Коре сарам, автор - хан валерий сергеевич

25 ноя 2018
"КОРЁ САРАМ: КТО МЫ?"
(Хан Валерий Сергеевич. Часть 1)


Посвящается моим родителям:

Сергею Михайловичу Хану и Аделии Сергеевне Сон

Предисловие

«Коре сарам: кто мы?». Под таким названием в 1998 г. в Сеуле вышла книга, написанная мной и моим отцом, доктором философских наук, профессором Сергеем Михайловичем Ханом, одним из организаторов корейского движения в СССР в годы перестройки. Книга была написана в 1991-1992 гг., но из-за финансовых трудностей она увидела свет лишь семь лет спустя, причем, на корейском языке. Некоторые части книги, в том или ином варианте (большей частью, в переработанном виде), были опубликованы на русском и других языках (английском, японском, корейском, узбекском) в различных научных сборниках и журналах, на страницах прессы. А некоторые темы, поднятые в ней, стали предметом исследования на протяжении ряда лет и вылились, в конечном счете, в самостоятельные книги и проекты. Так, например, случилось с темами «кобонди», «этнокультурной идентичности коре сарам» и «трудовой армии».

Книга была рассчитана на южнокорейского читателя, не искушенного в перипетиях советской истории и лишь недавно узнавшего о существовании корейцев в СССР. Поэтому в ней в деталях были описаны условия российского Приморья, теория и практика сталинизма, особенности национальной политики, колхозно-совхозная система в сельском хозяйстве, система образования, специфика общественных наук, перестройка, первые годы независимости. В 2009 году в Ташкенте вышло второе издание, в котором были опущены многие детали, касающиеся быта, истории городов, архитектуры, одежды, знакомые человеку советской и постсоветской эпох. Поэтому оно в три с половиной раза «худее» первого издания.

Кроме того, с момента написания первой рукописи прошло 17 лет. Конечно, за это время корееведение значительно ушло вперед. По истории и культуре коре сарам написаны сотни статей и книг, защищены докторские и кандидатские диссертации, проводятся отечественные и международные конференции. В этом процессе посильное участие принимал и сам автор. В связи с этим часть книги была переработана и дополнена новыми материалами. Прежде всего, это касается тех проблем и фактов, что были подняты и изучены в последнее десятилетие. Что касается тем, получивших уже детальное освещение (подробные детали жизни корейцев в Приморье, график депортации, музыкальное и театральное творчество коре сарам, особенности коре мар, корейской кухни т. д.), то мы отсылаем читателя к соответствующей обширной литературе.

Данное третье издание почти полностью повторяет ташкентское издание, с небольшими изменениями.

Книга рассчитана на широкий круг читателей. В ней читатель найдет и академические и художественно-публицистические страницы, устные истории очевидцев и воспоминания моего отца, занимавшие важное место в первом издании. В силу широты целевой аудитории книги, в ней опущены дискуссии, имеющие место в корееведческой научной литературе и существенно сокращен ссылочный аппарат. Тем более, многие вещи сегодня уже общеизвестны, по крайней мере, в академических кругах.

Ссылки в тексте оформлены в квадратных скобках: цифры курсивом указывают порядковый номер издания в списке литературы, а обычные цифры – страницы.

Автор хотел бы выразить признательность организациям Республики Корея: Фонду зарубежных корейцев (Overseas Koreans Foundation), благодаря которому вышла корейская (полная) версия книги, государственной Академии корееведения (Academy of Korean Studies), выпустившей мои книги (в соавторстве с южнокорейскими учеными) по этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана, кобонди и способствовавшей реализации проекта по участию корейцев в трудовой армии, а также Корейскому Фонду (KoreanFoundation), по гранту которого в 2005-2006 гг. я год находился в Сеуле, где занимался вопросами историографии корееведения.

В.С. Хан

г. Ташкент, октябрь 2009 г.
Глава 1. В ПОИСКАХ ЛУЧШЕЙ ДОЛИ

Вот уже прошло почти 150 лет, как капризная история распорядилась дать новую жизнь целому народу, именуемого «российские корейцы», «советские корейцы», а в последующем – корейцы СНГ. Корё сарам – люди Кореи, страны Корё – так они себя называют. Многие из них давно уже не помнят, когда и почему их предки поселились на этой земле, ставшей им новой родиной.

***

… Граница. В предрассветной тишине молчаливо несёт свои светлые воды Туманганг. Спят, укутавшись в дымку золотистого тумана сказочные горные вершины. Воздух напоён свежестью и прохладой. Безмятежный покой. Словно вечное спокойствие уснуло на берегах этой реки.

Ничто, казалось, не побеспокоит этой удивительной тишины. Но вот послышался всплеск вёсел. На лодках и плотах кто-то переправляется на другой берег. Достигнув песчаной отмели, люди закидывают себе за спину свой нехитрый скарб и, в последний раз взглянув на берег, с которого они прибыли, продолжают свой путь, постепенно растворяясь в прибрежном тумане. Завтра эта картина повторится снова.

Кто эти люди? Что их заставило покинуть свои согретые теплом дома? Вернутся ли они или канут в безвестность?

Так начиналась наша история, когда в середине XIX века с берегов Туманганга потянулась вереница корейских переселенцев на российскую землю. На них устраивались облавы, корейское правительство применяло самые строгие меры, вплоть до смертной казни, к тем, кто пытался перейти границу. Вот, что писали об этом «Приамурские ведомости»: «Корейское правительство, противясь эмиграции своих подданных, усилило на границе стражу и довело меры строгости до крайней степени. Пограничные корейские солдаты делали из беглецов целые облавы, толпами гнали их назад, стреляли в них из луков и ружей и поголовно убивали всех мужчин, оставляя в живых только женщин, и долго еще спустя после того на корейском берегу Тумень-улы валялись трупы стариков и детей».

Неизвестная участь ждала и на том берегу. Не хлебом-солью встречали корейских беженцев на чужой земле. И всё же люди покидали свою родину. И тайно, под страхом смерти, перебираясь через Туманганг, оседали в Уссурийском крае.

***

«Много … оврагов у корейцев, – писал в своих дневниках русский путешественник Н.Г. Гарин-Михайловский, посетивший Корею в конце XIX века, – рабство, (в голодные года родители продают своих детей), хунхузы, несправедливое, жаждущее взяток, ищущее только предлога, чтобы схватить провинившегося и начать мотать из него жилы – его начальство, начиная от ничтожного пунди (староста), уже облечённого очень большими правами (розга, лёгкая пытка). И это каждого, кто только провинится или подозревается только в преступлении».

Вся жизнь простого корейца состояла из мытарств и унижений. Лишь 10% крестьян имели свои наделы. Остальные влачили полунищенское существование, арендуя и обрабатывая на кабальных условиях помещичьи земли. Тяжелейшим бременем, не дававшим крестьянам выбраться из беспросветной нужды, были многочисленные повинности и долги. После уплаты арендного взноса землевладельцу, налогов и долгов у крестьян оставалось лишь ничтожная часть (не больше 1/8) собранного урожая.

Не выдержав тяжестей налогов, многие арендаторы вынуждены были бросать свои участки и бежать от голода и нищеты в горы, где пытались (путем выжига кустарников) получить хоть какую-либо землю, на которой можно сеять. Хлеба еле хватало на пропитание.

Гонимые голодом и беспросветной нуждой, придавленные взятками и налогами, лишенные элементарных прав, корейцы искали лучшей доли на чужбине. И многие из них свои надежды связывали с Россией.

«А если бы пришел «араса» (т. е. русский), – он храбрый и прогнал бы хунхузов. Мы так хотим «араса», – делились с Гариным жители одного из селений на корейско-китайской границе. «Мы желаем русским большого счастья, – говорили жители другой деревни. – Русские счастливы; когда они приезжают, стихает ветер и светит солнце. Пусть ездят к нам почаще русские, мы будем сыты и одеты и в безопасности от хунхузов». О русском царе среди корейцев ходила молва как о «спасителе корейцев от всех бед» и «избавителе от их дикого, страшного произвола деспотичных и алчных правителей».

Правдами и неправдами корейцы покидали родину, перебираясь, кто в Китай, а кто в Россию, оставляя заброшенными целые деревни. Из округа, что близ г. Мусана к концу XIX в. из 5700 фанз осталось 3300. В г. Ыйчжу из 20 000 осталось лишь 4000 фанз. В беседах с русским путешественником северяне говорили, что если бы переселения не запрещались, то вся Северная Корея перешла бы в Россию. Да и южане признавались в желании посетить Россию, считая «русские заработки» высокими и завидуя тому, что северные корейцы стали «постоянными гостями» России.

***

Но не только нищета и бесправие от чиновников заставляло корейцев искать лучшей доли на чужбине.

Не раз на протяжении своей истории маленькая Корея становилась объектом агрессии со стороны чужеземных завоевателей. Страну пытались подчинить себе китайские феодалы, монгольские и маньчжурские завоеватели, японские захватчики. В XIX веке Корея становится объектом борьбы за сферу влияния между капиталистическими государствами. Уставшая от набегов и войн, Корея жила с ожиданиями на мир и спокойствие на своей земле.

Надежды на политическую независимость страны многими связывались с Россией. Вот что говорил начальник г. Ыйчжу Гарину: «Имя русского в Корее священно. Слишком много для нас сделала Россия и слишком великодушна она, чтобы мы не ценили его. Русский самый дорогой наш гость. Мы между двумя открытыми пастями: с одной стороны Япония, с другой – Китай. Если нас ни та, ни другая пасти не проглатывают, то конечно, благодаря только России».

Долгое время Корея находилась в вассальной зависимости от Китая. Последний обязался признать независимость Кореи в апреле 1895 г. по договору, подписанному Китаем после понесенного им поражения в японо-китайской войне 1894 – 1895 гг. Однако устранение Китая из Кореи не привело к освобождению последней от иностранной зависимости. Захватническая политика Японии в Корее ещё больше увеличила ее.

Устранив влияние Китая в Корее, японцы начали широкомасштабную подготовку аннексии страны. Корея была наводнена японскими войсками, чиновниками, дипломатами; корейская полиция и армия были поставлены под начало японских офицеров; изменилась система управления государством. Для закабаления страны использовались все средства: подкуп, лесть, запугивание, открытый террор. В 1895 г. японскими агентами была убита корейская королева Мин. Английский миссионер Маккензи, живший в те дни в Корее писал: «Японцы наводнили страну, подобно чуме. Если им нравилась какая-либо вещь, они забирали её, если им нравился дом, они выгоняли оттуда хозяина его. Они портили, били и убивали всех и все на своем пути».

В ноябре 1905 г. Япония, воспользовавшись поражением России в русско-японской войне 1904-1905 гг., насильно навязала Корее «Договор о протекторате», по которому Японии перешло право внешнеполитического и финансового контроля в Корее. На самом деле были захвачены все рычаги государственного управления страной. Реализуя меры по аннексии страны, японские власти заставили корейского императора Коджона отречься от престола, распустили армию, корейские чиновники заменялись японскими, упразднялись суды и их функции переходили созданным японским судам, были распущены полицейские департамент и управления, а вновь созданный полицейский аппарат был подчинен начальнику японской жандармерии.

В августе 1910 г. Корея полностью потеряла суверенитет, на основе Договора об аннексии, и превратилась в колонию Японской империи в виде генерал-губернаторства. Японский генерал-губернатор обладал неограниченной властью в Корее. В стране был введен военно-полицейский режим управления, для обеспечения которого на полуострове были дислоцированы эскадра военно-морского флота, две дивизии регулярной армии, полевые жандармские отряды.

Для страны начался страшный период её истории. Первый генерал-губернатор Кореи, генерал Терауци прямо заявил: «Корейцы должны либо подчиниться нашим порядкам, либо погибнуть».

Созданный в Корее режим колониального управления использовался в целях грабежа земельно-природных ресурсов страны и жестокой эксплуатации населения. Корейская промышленность была передана в руки японцев, они получили монопольные права на пользование лесными и природными ресурсами и важнейшими рыбопромысловыми участками. Устанавливалась монополия генерал-губернаторства на продажу многих предметов потребления.

В 1912 г. японские власти провели земельную «реформу», суть которой заключалась в захвате главного богатства страны – земли: 8801503 чжонбо земли стали собственностью японского генерал-губернатора. Свыше 70% продукции сельского хозяйства вывозилось в Японию. Арендная земельная плата достигла 50-90% урожая. Свыше 50 видов налогов и поборов выжимали последнее из людей.

Конечной целью колониального правления должно было стать уничтожение корейского самосознания. Японцы стремились не только японизировать Корею, но и заставить её народ забыть свои истоки, свою историю, родной язык. Запрещалось создавать корейские организации, не только политические, но и научные, литературные и др. Были закрыты корейские театры, музеи, запрещены национальные праздники, танцы, музыка, ношение национальной одежды, издание литературы на корейском языке. Были сожжены тысячи книг по корейской истории и географии, запрещены книги для чтения на корейском языке и с биографиями национальных героев прошлого. Сам корейский язык был объявлен в школах «иностранным». Официальным языком стал японский. На нём велось и преподавание в школах, где он именовался «родным» языком, а родной историей стала история Японии. Позже было введено принудительное поклонение синтоизму, запрещено преподавание корейского языка сначала в средней школе, а затем и в начальной. В 1937 г. вышел указ об употреблении во всех общественных местах исключительно японского языка, а в 1940 г. началась кампания по принудительной замене корейских фамилий на японские.

Жизнь превратилась в ад. Каждый прожитый день был днём жизни, которая могла оборваться в любую минуту. Страх становился обычным состоянием человеческого существа. Казалось, бесконечно длинный кошмарный сон сомкнул глаза Корее. И новая волна корейских переселенцев потянулась в соседние страны.

Но и на чужбине переселенцы не нашли земли обетованной. Для многих из них одна кабала сменилась на другую. Мужчины и женщины, стар и млад, продавали себя за гроши: кто – свое тело, кто – рабочие руки, добывая на нищенское пропитание. С болью и горечью в своих дневниках писал Н. Гарин о положении корейцев на китайских, приграничных с Кореей землях: «Корейцы честные, благородные, умные, культурные. А дикий башибузук делает с ним, что хочет, как собрат его, тигр, уничтожая ненавистную ему культуру. …Несчастный кореец – раб китайского земельного собственника, раб хунхуза, выбивается как вол его из сил, таща общечеловеческую культуру сюда. За это его обижают, бьют, пытают, вешают, а он отвечает врагам детской незлобивостью, беспредельным терпением, непонятной среди таких условий человечностью, гуманностью, тонкой предупредительностью. Точно не здесь они выросли, а воспитали их в самой гуманной школе, запечатлев навеки законы высшей гуманности.

Хочется плакать за них …».

***

Русский Дальний Восток, когда здесь появились первые корейцы, представлял собой малообжитый, почти дикий край.

Территория Приамурья и Приморья началась посещаться и заселяться русскими ещё в XVII в. Но и после этого этот край ещё долгое время оставался глухим и в значительной своей части безлюдным. Только по берегам Амура встречались редкие поселения даур, нагайцев, дючеров, да на морских побережьях и в предгорьях приморских земель обитали малочисленные тунгусские племена.

Быстрое заселение края начинается после 13 июня 1860 г., когда по Тянзинскому трактату, подписанному Китаем и Россией, и дополнительному к нему договору, заключенному 2 ноября того же года в Пекине, было юридически оформлено присоединение Приморья к России. С 1883 по 1895 гг. из внутренних районов России прибыло в Приамурье свыше 25 000 переселенцев, основавших здесь до 50 новых селений.

Средства связи почти отсутствовали. Лишь в 1891 г. началось строительство сквозного рельсового пути через Сибирь до берегов Тихого океана. К концу 90-х годов были сооружены только части будущей магистрали. На недостроенных отрезках пути сообщение поддерживалось на лошадях и по воде. Сквозное железнодорожное сообщение по Сибирской дороге было открыто в 1899 г. Однако, до 1906 г., когда была достроена Кругобайкальская линия, поезда через Байкал перевозились на паровых паромах.

Таково было положение русского Дальнего Востока к моменту появления здесь первых корейцев. Это была ещё отсталая, малоосвоенная окраина, связи которой с развитыми районами России были крайне редки и поддерживались примитивными средствами коммуникации.

продолжение следует