходцы из крестьян-«староверов», которые с детства были воспитаны в духе неприятия царской власти, «испортившей веру православную».


     17-18 февраля рабочими был создан «Совет уполномоченных», который, 5 марта на общем собрании с заводской администрацией, выдвинул экономические требования, 8 часового рабочего дня, повышение заработной платы, прекращение вычета 1 % заработной платы на нужды церкви, и возвращение уволенных за участие в забастовках. Администрация частично удовлетворила требования «Совета».


     За первые три месяца 1905 года в Сормово и Канавино прошла 51 забастовка.
     28 апреля, по приказу комитета партии «социал-революционеров», «эсеров», был убит ротмистр Грешнер, начальник отделения наружного наблюдения, прямо у входа в охранное отделение. При преследовании террориста смертельно был ранен караульщик Курицын. Убийцу догнали и задержали. Им оказался дворянин Пензенской губернии Никифоров. 12 августа 1905 года, по приговору суда террорист был повешен. Ротмистр Грешнер эффективно расследовал дела «боевиков» сормовской бригады и пресекал их деятельность, за что и поплатился собственной жизнью. Позже был найден в лесу его осведомитель Пятницкий, забитый до смерти палками.


    Поскольку в Сормово была организована и хорошо вооружена дружина из «боевиков», в несколько сотен человек, полицейские стали избегать вмешиваться в события, происходившие в Сормово, особенно после гибели ротмистра Грешнера.  Активно включилась в революционную работу в Сормово прибывшая в мае из московского комитета «РСДРП» Мария Петровна (Ольга Генкина), молодая, из студенток, отчисленная за противоправительственную деятельность из Санкт-Петербургского женского медицинского института. Она стала проводить занятия в кружках с заводскими рабочими, написала для «боевиков» инструкцию, занималась доставкой оружия и вела агитацию среди резервистов воинской бригады, дислоцированной в Нижнем Новгороде. В ноябре этого же 1905 года Генкину перебросили для работы в Иваново-Вознесенск, где она погибла, скончалась от побоев при задержании. Террористические группы «эсеров» действовали в Нижнем Новгороде уже с начала 1900-х годов.


     Одной «боевой» дружины оказалось мало, и в Сормово революционерами была дополнительно организована «рабочая милиция». В октябре-ноябре боевые дружины были созданы и в городе «на горе» и в Канавино. В конце ноября произошло объединение «боевиков» «РСДРП», «эсеров» и анархистов в единую «Нижегородскую тайную боевую дружину» в составе четырех отрядов, по два отряда на «верхнюю», нагорную часть и «нижнюю», заречную часть города. Численность «боевиков» превышала 300 бойцов. «Боевики» запасали оружие, бомбы, динамит, одним из основных мест хранения вооружения стал «Народный дом» на Острожной площади, построенный в 1903 году на средства Фёдора Шаляпина и Максима Горького.


        В «верхнем городе» стали распространять слухи о готовящемся бунте в Сормово. Богатые обыватели, боясь грабежей, погромов и убийств, стали покидать город, а из среды мелких и средних лавочников и мастеровых стали формироваться «черносотенные» отряды для обороны. Усилия администрации Сормовского завода, разрядить обстановку частичными соглашениями, эффекта не дали.


        9 июня, в полу-годовщину «Кровавого Воскресенья», на заводах города забастовало около 50 000 человек. Силы полиции, солдат и донских казаков стали патрулировать на улицах Сормово. У «Дарьинского» леса, прошла сходка-митинг «боевиков»-революционеров, на котором решено было выступить против «черносотенцев», якобы собравшихся совершить в Нижнем Новгороде погром.

 
        Черносотенные организации легализовались в Нижнем Новгороде, как и по всей России, только после манифеста Императора от 17 октября 1905 года, разрешившего создание политических организаций в Российской Империи. В средневековой Руси «черной сотней» называлось посадское население, платившее налоги-подати, основа для формирования государственного бюджета. Правительство до нарастания революционных событий, не было заинтересовано в инициативе снизу, даже в инициативе проправительственного толка, поэтому «черносотенцы» существовали нелегально.

 
      Министр внутренних дел Плеве не одобрял и Зубатова с Гапоном, с их рабочими организациями, ни других каких, не подотчетных правительству организаций. Их не преследовали, но и не культивировали. Востребованы «черные сотни» стали при нарастании революционных событий 1905 года, которые были организованы различными «революционными» партиями. Прежние методы воздействия на бунтовщиков, аресты, ссылки, тюрьмы, даже массовые расстрелы и казни, не приносили снижения волны восстаний. Правительство решило попытаться укротить революционное движение руками верноподданного народа. Правительственные субсидии являлись одним из главных источников финансирования «черносотенных союзов». Финансирование осуществлялось из секретного фонда Министерства внутренних дел. Финансируя «черносотенцев», правительство получало возможность влиять на их политику. На периферии основным источником денежных поступлений являлись пожертвования населения. В самом худшем финансовом положении находились сельские отделения «черносотенцев». Пресса черносотенцев и других монархистов была малочисленна из-за недофинансирования, агитация и пропаганда велись слабо.


        В Нижнем Новгороде, леворадикальные партии провели митинг и шествие под красными и черными флагами у казенного винного склада, на котором, по донесению полиции, звучали призывы к свержению Царя и правительства. В противовес им на «Острожной» площади, у «Народного Дома» собралась внушительная толпа монархически настроенных обывателей и рабочих. Полиции удалось остановить митинг у винного склада, а затем рассеять и митингующих у «Народного дома». Другое сборище, около 200 человек, возникло на Малой Ямской и Малой Покровской улицах, требуя повсеместного закрытия лавок и соучастия в беспорядках, но было разогнано местными жителями.


       11 июня, противостояние возобновилось, за «Народным домом» образовалось сборище «революционеров», которые произносили антиправительственные речи, но толпа верноподданных государю граждан напала на митингующих с целью разгона этого мероприятия. Это была колонна «черносотенцев», строительных рабочие, извозчики, торговцы, мещане и другие жители, оставшиеся без доходов и работы в результате забастовок, то есть тех, кто лишился регулярного заработка в результате забастовок. «Черносотенцы» тоже создали «Охранную Артель», по примеру «революционеров», для охраны своих сподвижников.

 
     Из толпы митингующих у «Народного Дома» «революционеров», аптекарь Гейнце открыл стрельбу и ранил подрядчика «монархиста» Василия Клочьева. Началось «побоище», Гейнце был избит и от побоев скончался в больнице. Другой революционер, Вениамин Лазарев вбежал в квартиру Евсея Уланова, и они оба, из квартиры, открыли огонь из револьверов по толпе «черносотенцев», но ни в кого не попали. Толпа ворвалась в эту квартиру, но стрелявшие убежали, скрылись в «Народном Доме», где спрятались, их не нашли, они спрятались в котле котельной.


        На площадь прибыли губернатор Унтербергер и полицмейстер Таубе и стали предпринимать меры, чтобы спасти избиваемых «революционеров» из рук разъяренной толпы «черносотенцев». Попытки полиции и казаков отбить «революционеров» у толпы были не удачными. Насмерть толпой оказались забиты 3 человека. С опасными ранениями в больницы доставили 18 человек.


     С обеих сторон было около 30 раненых. По сообщению губернатора Унтербергера, «в этот день у «революционеров» «черносотенцами» было отобрано семь револьверов и один финский нож».


      На другой день город вновь подвергся нападению «боевиков» из Сормово, фактически превратившихся в вооружённых бандитов. Последовали новые столкновения, повлекшие за собой 4 убитых и 13 раненых. В числе последних были главари «боевиков» Командин и Дмитриев, которые скончались в больнице. В тот день от пуль «боевиков» погибли вахтенный матрос Григорий Сушков, дежуривший на пристани общества «Самолет», и горожане Михаил Маслов и Дмитрий Кожаев.


          Основной целью «черносотенцев» были организаторы и активисты революционного движения, еврейским погромом это нападение назвать было невозможно, хотя в рядах «революционеров» было много евреев, около трети.


          Руководители нижегородской еврейской диаспоры имели ассимиляционные настроения, и рядовые члены тоже. Еврейская молодёжь и интеллигенция шли в революцию, участвовали в революционном движении в Нижнем Новгороде в рядах «РСДРП», «Партии Социалистов Революционеров». Сионистских организаций в Нижнем Новгороде не было до 1907 года. Последний еврейский погром, в Нижнем Новгороде, произошёл в 1881 году, 24 года назад, до описываемых событий, с 1888 года было построено и открыто здание «молитвенного собрания», синагога, задолго до дарованной «Манифестом» свободы вероисповеданий. Евреи старались защитить себя от погромов, и для защиты вооружались огнестрельным оружием, обычно пистолетами. Евреи были тем «фитилём», которым разжигались беспорядки и бунты в Российской империи, начиная с «народовольцев».

 
    «Черносотенцы» не были «пионерами» погромной тактики в России, хотя погромы были главным смотром их сил и наиболее радикальным средством их борьбы с революционными течениями. После схода с политической сцены «Империи» «народовольцев», этим же приёмом, для возмущения и народного бунта, стали пользоваться «социалисты-революционеры», в народе и в печати они назывались «эсерами», «социалисты-максималисты». Департамент полиции всегда знал о начале погромов, и для защиты богатых евреев у них в домах выставлялись, на дни погрома, охранные караулы.


       Организаторы нападения у «черносотенцев» были задержаны полицией и подверглись разбору. Полиция произвела аресты раненного подрядчика Василия Клочьева, трактирщика Журавлёва и сапожника Семёнова, ещё шестерых «черносотенцев» взяли под полицейский надзор. Полиция защищала митингующих «революционеров» от патриотов «черносотенцев». «Боевики» революционеры скрылись, их надо было ещё ловить.


      Все партии и движения «социалистов» имели свою тактику борьбы с самодержавием, «эсеры», индивидуальный террор, «социал-демократы», забастовки, «кадеты», выступления в Государственной думе, изменения в законодательстве. «Революционеры» радикалы использовали все поводы и возможности, чтобы разжечь восстание. Но цель у них была общая, свержение самодержавия в Российской империи и ликвидация самой «Империи».


      15 июня завод «Нижегородская машинная фабрика» в Сормово вновь бастовал. Министр Внутренних дел потребовал ликвидировать очаг беспорядков, и администрация завода объявила локаут.

 
       12 июля, охранное отделение, ликвидировало типографию «РСДРП» и арестовало большинства членов «технической группы» партии, занимавшихся вооружением «боевиков».


     С 1 августа завод закрылся, 12 000 рабочих было уволено. Это выбило социальную базу из-под революционеров, основная масса рабочих из крестьян Нижегородской губернии разъехалась по своим селениям, где шли напряжённые сельскохозяйственные работы и рабочие руки были востребованы. Но потребность страны в военной продукции, вынудила заводскую администрацию, с 17 августа начать запуск оборудования, к 25 августа завод работал полностью. Вновь назначенный директор завода Приемский отличался деспотичными методами правления, но забастовки продолжались.


      8 сентября, была ликвидирована вторая типография «революционеров». Операция была очень эффективной, поскольку забастовщиков лишили агитационной литературы. Обыски у руководителей забастовки изъяли документацию по составу боевой дружины в Сормово. Была изъята литература по изготовления взрывчатых веществ и Устав Боевой Группы. В это же время, жандармское управление ликвидировало «Крестьянскую группу» «эсеров», взаимодействовавших с социал-демократами. Эти действия нормализовали обстановку в Сормово в сентябре, но уже с октября, забастовки начались вновь, к ним присоединились семинаристы, учащиеся и студенты, после выхода «Манифеста», всем хотелось митинговать и протестовать.


        На должности пристава «Макарьевской» полицейской части, отвечавшего за поддержание порядка в Канавино и Сормово, служил Александр Николаевич Воскресенский уже 19 лет. Человек он был весьма либеральных взглядов, дружил с местной интеллигенцией и враждовал с местным охранным отделением, которое «грузило» его и полицейских работой, ночными обысками в Канавино и Сормово. За время службы Воскресенский подобрал полицейских чинов под стать своим взглядам, несогласных отправлял «на повышение», работать в верхнюю часть Нижнего Новгорода, в город. В связи с увеличившимся объёмом работы у полицейских, по ночным обыскам у неблагонадёжных лиц, околоточные и городовые из Канавино, в защиту своих прав, выдвинули требования к полицмейстеру Нижнего Новгорода Таубе. В 1905 году начальником охранного отделения Нижегородской губернии служил ротмистр Николай Трещенков, который часто практиковал устраивать в Сормово и Канавино ночные обыски. Околоточные и городовые требовали, выплату денег за усиленную службу на Нижегородской Ярмарке и деньги на обмундирование, которые им не выдали, не участвовать в задержании политических, не исполнять обязанностей жандармерии, увеличения своего месячного денежного содержания, так как ихнего жалованья не хватало на содержание семьи, прекратить их использовать на подсобных работах в качестве кучеров, писарей, лакеев, убрать из сыскной службы агентов с уголовным прошлым.  Полицмейстер Таубе сообщил им, что готов выдать деньги за службу на «Ярмарке» и на обмундирование, а в случае проведения собрания и отказа выполнять приказы, городовые будут иметь дело с казаками. Также, полицейское начальство усмирило своих «бунтарей» с помощью ихних жён, проведя с ихними жёнами встречи и собеседования. Конфликт был погашен, 2-х зачинщиков «бунта» уволили со службы, заместитель «Министра внутренних дел» Трепов, который был руководителем полиции и жандармерии, выдал 10 000 рублей для выплаты нижегородским полицейским-«бунтовщикам».


       «Манифест о свободах», не до конца продуманный и не вовремя опубликованный, «вдохновил» и самих полицейских, на защиту своих прав.

   
        14 октября революционеры Сормово поддержали всероссийскую забастовку, объявленную московскими железнодорожниками, стачка разрасталась.

      
   Царский Манифест 17 октября 1905 года, обещавший демократические свободы, вызвал всеобщее ликование и подъём митингов и демонстраций.


        18-го октября утром, многотысячная толпа двинулась от ворот завода в сторону города, где влилась в 45-тысячную манифестацию на Благовещенской площади, митингующие потребовали освобождения из тюрьмы «политических». Тюремное начальство открыло камеры в остроге, который располагался рядом с Нижегородским Кремлём, в котором находилась резиденция губернатора. Попытка толпы, подстрекаемой и направляемой революционерами, прорваться на территорию Нижегородского Кремля была пресечена солдатами, приготовившимися стрелять на поражение.


         «Революционеры» всех партий вышли из «подполья» и начали кипучую деятельность, явочным порядком захватив в Сормово здание народной столовой. Разместили в нём комитеты социал-демократов и эсеров, организацию цеховых уполномоченных, боевиков, рабочую милицию и народный суд. 2 месяца завод находился в руках «Объединённого Комитета», рабочие в цехах делали самодельное оружие, пики, сабли, кастеты, снаряжали взрывные устройства. Токарь Париков, по заранее сделанным чертежам, собрал самодельную пушку. Снаряды для нее отливались в литейном цехе, а потом снаряжались порохом на квартирах Мочалова, Павлова, Котова, которые превратились в лаборатории по начинке бомб и подготовке взрывчатой массы для них.


           В итоге было сформировано и вооружено несколько незаконных вооруженных формирований, наиболее боеспособным из которых была боевая дружина во главе с профессиональным «революционером» Павлом Мочаловым, из местных, вернувшимся из бегов после весенних событий, насчитывавшая около 200 человек. Еще одна такая же «дружина» была сформирован в Канавино, во главе с присланным от московского комитета «РСДРП» Сергеем Акимовым.

 
        В начале ноября 1905 года сменился нижегородский губернатор, вместо Павла Унтербергера, ставшего приамурским генерал-губернатором, исполняющим должность губернатора, был назначен Константин Фредерикс, переведённый в Нижний Новгород с должности вице-губернатора Тобольской губернии. Фредерикс был из семьи баронов Фредериксов, приближенных к особе императора.


       Губернатора, никаких серьёзных мер к разгону антиправительственных сборищ не предпринимал, пользуясь наличием секретного указа, от императора, «не препятствовать собраниям, которые проводятся для благоустройства общества...». Только 9 декабря 1905 года, губернатор Фредерикс отдал приказ о разгоне митингов в Канавино. Новый губернатор, в связи с нехваткой воинских подразделений в губернии, а волнения шли по всей губернии и требовали присутствия вооружённой силы, кроме того необходимо было охранять железную дорогу, объявил мобилизацию резервистов-обывателей. На добровольной основе была сформирована «патриотическая дружина» и вооружена оружием, полученным из воинских хранилищ.


       В формировании «Патриотической дружины» участвовали и монархические организации, «Союз Михаила архангела», «Белое знамя», «Союз русского народа».     Общими усилиями, вооружённое восстание революционеров в Сормово и Канавино было подавлено достаточно быстро.

 
        Газеты сообщали о том, что распоряжением властей создан «военно-полицейский отряд добровольцев» численностью около 300 человек, в их числе - группа крестьян Печерской слободы, включая чинов запаса. Дружину разместили в Грузинских казармах, по соседству со штабом 77-й пехотной дивизии. Волонтерам выдали трехлинейные винтовки образца 1891 года. Для обучения назначили двух армейских офицеров. «Патриотической дружиной» командовали, подполковник Арзамасского полка Хаборский, отставной подполковник Мошкин и помощник полицмейстера Балабанов. Часть дружины в количестве 110 человек под начальством пристава Де-Бура участвовала в охране здания Московского вокзала и полотна железной дороги.


         Но большой роли, в развернувшихся 14-15 декабря в Сормово и Канавино боестолкновениях, «Патриотическая дружина» не сыграла. Основную работу по водворению порядка выполнили армейские подразделения. В разгар событий в губернском городе оставалось не более роты пехотинцев и сотни казаков, а также немногочисленный личный состав запасной конной артиллерийской батареи.


       14 декабря было покончено с терроризировавшей район Сормово боевой дружиной Павла Мочалова. Накануне, губернатор Фредерикс обратился к генерал-майору Лебедеву, «Прошу распоряжения Вашего превосходительства о немедленном командировании в Сормово взвода конной артиллерии в помощь гражданским властям и находящимся там казакам». Первый бой начался 13 декабря, около 2 часов дня. Отряд вооруженных винтовками городовых и спешенных казаков предпринял атаку на баррикады, где засели около 150 боевиков во главе с командиром дружины Павлом Мочаловым. В числе боевиков присутствовали и местные рабочие из охотников. Их вывели на баррикады с их охотничьими ружьями. Боевики открыли огонь по правительственным частям с баррикады и с третьего этажа местной школы. Был убит армейский офицер и ранены несколько казаков. Наутро, к зданию прибыл взвод артиллерии. У Дарьинского моста заняла позицию рота Арзамасского полка. Около 11 часов по баррикадам и зданию школы был открыт прицельный огонь из трехдюймовых пушек. После этого «боевики» разбежались, они вели военные действия партизанскими методами. Павел Мочалов, их командир, благополучно скрылся, поймали и судили его только в 1906 году, в суде он проходил под фамилией «Данилин», поэтому за «сормовские дела» наказание не получил.


         Возглавил боевую дружину в Канавино, граничившим с Сормово, рабочий посёлок, организованную в июне 1905 года, Сергей Акимов, посланец от Московского комитета «РСДРП», а помогал ему Соломон Левит из местных, работник с бурнаковской пилорамы. Общее количество дружинников достигло 60 человек. Оружие огнестрельное закупалось, а холодное изготовляли кузнецы железнодорожных мастерских. Пропаганда, о немедленном исполнении положений Манифеста, привела к забастовкам на Канавинских заводах в ноябре-декабре 1905 года. 10 декабря был арестован Сергей Акимов, предводитель бастующих в Канавино. По требованию «стачечного комитета» он в тот же день был освобожден.

 
        14 декабря 1905 года, с утра, начались выступления и в Канавино. На площади, перед Московским вокзалом, «революционеры» проводили митинг, участники митинга запели революционные песни. Около 14 часов из Гордеевки, подошла манифестация «черносотенцев» с белыми флагами, портретами Николая II и иконами, с пением гимна «Боже Царя Храни». После издания манифеста 17 октября, организация «Союз Русского народа»-«черносотенцы», «СРН» так же стала легальной. В её рядах были и ломовые извозчики, и грузчики, любители подраться, особенно с применением подручных средств, досок и жердей из заборов. Колонну вёл Михаил Соколов, один из руководителей «СРН». Руководитель «революционного» митинга Сергей Акимов подбежал к присутствующим двум полицейским наблюдателям, помощникам пристава Воскресенского, Антонову и Ухову, организаторам «бунта канавинских полицейских», и попросил их остановить подошедших «черносотенцев».


     В ночь на 15 декабря в Канавино прибыл взвод артиллерии к зданию вокзала. По вокзалу было сделано несколько орудийных выстрелов, одновременно была открыта ружейная стрельба. «Боевики» выбросили белый флаг. Среди сдавшихся оказались лидеры Канавинских большевиков Сергей Акимов и его помошник Соломон Левит. Всего удалось задержать около 10 человек, революционеров любителей молодого возраста, от 17 до 26 лет. Их командиры, революционеры-профессионалы, сбежали. После этого войска были двинуты к училищу Башкирова. Боевики оттуда так же сбежали, в перестрелке был ранен околоточный надзиратель Михаил Ухов.


        Охранное отделение совместно с жандармским управлением и полицией начало повальные обыски по установленным лицам, причастным к революционной и террористической деятельности. При обысках, в середине декабря, у революционера Ждановского нашли зашифрованные списки боевой дружины, были обнаружены и ликвидированы две лаборатории по изготовлению бомб.


      17 декабря по агентурной информации задержали двух террористов, готовивших подрыв Макарьевской полицейской части. При обысках у боевиков партии социал-революционеров, револьверов было изъято 50 штук. К концу декабря 1905 года, была пресечена деятельность «стачечного комитета», координировавшего революционные выступления.


        Серьёзно забастовали трамвайные служащие, которых поддержали извозчики. Сами извозчики строго следили за соблюдением забастовки, кто продолжал работать сами наказывали. Началась забастовка и у почтовых служащих.

 
        21 октября 1905 года, в годовщину восшествия на престол Николая II, промонархически настроенные граждане, провели молебен и манифестацию в поддержку монарха. Манифестанты ходили по разным улицам города, распевая «Боже, царя храни». Кроме государственного флага, впервые появился белый стяг. Из прилегающих сёл подтянулись крестьяне, и общее число манифестантов достигло 20 000 человек. Шествие возглавил Нижегородский епископ Исидор. Белые флаги неспроста появились в руках манифестантов, белый цвет был символом православия. 22 октября 1905 года, нижегородская черносотенная организация союз «Белого знамени», была официально зарегистрирована. Союзом «Белого Знамени» руководил комитет из 21 человека, в основном священники и купцы.


        К «черносотенцам», участвовавшим и в еврейских погромах, не примкнул, не присоединился ни один из выдающихся деятелей русской культуры. Озлобление против них, русских интеллигентов, со стороны деятелей «черносотенного» движения было сильным. В черносотенной «партийной» печати, их называли «христопродавцы, изменники России, интеллигентская шушера, жидолюбы», такими «титулами» награждались Лев Толстой, Чехов, Горький, Мережковский, Леонид Андреев. Как результат, погромы с участием населения участились.


         С ноября 1905 года началась активная работа «Бело-Знаменцев» с населением Нижегородской губернии. Они начали выпускать газету «Минин», печатные листки и прокламации. Основными идеологическими лозунгами «Бело-Знаменцев» являлись, «Православие, Самодержавие, Народность». Они ратовали за восстановление абсолютной власти монарха, требовали жёсткой расправы с либеральной интеллигенцией и студенчеством, соблюдение ограничений законодательства, в отношении еврейского населения.


       Ещё одна, вновь образованная черносотенная организация, «Союз русского народа», «СРН», была активна только в районах с многонациональным смешанным населением. Она активно действовал на Украине, в Белоруссии и в 15 губерниях «черты еврейской оседлости», прописанной в российском законодательстве. Русскому населению, деятели «СРН» внушали, «Русский народ, «развесил уши», слушает революционеров агитаторов, еврейских ораторов, верит им идёт за ними».


     Большая еврейская община Нижнего Новгорода старалась ассимилироваться, и её молодёжь придерживалась левых взглядов и активно участвовала в «революционном» движении. Сильной сионистской организации в Канавино и Нижнем Новгороде в 1905 году не было.


        При подходе колонны «черносотенцев» к митингующим «революционерам», собравшимся в Канавино на ж/д вокзале, наблюдавшие полицейские потребовали у предводителя манифестантов, Соколова, не провоцировать драки с «революционерами», но это не помогла. Основная часть манифестантов, подойдя к вокзалу, начали разбирать деревянный забор сквера на колья и доски, ринулась на «революционеров» подраться. Митингующие побежали скрылись в здание вокзала, а их «боевики», открыли револьверный огонь по «черносотенцам». Полицейские, которые находились между противными сторонами, были ранены выстрелами и отошли в здание вокзала вместе с митингующими. Скрывшиеся забаррикадировались в здании вокзала. Полицейские покинули здание вокзала, уйдя с другой стороны, по железнодорожным путям. Митингующие оставались в здании вокзала до следующего дня, откуда их выбивали выстрелами из прибывших орудий. После второго выстрела, осаждённые сдались. К этому времени, «боевиков» у митингующих осталось 7 человек, остальные ночью ушли, с другой стороны вокзала, по железнодорожным путям. В штурме участвовали и казаки, но полицейские обороняли от казаков главарей митинга, не дали их расстрелять на месте, сказав, что у них приказ всех захваченных доставить живыми в полицию.


      Толпа начала избивать подозрительных людей, с семитской наружностью, сильно досталось студенту Шумилову, носившему повязку «красный крест». У толпы его отбил полицейский, околоточный надзиратель. Полиция старалась поддержать общественный порядок.


      Сразу после событий, в полицейскую часть потянулись лавочники за компенсацией от ущерба, ими полученного во время беспорядков. Полицейские вежливо отправляли потерпевших к губернатору. При розыске «боевиков» в Канавино, задержали только 19-ти летнего Ивана Мездрякова, который участвовал в устройстве баррикад. Его приговорили к 4 годам пребывания в арестантских ротах, но Мездряков принял участие и в подготовке побега революционеров из тюрьмы и хранил самодельную бомбу, за что ему добавили ещё 8 лет каторги. Остальных «боевиков» не нашли, они знали где им скрываться.

         
       Предводителя «революционеров» Сергея Акимова, Московская судебная палата приговорила к четырем годам каторжных работ. Суд принял решение, что огонь, который «революционеры» открыли из револьверов по «черносотенцам», носил «оборонительный» характер». В 1907 году, отбывая наказание в нижегородской каторжной тюрьме, Акимов готовил побег группе товарищей, но был выдан провокатором. Его судил военный суд и приговорил ещё к 8 годам каторги за подготовку к массовому побегу. Общий срок наказания Акимова составил 12 лет каторжных работ, которые он отбывал в Нижнем Новгороде, а затем в Сибири, в горном Зерентуе и Kyтамаре. В 1912 году Акимов был выслан на каторжное поселение в Твороговскую волость на Байкале, затем в станицу Сретенскую на реке Шилке. После февральской революции 1917 года, Сергей Акимов вернулся в Нижний Новгород и возглавил городской муниципалитет.


         «Революционные» волнения устраивались в разгар тяжелой войны с Японией, когда на фронте проливали кровь тысячи русских солдат и офицеров, а в тылу народ напрягал силы, чтобы помочь своим армии и флоту выстоять. Газеты нагнетали обстановку, печатали сведения об актах революционного террора, от которых гибли сотни представителей власти и мирные граждане. В городе, на глазах у населения создавались и вооружались революционные «боевые» отряды, готовились склады оружия и бомб. «Революционеры» использовали все эти обстоятельства для свержения самодержавия, согласно с постановлениями и инструкциями «Социалистического Интернационала».


     С 1900 года в «Международное Социалистическое Бюро», «МСБ» входили представители российских социал-демократов Георгий Плеханов, от «социалистов-революционеров» Илья Рубанович. Ранее в «МСБ» входили и представители «народовольцев». Как представители «Российской Социал-Демократической Рабочей Партии», «РСДРП» в «МСБ» были введены в 1900 году Борис Кричевский, в 1905 году Ульянов-Ленин. Члены «МСБ» получали денежное содержание из кассы «Социалистического Интернационала» на свою социалистическую деятельность, а также денежные суммы для поддержания нуждающихся членов партии «социалистов».


       Граждане Российской империи лояльные к власти и к самодержавию, осенью и зимой 1905 года стали активно вступать в ряды патриотических организаций, оказывавших противодействие «социалистическим организациям» объявившим своей целью свержение самодержавия в «Российской империи». Достижение этой цели реально приводило к развалу «Империи» на малые национальные государства.  Это сопротивление было актом самообороны гражданского общества, ответом на грабёж и убийства, исходившие от террористов и революционеров социалистов.

 
    После 1905 года Нижегородская губерния покрылась густой сетью отделений консервативно-монархических организаций, «Союза русского народа», «Союза имени Михаила Архангела». В Нижнем Новгороде, наряду с «Белым Знаменем», оформился отдел «Союза Русского Народа». Лидерами этих патриотических объединений в разные годы состояли фельдшер Петр Шитов, педагог Владимирского реального училища Степан Смотраков, маляр по вывескам Гавриил Стрелков, настоятель Казанской церкви «отец» Николай Орловский, священник Алексеевской церкви «отец» Петр Ласточкин, нотариус Иосиф Одинцов, служащий торговой фирмы Михаил Стебик.

 
       В Сормово возник местный отдел «Союза Михаила Архангела», который возглавил мастеровой «Нижегородского машиностроительного завода» Семен Колотков. В уездах также выдвинулось немало способных лидеров-патриотов, Василий Чичканов, протоиерей «отец» Владимир Орлов. Массовое народно-патриотическое движение, развернувшееся в 1905 году, послужило, наряду с военной силой, важнейшим фактором преодоления революционной антигосударственной смуты.

   
      В начале 1906 года активные мероприятия проводились в отношении членов «РСДРП», 16 февраля была ликвидирована очередная партийная типография. Кроме обычной пропагандисткой литературы, у многих находили оружие и взрывные устройства, проведены были массовые аресты.


       «Эсеры» решили направить свои усилия на агитацию крестьян, но ввиду малых денежных средств и нехватки литературы особого успеха эта их деятельность особого успеха не имела.


       2 августа была арестована остававшаяся на свободе «боевая группа» Партии «эсеров», полиция предотвратила налёт на «Госбанк», но «эсеры» и «анархисты», продолжали проводить «экспроприации», «эксы», грабежи денежных средств у казны и фабрикантов. Своевременная агентурная информация помогала быстро задерживать грабителей.


     27 ноября 1906 года в Нижнем Новгороде, в заседании особого присутствия Московской судебной палаты под председательством А.М. Ранга слушалось дело о Сормовском вооруженном восстании 1905 года. Было предъявлено обвинение 17-ти рабочим Сормовского завода в том, что они, с целью насильственного свержения существующего государственного строя, приняли участие в вооруженном мятеже, во время которого вместе с другими лицами нападали на чинов полиции и армии, производили по ним стрельбу и бросание снарядов, взрывали фугас, что подлежало наказанию по статье 100 «Уголовного Уложения» Российской империи.         27 ноября 1906 года в Нижнем Новгороде прошел судебный процесс над участниками декабрьского вооруженного восстания в Сормове. Вооруженных бандитов, виновных в параличе производства и безработице населения, насаждении анархии, гибели десятков представителей власти и мирных обывателей, судил, с соблюдением всех процессуальных норм, царский суд. Большинство главных организаторов и вдохновителей кровавого мятежа, к тому времени, бежали из города и скрылись от правосудия, кто где. В основном революционеры-профессионалы, скрылись за границу, у кого были деньги партии. На скамью подсудимых сели второстепенные фигуранты дела, многим из которых едва минуло 17 лет, «революционеры-любители», кому предстояло быть осужденными к различным видам наказания, смертная казнь, каторга, ссылка и прочее. Хотя на большинстве подсудимых была кровь невинных граждан и должностных лиц, исполнявших государственные обязанности, суд проявил к террористам предельную гуманность, вынес очень мягкие и даже оправдательные приговоры. «Революционеры-профессионалы», организаторы и главные вдохновители террора, Мочалов, Павлов, Скосырев, Чугурин и другие, бежали и скрылись в других губерниях и за границей, убыли на свои конспиративные заграничные базы, для восстановления сил и продолжения борьбы, «революционеры-любители» остались на местах, для освоения виселиц, тюрем и каторги. Подсудимых было 16 человек, о многом говорит их возраст от 17 до 29 лет, молодёжь.


      На суде было допрошено 57 свидетелей, материалами следствия было доказано, что в результате мятежа было убито и ранено около 80 человек, включая чинов полиции и армии, мирных граждан и самих боевиков. Выступавшие в суде адвокаты Синицин, Абрамов, Ещин доказывали, что никакого восстания и не было, а были мирные демонстрации, когда обыватель после «Манифеста 17 октября» «шел на митинги обсудить свое положение, впервые вздохнул от веками, давящей душной атмосферы», а полиция, мол, этому злостно препятствовала и в результате «появилась артиллерия и пошла пальба, а здесь в суде – дело о вооруженном восстании».

 
        30 ноября палата приговорила 10 участников мятежа к заключению в тюрьму сроком от 4 лет до 17 месяцев, а шестеро злоумышленников были оправданы.

         
       Лидеры социалистов, эсеров и главари «боевых дружин» сумели избежать наказания и ответственности, скрылись. Один из организаторов мятежа, представитель Московского комитета «РСДРП», свояк Георгия Плеханова, Николай Семашко, будущий Нарком здравоохранения, земский санитарный врач во время восстания, руководитель медицинской бригады восстания, был выпущен из-под ареста, под денежный залог, и бежал за границу. Августа Невзорова, державшая зубоврачебный кабинет и типографию, в которой печатали листовки и прокламации, член Нижегородского комитета «РСДРП», также была арестована, но стараниями либеральных адвокатов была выпущена до суда под залог и скрылись от следствия, перешла на нелегальное положение. К разным срокам тюрьмы и каторги были приговорены Соломон Левит, Сергей Акимов, Павел Гордеев. Главарь сормовских «боевиков»-бандитов Павел Мочалов бежал в Кострому и в 1906 году арестован и осужден, но с каторги бежал и укрылся от возмездия в эмиграции. Верша правосудие, российская судебная власть проявляла непозволительную мягкость.


    Революционные волнения устраивались в разгар тяжелой войны с Японией, когда на фронте проливали кровь тысячи русских солдат и офицеров, а в тылу народ напрягал силы, чтобы помочь своим армии и флоту выстоять. В прессе появлялись сведения об актах революционного террора, от которого гибли сотни представителей власти и мирных граждан. В городе на глазах у населения создавались и вооружались революционные «боевые» отряды, готовились склады оружия и бомб. Все это вызывало гнев и возмущение лояльного власти и строю большинства населения. Сплочение осенью и зимой 1905 года активной части этого большинства, на которую либералы и радикалы навесили ярлык «черносотенцев», было актом самообороны, ответом на кровавый беспредел, исходивший от революционеров-социалистов.


      В условиях острейшей нехватки войск Константин Фредерикс принимает решение удовлетворить просьбу активистов союза «Белое знамя» о формировании «Патриотической дружины». Викарный епископ Исидор, являвшийся неформальным вождем этого православно-патриотического союза, тотчас выступил в печати с разъяснением, что дружину создает не «Белое Знамя», имеющее своей программой умиротворение и просветительство, а лишь отдельные его члены, в частном порядке участвуют в организации «Дружины».


         «Патриотическая дружина» утратил статус официального военно-полицейского формирования в начале 1906 года. После ликвидации революционных «боевых» дружин надобность в «Патриотической дружине» отпала, отряд был разоружен и распущен по домам. Формально, «Патриотическая дружина» сохранялась и в последующие годы, возобновляя свою практическую деятельность по мере надобности.

 
      Канавино и Сормово довольно сильно пострадали в ходе боев. В Сормово было разрушено 15 жилых домов и погибло 43 жителя. Под новый год в Нижнем Новгороде и Сормово были введены дополнительные меры безопасности. Губерния была объявлена на «положении чрезвычайной охраны», на улицах ввели комендантский час, запрещалось передвигаться группами более двух человек, доступ в окрестные леса был закрыт. Все легальные и нелегальные организации рабочих, по распоряжению губернатора, были закрыты. Вплоть до Рождества шли аресты и обыски, всего было задержано около 300 человек. При этом рабочего Шимборского, пытавшегося устроить драку с конвоирами, застрелили прямо на улице, а его коллегу Минина закололи штыками.