Старик

                СТАРИК

     В тот день старик выглядел оживлённым, часто посматривал на часы. В положенное для посещения время он сел на кровати, обратив лицо ко входу, и замер. У него дрожали руки, он перекладывал их – то на колени, то рядом, на одеяло.
    
     И вот она вошла... Влетела, ворвалась, разметав рыжую гриву... Голые, крепкие как у юноши плечи, коротенькая туника. Ноги, опутанные ремешками. Стройные как колонны. Она походила на античную патрицианку.
     – Дед! – устремилась она в его угол. – Де-е-д... живой...
     Старик привстал на ослабевших ногах и обнял внучку. Провёл пальцами по медным от загара плечам, вдохнул запах её волос и, замерев от счастья, еле выговорил:
     – Варюха... моя Варюха... Какая ты!..
     – Дед! Я необыкновенная! Ты лежишь тут и ничего-ничего не знаешь – я же в Италии была! – объявила она, сияя глазами. – Я влюбилась, дед! Как дура... – оглянулась на соседей, не скрывая сияющих глаз. – Выпьем за это...

     Она в момент накромсала спелый ананас, разлила по чашкам "Кьянти".
     – Его зовут Витторио... Не какой-то Витёк. Помнишь, в шестом классе был Витька Сечкин? Ботаник? Отдыхает... Витторио! Гондольеро! Он показал мне всю Венецию! Волшебно, дед! Ты веришь? Весь день и ещё ночь... Вот он, мой возлюбленный...
     – Он? – спросил ревниво старик, всматриваясь в глянцевые снимки. – Ему же под шестьдесят...
     – Хоть сто шестьдесят, дед! Ты не представляешь... как он смеется!.. поёт!.. танцует!.. Знаешь, как он силён в любви?!

     "Совсем взрослая... –  опечалился старик. – Впрочем, а Суламифь... Джульетта..."
     – Как ты тут, дед? Поправляешься? Пишешь? Всё эту свою грустную канитель про пионерское лето? Брось, на фиг, дед! Пиши про жизнь! Посмотри вокруг, посмотри на меня!
     Она порывисто обняла его, вскочила, бросилась к окну, протягивая руки к цветущим ветвям. Обернувшись, вдруг сникла, вглядываясь в его лицо. На высокий чистый лоб набежало облачко, задержалось...
    – Мне пора. На фест, в Монино. Ты не скучай, дед... Не будешь?
    – Я так рад, Варюня, что напрочь забуду скучать. Прощай и не печалься, будь счастлива, моя хорошая.
    Хотел ещё сказать, чтобы не горевала и не отчаивалась, когда в жизни выйдет обидно, больно... Чтобы загодя училась терпеть и сносить... Чтобы...
    "Глупый старик..." - он выпустил её руки.

    ... За окном торопливо прострекотал мотоцикл.
    – Пока, дед!

    Утишая сердце, он долго лежал на спине. На тощей, седой груди нащупал две давние вмятины. Как от пули девятого калибра. Это были следы от чирьев, что мучили его в детстве, в пионерском лагере. Огромные, надутые, горячие – больно шевельнуться... А всё от сырой погоды, грязи немытого тела. Оттого, что, дурак, не пил рыбий жир... Мама, узнав, что он в лазарете, забрала домой. Потом он заболел малярией. За месяц стал жёлтый, как лимон. От хины. И горький.
     Давно это было...


     Июль 2009 г.