Курьер и экстрасенс

У одного молодого человека, который работал в Москве курьером, украли колпачок… Ну, это такая пластмассовая штучка, которая закрывает головку болта на колесных дисках в декоративных целях. Мелочь, да неприятно. А, может, и не украли вовсе. Бывает, на кочке машина подпрыгивает да что-нить при этом да отваливается. А курьер расстроился. Все время на колесо свое переднее посматривает, а там пустота сияет нелепая, общая картина портится. Ну нет колпачка, хоть ты тресни! Другие автовладельцы и без колпачков ездят, не обращают внимания никакого на их отсутствие, а этот занемог. Покоя себе не находит. Пошел в автомагазин специализированный, а там ему говорят, что колпачки только в комплекте продаются, и за них надо отдать аж пятьсот рублей. А это целый день, а то и два дня работы курьером. Нет, так не пойдет. Подумал-подумал молодой человек да решился: «Вытащу-ка я по дороге у кого-нить колпачок, и к своей машине пристрою». И поехал заказы отвозить с думой нехорошею, все во дворах глазами стреляет, как бы так незаметно вытащить колпачок у припаркованных машин. Но везде какие-то камеры стоят, шлагбаумы, какие-то люди туда-сюда шастают, того и гляди застанут за постыдным делом. Ходит волком голодным, заплутал даже. Наконец, уличил момент, присел возле какой-то машины, вроде заброшенной, снегом запорошенной, и попробовал вытащить один колпачок, да тот видать вмерзся накрепко, без пассатижей не вытащишь. Да еще мужик какой-то идет, смотрит любопытно, что там у машины присели… Неловко стало на душе у курьера, сделал вид, что шнурки на ботинке завязывает. Да вдруг осенило его. «У своей же машины колпачок выдергиваю. Совсем спятил от бедности!»
В общем, пошел к другой, к третьей и везде какая-то неудача, а под конец вообще совесть замучила.
«Ну как же так! Кто-то мне гадость сделал, а я следом такую же делаю. Вот так зло и по миру циркулирует…»
Поехал на следующий заказ в какой-то дальний район, вышел. Глаза предательски по чужим колесам стреляют, совесть искушают. Увидел на каком-то колесе, что тоже колпачков не хватает, полегчало даже. А вот и подъезд, обшарпанный, обычный вроде, да дорожка чересчур к нему протоптанная, какие-то люди важные входят да выходят, лица прячут, дорогие иномарки наставлены, сверил адрес, набрал код домофона. Пропустили. Лифт ждать не стал, уж застрять в этой дыре не хочется, по лестнице быстрее получится да и развеяться можно, поднялся на нужный этаж, открывают.
- Доставка, - произносит, едва отдышавшись.
Но никто его не слушает, молча проводят по коридорам темным в комнатку дальнюю к бабушке какой-то парализованной и один на один с нею оставляют, точно в склепе с покойничком. Только что от нее вышли люди расстроенные, в шубах норковых, в соболиных шапках, деньги в банку трехлитровую засунули, что зажата между пяточками. Остановился курьер в нерешительности, мнется на пороге, на бабушку ту страшную поглядывает. А та лежит сухонькая, скрюченная, ножки такие голые, тонюсенькие в носочках шерстяных, не топтаных.
- Я курьер, вот заказ Вам принес, - говорит, наконец, не комфортно себя чувствуя.
- Поставь его, сынок, у кровати, - едва слышится. - А сколько с меня, вон из той баночки возьми, что в ножках моих, отсчитай, сколько надо.
Смотрит курьер на банку трехлитровую, всю деньгами бумажными под завязку забитую, и соточки долларов там попадаются, и полтинники Еврики, и юани китайские. Вытащил он робкой рукой, сколько нужно, и даже сдачу мелочью опустил, звякнула. Без чая, видать, останется.
- Все, бабулечка, мы в расчете, - говорит он и кланяется. – Будьте здоровы!
- Я-то здорова буду, а вот ты… - тихонько про себя посмеивается, зубки острые скалит, ну точно ведьма косматая, сумасшедшая. Направляет она вдруг на курьера какие-то палочки свои электродные, шевелятся они, подрагивают в ее руках костлявых. – Ну, молодой человек, - говорит, - у Вас камни в печени, а желудочный сок вырабатывается только на шестьдесят процентов.
- Может быть, - отвечает курьер, еще больше смутившись. – В наши дни, у  кого печень-то здорова будет? А изжога от Доширака да сосисок дешевых, то бишь от бедности…
- А ты мне пяточку почеши, и возьми из баночки, сколько хочешь, - смеется, посмеивается. - Я бабушка добрая, целительница известная, экстрасенс класса высшего. Ко мне народ идет валом. Как видишь, и олигархи разные хаживают, судьбой страны что-то в последнее время интересуются. Да только не нашей, а импортной. Я им тоже говорю, пяточку почешите и скажу, куда валить надо в первую очередь.
- И что, чешут Вам пяточку?
- Чешут, а то как же! – хихикает. – И ты почешешь, куда денешься…
- Нет уж, бабушка, пойду я лучше отсюда от греха подальше, – сказал так гордо, так решительно, и ушел восвояси. А по пути на клетке лестничной целая делегация китайцев что ли, японцев каких-то с фотоаппаратами… Все лыбятся, топчутся, запинали, еле пропустили к выходу.
Вышел из подъезда душного, вздохнул широко грудью полной, про баночку денежную вспомнил с горечью. Вот бы ее сейчас да подмышечку...
- Ну, ничего выстоял! – утешился, даже слезу смахнул чистую.
А у машины своей глядит, а там, со всех колес колпачки сняты, точно их и не было. Но не жалко курьеру колпачков теперь этих, сел, мотор заводит… Чего зря кручиниться?! Видать, район такой неблагонадёжный, ничего не поделаешь.
«Хорошо, что жив остался, и душа спасена от лукавого, - думает. - А пяточки лучше жене своей будущей почешу ласково. Глядишь, и борщ вкусный потом сам собой сварится да детишки на радость нарожаются, здоровые да порядочные".