История солдата с фотографиями

   Такую семейную фотографию, сделанную в 1938 году, Дмитрий Семёнович Прудников забрал с собой в июне 1941 года, когда  уходил на фронт. А сделал он её накануне ухода на другую войну – летом 1938 года, когда вспыхнул пограничный конфликт с Японией у озера Хасан. Тогда она послужила ему оберегом, и до смертельных схваток он не добрался. Не успел, конфликт в полномасштабную войну не разгорелся.
На фото: мать – Анна Изотовна,  жена – Лиза, дочь – Ася и сын – Юрик.

    Дмитрий Семёнович был зачислен в 544 гаубичный артиллерийский полк.
Периоды вхождения полка в состав Действующей армии: 15.7.41-3.8.41; 23.8.41-10.7.43
   В первые же месяцы войны полк вступил в бой в составе 24 армии Резервного фронта. В тяжелейших боях под Ельней, где и родилась советская гвардия, полк попал в тяжелейшее положение, был окружён и прорывался с боями.
Из воспоминаний однополчанина Алексея Бачинского:
— Под Ельней мы потеряли больше бойцов, чем потом за все время войны,— 102 убитых!
 Не знаю, почему так вышло. Наверное, начальство ошиблось, но наша батарея оказалась на переднем крае без поддержки пехоты…
   Гаубичную артиллерию можно причислить к элитным родам войск. Крупнокалиберные орудия очень дороги, стреляют на десятки километров и, в общем-то, не предназначены для ведения открытого боя. Гаубицы должны стоять несколько в глубине фронта и эффективно поражать цели противника на значительном расстоянии. Под Ельней же вышло так, что артиллерии, стреляющей 100-140-килограммовыми снарядами, пришлось противостоять орудиям ближнего боя — минометам. Пока наши исполинские гаубицы били прямой наводкой по противнику (словно из пушки по воробьям!), фашисты окружали батарею, уничтожая бойцов Красной Армии плотным минометным огнем. Ошибка советского командования привела к огромным потерям с нашей стороны. К тому же без прикрытия пехоты артиллеристов могли попросту окружить.

   Но была и Ельнинская наступательная операция, которая увенчалась успехом, хотя и опять ценой больших потерь!
Она завершилась к середине сентября.

   А на рассвете 30 сентября 1941 года немцы начали операцию «Тайфун», и 2 октября в наступление перешли их основные силы.
   Фронт был прорван, танки и мотопехота немцев с двух направлений двинулись к Вязьме и уже 7 октября вокруг четырех наших армий захлопнулось кольцо окружения.
Дмитрий Семёнович попал в плен 3.10.1941 года под Ельней, и 25.10.41 г. по записи в учётной карте немецкого концлагеря Шталаг 11Д (321) Эрбке Фаллингбостель — такое вот трудное название для русского уха,— он оказался там.

   Семья получала извещение, о том, что он пропал без вести. Когда? Теперь установить трудно.

   Согласно официальной версии из документов лагеря для советских военнопленных Stalag XID(321) Oerbke, (Нижняя Саксония, близ Ганновера),  Дмитрий Семёнович  умер  своей смертью 31 декабря 1941 года. От голода? Или тифа?
   В октябре в лагере находилось около 14000 военнопленных. Бараки начали строить только в ноябре 1941-го. С этого же месяца в лагере началась эпидемия сыпного тифа, и до февраля 1942-го он был закрыт на карантин. Фактически это означало мучительную смерть от холода, голода и болезней без какой-либо медицинской помощи. Боясь заболеть, немцы просто не заходили в лагерь.
   На территории лагеря пленные съели и траву, и кору деревьев. Мылись в лужах, из них же и пили. Пленные сами убирали и хоронили умерших на расположенном недалеко от лагеря кладбище. В первую зиму от голода, холода и болезней умерло около 12000 человек.
   Датами смерти у многих военнопленных  записаны 31.12.41 и 01.42, но они условны. Немцы учитывали умерших по жетонам. Умерших сами военнопленные на тачках и телегах вывозили на оборудованное неподалеку кладбище и зарывали во рвах. Туда же свозили трупы и из соседнего лагеря военнопленных stalag XIВ Fallingbostel.
На кладбище советских военнопленных Фаллингбостель-Эрбке похоронено более 30000 наших соотечественников.
   В память о них открыт мемориал.

   Итак, умер или нет Дмитрий Семёнович в лагере для советских военнопленных?
   Эта версия после войны подверглась сомнению.
   Во-первых, запись о смерти "Умер  31. 12.41" сделана по-русски и при этом единица в обозначении года перечёркивает, скорее всего, цифру три(!?).
   А  по данным архива МО он пропал без вести по листку убытия личного состава аж в феврале 1942 года?!
По сводке ОБМ Мемориал и вовсе в мае 1942 года?
Но по архиву о военнопленных данные почти совпадают, потому что с карточки и списаны.
   Во-вторых, непонятно, почему он оказался рядовым (ефрейтор)? До войны он числился и проходил службу в командном составе РККА, и  это не утаивание, чтобы выжить в лагере. Красноармейцем или стрелком он проходит по учёту в советских источниках. В каком же звании он был призван на фронт? Возможно в связи с тем, что он попал в часть, оснащённую на том момент новейшим секретным вооружением – дальнобойными гаубицами большого калибра, личный состав там был весь – командным, но числился рядовым? Так ведь было и с «Катюшами» сначала?
   В третьих, и это главное, после войны жене Дмитрия – Лизе, из Москвы стали приходить письма от якобы фронтового товарища Дмитрия, который видел Дмитрия в конце войны в Берлине живым. И  этот товарищ зачем-то просил Лизу выслать ему в Москву фотографии их детей.
   Не с первого раза, потому что Лиза не понимала, кто же это пишет, да и карточки не было, но она всё-таки фотокарточку сделала и отослала.
   И после того, как фотографию отправили, письма прекратились.
   Сами эти письма не сохранились, о них только помнила дочь Дмитрия и Лизы – Ася. В семье возникло мнение, что Дмитрий – жив, и в концлагере умер кто-то другой, с кем Дмитрия как-то поменялся номерами жетонов. Или он сам в концлагере не был совсем? Но нет, на фото из лагеря – именно Дмитрий. Сомнений нет. У нас до сих пор в мужской породе этот же тип лица у Романа – моего двоюродного брата.
   Так что на фото – он. Кто же умер?  Всё же немцы при всей своей педантичности в 1941 году имели колоссальные количество пленных, а механизм контроля и учёта их иногда давал сбои. Предполагать, что Дмитрий стал кем-то другим вполне возможно.

7.11.1941г. в ходе совещания у уполномоченного по 4-летнему плану Германа Геринга  «Об использовании на работах советских военнопленных и гражданских рабочих» в протокол внесено:
…
IV. Русские в рейхе, включая протекторат.
Численность рабочих зависит от потребности. При определении потребностей следует исходить из того, чтобы в рейхе оставалось как можно меньше плохих иностранных рабочих, которых нужно кормить, и из того, что немецкая женщина в будущем не будет играть важной роли в производстве...

   Если Дмитрий выжил, то мог оказаться в числе иностранных рабочих?
   Что касается данных учёта МО, то надо полагать, что осенью 1941 года под Ельней вся полковая канцелярия просто пропала, а бумаги по выбытию личного состава стали оформлять значительно позже.
   Как мог Дмитрий оказаться в Берлине можно только строить догадки, но варианты есть, и с побегом, и с освобождением в конце войны американской армией.
   И последнее очень вероятно, если на веру брать предположение, что он не только выжил, но и находился на свободе.
   То есть, в число репатриированных граждан из зон оккупации западными союзниками в советскую зону, он попасть не захотел? Такое было вполне возможным. Или он всё же оказался в советской зоне, но ушёл на Запад? Или же он вообще оставался в СССР, но просто не хотел вернуться к семье?
   Всё же вариант с нахождением в Западной зоне наиболее вероятен, а вот "встреча в Берлине", скорее всего - вымысел.
Ведь и Василий Семёнович, нет-нет, да и проговаривался, что братка, может, сейчас где-нибудь в Канаде живёт…  Ничего не утверждал, но как некий намёк высказывал. 
Тут открывался ещё и Ленинградский след. Одно из писем приходило не из Москвы, а из Ленинграда, из чего делалось предположение, что Дмитрий связывался действительно через какого-то знакомого – моряка загранплавания, который и писал письма Лизе, а фото передал где-то Дмитрию уже за границей.
Такая вот очередная семейная легенда.
В своё время Дмитрия на Лизе женили родители, когда увидели, что он начал погуливать по девкам. Решили так обустроить его личную жизнь и сами нашли ему невесту. Крепко полюбить Лизу Дмитрий не сумел, даже погуливал и в браке, но детей завести молодые сподобились.
   Лиза же Дмитрия любила, и была ему верна до конца своих дней, хотя жила очень не просто, трудно, пока детей на ноги ставила.
   Но вырастила и детей, да и с внуками понянчиться успела.