Субром пасхального кролика

 Сумрачное безмолвие  комнаты вновь разрезало вырвавшейся смесью отголосков  её гортанных полукриков и полустонов.
 Её тело всё ещё билось в конвульсиях, а тонкие пальцы сдавливали голову мёртвой хваткой...

«Тише, милая, тише... — Эсан обнял жену. — Лин, родная, открой глаза, посмотри на меня».
 
За два последних года их супружеской жизни, он не то чтобы смирился с её ночными кошмарами, скорее наоборот, его всё больше пугала их возрастающая частота.

Чего он только не делал!

  Водил её к лучшим докторам, психологам, психиатрам, экстрасенсам, тучным бабкам на Грин Стрит, возомнившим себя Бог знает кем... Возил к морю, в горы, и даже за них, как ему казалось.

 А теперь, по настоянию именитого мистера Финча, будь он трижды неладен, они здесь уже седьмой день, в доме, где Линда выросла и где она, будь он неладен ещё пару сотен раз, должна была бы получить доступ к воспоминаниям о том, что мучает её в кошмарах.
Но , увы,  их она по прежнему вспомнить не могла, а приступы повторялись каждую ночь.

— Эсан, — Лин открыла глаза и поспешила вжаться в тело самого дорогого на Земле человека. — я видела её!
— Что, милая? — он отодвинулся и поперхнулся от неожиданности, словно не веря своим глазам и ушам. — Кого? Кого ты видела?

— Маленькую девочку в нашем саду... — картинка всплыла в памяти, но, тут же затерлась горизонтальными полосками и исчезла.
— Это всё? Милая, постарайся...

Дрожь пробежала по телу возлюбленной, он почувствовал её озноб, и слёзы, стекающие крупными дождинками.

— Больше ничего... совсем ничего. Только темнота и жуткий страх... Эсан Кларк, — она обратилась к мужу взволнованно и чуть слышно. — не отпускай меня из своих объятий — промедлила, задумавшись, и добавила уже спокойнее — никогда...
— Никогда...


... «Никогда вас не оставлю...»

Белокурая девчушка лет четырёх, усевшись на коленки, держала в руках небольшую плетёную корзинку с пасхальными яйцами.

Линда склонилась над девочкой.

 
«Мамочка, послушай! Они совсем живые... А знаешь, у каждого своя песенка...»

Миссис Кларк протянула руку, и в её ладони оказалось необычайно красивое, изумительно-розовое с золотистыми крапинками яйцо.

— Ну, теперь поняла? Слышишь? Детка поёт! Поднеси к уху... — маленькие ручки показали всё на собственном примере.
— Детка?  —  вопрос Линды предупредило еле слышное пение, а в висках отчетливо застучали буквы, сложившиеся в слова, огранённы мелодией, напоминающей звуки старой пластинки...

«И правда вскроется, и ложь,
И в первых отблесках звезды
Себя как истину испьёшь,
Себя найдёшь в скорлупке ты!»

— Красивая песня, да, мамочка?

Линда не смогла вымолвить ни слова, она лишь попыталась приблизиться к малышке, но в туже секунду лицо её дочери стерлось, а за спиной послышались странные звуки, будто тысячи беспомощных мотыльков  забили крыльями в загустевшем воздухе замкнутого глухими стенами пространства.
 Небо потемнело, и по увядшей за считаные доли секунды траве пронеслось что-то серое и необъяснимо пугающее.
 
 Ещё секунда, и Лин поняла, что яйцо выскользнуло из её дрожащих рук и стремительно унеслось порывом ветра вместе с серым клубком.

Она двинулась в сторону, но увязла в толще изменившего привычность движений пространства.
Серый клубок остановился у резного забора, мотыльки затихли, и сквозь оседающий ореол тумана глаза смогли определить источник беспокойства.

Маленький серый кролик, ловко работая лапами, закапывал  украденное сокровище...

— Детка!— закричала малышка. — Там детка... — крохотные ручки сжали корзинку, и жалобный плач громом обрушился на женщину.

 Корзинка задрожала миллионами детских всхлипывающих голосов, сквозь тонкие стенки скорлупок проступили отпечатки их лиц, искажённые гримасой ужаса.

 Линда сдавила голову тонкими пальцами, и затрясла ей, лишь бы не слышать этого плача...
 
 Только теперь она сама смотрела на происходящее глазами малышки... это Она видела огромный силуэт, поднимающийся с колен у забора.

 Это Её сковывал ужас...
 Это Ей было страшно и почему-то больно... Это она звала маму, но мамы всё не было...

 Она знала, что ужасный зверь забирает тех, кто плачет... и она больше не плакала...

Она нашла свою скорлупку! Изумительно-розовую с золотистыми крапинками, сложёнными в странную надпись «СУБРОМ»...


— Лин! Ты напугала меня! Какого ты делаешь в саду среди ночи? — наверное впервые в жизни Эсан повысил голос на свою любимую, разглядев в её руках кусок розового пластика...

— Почему, Эс? Почему ты не убил меня как всех остальных? Сколько их было, твоих жертв, а, Эс? Что же ты молчишь, Эсан Кларк?!
— Милая, тише, тише... — он попытался обнять её, но она оттолкнула его со всей злостью, которую когда либо способен испытывать человек перед лицом своего злейшего врага и обидчика.

— Будь ты проклят, Эсан! Я вспомнила!!! Я всё вспомнила!!! И То пасхальное воскресение! Это ты увёл меня с праздника... Больной придурок! И этот дом! Ты держал меня здесь! Как и всех нас! Ты создал для нас эти скорлупки! — обессиленная, она рухнула на землю и затряслась в конвульсиях, повторяя одно лишь: «Субром пасхального кролика...»

Эсан схватился за телефон:
«Мистер Финч, это Эсан Кларк. Всё даже хуже, чем мы предполагали. Не стоило мне забирать её из лечебницы так рано ...»

«Est Morbus! * — послышалось за спиной покидающего кабинет врача мужчины. — Хотя, Линда наверняка сказала бы «Subrom»...

...
— Куда мы идём? А они точно умеют петь? А как тебя зовут? А мама скоро придёт за мной? — не отрывая глаз от чудесной корзинки с разноцветными яйцами, тараторила белокурая малышка, держа за руку самого настоящего живого пасхального кролика.

Он поднял её и прижал к себе.
— Если пообещаешь вести себя хорошо, то очень скоро я сделаю тебя миссис Кларк. Поняла, Линда?
— Но, я не Линда, я Алиса...
— Ты привыкнешь... — он улыбнулся и открыл дверь подвала, где небольшая клетка с  надписью «Морбус» отражалась в зеркальных стенах десятками своих перевёрнутых копий, — Хотя... — он приложил палец к её губам, щёлкнул замком и снова улыбнулся — Пусть будет Алиса! Я подарю тебе карманные часы...


*  Est Morbus ( с лат.) - это болезнь