Дворовое Дело

 Раннее осеннее хмурое утро. Горизонт на востоке только-только окрасила бледно-розовая полоска. Фонари на улице еще бросают на нее свой тусклый дежурный свет. На пустой остановке остановился такой же пустой троллейбус и, не открывая дверей, покатил дальше. Дом - тот, что стоит рядом с остановкой - пока еще спит, но и у него уже то тут, то там, словно кошачьи глаза в темноте, начинают вспыхивать редкие окна. Вот уж из подъезда на Божий свет, ежась, вышел некто в подбитом искусственным мехом демисезонном пальто и никогда не выходящей из моды фетровой шляпе:
- Ну и погодка. Дождь со снегом, и это в самом начале октября на нашу голову. Глобальное потепление пожаловало... - беззлобно сетует он.
  Зовут раннего прохожего Иван Степанович. Примерный семьянин, ответственный работник, добропорядочный гражданин и заядлый автолюбитель - именно таким его знают соседи и сослуживцы. Как раз сейчас он, подняв воротник и втянув голову в плечи, вприпрыжку скачет к своему автомобилю, катастрофически опаздывая на свое ответственное рабочее место.
  В ответ на нажатую кнопку брелока сигнализации его железный конь, как полагается, подмигнул хозяину фарами ближнего света и жалобно, но достаточно громко пискнул, доведя до инфаркта сладко дремавшую под радиатором кошку.
В коротком всполохе фар Иван Степанович был вынужден со вздохом констатировать, что переднее колесо его ласточки, расплющив резину, беспомощно уткнулось в асфальт своим литым диском.
- Тьфу ты, напасть какая. Опять колесо спустило.
  Поморщившись, словно от зубной боли, незадачливый автолюбитель приступил к реанимации баллона, нашарив насос в глубинах багажного отделения. Но, несмотря на все усилия, больной оставался скорее мертв, чем жив, упорно испуская дух именно тем отверстием, через которое Иван Степанович тщетно пытался вдохнуть в того жизненные силы.
- Клапан, что ли, накрылся - так точно, золотник спускает. Приехали, значит! Как там в народе говорят: «Мал золотник, да дорог»? Сейчас он мне особенно дорог.  Сейчас я бы за него точно не стал торговаться. Только где я в такую рань его возьму, скажите на милость? - Иван Степанович в сердцах хлопнул себя по карманам и беспомощно огляделся по сторонам
В этот отчаянный момент страдальца осенила спасительная идея. Как раз в трех метрах от его ласточки ждал своего часа автомобиль, принадлежавший Сереге Петрову из второго подъезда. Тот стоял ровно и уверенно на своих колесах, что наводило на мысль об исправности всех четырех его золотников.
- А это не очень западло? – робко поинтересовалась у добропорядочного гражданина его совесть.
- Ага, щас вот расплачусь, он, к твоему сведению, мне еще три штуки с лета вернуть не сподобился. Вот оно где, настоящее западло. А это так – мелочи жизни, дружеский розыгрыш, не более того.  Один копеечный золотник и целых три аж штуки, чувствуешь разницу? То-то. Будем считать, что я его купил с бешеной переплатой. Так что отдыхай и не лезь не в свое дело, блаженная...
Быстро обретя внутреннюю гармонию, Иван Степанович судорожными движениями извлек золотник и, воровато оглянувшись по сторонам, в нерешительности остановился:
- Ну раз пошла такая пьянка… зря, что ли, грех на душу взял. Только весь вон извозился. Пожалуй, откручу-ка я еще один... до кучи. Чтоб про запас. Все равно три штуки, поганец, поди уже не отдаст.
Через пять минут лимузин Ивана Степановича растворился в предрассветной мгле, оставив после себя облако выхлопных газов и игриво вздыбившийся автомобиль злостного неплательщика долга - Сереги Петрова.
  Не прошло и часа, как из второго подъезда вынес обильное тело собственно сам Петров и в совершенно радужном настроении, что-то мурлыча себе под нос, направил его к своему авто.
Однако не успев сделать в выбранном направлении и пяти шагов, он почувствовал, как в состоянии его души стали преобладать минорные тона.  При этом дрожащая жилка у Серегиного виска набухла, а одутловатое лицо гипертоника приобрело слегка фиолетовый оттенок. Так оно ведь и понятно, его красавица «Мазда» присела на корму, словно любимый пудель Арто, когда тот выклянчивает у него кильку в томатном соусе.
- Безобразие. Опять шпана распоясалась. Колька Сапрыкин из шестой квартиры, не иначе, напакостил, кто ж еще. Счеты сводит, значит, гаденыш.  Да и чего я такого ему вчера собственно сказал? Заметил лишь тактично: «Не фига моей Наташке со всякой гопотой хороводы водить». А что? У нее ЕГЭ на носу, а у него второй привод и, в лучшем для него случае, армия. Только скорее всего - малолетка. Что он может ей предложить? Какой там у него карьерный рост намечается? Вор в законе? Им, кстати, вообще жениться не положено. А у нее впереди ординатура, муж- известный нейрохирург… ну или адвокат, и место в зарубежной клинике. Нет, правильно я все ему тогда сказал…
Тут его мысли вернулись к суровой реальности.
- Ну и что мне прикажете теперь с этим со всем делать?
Петров, как и его предшественник, начал затравленно озираться по сторонам, пока его взгляд не уткнулся в новенький, как будто только, что выкатившийся из салона, «Рено Логан» соседа по площадке -  вечно поддатого участкового инспектора Михалыча. Лицо Сереги сразу же стало загадочным, а во взгляде появилась осмысленность.
- Ну извини, Михалыч, не твой день видно сегодня, - пробормотал он виноватым тоном, после чего, не замешкавшись, свинтил у него, на всякий случай, все четыре золотника. Машина Михалыча с глубоким вздохом присела практически на брюхо.
- А с другой стороны ты это, сам виноват, ты кто у нас там – участковый? Ну так и следи за своим участком, господин капитан. А то распустил тут, понимаешь, шпану на районе. Да и к чему тебе машина ...  с твоими - то вечными промилле.
  Сам Михалыч подтянулся к стоянке только ближе к обеду, распространяя вокруг себя кислые запахи того, что еще недавно пахло отменным деревенским самогоном и салом с чесноком: "Нет, что ни говори, душевно намедни все же посидели с кумом из Мариуполя, что так кстати оказался в Москве проездом". Михалыч блаженно улыбнулся и зацокал языком, восстановив в памяти события минувшего вечера. Сначала они обмыли новые хозяйские колеса, затем пили за доблестную российскую милицию, после за нерушимую дружбу между бывшими братскими народами, а потом просто пили. Именно с этой целью он заранее взял у себя в отделении в счет будущего отпуска целый вчерашний день и еще половину дня сегодняшнего. Хотя, судя по его слезящимся глазам и опухшей физиономии, надо было брать весь этот день целиком. Он, быть может, так и поступил бы, но сегодня должны выдавать аванс.
  Не успел он погладить по капоту свою ненаглядную, как дебиловатая ухмылка медленно сползла с губ. И без того красная рожа Михалыча, конечно, не изменилась в цвете, но слезотечение из глаз стало гораздо обильнее, а рука сама потянулась к кобуре.
Осознав, однако, что стрельбой делу не поможешь, Михалыч, как нормальный человек, с невозмутимым видом прошелся вокруг соседнего автомобиля. Спустя минуту он уже держал в кулаке три заветных золотника. А на четвертом у участкового вышла заминка.
- Черт, золотник не выкручивается, - свистел он прокуренными бронхами. - Прикипел, зараза.  Надо же так запустить свою машину, руки бы тебе оторвать, любезный. Ну что ж, делать нечего… видно, придется снимать вместе с колесом.
Михалыч на секунду замер. Внутри него отчаянно боролись врожденная законопослушность и желание скорее получить свой аванс.
- А как же УК ? - мелькнула шальная мысль в его тяжелой  голове.
- Да брось ты уже юродствовать, капитан. Какой такой еще УК? Как будто сам не знаешь кто в этих краях УК, УПК и даже, как ее... Конституция.  Я вон даже имею полномочия всю машину целиком реквизировать для служебной надобности.  А тут всего лишь какое-то колесико. Ну хорошо, хорошо, верну... потом... при случае... может быть.
Колесо встало на его «Логан» как родное.
  На следующий день Иван Степанович, подойдя поутру к своему автомобилю, увидел его сиротливо стоящим на четырех кирпичах вместо колес и, схватившись за сердце, издал глас. Через секунду в доме горели уже почти все окна.
В тот же день двор наводнили слухи, что в районе будто бы орудует целая банда во главе с рецидивистом Колькой Сапрыкиным.
- Это что же такое делается-то, а? – возмущались дворовые старушки - лавочницы. - Вон и участкового, вишь, не пощадили, даже милицию не боятся, черти.
- Ну прямо город Чикаго тридцатых годов.
- Одно слово - мафия…
  Кольку, правда, от народного гнева и суда Линча спасло железное алиби. В то время, когда разворачивались эти драматические события, он тянул свои первые пятнадцать суток за пьяную драку в центральном парке.
Но больше всех тогда возмущались, что неудивительно, Иван Степанович, Серега Петров и Михалыч, который обещал лично найти и сурово покарать злодеев. Но их, как водится, несмотря на проведенные следственные мероприятия, так и не нашли. Ну да и ладно. Все равно серия грабежей вскоре резко сошла на нет. Причем сразу после того, как Иван Степанович, кряхтя, раскошелился, поставив свое авто на новые колеса, которые привезла ему желтая «Газель» с надписью «Техпомощь» на борту.
  Со временем жизнь двора постепенно вернулась в свое спокойное русло, люди снова стали спать по ночам, а не караулить своих коней, прилипнув носами к оконным стеклам.
Но ненадолго. Спустя какое-то время двор опять накрыла волна криминала, но уже связи с массовым исчезновением автомобильных дворников.
;