Белочка

Лучи заходящего солнца шрамировали небеса, покрывая полосы самолетных треков ярким багрянцем. А у деда Митрича были гости. Казалось, два крепких амбала заняли все пространство небольшой кухни. Артур и Руслан переглянулись, небритые физиономии расплылись в едкой усмешке.
– Слушай, старик, давай уже, подписывай! Кончай кочевряжиться! – Руслан хрустнул суставами сжатого кулака. Бритая голова взопрела в жарко натопленной комнате. Митрич хмыкнул и залпом осушил рюмку водки.
– Вот тебе ручка, а вот бумага… – Артур выудил из необъятной кожаной куртки оба предмета и положил их на застеленный старыми газетами шаткий стол. Остатки алкоголя заплескались в початой бутылке «Столичной». Дед отодвинул договор дарения и ловко наколол огурец на погнутую вилку. Руслан начал приподниматься, что-то вытаскивая из кармана джинсов. Митрич успел разглядеть металлический отблеск какого-то острого лезвия. Артур сделал головорезу знак рукой и Руслан нехотя плюхнулся обратно. Шумно выдохнув, детина процедил:
–  Зря ты так. Сегодня время сложное, все может случиться. Идешь, идешь и вдруг – кирпич на голову. Бах! – Руслан шлепнул рукой по столу. – Все! Кранты… Мы же не хотим по-плохому? – почти ласково закончил амбал. Митрич все это время сосредоточенно чистил воблу. Покончив с делом, он преувеличенно пьяно закивал головой.
– А как же! Всякое бывает. Вот у моего соседа давеча… У Николаича, знаете его? Ну так вот, чуть не помер, бедняга! Привиделось ему, что по стенам ползают «собакопауки»! Так и сказал! Бегают, значит, переползают от розетки к розетке, на выключатели нажимают. Спасу, говорит, от них нет! А я ему отвечаю: пить надо меньше, особо всякую тормозуху. Я вот «беленькой» уже четвертый десяток как не изменяю. Только ее, родимую.
Завершив тираду, старичок нацедил рюмку доверху и, откинув голову, полностью ее осушил. Острый кадык запрыгал, завозился под дряблой старой кожей. Руслана так и подмывало схватить его за эту цыплячью шею и… Управившись с закусью, дед продолжил:
– А Семеныч из соседнего дома… Допился, бедняга – видел, рассказывает, огромный лимон с человечьим глазом и плавниками, висел в небе, как дирижабль. Дирижабль, понимаешь? Вот дает!
За пыльным окном притаились сумерки. Один за другим загорались стеклянные яблоки фонарей, превращаясь в сверкающие нитки жемчуга. Повсюду разлился мягкий персиковый свет, лишь слегка щекотавший вечерние тени. Руслан вдруг поежился – огромный непробиваемый детина впервые ощутил какое-то беспокойство. В его чугунном мозгу внезапно шевельнулся первобытный страх, в незапамятные времена заставлявший обезьяноподобных предков человека спасаться бегством.
Тем временем разомлевшего от купленной Артуром водки Митрича несло дальше. Вытащив из-за пазухи кисет и набив самокрутку махоркой, старик ощерился янтарными зубами.
– Сынки, я вам так скажу, как на духу… Вот раздавишь пузырек и как будто дверка какая открывается! Ну, как в этих передачах об НЛО! В другое измерение прям попадаешь… Зеленые человечки всякие, красные черти – все это чушь! Оттуда, из той дверцы-то, такое может наползти… Страх, да и только.
Артур начал терять терпение. У него был дед-фронтовик, и в память о нем бандит старался вести дела «по мягкому». Никаких костоломок, никакого насилия. Но, старикан, похоже, над ними издевается. Верно, другого пути нет. Резко наклонившись над грязным столом, Артур вцепился в мятую рубашку Митрича.
– Короче! Мы вернемся с юристом. Ты все подписываешь, все чики-пуки. Учти, мы не шутим. Квартира и так будет наша… – успокоившись, «черный риэлтор» уселся на табурет. Митрич молча поправил порванный ворот рубахи. В пьяных глазах читалось непонимание.
– На неделе тебя определят в дом престарелых. Там будет и уход, и от алкоголизма вмиг вылечат.
В желтоватом свете уличной лампы лицо старика как-то сморщилось. Он с грустью покачал головой. Пыхнул самокруткой.
– Родимые, да я бы с радостью! Да на кого я ее оставлю.
Артур с недоумением воззрился на старого хрыча.
– Ты о чем, дед?
– Как, о чем? О Белочке, конечно! – табачный дым загадочными письменами извивался по кухоньке, складываясь в причудливые узоры. И снова Руслан ощутил на себе дыхание страха, волоски на его могучей спине точно крошечные солдатики вставали в ряд. Неужели его пугает эта тщедушная развалина, вконец допившаяся до белой горячки?
Угрожающая тень Артура нависла над Митричем. Ему все это надоело. Пора уходить. От пьяного сморчка они уже, похоже, ничего не добьются. Сегодня. Но они еще вернутся.
– Завтра все решится, старик. 

***
Пробираясь по темному подъезду, Артур и Руслан не уставали чертыхаться. Ни одной лампочки – все вывернуты. «Вывернуть бы им еще и руки!» – думал про себя Руслан. Темень лишила их зрения, они казались себе двумя мухами, упавшими в чернильницу великана. Наконец, впереди замаячил прямоугольник двери. Мерцавший на фоне бархатной черноты, он напоминал ту самую дверцу, о которой толковал напившийся забулдыга. Сполохи розоватого, оранжевого и желтоватого цветов придавали дверному проему нереальный вид. В грубой душе Артура червяком шевельнулось неприятное предчувствие.
На улице непонятные тревоги отпустили подельников. Встряхнувшись, они побрели к черной иномарке, спрятанной между «панельками».
– А говорил, «легкие деньги»! – Руслан смачно сплюнул на тротуар.
– Ничего, Ашот знает свое дело. Юрист все подтвердит, получим денежки и смоемся в Испанию.
Их прервало ехидное карканье вороны. Руслан невольно повернул могучую шею и так и застыл. Мышцы словно окаменели, залитые алебастром ужаса. На ближайшей к ним ветке примостилось нечто. Зеленоватая чешуя блестела в сумеречном свете, изогнутые когти-серпы впивались в шероховатую древесину, оставляя корявые зазубрины. Красные глаза без зрачков смотрели с такой злобой, словно прошивали раскаленными пулями. Руслан икнул и медленно попятился назад, толкнув плечом напарника.
– Ты чего?               
Дюжий мужик, промычав что-то нечленораздельное, неуклюже указывал куда-то в сторону. Последнее, что увидел Артур, это двойной ряд игольчатых зубов, вгрызающихся ему в лицо. Устроившись на чугунном украшении фонаря, ворона равнодушно наблюдала, как зеленая молния ринулась на скрючившиеся внизу жалкие фигурки.    

***
Митрич захлопнул входную дверь и проковылял на кухню. В драной авоське блестела алмазным блеском очередная бутылка самогона. Нашарив обгаженный тараканами выключатель, старичок потревожил разместившиеся по углам на ночное бдение тени. За столом на табурете сидело оно. Пунцовые, будто замазанные женской помадой, глаза мягко поблескивали. Уши Митрича уловили удовлетворенное урчание. Вытянув по-кошачьи чешуйчатое щупальце, существо слизывало с него остатки крови.
– Так ты сытая? Ну, значит мне больше достанется.
Брякнув на стол пачку мороженых пельменей, дед принялся шумно набирать воду в эмалированную кастрюлю.