Посылка

               

   - Жили Стрекаловы бедно, вполсыта. Сам, Иван Палыч, хозяин был никудышный, хоть имел партбилет. Ни одного крестьянского занятья толком не знал, и делать не мог. Будто и не в деревне вырос. Чудно даже от соседей. Хатёнка с земляным полом, стены - два плетня глиной забитые. Скотины, почитай, ничего... Не держалась. Корова была – подохла, на зеленях объелась. Другая тоже не пожила – ящер напал. Телушку, какая от ей, волки прямо в хлеву... Курей, гусей, врать не буду, не помню. Помню, баба у него, как ни глянь – всё брюхатая. И ленива, прям купчиха, только б спать. В те года, война-то лет восемь как сошла, деток у них было пятеро. Или шесть?.. Босые, голодные, аж сизые, вечно сопли до пупа... Подолгу не ходили. Но, ироды, грех их забери, не мёрли. Копились, какие ни есть.

     На войне Иван Палыч был ездовым. Вернулся цел, но всё равно как убитый. В колхозе его поставили сторожить народное добро. Круглый год ходил он в шинели, в какой вернулся, продранной и несчётно горелой, в которой вшей было больше, чем уцелевшего материалу сукна. На ногах носил "шахтёрки", а на голове – треух отцовский из овчины. Зимними вьюжными ночами Иван Палыч здорово мёрз, сторожа колхозные амбары и контору. Когда "шахтёрки" начинали стукать друг о друга как деревянные колодки, а руки переставали держать берданку, он бросал пост и, крадочкой, задами пробирался домой – отогреться, попить кипятку, поесть варёных картох.
     На печке в тесноте сопели ребятишки, шуршали ненасытные тараканы. Рядом, позёвывая, сидела жена...
     Так они и жили. Спали врозь, а дети были.

     Как-то раз, при Хрущёве вроде, пришла весть – объявился брат Ивана Палыча, Мишка, пропавший неизвестно куда во время войны. В письме было прописано, что брат проживает в Америке, город Детройт. Работает на автомобильном заводе, на конвейере. Имеет дом, машину, семью из местной жены и двух деток. Была в конверте, заляпанном штемпелями сплошь, и фотография: брат с женой, в шляпах, под ними нарядные мальчик и девочка, а сзади – дом, двух этажей, таких у нас нет и в райцентре.
     Ещё брат прописывал, что по воскресеньям они семьёй ходят в церкву. Так, мол, заведено. А по пятницам вместе с женой – выпить пива. В конце брат спрашивал Ивана, что прислать в подарок детям и сколько их имеется в наличии. Письмо подписал чудно – Майкл.

     Три дня Иван Палыч ходил радостный по деревне, читал вслух письмо и показывал фотографию. Председатель вызвал, говорит:
     – Ты, Стрекалов, брось это... затихни... Припаяют за агитацию... буржуазного строя...
     – Понимаю... – согласно кивнул Иван Палыч и хитро прищурил глаз: – А может, посылку Мишке... побогаче, чтоб не думали там... в шляпах, а?
     Насчёт посылки он сразу решил, как только прочёл письмо: пошлю брату костюм. Знай наших! Было немного деньжонок, на корову собирали.
     – Ду-у-рак, – ругала баба, подпихивая к его ногам мелюзгу. – Ты этих накорми сначала.
    
     Соседи обидно смеялись. Но Иван Палыч держался своего.
     Узнал, сколько стоит костюм из шевиота, в котором соседский Петька гулял на свадьбе, добавил расходы на дорогу в райцентр и обратно. Не забыл про хлеб и гостинцы детям. И пивка на автостанции. Хоть кружечку... Брат там, вишь, каждую пятницу с бабой... да в шляпах. Прикинул: должно хватить...

     Уморился с непривычки по магазинам, жара. До автобуса ещё полчаса – аккурат, пивка выпить да место занять.
     Иван Палыч поставил на стул у окна сумку с покупками и отошёл к буфетчице. Отдал ей, не считая, оставшиеся медяки, повернулся... а сумки-то нет.

     18.05.2011 г.