Услышь мою правду. 1. Имя, которое стоит доказать

    Дождь начинался тонкими маленькими струйками по стеклу: капли были ещё небольшими, поэтому небо не стремилось сообщать о своём маленьком плаче громкими стуками воды о поверхность окна, которое занимало почти всё пространство стены, в той комнате, где неизвестное время отдыхала странница. Она слабо помнила, как очутилась здесь — обрывки её долгого пути лишь переодически врезались в сознание и протекали по паутине её мыслей, как те самые капли по стеклу, за которыми она наблюдала, присев в кровати. Она отталкивала страшные мысли из прошлого, в том числе и о своём долгом и трудном пути до этого места. Странница понимала, что, возможно, находится в небольшом неаджейнском поселении, также она предполагала, что тем самым жизнь решила дать ей второй шанс, поэтому в связи с ужасным туманом в её сознании странница могла позволить себе не думать о прошлом, да и о каких-то важных вещах в настоящем, не говоря уже о будущем.

   Именно поэтому она молча гадала, какое сейчас время суток. Странница почувствовала прилив сил и, поднявшись с кровати, слабой неуверенной походкой направилась к наполовину открытой двери, ведущей на длинное крыльцо, после, остановившись, вздохнула полной грудью аромат свежего воздуха. Когда она вытянула вперёд руку, чтобы ощутить холодные капли дождя на своей коже, сзади послышался шум и громкое замечание незнакомки с тонким приятным голосом:

   — О Боже, ты очнулась! Наконец-то! Жрица Киношита с нетерпением ждала твоего пробуждения!

   Странница обернулась и, войдя обратно в комнату, с любопытством рассмотрела миловидную незнакомку с искрящимися голубыми глазами и аккуратно уложенными длинными светлыми волосами. Она нервно затеребила рукава своё длинного кимоно, пока милая незнакомка слишком уж пристально рассматривала её в ответ.

   — Меня зовут Кацуми, — почти сразу произнесла незнакомка, легонько поклонившись и улыбнувшись. — Я — ученица жрицы Дзихико Киношиты храма Курасета.

   Странница не поняла, о ком именно говорит Кацуми и где находится храм Курасета. Неужели она и впрямь каким-то образом добралась до довольно далекой от её старого дома страны Неаджейн? Она, конечно, мало помнила о своём пути, но такого она точно не забыла бы. Да и Кацуми была не особо похожа на неаджейнку. Имя ей совсем не подходило, зато ей однозначно подходило слово «мило»: её голос напоминал трель весенней пташки, правда слегка потише и понежнее, её выражение лица было добродушно и открыто, а от светлых глаз с доброжелательным взглядом странница не могла оторвать свой взгляд — может, в этом частично виновата её застенчивость.

    — А меня… — странница уже хотела было назвать своё имя, параллельно совершая приветственный неаджейнский поклон, но резкая внезапная мысль её остановила в полпути, и она подняла голову, смущённо отводя взгляд в сторону. — Честно говоря, я не помню своего имени. Я практически ничего не помню из своего прошлого, — начала лгать странница, приложив руку к виску, словно испытывая лёгкую головную боль. Она понадеялась, что и Кацуми, и какая-то жрица, о которой говорила её новая знакомая, решат, что её прокляли. — Иногда в мыслях обрывками всплывает то, как я сюда добиралась, но я не смогу сказать, откуда я пришла, кто я и почему так произошло. Простите меня, — странница сделала лёгкий поклон в надежде, что её слова прозвучали очень убедительно.

    — Ого, бедняжка! — искренне удивилась Кацуми, подхватив странницу под локоть. — Интересно, что же ты такое пережила. Ну, ничего! Можешь не беспокоится! Наша чудесная жрица Киношита что-нибудь придумает, конечно же, не без помощи самого Создателя.

    И она повела странницу по коридорам большого неоджейнского замка, скрытого в таинственном лесу всё ещё неизвестных краёв для только что очнувшейся от бессознательного сна девушке.

***

    Жрица с длинным неаджейнским именем, о которой так много за короткий разговор упомянула Кацуми, сидела в маленьком кабинете за столом посреди полок с различными книгами и свитками. Она что-то писала с довольно серьёзным видом, что лично страннице не особо хотелось её прерывать, тем более она до последнего сомневалась, что это и есть жрица. Хоть оттенок её волос был почти что как у снега, но она мало чем напоминала представительницу привычных страннице жриц Создателя: на её пухловатых щеках был такой румянец, словно она больше, чем нужно, проводила времени на солнце, что очень необычно, учитывая погоду за окном, волосы не были длинными и непослушно вились лишь до плечей зрелой женщицы, но это не основная особенность, отличавшая её от всех жриц, с которыми раннее знакомилась странница, — Дзихико Киношита выглядела не только старше других земных дочерей Создателя, но и была далеко не стройной и её разрез глаз ничем не отличался от разреза глаз Кацуми или странницы. Она была совсем непохожа на неаджейнку, как в принципе и Кацуми. Даже слуги, которых встречала странница вместе с ученицей жрицы по пути до этого кабинета, были больше похожи на людей неаджейнского происхождения. Странница ещё больше стала недоумевать, что это за странное место, и почему эти люди так себя называют.

   Они стояли минуты две в полном молчании, ожидая хоть какой-то реакции от Дзихико после приветствия Кацуми, и, когда жрица оторвалась от пера и бумаг и обратила свой взгляд прямо на спутницу своей ученицы, у странницы не осталось сомнений, что хоть и внешне она не похожа на жрицу, но она всё же ей является — в её взгляде была знакомая страннице холодность и остранённость, присущая дочерям Создателя, словно Дзихико была не из мира сего.

   — Кацуми, наша гостья ещё слишком слаба, чтобы подниматься с кровати, и слишком застенчива, чтобы об этом сообщить, — заметила женщина, всё ещё не отводя ничего не выражающего взгляда со странницы. — Мне любопытно, почему ты не учла этот факт, прежде чем приводить сюда молодую леди.

   Странница слегка покраснела не столько от того, что жрица обвинила Кацуми в невнимательности по отношению к ней, сколько от обращения «молодая леди».

    Кацуми тем временем виновато посмотрела на всех присутствующих и снова поклонилась жрице, быстро объясняясь:

    — Прошу меня простить, жрица. У меня совсем вылетело это из головы. Как только наша гостья сообщила, что не помнит ничего, даже своего имени, я решила, что просто необходимо привести её к Вам.

    — Как интересно, — тихо произнесла Дзихико голосом, по которому было невозможно распознать хоть одну эмоцию.

    «Она догадается, она точно догадается, что я лгу, — думала странница, изо всех сил внешне не подавая никаких признаков того, что она солгала. — Я должна поверить в свою ложь и тогда никто, даже жрица или жрец, ни за что не догадаются о правде. Я не помню, кто я и как меня зовут, не помню своего дома, близких людей и страну, в которой проживала.»

    Жрица тем временем медленно вышла из-за стола, попутно удивив своим маленьким ростом странницу, которая тоже никогда не отличалась особо высоким ростом, но всё же была выше зрелой женщины, являющейся жрицей. Дзихико встала напротив и провела рукой по лицу странницы: от брови до подбородка, а затем слегка приулыбнулась холодной улыбкой.

   — Создатель принял тебя в этот храм, впустив через магический портал, а таким образом могут пройти только жрецы и юканы. Он хотел, чтобы ты оказалась именно здесь. В ту же ночь, когда тебя обнаружили на границе, Он сообщил мне и жрецу Араи твоё имя — Анэко Харуко, которое рассказывает о свете внутри тебя и о том, что тебе суждено стать старшей сестрой юканов. Если ты не сумеешь им доказать, что это твоё имя, тебе здесь больше не будет пристанища. Создатель подарил тебе выбор и собственную волю, поэтому ты должна отблагодарить и его, и жильцов этого места своей преданностью.

   Слова звучали слишком твёрдо и пророчески, что у девушки, названной Анэко Харуко, пробежали по телу мурашки, но несмотря на узы, которыми повязал её Создатель, новое имя ей нравилось и нравилось то, что теперь, судя по сказанному, она будет находиться под защитой жрецов и неизвестных ей жильцов этого храма-замка, поэтому она совсем не прочь отдавать свой долг Создателю, который, видимо, и впрямь дал ей второй шанс, услышав её долгие молитвы.

    — Благодарю Вас, — поклонилась Анэко, едва не сделав реверанс, но сдержалась. Ей пора отучиться от этой привычке, иначе жрица с лёгкостью может догадаться о том, кем была раньше её новая подопечная.

   — Благодари Создателя, дитя, — ответила жрица, возвращаясь за свой стол. — Он явно любит тебя. Кацуми, покажи Анэко её комнату, пусть отдохнёт и выпьет чай из мёда и белой розы, а завтра приставь её к Хакайне, пусть обучит её всему, что знает сама.

    Молодые девушки поклонились и вышли из кабинета жрицы. Кацуми облегчённо вздохнула и более расслабленно начала болтать со своей новой знакомой, направляясь к спальням юканш.

    — Я так рада, что теперь ты среди нас! Правда не особо завидую тебе, что ты — юканша. Это очень тяжело, особенно тяжело — начать в твоём возрасте. Тебе сколько лет? А, точно, твоя память! Ну, могу предположить, что лет 15-16, верно?

    Анэко, улыбнувшись, пожала плечами, и не думая говорить, что Кацуми практически угадала — ей 16 лет.

    — Хи-хи, ты такая милая и скромная, — негромко рассмеявшись, произнесла Кацуми, прикрыв рот ладошкой. — Наверняка, ты очень хорошо воспитана и всю жизнь тебя называли «маленькая леди». Кстати, мы сейчас проходим библиотеку, — Айрин махнула в сторону закрытых дверей, который почти ничем не отличались от десятков других дверей, попадавшихся им на пути. — Если ты умеешь читать, то тебе очень повезло, ведь на уроках литературы для юканш тебе будет довольно просто, а если нет, я с удовольствием научу тебя читать, так же я должна предупредить тебя, что практически все юканши и юканы, с которыми ты будешь обучаться — абсолютно ненормальные и безбашенные. Не понимаю, как Дзихико и жрец Араи их ещё не выгнали.

    — А что с ними не так? — поинтересовалась Анэко, чтобы поддержать беседу, на самом деле не испытывая желания ни с кем из них сближаться.

    — Ох, ну наши парни, юканы, это полный кошмар, — непосредственно произнесла Кацуми, глубоко вздохнув, словно это была её и любимая, и в то же время нет, тема для обсуждения. Но тем не менее в глазах Анэко эта лишь придавало Кацуми свою очаровательность. — Они любят разбрасываться своей силой направо и налево, не перестают веселиться ни днём, ни ночью… Впрочем, возможно, более ужасные вещи о них ты узнаешь чуть позже, если не будешь держаться от них подальше, а соблюдать в общении с ними дистанцию я советую тебе от всей душы, ведь поговаривают, что юканы, именно только юканы, жестоки и хитры. Ну, некоторые их представители уж точно.

    — Хорошо, поняла, — кивнула Анэко, задумавшись, почему Кацуми не любит этих юканов, и параллельно задаваясь вопросом, а кто такие юканы вообще. — А юканши? Это ведь те же… кхм, люди, только женского пола?

    — Да, это девушки, но не совсем такие, как юканы, — ответила Кацуми. — Но некоторым из них можно доверять. Например, той, кто будет твоей наставницей, Хакайне Мацумото. В крайнем случае, да и не только в крайнем, ты всегда можешь обратиться ко мне, — она широко улыбнулась Анэко, а та испытала прилив тепла от добродушной улыбки и произнесённых слов. — Вот мы и пришли.

    Миловидная спутница достала из своего кармана большой ключ и, отперев им дверь, передала в руки Анэко. Она присела на колени, чтобы открыть выдвижную дверь, и, поднявшись, произнесла:

    — Добро пожаловать!

    Комната была вполне уютная, хоть и казалось немного пустой: широкая кровать стояла прямо напротив входа под окнами, слева был небольшой комод с выдвижными ящичками, над ним висела картина с изображением сакуры, рядом стояло зеркало, справа была дверь, ведущая на длинное крыльцо храма-замка, рядом стоял маленький письменный стол и скромный стул. Всё ещё было оформлено в бежевых, приятных глазу тонах.

    — В шкафу есть необходимая сменная одежда, на кровати лежит новое постельное бельё. Все остальные вещи ты сможешь попросить у жрицы Дзихико, пока не достигнешь уровня юкана, который сможет сам зарабатывать себе на прочие вещи и развлечения. Я позову слуг, чтобы подали тебе чай и отвели тебя в купальню.

    — Спасибо тебе, — ответила Анэко, подойдя к кровати и коснувшись одеяла.

    Перед уходом Кацуми открыла двери, ведущие наружу, чтобы впустить немного свежего воздуха. Дождь уже закончился, хоть на улице всё ещё было пасмурно. Анэко заметила, что через пару-тройку метров от окончания её крыльца было точно такое же крыльцо с закрытыми дверьми, ведущими в чью-то другую спальню. Ученица жрицы проследила за её взглядом.

    — Эта спальня из женского крыла. Напротив находится мужское, — объяснила Кацуми. — Это спальня одного из юканов, поэтому советую закрывать двери, когда будешь переодеваться или решишь принять ванну в своих покоях. На некоторое время ты станешь основным объектом мужского внимания здесь, такая скромная и загадочная, хи-хи, поэтому будь осторожнее.

    «Как-нибудь переживу» — подумала Анэко, стараясь не думать об обществе каких-то мужчин. Это то, чем бы она точно не хотела забивать себе голову в своей новой жизни.

    — Надеюсь, мне удастся избежать подобного, — улыбнувшись, произнесла новая жительница храма Курасета, решив не озвучивать свои мысли. — Точно бы не хотелось иметь дело с бандой безбашенных мальчишек.

    Кацуми снова захихикала и сказала:

    — Ладно, мне пора бежать. По пути позову к тебе слуг. До встречи!

    Когда новая знакомая Анэко вышла, девушка облегчённо вздохнула и вышла на деревянное крыльцо, наслаждаясь свежим запахом лесного воздуха после дождя. Она блаженно улыбнулась, взглянув на серое небо. Капли с краёв изогнутой крыши храма капали на неё, но Анэко это нисколько не мешало наслаждаться первым днём её новой жизни. Ей хотелось смеяться и плакать от ликующей радости внутри неё.

    Ей удалось!

    Она сняла с ног лёгкие туфли, присела на край крыльца и опустила ступни в ещё влажную после дождя траву. Легонько откинувшись на руках назад, она прикрыла глаза, думая о долгожданном чувстве забытия, о котором она так долго молилась. Молча она благодарила Создателя, прислушиваясь к шуму леса и ветра, будто бы это именно Он отвечал ей на её беззвучные слова благодарности.

    Но в какой-то момент Анэко открыла глаза и выпрямилась, почувствовав на себе посторонний взгляд, но никого рядом не обнаружила. Всё же от чувства тревоги, которое переодически будет её охватывать, ей сразу не избавиться. Или же это кто-то из тех юканов, о которых рассказывала Айрин?

     Девушка поднялась и направилась обратно в комнату, по пути обернувшись и вглядевшись в дверь напротив её двери, но снова никого и ничего не заметив.

     «Кацуми была права: надо быть осторожнее. Я-то уж точно должна это понимать.»