Тайны мироздания

      Первым телевизор в их квартире появляется у Кейворов, живущих в большой угловой комнате. Стоит он там на самом почётном месте, Олежка в щёлку дверей это видел. Сверху – антенна с двумя торчащими в стороны усами. Лариска ходит по кухне, вся из себя важная такая, как та хрустальная ваза, что у них в гостиной на столе. И так собой гордится, будто сама изобрела это чудо с рожками.

      – Хочешь посмотреть? – спрашивает она и снисходительно поглядывает на него.
      У неё уже есть велосипед с трещоткой. Он стоит в коридоре, поблёскивая никелированными ободами своих колёс. Шины надувные и седло кожаное. Олег мечтает прокатиться на таком, пусть он даже и женский. Тем более, что месяц назад он уже научился удерживать равновесие на двухколёсном велосипеде, который отец сделал ему из трёхколёсного, доставшегося от старшего брата.
      Тут ведь что главное – посильнее разогнаться, отталкиваясь от земли, и ноги поджать. И потом попытаться поймать ими педали. А руль поворачивать туда, куда валишься. И всех делов то! Но просить у неё велосипед бесполезно. Она и сама на нём почти не катается, а тут ещё давай кому-то. Губы надуты, глаза прищурены. Посмотреть – смотри, пожалуйста, сколько угодно. Не жалко. Или педальки тихонечко покрути вокруг оси, вот так. А покататься…
      И теперь вот этот телевизор.

      – Хочешь посмотреть? – повторяет она.
А чего там смотреть-то? Видел он уже этот телевизор однажды, в гостях у дяди Саши. Там одни новости про ход посевных, а в промежутках симфонический оркестр. А то и вовсе балет или танцы народов мира. Лучше уж на велосипед лишний раз взглянуть.

      Вон у него звёздочка хитрая какая, на толстенном барабане. Наверное, там, внутри, и спрятана эта удивительная трещотка, которая позволяет не давить на педали всё время, пока едешь. И цепь ещё вся в масле. Он отрицательно мотает головой, не отрывая взгляда от никелированного красавца.
      – Хочешь покататься? Так я же тебе объясняла – он же дамский.

      А какая ему разница, дамский он или амстердамский. Хочется добавить после этого слова – бутерброд с селёдкой. Где-то он это выражение слышал и даже запомнил. Про слово «бутерброд» ему всё понятно, что не сказать про «амстердамский». Но зато оно с дамским хорошо рифмуется. Ну и наплевать – то, что рама у него вниз изогнута, так это ещё и удобнее: в седло проще садиться, ногу не надо высоко задирать. И ещё, нужно сказать ей, что скоро он тоже начнёт ходить в школу, и мама обещает, что если он будет учиться на пятёрки, то после первого класса ему обязательно купят такой же. А Олежка в этом почти не сомневается: читает он уже бегло, не по слогам, и даже знает, что такое квадрильон. Но велосипед он ей не даст, и пусть не просит. Потому, что он будет не дамский. Он так ей и скажет: не дам, он недамский.
Из кухни выходит Кейвориха. Она слышит их беседу.

      – Олежка, а может, ты девочка? – спрашивает она и хитро так улыбается.
Этот вопрос застаёт его врасплох. Он немного растерян, но отвечает бойко.
      – Нет, я мальчик.
Он оглядывается по сторонам, словно ища поддержки. Но рядом никого нет. Брат в школе, бабуля ушла в магазин.
      – А почему ты так решил? А вот мы тебя оденем в платьице, сделаем косички, хотя волосы у тебя пока не очень длинные. Но ничего, мы попросим, чтобы тебя не стригли, пока они не отрастут. И бантики вплетём. А звать будем не Олежка, а Олюшка – разница то небольшая.

      В голове у него наступает замешательство. Что-то здесь не так. Неужели всё так просто – переодели, и ты уже девочка? Ответ должен быть, и он где-то рядом, чёткий и недвусмысленный. Но он не может его пока нащупать. Не может быть такого, чтобы родители его так долго обманывали. Да он и сам чувствует, что девочки – это не про него. К куклам и тряпкам его совершенно не тянет, и игры девичьи мало интересуют.

      Совсем другое дело – запускать самолётики со звёздами на крыльях, сделанные из тетрадных листков, и стрелять из рогатки. Хотя Анька Ефимова из их группы недавно, словно заправский хулиган, камнем высадила стекло в их столовой. И свалила всё на Петьку Савкова. Тоже мне, нашла, на кого – кто ж ей поверит! Он и мухи то не обидит, потому что жуков из чужих секретов тоже выпускает.
      – Девчонки все плаксивые и любят ябедничать. А разве я жаловался вам на Лариску когда-нибудь?
      – А что она тебе такого сделала, наша детка? – Кейвориха делает глаза круглыми, жёсткими и кусачими, готовыми испепелить этого дерзкого мальчишку. –  Она у нас ангел!
      – А ты сам разве не хнычешь, когда тебя гулять не отпускают? – вставляет тут же ехидно Лариска. Этим она пытается пресечь его возможное разоблачение, грешки за ней тоже водятся. Но у него и в мыслях нет желания сдавать её, хотя и не мешало бы. – Может, ты и вправду девочка?

      Видимо, её тоже забавляют его неуклюжие попытки определить свой половую принадлежность. Она на два года старше и уже кое-что в этом понимает.
      Олежка пятится к дверям своей комнаты. И что это они на меня ополчились? Он осторожно приоткрывает дверь и под насмешливые взоры соседей протискивается в своё убежище. Там он переводит дух. Какая я им девочка! Как будто сами ничего не смыслят в этом. Но зёрна сомнения уже посеяны в его голове, и он пытается отыскать надёжные доказательства своего мальчишества. Кстати, теперь он понимает истинный смысл этого слова.

      Спрашивать у бабули, кто же он на самом деле, он не решается. Ответит какой-нибудь прибауткой, которых у неё пруд пруди, а ты пойди, разберись, что она имела в виду. А для начала ещё потребует объяснять, с чего бы это у него появился такой странный вопрос. А соседку она не переваривает, о чём не стесняется лишний раз упомянуть.

      Он понимает, что это у неё такое образное выражение, в кото-ром проявляется её поварской опыт. Она всегда огорчается, если что-нибудь переварит, даже немного. Говорит, что блюдо от этого портится окончательно и бесповоротно. Вот и с соседкой она почти не общается, и заговаривает с ней только по необходимости. Видимо, боится испортить её полностью, потому что та быстро закипает. Поэтому в сегодняшний разговор её лучше не посвящать – это лишний повод для скандала. А скандалы ему не по душе, после них у бабули надолго портится настроение.

      Олежка начинает размышлять. Ну да, у мужчин имеется борода и усы. Но, судя по всему, у него это появится нескоро. Ждать так долго не хочется, и ответ нужен уже сегодня. Что же ещё? Больше на ум ничего путного не приходит. Одежда не в счёт. Он вспоминает, что скоро из школы должен вернуться брат. Вот кто сможет ему помочь!
      Вот распахивается дверь, и в угол летит ранец. Брат!
      – А ты что, сам ещё не знаешь? – удивляется он его неведению.
      – Нет!

      Он тут же демонстрирует самый веский мужской отличительный признак, обретаемый каждым с момента рождения.

      – А у девчонок этого нет.

      Неужели в этом-то всё дело? Никогда бы не подумал. Но теперь многое встаёт на свои места. Например, становится понятным, почему у них в садике в туалете девочки делают это поодиночке и сидя, в то время как несколько мальчишек рядом используют один унитаз вместе, причём, стоя. Всё-таки мальчишкой быть гораздо удобнее. А для Кейворов у него теперь есть достойный аргумент, как хитро выразился брат. Он даже назвал его каким-то странным словом.
      А если они его снова спросят, то ответит, что ему уже всё известно, и нечего тут ехидничать.