По безнадежному пути, гл. 2

                ГЛАВА 2

                "... ИДИ КО МНЕ, Я БУДУ ТЕБЯ КРАСТЬ!.."
                (Мумий-Тролль)


- Кто вы такие? – внезапно прогремел мужской голос, и Элис узнала голос Эггеля. И на них обрушился ледяной шквал с дождём и градом, пронизанный какофонией звуков – воплями и устрашающим пением, беспорядочными музыкальными аккордами на непонятных инструментах и воем множества труб. Его напор был так силён, что Элис задохнулась на миг, и едва не оступилась.

- Быстрее, вперёд, - скомандовал Дуан сам себе. Он подхватил Элис на руки и почти бегом ринулся вперёд. Он бежал, а дорожка сзади них свёртывалась, уходя назад, в камень перстня. Вот они и у входа. Что дальше? Может быть, пора ещё раз вспомнить и назвать своё имя?

Элис собралась с силами и, пытаясь перекрыть рёв и гром, прокричала: - Я, Аль- Эльтар! Я приказываю тебе остановиться и пропустить меня внутрь замка!

Громовый смех обрушился на них. И площадка у самых ворот, подобно батуту, подбросила их вверх. Все стороны света в очередной раз смешались.

Элис и Дуан, не размыкая рук, летели отнюдь не вниз, а не пойми куда, кувыркаясь в воздухе, громко крича от беспредельного ужаса, ибо даже самые бесстрашные и презирающие опасности и смерть воители в таком случае не вольны распоряжаться собою.

Но полёт, как и любой путь, не мог быть бесконечен. Они внезапно начали замедляться, словно ускорение свободного падения понемногу уменьшалось, гася скорость. И вот Элис удалось рассмотреть, что они приближаются к некоей гладкой площадке, и она рябит и мерцает, ибо покрыта мраморной мозаикой.

«Ну, теперь вы продемонстрируете своё акробатическое искусство?» - спросил вкрадчиво тот же самый, очень знакомый, мужской голос. – «Я хочу полюбоваться вами».

Элис и Дуан сконцентрировались и сгруппировались одновременно, и мягко, насколько это было возможно, приземлились на обе ноги. Измученная Элис не сумела удержать равновесия – и Дуан хотел её поддержать, но удар всё же оказался достаточно силён, чтобы они упали и покатились по гладкой, как стекло, поверхности. И тут Элис снова закричала от ужаса – но в этот раз то, что произошло, оказалось страшнее страха собственной смерти: Дуан, которого она подкосила при падении, остановил её скольжение, но сам продолжал неудержимо стремиться к краю пропасти…

Ухватившись за кромку и скосив взгляд, она лишь успела увидеть, как он рухнул в тончайшую, почти незаметную глазу сетку, которая мгновенно стянулась в кулёк, подпрыгнула вверх и вовлеклась в невидимое отверстие в отвесной стене Замка.
Элис, чьи нервы балансировали на грани, не выдержала и зарыдала. Ведь она оставалась, прежде всего, лишь нежной девушкой, и уже затем – мужественным и целеустремлённым бойцом.  А теперь она осталась одна. Совсем одна! Есть от чего прийти в отчаяние.

Потом она заставила себя встать, распрямить плечи и воздеть кулак к небу, чтобы, подбадривая себя, погрозить Эггелю и всем силам, его охраняющим.

- Я рад, что ты пришла ко мне сама, по доброй воле, – раздался вдруг голос из ниоткуда. – Но в знак добрых намерений осени себя Иероглифом Мира, Геликирия.

Элис ещё крепче сжала кулаки: - Я бы не стала спешить, Эггель. И хотя требовать – твоё право как Хозяина Замка, мне бы хотелось видеть, как осеняешь себя ты!

Эггель ухмыльнулся: - Хитра, хитра. Уважаю! Ты можешь войти внутрь.

И в отвесной стене Замка с невыносимым скрежетом прорезалась невысокая дверца. Распахнулась, приглашая, и Элис вздохнула и вошла внутрь. «Я убью его, если с Дуаном случилось что-то плохое! Сначала заставлю выдать заклинание, потом уничтожу, как… как сидорова козла!» - твердила Элис, взвинчивая себя и готовясь к любым неожиданностям.

Она нашла себя внизу очень длинной лестницы. Стены залы, в которую спускалась лестница, были размыты сумрачным туманом, и потому определить истинные её размеры не представлялось возможным. Лишь откуда-то веяло свежим горным воздухом, и тоненько пели сквозняки. Элис вдруг подумала, что в зале, должно быть, много окон. И сразу же туман начал потихоньку рассеиваться.

И тут Элис услышала негромкий, но довольный смех. Смех нарастал, словно смеющийся никак не мог остановиться.

К Элис с длинной лестницы, уходящей, казалось, под небеса, спускался маг Эггель собственной персоной. В длинном чёрном балахоне с разрезами, расшитом лиловыми звёздами и иероглифами. Когда балахон развевался, Элис видела под ним затянутые в чёрное трико ноги и висящий на поясе серебристый, мерцающий меч – совсем не тот боевой меч, которым можно рубить врага. Но длинный и узкий магический меч-жезл, которым можно убить, не перерубая пополам, а лишь коснувшись врага его кончиком, направив в нужную точку. Или выслать магический импульс-приказ, натравить молнию или вызвать природный катаклизм.

- Я ждал тебя, Элеа. Приветствую тебя в моём доме.

Вот Эггель оказался напротив неё, и Элис невольно сделала шаг назад.

- Что ты сделал с Дуаном, подлая душа?

- Ну-ну-ну, не стоит начинать с взаимных обид. Твой друг Дуан в полной безопасности – он заточён в надёжно укрытой темнице, Элеа. Ему не место здесь, в резиденции Величайшего Мага Вселенной. А ты красивая, очень красивая! Ты стала ещё лучше за эти долгие месяцы мытарств. Куда лучше, чем Гелинор.
 
- Я не Элеа, я Элис! – и она попыталась безуспешно отгородиться ладонью.

- Элис? – Эггель хмыкнул. – Как это мило! У меня была служанка по имени Элис, но она плохо выполняла свои обязанности. И я её продал. В обмен на артефакт. Пожалуй, я передумаю возвращать свою жену, иначе она станет твоей соперницей. Я стану ухаживать за тобой. Не изволит ли её высочество захотеть полакомиться шоколадным мороженым и кофе с ликёром?

Эггель вытянул вперёд руку – и непозволительная слабость ударила Элис по ногам, знакомая тошнотворная волна обдала её жаром. Элис испуганно попятилась, споткнулась и схватилась за перила.

Эггель снова рассмеялся: - Ну-ну, не пугайся, я пошутил. Но в каждой шутке…

- Тебе легко шутить, ведь ты обошёлся без потерь. Но с чужими жизнями шутят лишь слабые. Сильны те, которые умеют быть благородными и милосердными.

Эггель нахмурился: - Что ты знаешь о потерях? Истинных потерях? Впрочем, можешь забыть мои слова. Только предложение перекусить остаётся в силе.

- Ты думаешь, я сяду с тобой за один стол после твоего предательства?

- Полно, Элеа, я не собираюсь причинить тебе вреда, ведь ты – дочь Гелинор, а значит, вобрала самые прекрасные её черты, её дивную красоту, а заодно и строптивость. Я предлагаю тебе заключить перемирие – тебе необходимо отдохнуть с дороги. Вот видишь, - говорил Эггель, отступая назад. – Я готов отступить, чтобы не испугать тебя неосторожным движением. К сожалению, холодный жар моей души невозможно утишить, он свойственен мне, и тебе придётся его перетерпеть. Уверяю, к нему легко привыкнуть.

И Элис рискнула оглядеться. Теперь они оказались в поистине необъятной и полупустой круглой зале. Меж двух рядов пятигранных колонн громоздился длинный обеденный стол в окружении чопорных чёрных кресел. Проёмы без стёкол выходили по всей окружности в пустоту. Ветер гулял здесь меж колонн, гудя и посвистывая.

- Итак, - продолжил Эггель когда настороженная Элис немного расслабилась. – Сзади тебя – большая гостиная. В ней – накрытый стол для дорогих гостей, ты голодна и умираешь от жажды. Давай перекусим – время завтрака давно прошло.

- Я явилась не для того, чтобы перекусывать с человеком, уничтожившим мою мать и друзей!

- Уничтожившим? – Эггель расхохотался. – Какие у тебя архаичные представления о смерти и жизни! Так знай, это дело поправимое. И ведь ты явилась, чтобы соединить воедино душу и тело – и возродить прекрасную Гелинор.

- Ты… ты сделаешь это, маг? Сделаешь, или я раздавлю тебя как червяка!

- Тсс, тсс, тсс! – Эггель шутливо загородился от Элис ладонями, и на этот раз от них повеяло ледяной волной. – Тебе непременно надо отведать красного вина, чтобы потеплеть душой. Не отказывайся, будь моей гостьей.

Плавная и вкрадчивая речь Эггеля обволакивала и успокаивала, и Элис допустила мимолётную мысль, что Эггель почти её родственник, и что он действительно не причинит вреда и по доброй воле воскресит маму. Эта мысль, не иначе, была внушена Магом, но Элис так хотелось верить, что это правда. Потому что внутри закалённого воина билось нежное девичье сердце…

Они сели за длинный чёрный полированный стол, напротив друг друга, и блюда с аппетитными, ароматными яствами сами пододвигались к ней, бутыли с соками и вином мельтешили в воздухе, опрокидывались наперебой и наполняли бокалы, спеша услужить.

- Ты можешь понемногу отведать всех блюд и напитков, - деловито заметил Эггель. – Если ты желаешь изучать магию, негоже голодать – может не хватить энергии.
 
И он принялся за завтрак. Элис смотрела на стол и глотала слюнки.

- Зачем тебе столько еды? И откуда она?

- Конечно, снизу. Из самых лучших ресторанов. Они прибывают сюда по пространственно-временному силовому лучу.

- Ты грабишь миры?

Эггель поморщился: - Как грубо и прямолинейно. Скажу иначе – заимствую. Для двух одиноких мужчин много еды не требуется – исключительно чтобы побаловать себя вкусом, цветом, ароматом – словом, почти чисто эстетическое наслаждение. Здесь, на Скале, среди камня, с этим негусто. Знаешь, встречаются прелюбопытные блюда! Например, желе из ядовитых зелёных пауков Энена с дивным соусом из роз. Морские деликатесы первобытного океана. Или изысканнейшие блюда из человечины с высокопросвещённого людоедского мира Гам. Не отведаешь, нет?

Элис категорически помотала головой.

- Тогда и я не стану. – Эггель повёл пальцем – и часть блюд исчезла со стола. - Почему же ты не ешь фрукты и сладости? А, понимаю, ты боишься, что я способен на отравление. Поверь, я не пал так низко, чтобы травить без особой надобности прелестную юную особу удивительной стойкости и силы. Да-да, я уважаю чужое мужество и целеустремлённость. Стать воином, покорить величайшую вершину всех времён и миров, найти общий язык с Дорогой Богов – ты воистину отмеченная, Элеа! Только не умеешь пользоваться своими талантами. Но ведь ты же явилась ко мне для того, чтобы научиться их использовать. Не так ли? Отведай же для начала хотя бы капельку яств – ты истощена, твоя физическая энергия – на нижней границе нормы. Не удивлюсь, если твой гемоглобин сильно упал.

И к Элис, постанывая от нетерпения, придвинулось шоколадное мороженое с ананасовым ликёром в серебряной криманке, сформированное в виде головы дракона. Элис не выдержала и взялась за золотую ложечку.

- Так что же, маг Эггель, насчёт возрождения королевы Гелинор?

- Зови меня просто дядя Эггель, дорогая. Кстати, у тебя очень красивый перстень, тебе он достался от Гелинор, или его подарил кто-то ещё? Ухажёр?

- Не уходи от ответа. Я не привыкла спрашивать вторично! – Элис стукнула вазочкой по столу, и мороженое от испуга выскочило на блестящую чёрную поверхность, приняв форму мозга. – И не смей касаться перстня, это не твоё дело!

- Тихо, тихо, какая невоспитанная племянница, - поморщился Эггель. – Не люблю лишний шум. Я беспокоюсь за тебя, только и всего. Позволь мне как-нибудь разглядеть его поближе и проверить на случай привнесения чуждых ментальных излучений. Да кушай же, кушай!

Как Элис ни была голодна, но горло пережала спазма. И тут из проёма ворвался вихрь, и загудел невидимый колокол. Элис напряглась. Из верхнего окна в зал стремительно влетел взволнованный, высокий и красивый юноша, и едва успел притормозить подле отца. У него были длинные волнистые волосы цвета воронова крыла с радужными переливами, и поразительной синевы глаза с безумными искорками.

- Отец, почему ты не предупредил меня, что у нас гости? – возмущённо воскликнул он.

Элис смотрела на юношу во все глаза. Эталь был бы копией матери, если бы не суровость и серьёзность не по годам, худоба, бледность и одержимый блеск глаз. Но при виде девушки черты лица и взгляд Эталя смягчились и оттаяли, стали нежными и удивлёнными.

- Это… ведь это - моя сестра? – спросил поражённый юноша. – Такая красивая…

- Да, сын, это твоя сестра.

- Мама сотворила чудо! Но как ты сумела сюда попасть? Это невозможно!

- Это моё собственное чудо плюс мамина магия.

- Так мама владела магией? Это здорово!

- Ещё бы, - перебил Эггель. – Ведь это я учил Гель магии!

- Отец, ты ничего мне не говорил…

Эггель самодовольно улыбнулся: – Да, Гель была моей ученицей и весьма преуспела в пространственно-энергетических манипуляциях. Жаль только, что она увлеклась фокусами. Познакомься с сестрой, Эталь, дай руку, предложи вина...

Эталь протянул руку, и Элис протянула руку. Они медленно сблизились, коснулись друг друга под ревнивым взглядом Эггеля. Меж рук пробежала белая молния, энергии встретились и смешались.

- Эталь, вот ты какой… Мама была бы счастлива увидеть тебя, если бы…

- Что – если бы?

- Эталь, твоя сестра ещё не отведала ни кусочка, – снова поспешно вмешался Эггель. – Уговори её, помоги ей расслабиться, почувствовать себя дома – видишь, она нервничает!

Но Эталь жестом остановил его: - Погоди, отец. Что – «если бы», Элеа?

- Если бы не погибла в стычке с Эггелем!

- Так мама… умерла?

- Не верь глупым фантазиям, Эталь! Внизу могут много чего напридумывать. Всё неизвестное и непонятное вызывает страх, а потому измышлениями искажаются реальные события. То, что они называют смертью…

- Это не фантазия и не ложь! – теперь перебила Элис, теряя терпение. – Мамина душа – во мне, и я искала отчима, чтобы просить… нет, требовать взять назад своё заклятие. Эталь, теперь мы можем требовать вместе. Ведь ты хочешь, чтобы мама вернулась в Мир Живых?

- Отец? – Эталь вопросительно повернулся к отцу.

- Сын, ты ведь знаешь, что для истинного Мага смерти не существует. Если Гель была так неосторожна и позволила чьей-то злой магии себя одолеть, это её проблемы. Теперь она – в Сером Мире, под крылышком Серого Кардинала,  и ты прекрасно знаешь, что это – тоже жизнь, только туда лучше не соваться без лишней надобности.

- Это ты маму называешь лишней надобностью? – гневно воскликнула Элис. – Эталь, что же ты молчишь? Эггель нагло лжёт тебе в глаза!

- Отец, я желаю знать правду! – Ноздри Эталя раздувались, щёки покрылись багровыми пятнами, губы дрожали, мышцы напряглись – он был очень разгневан, и Эггель, предчувствуя взрыв неконтролируемой энергии, поспешил перевести разговор в иное русло.

- Друзья, я всё объясню, клянусь, но не раньше, чем мы сядем за стол переговоров и дружно осеним себя Иероглифами Мира. Иначе быть Беде, и эта Беда может перекинуться на Нижний Мир, а вы ведь не желаете ему зла, не так ли?

Тотчас с потолка, теряющегося далеко в облаках, мягко опустились серовато-бежевые Крылья, затрепетали, завибрировали, рождая заунывную мантрическую мелодию, и гипнотический голос завёл протяжным, распевным речитативом стих номер пять из Мантрической Книги Магов. Присутствующие невольно воздели руки и лица к крыльям, присоединяя свой голос к гипнотическому голосу…

…Музыка стихла, Крылья, вздымая ветер, унеслись ввысь, оставляя умиротворение и расслабленность. Затем Эггель сотворил новое заклинание, и над столом вновь замельтешили угощения, ещё обильнее и соблазнительнее. Шампанское и всевозможные яства – запечённая утка по-пекински, фруктовые желе, жареные в хрустящей корочке окорока с овощами, острые и сладкие маринады, фаршированные орехами куропатки и маслины, зелёные сыры и розовые солёные бисквиты, а также кувшины с родниковой водой и разбавленным вином, груды свежевыпеченных хлебцев и диковинных фруктов. А моющие салфетки так и кружились в воздухе вкруг чумазой Элис, как листовки Мойдодыра.

Элис снова ощутила свирепый голод. Внутренний голос говорил ей, что не стоит доверять чувственным позывам, что это может оказаться всего лишь злыми чарами, но теперь она больше не могла с ним бороться и начала есть мясо, сладости, фрукты и пить соки и вино.

Кажется, Эггель рассказывал анекдоты, и они даже смеялись – ну как же, одна семья, они собрались за дружеской беседой за обеденным столом – как хорошо вновь обрести семью! Глаза Элис скоро затуманились, голова стала клониться вниз, сытая сонная одурь мутила рассудок…

И лишь внутри рядом с сердцем Элис билось второе сердце – сердце Гелинор, словно птица в силках, и кричала предупреждающе, и стучалась, ища выхода наружу, чтобы снова схватиться с Эггелем и спасти дочь, и не находила.

- Мама… - пьяно выдохнула Элис. – Как не хватает мамы… Эггель, я хочу, чтобы она сидела за этим столом…

- Прекрасная идея. Но прежде, юная наследница, неплохо было бы тебе принять ванну и привести себя в порядок, а то ты выглядишь как маленький поросёнок. – Эггель встал, утирая рот подлетевшей салфеткой, и с церемонным поклоном предложил руку Элис: - Прошу, я отведу тебя в гостевые покои.

Элис протянула руку – и испуганно отдёрнула: - Пусть… пусть лучше Эталь… Эталь отведёт.

- Пусть лучше Эталь, - покорно согласился маг. – Но провожатого я всё же дам.

Тотчас из воздуха перед Элис выпрыгнул мелкий бесёнок и, подрагивая пятачком, шепеляво и радостно хихикнул: - Пожалте жа мною, гошпожа, я провожу ваш в королевшссские покои…

Элис решила, что привести себя в порядок и впрямь неплохо, заодно она попробует изучить обстановку. В конце концов, она заявилась в чужой дом, и начинать качать права с первого же мгновения, в самом деле, не совсем вежливо – её брат может сильно удивиться, а ей хотелось свести с ним дружбу, заполучить в его лице союзника.

Бесёнок вприпрыжку нёсся впереди неё, бок о бок спешил Эталь, и рядом с ним ей совсем не было страшно – напротив, весело и забавно. Сначала они поднимались по пандусу и шли по переходам в правую жилую башенку, потом оказались на винтовой лестнице, ведущей непосредственно в покои Элис.

Вот и гостевой комплекс. Они взошли на площадку-прихожую, Эталь склонился перед сестрой, поцеловал ей руку, осенил защитным жестом: - Ты сможешь тут отдохнуть в полной мере, Элеа, залечить телесные раны, смыть негатив – вода в Замке, облучённая Небом, умеет лечить, а Магическая пыльца, единственная в своём роде, которую ты найдёшь в ванной комнате – универсальное снадобье. А я буду думать о тебе, и оберегать от иномирных сущностей, которые только и норовят залезть в чужой сон и порезвиться там – их тут множество.

Потом Эталь рассмеялся, порывисто схватил Элис за плечи и закружился с нею, надолго зависая в воздухе: – Я так счастлив, что ты здесь, Элеа! Мне не хватало человека, с которым я мог бы поделиться, я мечтал о тебе, сестричка! Когда ты придёшь в себя после долгой дороги, я займусь твоим магическим образованием вплотную. А пока расскажи-ка мне вкратце, что стряслось с мамой. Отец уверен, что всё не так фатально.

- Вернее, я расскажу, что произошло между нею и Эггелем. Заходи же и слушай, братишка.

Они вошли в уютную и свежую комнату, уставленную вазами с цветами, сели в кресла, и Элис обрисовала ситуацию.

- Не может быть! – вскрикнул Эталь, стукнув кулаком по столику так, что тот рассыпался на молекулы и тонкой струйкой вынесся сквозняком в окошко. Его глаза почернели, а сам он так побагровел, что Элис испугалась, что Эталь взорвётся.

- Спокойно, братик, спокойно, - с тревогой унимала она его. – Не горячись и не кипятись, нам необходимо вместе продумать стратегию и тактику противостояния Эггелю…

- Элеа, он мой отец! Не забывай! – воскликнул Эталь горестно. – Я не могу выступать против него. Значит, надо действовать иначе. Когда ты наберёшься сил, мы вместе обсудим ситуацию и заставим отца её изменить.

- Но каким образом, Эталь? Может, ты владеешь этой магией?

- Магия тут одна: вернуться по временному потоку в прошлое и изменить эпизод – эту роковую встречу, когда мама и отец поссорились.

- Я думала, это возможно только в фантастике, - выдохнула очарованная Элис.

- Это возможно на Скале Фа. О, здесь многое возможно! Но лучше не обсуждать это здесь – отец услышит. Отдыхай. А мне нужно обдумать услышанное. Моя душа отказывается верить. Всё рассказанное тобою кажется фантазией…

- Ты остался чист душой, Эталь. Это вдохновляет. Но если тебе тяжело поверить, отыщи Дуана, заточенного в магическом царстве Эггеля. И попроси у него подтвердить некоторые мои рассказы.

Они нежно попрощались. Эталь ушёл помрачневшим, погрузившись в тяжкие думы и оставив Элис одну. «Вернуться в прошлое и изменить эпизод»… Но ведь благодаря этому «эпизоду» Элис попала в Циннадель, встретилась с Дуаном и Клоем. А что, если иначе они разойдутся, и всё равно придётся кружить и бороздить миры в поисках пункта встречи? И кто знает, сколько иных испытаний предстоит на другом пути, сколько новых ответвлений родится им на радость или на беду, кто знает, как надолго отсрочится встреча с Улианом! Ведь Маг Эггель так и останется их злостным противником…

Элис приняла контрастный душ, тщательно помылась, обработала ссадины, синяки, кровавые мозоли и синие круги под глазами Магической пыльцой, с острой болью вспомнив нелепую и жестокую смерть Клоя Миртена, которому так не хватало простых антибиотиков! «О, Небо, неужели благородные и учёные люди настолько не нужны Миру, что ты так легко смирилось с этой невосполнимой потерей?» - воззвала она к ледяному небу за окнами, уже окрасившему снежные шапки гор барбарисовыми, персиковыми и брусничными оттенками красного и розового.

После всех манипуляций она едва дошла до шёлковой пуховой постели и буквально рухнула в неё, ничего не замечая вокруг. «Первым делом – восстановить силы», - твердила она себе. – «Первым делом – выспаться…»

«Не спи!» - билось внутри неё сердце Гелинор. – «Не спи, Элеа! Девочка моя – выстой, остались последние денёчки.  А я спою тебе или расскажу сказочку!»
Но Элис только коротко вздохнула – и отключилась. И ей тут же приснился сон, который ни Гелинор, ни Эталь не могли предотвратить…

…Маг Эггель в чёрно-фиолетовом одеянии вошёл в спальню и бросился на колени подле ложа. Элис громко вскрикнула и попыталась вскочить, но Эггель положил тяжёлую горячую руку на её колено: - Не пугайся, Элеа. Я пришёл, чтобы умолять тебя о милости и позволении побыть около тебя, любуясь твоим лицом. Дозволь мне находиться рядом, не отвергай!

Элис отшатнулась и села, подобрав ноги: - Что тебе нужно?

- Я уже сказал – побыть рядом. Скоро выйдёт луна, она здесь необыкновенная, огромная и фосфорическая. И философски задумчивая. Она не даёт мне покоя. Или нет. Это ты не даёшь мне покоя, точно полная луна. Приливы и отливы блуждающих чувств и желаний. В тебе накопилась невероятная сила, если ты оказалась способна так смутить мой покой! Ну же, дай мне руку. Дай! – и Эггель с этими словами порывисто схватил Элис за руку, закрыв ладонью перстень Ули, и начал покрывать руку поцелуями, жгучими, точно ожоги или укусы.

Элис закричала от боли и попыталась вырвать руку, а затем собралась ударить Эггеля – и нашла обе свои руки схваченными его руками.

- В чем загвоздка? – деланно удивился Эггель. – Чего ты боишься? Мы не кровники, Элеа, я твой отчим, что же мешает нашему сближению?

- Меня ждет король Улиан! – задыхаясь, выкрикнула Элис.

Имя короля Улиана покоробило Эггеля. Он передернулся.

- Подождет, не дождется – и забудет. Ты будешь принадлежать мне и только мне.

Элис начала извиваться – а Эггель вдруг расправил огромные чёрные крылья, замахал ими – и вылетел вместе с полунагой Элис в оконный проём.

Он стремительно нёсся прямо к гигантской зеленовато-серебристой луне, покрытой удивительно красивым узором ландшафтных линий, и подлунный мир, посеребрённый ею, выглядел волшебно и восхитительно. Горы и Замок с высоты выглядели чарующе прекрасными, а звёздное небо - просто феерическим! И от подобного полёта не только захватывало дух, но могли бы возникнуть экстатический восторг и упоение, а там – и открыться иные тайные глубины и высоты…

- Тебе нравится летать, не правда ли? – спросил Маг глухим голосом, не размыкая губ.

Элис кивнула. Сердце её буквально разрывалось от радости полёта.

- Только скажи, Аль-Эльтар, и Небо будет твоим. Мы будем летать с тобою столько, сколько ты захочешь, и у тебя вырастут Ночные Крылья. Скажи мне «да», Элеа. Скажи мне «да»! Сбрось перстень, он тянет тебя вниз, и вместе с ним тянет книзу бремя утрат и земных горестей. Забудь о них. Я помогу тебе стать свободной!

Ах, как хотелось Элис ответить «да» и стать свободной! Но куда деть эту разрывающую боль, которая влекла её вниз непосильным, каменным грузом – боль утраты близких и любимых людей? Разве можно её отринуть и забыть, стать счастливой за чужой счёт? Сиреневая, жгучая эта боль и делала её не Магом, а просто человеком. И Элис заставила себя не видеть блистающее великолепие окружающего мира.

- Смотри, как прекрасен Подлунный Мир, – выдохнул Эггель низким, волнующим голосом. – И он принадлежит тебе!

Но Элис больше было не до наслаждения полётом и не до любования миром с высоты полёта Чёрного Мага. Потому что Элис мысленно твердила последнее, подаренное Алливис, заклинание – Мантру против совращения Тёмными Силами. И полёт внезапно оборвался, дивный свет понемногу ослабел, луна свернулась в жалкий комочек, а Элис очнулась в холодном поту, словно после нескончаемого ночного кошмара. Долго оглядывалась, пытаясь понять, спала она или нет…

Как ни странно, остаток ночи прошёл спокойно, хотя Элис до рассвета не сомкнула глаз. Невесёлые мысли и мрачные предчувствия одолевали её. Она вспоминала Клоя Миртена и Дуана Гордиборгердера – неужели их жертвы напрасны? Вспоминала Ули, милого и желанного Ули – что, если она воспользуется его перстнем и улетит ему навстречу? Ведь это станет предательством по отношению к маме, Дуану и даже Эталю – такому сильному, порывистому, но наивному и не искушённому в бытовых гнусностях и дрязгах, далекого от коварства отца.

Она беспокойно бродила по спальне, вслушивалась в шорохи, пыталась вглядываться в ультрамариновую ночь за окнами, ослепительно яркую от неонового света звёзд – тех самых звёзд, которые складываются в эти мифические Бриллиантовые Дороги, на которых оставляют свои следы только Боги.  Поднебесный замок Мага Эггеля пронизывался этим ледяным светом буквально насквозь – не мудрено, что он помрачал рассудок, томил несбыточными надеждами и заставлял действовать неадекватно даже Магов такой неординарной силы!

Эггель наверняка хотел, чтобы Элис тоже зажглась той же навязчивой идеей, пропиталась неутолимым желанием взобраться на Бриллиантовую Дорогу и сравняться с Богами. И для того – объединилась силой с отчимом!

Сила… Но где же она, эта сила? С чего все они решили, что она в ней есть? Затратить физические усилия, быть целеустремлённой и твёрдой, избежать ловушек и опасностей, мобилизовать внутренние ресурсы и взобраться на могучую Скалу – это ещё не есть магия. Физическая сила есть всего лишь физическая сила. Почему же ей твердят, что Элис – отмеченная? Вот и Эггель это подтверждает. И предлагает вытащить эту пресловутую силу наружу. Или же он её дразнит?

А ведь это заманчиво, очень заманчиво! Потрясающе соблазнительно, так здорово! Летать… Пронизывать Пространство и Время, манипулировать ими, быть способной изменить и свою судьбу, и судьбы близких, командовать чужими душами и читать в них - кто об этом не мечтает? А вдруг она сможет тогда спасти своих друзей?
Элис всё же задремала, а Гелинор нашёптывала и напевала, осеняя Элис своим ангельским крылом, больше не подпуская к ней Духов тоски и печали, сплина и злой страсти.

И лишь только луч солнца, такой же холодный, как и звёздный, коснулся её глаз и чела, Элис вскочила как ошпаренная, и огляделась. Она жива. Она в той же комнате!

Первым делом, прогоняя остатки сна, Элис заставила себя залезть под ледяной душ. И только после этого, взбодрившись, исследовала гостевой комплекс.

Он представлял собою комнату-цветок с четырьмя полукруглыми приделами, выходящими на четыре стороны и соединёнными центральной прихожей, куда выходила винтовая лестница. Комнаты были невелики, но виды из окон раздвигали окружающее пространство почти до бесконечности. Южная комнатка – для вечернего отдыха - выходила в богатый и пышный парк и изнывала от летнего зноя. Восточная, обеденная, полыхала осенним пламенем дальних лесов и ближних рощ, взбегающих на пологие горы и холмы, и ветерок приносил внутрь терпкие ароматы увядания. На западе – где находился маленький мраморный бассейн и душевая – царили нежная, дымчато-зелёная весна, белопенное цветение фруктовых садов и весёлый и беззаботный гомон невесть откуда взявшихся птах, то и дело садящихся на подоконник.

Наверное, тут можно было бы жить, не скучая, обозревая по желанию любое время года и наслаждаясь то летним теплом, то осенними плодами, то зимними забавами, то весенней негой и полнотой жизни…

А в северной комнате-гостиной, куда заглядывали заснеженные горы, сугробы и сверкающие зелёные ледники, и где они с Эталем беседовали вчера вечером, сейчас прямо посередине стояла вешалка. На ней, мерцая и переливаясь, висело дивное небесно-голубое платье, усыпанное лиловыми жемчугами, и эти жемчуга вызванивали чудесную мелодию.

 А поверх него висела гирлянда оплечья - целая сетка из золотых цепочек причудливого плетения, скреплённых колечками. Элис, как зачарованная, подошла и коснулась платья – платье было тёплым и нежным, оно, казалось, смотрело на неё умоляюще – только надень. Интересно, из какого мира оно изъято, кому принадлежало или могло бы принадлежать? Может быть, юной принцессе? Или знаменитой певице или актрисе? Или его, не смыкая глаз, целая артель белошвеек готовила для гордой невесты богатого аристократа?

Элис неуверенно протянула к нему руку, цепочки с золотыми кольцами звякнули, и сердце больно кольнул этот звук, а метка Гелинор ожгла, словно калёное клеймо, и Элис вскрикнула. Намёк был понят.

Надеть прелестное, девственно чистое платье, сейчас – значит принять подарок Эггеля. И дать заковать себя в цепи рабства. Нет, этого не будет!

Элис не без сожаления проигнорировала роскошный наряд и облачилась в свою старую, потрепанную одежду. Да ещё прихватила меч, без которого теперь не мыслила себя. Если ей суждено когда-либо встретить Ули, то она явится пред его очи именно такой! Он примет её в любом виде и в любом прикиде.