Как фронтовик войну с бюрократами выиграл

Близнецам Мишке и Гошке в школе задали подготовить проект на тему «Легенды и мифы Древней Греции». Их школа перешла на обновленную программу, и в задания ученикам добавились различные проекты, презентации, создание кластеров. Вместо изложений и сочинений было эссе, вместо практических – тесты, самостоятельную работу заменили подкасты и просмотры видео на «Твой-тубе».
– Мааам, у нас есть книга про греческие мифы? – с ходу огорошил Мишка маму, не успев разуться и помыть руки.
Надо особо сказать, почему близнецы спрашивали именно книгу, а не предпочли быстренько набрать запрос в «Гогле». К книгам в этой семье было особенное отношение. По вечерам, когда родители приходили с работы, а малыши – из школы, бабуля и дедуля откладывали в сторону повседневные бытовые дела, все вместе собирались за большим столом ужинать, а после ужина вслух читали книги при свете настольной лампы. Обычно читал дедуля. Хорошо поставленным, по-военному четким голосом, с размеренными интонациями, которые словно вживую рисовали слушателям каждого героя. По правде сказать, дедуля был маминым прадедушкой, зимой ему исполнилось ровно сто лет. Он уже почти не выходил из дома, болели ноги, застуженные в окопах Великой Отечественной войны, зато читал он без очков, сохраняя не только ясность зрения, но и ясность ума.
Своих праправнучат дедуля обожал безмерно, посвящая им все свое время и любимое занятие – чтение. Сызмальства мальчишки слушали в его исполнении произведения Александра Пушкина, Грина, Валентина Распутина, Жюля Верна, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, Бориса Васильева, Николая Носова и других именитых литераторов. Часто дедуля останавливался на самом интересном месте, говоря, что устали глаза, и сколько бы ребята не канючили, требуя продолжения, он обещал дочитать завтра. Так Мишка и Гошка выучились читать с пяти лет, чтобы самим скорее узнать, чем же закончилось дело, и куда делся сундук с сокровищами.
– Так есть книга или нет? – поддержал Гошка брата.
– Есть, конечно! – сказала мама. – Но отдам я вам ее после ужина, а сейчас марш мыть руки и за стол.
–  А есть там рассказ про близнецов? – не унимался Мишка.
– Есть, «Кастор и Поллукс» называется. Все после ужина. Бегом марш! – родительница взъерошила одинаковые русые макушки сыновей и ушла в кухню.
После ужина мама выдала сыновьям обещанную книжку, и они унеслись в свою комнату готовить проект.
– Внученька, а что же, ребятишки сегодня не будут повесть слушать? – похоже, дедуля огорчился, узнав, что любимых сорванцов не будет сегодня на ставшем традицией чтении.
– Прости, дедуль. Им что-то в школе задали по мифам Древней Греции.
Дедушка покачал головой и ничего не ответил. Но удивился, что в пятом классе вместо Пушкина, Пришвина, Паустовского, Твардовского, Некрасова, Осеевой и множества других прекрасных авторов, детям почему-то задают именно греческие мифы, где на каждой странице кого-то убили, отравили, наказали, съели, оторвали голову или превратили в чудовище. Судя по всему, внучка была того же мнения, но тоже благоразумно промолчала.
Еще три дня до выходных ничего не происходило, выходные также прошли спокойно, а в понедельник Мишка и Гошка пришли из школы мрачнее тучи. Мрачнее тучи были и родители, потому что маме в личные сообщения пришел мессэдж о том, что ее приглашают на беседу к директору относительно поведения сыновей.
Папа, как глава семьи, сразу сказал, что хотел бы честно услышать от самих близнецов, что произошло. Оказалось, что Мишка и Гошка не подрались, не разбили окно, не грубили учителю, не прогуливали и не отлынивали от работы на уроке. Причиной разбирательства стал злополучный проект о Диоскурах. Ситуация осложнялась тем, что на уроке присутствовали члены международной комиссии, и они тоже были, мягко говоря, в шоке.
– Сначала все хорошо было. Учительница проект проверила, велела кое-что исправить, потому что проект получался нетолерантным. Там не было негров, ЛГБТ и женских персонажей, – насупился Гошка.
Не успели родители ахнуть от такой весьма противоречивой информации, как Мишка продолжил мысль брата:
– Мы исправили, как нам было велено. А в результате международная комиссия за что-то оскорбилась, заявила об ущемлении чувств и пожаловалась директору. Вот, теперь вас вызывают.
И мальчишки зашмыгали носами, ожидая родительского внушения. Родители сами сидели в шоке, главным образом, от нереальности происходящего. Пацаны боялись поднять глаза, чтобы не видеть разочарования на лицах папы и мамы. Как вдруг сильные мозолистые ладони легли на их плечи, в знакомом запахе крепкого табака безошибочно угадывалось присутствие дедули.
– Не ревите, пострелята! – дедуля ласково погладил их по головам и прижал к себе, словно пытаясь защитить от всего. Потом посмотрел на правнучку, вспомнил, как она, маленькая, так же плакала, когда ей приходилось сталкиваться с несправедливостью и собственным бессилием что-то изменить.
– Неладно там что-то, внуча. Надо бы мне идти на разговор, – изрек старик.
– Дедуля, как же? – забеспокоилась молодая женщина. – Тебе же ходить трудно, а вдруг здоровье, а вдруг сердце? Сто лет – шутки тебе что ли?
Дедушка сурово свел брови.
– Отставить разговорчики в строю! Сказал – пойду, значит пойду. Уж не страшнее, чем под фрицевскими пулями Кёнигсберг штурмовать!
Наутро дед по военной привычке встал рано, гладко побрился, сделал зарядку и достал из шкафа свой парадный китель с медалями. Больше всего на нем было, конечно, военных наград, но встречались и гражданские, полученные уже в мирное время – юбилейные медали, знак «Ветеран труда», «Отличник образования». После войны дедушка, вернувшись в родное село, посвятил жизнь преподаванию, по-отечески сердцем потянувшись к осиротевшим после войны ребятишкам. Старался быть для них не только учителем, дающим образование, но и воспитателем, наставником юных душ, примером во всем. Горько ему было знать, что чистые детские сердца и наивный разум в современном мире попали под скальпель горе-реформаторов от Минобра, до изощренности которых было далеко даже нацистским подручникам доктора Менгеле.
В школу дедушку и близнецов папа отвез на машине – несмотря на то, что ветеран любил ходить пешком, расстояние до школы в свои годы ему было уже не одолеть. В кабинете директора собралась приличная уйма народа, администрация школы, педагоги и даже члены международной комиссии, своими красными лицами и раздувавшимися ноздрями демонстрирующие полное презрение к происходящему.
– Вообще-то мы вызывали родителей! – сказал директор, возрастом старше внучки ветерана от силы года на 3-4.
– Интересы ребенка может представлять любой из законных представителей семьи. Поэтому я здесь, – сказал дедушка. – О чем пойдет речь на этом разбирательстве, касающемся моих внуков?
Учительница по литературе стояла красная, держа в руках папку, видимо, со злополучным проектом.
– Понимаете, сначала все было хорошо, – сказала она. – Михаил и Георгий досконально изучили миф и преподнесли его в традиционной интерпретации. Но, по новым правилам политкорректности, их проект не мог считаться полным, потому что он не представлял интересы таких меньшинств, как нег…, прошу прощения, афроамериканцы, ЛГБТ-сообщества и прочие социальные группы, чьи интересы могут быть уязвлены этим. Поллукса, он же Полидевк в некоторых текстах, решено было представить как трансгендерную женщину, ну, имя подходит, сами понимаете… А Кастора сделали чернокожим, он, согласно мифу, все равно был рожден от земного царя, а не от Зевса. С женскими персонажами проблем было меньше, все-таки, у Диоскуров была еще сестра Елена. Но суть не в этом…
– Интересно! – хмыкнул дедушка. – Так в чем же суть, кроме того, что произведение эллинической литературы было загнано в убогие рамки явно неграмотных представлений о братстве и равенстве?
– Вы поймите, – наставительно изрек директор, – мир меняется, правила меняются, нужно идти в ногу со временем и соответствовать мировым трендам. Впрочем, это еще не всё. Вы продолжайте! – обратился он уже к коллеге.
Учительница покраснела еще больше, она явно приблизилась к самой шокирующей части рассказа. Члены комиссии нетерпеливо заерзали в глубоких креслах.
– Суть в концовке проекта. В той части, где нужно выразить свое отношение к происходившим в повествовании событиям, Михаил и Георгий написали…, – учительница раскрыла папку, откашлялась и начала цитирование. – «В целом поведение Диоскуров не может быть примером для подрастающего поколения. Изложенные в мифе события доказывают, что они не были великими героями, несмотря на участие в древнеэллинских битвах и завоеваниях. Потому что воинские подвиги они совершали не с благой целью, а лишь для того, чтобы стяжать славу и запугать тех, кто был заведомо слабее их. В этом нет чести. Кроме того, их поведение в мирной жизни также не может вызывать уважение, равно как и отношение так называемых богов. Зевс, злоупотребляя своим положением верховного бога, нарушал святость семьи и брака. Кроме того, оказывал явную протекцию своим незаконным детям, чтобы они получили заведомые преимущества перед простыми смертными. Это не может быть примером благородства, зато подтверждает тот факт, что коррупция преследовала человечество на пути всего цивилизационного развития. К числу криминальных проступков близнецов можно также отнести кражу невест своих близких родственников, скотокрадство, призыв к вооруженным действиям, разжигание розни между народами и людьми. К сожалению, за свои преступления они не понесли никакого наказания, благодаря опять же протекции вышестоящих богов. По просьбе Полидевка Зевс даже взял обоих близнецов на небо, в созвездие. Если мораль этого мифа «Греши, если есть связи, тогда все спишется», мы с этим категорически не согласны. При этом неважно, к какому полу, расе, этносу и социальному слою принадлежали главные герои мифа – ибо не это делает нас теми, кем мы являемся. Главное – то, что определяет наше человеческое начало: мир, гуманизм, сострадание, умение прощать и укреплять отношения со всеми, потому что единственное, что нас объединяет, и что имеет значение – все мы люди».
Конец фразы был окружен таким звенящим и недоброжелательным молчанием, что, казалось, его можно почувствовать кожей.
– Вопиюще! Немыслимо! – послышался шепот от представителей международной комиссии. – Позор на все мировое сообщество!
– Я полностью согласен со своими внуками в оценке данного произведения. Диоскуры не могут быть примером для подрастающего поколения, но, необходимо признать, что данный литературный образец отражает нравы, обычаи и культуру общества, которые существенно отличаются от наших…, – сказал ветеран.
Со стороны комиссии послышался сдавленный «ах!».
– Пожалуйста, поймите, – учительница попыталась объяснить. Видимо, она все-таки была неплохим человеком, который любил свое дело и учеников, несмотря на гонку выживания от реформы до реформы, – Герои в новой интерпретации – афроамериканец и трансгендер. Если мальчики делают о них вывод в отрицательном ключе, тем самым ущемляются интересы всех представителей данной группы меньшинств. Это международный скандал и не только из-за того, что на уроке присутствовали члены международной комиссии. В классе в настоящее время обучается около десяти школьников, прибывших из западных стран по академической мобильности. И этот проект, тем более, публично защищенный вашими внуками, наносит удар по их менталитету и формированию толерантности.
Дедушка встал с места и обвел глазами присутствующих. С ним избегали встречаться взглядом все, кроме молодой учительницы, искренне пытавшейся уладить конфликт, но не видящей выхода из ситуации.
– Вы знаете, что толерантность – это медицинский термин? Он означает способность организма привыкать к наличию в нем паразита или другим иммунным поражениям. Но когда таких поражений становится слишком много, организм умирает, – отчетливо сказал он. – Почему же вы этим словом подменяете священные понятия братства, единства, мира? Вы знаете, там, в окопах, под огнем на фронте, под артобстрелом эта толератность не значит ничего. А вот братство и доброе отношение к каждому человеку нас спасли тогда, помогли сломать машину фашизма. Мы между собой делили последний кусок хлеба, последнюю флягу воды, невзирая на национальности, цвет кожи и глаз. Знаете, чего стоит ваша толерантность? Да окажись вы сейчас в одном окопе с тем же негром…
– Афроамериканцем! – пискнул кто-то из комиссии.
– Да хоть бы и американцем. Кстати, Кастор не мог быть афроамериканцем, тогда еще и американского континента открыто не было. Сделали бы уж просто африканцем! – не сдавался дедушка. – Так вот, окажись вы в окопе с африканцем, транс этим и прочими, чьи права вы рветесь защищать и кому мило улыбаетесь, вы же сами друг друга задушите, врагу ничего и делать не надо будет. Потому что вы не считаете друг друга равными, и вся эта недопустимость ущемлений – не более чем попытка прикрыть прошлые обиды. А их не прикрывать надо, а признать и не повторять больше. Все живое имеет право жить. Или это идет вразрез с вашими трендами?
Присутствующие замолчали, чувствовалась даже некая пристыженность. Возможно, многие понимали, что пожилой ветеран в чем-то прав. Но дедушка еще не сказал решающего слова.
–  Вы не машины на конвейере клепаете, а учите детей. Детей! Им в этом мире жить, им дальше жизнь строить. Кого вы воспитать хотите? Роботов? Или мыслящих, интеллектуально и духовно развитых людей? Проекты придумываете, а о том, что в душе ребенка творится, забываете? Душа ребенка – как почва, что в нее посадишь, то и вырастет. Сейте семена мира, равенства, дружбы и добра, а не насилия и вот этой убогой, неискренней толерантности. Каждый человек должен осознавать ценность жизни. За жизнь мы воевали. А вы предпочли это забыть, – дедушкины глаза опасно сверкали, он сейчас совсем не походил на старика, перед присутствующими стоял мужественный и бравый военный, по мановению руки которого батальон храбрецов поднимался в атаку с криками: «За Родину!». И нацисты страшились их суровой ярости, их уверенности в победе жизни над смертью.
– Но сейчас уже давно не война! – попытался снова стать хозяином положения директор. – Мы уважаем ваши награды и фронтовые подвиги, но не нужно так носиться со своей Победой!
– «Носиться с Победой?», – переспросил фронтовик. – А вы считаете, что об этом нужно забыть? О 20 миллионах погибших и еще 20 миллионах замученных в концлагерях – вы о них забыть хотите? Может быть, вы хотите забыть жертв Бабьего Яра и Хатыни? Так знайте – вот вам!
Фронтовик сжал тяжелый кулак и воздел его над головой высоко, словно знамя полка на фронте.
– Война и сейчас идет, только не за землю, не за нацию, не за ресурсы. Война идет за умы и души людей. И если вы продаетесь сейчас с потрохами за эту толерантность, играете в поддавки с трендами, оболванивая детей и выдумывая то, что не было и быть не могло, то не плачьте потом, что воспитали поколения безграмотных, бездушных потребителей, не чтящих родную историю, человеческие и культурные ценности, не умеющих сострадать, беречь мир и жизнь. И вы можете сейчас принять какое угодно решение, даже исключить моих внуков из школы, но от своего слова я не отступлю. А вы, пока еще не поздно – научитесь думать! – и уважаемый фронтовик, обведя взглядом присутствующих, вышел из кабинета.
Мишка и Гошка, вопреки ожиданиям, не были на уроках, они дежурили у кабинета и бросились навстречу любимому прапрадедушке.
– Деда, сильно тебя из-за нас ругали?
– Деда, прости нас…
– Деда, кто там кричал так сильно?
– Деда, пойдем домой!
Дедушка взял пострелят за руки и повел вниз по лестнице, в вестибюль школы, к выходу, где во дворе ждал зять.
– Слушай мою команду! – сказал дед. – За правильно написанное сочинение объявляю бойцам благодарность с занесением в личное дело и поощрение в виде мороженного и увольнительной на все оставшиеся сегодня занятия!
– Есть! – одновременно козырнули мальчишки и, замявшись, уже тише добавили: – Служим Отечеству!
Дома дедушка долго разговаривал на кухне с мамой, своей внучкой, вздыхал по-стариковски и пил сердечные капли. Больно ему было за современное образование и отечественную науку, которая когда-то была лучшей в мире, а сейчас погрязла в пучине отчетов, трендов и прочей гадости. Мама пила валерьянку и боялась, что у дедушки не выдержит сердце. Потому что после ожесточенных фронтовых сражений в мирное принять бой с бюрократами и подлипалами – это тоже немалый подвиг. Но, благо, дедушка оставался в силе, фронтовая закалка снова спасла ветерана.
Зато в течение следующих дней и недель после разбирательства Мишка и Гошка стали приносить из школы совсем другие новости. Они всем классом ходили в детский кинотеатр смотреть фильм о войне, причем не современный, а старый, советский и даже черно-белый. На классный час пришли родители некоторых учеников, рассказывали о том, как выжили их дедушки и бабушки во Второй Мировой, и о том, как они получили образование, состоялись в профессии и создали семьи, благодаря подвигу старшего поколения. И дети слушали их, затаив дыхание. В субботу класс учил песню «Катюша», а затем, сажая яблоньки на пришкольном участке, дети хором пели эту песню. За все это время никто ни разу не достал смартфон и не сделал селфи. А к годовщине Сталинградской битвы домой к Мишке и Гошке пришел весь класс вместе с учительницей русского языка и литературой. Каждый хотел познакомиться со 100-летним ветераном, фронтовиком, живой легендой и из первых уст узнать историю его жизни. Дедушка маленьким визитерам обрадовался, с охотой отвечал на вопросы, обходя тьму и бездну войны, больше рассказывал о восстановлении страны в мирное время, о том, какие книги читал, как занимался спортом, какие добрые люди встречались ему на всем жизненном пути.
Прощаясь, на пороге молодая учительница обернулась и смущенно сказала ветерану:
– Знаете, после того случая кто-то написал письмо депутатам и в Администрацию Президента. Рассмотрение вопроса было даже на законодательном уровне. В общем, последнюю образовательную реформу, с ее толерантностью, прицелом на особую ментальность и права меньшинств полностью упразднили, а также пересмотрели содержание и стандарты образования по гуманитарным предметам, в том числе по истории и литературе. А со следующего года нам обещали внести в программу больше часов внеклассного чтения. Также мы теперь каждый классный час приглашаем родителей, чтобы они рассказывали детям о своей профессии, о семейных традициях, в общем, чтобы было общение между поколениями. И, знаете, это все благодаря Вам. И Вашему выступлению у директора. А международная комиссия больше не имеет права вмешиваться в наши образовательные процессы. Спасибо Вам!
– Ну что Вы! – ответил фронтовик. – Моя роль не так велика, как Вы говорите. Просто история имеет обыкновение развиваться по спирали. Все возвращается на свои места.
Дедушка закрыл дверь за гостями и улыбнулся. Это была Победа!