Города некрофилов

    
     Помню, жили мы на окраине Керчи, в Стройгородке, на улице Якорной. На холме — остатки турецкой крепости Еникале, а внизу, у воды, расположились цеха морской ремонтной станции. В стародавние времена на улице Якорной жили ремесленники, изготовлялась оснастка для кораблей и яхт, там же и якоря ковались. И улица наша хранила своё историческое название. Хранила до того самого дня, когда, в 70-е прошлого века, случился на ней пожар — горел шлакодеревянный домишко послевоенной постройки. Примчались с сиреной доблестные пожарные и стали… шлак тушить. Хибарка, конечно, сгорела дотла. Вскоре вместо барака сгоревшего построили новенький каменный дом. Но вот беда: на пожаре погиб пожарный. Как быть с погибшим? Время было советское, и в ту пору, существовал, в ряду прочих, миф о заботе компартии о народе. Задумались тогда в городском комитете партии — пожарного ведь, как дом, не воскресить. Объявить людям правду, что советских пожарных пускать на пожары нельзя, ибо и огонь тушить не умеют, и сами горят, как порох, — значит признать нерадивость советской пожарной службы. И решили: а не поступить ли, как поступали во время войны советские комиссары, когда бездарность военачальников выдавалась за героизм бойцов? Угробил, скажем, четырежды Герой Советского Союза маршал Жуков полфронта солдат, а красная пропаганда во все свои рупоры: «Геройски сражались и все полегли смертью храбрых!» И решили: поступим и мы по-комиссарски — сделаем сгоревшего на пожаре героем.
      И тут же нарекли улицу, хранившую много веков память древности, его именем, и табличку об этом привинтили к углу нового дома. Человека таким способом не вернули, да и память живую о нём и его, быть может, смелом поступке в казённой табличке не сохранить; ведь живая память хранится в любящем сердце, и только. А вот историю улицы стёрли вместе с её природным именем.
      В дохристианское время, когда сама жизнь являлась божественной, всё отжившее окончательно уходило в Навь, как опавшее листья осенью, ибо полный уход означал возрождение. Не цеплялся люд за мёртвое, открывая простор живому. Потому города, деревушки и сёла, а в них улицы, переулки и площади именовались по роду деятельности живущих: Гончарная иль Канатная, Купеческая или Дворянская… Назывались по принадлежности иль красоте: Красная, Объездная, Тенистая, Берёзовая, Садовая…
      Скверный обычай «увековечивать» имена мертвецов — этот культ некрофилии — привнесли в нашу жизнь природные некрофилы — евреи — через отросток иудаизма — христианскую церковь. Церковное почитание полусгнивших трупов, культ мертвечины, когда не погребённые полуистлевшие останки возводятся в ранг святыни, нашёл своё отражение в искажении топонимии[1] городов и улиц именами мёртвых «святых». Красивые живые названия улиц был вытеснены сонмом религиозно-мифических: воздвиженские, успенские, преображенские, благовещенские, вознесенские, покровские, богоявленские да спасские.
      В России после государственного переворота 1917 года новая власть стала уже тотально лишать улицы городов их исторических исконных названий, присваивая им имена евреев: марксов, энгельсов, лениных, кировых, свердловых, войковых, блюхеров, тухачевских, будённых, сталиных… и выставив на главной площади русской столицы труп одного из них для всеобщего обозрения.
      Некрофилия — свойство вида homo iudaeus; свойство биологического характера. Потому в этом нет аморальности или злого умысла, как нет безнравственности в том, что шакал обыкновенный питается падалью, роясь в мусоре, или гриф является некрофагом.
      Но зачем белым людям уподобляться евреям и следовать их традициям? Причин тому несколько. Одна из них — христианизация сознания многих поколений в течение двух тысяч лет. Именно в христианстве, с его так называемыми «святыми мощами», ярко выражена тяга к мёртвому. Частица трупа в алтарях христианских храмов, именуемая антиминсом,[2] является обязательной деталью для совершения главнейшего христианского богослужения — литургии.
      Вторая причина — межрасовое смешение, одним из последствий которого является брахикефализация,[3] и, как следствие, безучастность к животным, варварское отношение к растениям, неизлечимые болезни и вырождение.
      В итоге современные города населяет иудезированная масса гоминид, [4] прошедших процесс брахикефализации и утративших непосредственную связь с природой.
      И стоят города некрофилов: улицы мертвецов, и дома на всех этих улицах, что колумбарии,[5] за стенами которых в бетонных склепах копошится подобие человека. И редко, где-нибудь на окраине города, ещё сохранили свои исконные названия «Набережные» да «Портовые»; по окраинам городов пока ещё «Окружные» да «Магистральные»…

      2006 г.

      Иллюстрация: улица им. еврея Ленина в центре города Керчи.
      Эссе опубликовано в «Первой Международной Независимой Православной газете Слово».
__________
     [1]Топонимия — культурно-историческая и духовная память народа. Когда разрушаются архитектурные сооружения, стираются из памяти исторические события, в народной речи сохраняются закрепившиеся от частого повторения названия населенных пунктов, рек, улиц, площадей и т.д. Эти названия, являясь языковым кодом истории, несут в себе информацию. (И. Б. Горланова, кандидат филологических наук, доцент).
     [2] Антиминс — в православии четырёхугольный, из шёлковой или льняной материи, плат со вшитой в него частицей мощей какого-либо православного мученика, лежащий в алтаре на престоле; является необходимой принадлежностью для совершения полной литургии. Одновременно он является также и документом, разрешающим совершение литургии. (Википедия).
     [3]Брахикефализация — процесс изменения формы головы человека в сторону высоких значений головного указателя, протекающий в тех или иных популяциях на протяжении определённого периода времени. Результатом этого процесса является постепенное расширение и округление черепной коробки. (Википедия).
     [4] Гоминиды — семейство прямоходящих приматов, включающее людей (Homo sapiens) и их ископаемых предшественников. (Большая российская энциклопедия).
     [5] Колумбарий — место, ниши в стенах, где после кремации устанавливаются урны с прахом.