Маленькая геологиня

Она явилась из-под моего вертолёта, который дежурно при-подсаживал меня на крышесносное великолепие Суб-Аргатаасского Верхнеколымья...
Присаживал слега подраненным (но оперативнейше излеченным доблестным, жестковатым, и - бескорыстным зырянским хирургом), присаживал скромным таким горнорабочим четвёртого разряда.
Она явилась выжидающе, слегка жеманно и провинциально растрёпывая под вертолётной аэродинамической трубой на ветру свою скучную косичку. Этакой императивно трогательной, но самодостаточно инициативной Маленькой геологиней.
Кроме внезапной моей рефлекторной и умильной бережности к этому своему новоявленному сентиментальному дежурному геологу -"начальничку", карме моей очередной,  воплотившейся здесь-и-сейчас на приполярной Колыме в образе понтоватой студенточки-четверокурсницы, ничего более личного и не представлялось, от слова "совсем", да и возникнуть, видимо, никак не могло...
Я, простой, как бы, и махровый уже работяга, обитал в Колымском Крышесносьи
"по собственному желанию плас мани" уже долгие и полнотелые эти месяцы,
круто воспользовавшись Олимпийским трёхмесячным летним великолепием
свободы 1980...
Спасибо Вам, Олимпийский Мишка и нежданно объявившееся родное Пепси!
Рабочие-студенты, типа меня, оперативно как бы, заменили в Аэрогеологических экспедициях подуставших зеков,  опустошённо спиртующихся в заполярных посёлках - посреди курганов двухсотлитровых, иссосанных цивилизацией керосинных бочек...

Начальничка...
Ну не такая уж была она и - маленькая. Слегка, по-уральски, крупноватая, голосом грудным говорящая.  Крохи-племяхи обаятельные, которым я заочно засимпатизировал  по её рассказам у "партийных" ужинных костров.
Руководила мною, шерпом приписным, аки положено было по-ранжиру,
предполагающему традиционный геологический зазор "Бич-Геолог".
Шерп не мог выбирать маршруты. Шерп должен был тягать рюкзак с образцами окаменевшей фауны и карабин Симонова для пужания ведающих мёд особей, а также варить чифирь из Азербайджанского плиточного чая на привалах на прикопчёных стланиковых кострах. А ведь маршруты, такие желанные, имелись, тем не менее, в голове у шерпа-мехматянина...
     Приполярная, на пару-тройку недель - наша, красивая речонка Вира текла себе куда-то под воздействием закона Всемирного тяготения, вся в безумных разломах тектонических,горячих, во внезапно порушенной вечной мерзлоте. Вира нежданно нас радовала то берёзками (?!) полярными, то полярной малиною меж унылых лиственничных мерзлотных пространств...
    Вира впадала-таки в конце своего волшебного тока , согласно  аэрогеологическим картам, под нависающей уже "immediato" великолепной стеной Аргатаасского хребта в не менее одиозную, легендарную реку Налучье...
Налучье... Сердоликовые развалы... Бивни мамонтов, точащие на откосах берегов...
Легенда, в которую мне так хотелось бы попасть...
Когда в древности вносили её в русскую картографию ,
мудрый эвенк-проводник сказал "Пичи Наилуччьшая"...
    Так её почти и записали.
 
    Основные геологи ушли на выкидной маршрут...

    -А не пойти  ли нам таки на Налучье, глубокоуважаемая начальница?
    Четыре минуты долгого раздумья...
-Ну, давай, сходим, похоже, что там есть интересный для меня геологический контент...
    Ходу было километров пятнадцать. Вниз-по-Вире.
    По крупному курумнику, непролазам, по медвежьим следам и знакам,
и - под его же приглядами.
Пришлось палять пару разочков из АК Симонова.
Геологиня шла борзо, периодически собирая брахиоподы и строматолиты.
Я же, с подрубленной и плотно стянутой бинтом ногой, ковылял слегка, вспоминая добром зырянского хирурга...
Ковылял...
Пришли...
Налучье!
Пришли!!!
Налучье!!!
Здравствуй, Сказка-страна моя долгожданная -Налучье!
Всё во мне вдруг наполнилось сияющим волшебным тембром...
Здравствуй, шуршание камней под берилловым полупрозрачным током волшебной воды!
Здравствуйте, непуганые ленки, таймени и хариусы, шкворчащие по сверхпрозрачным омуточкам!
Час, целый час я держал свои чресла в лужах целебной воды в галечных корытцах подле Наилучшей...
Тёплых, почти как Чёрное море, по-сравнению с ежедневными попутчицами её и - Виры - вечномерзлотными речонками...
Три месяца под накомарником, без бань и бассейна...
Мамонты со своими зубами и бивнями попрятались куда-то...
Подступала ночь, надо было срочно как-то возвращаться в лагерь.
Пошли.
Пошли через хребет - так короче, и без настырного, возможно, Ведающего мёд.
Взобрались на безумно долгий тягун горы.
И, уже, внезапно - ночь... Ночь!!!
Ночь обрушилась на нас, как занавес Большого театра
после увертюры волнительной оперы Джузеппе Верди...
Стланик-кедрач полярный.
Огромные звёзды и огромная Луна.
Но она, девочка эта уральская, уже - не идёт.
Не идёт она.
Устала.
-Вставай, пошли!
Идёт. Снова - не идёт.
"Я останусь здесь. Я - отдохну.
Кедровые вот шишечки буду есть до утра..."
Эй, начальник! Да что ты, девочка, совсем охренела?!
А племяши твои? А родители твои?
"Я останусь здесь... Кедрача много..."
Вневременье. Стланиково-звёздное крышесносье...
Плеяды, семь магических огней, ухмыляются себе во внутрь своей оркестровой ямки, крохотной трапеции...
И всё-же поднялись мы как-то, да и пошли. Потащились.
Потащились...
Снизу, шипя, взлетает зелёная сигнальная ракета из нашего лагеря.
Нас ждут и ищут.
Карабином им ответили...
Пришли к бивуаку с уже почти испуганно недовольным Вовой Даманским,
ресторатором колымской кухни, бывшим шеф-поваром измайловского ресторанчика.
...
Через пару дней борт по случайному расписанию увозил меня в Зырянку, Среднеколымск, Батагай, Якутск - на Материк. Пора продолжать учёбу...
Подуставшая геологиня изволила таки выйти из палаточки.
Вручаёт шламовый мешочек- "тебе".
-Спасибо! Пока!
Борт выкарабкался таки меж рваных гребней Момского хребта на свободу Синего северного поднебесья...
"А что у вас, ребята, в рюкзаках?"
Открыл шламовый мешочек.
Элитные (в любом виде в Приполярье) пара карамелек.
Три отборных стланиковых шишки... Оттуда.
Пара огнеискристых агатов...
Совершают африканский неистовый танец на моей руке высоко над Колымским трактом...