Мальтийские лебеди. Глава 22. Перелом в войне

Иллюстрация: Сталинград и британские солдаты идут в атаку под Эль-Аламейном 24-го октября 1942-го года.


    Утром пятнадцатого сентября влюблённые проснулись в прекрасном настроении. Ночь, наполненная лаской и любовью, не утомила пару, напротив, она придала силы и желание сделать всё возможное, чтобы война скорее закончилась. В положенное время к дому Бидлер подъехал армейский джип. Водитель подвёз её до оперативного штаба обороны и умчал Уилсона на аэродром. Весть о помолвке уже разлетелась по командному центру, и в течение первой половины дня Бидлер принимала поздравления. После обеда она, как обычно, приступила к изучению сводок боевых действий с различных театров войны, где наступило время перелома.

    Первым делом её интересовала информация с восточного фронта, где, как она поняла, решалась судьба военной кампании всего этого года. Несмотря на тяжёлые потери и отступления, поражения Красной армии летом 1942-го так никто и не дождался. Невзирая на тяжелейшие потери, она держалась, и к середине сентября ситуация в СССР стала неоднозначной. Уцелевшие силы Южного фронта объединились с частями Северокавказского и вели жёсткие оборонительные бои на юге России, где ситуация была неоднозначной. При поддержке 3-й румынской армии вермахту удалось взять Новороссийск, занять Адыгею и большую часть Северного Кавказа. Однако дальнейшие события пошли не так, как ожидалось – выйти к бакинской нефти вермахт не смог. В горных условиях противник столкнулся с серьёзными трудностями в снабжении своих частей провизией и боеприпасами. Использование вьючных животных, изъятых у местных жителей, ситуацию не исправило. Закрепившиеся в горах советские подразделения вместе с частями народного ополчения закрепились на перевалах и не давали гитлеровцам выйти в Закавказье. Вопреки ожиданиям нацистов и устоявшемуся мнению, далеко не все горцы поддержали оккупантов. Среди представителей народов Северного Кавказа были как коллаборанты*, кто приветствовал нацистов и дарил захватчикам белых коней, так и те, кто честно сражался с врагом. К 29-му сентября Северокавказский фронт и приданные в помощь части Закавказского остановили наступления противника.

    Севернее ситуация на линии огня развивалась в том же духе: части 4-й танковой и 2-я немецкая армии заняли западную часть Воронежа, но восточная часть города осталась за силами 40-й армии Воронежского фронта. Советские подразделения удержали Вогрэсовский мост**, нанесли контрудар и закрепились на Чижовском плацдарме на берегу противника, где с августа шли ожесточённые городские бои. Подобная ситуация сложилась и в Сталинграде. Начиная с тринадцатого сентября, частям 6-й армии генерала Паулюса удалось потеснить силы 62-й армии генерал-лейтенанта Чуйкова. Немцы ворвались в центр города, на стыке советских армий пробили советскую оборону и вышли к Волге. Переправа оказалась под прицельным огнём вражеской артиллерии. Охота шла за каждым судном, любым баркасом или лодкой, но, несмотря на это, в Сталинград с левого берега ежедневно переправлялись тысячи солдат и офицеров, боевая техника, продовольствие и боеприпасы. Бойцы Красной армии и здесь доказали, что готовы умереть, но не отступить. Дело было не в приказе №227 – «Ни шагу назад!», отходить уже было просто некуда – позади сражающихся бойцов от разрывов бомб и снарядов «кипела» Волга. На улицах города за каждое здание, за каждый подъезд, подвал, этаж, лестничный пролёт шли яростные схватки, и стойкость духа сыграла обороняющимся на руку.

    Изучая сводки о боях на улицах Сталинграда, Бидлер отметила интересную деталь. Наступательная доктрина вермахта базировалась на постоянном взаимодействии пехоты, танков с артиллерией и авиацией, которая всегда позволяла добиваться успеха, но в ближнем городском бою она оказалась бесполезна, более того – неосуществима. Советские солдаты располагались настолько близко от врага, что немцы не могли наносить артиллерийские удары и вести атаки с воздуха без риска задеть своих. Нередко противников разделяла лишь тонкая кирпичная стена или лестничная площадка подъезда, и противнику пришлось драться с защитниками города на равных лишь стрелковым оружием, гранатами, зачастую приходилось сходиться врукопашную и орудовать лишь штыками и ножами. Гитлеровцы не привыкли к подобной тактике боя. Когда к середине октября 6-я армия потеряла более половины бронетехники и трети личного состава, стало ясно, что взять Сталинград немцам не суждено.

    Анализируя информацию из России, Бидлер предположила, что сложившаяся ситуация отразится и на положении дел в Северной Африке. И она оказалась права. Уайтхолл воспользовался моментом и одобрил идею Монтгомери с ударом по итало-немецким силам в районе Эль-Аламейна. Силам на Мальте предстояло сыграть в предстоящей операции одну из главных ролей: осложнить поставки противнику горючего и боеприпасов из Италии. У авиации, которая базировалась на Мальтийских островах, настала напряжённая пора. Уилсона допустили к боевым вылетам раньше срока, и Бидлер воздала хвалу небесам, что они уже помолвлены – между боевыми вылетами ему разрешили ночевать в доме невесты. Передышка закончилась, и у влюблённых начались тяжёлые будни войны.

    Накопленные на Мальте запасы топлива позволили авиации усилить удары по итальянским портам и по судам противника в открытом море. Успехов удалось достичь чётким разделением целей: торпедоносцы и бомбардировщики занимались стоявшими в портах судами, истребители, оборудованные подвесными баками, вели воздушные бои и проводили прицельное бомбометание, уничтожая наиболее активные орудия вражеской ПВО. Кораблям, которым удалось прорваться к берегам Ливии, также доставалось – из глубин их атаковали английские субмарины. Вскоре действия мальтийской авиации и 10-й флотилии принесли результат: с середины сентября доставка Роммелю горючего и боеприпасов традиционным морским путём оказалась под серьёзным вопросом. Неприятель в Северной Африке окончательно утратил инициативу. Противнику пришлось прокладывать в Ливию новые пути снабжения – через Тунис, что осложнило и без того непростое положение сил Роммеля и вынудило его окончательно перейти к обороне. Перед итало-немецкими позициями в Египте установили дополнительные проволочные заграждения, на подступах заложили более полумиллиона мин, и ширина оборонительной линии была увеличена до двух километров.

    Учитывая, что внимание противника приковано к боям на восточном фронте, Монтгомери решил нанести решающий удар. 8-ю британскую армию усилили двумя пехотными дивизиями – 51-й и 44-й, артиллерией, автомобилями и бронетехникой, в том числе и американскими танками «Ли Грант» и «Шерман». К середине октября силы англичан на линии соприкосновения насчитывали уже семь пехотных, три бронетанковых дивизии и семь отдельных танковых бригад общей численностью в 220 000 человек и 1100 танков. Британцам противостояли двенадцать вражеских дивизий: четыре немецких и восемь итальянских из 115 000 человек, плюс шестьсот средних и лёгких танков. Остальные части после поражения под Алам-Эль-Халфой хоть и восстанавливались в тылу Ливии, но уже практически вернули боеспособность. Противник был ещё очень силён, и, в случае провала наступления, мог нанести серьёзный ответный удар.

    Изучая данные с фронтов, Бидлер понимала – в октябре 42-го в Египте, как и в СССР, в эти дни решается дальнейший ход войны. Приняв меры предосторожности, командующий 8-й английской армией скрытно сосредоточил в тылу резервы и провёл удачную операцию по дезинформации противника. На северном участке линии фронта под маскировочными сетками из пустых ящиков и коробок внезапно появилась сеть складов. Немецкая разведка восприняла новые хранилища как признаки подготовки к наступлению. Но время шло, а ожидаемой активности британцы так и не проявляли, и нацисты посчитали построенные пакгаузы обманным манёвром. Между тем по ночам пустые склады постепенно заполнялись боеприпасами, снаряжением и необходимым запасом топлива. Но более всего удался трюк со строительством на юге Египта ложного нефтепровода, что окончательно «пустило пыль в глаза» насчёт времени и места предполагаемого удара. Противник разумно посчитал, что до окончания постройки трубопровода Монтгомери атаку не начнёт. Тем временем игра разведок противоборствующих сторон набирала обороты: на южных участках линии соприкосновения сосредоточились «танки» из фанерных корпусов, установленных на разъезжающих по пустыне джипах, и, наоборот, на севере с помощью того же обманного трюка настоящая бронетехника маскировалась под грузовики.

    Благодаря подобным действиям, данные немецкой разведки постоянно расходились. Роммель оказался окончательно дезориентирован. Не зная точного направления удара, немецкий командующий нарушил своё же правило – держать бронетанковые силы в едином кулаке и распределил наиболее подготовленные части по всей линии фронта. Итало-немецкие резервы расположились необычайно близко к первой линии обороны: Роммель рассчитывал ввести их в бой ещё до того, как противник её преодолеет. Однако судьба преподнесла «Лису пустыни»  неприятный сюрприз: у немецкого командующего внезапно проявилась острая форма амёбной дизентерии. 23-го сентября он передал командование вызванному с восточного фронта генералу Георгу Штумме и отбыл на лечение в Германию. Перед отъездом Роммель отправил в Берлин докладную записку с описанием сложившейся ситуации, в которой просил возобновить наступление на юге СССР. Больной командующий указывал на необходимость скорейшего выхода вермахта в Закавказье и прорыва к советско-иранской границе – генерал-фельдмаршал пытался отвлечь из Египта часть английских сил, что позволило бы его частям перейти в наступление. Но немецкое командование не могло выполнить просьбу Роммеля – на восточном фронте шли тяжёлые бои. Вермахту в СССР постоянно требовались подкрепления и подпитка боевых ресурсов.

    Изучая сводки с боевых полей, как в России , так и в Средиземноморье, в сознании Бидлер вырисовывалась полная картина войны. Монтгомери воспользовался удачным моментом: в ночь с 23-го на 24-е октября в Египте началась наступательная операция «Лайтфут», более известная как «битва при Эль-Аламейне». В одиннадцать ночи над линией соприкосновения взошла полная луна, и залпы тысячи орудий нарушили ночную тишину. После двадцатиминутной артподготовки британские части пошли в атаку. На северном фланге наступали 13-й и 30-й корпуса – целью удара было пробить во вражеской обороне бреши и проделать проходы в минных полях, что позволило бы вывести на оперативный простор сразу две бронетанковые дивизии. На южном фланге вражеские войска атаковали 4-я индийская, пехотная и бронетанковая дивизии 13-го корпуса. Наступление на юге носило вспомогательный характер, главной задачей стала дезориентация противника относительно направления главного удара. И, благодаря фанерным «танкам» на двигающихся джипах, это удалось – удар на южном фланге оттянул на себя значительную часть вражеского резерва.

    Первые два дня наступлению Монтгомери сопутствовал успех. В районе главного удара удалось серьёзно потеснить итало-немецкие дивизии – сказались неожиданность удара, нехватка боеприпасов и топлива. Начало сражения преподнесло противнику ещё один неприятный сюрприз: вражеская группировка осталась без командующего – генерал Штумме скончался от сердечного приступа. В отличие от бегущих итальянцев, части Африканского корпуса и танковой армии «Африка» отступали организовано и слаженно. К вечеру 25-го октября спешно вернувшийся Роммель восстановил порядок на линии фронта. Отход прекратился, но ко второму ноября основная часть немецкой бронетехники и укреплений уже была уничтожена, и четвёртого числа «Лис пустыни» приказал перейти к организованному отступлению. Но британцы продолжали наносить удары, и закрепиться на ближайшем оборонительном рубеже Фуки у генерал-фельдмаршала не получилось – итало-немецкие подразделение оказались слишком слабы. Роммель отвёл войска к линии обороны у Мерс-Маруха, но восьмого ноября из-за угрозы обхода с юга её также пришлось оставить. В этот же день итальянцев и немцев, а также их французских союзников в Северной Африке, ожидал ещё один неприятный сюрприз. В Алжире и Марокко высадились и перешли в наступление англо-американские дивизии под командованием генерала Эйзенхаура. Ночью тринадцатого ноября силы Монтгомери, имея десятикратное преимущество в живой силе и технике, заняли Тобрук, и двадцатого числа взяли Бенгази. Роммель дрался с умением опытного командующего и достоинством «героя Германии». Даже имея в своём распоряжении меньшие силы, он оказался серьёзным противником. К счастью британцев, «Лису пустыни» катастрофически не хватало снабжения. С начала операции «Лайтфут» итало-немецкие силы удалось оттеснить более чем на 850 километров – полностью выбить их из Египта. Продвижение англичан удалось остановить лишь у Гаср-эль-Брега. Воспользовавшись тем, что части Монтгомери на время утратили пробивную силу, Роммель закрепился на новом участке фронта, но 23-го числа англичане вновь перешли в наступление, и неприятель вынуждено отошёл на позиции к Эль-Агейла.

    На восточном фронте русские также нанесли противнику серьёзное поражение. К девятнадцатому ноября Красная Армия накопила необходимые резервы, и началась наступательная операция «Уран» – целью удара были блокировка сил вермахта в районе Дона и окружение 6-й армии под Сталинградом. В наступлении участвовали ударные части сразу трёх фронтов. С плацдармов на правом берегу Дона по противнику ударили 1-я гвардейская и 5-я танковая армии Юго-Западного фронта. За несколько дней советским частям удалось прорвать вражескую оборону на глубину в 120 километров, в этот же момент из района Сарпинских озёр ударила группировка Сталинградского фронта из трёх армий – 64-й, 57-й и 51-й. Одновременно три армии Донского фронта – 55-я, 24-я и 66-я, нанесли вспомогательные удары на юго-востоке и вдоль левого берега Дона. Утром 23-го ноября войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов, стремительно продвигаясь вперёд, в междуречье Волги и Дона в районе хутора Советский замкнули кольцо окружения группировки Паулюса. В сталинградском «котле» оказались 22 немецкие дивизии, 160 отдельных частей 6-й армии и основных сил 4-й танковой армии общей численностью в 330 тысяч человек. Помимо этого, на удалении от сорока до ста километров от внутреннего фронта окружения советским частям удалось «врыться» в мёрзлую землю и закрепиться на внешней линии соприкосновения с противником. Успех под Сталинградом превзошёл все ожидания – после победы в битве за Москву в декабре 41-го и после череды тяжелейших поражений и отступлений 42-го, у русских вновь появилась уверенность в своих силах.    

    К концу ноября англо-американские войска заняли Марокко и Алжир и вступили в Тунис. С 23-го ноября Гитлер и итальянский губернатор Ливии Бастико вели жаркие споры с Роммелем. Генерал-фельдмаршал хотел как можно скорее отступить в Тунис, но ему приказали при любых обстоятельствах удерживать позиции у Эль–Агейла. Бидлер изучала донесения разведок, и ей вспомнились знаменитые слова Наполеона: «Не мешайте врагу совершать ошибки…». Высшее командование противника и в самом деле, не взирая на удачные действия наиболее боеспособных частей, совершал промах за промахом. И это принесло свои плоды: к началу декабря силы стран «Оси» в Северной Африке оказались фактически между «молотом» Монтгомери и «наковальней» Эйзенхаура. С каждым новым ударом союзников нацисты теряли возможности морских коммуникаций с Европой. Вражеское командование разрывалось между двух огней, в итоге приоритет в снабжении топливом и боеприпасами был отдан западной линии обороны. Тем временем Роммелю и без того катастрофически не хватало ресурсов. С начала наступательной операции «Лайтфут» из кораблей, которым полагалось снабжать итало-немецкие силы в Ливии, до Триполи дошла лишь треть – остальные были уничтожены в портах Италии или в Средиземном море английской авиацией и субмаринами 10-й флотилии. Роммель, не выбирая выражений, откровенно заявил Гитлеру и Бастико, что если давление на его позиции усилится, он будет вынужден вновь отойти, что в итоге и произошло. Одиннадцатого декабря Монтгомери начал новые атаки обороны противника. Соотношение сил оказалось в пользу британцев в пехоте в четыре раза и в семь раз в танках, и под ударами превосходящих сил враг начал отступление. Но «Лис пустынии и здесь показал себя «умелым бойцом»… Восемнадцатого декабря в Нофалии в 160-ти километрах к западу от Эль-Агейла прошли кратковременные, но ожесточённые бои, и Роммелю», не взирая на положение, всё-таки удалось приостановить продвижение англичан.

    К середине декабря линия фронта в Ливии закрепилась уже в 640 километрах к западу от Тобрука, и у 8-й британской армии вновь начались проблемы со снабжением. Она уже не могла использовать ударные части в полную силу, и на линии фронта наступило очередное затишье. Ожидая новый удар, «Лис пустыни» оставил арьергардный заслон и приготовился в случае наступления англичан провести организованный отход в Тунис. Целью отступления генерал-фельдмаршала была довоенная французская линия обороны Марет – с её помощью можно было попробовать удержать порт Буэра и проход Габесе. В то же время на западе Туниса 5-я танковая армия генерал-лейтенанта Ханса-Юргена фон Арнима с трудом, но всё-таки остановила наступление 1-й союзной армии Эйзенхауэра.

    Начало 1943-го года стало решающим для стран-участниц Второй мировой войны – на глазах Бидлер творилась история. Десятого января на восточном фронте началась операция «Кольцо» по уничтожению окружённой под Сталинградом группировки Паулюса. Пятнадцатого января в Ливии силы Монтгомери при поддержке новозеландцев также перешли в наступление. Первым арьергард Роммеля атаковал 30-й английский пехотный корпус: под прикрытием артиллерийского огня и при поддержки с воздуха британцам удалось проложить через минные поля проходы для остальных частей. Вслед за ним в прорыв пошли 2-я новозеландская и 7-я танковая дивизии. Целью удара был захват столицы Ливии. Наступление развивалось стремительно, и девятнадцатого числа итало-немецкие части, понимая, что город не удержать, уничтожили инфраструктуру порта и оставили Триполи. Опасаясь ловушки, британским танки медлили, им удалось войти в ливийскую столицу лишь в ночь на 23-е января – арьергард генерал-фельдмаршала дрался до последнего снаряда. Иллюзий по поводу дальнейшего сопротивления командование стран «Оси» уже не испытывало, и 23-го числа силам Роммеля разрешили отойти в Тунис.

    С начала боевых действий 42-43-х годов союзникам и Красной армии впервые удалось одновременно на разных фронтах нанести врагу сокрушительное поражение. На востоке противник застрял на Северном Кавказе, 4-я танковая и 6-я армии оказались блокированы в Сталинграде, и на Дону советским частям удалось создать новый оборонительный рубеж. В Северной Африке операция «Лайтфут» также завершилась победой: противника выбили из Египта и Ливии. Британцы отвлекли внимание основных сил противника и помогли произвести успешную высадку американских сил Эйзенхауэра, и те мощным ударом с запада освободили Алжир и Марокко. Уилсон вместе с коллегами провели более десятка боевых вылетов, из которых три четверти оказались результативными – в портах Сицилии и юга Италии были потоплены два танкера, шесть сухогрузов и серьёзно повреждены ещё девять судов Королевских военно-морских сил Италии различного класса и тоннажа. Прицельным бомбометанием Уилсон уничтожил две зенитки и увеличил счёт побед в воздухе до восьми – в небе над Сицилией он сбил два итальянских истребителя.

    Британия ликовала! В конце января Уинстон Черчиль сказал о победеу под Эль-Аламейном: «Это ещё не конец и даже не начало конца, но это конец начала». И премьер-министр был прав – несмотря на то, что силы врага оказались разбиты, побеждён он ещё не был. Отдельно английский политик отметил заслуги Красной армии: «Я встаю утром и молюсь, чтобы Сталин был жив, здоров. Только Сталин может спасти мир от «коричневой чумы». Мальта также праздновала победу. Базировавшаяся на островах боевая авиация, корабли и субмарины 10-й флотилии сыграли в поражении противника одну из главных ролей. Мужество и самоотверженная работа моряков и лётчиков позволила британцам вернуть контроль над водами Средиземного моря – с шестнадцатого ноября 42-го года возобновилось снабжение Мальты морем. Караванами и отдельными судами доставлялись боеприпасы, драгоценное топливо и самое главное – удалось увеличить поставки провизии и фуража для скота***. Единственное, что омрачило торжество победы — семнадцатого января скончался епископ Каруана, тот, кто поддерживал и укреплял дух жителей и защитников Мальты. Духовного отца похоронили в Большой Приходской церкви на северо-восточном побережье острова в городе Слима.

    23-го января, после захвата столицы Ливии, эскадрильи Мэтью и лётчикам, принимавшим участие в боях, на время вывели из действий и дали по неделе отдыха. Кейт тоже дали семь дней выходных: с начала наступательной операции в Северной Африке сотрудники оперативного штаба обороны, как и остальные военнослужащие на Мальте, также работали на износ. С победой в Северной Африке война ещё не закончилась, и уставшие труженики тыла тоже нуждались в передышке. На фронтах наступило затишье, и впервые после помолвки влюблённые смогли посвятить себя друг другу.


* Коллаборант – добровольно сотрудничающий с врагами своей Родины;
** Вогрэсовский мост – автомобильный мост, длинной около пятисот метров, названный по имени находящейся рядом Воронежской ГРЭС;
*** В условиях блокады корма выращивать стало негде, вся обрабатываемая земля отошла под производство продовольствия для населения.

Продолжение на: http://proza.ru/2020/02/08/37