Г. Ф. Лавкрафт - Ex Oblivione

H. P. Lovecraft: Ex Oblivione (1)

     Когда последние дни нависли надо мной, и уродливые мелочи бытия начали сводить с ума, подобно крошечным капелькам воды, которые мучители заставляют непрерывно падать на одно и то же место на теле их жертвы, я полюбил лучезарное убежище сна. В своих снах я обрел немного той красоты, которую столь тщетно искал в жизни, и бродил по старым садам и заколдованным лесам.
     Однажды, когда ветер был мягким и ароматным, я услышал зов с юга и плыл бесконечно и томно вдаль под странными звездами.
     В другой раз, когда шел ласковый дождь, я скользил на барже вниз по мрачному потоку под землей, пока не достиг другого мира - мира пурпурных сумерек, радужных беседок и бессмертных роз.
     А в следующий раз я шел через золотую долину, которая вела к тенистым рощам и руинам и заканчивалась огромной зеленой стеной с античными лозами, разорванной небольшими воротами из бронзы.
     Много раз я ходил через эту долину, и все дольше и дольше я останавливался в спектральном полумраке, где гигантские деревья скручивались и гротескно извивались, а серая влажная земля тянулась от ствола к стволу, иногда обнажая покрытые плесенью камни заброшенных храмов. И всегда целью моих фантазий была могучая стена, увешанная виноградными лозами, с небольшими воротами из бронзы.
     Спустя некоторое время, когда дни бодрствования становились все менее и менее терпимыми из-за их серости и однообразия, я часто плыл в наркотическом покое через долину и темные рощи и задавался вопросом, могу ли я ухватиться за них и обрести здесь вечное местожительство, чтобы мне больше не нужно было выползать обратно в скучный мир, лишенный интереса и новых цветов. И когда я смотрел на маленькие врата в могучей стене, я чувствовал, что за ними лежит страна грез, из которой, как только войдешь, уже не будет возврата.
     Поэтому каждую ночь во сне я старался найти скрытую защелку ворот в заросшей плющом античной стене, несмотря на то, что она была очень хорошо спрятана. И я говорил себе, что царство за стеной было не просто более надежным, но и более прекрасным и сияющим.
     Затем однажды ночью в городе снов Закарионе я обнаружил пожелтевший папирус, заполненный мыслями мудрецов мира снов, которые жили в этом городе в седой древности, и которые были слишком мудры, чтобы родиться в мире бодрствования. Там было написано много вещей, касающихся мира снов, и среди них были знания о золотой долине и священной роще с храмами, а также о высокой стене с маленькими воротами из бронзы. Когда я увидел эти знания, я понял, что они касаются сцен, которые я часто наблюдал, и поэтому я долго читал старинные тексты, склонившись над пожелтевшим папирусом.
     Некоторые из мудрецов снов величественно писали о чудесах, происходящих рядом с непреодолимыми вратами, а другие рассказывали об ужасе и разочаровании. Я не знал, во что верить, но все больше и больше мечтал навсегда уйти в те неведомые земли, потому что сомнение и тайна - приманка из приманок, и никакой новый ужас не может быть более ужасным, чем ежедневные пытки обыденности. Поэтому, когда я узнал о препарате, который откроет ворота и проведет меня через них, я решил принять его, когда в следующий раз проснусь.
     Прошлым вечером я проглотил наркотик и сонно поплыл в золотую долину и темные рощи; и когда я в этот раз достиг древней стены, я увидел, что маленькие бронзовые ворота были слегка приоткрыты. Из-за них разливалось сияние, которое странным образом освещало гигантские искривленные деревья и вершины погребенных в земле храмов, и я поплыл вперед, ожидая увидеть красоту земли, откуда я никогда не вернусь.
     Но когда ворота распахнулись шире, и чары наркотика и грез толкнули меня вперед, я осознал, что все виды и красота пришли к своему концу; ибо в этом новом царстве не было ни земли, ни моря, а лишь белая пустота необитаемого и безграничного пространства. И тогда, счастливее, чем я когда-либо надеялся быть, я растворился снова в той естественной бесконечности кристального забвения, из которой демон Жизни призвал меня на один короткий и одинокий час.

1. Из забвения.