Мифы и реальность

История переселения христианского населения из Крыма полна трагических и не до конца исследованных страниц. Однако большинство историков склоняется к тому, что оно происходило отнюдь не на добровольных началах, как пыталось представить царское правительство, а затем и в советское время.

Приведу несколько соображений по этому поводу историков С.С.Казарова и академика Н.Н.Дубровина.
На вопросы об истории переселения крымских (ставших донскими) армян отвечает ростовский историк профессор Казаров:
– Саркис Суренович, в брошюрах, изданных к юбилею переселения армян на Дон, еще раз пересказываются основные положения ставшей уже хрестоматийной книги «Краткая история донских армян». В ней исход из Крыма армян и греков описывается как благодеяние, спасение христианского населения от мусульманского ига и угрозы резни.

 Эту трактовку событий советские историки позаимствовали из трудов своих предшественников, из дореволюционной историографии. В ней бытовало твердое мнение, что христиане Крыма страдали от мусульманского ига, их в любой момент могли вырезать. Ту же версию поддерживали местные, донские армянские историки. Демонстрируя свои верноподданнические чувства, они придерживались официальной точки зрения.

Между тем уже в середине ХIХ века некоторые исследователи, например Петрушевский, признавали, что переселение было не добровольным.
В семейной традиции донских армян бытовало мнение, что людей вынудили к переселению, но вслух об этом тогда боялись говорить. Из поколения в поколение передавалась ностальгия по прежней жизни в Крыму. И можно понять человека, у которого был дом, виноградник, сад, поле – и все пришлось бросить. А самое главное, не в традициях армян добровольно оставлять могилы предков. В Крыму потомки анийских армян прожили больше трехсот лет.
Долгое время у переселенцев жила мечта вернуться назад, многие зарывали ключи от дома, деньги, ценности. Они уходили, как пишут историки, «унося за пазухой горсть крымской земли».

Если кто-то и хотел переселиться, то это подкупленная царской властью верхушка духовенства и богатые купцы, которые хотели выйти на российские рынки, развернуть там торговлю. Сохранились документы – ведомость, по которой были выплачены деньги архимандриту Петросу Маркосяну и католическому армянскому пастору Якобу.
Хан Шагин Гирей получил за молчаливое согласие на переселение своих подданных 50 тысяч рублей, Петрос Маркосян - 2820, митрополит греков Игнатий - 6500… Получили деньги люди, распространявшие слухи о том, что мусульмане собираются вырезать всех христиан…

Примечание: про Шагин Гирея я расскажу отдельно, приложив в конце.

На самом деле татары жили в горах, а армяне на побережье, и в общем-то они столетиями мирно сосуществовали.
Сохранились и документы о том, что человека, который не хотел переселяться, заковали в наручники, бросили в телегу и увезли насильно…
– Какую же цель преследовала царица Екатерина, выселяя армян и греков?
– Идея об ослаблении Крымского ханства путем выселения из него главных налогоплательщиков – христиан, которая якобы посетила царицу, - это просто глупость. Такая точка зрения не выдерживает критики. После первой русско-турецкой войны управлять Крымом стал ставленник России хан Шагин Гирей. В Крыму находились русские войска, здесь же находился русский наместник Константинов. Однако Крым стал приграничной зоной, где всегда могли развернуться военные действия. Видимо, Екатерина и ее советники с недоверием относились к армянскому населению и опасались, что в случае военных действий оно может поддержать татар.
Сохранилось донесение российского агента, который сообщал, что армяне «мало чем отличаются от татар». Они все были для российских властей «на одно лицо».

Но была и еще одна важная причина переселения. Царица Екатерина хотела вдохнуть жизнь в безлюдные южные степи. И ее расчет оказался верен: армяне-переселенцы наладили ремесла и земледелие, развернули торговлю. У армянских купцов были обширные торговые связи с Турцией, Индией, Италией, Францией и остальной Европой. Кстати, самые богатые купцы – Хатрановы, Ходжаевы, Абрамовы – приплыли на новое место жительства через Азовское море на своих кораблях. Нахичеванский порт имел главное значение до тех пор, пока в Ростове не построили таможню.
А очищенный от армян Крым российские власти тут же начали заселять славянским населением – русскими, украинцами, в основном крепостными крестьянами. На полуострове замерла экономическая жизнь, на рынке ничего нельзя было купить. Очень не скоро большими усилиями все снова стало налаживаться.
– О больших потерях переселенцев в пути не смогли умолчать даже официальные российские историки.

– Половина переселенцев погибла от холода, голода и болезней во время перехода, который растянулся на полтора года. Руководил им Александр Суворов, армянин по матери, он пытался облегчить участь переселенцев. Но он был солдат и выполнил полученный приказ. Народ бросили в голодную, холодную, безлюдную степь. Людям пришлось зимовать в голой степи в землянках и палатках, многие с ума сходили от холода. Ростовский историк Владимир Сидоров в частных беседах называл упомянутые действия царских властей геноцидом. Умер во время перехода и архимандрит Петрос Маркосян.
Тогда армянам-католикам разрешили вернуться в Крым. А прихожанам Армянской Апостольской Церкви не позволили, они пошли дальше, в Россию. Треть не дошла.
***

(Я привожу здесь ещё одно письмо:
С наступлением весны 1779 г. армяне обратились к генералу А. В. Суворову с таким заявлением:
«При выводе нас из Крыма кроме известных 14 пунктов обещать нам изволили, что на место оставшихся наших домов дадут таковые же построенные; места по желанию нашему отведутся; жалованье и провиант производимы будут. Но по прибытии нашем отведены места таковые, где нет ни воды, ни леса, да и в тех принуждают всех расписываться, что они для нас удобны, что нам сделать нельзя по причине их неспособности. Провиант и жалованье сначала всем производили, a ныне некоторым совсем не выдают, людей хлебопашных отделяют от нас за 130 верст... и не только вознаграждения, но и последнего от грабежа разбойников и других притеснений лишились, и дошли до такой крайности, что и имевшие прежде хорошее пропитание собирают ныне по миру милостыню, а другие от голоду отдают вовсе за малое число денег или хлеба своих детей. От такового голоду и по употреблению в пищу вареных в воде отрубей много малолетних померло». (Н. Дубровин).

Но что мог сделать Суворов? — Он уже выполнил возложенную на него правительством серьезную задачу: в кратчайший срок закончил вывод около тридцати тысяч армян, греков и грузин. Судьба переселенцев отныне всецело зависела от распорядительности и человечности тех губернаторов, по территории которых армяне скитались, вынужденные есть вареные отруби и даже продавать своих детей.
Говорят, особенную жестокость к переселенцам проявил помощник азовского губернатора Герсеванов.


***
Кстати, переселение христиан из Крыма – это был первый опыт хозяйственного переселения народов в государственном строительстве Российской империи. И потом такие переселения совершались. На моём веку это называлось «освоением целинных земель».
Таким образом, переселению христианского населения Крыма (армян, греков, волохов, грузин) на новые земли побережья Азовского моря и устья Дона. С одной стороны, это было вызвано необходимостью ускоренного заселения плодородных земель Северного Причерноморья (в первую очередь земель ликвидированной Запорожской сечи, опустевших в связи с уходом части запорожских казаков за Дунай и выселением остальных на Кубань). С другой стороны, вывод из Крыма армян и греков имел целью экономическое ослабление Крымского ханства и усиление его зависимости от России.
Действия Суворова вызвали ярость татарского хана Шахин Гирея и местной татарской знати, поскольку с уходом экономически активной части населения казна лишилась значительных источников доходов. В качестве компенсации «за утрату подданных» хану, его братьям, беям и мурзам из русской казны было выплачено 100 тыс. рублей

Называют цифры выехавших: от 12 тыс. до 22 тыс. однако есть ещё цифра – В 1897 году в Крыму жило 9 тысяч армян, в 1914 году — около 15 тысяч. Суровый климат, морозы, снег, пустынные степи, ветра, а так же недостаток в пище, продовольствии, лекарствах унес жизни тысяч армян, выехавших с Крыма. Мало кто из них имел представление, куда отправляется. Армяне питали надежду, что в южном богатом крае развернут свою коммерческую деятельность с большей силой.
Теперь смотрим у академика Дубровина. Н. Н. Ф. Дубровин занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примыкает ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов Н. Ф. Дубровина обширен. Он занимается не только вопросами военной истории, но также истории дипломатии и внутренней политики России.
Труды: Закавказье от 1803 по 1806 г. СПб., 1866.
Георгий XII, последний царь Грузии, и присоединение её к России
История войны и владычества русских на Кавказе, 1871.
Присоединение Крыма к России, 1885.
А. B. Суворов среди преобразователей екатерининской армии, 1886.
Отечественная война в письмах современников
История крымской войны и обороны Севастополя

Да, переселение не было добровольным. Тому доказательство – это письмо, 9 марта 1778 года Екатерина II дала такой указ на имя князя Г. А. Потемкина. Приличия соблюдались и для Запада.
«Данным сего числа нашему генерал-фельдмаршалу графу Румянцеву-Задунайскому рескриптом повелели мы живущих в Крыму греков, грузин и армян, кои добровольно согласятся прибегнуть под покров наш и пожелают поселиться в Новороссийской и Азовской губерниях, то не токмо всех оных нашим пребывающим в Крыму военным начальникам принимать со всею лаской и всепомоществованием к препровождению их к новороссийскому и азовскому губернаторам, — довольствуя во время пути провиантом, где есть магазины, то из оных, а где нет магазинов, то покупкой, — но и стараться всеми образами склонять и уговаривать, чтобы добровольно перейти оттуда согласились, а особливо убедить к тому тамошнего греческого митрополита. Вам же силою сего повелеваем соответственно сему намерению нашему учинить с своей стороны надлежащие распоряжения, дабы новые сии поселяне со дня вступления в границы наши не токмо в пропитании своем не претерпели ни малого недостатка, но и по рассмотрению нашему снабжены были как достаточным числом земли, так и нужным к заведению домостроительством и пособиями из казны нашей. Впрочем, не оставим мы снабдить их нужными привилегиями, смотря по числу и состоянию оных, а до того времени состоять им в собственной опеке тамошних губернаторов, коим сбережениях их от себя перепоручить имеете».

Со своей стороны Потемкин 10 марта 1778 г. предложил азовскому и новороссийскому губернаторам привести в исполнение указ и позаботиться о том, чтобы переселенцы были снабжены всем необходимым и «сверх обыкновенного провиантом снабдить потребным числом хлеба на семена, чтобы они пропитать себя могли. Подати же и нарядов впредь до указу с них не чинить».
Одновременно Потемкиным даны были указания генерал-поручику Прозоровскому: употребить все старания и убедить хана, что он от переселения христиан никакого ущерба не понесет и «получит за то достойное всегда удовлетворение в доходах своих».

Агенты царского правительства немедленно вошли в тайные переговоры с армянским высшим духовенством и той зажиточной верхушкой городского армянского населения, многие представители которой по своим торговым делам имели деловую связь с населенными пунктами Южной России и, конечно, не прочь были переехать в новый край и здесь широко развернуть свою торговую деятельность. Что касается трудящейся массы армян, то она сначала отнеслась к уговорам духовенства...
Многие стали открыто протестовать против такой затеи и категорически отказались ехать на чужбину; немало было и таких, которые предпочли скрываться, чтобы не попасть в списки переселенцев.
Однако, заманчивые обещания русского правительства и страх, внушаемый армянам разговорами о том, что турецкий султан готовится вытеснить русских из Крыма, возымели, в конце концов, свое действие и, несомненно, во многом облегчили задачу массового вывода армян из Крыма.
Хотя действия агентов царского правительства проводились в тайне, тем не менее слухи о переселении христиан из Крыма получили широкую огласку и не могли, конечно, не дойти до сведения хана и остальных татар.
Общее количество армян, выведенных из Крыма, — 12 695 человек. Главный контингент переселенцев составляли жители города Кафы. Уже по прибытии насчитывается до 3 тыс. слепых, калек, больных и нетрудоспособных людей, многие заболели и умерли в дороге.
Дойдя в таких условиях до Екатеринослава и Самары (ныне Новомосковск), переселенцы вынуждены были остановиться. И здесь, под открытым небом, им пришлось впервые познакомиться с ужасами неведомой им дотоле зимы, которая на их несчастье была в том году особенно суровой. Голод, холод и различные заболевания унесли много жертв, преимущественно детей и стариков. Умер и предводитель переселенцев архимандрит Петрос Маркосян. Таким образом, правительство Екатерины лишь через год и четыре месяца после вывода армян из Крыма вспомнило о торжественном обещании царицы «снабдить их яко любезнейших чад нужными привилегиями и грамотой», и то благодаря лишь посредничеству таких высокопоставленных лиц, как Иосиф Аргутинский и др.

Однако, не прошло и 20 лет, как царское правительство предало забвению свое обещание и отказалось обеспечить переселенцам те права и преимущества, которые дарованы были им «торжественно и потомственно на вечные времена».
Ну, и ещё одна бумага.
Постановление ГКО от 2 июня 1944 года № ГКО-5984сс «О выселении с территории Крымской АССР болгар, греков и армян».


Часть вторая – про Шагин Гирея.
Большую роль в отъёме Крыма сыграл талантливый русский дипломат Лашкарёв.
Здесь приводятся и отрывки из моей книги «Армянский принц Манук бей».

Тайный советник Сергей Лазаревич Лашкарев происходил из старинного рода грузинских дворян, родился в Москве и, по характеристике современников, принадлежал «к замечательным явлениям века Екатерины Великой…». Его отец, Лазарь Григорьевич Лашкарев-Бабилюров (может, Бибилюровых), грузинский дворянин, по мнению многих, армянского происхождения, имеются также предположения о его осетинско-аланском происхождении), женился на русской дворянке и поселился в Москве. Кроме грузинского, армянского и турецкого, владел греческим, французским, и ещё многими языками, прекрасно разбираясь в психологии Востока. Ему удалось склонить хана просить покровительства императрицы Екатерины ІІ и разрешения переехать в Империю. За труды по присоединению Крыма Лашкарев был более чем щедро одарён императрицей. При ближайшем его участии состоялось и окончательное присоединение Грузии к России. Да, за присоединение грузины должны благодарить Лашкарева…

Есть солидная книга про него, мне её подарил известный генеалог Р.Абрамян (Кессельбренер Г.Л. Хроника одной дипломатической карьеры (Дипломат-востоковед С. Л. Лашкарев и его время). М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987).

Из Примечаний к моей книге. Удивительный был дипломат! История присоединения Крыма наполовину состоит из его действий няньки хана Шахин-Гирея, к которому его приставили.
Глаз на Крым давно положили – Потёмкин и Екатерина. После окончания русско-турецкой войны 1768-1774 годов, России необходимо было укрепить свои позиции на Чёрном море и в Крымском полуострове, с дальнейшим его присоединении к Российской Империи. А тут в Крыму ханы – братья и родственники перессорились из-за власти.
Лашкарев 25 октября 1782 года был назначен на трудную должность резидента при последнем крымском хане Шагин-Гирее. Получив в Петербурге соответственные инструкции, Лашкарев отправился 31 января 1783 г. в Крым; задача, поставленная Лашкареву, заключалась главным образом в том, чтобы склонить Шагин-Гирея отказаться от покровительства Турции, согласиться оставить Крым и переехать в Россию, – чем достигалось окончательное присоединение Крыма. Также она послала хану Андреевские знаки отличия, переделанные для мусульманина. Хотелось бы взглянуть…

Однако хан снова тянул время. Тогда светлейший князь Потёмкин предупредил его, что вышлет с полуострова под стражей. В итоге Шахин Гирей был вывезен то в Таганрог, а дальше – в Воронеж.
Лашкарев сумел скоро приобрести неограниченное доверие и уважение хана. Уже 26 апреля 1783 г. ему удалось склонить хана просить покровительства Екатерины ІІ и разрешения переехать в империю. За это 28 июня того же года Лашкарев получил чин канцелярии советника и 400 душ в Белоруссии; кроме того, императрица уплатила из собственной шкатулки его долги в 12000 руб. и подарила ему бриллиантовый перстень.

Хан, основавшись в Тамани, не хотел было отсюда ехать далее, но Лашкареву удалось убедить его переехать в Воронеж, Орел или Калугу. 5 мая 1784 года хан последовал его настояниям и с 13 мая 1784 г. Лашкарев сделался приставом при Шагин-Гирее и сопровождал его во время его жительства в России по всем городам, куда он переезжал, начиная с Воронежа. Хан сердился на Лашкарева, когда объявлено было присоединение Крыма к России, упрекал его в вероломстве, но тем не менее Лашкарев отлично умел с ним ладить и пользовался его расположением более всех других из русских чиновников

Заключительным актом всего совершившегося был манифест Екатерины от 8-го апреля, возвестивший Европе, что «полуостров крымский, остров Тамань и вся кубанская сторона приняты под российскую державу». Потемкин выехал в Крым для принятия новой области и обнародовал полученный им высочайший манифест о принятии крымцев в русское подданство. 10 июля он дал знать, что Крым, Тамань, Едисанская и Джамбулукская орды присягнули на верность России.
Таким образом, в феврале 1783 года последний крымский хан Шахин Гирей, прямой потомок Чингис-хана, отрёкся от ханской власти и переехал в Россию. А статус прямого потомка Чингис-хана давало ему право стать султаном Османской империи.
Вначале бывший хан жил в Тамани, в 1784-1787 годах проживал в Воронеже, в 1786-1787 годах находился в Калуге. А в 1787 году Шахин Гирей вдруг эмигрировал в Османскую империю, где был отправлен в ссылку на остров Родос и казнен по приказу султана Абдул-Хамида I.

А вот почему он эмигрировал туда, осталось для меня загадкой. Наверное, тоже гипноз был. Но чей?
На этот вопрос я пока не нашла ответа.

Что касается Лашкарева, няньки Шагин Гирея, история с закатом его карьеры назидает о необходимости учить детей родному языку.
Великий визирь Мустафа Байрактар с друзьями хотели получить гарантию соблюдения слободзейских договоренностей, которые Александр Первый никак не хотел ратифицировать. При посредничестве французского посла подполковника Гильемино между Россией и Турцией 24 августа 1807 было подписано Слободзейское перемирие. При этом от турок участвовал Рамиз-паша, от русских – генерал Сергей Лазаревич Лашкаров (Лашкарев). Некоторые подробности этого перемирия заслуживают освещения.
В качестве посредника из Парижа прибыл французский генерал граф Арман Гильемино со своим помощником. Посланный от России и находящийся до этого в отставке Лашкарев снова был вызван и отправился в Слободзею, почему-то не получив никаких новых инструкций от Императора, чьи требования удалить Себастиани из Константинополя остались прежними, тогда как за последние три месяца ситуация очень изменилась.

Все условия, подписанные Лашкаревым, никак не соответствовали успехам русских войск в сражениях с турками и сводились в пользу последних. Как на беду, через неделю умер Михельсон, тяжело заболевший во время переговоров. Таким образом, его победы не дали никаких результатов, а Лашкарев не проявил тех своих блестящих способностей, которые обнаружил при заключении Ясского мира.
Лашкарев жаловался Будбергу, что не дождался наставлений Государя, «да и нянька мне очень мешал» (имеется в виду Гильемино). С Лашкаревым во время этих переговоров и вовсе случилась беда. «Секретарь Гильемино родился в Москве, был в своё время консулом в Бухаресте и прекрасно владел русским языком. Притворяясь ничего не понимающим по-русски, он свободно выслушивал всё, о чём Лашкарев говорил со своим сыном, также присутствующим в переговорах». Жена Лашкарева, Констанция Дюнант, была дочерью бывшего женевского консула в Константинополе, и, к сожалению, его сын, будущий дипломат С.С.Лашкарев не знал родного языка своего отца. И кто знает, как выглядело бы Слободзейское соглашение и последовавшая за этим русско-турецкая война, знай он язык своих дедов… Впрочем, женился он всё же на армянке – тоже загадка!
В последующую, русско-французскую войну, произошла удивительная история, перекликающаяся с историей спасения нашего героя Манук-бея во время янычарского бунта.

В 1812 г., после вторжения Наполеона в Россию, один из французских отрядов под командованием полковника, орудовавшего в Витебской губернии, ворвался для грабежа в Дымово – имение С.Л. Лашкарева. Командир первым вбежал в барский дом, но вдруг остановился как вкопанный. Надо же такому случиться – полковник узнал Сергея Лазаревича, с которым был коротко знаком. Потрясенный Лашкарев глазам своим не поверил: перед ним стоял бывший французский дипломат полковник Гильемино, тот самый Гильемино, которого он каких-то пять лет тому назад даже представлял к награде… Смущенный командир отряда быстро вывел мародеров из имения, и оно уцелело…
Из разговоров Лашкарева с сыном турки узнали, что Россия очень нуждается в мире, противились сделке, и Лашкареву приходилось отказываться от своих требований. Между тем, Лашкарев писал Императору: «…земли княжеств мы очистить вынуждены, но такия земли достойны быть под скипетром вашим…»