Границы языка

Schwanengesang
Я уже про них писал. О прекрасных девах, что всегда заняты, я уже когда-то замолвил о них слово. Хотя даже тогда, много лет назад, понимал, что это не конец, а инвектива, которая имеет все шансы стать началом большой дружбы. Так и случилось. Походу пробил час, чтобы замолвить его опять, поскольку одна наша Савушкина, справляющая собственные календарные свадьбы с периодичностью раз в пять-шесть лет, сегодня утром взахлеб живописала нашей дорогой редакции о свежеприобретенном муже.
 
- Таких мужчин один на миллион! - с жаром вещала она голосом особы, с хорошо налаженной половой жизнью, - у него даже взгляд как у кочета!
 
После трех неловких пауз и ряда наводящих вопросов вкупе с интеррогативной логикой всетке выяснилось: - наша прекрасная Савушкина свято уверена, что кочет и кречет - это разные названия одной и той же птицы.
 
Кажется она нам не поверила.
 
Зато теперь мы осознаем, что наш оптимизм еще мрачнее нашего пессимизма.


Варежки и лопатки
Пацан к старости предусмотрителен стал. А тут еще приснилось, что я дебильная девочка, и что на смену буйному цветению вишен и календул за окном моей девичье спальни фапает метель и шликает снегопад, идет дождь, дует южный ветер, возможны заносы и глобальное оледенение. Если с утра туман, то будет хороший урожай летом и осенью. Если будет много звезд на небе - будет много ягод летом.
 
А что в нашем пробуждении лучше всего - это то, что я по прежнему умный мальчик и мне на все вышеперечисленное насрать.
 
Ноднако, в преддверии наступления теоретически возможных холодов с последующим приснившимся оледенением (глобальным зимним зашкваром) я решил подстраховаться на будущее - отравить, философски говоря, грядущее надеждой - и найти что-то теплое. На чердаке отыскал шапочку с помпоном. Задорную такую, желтую. Похожую вещь я носил в дошкольном возрасте. Примерил перед зеркалом.
 
Рахель говорит, что образ получился незавершенный, не хватает пары существенных штрихов, а именно: рукавичек на резинке и пластиковой лопатки в цвет шапочки.
 
Ну прям, блэт, одни стилисты вокруг.


Небо над головой
Много лет назад я смотрел фильм, в котором главный герой, по имени, предположим, Инокентий, никак не мог понять почему люди его сторонятся. И сильно мучился. Ходил к психотерапевту, читал специальную литературу. Одно время ему казалось, что кто-то страшный забрался в его жизнь и люди боятся его присутствия. Когда присутствие другого вторгается в нас, с этим не справится ни одна душа. С Инокентием даже в транспорте никто не садился и вообще. Потом открылась жуткая, леденящая правда - он инопланетянин.
 
Сегодня в библиотеке за стол напротив меня плюхнулась прекрасная дева-маковый цвет, отдышалась, открыла книгу, потом глянула на меня, потом глянула еще раз, потом покраснела удушливой волной, прижала книгу к груди и пересела за другой стол, спиной ко мне. Время от времени еще и оглядывалась.
 
Ночью выйду, всмотрюсь в звёздное небо, вдруг сердце не смолчит, подскажет, где моя далёкая родина.


Границы языка
Чем больше говоришь с котами, тем умнее становишься. Однако, просто хороший котик, кошечка, киска, котяра, мой котик, волчонок, обезьянка моя и печальный мой ослик, по меткому замечанию Бодлера (Шарль Бодлер "Дневники") не даст нужного эффекта. Здесь обоим требуется глубокий, интеллигентный разговор, на понятном обоим языке, поскольку границы языка означают границы нашего мира. И не надо спорить со мной по поводу логики. Логика наполняет мир, она его содержимое, и границы мира также являются и ее границами.