Дон Спиридон и Поскриптум

Спиридон Стрептоцидович Громоздков был сказочно богат: его любила жена Оля.

Деды и прадеды Дона Спиридона (так звали нашего героя соседи) были крепкие, румяные и зажиточные люди. Видимо, у них он и научился благодарить - щедрую землю, благодатный дождь, нежный снег и весёлый огонь.

И был у Дона Спиридона завистник. Звали его Поскриптум. Этот Иосиф Бледный родился худым недовольным старикашкой. Он громче всех рыдал, требуя добавки рыбного супа. Рвал цветы не для того, чтобы подарить их, а просто из вредности. Не любил женщин и не жаловал детей. По любому поводу Иосиф Бледный скрипел, как несмазанная дверь, - вот и прилипло к нему прозвище Поскриптум.

Дон Спиридон держал москательную лавку. О товарах, которые в ней были куплены, рассказывали всякую небывальщину. Взять хотя бы "Очень хозяйственное мыло". Стоило им постирать рубашку какого-нибудь мечтателя, как тот сразу шел копать картошку.

Продаст, бывало, Дон Спиридон баночку ваксы хромоножке - и вот она уже обгоняет лыжника!

Покрасят забор спиридоновой краской - и на нем никогда не задержатся злые слова. Пиши пакости сколько хочешь - все равно вместо них наутро проступит: "Я люблю Олю!"

Вообще-то в садах села Достаточного не водились короеды и прочая тля. Но если такое вдруг приключалось, садоводы бежали в лавку Дона Спиридона за прыскалкой "Добрые яды". Пшикнешь разок-другой - и отправятся вредители в пустыню, на красную скалу Улуру, - любоваться крупными звёздами...

А какие щи варились на примусах, заправленных керосином Спиридона! Ни один муж не засматривался на чужую женщину: глаз не мог оторвать от своей. Вдруг перепадёт лишний половничек из заветной кастрюли...

В село Дона Спиридона ни разу так и не заглянула лютая зима: тепло его лукавых глаз умело растопить всякий лёд - погодный и человеческий.

Все были довольны жизнью в селе Достаточном, кроме старика Поскриптума. День и ночь Иосиф Бледный был занят делом привычным и мучительным: он завидовал. Но что бы этот несчастный ни писал по ночам на заборе своего удачливого соседа Спиридона Громоздкова, утром проступало неизменное: "Я люблю Олю!"