Зиночка-3

    3

В квартире четыре комнаты. Одна из них принадлежала Букову. Раньше он работал на дизельном заводе, но во время развала предприятия уволился и пришёл на фабрику «Светоч» сантехником. И стал сменщиком Александра. Буков уже лет пять жил в квартире жены, а своя комната пустовала. Правда иногда он сюда приходил, когда тёща допекала или с женой ссорился. Александр уломал его сдать ему по знакомству за полцены.

Комната запущена, в ужасном состоянии: всюду пыль, обои уже не понять какого цвета, кругом мусор, бутылки.
-Авгиева конюшня,- ругнулся Александр, быстро переоделся и занялся уборкой.

Вышел на кухню с ведром за водой.
Зиночка только что вынула из духовки плюшки.
-Вы будете чай или кофе? Есть ещё куриный бульончик,- спросила так, будто они сто лет знакомы.
Александр от неожиданности растерялся, машинально сказал:
-Чай.
-Тогда мойте руки и присаживайтесь. Пока ватрушечки горячие.

Александр испытывал двойственное чувство: хотелось осадить девчонку за фамильярность, и… общаться как с давней хорошей знакомой. Прежде он мечтал вот так сидеть с дочкой за столом со свежим печеньем, пить чай и беседовать. Не важно о чём. Но дочка, копируя жену, ещё в 10 лет возвела незримую преграду: ни пошутить (всё принимала всерьёз), ни повозиться. Если и случались беседы (как сквозь стекло), то дочь (как и жена) ограничивалась односложными словами, кивками. Из семнадцати лет семейной жизни пятнадцать Александр чувствовал себя в семье гостем, ещё мало знакомым, которого держат на дистанции.

А тут такая открытость, искренность. И полчаса не прошло, как познакомились, а Зиночка уже относится, как к родному. Почти забытые из далёкой юности ощущения охватили всё тело: словно его опять вытащили из- под снега, раздели догола, растёрли барсучьим жиром одеревеневшее тело, и вот оно оттаивает, вбирает в себя тепло, сотни приятных иголочек растекаются по жилам и покалывают, покалывают…

Александр расслабился, чего не делал уже многие годы. Господи! как же был вкусен чай и божественно хороши ватрушечки! Оттаивающее тело (а более того-душа) разве что не плавилось в истоме. Вот оказывается оно, какое счастье, о коем он мечтал всю сознательную жизнь. Сидеть за обеденным столом, вкушать духмяные ватрушки и говорить, говорить, говорить. И видеть, что тебя слушают! Не дежурно, а искренне, с удовольствием. И ощущать на себе тёплый дружеский взгляд…

Тёплая волна хлынула изнутри, подступила к горлу, так что выжала слёзы.
- Обожглись?- тотчас участливо спросила Зиночка.- Я сейчас,- метнулась к холодильнику и вернулась с литровой банкой, в которой плескалась вишнёвая жидкость.- Морсик холодненький. Можете прямо из банки пить.
Александр принял студёную банку, сделал глоток. Жаркая волна отпрянула и струйками стекла, казалось, по рёбрам вниз живота, где и затихла остывая.

-Помогло?
Александр кивнул, сделав ещё глоток.
Зиночка солнечно улыбнулась, затем лукаво сощурила глаза:
-Вот вы и погорели, в смысле попались. В банке было приворотное зелье, сама вот этими ручонками приготовила.
- Я заговорённый против зелий.
-А моё первейшее из первых: я в него частичку души вложила…

Громко хлопнула дверь женщины. Зиночка согнала с лица улыбку, досадно поморщилась. Женщина вошла на кухню, погремела на своём столе посудой, наконец, наполнила ковшик водой и направилась к выходу.
- Не составите нам компанию?- предложил Александр.
Зиночка надула губы, глянула осуждающе.
Коротко буркнув что-то, женщина быстро ушла.

-Думаете, мне жалко плюшек?- вновь оживившись, спросила Зиночка.- Да нет же. Просто она с таким видом, что плюшки… просто прокиснут. Зачем добро переводить?
- Да уж, прокисшие плюшки не фонтан. Огромнейшее спасибо вам, Зиночка, за угощение. Пойду я убираться.
- Я помогу,- вскочила Зиночка.- И не думайте отговаривать! Мы теперь друзья и должны друг другу помогать. Окей?
- Окей.

Трудились дружно, легко и весело. Зиночка порхала бабочкой, словно выполняла не грязную работу, а занималась любимым творчеством. В какой-то момент Александр ощутил, что окончательно оттаял, и более того, ему показалось, что каким-то образом исчезли его сорок лет и он вновь мальчишка, ровесник Зиночки. И охотно заражался её задором, лёгкостью.

Зиночка между делом легко, точно приятеля вводила Александра в курс дела. Вечную девственницу звали Залыгина Нина, ей 34 года. Работает в каком-то институте лаборанткой. »В комплексах вся, как рыба в чешуе. Только чувствует себя не в своём водоёме». Дабы соответствовать нормальной женщине, «всё время врёт о поклонниках, о романах. Сама себе цветы покупает, потом хвастает: была на свидании. Ха! Да она понятия не имеет, что такое свидание». Залыгину действительно чурались мужчины: как друг, товарищ даже очень неплоха, но как женщина…

- Не возбуждает. Как близкая родственница или просто старая женщина. Да, такие пирожки с котятами.
- Откуда те…
-Тебе, тебе! Всё! «вы» аннулируем, переходим на «ты». Откуда мне всё известно? Так все говорят, во дворе кого угодно спросите…спроси.

Третью комнату занимал странный парень лет тридцати. Нелепов Борис или просто Боб. Так обычно спрашивают его по телефону. Тихо интеллигентно спивался. Где работает неясно. Начитан: иногда Зина с ним на кухне беседовала. Со всеми вежлив. Участия в общественных нагрузках не принимал: когда подходила его очередь убирать места общего пользования, платил тому, кто соглашался за него подежурить. Платил «баксами».

Четвёртую самую большую комнату занимали Докоманные. Зина и бабушка Вера Васильевна. Мать Зины родила её без желания, под давлением родителей. Как и замуж вышла. Вскоре семья превратилась в тихий ад. Однажды мать исчезла, оставив записку: »Ухожу на свободу. Не ищите, если не хотите моей смерти». Отец Зины любил жену болезненно, ненормально. Скорее как отец непутёвую дочь. Свою любовь он перенёс на Зину. Помогать растить девочку перебралась бабушка, «папина мама». На Гражданке у неё своя однокомнатная квартира (как ветерану войны и труда дали). Сейчас свою квартиру сдаёт - что позволяет сносно жить. Зине было 11 лет, когда папа случайно узнал, что его жена и мать Зины обитает в Израиле, живёт гражданским браком с евреем. Папа как безумный поехал туда, надеясь вернуть беглянку. Не доехал: недалеко от аэропорта случился теракт, и он погиб. »Там ведь каждый день взрывают террористы…» Сейчас Зине почти 14.
«Через месяц будет ровно. Получу паспорт, стану взрослой девахой».

Когда закончили с уборкой, Александр сказал, что ему нужно ещё сходить за постельным бельём.
-Ну, и ладушки. А я пока это грязное постираю.
-Э, нет!
- Хочешь смертельно обидеть?
- Так таки смертельно?
- Вот увидишь: помру, и оставлю записку, что это ты убил меня.
- Страшная ты штучка, Зиночка.
-Страшная аж жуть. Бойся меня!- шутливо выбросила руки, растопырив пальцы.
- Уже. Прямо коленные блюдечки ходуном ходят.
-Шутка. Ты меня не бойся. Ты мне сразу понравился, крепко-крепко. Таких я не обижаю. Запомни. А стирать будет машина и выжимать. Чур, гладить будешь сам: жуть как гладить не люблю.

«А ведь права была, негодница: подружимся, и возможно близко-близко…»