КВ - 3. Битва двойников н

Глава 1. Подлинный опал
    Знайте же друзья, машины времени существуют!
    Именно они стали причиной многих событий моей жизни. Хороших и плохих. Главной из хороших считаю любовь. Анжелика появилась рядом в трудный период для каждого из нас, что сразу стало важным событием. Она сразу показалась неземной феей, настроенной дружелюбно. Принесла предложение связи со своим отцом и было ещё много всего что мы с Ликой пережили вместе.
    Недавно помог Лике отправиться учиться в Москву и вскоре сам оказался здесь. И пришла мысль, и пришёл день, когда отправился в торговую точку, предоставляющую гражданам сверкающие побрякушки.
    Никогда в предшествующей жизни не посещал такие места, для меня ювелирный виделся вроде магазина игрушек, первые несколько минут бессистемно бродил среди слепящих витрин, в какой-то очумелости разглядывал сияние и переливы. Глаза разбегались!
    Конкретной цели что купить не было. Необходим был подарок. Смартфоны для Лики уже прошлый день, тот первый, мой, который когда-то оставил её отцу, она вернула спустя семь лет своей жизни и через несколько минут моей. Так что это не было подарком. Великолепный белый смарт подарил в день отъезда на экзамены. Сделал это для того, чтобы всегда мы были на связи.
    Теперь пришло время перейти на высокий уровень. Дарить, так что-нибудь из прекрасного.
    Но это была только официальная причина, а неофициальная: повод увидеться.
    Моей Лике 22 мая будет ровно двадцать, она учится в престижном ВУЗе, она лучшая! Единственный человек, кто понимает меня всегда.
    Подходя по Тверской, я ещё думал про какие-то брошки-серёжки, вещицы, которые годились быть женским украшением. Но, оказавшись внутри и представив это на моей Лике, решил, что большинство из этого будет выглядеть помпезно, дёшево и безвкусно. Ведь Лика сама была бесценным украшением. Требовалось что-то небольшое, не пытающееся затмить, но подчёркивающее её красоту. Например, колечко с красивым камнем. Всё равно каким, только бы гармонировало с её глазами, воздушным силуэтом и божественным дыханием.
    — О, ценю ваш выбор! – рядом возник молодой человек в рубашке фиолетового цвета, что были на всех сотрудниках в этом салоне. – Это действительно очень хороший подарок для девушки! Плетенье из платины с белым золотом и крупный, чистой воды бриллиант в два с половиной карата!
    Тогда я просто рассматривал сияющую витрину, ни на чём не останавливая взгляд. Но услышал продавца, нашёл это чудо ювелирной мысли. Действительно, выглядело богато. Но не более того. И для Лики не годилось. Покачал головой. Молодой человек легко переварил отказ и постарался не отпускать моё внимание, заставить интересоваться всем, что предлагал.
    Следующим номером было кольцо попроще, которое мне понравилось. Нечто лёгкое и естественное, без излишества. Всё безупречно.
    Но было существенное ограничение. Я, приехав в Москву, оставался нищим приежим и средств на такое мог себе позволить в пределах десяти тысяч. Когда спросил о цене, парень расцвёл:
    — Всего семнадцать девятьсот девяносто. В рублях, конечно же!..
    Пришлось снова отказать. Продавца это по-прежнему не смутило. Он понизил планку и продолжил:
    — Маленький, чистой воды зеленоватый бриллиант. Очень винтажный... – снова знак отрицания, – Вот оникс в золотой оправе!.. Бадахшанский лазурит с хрусталём на золоте с синим отливом!..
    Да, золото с синим отливом могло впечатлить хоть кого! И продавец старался, он изделия со всеми их достоинствами стал перечислять быстро, не задумываясь. Великолепная память. Я восхищался профессиональной работой, почти не отвлекаясь на игрушки, которые мне представляли. Смотрел, конечно, но без вдохновения.
    Продавец как факир умело передвигал мой взгляд по витрине. Я не мог отвлечься. Ждал и не мог дождаться возникновения волшебства.
    — В этом месте уже серебро… – через какое-то время менеджер вернул меня на землю фразой с сожалеющими нотками.
    Мы с ним продвинулись уже до середины просторной витрины. Чтобы подвести меня к кассе, продавец изменил тактику. Теперь изделия из серебра он брал рукой в ослепительно белой перчатке, подносил к лицу, давая лицезреть на близком расстоянии. Стоило глаза прикрыть, вещица возвращалась на место. Ловкач! После второго десятка я поднял руку с желанием остановить этот поток. Но продавец вёл свою линию:
    — А это…
    Я не успел расслышать, что сказал тот ловкач, потому как тут всё и случилось!
    У парня в руке оказалось очередное изделие. Словно дуновение ветра, мою руку качнуло навстречу и ещё до касания был укол. Прикосновение могло бы быть воздушным, если бы не искра, проскочившая между пальцем и перстнем в руке продавца. Щелчок, палец дёрнуло и всё погрузилось во мрак. Вокруг всё исчезо!
    По крайней мере, так показалось. Стало холодно и тихо, пропал воздух. Всё произошло на выдохе и вновь вдохнуть не вышло. Неведомая пробка перекрыла приток воздуха.
    Глазами пытался отыскать хоть искорку во мраке. В тишине слышал только волны пульса, проходящие по телу. Появилась невесомость, подошвы остались без опор, тело замуровали в монолит.
    Был испуг, близкий к панике, холод изнутри подступил к горлу. Что такое?
    Но жизнь продолжалась, голова работала, сердце стучало. Что-то произошло в окружающем.
    Выключили свет? Откачали воздух? Залили бетоном?..
    Бред, со всем этим не справиться за час, а тут мгновение и всё стало таким!
    Перед этим было: приближение перстня, искровой разряд и всё замерло. Парень в белых перчатках был последним из той реальности, но вряд ли это его вина. Сделать такое мог только тот, кто обладает возможностями высшего порядка.
    Стал рассуждать, испуг отошёл, мною овладело спокойствие. Нет, я не успокаивал себя, спокойствие пришло само, когда осознал насколько же это мне знакомо!
    Воздушная пробка, температурный сдвиг и полное затемнение. Все явные признаки вневременного портала… близкое к этому случалось со мной последние три года.

Маленькое отступление:
    Наука в мои самовольные отлучки во времени не верила. Физики с биологами отрицали всё. Мы не видим, значит не существует! Над моими рассказами потешались! Смоделированная за столетия ТЕОРИЯ БОЛЬШОЙ НАУКИ не видела в моих «трюках» никаких отголосков признанных теорий, потому что несоответствия моей практики с теорией, теории казались смертельными. Наука на доказательства закрывала глаза.
    Когда в прошлом году, с подачи полковника Богданова, я написал в РАН заявку на открытие способа перемещения во времени, свора светил-рецензентов закудахтала и стала с наслаждением поливать помётом каждое слово в заявке.
    На слух более-менее пристойный, но один из самых глупых отзывов, звучал так:
    «Путешествовать во времени хоть раз в жизни желает каждый. Вы, к примеру, что-то не так сказали или сделали и у вас возникает желание вернуться и исправить. Но, увы, это невозможно даже теоретически. Возможность этого нарушала бы причинно-следственную связь. Потому как, консеквент никогда не может случиться раньше антецедента, как падение ствола дерева не может предшествовать первому взмаху топора лесоруба.
    Учитесь, больше читайте специальной литературы, и для вас, я думаю, откроется мир полный чудес современной науки…»
    По-видимому, этот чудесник от науки полагал, что заявку писал зацикленный на играх и фантастических блокбастерах, тинейджер, которого можно наповал убить умными словами «антецедент» и «консеквент».
    К заявке мы приложили видеофайл из прошлых, сохранённых на компьютере Профессора. Так этот членкор также мягко выразился про «не очень убедительную документальную составляющую». Что же, интересно, могло быть убедительней?..
    От их безжалостности и косности я даже оторопел. И этих людей ещё кое-кто продолжает считать светилами науки!
    Да, мы не могли подать полноценную заявку. Считать себя единственным автором я, по многим причинам, не имел права, да и с повторением результата другими исследователями были никак не решаемые проблемы. Я оказался единственным в этой, никем не хоженой, области!
    Как оформлено было в официальном документе:
    «Явление материального мира как объект открытия, на который выдаётся диплом, – это неизвестная ранее объективно существующая, вносящая коренное изменение в уровень познания, форма проявления сущности объекта материального мира»
    Такая формулировка точно подходила к нашему случаю с любой точки зрения.
    Когда я уезжал из родного города в Москву, переписку с академическим сообществом доверил вести соавторам: почётному пенсионеру Вяземскому и своему единомышленнику Димке Калашникову, которого друзья зовут Профессором. Э ти двое, по-прежнему безуспешно пытались достучаться до академического здравомыслия. Если факты не соответствуют теории, то виноваты не факты. Вероятно, стоит пересмотреть основы.
    Академическое сообщество отвергало всё не единодушно. Исключения были. Например: академик Ритер Всеволод Адамович, касавшийся этого непосредственно, на последующие наши обращения не отзывался. Вероятно, его работа с одноклеточными затмила собой всё остальное. Наше маленькое и не очень научное сообщество теперь оказалось в полной изоляции. Даже всемогущий Богданов здесь помочь ничем не мог.
    Но такое положение лично меня не смущало, назло всем, продолжал свои путешествия во времени. И меня уже не остановить!

    Сейчас в магазине я умудрился попасть в неприятное положение, когда искра поразила всего-навсего мой палец и я застрял в каком-то непроглядном нигде! Без воздуха, без времени и без каких-либо других средств существования.
    После того, как время остановилось и стало темно, до меня дошло: сейчас происходит нечто очень и очень знакомое… Все симптомы перехода налицо… Правда, с именно такой ситуацией я ещё ни разу не сталкивался. Ведь это, в отличие от привычного перехода, остановилось в начальной фазе, которая обычно длилась доли секунды и заканчивалась проходом в туннель времени, ведущий в два противоположных конца: в прошлое и будущее. И теперь я оказался замурованным вблизи настоящего без возможности вступления во временной канал. Это было новым абсолютно!
    Искра, болезненно ткнувшая палец, не думала меня отпускать. Тупик, а дверь обратно захлопнулась!
    В последнее время я столько раз бродил по лезвию ножа, что и теперь не мог позволить ситуации возобладать. На карте, кроме моей жизни, стояло много всего!

Капля истории:
    Машина времени. Когда стал знакомиться с этим, по меркам нашего времени, суперустройством и, в исследовательских целях, запустил процесс перехода, был сам напуган, считал, что пришёл мой смертный час.
    Но всё обошлось и ещё долго после не мог осознать, что же всё-таки было…
    Потом, докопавшись до истины, получил то, что машина сама стала вести меня своим путём: пришла Лика, было путешествие в прошлое с беседой с моим предшественником, подарившим мне в наследство первую машину времени. И после возвращения от него, от меня уже мало зависело. События, в которые был втянут, стали происходить сами по себе, помимо моей воли.
    Сведения об удивительной машине раскатились кругами. Появились желающие всеми путями завладеть, недруги, жаждущие крови. Неудивительно, что рядом возникли Вяземский и Богданов, сотрудники Федеральной Службы Безопасности России. Тогда и она тоже была против меня. Машина времени была очень мощной и опасной, человек, вооружённый ей, получал возможность менять прошлое. Я понял, история, как одно из базовых благ цивилизации, должна оставаться священной коровой, неприкосновенной для таких людей.
    Пришлось самому решать за всё человечество. Чтобы только это опасное оружие не попало в плохие руки, вынужден был ликвидировать это чудо из чудес! И до, и после взрыва, чувствовал себя предателем.
    Но запущенные процессы, связанные с машиной, не остановились, проблемы продолжались. И однажды, спасая свою жизнь, пришлось изобрести уникальный способ таких путешествий без хитроумных машин!

    Время вокруг стояло, но продолжало течь внутри меня. Между пальцем и камнем в перстне оставалась замёрзшая во времени искровая связь, ощущавшаяся болезненной занозой, провисшей в вечность. Жизненное пространство, с каждым ударом сердца, сужалось. Используя свои уникальные возможности, не получалось выйти в реальность, не получалось пройти дальше, пропустив этот неприятный момент. Для меня пути дальше не было!
    Я почти поверил, что меня доконали жалящая статическая искра и ювелирный изыск в руке менеджера. Ничего не выходило, не получалось придумать как остаться в живых и выйти из тупика. Простого желания не хватало, оставшееся время жизни с каждой секундой убывало!
    Я не мог что-либо изменить и возможность существовать без кислорода подошла к последнему пределу. Стал засыпать, во сне чувствовал себя снова дышащим, но сидящим внутри тесной собачьей конуры с намордником, стягивающем челюсти. Видел нереально яркие, насыщенные ослепительным сиянием виды, где бродил по зелёным джунглям, плавал в ярко-синем безбрежном океане, нырял глубоко-глубоко…
    Когда уже видения оставили, инстинкт выдал желание реверса. Будущее, запечатанное из настоящего, было недоступным, а возвращение в прошлую реальность возможным.
    Реверс в бессознательном состоянии прошёл, иголка из пальца выскочила, подвижность тела вернулась.
    Вернулся из состояния сна, вспыхнул свет и задвигалось вокруг всё. Но это реверс! Пора его завершать, возвращаться в реальность. Как только вышел, свет притух, ворвались громкие звуки и рот наполнился свежим воздухом.
    — О-очень винта-ажный... – с затяжкой громом проревело в ушах.
    Землю качнуло, чтобы не упасть, схватился за край витрины и снова хлебнул пьяного воздуха. Фраза продавца про винтажность была насыщена эмоциями! Продавец, глядя на витрину, продолжал:
    — Вот оникс в золотой оправе!..
    Дежавю! Фраза про оникс в золотой оправе уже попала в мою голову когда-то раньше.
    Сделал ещё вдох. Понял, что живу и соображаю...
    А менеджер бубнил:
    — Бадахшанский лазурит с хрусталём на золоте с синим отливом...
    Голова кружилась. Ртом жадно хватал воздух и не мог надышаться. Существовал в собственной, оторванной от окружающего ячейке пространства. Возможность внятно говорить возвращалась постепенно:
    — Стой!.. – остановил продавца. Указал на ту часть витрины, где нетронутым лежал тот камень в перстне, чуть не заморозивший меня насмерть. – Что... что за камень?
    — Этот?
    Мой вопрос выбил продавца из хорошо наезженной колеи. Он не ожидал такой активности. – Но это лишь серебро!.. Оно темнеет и пачкает. Вам лучше белое золото…
    Но я продолжал показывать ту вещь. И менеджеру пришлось доставать перстень, самый опасный предмет в этом магазине, а может и во всём мире!
    Не желая повторять те ощущения, предусмотрительно убрал руки за спину.
    — Серебро девятьсот двадцать пятой пробы, подлинный опал… – проинформировал продавец, покрутив перстень.
    То, что случилось со мной и этим перстнем с подлинным опалом было колдовским и не позволяло мне относиться к нему, как к простому ювелирному изделию девятьсот двадцать пятой пробы. Решил, что непременно должен исследовать все его свойства. Поэтому, не дослушав, махнул рукой:
    — Оформляем, беру!
    Необходимо было исследовать эти свойства в более подготовленной обстановке.
    — Не хотите примерить? – спросил продавец.
    — Нет! – категорично отрезал я.
    Мне нужен именно этот камень, на именно этом перстне! Размер и прочие параметры не волновали. Не для того же беру, чтоб украшать палец!
    Когда он оформлял, я скользнул взглядом по ближайшей витрине. Был ещё необходим подарок для любимой. И тут нужно было что-то совершенно другое и... безопасное.
    — Давай посмотрим ещё. – осчастливил продавца.
    Не знаю почему, но камень в другом изделии не отпускал мой взгляд с того момента, как увидел. Будто просился взять, будто ждал. Только такой подарок хотелось для моей Лики. На обширной витрине он один светился так, что собой затмевал всё. Я видел уже это кольцо на пальце Лики. Сочетание чёрного с тёмно-зелёным и полыхавшее в центре чудесное алое пламя.
    Размер был подходящим. Этот камень тоже оказался опалом, только искусственным.
    Взяв и его, я отклонился от бюджета не так уж сильно. В сумме всего – одиннадцать двести. Придётся экономить на чём-нибудь не столь необходимом.

Глава 2. Нарушение причинности
    Перед началом лекции студенты столпились в шумном коридоре институтского кампуса недалеко от дверей аудитории. Две подруги Лиля и Анжела протиснулись к окну. Склонившись к уху Анжелы, Лиля, стараясь перекричать шум, сказала:
    — Послушай, Желка, ты моя лучшая подруга и я тебе, несомненно, доверяю. Но ты действительно сама веришь в то, что говоришь? Объясняешь так, будто видела своими глазами! Но это же бред какой-то: машина времени!
    — Ты, Лиля, про какую это машину бредишь? – уловив конец, охотно и без приглашения подключился к разговору рослый парень с небритым лицом.
    Лиля недовольно качнула головой и перевела взгляд куда-то к небесам. Одними губами пробормотав при этом: «Опять!».
    — Может ты просто имеешь в виду часы? Они – самая что ни на есть, машина времени! Есть ещё такая машина у Макаревича и у Марка Твена. Даже у Роулинг для этого придуман такой креативный кулон на шею. Или ты, Лиля, про ту первую ещё Уэллса?
    Этого нахального звали Тим. И он самонадеянно и без повода считал себя любимцем публики.
    — Роулинг… это Гарри Поттер, что ли? Я хохочу уже… Не-мо-гу! – без улыбки подключилась студентка, стоящая ближе остальных. В потёртых джинсах, но с тяжёлыми золотыми серьгами в ушах. Наташа Владимирова. Её все звали Натали, Она постоянно и по любому поводу была готова к иронии.
    — Что за веселье у вас? – тут же повернулась к ним и Аля Некрасова, вместе с Юлькой Шубенковой также стоявшие недалеко.
    — Вот видишь, Ли! Я говорила тебе… – Анжела, взглянув на подругу, недовольно повела головой, а Тима, Алю и Натали обвела строгим взглядом.  –  Откиньтесь уже. Никого из вас это не касается!
    — Во, блин! – нипочём не желал откидываться Тим. – Может нам сделать вид, что не слышали о чём вы кричали?
    Анжела фыркнула. Выходки Тима и его постоянное присутствие рядом основательно надоели.
    — Это о чём вы? – Аля Некрасова дёрнула Тима за рукав. Она не хотела оставаться единственной недоинформированной.
    — Анжела утверждает, что машина времени реально существует. – за Тима объяснила Юлька, которая слышала всё с начала.
    — Ну и чего бодаетесь? Было бы прикольно! – Аля обняла Анжелу за талию. – Я бы в прошлое сама слетала, разузнала бы там всё. Мне всегда хотелось таких приключений. Представьте, война началась, все в жутком волнении. Тут я появляюсь и говорю: «Война закончится нашей победой девятого мая сорок пятого!». Опа! Крутизна! Представляете? Или встречаюсь с Королёвым Сергеем и я такая: «Сергей Павлович, не волнуйтесь, мы в космосе будем первыми! В пятьдесят седьмом – первый спутник, в шестьдесят первом – наш человек в космосе!»…
    — А в шестьдесят шестом вас советские врачи залечат до смерти! – хихикнув, закончил, хорошо подкованный в вопросах истории, Тим.
    Некоторые улыбнулись, но увидев лицо Ли, улыбки скрыли. В коридоре становилось тише, студенты рассасывались.
    — Знаешь что, умник?.. – повернулась к Тиму Лиля, молчавшая всю перепалку и копившая злость. – Катись!
    — Катись-катись! – поддержала её Аля – Разрешения надо спрашивать, если хочешь поглумиться!..
    — Вон тебя твой Берсенев ждёт. Пойди и над ним издевайся! – Юля с подругой Алей была всегда заодно.
    — Па-адумаешь, организация объединённых наций! – презрительно выпятил губу Тим и отошёл.
    — Спасибо, девчонки! – тихо улыбнулась Анжела. – Этот урод меня уже достал!
    — Да он влюбился в тебя, вот и липнет! – выдвинула версию Натали.
    — Я тоже так думаю. – согласилась Юлька. – Он думаешь из-за кого перевёлся на международную журналистику? Не из-за меня же!
    И Лиля кивнула согласно. А Анжела возмутилась:
    — Да вы что? Издеваетесь… Впрочем, меня это не волнует. Этот Тим с моим Валерой рядом не стоял!
    — А ну-ка похвались!.. А то второй год: «Валера-Валера!», а мы его ни разу и не видели. – предложила Аля.
    — Отстаньте, девчонки! – заступилась за подругу Лиля. – Даже мне Желка не показывает. У меня глаза чёрные, боится сглажу!
    — Да не боюсь я! Вот он. – и Анжела показала изображение на дисплее белого смартфона.
    Натали взяла смартфон и девчонки стали толкаться, пытаясь увидеть этого Валеру. Юлька оценила первой:
    — Ничего, симпатичный!
    — И глаза красивые. – тут же вставила Аля. – Почти как у нашего Лёхи…
    Все знали, что Аля к Лёхе не ровно дышит.
    — Пьёт, курит, матерится? – захотела конкретики Натали.
    — Весь, девчонки, в татушках и на пупке колечко. – засмеялась Лиля. – Вы хоть немножко тайны оставьте! Потом самим противно будет…
    — Я говорить про Валеру больше не буду! Отдайте! – обиделась хозяйка. И выхватив смарт у Натали, спрятала в сумку.
    — Не обижайся, мы же любя! – сказала Аля.
    — А как он тебя зовёт? Жела, Анжелочка, Анджелина, Анжелика или как-то ещё? – стала пытать беспокойная Натали.
    — Просто Лика. – вздохнула Анжела. – Меня так больше никто не зовёт.
    — Да! – вставила Аля. – Ты для нас Анжелика Великая.
    Девчонки засмеялись.
    — А чем он ещё для тебя выделяется? – спросила Юлька, внимательно вглядываясь в глаза Анжелы.
    — Он просто лучший! Он один такой на всём свете. Добрый, нежный, ласковый и умный. Всё понимает и готов помочь всем, чем может. Я учусь здесь только благодаря ему…
    — Ты здесь учишься потому, что ты лучшая! – возразила подруга Лиля. – По крайней мере, ты первая в нашем потоке!
    — Добрый, ласковый и умный – это почти каждая про своего может сказать. – продолжала Юлька. – А вот что-нить необычное… У меня Вовка мой, например, может на древнерусском языке любую фразу переиначить. Типа: «Какое кино смотрим?», а он…
    — И как интересно ты, сестрёнка, с таким общалась? – перебила Натали, усмехаясь, – По-гречески?..
    — Очень смешно! – огрызнулась Юля.
    — Он путешествует во времени… – негромко сказала Анжела.
    Это в затишьи показалось громким. Девчонки повернулись. Новый раунд!
    — Кто? – не поняла Юля.
    — Жела, хватит уже! – попыталась остановить подругу Лиля.
    — Ничего не хватит! Он единственный такой путешественник. Его сравнивать даже не с чем!
    — Ух, ты, не с чем! – ехидно зацепилась за слово Натали.
    — И что, об этом таком твоём парне кроме тебя никто не знает? – спросила Юлька.
    — Почему? Знают!
    — Кое-кто знает? – по-прежнему насмешливо, хмыкнула Натали.
    — Скромный он у тебя. – вставила Аля. – Я бы на его месте по всем каналам о себе раззвонила. Такое событие: путешественник!..
    В коридоре шум окончательно стих, но девчонки, не замечая этого оживились.
    — Представляете, – смеялась Юля. –  книжка с таким названием: «Как я предупредила Цезаря о Бруте» или «Всё о Наполеоне от первого лица».
    — Или «Как я убила последнего динозавра» – вставила Натали.
    — Будь у него свой блог, про всех остальных забудут… – сверкнула глазами Лиля.
    Анжела грустно смотрела на них. Какие же наивные, дети ещё! Когда все утихли, опять негромко:
    — Я сделала глупость, в школе показала некоторым видео, где Валера встречается с самим собой. А они выдали это в паутину и на него напали. Поэтому теперь я боюсь! Лучше ничего…
    — Напали… подумаешь… Испугать просто хотели… – предположила Аля.
    — Ты смелая, когда не причём… – урезонила её Натали, оставившая иронию.
    — Перестаньте цапаться! – успокаивала Лиля.
    — А как это, «с самим собой встречается»? – удивилась Юля.
    — Чего ты не поняла? Тут же всё ясно! – Натали поморщилась. – Такое, кстати, было у Гарри Поттера в «Узнике Азкабана», когда они возвращаются в прошлое и видят самих себя… Правда, они с собой встречаться побоялись…
    — Причина и следствие! – это Аля. – Чтобы не нарушить ничего в настоящем.
    — Да, вроде бы так. – ответила Натали.
    — А я чего-то вообще не понимаю! – сказала Юля. – Такое разве возможно, чтобы в прошлое реально вернуться?..
    И все повернулись к Анжеле. Та улыбнулась:
    — Да, так машинка и работала…
    — Потом сломалась? – разыгрывая заинтересованность, съязвила Натали.
    — Потом Валера её взорвал.
    — И всё?
    — Ну, да! С того времени он мог уже обходиться без этого. Просто переходил в другое время. Как в метро во встречный поезд переходят…
    — Девчонки, не спим! – крикнул Тим. – Время! Аудитория открыта…
    Но тут раздался сигнал смарта из сумки Анжелы. Она достала телефон и, шагая к аудитории, поднесла к уху:
    — Валерка! Как же я рада тебя слышать… Я тоже. Но как?.. Ты что, уже в Москве? Здорово!.. Валерка, у меня сейчас последняя пара…
***
    Поручить передачу подарка постороннему было подобно предательству. Коробочку сунул в карман в надежде передать в ближайшее время самому. Что возможность появится скоро, ни секунды не сомневался. Надолго разлучённые мы были только частью нас прежних.
    Пока же предстояло разобраться с небольшой тайной, которую скрывал серый опал перстня. Какое значение в этом инциденте играет камень? Может ли быть виновником перстень и серебро, из которого он сделан?.. Какую роль сыграла обычная статическая искра? Было ли случайным такое стечение обстоятельств, где искра, серебряный перстень и камень вместе создали такое состояние.
    Или же это никакой роли не играло, а был другой фактор? Как выстрел из засады. Было множество событий произошедших одновременно, поэтому выстрела я мог не заметить.
    Комната, которую я снимал в этом старом доме, была одной из десятка в огромной квартире одинокого пожилого хозяина. Мне, в своё время, понравились цена, расположение в городе и хозяин квартиры, сразу показавшийся добрым человеком. Он обещал без меня в мою комнату не заходить. Фёдор Алексеевич по квартире передвигался сам на инвалидной коляске с электрическим приводом, за ним и квартирой приходила ухаживать относительно молодая женщина, возможно родственница. Друг к другу они относились с явной теплотой. Эта женщина, Анна, готовила, кормила хозяина и убиралась во всей квартире, кроме моего скромного уголка.
    Для нормальной жизни мои апартаменты были даже избыточны. Я здесь только спал и приводил себя в порядок. Мне достаточно было дважды в день питаться в городе и, если накануне не забывал зайти в магазин, то завтракать пирожком с соком у себя в комнате. У меня были ключи от дверей, так что я, не утруждая хозяина, мог приходить в абсолютно любое время. Что было одним из плюсов тоже.
    По сравнению с этими, раньше у меня были жёсткие спартанские условия. Здесь моей была территория, богато заставленная мебелью, и мой, собственный, санузел с маленькой душевой кабиной, небольшой раковиной, стиральной машиной и всем остальным, подтверждающим независимость. Чуть тесновато, но более чем терпимо.
    Дверь в комнату днём никогда мной не закрывалась и, когда был дома, хозяин иногда заезжал на своей коляске перекинуться мыслями. Сегодня решил, что лучше, если начну эксперименты с перстнем за закрытой дверью. По крайней мере, чтобы не вызывать у остальных сомнений в адекватности.
    Продавец перстень запаковал в красивую коробочку тёмного цвета с синим фирменным бантом. Когда открыл, ювелирное изделие невинно покоилось там, как видно ожидало момент, когда будет возможность показать зубки. Трусом себя не считаю, но опасение быть атакованным вновь, заставляло придумать защиту. Думал: стоит ли надевать резиновую перчатку во избежание повторного поражения! Пришлось убеждать себя, что опасности нет, ведь выход уже опробован. Но страховки от новых чудес нет и случиться могло всякое!
    Идея исследовать артефакт иным способом, без искры пришла сразу. Можно простым касанием вызвать аналогичный эффект. Такой способ из-за кажущейся безопасности, внушал большее доверие.
    При касании искры не вышло, это хорошо. Но плохо, что вообще ничего не случилось. Облегчённый вздох завершил первый этап. Возможно впереди ждали десятки и сотни попыток получить ответ, что же такое сильное и непонятное произошло в зале ювелирного салона. Готов на это потратить весь вечер. Почти весь. Побрякушка могла оказаться ложным путём, который не приведёт никуда.

Ещё одно отступление, совсем небольшое:
    Мысль об устройстве и принципе действия машины времени, которую когда-то вложил мне в руку предыдущий владелец, Виктор Александрович Егоров, беспокоила с самого начала. Пока не знал возраст устройства и надеялся, что заряд не кончится, и практикой выяснял что машина умеет. Документов к машине времени не было. Даже визит в прошлое к прежнему владельцу о приборе не открыл ничего. Изготовленный далеко в будущем он попал к нам с первым владельцем давно. И, поскольку работал на ядерной энергии, в заправке-зарядке не нуждался. Работал и работал.
    Легализовать машину времени не дали разные люди по разным причинам. Главное, неизвестен был принцип. В более безопасных условиях, это стало бы открытием тысячелетия… Но всё так и осталось тайной. Даже когда начал совершать переходы без устройства, принцип перехода остался за тёмным лесом, потому как никаких неживых частей, которые можно ради проверочного эксперимента сломать в организме у меня, не было.
    Благодаря своей уникальной истории, я мог двигаться с одинаковой лёгкостью и в прошлое, и в не случившееся ещё будущее. Правда, на небольшую дистанцию и с небольшой скоростью без точного определения координат времени. В нынешних круизах был слеп. Спасает лишь, что визиты близкие, а путешествие медленное. Было достаточным ориентироваться по привязанным ко времени событиям. Но только в прошлом, в будущем никаких привязок быть не могло, кроме чисто астрономических, таких, как положения на небе светил.

    И вот теперь Москва, Малый Каретный, квартира Фёдора Алексеевича.
    Чтобы избавиться от теории случайного прикосновения, по которой нечто интересное может произойти простым касанием, достаю перстень из коробки, верчу в пальцах, потираю камень и перекидываю из руки в руку. Перстень молчит, никаких эффектов не происходит.
    Тогда решаюсь на внезапно пришедшее в голову: совершу переход в контакте с перстнем. В отличии от простого перехода буду держать опасное изделие в руке. Поворачиваю камень к ладони и крепко сжимаю. Замыслив переход в будущее, немного напрягаюсь…
    То, что происходит нечто необычайное, понял ещё до начала. В зеркале на дверке шкафа рядом с собой увидел тёмную человеческую тень. И сразу переход!
    Свет притух и стал мерцать, всё вокруг стало, словно на негативе, тёмное – светлым и светлое – тёмным. Стена за столом из ярко-розовой превратилась в тёмно-зелёную, чёрное зеркало экрана телевизора стало снежно белым. Всё задрожало, словно в стробоскопе...
    Не знаю, знаком ли читатель со стробоскопом? Когда в пятом классе, наш самоучка, Толька Третьяк, чтобы удивить, собрал устройство из подручного материала у себя дома. И мы, выключив свет, любовались вспышками и возникающими от них раздельно застывшими кадрами от беспорядочного махания руками этого чудака. Было весело!
    Здесь же всё было не как тогда. Свет полностью не исчезал. Он трепетал между предельными значениями.
    От неожиданности не мог решиться предпринимать что-либо определённое. Думал, само утихнет! Что этого не случится понял, выждав минуту. Тогда разжал пальцы, перстень выпал в карман, мерцание прекратилось. Яркость негатива упала и я вышел из состояния перехода. Свет вспыхнул.
    — Это что ещё за… – тут же произнёс с чувством голос за спиной.
    Повернулся. У, по-прежнему закрытой, двери стояла незнакомка лет двадцати, в возрасте моей Лики. Широко открытыми глазами в недоумении смотрела на меня.
    Я оторопел! Как она здесь оказалась? Я никого не приглашал. Если бы хозяин как-нибудь это сделал, я бы знал… Но это моя комната!
    — Ты кто? – я старался быть спокойным, но всё-таки в моём голосе прозвучало крайнее недовольство вторжением.
    — А ты?.. – молодая особа испуганно хлопала глазами. Но, пережив, гордо повела подбородком. Упёртая!
    И отвечать пришлось мне:
    — Я живу здесь! Это моя...
    Когда хотел сказать «комната», с удивлением обнаружил, как всё изменилось. Куда девался стул, на котором я оставил куртку? Где шкаф с одеждой? Что с моей кроватью? Она, словно плесенью, покрылась чем-то белым и пушистым. Хотя всегда застелена была хозяйским тёмно-синим покрывалом.
    Я отвернулся к окну.
    — Это моя комната! – недовольно прозвучало в спину. – Слышите?
    И окно было другим! Подоконник исчез и широкий проём светился теперь от пола до потолка словно в ресторане Останкинской телебашни. И вид за стеклом был другим. Возникло ощущение, что изменившаяся комната совершила переезд в другой город.
    И время в этом другом мире было тоже иным! По визуальным ощущениям, сейчас раннее утро, а не время близкое к вечеру. Часов шесть или семь утра. Солнце только выбиралось из-за горизонта и лизало розовыми лучами верхние окна незнакомой многоэтажки напротив.
    Я подошёл к этому окну без штор и занавесок и стал разглядывать пейзаж. Автостоянка под окнами пропала, теперь там темнел верх прямоугольника невысокого строения. На краю, у водостока, топтались, взмахивая крыльями, несколько светло-серых птиц. Хотелось от души выругаться! Но трезво рассудив, что вряд ли поможет, промолчал.
    Происходит то, чего не совместить со здравым смыслом. И понять невозможно! Мир вокруг, после встряски полностью изменился. Это совсем другой мир!
    Шагнул в недалёкое будущее и поменялось всё: переход прошёл в совсем других условиях, место, где оказался не походило ни на что ожидавшееся. Видимое намекало, что заброшен куда-то невообразимо далеко. Я запаниковал. Возникло ощущение, будто открыл глаза в каком-то другом месте…
    За минуту меня сместило на годы, если не на десятилетия... Сейчас моя реальность ушла на исторически звёздное расстояние!
    Перстень, куда же ты меня увёл? Знать дистанцию заброса стало важнее прочего! Без этого знания страшно не суметь вернуться…
    Впрочем, чем я рискую? Раз это новые происки перстня, стоит ожидать, что и реверс обратно в своё время будет происходить по тому же сценарию с аналогично невообразимым эффектом. Стоит сжать в кулаке эту игрушку и реверс всё вернёт на круги своя. По следам своего прыжка я через минуту окажусь там, откуда попал сюда.
    — Как вас звать? – повернулся к «наследнице» из будущего.
    Но обстановка, пока раздумывал, стоя перед окном, изменилась в худшую сторону.
    Незнакомка больше не выглядела испуганной и это было хорошо, но теперь она смотрела, а в правой руке, вытянутой в мою сторону, у неё был какой-то баллончик, похожий на аэрозоль, со странным раструбом. И её большой палец опускался к клапану.
    Ну, вот! Сейчас пустит какой-нибудь мерзкий газ и я буду долго задыхаться и кашлять, оставаясь в этом чуждом времени. Потому что, нырять в реверс, задыхаясь от газа, равносильно самоубийству!
    Что-то щёлкнуло и с гудением возле моего лица вспыхнул сноп огня. Щёку опалило жаром. Я только успел, перекрыв дыхание, отскочить во времени, не разбирая, в какую сторону понесёт. Выйти в реверс, чтобы вернуться, не получилось. Снова затрепетало негативное окружающее. Опасаясь вылететь в космос, оторвал палец от перстня.
    Вышел в той же комнате. Свет шёл от окна. В комнате никого. Незнакомка с огнемётом исчезла. Это снова было хорошо!
    Было сумасшествием оставаться только ради того, чтобы узнать куда, в какое время попал. Гудящий огнемёт был смертельно опасной игрушкой.
    Безумный потенциал серого опала поражал! С ним вместе и возможности хрононавта Валерия прогрессировали! Он, то есть я, теперь мог бы пересечь значительно больший временной интервал. Всё происходит с невообразимыми лёгкостью и скоростью. Правда, для определения когда нахожусь, необходим любой календарь с датой! Интересно, остались ли в будущем календари, или какие-нибудь аналоги?
    Подойдя, вижу лежит какая-то бумажка за спинкой кожаного кресла, придвинутого под стол. Отодвинул, сел и взял бумагу. Других источников информации всё равно нет! На бумаге был довольно-таки крупно распечатан английский текст:
    «We’ve learned a lot about how the spacecraft operates and reacts to the solar environment, and I’m proud to say the team’s projections have been very accurate» И так далее.
    По-английски шарю не очень, но тут понял более-менее. Вроде бы говорилось следующее:
    «Мы много узнали о том, как космический оператор работает и реагирует на солнечное environment (environment – я в этом контексте не понял), и я с гордостью говорю, что командные прогнозы были весьма аккуратны»...
    «Environment» должно означать «окружение». Какое такое «солнечное окружение», я не мог сообразить. Может быть речь шла о всей Солнечной системе?
    Впрочем, это не заинтересовало. Проглядел до конца текст и не нашёл в нём ни одной ссылки на дату. Перевернул лист, но на тыльной стороне текста не было, снова перевернул и положил бумагу не место. Изменения, произошедшие пока крутил, были и привлекли моё внимание. Текст оказался новым:
    «Keeping everything from the biggest planets to the smallest particles of debris in its orbit. Electric currents in the Sun generate a magnetic field that is carried out through the solar system by the solar wind—a stream of electrically charged gas blowing outward from the Sun in all directions».
    Здесь было уже написано что-то про солнечный ветер и вообще ничего про «космических операторов», о которых было раньше. Странно. Быть может я положил бумагу обратной стороной кверху и текст стал виден только при определённом освещении? Снова покрутил бумагу перед лицом и увидел как текст стал меняться. Появлялись и пропадали цветные картинки с подписями и без. Расположение текста и картинок тоже менялось. А когда я провёл по английскому тексту пальцем, на этом месте появилась выделенная рамкой кириллица:
    «Пекарь проснулся, сунул в пятнистую руку горячую чашку; он сгорел, прошипел, и князь-герцог продолжил…». Это был какой-то отрывок неудачного перевода. Значит, перевод был ещё одной функцией, заложенной в этот лист.
    Это было классно. Это не простой листок, в нём что-то от электронного планшета или смартфона. Только не было клавиатуры и писать было нечем. Правда, и сама бумага, на которой это всё происходило, была совсем не «бумажной», очень плотной и не просвечивающей насквозь, как обычная. Но была такой же тонкой. Попробовал сложить и сделать сгиб, но она тут же распрямилась, без следа от приложенных усилий.
    До сих пор вокруг было тихо, поэтому новый звук услышал хорошо, в квартире открылась дверь и послышались шаги.
    Ну, вот, опять предстояла встреча с аборигенами! Для какой, интересно, безопасности у них тут всё припасено. Ручной огнемёт мог оказаться не самым страшным. Бросил лист на место, встал и отошёл от стола. На всякий случай взялся за кристалл в кармане, чтобы быть готовым ко всему, что может накаркать судьба.
    Дверь распахнулась и та самая незнакомка из предыдущего варианта, только теперь уже в лёгком халатике с полотенцем на голове, проскользнула в комнату не глядя.
    Такого визга, когда она открыла глаза, никогда не слышал. Уши заложило!
    — Ну, что ж ты так?.. – попытался образумить эту сирену.
    Она в какой-то миг замолчала. Возможно, чтобы перевести дыхание. Стояла с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, готовым к новому звуковому заряду. Чтобы этого не произошло, постарался успокоить:
    — Я совершенно не опасен. И не причиню зла… – старался говорить спокойно и убедительно, чтобы у неё не созрел план снова верещать или схватиться за свой баллончик с раструбом.
    — Я тут случайно и сейчас уйду. Просто я раньше здесь жил и стал экспериментировать на своей территории. Простите, что испугал. Я не специально и уже ухожу!  И… хочу знать, где я!.. В смысле, когда… Какой год, какой месяц… Меня зовут Валерий… – закончил , воспользовавшись возможностью представиться.
    Рот у моей собеседницы медленно закрылся. Одна из угроз миновала. Незнакомка теперь смотрела удивлённо, с какой-то примесью жалости. Будто на тяжело больного, или на туповатого. У неё теперь была возможность подумать и принять правильное решение. Ожидал, что незнакомка, в ответ на мою самопрезентацию, хотя бы назовёт своё имя. Но вместо этого визави спокойным голосом спросила:
    — Вы, Валерий, тот самый Евграфов?
    Теперь отвисла челюсть у меня. Вот так раз! Та слава, о которой предупреждал Вяземский, докатилась сюда и расцвела пышным цветом! Было, конечно, приятно, но шокировало! Неужели борьба с кликой, захватившей монополию перемещений во времени цветёт пышным цветом здесь, и моё имя местные граффитисты тайком выводят на стенках? Или тут задействован какой-то другой фактор, который в изменившейся реальности учесть уже невозможно?
    — Интересно, откуда вы знаете меня? – я решил это выяснить сразу.
    — Мама рассказывала! – ответила она. – Про то, как вы испарились, закрывшись в комнате… Вас искали, запрашивали все инстанции. Потом о вас стали беспокоиться полиция и ФСБ. Но так и не нашли. А вещи ваши вон в том чемодане. Они никому больше не нужны и мама не стала выбрасывать, будто знала, что вы вернётесь за ними. Обувь, куртка, сумка и прикольное кольцо.
    — Кольцо?..
    Из сказанного не всё утряслось, но какое-то неприятное чувство обмана подобралось исподтишка. Кольцо, которое не успел подарить Лике почему-то осталось здесь! Лика не получила его к своему двадцатилетию… Да что же делается! Лика отпраздновала свой день без подарка. Раз не смог сделать тогда, то теперь не смогу вернуться?
    Испуга нет, факт невозвращения ещё не осознан.
    — Да, колечко. – продолжала девушка с полотенцем на голове. – Гламурное, гипнотическое... Я с ним выходила пару раз… Красивое, только чуть маловато…
    Она взобралась на кресло, стащила с буфета, пухлый чемодан. Раньше такого буфета у меня не было и чемоданов таких не видел. Потрёпанный чемодан на магнитных защёлках распахнут и от его содержимого меня замутило. Вся одежда, до личных деталей, неаккуратно распиханная в три прозрачных пакета имела бомжеватый вид. Только красная рабочая сумка, скрученная в рулет, до сих пор казалась вполне нормальной, презентабельной. Достав её и порывшись в боковом кармане, незнакомка достала и протянула мне кольцо с сияющим искусственным опалом, которое так понравилось сегодня в магазине.
    Правда, теперь на зеркально полированном изгибе благородного жёлтого металла заметны потёртости и царапины. Пару раз надевала и износила…
    Да, бес с ним! Почему не вернулся назад и не исправил всё? Неужели камень в перстне действует только в одну сторону? И выбраться обратно возможности нет, предстоит мучительно долгий реверс без камня, если он, конечно, ещё возможен… Жить здесь, в этом враждебном мире, я не хотел ни секунды!
    Прежде, чем попытаться, решил закончить здешние дела. Здесь уже давно не пугали огнемётом, значит, ещё есть возможность выяснить точку времени, где оказался.
    — Это ведь ваше? – спросила незнакомка, она так и не назвала своё имя.
    — Да, похоже. – я вертел в пальцах кольцо, оставшееся без упаковки. – Скажи только, какой сейчас год.
    — О-о… Да у вас глюки в проце! – довольно-таки презрительно скривила губы она. – Как же вы могли джампить невесть куда? А если не я?..
    Собеседницу понимал с трудом. Её слова требовали, если не перевода, то хотя бы понимания. И ударение в знакомых словах ставила тоже как придётся. Может у них так принято? Лучший из вариантов мир, был ужасным. Здесь путешественника встречают огнемётом в лицо!
    — И какой у вас год? – я упорный.
    — А если не скажу?.. – усмехнулась незнакомка.
    Вот такие пироги! С одной стороны она считает, что ко мне относится с достаточным уважением, а с другой, наотрез отказывается ответить на простой вопрос.
    — А если я буду настойчивым?.. Какие в этом могут быть тайны?
    Я видел, что моя визави смущена и ищет способы что-то изменить в беседе. Явно стремилась диалог тянуть.
    Как подтверждение услышал:
    — У-у, какой грозный!.. Я спросила вас про вещи…
    — Хорошо, начнём сначала. – перебил. – Меня зовут Валерий Евграфов. А вас?
    — Оу! Он уже познакомиться хочет… – игриво, от третьего лица, хихикнула она.
    — Как вас зовут?
    Я по-прежнему старался держать беседу под своим контролем, насколько это будет возможным. Не позволю нагнать туман.
    — Вы, молодой человек, меня просто смущаете. – сказала она и картинно потупила взгляд.
    Всё бы выглядело нормально, если бы не эта игра. Перебор! Такое упорство в создании образа глупенькой болтливой девочки не могло быть естественным. Она всеми силами старалась не допустить меня до информации и задержать! Обеим сторонам светская беседа не нужна. Незнакомка хотела добиться чего-то более радикального: чтобы я не ушёл…
    — Что хочешь? Задержать?..
    Это был удар в точку! Незнакомка вздрогнула. Постаравшись это завуалировать, брезгливо передёрнула плечами.
    — Это я хочу? Ведь не я, а вы сюда пришли! Это я должна спрашивать, что вы здесь забыли!..
    И тут раздался мелодичный звук. Это было что-то хорошо знакомое, только в исполнении фортепиано с гитарой. Что это звонок в дверь, понял по настойчивому повторению фрагмента мелодии.
    — Это соседка! – неизвестно как догадалась хозяйка и выскользнула из комнаты.
    Не знаю, какая соседка, попадать в неприятность я не готов. Чтобы вышло безопасно, я кольца из руки сунул в задний карман брюк. Без колец мне не грозило улетать всё дальше в будущее.
    Чтобы видеть, что могло бы угрожать, отошёл к окну, подышал, напрягся и выскочил из реальности обычным способом. Скорость перехода, чтобы остался визуальный контроль, постарался свести к минимуму, но тем не менее, дверь в комнату, как от взрыва, тут же распахнулась настежь и несколько тёмных фигур стали метаться по комнате. Халатик незнакомки продолжал маячить где-то за порогом.
    Это – засада! Про соседку ложь. Хозяйка незаметно, не исчезая с моих глаз, сумела подать сигнал тревоги, и тут же явились визитёры. Знакомиться с ними было опасно.
    Зачем пришли? Вооружены ли они? То ли взять меня хотели, то ли шлёпнуть. В любом случае, попадаться в их руки не надо.
    Мир будущего оказался чуждым. Что мог сделать плохого для них и незнакомки в розовом халате Валерий Евграфов? За что они так на меня?..
    Время шло. Оставаться так долго без дыхания становилось трудно. А тени продолжали мелькающий хоровод. Видимо, по какому-то своему наитию догадывались, что жертва рядом, и брали на измор. Но у меня оставался козырь! Я мог достать перстень с серым опалом…
    Делать это не пришлось. В какой-то момент фигуры из комнаты исчезли и дверь схлопнулась. С трудом переводя дыхание, выпал в реальность. Незнакомка была здесь, сидела на своей пушистой кровати, перебирая ворсинки белого покрывала. Не визжала, не кидалась с огнемётом. Почти идеальная встреча.
    Пока я мучительно дышал и восстанавливался, она молча за этим наблюдала. И это хорошо. Принял уже решение: вот отдышусь и попытаюсь реверснуть с опалом. Плевать я хотел на их секретную дату! Важно, чтобы никто не мешал!
    И незнакомка, будто подслушав меня, молчала до самого момента, как я снова полез в карман за перстнем.
    — Записку возьмите, Евграфов! – бесцветным голосом сказала она и указала подбородком на бумагу на столе, свёрнутую вчетверо.
    Думая, что это фокус из той же оперы, некоторое время колебался. Броском схватил и ничего не случилось. Повертел в руках. На верхней стороне сложенного листка была надпись: «В.Е., лично». Конечно, прочитать, что лично мне пишут враги, хотелось. Но посчитав более разумным, решил сделать это после выхода из реверса, в своей спокойной домашней обстановке.
    Всё, что требовалось, было готово. Сунул записку в задний карман, глубоко вдохнул и стиснул в кулаке артефакт…

Глава 3. Безгранично дальняя линия горизонта
    Реверс с камнем удался. Удивило, что он не повёл прежним путём, как положено было реверсу. В этот раз отправил в прошлое, ни на дюйм не сдвинув со своего места. И возвращение получилось гораздо эффектнее предшествующих тусклых переходов.
    Комната засияла, защищаясь, пришлось сощуриться. Взгляд через узкую щёлочку успевал выхватывать только основные детали быстро меняющегося интерьера. Сколько и каких изменений произошло, не запомнил, но в какой-то момент в комнате возник «мой» шкаф, и, выждав немного, решил вынырнуть на разведку.
    Когда реализовался в той, чуть притухшей после яркого сияния реверса, реальности, комната оказалась пустой. Дверь плотно прикрыта, но светилась люстра под потолком. Закрытый шкаф с одеждой, чёрный телевизор на стене, стол безо всяких скатёрок и кровать, аккуратно заправленная «моим» синим покрывалом. Обернулся. Окно, задёрнутое знакомыми, почти прозрачными, шторами, имело старые, привычные очертания. Там, за окном, была ночь, только свет ближних фар автомобиля на парковке немного оживлял пейзаж.
    Теперь точно надо определить дату, куда попал. На лакированном столе лежал белый смартфон, и я ни секунды не сомневаясь в законности своих действий, взял его и запустил.
    При запуске этого смарта дата появилась и мгновение спустя исчезла.
    Итак, «19 июня, пятница» – всё, что успел разобрать. Года, как и полагается, не было, только число, месяц и день недели. Почему бы не писать год? Может, у меня память слабая и необходимо каждый раз напоминать подробно. Или, предположим, я – путешественник во времени…
    Снаружи, из недр квартиры никаких звуков. Но догадка, что кто-то должен быть, была. Свет в комнате оставался включенным и смартфон на столе ждал хозяина или, быть может, хозяйку. В любом случае, кто-то ещё оставался в этой квартире. Пока был свободен в выборе, решил поискать на какой год может выпадать пятница, 19 июня. Достал свой смартфон и включил.
    При включении появилась прошлая дата: «19 мая, вторник». Это день, когда я начал эксперимент. А 19 июня, в этом году, как раз и будет пятницей. Выяснять другие годы с таким соответствием дат и дней недели было утомительно, и я решил всё выяснить просто. Подошёл к своему шкафу и распахнул дверь. Мои вещи были на месте. Даже небрежно развешенное в последний раз на плечиках банное полотенце оставалось точно таким, как в момент начала эксперимента, оказавшегося таким неожиданно долгим и опасным.
    Провёл пальцем по верхнему краю дверцы. На пальцах серый налёт, пыль... Я недавно убирался в своей комнате. За месяц даже при отсутствии хозяина, такое вполне могло быть. Если больше никто не убирался. Значит это мой год! И такая дата сейчас была реальной: 19 июня 2020 года! Разбираться, почему в ночной комнате свет и чей телефон на столе, не стал. Важно теперь не промахнуться и вернуться сразу после ухода, чтобы это оставалось никем не замеченным!
    Возможность попасть точно должна определяться низкой скоростью перехода. Это позволяет наблюдать за меняющейся обстановкой, поэтому перстень был взят за камень двумя пальцами, очень нежно. Слабый контакт позволит маневрировать скоростью на нижнем пределе.
    Глубоко вдохнул, пошевелился и снова выскользнул. В реверс вошёл с какой-то действительно невысокой скоростью… Яркий синеватый свет сменился радужно-голубым. Это день и яркий свет из окна… Чтобы ускорить, слегка сжал пальцы. Свет потускнел и снова вспыхнул. До мерцания далеко, свет и полутьма сменялись раз в секунду. Это уже приемлемая скорость перехода!
    Я отсчитал несколько секунд и разжал пальцы на опале без выхода. Реверс на самой низкой скорости. Стандартный реверс. Оглянулся. В голубоватом сиянии комната оставалась пустой. Никого движения теней нет. И стул на том самом месте, где помнил, и на его спинке висит моя куртка.
    Выглянул, и в реальном времени чуть не столкнулся с собой! Тёмная тень на фоне яркого окна возникла и тут же растаяла. Это же случилось и перед отправлением: я тогда в зеркале увидел тень, и меня унесло.
    Ну, здравствуй и до свидания, Валерий Евгеньевич-второй! По времени, конечно, ты первый... Давай, катись к своему экстремальному приключению, которое покажется сразу и многообещающим, и страшным.
    Время на карманном смартфоне должно было бы совпасть до секунд, если бы, конечно, не было самого путешествия. Это дополнительное время явилось цифровым и нематериальным аргументом, что удалось вынести из вояжа.
    Из нематериального вынес ещё опыт обращения с этим страшным изделием из камня и серебра. Изделие стало сокровищем, катализатором переходов. От возможностей дух захватило! Дальность и скорость переходов поражали! И возможность регулировать условия тоже.
    Свобода в путешествиях поражала! В прошлое можно теперь ходить вне зависимости от своего положения в том времени. Могу встречаться с собой как с другим человеком, общаться, влиять на свои поступки. Такое уже было тогда, когда была машина времени. Дистанция броска теперь не связана с наличием в том времени меня.
    Сотню лет в прошлое? Да, легко!  Теперь не стоило называть это простым реверсом. Это стало больше и круче. Истинным путешествием во времени! В прошлом открывался весь мир, вся его география и вся история! Через прошлое была возможность влиять на идущее следом. И мне это ничего бы не стоило!
    И запрограммированного машиной времени путешествия, было теперь мало! Я переходил на новый, более высокий и совершенный уровень.
    Да, перстень проявил себя силой! И мой, начавшийся таким несмелым, первый эксперимент удался на все сто! Там в магазине, плавая во мраке Вневременья, пришпиленным искрой к этому перстню с опалом, я не мог даже представить, что с помощью этого предмета, удастся так много! Уже предвидел новые приключения, к которым упорно меня подтаскивала судьба. Меня прямо корёжило от восторга!
    Когда собрался пройтись к магазину за кефиром с булочкой на завтрак, вспомнил белый смартфон, который через месяц мог оказаться на столе в моей комнате. Я почему-то витал в каких-то эмпиреях и не узнал смартфон моей Лики. Я подарил ей его, когда Лика уезжала в Москву поступать в институт. И не узнал, найдя в своей комнате. Вероятно, она была тогда рядом.
    Как моя Лика могла попасть ко мне? Она даже не знала, что мы живём в одном городе. Как, в конце концов, это допустили федералы? Но спрашивать об этом теперь не у кого. Всё осталось в прошедшем будущем. И сейчас это волновало меня одного.

    Попробую объяснить почему же в этот день мне выпало пойти за подарком для девушки, хотя до дня рождения Лики оставалось три дня? Сегодня у меня во второй половине дня, после всех прослушанных лекций, неожиданно выпало свободное время потому как вчера на тренировке, я не очень-то специально, но вполне сознательно повредил руку своему тренеру по единоборству, не стал сдаваться и потом решил не исправлять, пока возможность переиграть, была ещё безболезненной. Просто не хотел сдаваться! Тренер – молодец, но довёл своими попытками найти в безнадёжно неквалифицированной защите слабое звено. Я, лишь для того чтобы показать, что могу и не нуждаюсь в обучении этой легкотнёй, более семисот раз использовал реверс, и те несколько минут, что длился спарринг для тренера, для меня растянулись на час.
    Особенно тяжёлыми были последние несколько секунд. Утомительные условия в беспрерывном переигрывании различных вариантов! Тренер был супер, опытный, умелый и упорный! Я был почти в ауте, когда он решил «дожать». А во мне взыграло самолюбие, сдаваться и ложиться на лопатки не собирался. Пришлось, после последних двадцати неудачных попыток, всё-таки сломать ему каменное предплечье. Стыд от сделанного пришёл позже! Но менять ничего не стал. Сдаваться после стольких затраченных усилий было глупо. Да, это было нечестно, но у меня сил на честную борьбу не осталось.
    Вызвал неотложку. Хоть он и противился, говорил, что до травмпункта дойдёт и так, ноги-то здоровые, но я всё равно вызвал и его увезли.
    Сейчас стыдно! Ради решения своих сиюминутных проблем портить здоровье хорошему человеку, было преступно.
    И вообще, я, конечно, многому научился за тот час с тренером, но лучше бы осваивал это постепенно, на тренировках и без членовредительства.

    А сегодня пришла инспекция, орава спецов разного класса. Сперва в зал, где я занимался в одиночестве, зашли и тихо устроились в уголке трое молодых людей. Я никого из них не знал, поэтому отвлекаться не стал. Они тихо беседовали, когда пришлось идти мимо них к беговой дорожке, на которой привык заниматься. Через некоторое время заметил, что толпа стала больше. Прибывали новые. Ещё и ещё. Поглядывал с удивлением на растущую и ничем не занятую толпу. Они сидели тихо, на другие тренажёры внимания не обращали. Другие дорожки были свободными, но их интересовала только моя. Явно они меня не касались, да и смотрели как бы вскользь, но меня их настойчивое присутствие стало задевать. Вскоре не выдержал, отключил дорожку и двинулся к ним чтобы всё выяснить.
    Все разговоры стихли, они, не скрываясь, смотрели на меня. Навстречу поднялся самый, на мой взгляд, солидный их них. Тёмно-серый цивильный костюм с иголочки, белая рубашка с серым галстуком в косую полоску и неспортивные серые туфли. Обширная залысина на голове и седеющие усы над губой. Глаза внимательные, на плотно сжатых губах тень властности. Я тут же увидел в нём начальника, поэтому от замечаний сразу отказался.
    — Валерий Евгеньевич Евграфов? – спросил он, едва я подошёл.
    Соглашаясь, склонил голову.
    — Числов Сергей Николаевич. – представился он. – Надеюсь, мы вам не сильно помешали?
    Мне хотелось ему сказать, что безусловно помешали. Но хамить при таком уважительном отношении, не стал.
    Кратко ответил:
    — Нет!
    — Помните бой… то есть, последнюю тренировку с Олегом Витальевичем?
    Как не помнить? Жёг стыд с той секунды, как почувствовал неестественный изгиб кости его предплечья. Вот, оказывается, зачем эта комиссия! Будут разбираться с тем, кто выключил тренера.
    — Помню! – вновь откликнулся лаконично.
    — Мы рассмотрели всю тренировку, – сказал Числов. – по кадрам буквально… Да, я забыл сказать, в зале ведётся видеонаблюдение. – собеседник немного смутился. – Не постоянно, но в тот день почему-то велась запись…
    Шквал мыслей охватил меня. Они запись разобрали по кадрам… Это значит моя правая рука снова «мерцала»! Такое было на записи с площадки у моей квартиры в прошлом году. Тогда Вяземский заметил мерцание руки, связанное с переходами во времени. Выходит, я снова совершил глупость! Как неудачно вышло!
    Надо решать с возвращением того времени и отменой глупого спарринга. Вернусь, сдамся ещё до серьёзной борьбы и всё будет нормально. Но дистанция уже большая и нужен перстень, а я оставил его в раздевалке и пока туда добираюсь, эти любители справедливости, будут пилить.
    — И мы увидели у вас целый ряд нетрадиционных приёмов. Я, например, о таком даже не слыхал. А у меня в этом вопросе большой опыт. Вначале показалось, что вы делали что-то неправильно, непрофессионально, но результат впечатлял. Это фантастика!
    За спиной у Сергея Николаевича раздался гул согласных с ним статистов. «Фух!» – подумал я. Если только в этом дело, то, вероятней всего, исправлять ничего и не придётся. Совсем не улыбалось тащиться в прошлое по скользким временным тропкам, чтобы безвозвратно исправить тот неприятный момент. Исправление задело бы и близлежащие области подарка Лике и серебряного перстня.
    — Так вы только из-за этого?.. Простите, с кем имею честь… Кто вы, Числов Сергей Николаевич?
    — По физической подготовке я здесь самый главный. По должности старше меня только начальник, генерал-майор Мазуркевич Александр Владимирович. А моё звание – полковник. Я занимаюсь всеми вопросами физической подготовки личного состава училища и должен следить за всеми новшествами…
    Остальные из пришедших ко мне, видно были младше в звании. Стояли поодаль и жадно смотрели на нас. Полковник проследил за моим взглядом.
    — А это все, кто хотел бы поучиться у вас. Ведь вы не откажете?
    Это было совсем не то, обсуждать такие вопросы я не готовился. Как ему объяснить, что я никто и мне самому ещё учиться и учиться, а это всё фокусы времени, которыми владею давно. И объяснить их никто не в состоянии. Я лишь переиграл моего профессионального и опытного тренера чисто случайно.
    Всё, что делал, приводило ко всё большему снижению позиции, в шахматах называемому цугцванг. Любой допустимый ход приводил к ухудшению. Пришлось применять недопустимый.
    Моего ответа ждали человек пятнадцать, пытавшихся по выражению моего лица предугадать ответ. Я чуть поморщился, и у большинства огорчённо отвисли челюсти, в предвидении отказа. Я усмехнулся этому, и они заулыбались.
    С какой-то надеждой на то, что мне потом удастся увильнуть, я спросил:
    — А можно мне посмотреть эту запись?
    — Идёмте ко мне в кабинет! – тотчас согласился Сергей Николаевич.
    И мы с ним, не оглядываясь на остававшийся контингент, потопали в раздевалку. Вот там мне можно было уйти и всё исправить, перстень с опалом по-прежнему лежал в кармане. Но мне этого уже совсем не хотелось. Переоделся, запер свой шкафчик. И мы с Числовым вышли из здания, где был спортзал и двинулись в сторону административного. Там на втором этаже у Сергея Николаевича оказался средних размеров кабинет с огромным монитором на стене, на котором как раз застыл кадр позавчерашней тренировки.
    Надо сказать, не самый приятный кадр! Там мы с тренером после последнего момента поединка стояли рядом и моё лицо в этот момент должно было выражать вымученное облегчение. Правда, камера была далековато и различить можно лишь, что я пытаюсь помочь, а он этого не хочет.
    Сел перед монитором, а Сергей Николаевич, убедившись, что я устроился удобно, включил запись с начала поединка и сел рядом со мной.
    — Понимаете, Олег Витальевич для нас всех… – зажурчал в ухо его голос. – …как бы незыблемый авторитет. Обучался в Японии. Он, было время, с самим президентом занимался. Ещё освоил стиль Кадочникова, если вы знаете о чём я. И только возраст и положение не позволяли ему, заведомому чемпиону, выступать в международных соревнованиях. У нас он не проиграл не одного поединка. Здесь часто устраивали такие бои. Все хотели себя попробовать. Но он до последнего времени держался молодцом. Я сказал ему недавно: «Спорим, что ты продержишься ещё лет десять, не меньше!». Он ответил: «Увидим!». И вот, увидели... Всё, придёт срок, кончается.
    Сергей Николаевич тяжело вздохнул. На мониторе шла ещё начальная стадия, мне удавалось ещё вполне изрядно справляться с атаками. Тренер мне, молодому, необученному, говорил что и как он будет делать. И как мне надо отвечать. Звука в кабинете не было, только слабые мимические движения лица, но в моей голове звучал его голос.
    — Но так всё равно когда-то должно было случиться. – продолжил хозяин кабинета. – Ему уже давно предлагали уйти на пенсию, но он не хотел. Всегда подтянутый, всегда готовый… Да, и справлялся он со своей работой великолепно. Я не знаю второго такого…
    В это время на мониторе Олег Витальевич ловким движением корпуса снова пытался заставить меня потерять равновесие, но я не сдался и переиграл этот инцидент примерно в двадцати вариантах. Из всего этого на экране осталось лишь короткая последняя часть, когда мне удалось перехватить руку нападавшего и отвести от себя. И после этого тренер больше не говорил и не церемонился. Я видел, как сильно напрягло его такое невероятное событие – мне удалось уйти от приёма с потерей равновесия и захватом руки. Правда, я ошибся и не воспользовался тем, что сам захватил руку соперника и ничего не провёл в ответ. Хотя, технология броска была ясна.
    — Вот я и говорю, пришёл наконец противник достойный тренера! Вы, Валерий Евгеньевич, просто не оставили ему шансов. Вот в этот последний захват, он вложил всё…
    Да, на мониторе как раз и был этот последний момент. Я мысленно услышал как хрустнула кость, меня аж передёрнуло!
    — Вы, Валерий Евгеньевич, не волнуйтесь так! Срастётся у него рука. – Числов следил за моим лицом. – Поболеет немножко и срастётся. Правда, пока тренировать наших дзюдоистов он не сможет. И у нас тут… – он повернулся и хитро прищурился. – Я вполне серьёзно хочу предложить вам поработать у нас тренером. Только не отвечайте сразу! Вернитесь к себе, подумайте…
    — И думать тут нечего! – не задумавшись, ответил ему. – Вы, наверное решили, что я крупный мастер, сенсей, гуру дзюдо? Так вот, у меня всего неделя занятий с Олегом Витальевичем, и ничего до этого. Я никогда раньше на ковёр не выходил! Что же вы с таким тренером станете делать?
    Я думал, после этого нам и говорить будет не о чем. Но спортивный начальник даже не моргнул:
    — Мне кажется, вы измените своё решение. Подумайте сами! Солидная ставка, своя комната, не в гостинице будете проживать. Ещё льготы разные…
    Сергей Николаевич говорил, не давая поперёк вставить слово.
    — По сравнению с другими, у нас практически идеальные условия. Единственный минус – мы не можем принять вас на постоянную работу. У нас только одна единица в этом…
    — У меня тоже одна единица... – аккуратно подсёк его на вдохе. – …и я разорваться вряд ли смогу. Вы только не обижайтесь. У меня здесь другие задачи. Мне с вашими проблемами справляться будет невозможно.
    — И всё-таки вы подумайте! Не торопитесь сказать безвозвратное «нет». Такая возможность случается не каждый день!
    Сергей Николаевич не хотел принимать отказ. Считая, что высказал всё, не глядя на меня, встал, стряхивая с костюма невидимые пылинки. Я тоже поднялся. На мониторе опять стоял всё тот кадр, где я, новичок, смотрю на дело рук своих и не желаю ничего исправлять…

    Впереди ждали ещё индивидуальные занятия с двумя специально приходящими преподами, но выйдя из административного корпуса, решил, что от остального не жду ничего хорошего. И надо связаться с другом и покровителем, выяснить всё окончательно. Эти десять дней прошли слишком вольготно. Да, посещал лекции и индивидуальные беседы, со мной персонально занимались специалисты. Но чувствовал себя чужим, болела душа об оставленном в родном городе, деле. Как там ребята справляются без меня в «Чёрном принце»?
    И скучал о Лике. Она была здесь, рядом. За пятьдесят минут мог добрался до неё на метро. Только нельзя с ней встречаться! Она не должна знать, что я здесь,в часе езды от неё. Богданов решил, что так нам будет безопасней. По телефону общаться мы могли, а встречаться – нет! Странная мотивация!
    Как утверждал Богданов, на меня готовилась очередная атака и пока угроза не миновала, мне стоит оставаться в тени и под присмотром. На куртке закрепили джипиэс-ответчик, позволяющий следить за моим положением в пространстве. И именно из-за этого я тогда оставил свою куртку на стуле, мало ли как могло сложиться. В общем, я, как хорошая сторожевая собака, оставался на короткой привязи!
    Достал из сумки старенький уже китайский смарт и нашёл среди контактов номер Богданова. Но труба сразу же ответила отбоем. Занят, или телефон отключен. В этом был весь Богданов: нужен или не нужен, найти его всегда проблема.
    Что делать? Поступить гордо и, наплевав на безопасность, махнуть к институту Лики, или дождаться одобрения полковника и вечером? Или подчиниться, продолжить существование на прежних условиях?
    Пока я стоял на улице и раздумывал, между припаркованными автомобилями ко мне приблизился какой-то верзила, явно не из этого института. Метра под два ростом и не спортсмен. Походка неустойчивая.
    Когда верзила подошёл ближе, спросил:
    — Валера?
    Я кивнул.
    — Идём! – повелительным тоном приказал он и стал поворачиваться, вероятно, уверенный, что я тут же последую за ним.
    Но у меня уже был опыт общения с незнакомцами, и здесь со мной так никто ещё не обращался.
    Спросил, пока верзила не успел отойти:
    — Вы кто?
    Когда тот остановился и обернулся, обстановка за доли секунды изменилась. Он прыгнул в мою сторону и в его руке оказался тёмный предмет. Это сразу показалось опасным, реагировать пришлось на автомате, меня уже пытались поджарить ручным огнемётом! Опал на перстне остался в кармане, залезть туда не успевал. Напрягся, сжался и замер в темноте замёрзшего до беспросветности времени. Задумался, выбирая сторону, куда бы уйти.
    В будущее, пропустив момент настоящего, нырнуть желательно, это давало возможность узнать что было нужно нападавшему. Он ведь не просто так наткнулся на меня, он знал имя и шёл конкретно с какой-то целью.
    Как бы то ни было, впереди был только один путь – вперёд, в будущее. Проломив темноту, двинулся навстречу тусклому свету. Глаза быстро привыкли к расплывающейся в воздухе мутной фигуре верзилы. Его облако несколько раз пролетало сквозь меня и ещё какое-то мгновение он маячил внизу, на четвереньках. Потом, воспарив, облако метнулось прочь. Упускать нападавшего нельзя и я вышел из временного потока, кинулся следом.
    Его широкая спина в ярко-жёлтой футболке была ориентиром на значительном расстоянии, но шёл он не так быстро, как вначале казалось. И в толпе народа, валящего через парковку, эту жердь, идущую нетвёрдой виляющей походкой, была видна издалека. Требовалось подойти ближе, дистанция стала быстро сокращаться.
    У парка, почти его нагнал. Окликать и останавливать агрессивного противника в толпе пешеходов остерёгся. Лучше обойтись без драки.
    В парке никого, и здоровяк, прошагав, свернул к скамейке в кустах. Там небольшой тупик, деваться некуда. Если, конечно, не пытаться выбраться через кусты. И я сразу же свернул на газон и стал огибать тупик в кустах с тыла, чтобы выйти с неожиданной стороны. Когда пробрался за кустами и вышел с другой стороны, увидел нечто неожиданное. Мой здоровяк стоял у скамейки на коленях и мучительно давился, облегчая желудок.
    А на руке у него, лежащей на скамейке, присутствовал чёрный напульсник. Широкий чёрный напульсник с дисплеем, на котором постоянно менялись хорошо различимые цифры…
    Глаз кольнуло: слишком много нулей!. Последние цифры менялись быстро…
    В голову не пришло бежать, спасаться от возможного взрыва. И пока успевал, бросился к нему, в попытке узнать важное. Но цифр на дисплее, отличных от нуля почти не было.
    — Эй! – привлёк внимание к себе.
    Здоровяк осознал моё присутствие, только когда мы были в шаге друг от друга. Повернул ко мне голову, пытаясь вскочить. Какой-то предмет из его руки выскочил и упал к моим ногам. Когда взгляд вернулся к здоровяку, того уже не было, а над асфальтом взвился султан пыли.

Глава 4. Растаявшая во времени тень
    Единственный, кто мог бы ответить за нападение, ускользнул, растаял за пеленой времени. Ведь тот чёрный напульсник с дисплеем, что я разглядел на его руке, был джампером, как в будущем стали называть наручную машину времени. Вышло, здоровяк, чтобы только кинуть в меня жестянкой, прибыл откуда-то из иного времени. Будем полагать, из будущего...
    Жестянка лежит на асфальте у ноги. Нагнулся и поднял. Тяжёлая. Внутри плещется жидкость. Похожа на аэрозольный баллон, только карманного размера и тяжёлый, тяжелее баллона аэрозольного спрея. Может быть бомбой или, скорей, огнемётом.
    Клапан распылителя большой и красного цвета. Отвернув от себя, осторожно положил палец на клапан. Но, не надавил и палец убрал. На чёрном корпусе немецкая надпись намекала на опасность: «Gefahr!»
    Чтобы не взбалтывать, осторожно опустил себе под ноги, поставив на асфальт. Не стоит к опасности относиться легкомысленно. Gefahr, значит gefahr!
    Теперь без помощи Богданова не обойдусь. Сторожить опасную вещь или везти в транспорте неразумно. Сдать полиции – неразумно, в мою версию там не поверят. Вновь набрал номер Богданова.
    Очень недовольный моей настойчивостью полковник ответил с большим опозданием:
    — Валера! Как ты не поймёшь, у меня работа.
    — А я тут отдыхаю... – пошутил я. – Мне необходима помощь. На меня, Юра, только что напал какой-то тип. Своё непонятное оружие он бросил здесь…
    — Где находишься, знаю. Будь там, жди! – Богданов ответил быстро и отключился.
    Жди…
    Ждать было бы приятно. Вольготно расположиться на скамейке, тупо разглядывая окрестный кусок природного ландшафта с кустами, деревьями. Но у меня в кармане куртки до сих пор лежал перстень, опробованный только раз в условиях домашних. Не терпелось испытать его в реальных, приближенных к боевым, условиях.
    Здесь и сейчас!
    Отыскать где-то в необъятной вечности времени жёлтого здоровяка – хороший повод. Сунул руку в карман, нашёл перстень и исчез из реального времени.
    Реверс, чтобы выйти в любые точки нахождения в нашей реальности персоны, подлежащей розыску. Мир моргнул, вспыхнул синим. Ставшая непривычно желтоватой молодая листва деревьев дрожала, расплывалась от порывов ветра. Фигура с зеленоватыми руками, это мой двойник, в самом начале реверса выскочила от меня и отбежала. Рядом возникла ещё одна фигура в зеленоватой футболке, и они обе разлетелись в разные стороны.
    Ладно, проверили! Всё работает и путь до этого места уже пройден. Теперь надо проследить за жёлтой футболкой раньше встречи на стоянке у погранинститута, чтобы проследить момент входа. Как сделать это удобней, или в момент появления пришельца, или при его уходе, мне предстояло ещё выяснять. Синхронное скольжение по пути другого путешественника во времени казалось лёгкой задачей. Надо лишь определиться, как сделать это надёжно.
    Воспользоваться точкой выхода не мог по причине связанности. Когда только попытался приблизиться, помешала моя фигура, мой двойник из прошлого. Совсем забыл, что сам присутствовал при его исчезновении и если бы попытался, в моём прошлом образовалась бы не вакансия, там появился бы двойник, увидивший как исчезает пришелец со мной. А это петля! Очень неудачное начало преследования. Решил, что точка прихода теперь единственная возможность пройти за громилой в жёлтой футболке туда, откуда он пришёл.
    Баллон по-прежнему, как я его поставил, оставался под скамейкой. Если, пока не приедет Богданов, его найдут какие-нибудь посторонние, вернувшись смогу переиграть и всё исправить в очередном реверсе.
    И я отправился в прошлое, следуя за всеми движениями громилы в нашей реальности. Вернулся опять к парковке, возле которой мой противник дожидался меня. Тот баллон оказался каким-то аэрозолем. Тип пшикнул у того места, где была моя голова в предыдущий момент, но сам попал под действие повисшего в воздухе тумана, когда заглянул под днище автомобиля. Потому его и мотало по дороге к парку.
    На парковке мы столкнулись случайно. По его пути до нашей встречи я двинулся в прошлое. Громила, большей частью бесцельно, мотался по окрестностям. И в конце, или в начале, мы снова вернулись в парк.
    Там он, пятясь, зашёл за кусты метрах в ста от той скамейки, где потерял свой баллон, и там около восьми утра, удачно пропал. Я пожалел, что наблюдаю за ним издалека и реализовался в тот же момент времени, только ближе к месту. Дождался, пока Жёлтый снова реализуется в моём времени, чтобы уже по его следам попытаться отправить себя назад в будущее.
    Всё оказалось сложнее, чем ожидал. В момент перехода я находился совсем рядом, за его спиной, и когда пытался попасть в канал, из которого вываливался этот жук, то видел лишь его самого, снова таявшего в воздухе. Синхронизация не происходила ни в реверсе, ни при прямом переходе, что бы я ни делал! Какие-то доли мгновения разделяли меня с ним. Чего-то там не хватало для нашего совместного попадания в канал времени.
    Очень могло быть так, что попасть в канал идущий во встречном направлении невозможно было даже принципиально. В конце концов утомившись биться в закрытую дверь, решил забыть неудачные попытки и заняться текущим в настоящем. Разрешить проблему с оружием, оставленным в парке, необходимо было раньше всех остальных дел.
    К приезду специалиста по нетрадиционному оружию, я перескочил из прошлого снова с помощью опала. Все следы, у скамейки, и баллон по-прежнему оставались нетронутыми. Я встретил подъехавшую машину и вкратце старшему группы, майору с занятной фамилией Браславец, не переходя грань общепринятого, доходчиво рассказал о нападении и указал на тяжёлый баллончик с жидкостью внутри. Его один из бойцов, надев резиновые перчатки, бережно упаковал в чёрный пакет, туго завязав широким хомутом. В это же время двое остальных начали осматривать окрестности в поисках других артефактов. Они, конечно же, наткнулись на лужу, оставленную Жёлтым и вопросительно посмотрели на нас с майором. Я сказал: «Да!», майор кивнул и ребята принялись собирать разлитое. Собрали всё и даже сумели отмыть асфальт на всякий случай.
    На все операции ушло минут семь. Потом они на своей камуфлированной серо-зелёной машине выехали из парка.
    Тащиться к комфортабельной ночлежке Фёдора Алексеевича рано, у меня дела: надо найти, куда скрылся, точнее, откуда взялся этот Жёлтый. Если машина времени, джампер на его руке простой, то есть не может одновременно перемещать во времени и пространстве, то эта точка в парке была нулевой точкой координат во времени, нужно лишь пройти по этой точке по пути в будущее, где джампер взял носителя.
    Далеко от этой точки отходить нельзя, и для возвращения оборудовал его своими знаками. Пришлось найти, ярко-красный для зелёной листвы пакет, обмотать им ветку куста. Этот сигнальный маячок в худшем случае завтра уберут те, кто следит за чистотой в парке, в лучшем – отметка останется до конца сезона. Возвращаясь буду ориентироваться о времени, когда пора выходить.
    Сделать это стоило! И отговорки, что делаю это для того, чтобы разобраться в грядущих проблемах человечества, с действительностью имели мало общего. Очень хотелось испытать бросок в далёкое будущее без мощной машины времени на руке. Про опасности на этом пути старался не думать. В конце концов в этой точке в квартиру с огнемётом попасть не грозило.
    Перстень в ладони. Глубокий вдох, сжимаю кулак и ныряю через портал в грядущее…
    С какой скоростью это происходит и как далеко унесёт, предстояло выяснить в процессе. Окружающее стало негативным и изменения заметными. Кроны деревьев росли и раздувались всё больше, пока, в какой-то миг, не исчезли. Сколько времени прошло до исчезновения в реальности? Явно не недели и не месяцы.
    При такой скорости уловить момент появления жёлтой футболки было невозможно. Поэтому пришлось придержать контакт с перстнем. Скорость упала и удалось разглядеть вокруг себя мелькавшие светлые тени. Их было и много, и мало, иногда вообще никого. Но скорость снизилась ощутимо. Можно было рассмотреть суточные и даже часовые изменения. Бегающая чёрная полоса в розовом небе стала багровой звездой, пролетавшей по небосводу.
    Скорость-то упала, но процессы в организме остались на прежнем жизненном уровне. И я стал нуждаться в передышке. Весенняя обувь при выходе в реальность утонула в снежном перемёте. Даже облачко белой пыли разлетелось.
    Вокруг ярко сверкающее белое поле, заполненное не понять чем. Грядки, не грядки. Это больше походило на аккуратно расставленные теплицы… Красной отметки, как и самих кустов уже не было. Освещённое пространство заполнено расставленными на снегу конструкциями, похожими на, сплющенные снизу, прозрачные яйца, чуть выше лежащего на боку шкафа для курток. Падавший снег на стекле не держался, поэтому простор площадибыл засыпан.
    Сзади один из стеклянных пузырей утыкался мне в ноги, что позволяло заглянуть внутрь. Там было что-то от средства передвижения. Сквозь тонированное стекло виднелось почти лежачее кресло для одного человека. Если, конечно, это действительно средство передвижения, никаких органов управления не было. Человек как-то забирался внутрь, ложился в кресло и больше ничего не делал.
    Рассуждал, как специалист по автомобилям. Как средство двигалось и двигалось ли вообще? Тем более, что выехать отсюда по узким дорожкам весьма проблематично. Так что, закончив восстанавливать дыхание, вспомнил про жёлтую футболку. Стартовать отсюда в прошлое было возможно, следовало искать дальше.
    Последний раз глубоко вдохнул и двинулся дальше с той же скоростью для наблюдения. Снова багровая тьма с небольшими просветлениями. Панорама не меняласьа. Поле кипело своей непонятной жизнью. Событий, напоминавших о том, что здесь искал, не возникало. Едва посветлело в очередной раз, снова понадобилось передохнуть. Время снаружи на этой скорости двигалось медленно. На единичный переброс уходило четыре или пять суток всего. При выходе открылась та же площадка с пузырями, только освещённая солнечным светом. По заснеженным дорожкам спешили местные.
    Был сильный ветер, который едва не сносил с ног. Был вечер. Багровеющее солнце в туманном мареве сияло где-то за домами. Бросилось в глаза множество пустых ячеек вокруг, лишённых стеклянных пузырей. Стройные ряды поредели.
    Сверху послышался сигнал. Вздрогнул от неожиданности и взглянул вверх. Надо мной снижалось что-то, вроде большого чёрного утюга с двумя скруглёнными носиками и четвёркой коротких лапок. Пришлось шарахнуться в сторону. Но точка моя, покидать её опасно.
    Севший аппарат вблизи напоминал другие, стоящие здесь, он плавно коснулся площадки и тут же, поджав лапки, просел. Это летающее средство передвижения.
    Тонированное стекло кабины запрокинулось и бородатый мужчина в тёмных очках вышел и встал возле меня.
    «Шотландец!» – оценил я. Из-под украшенной трёхцветными чёрно-красно-белыми квадратами юбочки-килта у него едва не торчали голые коленки и белые шерстяные гольфы, обтягивающие голени. Во всех нюансах шотландской национальной одежды я разбирался слабо, но общее впечатление было таким – истинный шотландец! Правда, шотландец заговорил на русском. Безо всякого иноземного акцента:
    — Это моё посадочное место. Чо замер тут, будто не слышишь! – прокаркал липовый шотландец, уставившись очками в плитку у моих ног.
    Это был вызов! Я не ожидал слышать здесь, в будущем, которое с детских лет виделось светлым и мудрым, столь откровенного хамства. Даже знание проблем у них в будущем, не могло пошатнуть этот светлый образ. Впрочем, чему удивляться? История тёмная наука скрывала большую часть нюансов течения времени. И я не стал грузиться. Не за тем сюда попал! Вступать в перепалку с аборигенами не стал, продолжал восстанавливать дыхание. Изо рта шёл пар.
    — Оглох? – не отставал «шотландец».
    О чём вежливо могу спросить, я знал давно. Я снова вдохнул и, почти без напряжения, произнёс:
    — Прости, дорогой, не подскажешь, какой сейчас год?
    Мне хоть раз за круиз надо было определяться со временем.
    — Бу-бу! – ответил собеседник, приподняв над глазами очки. – Нюхаешь чего, или на помпе повис?..
    Какая-такая помпа? Идиомы нового времени исключали старые понятия. А лицо... глаза под очками «шотландца» были абсолютно чёрными, без белой склеры вокруг тёмного зрачка. «Шотландец» теперь мне показался каким-то больным на голову, безумцем, от которого адекватности не дождёшься. Впрочем, тут же возникло и объяснение мягче: если вижу прогрессивное будущее, то это продвинутый андроид с недоделанной оптикой, что лично для меня было нисколько не лучше!
    Ушёл по-хорошему, то есть, сбежал. Глубокий вдох, поворот в направлении, в каком стоял на момент гудка сверху, и отправился дальше. Решение принял большей частью по инерции! Противника в жёлтой футболке увидеть больше не ожидал. В этом мире всё переменилось!
    Осознав это через несколько суток, уже ночью вышел снова передохнуть. Всё та же стоянка, заставленная летавшими днём антигравитационными «бортами», ночующими на открытом воздухе.
    Под ногу попала очищенная от снега чёрная металлическая плита со сверкающей гравировкой. Это новшество сразу обратило на себя внимание, нога зацепилась и перестала скользить. Отступил на шаг и прочёл: «Место последнего визита Демона Времени 13.09.2073». Вот и определился с датой!
    Сперва ни под каким предлогом не хотел признавать, что текст о визите имел отношение ко мне. И кличка Демон Времени ничего для меня не значила. Это выдумано было на днях тем андроидом с испорченной оптикой.
    Искать Жёлтого дальше, по-моему, было бессмысленно. Я уже оставил свою точку в этом времени и будущее, без сомнения, тоже изменилось. В этом будущем искать некого. И делать здесь нечего. Реверс! Сжал перстень в пальцах, скорость максимальная. Не только суточные изменения различить невозможно, сезонные отмечались трепетанием. Мерцающий синий свет слепил.
    Реверс хорошо контролировался визуально, вокруг мельчает город, возвращаясь к изначальному состоянию, откуда уходил и вскоре пустая площадь всколыхнулась густым растительным покровом. Пришло время менять скорость. И я ослабил хватку камня. События стали меняться с гаснущей скоростью. След ослепительно голубого солнца чертил небеса. Высокие трепещущие кусты стали убывать, врастая в землю.
    Я ещё убавил скорость. Кусты притормозили и в ветвях вспыхнул красным маячок. Стоп! Пакет всё также находился в листве. И шелестел на лёгком ветру. В Москве либо вечер, либо погода сумрачная. Серые облака застилали небо, порывами налетал ветерок и качал молодую листву на ветках. По-прежнему весна!
    Достал смартфон и перезагрузил. По обновлённой дате определил, что с момента ухода прошло всего-навсего три дня с небольшим. И хорошо, что за эти дни никто моего маяка не убрал. Достал и отнёс к урне. Выйдя из парка, задумался. Надо ли вернуться сейчас или сделать это потом, подходя к дому Фёдора Алексеевича. Если сейчас, лишусь возможности узнать что-либо ожидающее нас, или хотя бы меня в эти три дня.
    В сквере, как видно из-за позднего времени и плохой погоды, было пусто. И я, после приключений, чувствуя усталость, решил вернуться на ночлег без реверса. Вспомнил, как нашёл в своей комнате смартфон Лики, оставленный тогда без внимания этот фрагмент будущего мог содержать много интересного. Главное теперь перемещение в нужную точку пространства большого города. Вот вернусь, отдохну, потом и посмотрим будет ли всё снова в шоколаде.

Глава 5. Выход без входа. Начало конца
    Путь домой вёл к метро. Когда по улице Грекова, двигался к станции, неожиданно возле притормозил и просигналил новенький ФИАТ 500, если не размером и окрасом, то экстерьером напоминающий старый «горбатый» Запорожец. Ближайшее стекло ушло в дверку. За рулём оказался Богданов Юрий Маркелович, собственной персоной. Он из-за руля приветливо улыбнулся.
    — Валерий Евгеньевич! Садитесь, нам необходимо немного побеседовать!
    Мне хотелось поскорее добраться до дома и отдохнуть. При помощи Богданова это произойдёт быстрее и он может стать источником свежей информации. Сел рядом с водителем на переднем сидении.
    — Пристегнись, Валера, путь будет долгим. – осчастливил меня он, тут же с официального тона переходя на привычное «ты».
    Я вздохнул. Планы по отдыху и расслаблению, как и по реверсу в свою реальность задерживались. Несерьёзных дел у полковника ко мне быть не могло. Вначале ничего не обещавшее «побеседовать» сразу перешло в «путь будет долгим». Это намёк на осторожную подготовку к чему-то долгому и, возможно, не очень приятному.
    Пока мы выбирались из центральных городских пробок, я успел выяснить у Богданова интересные вещи. Во-первых, по результатам проведённой химической экспертизы было установлено, что в баллоне из парка содержался токсин не имевший в настоящее время каких-либо аналогов. Все эксперты сошлись, что изготовлен он был кустарным способом. На непромышленное производство намекал широкий спектр загрязнений в составе смеси. Этому несоответствующим было то, что зарядка баллона была произведена на профессиональном уровне промышленным способом. Конструкция аэрозольного баллона оказалась выполненной по не встречавшейся ранее технологии, из материала, недостижимого при нынешнем уровне промышленного производства.
    Что-то космическое, как сказал Богданов.
    А дата изготовления, указанная на донышке, говорила, что изготовлен этот артефакт был в тридцать девятом году, шестого июля. «6.07.39».
    Да, абсолютно всё, что рассказал Богданов, было чрезвычайно интересно. Но мне была важна дата. По ним я мог определить точку обитания жёлтого путешественника. Как минимум, через двадцать лет. По итогам сегодняшнего путешествия это совсем рядом.
    — Сказать ничего не хочешь? – поинтересовался полковник.
    — А что говорить? На меня, с помощью каких-то химических смесей, охотятся уже диверсанты из две тысячи тридцать девятого года. И у меня возможности защищаться скоро иссякнут…
    — Но я не об этом! Тебя в городе не было почти восемьдесят часов, три дня с верхом! Мои сотрудники с ног сбились. Я уж думал, что тебя живым не увижу… Сперва кто-то решил, что ты нашёл способ экранировать датчик, потом, когда стали известны результаты по баллону решили, что тебя похитили. И удивились, когда ты вдруг объявился в той же самой точке, где тебя и потеряли. Если уходишь на прогулки между прошлым и будущим, хотя бы предупреждай.
    — Устал я, уже сам не помню что делал три дня. – мне нужно было как-то оправдать своё отсутствие в течение такого срока. – Я же дату тогда не знал, просто искал в окрестностях
    — Ладно, как-нибудь расскажешь потом. – этому Юрий Маркелович, как видно, не очень поверил. – Сейчас у нас есть более важные вопросы.
    Было мудрым решением отложить серьёзный разговор на потом. Куда мы едем, не спрашивал. Пока в этом городе более-менее ориентировался только в отдельных точках, до которых знал как добраться. И просто так понять, куда везут, без простой координации, не мог.
    Поэтому куда приехали, не сразу понял.
    Большое здание, во дворе которого, проехав приветливо отсалютовавший шлагбаум, Богданов остановился, охранялось. Табличка у стеклянного входа плохо освещена, разобрал только изображение золотого герба сверху. Над входом две камеры, как только Богданов подошёл, стеклянная дверь, щёлкнув, приоткрылась. Внутри, в холле, перед нами сразу же материализовался какой-то военный в штатском.
    Что он служивый, удалось понять по походке и тщательно отутюженной тёмно-серой паре поверх ослепительно белой рубашки. Служивый к моему провожатому отнёсся лояльно, ни о чём не спросил, но я здесь был новым, поэтому опознание прошёл по полной программе. Был изучен паспорт, сканированы отпечатки пальцев и ещё отобрали смартфон…
    Возмущаться произволом не имело смысла, смартфон отдал. Ещё была рамка металлоискателя. Богданов спокойно стоял и смотрел, а я начал «пляски». Здесь, чтобы пройти, мне пришлось сперва оставить свои ключи, потом перстень с натуральным опалом из кармана, и, наконец, я вспомнил про колечко для Лики, которое, подарочно упакованное, лежало во внутреннем кармане куртки.
    Но и тогда прохода не получилось. Я, немного обескураженно стал похлопывать себя по карманам пока не нашёл в заднем кармане сложенный листок бумаги из будущего и кольцо. Оно было престарелым и немного поношенным дублем Ликиного колечка, уже лежащего в коробке на столе охраны. Я совсем забыл про тот визит в будущее, где я это заполучил, они дожидались своего часа в кармане.
    Только пройдя за рамку я наконец увидел большие электронные часы на стене у лестницы. Часы показывали: «23.57.22.05.2020». Двадцать второе мая подходило к своему завершению, осталось меньше трёх минут. И я совсем упустил из виду, что сегодня у моей Лики день рождения, и ей уже исполнилось ровно двадцать лет. Я не позвонил, не поздравил. И не передал подарок с прекрасным искусственным опалом…
    А что я теперь, в оставшиеся две минуты, успею сделать?
    Всё надо исправить! Как именно, был следующи вопрос. Сомнений не возникло, пришло время отчаянных шагов.
    Да, быстро вернуться назад я пока не могу, нет перстня, всё из карманов изъято. Осталась только способность к перемещениям во времени безо всяких примочек.
    Я остановился перед лестницей, по которой уже поднимался Богданов. И он обернулся:
    — Что-нибудь забыл?
    — Да, но вы, Юрий Маркелович, не беспокойтесь. Я быстро.
    —А, собственно... – Богданов был немножко не готов к такому развитию событий. И не понимал куда и как я теперь сумею отсюда деваться.
    — Я быстро. Гораздо быстрее, чем можно ожидать!
    Хотя понимал, обещаю невозможное. В это время не вернусь никогда! Изменения в прошлом, какие ожидают, неизбежно коснутся и этого момента истории.

    Было самым простым и лёгким, глубоко вдохнуть, позволить времени вытолкнуть тебя из первоначальной реальности чтобы отправить в обычный неторопливый реверс, восстанавливающий все предыдущие шаги в обратном порядке.
    Холл охраны вспыхнул ярким синим и ноги понесли от лестницы назад. Мы с полковником вернулись к рамке и я в обратном порядке повторил все операции с содержимым карманов, которое могло показаться опасным. Только когда в руке почувствовал смартфон, реверс остановил.
    Ожидающий в это время у рамки полковник, увидев, что я стою и разглядываю смарт, подбодрил:
    — Это ненадолго, Валера. – призывая поскорее сдать вещи охране.
    На него даже не взглянул. Снова спрятал смартфон, порылся в другом кармане, достал перстень с серым опалом – мой скоростной билет во времени!
    Нам предстояло разделиться, переходя в управляемый реверс, Валерий Евгеньевич Евграфов-два останется в прошлом, мне предстоит нырнуть в то московское время, где до одиннадцати вечера меня не было. Потому как ошивался в дальнем будущем, выискивая следы своего пропавшего и исследуя будущее. Принцип управляемого реверса: происходит разделение на прошедшего путь в той жизни и его двойника, выбравшего иной вариант.
    Совмещать этот управляемый реверс с перемещением в пространстве раньше не приходилось. Но это был единственный способ покинуть это здание и его охраняемый периметр без разрешения и в одиночку. Дело в том, что при перемещении во времени некоторые материальные преграды для меня как бы не существовали. Двери, например.
    В реверсе пройти через закрытую дверь было лёгко. Я это понял ещё тогда, когда испытывал машину времени в своей квартире. Управляемый реверс был таким же, как переход с машиной, и я действительно легко прошёл закрытую стеклянную дверь на входе и оказался на ступеньках снаружи. В это же самое время мой двойник Валерий-второй вместе с полковником Богдановым торопливо садились в ФИАТ и через шлагбаум, пятясь, выезжали с территории.
    Нужно придумать путь и подобрать время, когда мне встретиться со студенткой МГИМО Анжеликой Викторовной Егоровой, которую я, для себя, называл моей Ликой.
    Чтобы определить местоположение и путь, вышел в реал. Запустил на телефоне локацию на карте Москвы, и узнал, что предстояло пройти по определённому маршруту всего чуть больше двух километров. Весьма удачно привёз меня Богданов, потому что пользоваться транспортом при переходах во времени невозможно. Решил, дойду пешочком!
    Когда должны закончиться занятия я знал. Привык следить за её временем. Решил, позвоню, когда буду ближе.
    Пешком дотопал до последнего поворота, потом чуть прижал палец к камню в кармане и отскочил в реверсе сразу на пять часов, в ярком сиянии ультрамарина. Оказавшись в светлом времени, побрёл к универу, не заботясь о датчике, вмонтированном в куртку, и людях, за этим датчиком наблюдающих. Да, за мной уже наверняка велась слежка и отмечался маршрут. Как-то меня это не волновало, казалось нереальным после того, через что прошёл.
    На траверсе университетского кампуса пришлось сделать ещё один короткий бросок во времени. Для того, чтобы не очень пугать прохожих, затерялся на паркинге в тени деревьев. И, по выходе в нормальное время, стоять и переводить дыхание не стал, двинулся сразу ко входу в корпус В, по пути набирая номер Лики. Она откликнулась тут же:
    — Валерка? Как же я рада тебя слышать…
    — Здравствуй, любимая! Я очень хочу с тобой встретиться…
    — Я тоже. Но как?..
    — Лика, я сейчас на улице Лобачевского…
    — Ты что, уже здесь в Москве? Вот здорово!..
    — Как у тебя с занятиями? Когда мы увидимся?
    — Валерка, у меня сейчас последняя пара…
    — Хорошо, моя маленькая, когда у вас всё закончится, встретимся у главного входа. – и отключился.
    Осталась последняя пара! Это не преграда, ждать не стал, снова вернулся к паркингу, затерялся между машин. На капот стоящего рядом новенького серого кроссовера «Шкода» положил смартфон, чтобы не перезагружать потом, и рванул в грядущее, где меня всё ещё не было.
    При выходе смартфона на прежнем месте не оказалось. Без этого не мог проверить сколько времени прошло и сколько осталось. Ждать звонка Лики теперь нереально. Звонилка исчезла. Пришлось реверсировать потихоньку, не пропустив момент вырастания ног у телефона.
    Реверс. Вся картина окружающего великолепно видна. Долго ждать похитителя не пришлось. В какой-то момент задом к месту, где лежал смартфон, выбежал тип, быстрым движением извлёк смарт и, помахав в воздухе, оставил на капоте. Очень достойно, по-моему поступил! Положив смартфон, тип разворачивается и, глядя по сторонам, уходит туда откуда пришёл. Но опять-таки спиной вперёд.
    Да, было удивительно смотреть на кражу в обратной последовательности. Будто это и не хищение вовсе, а что-то наоборот, рыцарски прекрасное: принёс и положил!
    Чтобы предотвратить хищение, тут же реализуюсь. В притухшем и изменившем окраску свете тип тоже меняет направление движения и приближается, оглядывая окрестности в стороне от меня. Моё появление на его пути не замечает до тех пор, пока не утыкается мой в бок. Испуганно охает, говорит: «Извините!» и, выскользнув обратно, стремительно исчезает.
    Впрочем, возможно это была и не попытка хищения. Ведь он, взяв с капота смартфон, помахал им в воздухе. То есть хотел убедиться, что лежащий смарт именно ничей. Но я всё же понял, что так оставлять смартфон при реверсе выходит дороже, чем просто перезагрузить после выхода.
    До конца пары ещё больше получаса, но ускорять события больше не хотелось. Вдыхаю свежий воздух и чувствую, как внутри начинает разливаться пустота. Оцениваю и вдруг понимаю, что это обыкновенный голод, чувство, которое современный городской житель с этими закусочными и кофейнями через каждые сто шагов, просто перестал замечать.
    Последний раз я ел… Когда же это было? Да, последний раз завтракал три дня назад. Но это был не трёхдневный голод. На самом деле в беспрерывных хлопотах прошло часов семь-восемь по внутреннему хронометру. И больше всего сейчас хотелось пить. Над полуденной землёй плыла жара, во рту всё высохло до состояния пустыни!
    Тёплую минералку в пластиковой бутылке купил в ближайшем магазине и с наслаждением высосал всю прямо из горлышка. Тут же можно было и закусить беляшом, но решил, пришла пора начинать экономить. Время завтрака прошло, до ужина ещё далеко. Вернулся к точке рандеву.
    Лика уже ждала. Стояла у входа на ступеньках, в группе студентов, и глазами искала меня среди идущих прохожих. Заметила метров со ста. Тут же её синяя туника и белые брючки выпорхнули из этой группы и кинулись навстречу. Мы встретились на полпути. Лика повисла у меня на шее и я в блаженном оцепенении замер, приткнув нос к её плечу. Моя Лика! Про всё прочее моментально забыл. Важным здесь и сейчас была только она, моя Лика.
    Так, обнявшись, мы стояли долго. По крайней мере столько, чтобы её друзьям было время дойти до нас. И мне пришлось отрывать себя от Лики.
    — Ой! – сказала Лика, наконец заметив подошедших. – Познакомься, Валера! Юля, Натали, Саша, точнее Аля, Тим, Лёха и Лиля, мы вместе учимся. А это – мой Валера.
    Я поднял руку, чтобы салютом приветствовать сразу всех. Но пришлось с каждым. У Натали и Лёхи ладони были пролетарскими, сильными и мозолистыми, Лиля, лучшая подруга Лики взялась за руку ласково. Кожа на ладони почти как у ребёнка, мягкая и нежная. Сама она – восточная красавица, с великолепными чертами округлого лица, тонким носом и густыми бровями над большими чёрными глазами. После словесного описания Лики я её такой и представлял. Она одна из всех в этой группе носила платье.
    После приветствия студенты стояли, разглядывали менямолча.
    — Давайте, ребята, не будем бессмысленно стоять. – прервал затянувшуюся паузу. – Где здесь можно посидеть, поговорить?
    Раз они побежали за Ликой, предположил, что ко мне какой-то нематериальный интерес. Так на меня в последнее время смотрели только в спортзале института желающие учиться необычным приёмам дзюдо, с интересом и выжидающе.
    Первой на моё предложение среагировала Лиля:
    — Идём к нам! Это рядом… Юлька, ты ведь не против?
    Юлька, которая возможно была против, тем не менее, сказала: «Нет!». И мы двинулись в сторону общежития.

Глава 6. День рождения принцессы
    В действительности это было не так уж и близко. Внутренние переходы, выход во дворик, небольшой пешеходный сквер и многоэтажная общага. Внутри вестибюль с охранником, лифт, шестой этаж, двухместная жилая комната девочек Лили и Юли.
    Если не заваливать большой толпой, комната могла бы показаться довольно уютной и даже просторной. Все стали устраиваться кто как смог. Большинство сели на койках, нам с Ликой досталось сидеть на почётных местах. У окна стоял стол и перед ним стул. Стул оставил Лике, сам, оставшись стоять, опёрся на столешницу. Когда все устроились, Лиля поднялае руку:
    — Может быть поговорим о путешествиях сквозь время? – и замолкла, усиливая эффект.
    Я этого боялся. Присутствующие замолкли в ожидании того, как отвечу на такую провокацию.
    Посмотрел на Лику. Это наверняка инспирировано ей. Придётся держать ответ, как бы трудно не пришлось. Лика оглянулась. В уголках губ застыла смущённая улыбка.
    Что же ты делаешь со мной, моя Лика? Но сегодня твой день рождения, который я чуть было не пропустил, и я больше не посмею его ничем омрачить. И мимолётно улыбнулся Лике.
    — Хорошо, давайте вопросы! – поддержал и остальных.
    Лиля выдала:
    — Валерий, вы должны рассказать, что это такое – мгновенно проходить время! Как это? Мы все через время проходим только с одной скоростью и в одном направлении… А вы ведь и в прошлом уже были?
    — Я, Лиля, в таком ракурсе об этом ещё не думал. Но в прошлом мы все когда-то были. Да, конечно, я могу так путешествовать… Но машину времени придумал не я, она просто досталась мне по наследству. А предшественник когда-то с ней сбежал из будущего. – я замолчал и добавил. – Прости, Лика… Зачем и как там в будущем её придумали, уж не знаю. И как, и почему, она работала, не догадываюсь.
    В  комнате повисла осязаемая тишина.
    — Первый раз с машиной времени я прыгнул в получасовое прошлое. Подумал, схожу с ума или умираю. Всё стало ярким, мне перекрыло воздух так, что стал задыхаться… Потом снова всё вернулось, настало прошлое…
    Лиля не удержалась:
    — И вы, Валерий, наверное встретились там с собой?
    — Нет! С собой в тот раз не встречался… Когда всё началось, выбежал из комнаты и какое-то время приходил в себя в прихожей. Потом стало темно и, как прежде, быстро прошло. Потом уже решил снять устройство с руки.
    — С руки?.. Машину времени? – удивилась Натали.
    — Эта машина такой маленькой оказалась? – спросила Юля.
    — Да, как чёрные часы с браслетом. – поддержала меня Лика.
    — А причём здесь Лика? – совершенно неожиданно спросил тот, которого звали Тимом.
    — Не понял. – я повернулся к нему.
    — Ты раньше сказал: «Прости, Лика». Это к чему? – пояснил парень, наперекор девчонкам, обращаясь ко мне на «ты». Но это не по-свойски, мы с ним познакомились только-только.
    Тим явно был не прочь схлестнуться в интеллектуальном поединке. Я сделал вид, что не заметил этого укола. Действительно, когда говорил про попадание её отца к нам в реальность, то употребил резковатое: «сбежал из будущего». Там всё было немножко иначе, я сразу же понял, что надо со словами поосторожней, и попросил прощения у Лики.
    И вслух ответил:
    — Я извинился перед Ликой, потому что…
    Но сама Лика не дала закончить фразу:
    — Это не твоё дело, Тим! Это Валера мне а не тебе сказал.
    Подумалось, тоже верно! Не надо внутренние нюансы выкладывать для всеобщего обозрения.
    — И ещё про эту машину времени, или как там у тебя!.. – не успокаивался Тим. – Как она работает ты не знаешь и у тебя она, конечно, появилась случайно и в конце ты её потерял! Так?
    Мне не верилось, что это всё действительно волнует его. Да, собственно, всех их… В лучшем случае просто хотели проверить, правду ли сказала Лика о машине времени. Зачем надо было говорить об этом?.. Теперь необходимо было придумать способ как-то избежать этой глупой легализации. Богданов, когда узнает об этом, меня сотрёт в порошок или попытается посадить куда-нибудь для моей же безопасности! Он, со своей командой, старается уберечь тайну, а я, получается, прилагаю усилия к обратному… Но портить праздник своей любимой не мог. Поэтому стал выкручиваться:
    — Как сказать… Машины действительно больше нет! Пришлось её уничтожить. Вот! А теперь я могу…
    — Пф! – перебив, театрально фыркнул Тим. – Я же говорил, что это чушь. А вы все: харизма-харизма… Этого в природе просто быть не может! А рассказывать можно всё, что угодно, языку не стыдно, лишь бы у вас уши не завяли!
    Да, это было ожидаемо грубо. Этот молодой точно никогда не поверит, если, конечно, не придётся показать...
    Тим всё не успокаивался:
    — Для того, чтобы перемещаться во времени, надо двигаться быстрее скорости света! А это в принципе невозможно. Тем более, без сверхэнергии…
    Тим умный, он уверен в могуществе древней как мир науки. В современном её понятии.
    — Я спорить не буду. – тут же ответил, не уточняя, о чём не собирался спорить.
    Все, кроме Лики, с интересом смотрели на меня. Тим самодовольно заулыбался:
    — Я же говорил, чушь! Ничего такого быть не может, просто фантазийные рецидивы от английского бредописца!
    — Почему английского? – не поняла Юля.
    — Потому, что Уэллс – британец! – тут же пояснила начитанная Лиля.
    — Какой такой Уэллс? – снова не поняла Юля.
    — Герберт Джордж, автор «Машины времени». – растолковал хмурый Лёха.
    — Это британец, выходит, машину времени изобрёл? – Юля окончательно сбита с толку. Она название произведения, по существу, имя собственное, спутала с реальным устройством.
    — Машина времени это вообще-то крутой роман такой был. В котором этот британец для затравки придумал такую хрень… – пояснил Тим. – Да мне наплевать! Терпеть не могу фантазии. Эти фантасты постеснялись бы врать! Лучше бы называли себя врунами или сказочниками.
    Лика, которая фантастику, конечно же, любила, больно сжала мой локоть и негромко спросила:
    — Ты, Тим, чего сюда пришёл?..
    Это, как боевой клич, или щелчок бича, заставило всех замереть. Тим, за секунду до этого поняв, что перестарался с фантастами, уже не так уверенно протянул:
    — Э-э…
    Я с удивлением смотрел на Лику. Совсем новая, требовавшая, к себе и своим любимым вещам, уважения. Сейчас она лидер, все сидящие здесь были готовы беспрекословно подчиняться.
    — Ну, я ничего такого… – выговорил Тим, ошарашенный непредвиденной резкостью моей принцессы.
    Восточная красавица Лиля, как видно, желая примирения оппонентов, спросила:
    — Были, Валера, сведения, что вы можете во времени перемещаться без машины…
    Не до конца побеждённый Тим, тут же воспрянул и хитро поглядел на меня. Мол, посмотрим, как ты из этой передряги выкрутишься!
    И я почувствовал себя намертво прижатым к стенке. Сейчас врать нельзя, и выходов безопасных больше не видел. Подумалось: «Вот и попался!». «Посидеть, поговорить»... Надо было сразу отказаться! Лиля вместе с Тимом требовали почти невозможного. Объяснять поздно. На мои пояснения найдётся тысяча тяжело заминированных вопросов, и с этим потоком интеллектуальной взрывчатки мне не справиться.
    — Ну, ладно! – спасения больше не было. – Послушай, Тим…
    — Для тебя – Тимофей! – нагло заявил он. Как видно, ожидал униженных извинений.
    — Хорошо, Тимофей! Ты в машину и в перемещения не веришь? – практически я это утверждал.
    Тот, уничижительно уставившись, не ответил. Да я и не ждал этого.
    — А в двойников веришь? – продолжал подводить к неизбежному.
    — Верю! – самодовольно усмехнулся, как видно, в предвидении моего поражения.
    В двойников он всё-таки верит. Занятно!
    — Тогда взгляни, у двери мой двойник.
    Все, кто глядел на нас, повернулись к двери. Последним это сделал Тим. Он мне не доверял. Мой двойник появился перед дверью за мгновение до этого. Лика увидела второго раньше других и снова сильно сжала мой локоть. Остальные обалдело молчала. Некоторые вскочили, не очень контролируя поведение. И стали на меня оглядываться, сверяя двойников.
    — Ух, ты!.. Ох, ма!.. Точно такой!.. – загудели они.
    Мы с двойником искренне рассмеялись. Шоу получилось! Не то чтобы действительно всё было так великолепно, но всё же получилось. И серьёзность темы спора притухла. Единственное, что меня немного тревожило, Лика неотрывно смотрела на двойника при этом крепко держась за мой локоть. Боялась поверить, что это тоже я, при этом опасалась потерять меня. Ух, какая же сложная жизнь у двойников!
    А тот, второй, всё-таки двинулся к ней, пробирался между студентами, которые непременно хотели убедиться в его материальности и, по-видимому, касались, похлопывали и щипали. Я это заметил по собственному приближающемуся лицу. Второй подошёл и встал перед Ликой.
    — Привет, двойник! – сказал я.
    — Даже не знаю, что и ответить. – не глядя на меня, отозвался двойник и протянул Лике открытую ладонь, предлагая вложить в неё руку. Чтобы она, как я понял, отпустила первого в свободное плавание.
    Лика несколько долгих секунд не решалась, но отпустила локоть и осторожно вложила свою руку в его. Тот нагнулся и поцеловал. Не то, чтобы это была ревность, но какое-то неприятное чувство кольнуло гордость. Да, он это я, Валерий Евгеньевич Евграфов! Чего же нам делить? Всё было нашим!
    Впрочем, я свободен и двойник теперь ждал когда уйду. Пока я опускал в карман руку, он сказал Лике простое и долго ожидаемое:
    — С днём рожденья, любимая!
    Девушки оживились, о таком сюрпризе наверняка мечтали все. Я вздохнул.
    Перстень в кармане готов, прижал к камню палец и шагнул в нирвану… Тьма… Потом тусклый, чуть багровый свет…
    К двери начал пробираться ещё при этом тусклом свете. Тени в комнате рассосались и мне никто не мешал. Дверь стала полупрозрачной, я повернулся и снова перешёл в шлюз, время в котором было заморожено для всех, кроме меня.
    Реализовываться в комнате на секунду раньше нежелательно. Стал осторожно подбираться, перешёл к управляемому реверсу.
    Уступать дорогу влетающим в комнату теням не пришлось. Тени меня не видели и не ощущали. Я существовал вне материальной реальности и чувствовал себя бестелесным сверхъестественным существом, или призраком. И наконец, когда в комнате их собралась небольшая толпа, я разглядел и свою тень, мерцающую возле девушки в ослепительно белой, а не синей, как раньше, тунике Лики.
    Максимально снизил скорость реверса, стал ждать нужный момент. Реакция требовалась недюжинная, всё протекало просто слишком быстро. Рядом с Ликой был двойник, потом он передвинулся, загородив от меня Лику,  сидевшие поднялись и он спиной вперёд стал выбраться из волнующейся толпы. Умело встал в точку, где находился я, все остальные сели и отвернулись, пришла моя очередь реализоваться. Как ни сложна была эта штука, но всё получилось!
    В первую секунду разглядел удивлённо распахнутые глаза Лики, никто больше на моё появление не обратил внимания. Какая же она милая! Мой двойник, стоявший справа от Лики, нисколько не удивился, он сказал, глядя на Тима:
    — У двери мой двойник!
    Все обернулись. Глаза, сначала недоверчивые, потом ошеломлённые, засветились. Недоверчивый Тим повернул голову последним. Да, это стоило бы оставить для истории, у него даже рот открылся!
    Сидевшие рядом хозяйки комнаты, Лиля и Юля, первыми вскочили. Лёха, сидевший слева и дальше всех, вытянул шею, чтобы разглядеть и пробормотал что-то одними губами. Аля воскликнула:
    — Ух, ты!..
    Натали стала тереть глаз пальцем, опасалась, что я мерещусь. Я усмехнулся, а двойник поддержал меня:
    — Ха-га-га… – неужели так смеялся я?
    Все стояли, одна Лика продолжала растеряно смотреть, ухватив локоть двойника. Двойник глаз принцессы не видел, мне самому пришлось успокаивать. Пробрался к Лике, доставая из кармана коробочку с неземным подарочным кольцом…

    Когда тот Валерка исчез, даже я не заметил. Думал засечь момент перехода, а его, в смысле меня, там нет! И остальные не заметили этого. Очень ловко вышло. А я отвлекал всеобщее внимание.
    Остальные продолжали меня трогать, хотели убедиться, что настоящий, а не робот с кожей из полиуретана. И мне это нравилось всё меньше. Наконец, после того, как Юля пребольно ущипнула за руку, понял, что формат общения необходимо срочно изменить:
    — Давайте, друзья, вместо осязательного знакомства, поговорим. – и стал представляться: – Евграфов Валерий Евгеньевич, путешественник во времени с двухлетним стажем. По основной профессии – инженер-автомеханик. Год рождения – тысяча девятьсот девяносто пятый. Пока холост, но думаю это исправить вот с этой девушкой. С ней знаком очень давно. Поэтому знакомить с ней не обязательно. Если вы её знаете, тогда давайте дальше по кругу…
    Знакомство началось. Тим, оказавшийся следующим, растерялся:
    — Э-э… Ну, Тим-мофей… – заикнувшись пробормотал он и замолчал, пытаясь подключить голову.
    — Это Тим Кошкин, слишком рассудительный и здравомыслящий, в отдельных вопросах, тип! – добавила к его рассказу красавица Лиля, сидевшая дальше. – И он ещё на гитаре может и поёт неплохо и рисует…
    — Но балбес и лентяй. – тут же охотно продолжила Натали. – Говорит на трёх языках, как видно, исключая русский, на нём он только читать немножко умеет. А ещё хочет стать большим политиком или экономистом! При этом учится на журналиста! Но, если выйдет, он станет как Жак-Пьер Бриссо…
    — И закончит карьеру рупором революции… – подхватил, очнувшийся от паралича воли, Тим.
    — На гильотине! – убийственно завершила Натали.
    Пробежал смешок.
    — Ну чего вы все лезете. – возмутился Тим. – Я бы и сам про себя рассказал! И ещё я москвич…
    — Большой автомобильный плюс! – не ожидал, что включусь в травлю парня. Просто, к слову пришлось. И продолжил: – Кто следующий?
    Следующей была Лиля:
    — А я с детства хочу стать журналистом. Легко разговариваю на арабском, немецком, украинском, белорусском, английском.
    — Ещё ты забыла, на польском и русском. – добавила Лика, которая наверняка знала всё о своей подруге.
    — Нет, на польском я не бардзо, но понимаю. Сюда приехала из белорусского Бреста и уже привыкла, что меня все зовут Лиля. По паспорту Лейла Булатовна Камолова. Год рождения – тысяча девятьсот девяносто девятый. Три девятки!
    Понятно, почему эта «три девятки» хорошо знает арабский, Лейла – имя арабское. Отец её из восточных. Я махнул рукой дальше…

    После знакомства появились вопросы. Они касались возможностей таких экзотических перемещений, вариабельности будущего и взаимного влияния времён. Лёха Берсенев интересовался есть ли у путешественника возможность отправиться так глубоко в прошлое, чтобы попасть к моменту, например, Большого взрыва.
    Ответить на всё не мог, не мог даже изложить то, что знаю. Но быть информативным старался.
    — Большинство из вас интересуется будущим. И кое-что я мог бы рассказать, но это уже не будет правдой…
    После такого заявления слушатели выразили недоумение и расстройство. Пришлось разъяснить:
    — Будущее – это самая неустойчивая, нестабильная часть времён. Самая труднопредсказуемая и переменчивая. Это жизнь! Любые, даже вроде и незаметные, изменения в настоящем вызовут волну цепных реакций по модификации последующего. Например, попавшая из начала двадцать второго века в прошлое столетие машина времени, почти ничего не меняла в истории до самого начала этого века… – я вспомнил, как родной дед Лики явился искать потерянного в будущем её отца потому, что я рассекретил это необычное устройство. – …так как первый владелец понимал, чем обернётся её легализация. А вот после весны две тысячи восемнадцатого, к нам из будущего стали попадать машины времени всё более совершенной конструкции…
    — То есть, они к нам продолжают попадать? – перебила меня Натали. – Как?
    Народ загалдел.
    — Тише! – постарался успокоить я. – Я видел всего три или четыре модели, каждая из которых была совершенней предыдущего варианта. Но все они, по моему, очень далеки от совершенства.
    Я не знал как выразить своё нынешнее понимание состояния дел в этой области.
    — А совершенство это что? – тотчас спросил Тим.
    Вопрос определения совершенства сложный. Собственные оценки важны для того, как я понимал это совершенство в своих ощущениях. Остальным и сравнивать не с чем. И я, чтобы не опустить аудиторию до собственных суждений, пожал плечами. Отбояриться таким способом не получилось, слушателям хотелось знать больше и оправдания, что всего знать не дано никому, воспринимались большинством скептически: мол, что-то я решил от них утаить.
    — Вы, Валерий, сами это умеете. А пробовали обучать транстаймингу других? – Натали, придумав такое оригинальное слово, вынудила рассказать об экспериментах с Женькой.
    Я этой неудачной темы пытался избежать. И рассказал только про историю взаимоотношений с Женькой Калашниковым, как спас, потом пытался бросить помогать ему, когда с испугу поклялся прекратить эти транстайминги, но в конце сумел отбить его у бандитов, желавших наказать мальчишку за несговорчивость… Про то, что Женька мог или не мог осуществлять переходы, говорить не стал. Это было недоказуемо, Женька сам отказался от дальнейших попыток.
— А как это у нас выходит, чтобы попасть в будущее из настоящего? Это же невозможно… – снова включился в разговор рассудительный и здравомыслящий Тим. –  Будущего ещё нет, как же в несуществующее будущее попасть?
    — И как вы могли быть здесь вдвоём? Кажется это может привести к разрушению пространственно-временного континуума, или как там... – высказалась Аля. Остальные их поддержали и засыпали новыми вопросами. Каждый хотел непременно услышать ответ на свой.
    Поднялся шум, за которым разобрать что-либо было трудно.
    — Стоп, друзья! – я поднял руки и в комнате относительно быстро наступила тишина. – Все вопросы у вас интересные. И вам короткого ответа будет недостаточно. Давайте вы обмозгуете и дадите какие-то продуманные и согласованные вопросы по частностям потом. Идёт?
    Но это только подлило масла в огонь, у них свои вопросы уже были, и они требовали немедленного ответа, все недовольны ожидавшейся затянутости.
    Но у меня теперь свои проблемы, тоже не желавшие откладывания ни на какое «потом». Во-первых, у Лики день рождения. Во-вторых, предстояла сложная встреча с полковником Богдановым. Да и его служба наблюдения теперь точно знала моё местоположение, и я ожидал с минуты на минуту кто-либо из них, если не самого Богданова. Тогда всему нашему обсуждению сразу придёт конец. Как и моему желанию отметить этот день вместе с принцессой.
    Лика за всем этим балаганом молчала и смотрела на меня.
    Я надеялся, что диспут выдохнется. Но этим даже не пахло. Лёха и Аля до хрипоты спорили, что их вопросы самые-самые, и их спор разгорался. Лиля и Тим грозно хмурились. Юля не знала к кому примкнуть, а Натали безуспешно старалась успокоить всех. Так что инициативу пришлось снова проявлять мне. Подал руку Лике, остальным сказал:
    — Если сейчас у вас такое неистребимое… – я хотел уйти потихоньку, поэтому говорить старался негромко. – …желание поругаться, ухожу. У меня много других дел…
    — Тихо! – рявкнула Натали так, что все вздрогнули. – Замолкните, или Валерий Евгеньевич уйдёт!
    Ну и голосина у этой девушки! Показалось, даже стекло в окнах зазвенело.
    Лика взяла мою руку, погладила, успокаивает. Вроде: «Подожди немного!».
    Ладно, я подожду, принцесса!
    — Попробую объяснить некоторые принципы простого перемещения во времени. Простого, имею в виду, без машин... – решил, на большее времени не хватит.
    Ответом был общий вздох. А пояснение про машину подействовало как наживка. Даже Тим молча смотрел, не пытаясь вставить чего-либо язвительного. Ничего не оставалось, как выкладывать правду. С одной стороны, этой темы меня уговаривали не касаться, а с другой, мой первый блин с обучением, результат дал, но такой неубедительный, до полной недостоверности! К тому же тот ученик, которого я выбрал сам, потому, что его нужно было научить защищать себя, не шёл в сравнение с этими энтузиастами. Любой, кто сейчас заглядывал мне в рот, мог оказаться самородком, способным заткнуть за пояс и меня с моими возможностями, и оправдать хлопоты с этим обучением. Но сначала – курс начинающего бойца, то есть, путешественника во времени!
    Я, вопреки ФСБ, начал учить. Лекция вышла аховой. Хуже, я думаю, и при желании не вышло бы. Докладчик путался в простых понятиях и не находил нужных слов для описания всего, с чем в последнее время сроднился. Путался потому, что не только слов, но и понятий таких в нашем языке ещё не было. А выдумывать новые слова, как могла Натали, не выходило. Проход во вневременной канал называл то вокзалом, то временным шлюзом. Такое понятие как английское таймгейт (врата времени), оказалось ближе, оно отражало смысл явления, но было неудобным в произношении и второй половиной напоминало о каких-то политических скандалах.
    И получалось примерно такое: «Скачок… э-э… чтобы попасть в какой-то день в прошлом, это, конечно, не… Я через чёрный ход… простите… тёмный тамбур… В общем, через определённый вход… оказываюсь в… э-э… по пути в прошлое. И слежу за тем, чтобы время… чтобы я сам… в общем, чтобы попасть куда хочу…»
    Но интерес слушателей, что поразило, не убывал и после пятнадцати минут такой ахинеи. Только через полчаса, когда я начал рассказывать о своём эксперименте с натуральным опалом в перстне, появились симптомы утомления. Юля потянулась и глянула на Алю, которая давно сидела с каменным лицом. Пришлось сворачиваться:
    — В общем, надеюсь, мы ещё встретимся и всё обсудим. Буду ждать вопросы…
    — Один уже есть! – вскинулся Лёха. – Есть ли какой-никакой блог по путешествиям во времени?
    Эта тема, очевидно, задела всех. Они очнулись и снова внимали.
    — Был один, но наши друзья – рукой изобразил кавычки. – очень постарались и теперь его нет. Не буду против, если кто-то из вас создаст свой… Трудности есть, но победителями не рождаются. Всем – удачи!
    Взял руку Лики и мы не торопясь двинулись к выходу. За нашими спинами повисла мёртвая тишина.

Глава 7. Война начинается
    Всё прошло, как вспышка. Только была вокруг них огромная герметичная камера с заинтересованными лицами сотрудников за прозрачной бронекерамикой, и тут же возник тёмный подвал с грязными стенами. Головокружение у всех! Как рекомендовано, они повалились на пыльный пол и лежали, не решаясь шевельнуться.
    Вместо личных имён для краткости в этот раз выбрали цифровые идентификаторы. Тимур теперь звался «тройкой», Ольга была «двадцать два», Камил – «четырнадцать», а Роман решил, как Джеймс Бонд, отзываться на «Ноль-Ноль-Семь». Откуда у него такое пристрастие к древним боевикам?..
    Ольга на это возражала:
    — Какая, к чёрту, краткость? Слишком длинно и труднопроизносимо!
    Но Роман остался непреклонным. И командор его поддержал, подумав, что, когда надо, для краткости будет звать Бондом или семёркой. Это, пожалуй, в любом случае, короче «двадцати двух».
    Сам командор для себя выбрал краткое «Зеро» – начало начал!
    Долго лежать, отдыхать нельзя, время тикает. Они в прошлом и времени на глупости нет!
    В глазах Зеро по-прежнему мерцает, но Ольга подняла голову, стала осматривать помещение. Видеокамер в подвалах тогда не ставили, поэтому данные были только из письменных источников. Пустое в это время, техническое помещение, которое будут через несколько дней заполнять стройматериалами. Затевалась подготовка к сезонному ремонту.
    — Встаём! – скомандовал Зеро. Хотя, голова продолжала вальсировать. – Всем выставить точку возвращения. У нас меньше четырёх часов! Третий идёт первым, проверяет выход из подвала, Седьмой и Двадцать вторая – ждут, сторожат реверсер. Я и Четырнадцатый – на разведку. Сейчас ночь, при выходе включаем камуфляж.
    Все молча кивнули, началась обычная работа. Весь план возможных мероприятий был по шагам отработан ещё «дома». И Зеро с Четырнадцатым, включив хроматофор-генераторы, называемые «камуфляжем», вышли в коридор подвала и побрели к лестнице на первый. При выходе стали пригибать головы от возможных камер. Была ночь и количество контактов с местными, которые могли их видеть, свелось к минимуму. На шестом они разделились, Четырнадцатый со включенным мультисканером отправился по коридору, присмотреть за теми, кто был интересен, а Зеро поднялся до машинного на технический, чтобы заблокировать автоматику. Лестницу контролировать они смогут, лифт не нужен.
    Четырнадцатый вскоре сказал:
    — Чисто!
    Зеро ответил:
    —Готовность – ноль!
    Это сигнал остальным. Они ответили: «Ясно», «Да», «Понял». Двадцать вторая должна теперь подняться на шестой, Седьмой заменит собой охрану на первом, а Третий, оставаясь в подвале, после сигнала Ольги блокирует связь во всём районе.
***
    23-е, утро.
    Попасть к полковнику не вышло. Вчера Лика так радовалась что мы вместе! Я не смею винить в этом именинницу или её тётку, у которой было очередное дежурство в клинике. Это я нарушил все свои планы и остался с Ликой. Но исправлять это меня никто не заставит! Было волшебство! Как в детстве новогодний праздник с кучей подарков, чудес и бесед. Говорили про разное, вспоминали, делились своими мыслями до самого утра...
    И Богданов за весь вчерашний день мудро ни разу о себе не напомнил. Уже утром, когда я на кухне готовил для нас скромный завтрак, Богданов всё-таки побеспокоил.
    — Доброе утро, Валера! Как ты? Где ты был? У меня нет сведений, как минимум, за…
    — Больше чем восемьдесят часов… – перебил я и поздоровался, – Доброе утро, Юра!
    —Доброе!.. – он немного опешил от такой постановки беседы.
    Не догадывался, что сам говорил мне это в немного более ранней версии реальности. И я решил добавить окончательной копоти:
    — Твои люди сбились с ног и ты уже думал, что больше меня не увидишь. Тебе кто-то сказал, что я нашёл способ экранировать датчик и сумел куда-то сбежать, но потом, когда появились данные по баллону из парка, ты решил, меня украли. Верно?
    Я почти дословно помнил наш с ним разговор в его ФИАТе тем вечером. Но Богданова взять голыми руками было трудно. Он, как видно, быстро сориентировался о вторичности беседы. Сказал:
    — Вижу, лишних слов не нужно. Где встретимся?
    — Думаю, ты и сам знаешь. Через полчаса выхожу из подъезда…
    Когда вышел, Богданов запарковался у подъезда. Моргнул фарами и помахал рукой. Я устроился в привычно мягком кресле, сразу пристегнулся.
    — Мы должны заглянуть в одно место… Ты, верно, уже знаешь, где? – я кивнул. – Тогда, вперёд! А по дороге ты расскажешь, что с тобой происходило эти восемьдесят часов…
    Рассказывать, или не рассказывать, решил не спешить. Богданов сам должен был прояснить некоторые вопросы. Дело не только в том баллончике, стоило выяснить как у них осуществляется контроль за моей безопасностью. Та жёлтая футболка не давала мне покоя. Но подумав, решил что спасение утопающих – дело рук самих утопающих! И Богданов вряд ли чем сможет помочь.
    Но Богданову нужно ответить. Про вчерашнее своё «преступление» с демонстрацией транстайминга лучше не вспоминать. И про перстень, пожалуй, тоже. Придумал простое:
    — Я пытался поймать напавшего, гоняясь за ним во времени... Ведь он из будущего?.. – в этой реальности Богданов про дату на баллоне мне не говорил.
    — Из сороковых! – подтвердил полковник. – Это по дате на баллоне. Кстати, баллон вчера исчез, если ты не знаешь!
    — Как? – удивился я.
    — Он вчера днём лежал в вакуумной камере, а, когда сегодня хотели его достать, там было пусто. И вакуум не нарушен, и вакуум-насосы не запускались. Я начал расследование и ты мне должен помочь!
    — Ладно, поехали!
    — А мы туда и едем! Часов пять ещё… Можешь пока откинуться, поспать. – осчастливил Богданов.
    Так что я, оказывается, не знал то место, куда меня повёз полковник, ведь то, что я знал, за шесть часов можно легко достичь пешком. Прикрыл глаза и действительно быстро уснул. То ли день вчера выдался нелёгкий, то ли ночь была беспокойной…

    — Валера! Мы приехали. Просыпайся! – послышался знакомый голос.
    Автомобиль неподвижно стоял в закрытом боксе и прожектор через боковое стекло слепил глаза. Дверь с моей стороны открыл Богданов. При попытке встать, резко натянулся не отстёгнутый ремень безопасности. Пока пытался отстегнуться, прошло не меньше минуты. Богданов спокойно отошёл к выходу и ждал у двери.
    Потом передо мной была трудная лестница куда-то вверх. Дрожали ноги и меня качало из стороны в сторону. Полковнику даже пришлось меня поддерживать чтобы не упал.
    — Что с тобой? – спросил он участливо.
    — Не зна… – воздуха в лёгких не хватило, не удалось даже сказать до конца.
    Со мной творилось что-то ненормальное. Я оплывал… как оплывает перегретая свечка. Сознание было каким-то поверхностным. Но я помнил… я помнил, что должен помнить… Только, о чём? Как же это называется?.. Какое-то такое слово… Ана… нет! Ама… ама-мне-зия. Где-то так! Со словами у меня и раньше какие-то проблемы были. Не помню какие…
***
    Кто-то потрепал меня за лицо. И я открыл оказавшиеся закрытыми глаза. Рядом находился незнакомый человек в очках, со звёздочкой на погоне. Я должен был знать, что означает звёздочка, но не помнил…
    — Он весь ваш! – сказал человек в очках и пропал из поля зрения.
    — Вы уверены, что подействует? – спросил другой.
    — Пфф.. – фыркнул неизвестно откуда очкарик. – Сами проверьте!
    Это был, конечно, сон, и я был недоволен таким грубым сюжетом, но всё-таки желал продолжения.
***
    — Валерка! Да очнись ты... Хватит спать!
    Дерзкий шлепок по щеке был чужим настолько, что поневоле я распахнул глаза. Не помню, чтобы Богданов так кричал когда-либо. Поморгал. Пятно лица плавало и я не мог сфокусировать изображение. Под спиной чувствовалась плоская поверхность, значит, лежу. Попытался подняться чтобы привести голову в вертикальное положение. Кое-как удалось, я сел, чуть не опрокинувшись назад. И сразу же, по инерции, попытался встать.
    — Не вставай пока! – предупредил Богданов, удерживая рукой. – У тебя ещё не прошёл шок.
    — Какой шок? – губы мои отказывались служить, я вынуждал их шевелиться каким-то немыслимым усилием воли.
    Но Богданов понял.
    — Ты на лестнице упал, наши врачи тебя едва откачали.
    Повернул голову, посмотрел на полковника, понял, что не шутит. Лицо Богданова встало наконец в фокус и я смог различить, что тот взволнован и даже напуган. Боится видимо за моё здоровье. В затылке действительно саднило, будто я скатывался по лестнице и затылком пересчитал по пути все каменные ступени.
    С трудом сглотнул. Головокружение постепенно стало отпускать. Я огляделся. Богданов сидел рядом, а за его спиной открытое настежь окно. А там, за окном, ветка с молодыми листочками…
    Подо мной была медицинская кушетка, обтянутая кофейного цвета кожей. Мы с полковником были одни в просторной комнате, точнее, в медицинском кабинете. В углу кабинета какой-то электрический медицинский инвентарь с проводами из-за стенки, словно в рентген-кабинете. Но врачей здесь нет. Только мы с Богдановым.
    Открыв рот, я снова попытался двигать губами. Пошевелил, они стали послушнее и я наконец смог спросить:
    — Я… что, сознание терял?
    — Ты меня чуть до инфаркта не довёл! – Богданов покачал головой. – Если бы я знал, что так случится…
    — Как? – захотел поточнее выяснить я.
    — Но уже вижу, ты в порядке. Так что поедем теперь обратно. Не волнуйся, я тебя доставлю, куда пожелаешь!
    — Постой, Юра… а как же баллон с химией? Ты же хотел расследовать пропажу.
    — Да! Но пока тебя приводили в работоспособное состояние, я сам разобрался. Эти олухи поставили баллон в другую камеру, а запись сделали в журнале этой. Только что пришёл сотрудник из вчерашней смены и мы всё выяснили. Зря тебя беспокоил.
    Что-то в этом было не очень правильным. Я стал опасаться… Не приведи бог, конечно… У меня много стояло на этой карте. И всё же я стал опасаться, что Богданов мне почему-то не доверяет и лжёт.
    Но пока конкретизировать не было смысла. Не хватало фактов. Всё было не очень надёжным.
    Да и расследованием заниматься не было резона. Пока. Ведь ничего угрожающего и неправильного не произошло! И почти всё согласовывалось с тем, что я слышал. Но чувство разрыва реальности отказывалось меня покидать. И всё было не так, как должно.
    Когда с Богдановым добрались до бокса и сели в его машину, он неожиданно спросил, и я сразу посчитал это каким-то отвлекающим манёвром. Тема была уж очень абстрактной:
    — Ты, Валера, никогда не встречал такой аббревиатуры: ЯЗДВ. Случайно я где-то видел, а вспомнить не могу!
    — ЯЗДВ? – спросил я. – Это что-то русское. Буквы дэ и вэ – вероятно «дальний восток», а слова на Я, мне кажется, достаточно редкие. Может нечто ядерное, или языковое, или, на худой конец, ячменное?..
    — Или ещё японское и якутское… – засмеялся полковник. – Ладно, не загружай голову. Само как-нибудь вспомнится.
    Снова сидел в едва покачивающемся кресле и часть дороги до Москвы пытался подобрать расшифровку ЯЗДВ. Подбирал и отвергал. И ещё успевал между делом дремать. Только когда мы проезжали какой-то город и Богданов снизил скорость почти до пешеходной, открыл глаза, посмотрел где же мы застряли. А мы проехали какую-то эстакаду, и движение почти остановилось, а под задним бампером медленно ползущего впереди автомобиля разглядел на асфальте белую надпись: «М10». Выходило, Москва – Выборг. Теперь хоть буду знать, в каком направлении меня вместе с Богдановым сегодня носило.
    Потом снова дремал, позабыв про загадку с аббревиатурой, пока меня не отвлёк голос Юры:
    — Город уже. Тебя куда?
    — Знаешь, где живу? – вопросом ответил я.
    — Догадываюсь…
    — Тогда на Малый Каретный! Давненько дома не был.
    Последняя фраза была из области риторики и ответа не требовала, но Богданов вялым голосом отозвался:
    — Примерно, четыре дня!
    Да, он знал обо мне много, даже очень много, но отнюдь не всё. И я, уже зайдя в подъезд, молча поднимался по лестнице и думал о своих, удачно скрытых от федералов, прогрессивных новых и необычных возможностях и друзьях.
    Когда тихонько зашёл в квартиру, хозяин наверняка уже спал. На часах – одиннадцать тридцать, без малого полночь. Тусклое ночное освещение в прихожей позволяло просматривать только коридор до двери моей комнаты. И дверь была не открыта настежь, как обычно, а только приоткрыта. Хозяин и его заботливая родственница этого бы не допустили. Значит был кто-то посторонний. Причём, очень недавно. Если бы дверь прикрыли при Анне, то она обязательно всё восстановила бы в том виде, как я оставил. Значит что-то случилось уже после её ухода в восемь вечера. Мы с полковником в это время были ещё в дороге. О том, что в моей комнате меня пока нет, могли знать только люди Богданова.
    Интересно! Может быть стоило взглянуть на то, что здесь происходило? Быть может это сам Фёдор Алексеевич, а не кто-либо чужой, по какой-то своей причине прикрыл дверь. Дверь тяжёлая, сквозняк не сдвинет. Но в отношении Богданова у меня уже появились подозрения, и это решило вопрос: быть или не быть!
    Решил, что надо быть обязательно, сунул руку в карман, нащупал там перстень и вытащил его. Мой серебряный перстень. Вместе с ним лежала вчетверо сложенная бумажка. За последние дни я вспоминал уже второй раз, что это записка из будущего, которую я до сих пор не прочитал. Может быть это и было важным когда-то. Но теперь время всё изменило! Возможно, стоило эту бумагу уже выбросить за ненадобностью, мне не хотелось оставлять загадки у себя за спиной.
    Но всё надо делать в порядке важности. Тот, кто был, или не был в моей комнате, занимал сейчас первое место в рейтинге задач. И я осторожно коснулся перстня, а бумажку уверенным жестом вернул в карман.
    Выйти легко, как было я выходил, не удалось. Готовясь, я глубоко вдохнул, напрягся, нацелился, но ничего не произошло. Со второго и третьего раза – тоже… Я сразу вспомнил диалог, который чудился в помутневшем мозгу. Только теперь осознал, что это было наяву: «Он весь ваш», «Вы уверены, что подействует?», «Сами проверьте!».
    И раз это была не галлюцинация, то тогда дело совсем плохо! Как и что они со мной делали пока я был в отключке?
    Скорее всего, меня накачали каким-то препаратом! И его действие… Оно каким-то способом прервало мои возможности по переброске. Сам себе показался лишённым своего незримого оружия: преимущества выходить из любой воды сухим...
    Торопливо снял куртку и повесил на крючок в прихожей. Потом по очереди засучивал рукава, пока не обнаружил того, что искал – маленькую красную точку на сгибе левого локтя.
    Вот так! Значит они всё-таки сделали это. Впрыснули что-то и лишили... Вообще непонятно, зачем это Богданову и его бравой команде? И надо ли было только ради этого, везти меня за сотни километров? Впрочем, возможно весь смысл был именно в этом – увезти подальше, обработать, убедиться, что не смогу ничего исправить. И, пока я в этом странном состоянии, похозяйничать здесь…
    В этом месте моего рассуждения оставалась трудноразрешимая головоломка. Зачем здесь им что-то было нужно? Был ли в этом какой-то стратегический замысел? Или это была просто такая тактическая уловка? Может быть провели обыск, поставили «жучка» и всё? Надеялся, что не поставили мину с дистанционным взрывателем. Меня-то не сильно испугаешь, я могу предвидеть такое, но это бы очень не понравилось классному старикану Фёдору Алексеевичу, хозяину квартиры.
    Только вспомнил о нём, как из гостиной раздался голос хозяина:
    — Валерий Евгеньевич? – он всегда обращался ко мне по имени-отчеству. И я большей частью старался отвечать тем же.
    — Да, Фёдор Алексеевич, добрый вечер!
    — Я слышу кто-то шуршит у порога… – пробормотал хозяин, выкатываясь на коляске из-за угла. – Что же ты стоишь? Проходи! Я уж думал, когда появишься. Да, сегодня тебя спрашивал мой знакомый, Петька, Пётр Голдобин, полковник в отставке. Не слыхал про такого? А он о тебе знает. Говорит, потеряли тебя в пограничном институте. Послали его, чтобы проведал… Да ты проходи!
    Я ещё не был готов проходить в свою комнату. Мне ещё необходимо было убедиться в безопасности этой комнаты, хотя мой хозяин и снял часть вопросов. Я знал теперь кто из чужих приходил, но не выяснил, почему пришёл так поздно и что конкретно делал у меня.
    — Фёдор Алексеевич, когда знакомый приходил?
    — Да он вот только ушёл. Мы с ним поболтали обо всём. Немножко вспомнили молодость, вино он молдавское мне принёс. И мы его маленько продегустировали… Только ты Анне об этом не говори!
    В таких условиях спрашивать почему и зачем его друг пробирался в мою комнату было неправильным, и я перевёл разговор на другую тему. Попробовал закинуть удочку про волновавшие меня проблемы со своими возможностями. Мне нужно избавиться от этого препарата, гулявшего в крови:
    — Я, наверное, чем-то немножко отравился. Сегодня за обедом. – соврал я. – А в голове такой туман! Ты, Фёдор Алексеевич, не знаешь, как с этим отравлением бороться?
    Я нарочно сказал: «немножко» и «сегодня за обедом», чтобы не дать повода думать о чём-то серьёзном. Правда, обеда у меня сегодня и не было! Пусть он считает, что я думаю о чём-то случайном и легкомысленном…
    — Бороться? Ты себя как чувствуешь? Может врача?.. Тебя не тошнит?
    Нет, пугать человека, дающего ночлег, я начал напрасно. Надо как-то по-другому.
    — У тебя, Алексеевич, нет никаких рецептов от похмелья?
    — О, вот оно что! – успокоился он. – Гулял, выходит, где-то. Ну, это я умею быстро править. Идём!
    И он, ловко маневрируя на своей коляске, развернулся и покатил в сторону кухни. Я пошёл следом. В кухне он указал на диван.
    — Садись, буду лечить!
    Я покорно уселся на диванчик, на котором обычно сидели хозяйские гости. А Фёдор Алексеевич подъехал к холодильнику и достал оттуда литровую бутыль минеральной воды.
    — Ну-ка, теперь помоги!
    И мне выпало доставать из шкафа большой хрустальный стакан, а из аптечки на стене – упаковку шипучего аспирина.
    В целом получилось неплохо. После первого же пузырящегося стакана почувствовал, как туман в голове стал проясняться. Я с достаточной проницательностью теперь мог вспомнить все детали своего странного поведения, начавшегося сразу после встречи с Богдановым сегодня утром. Да, Богданов был великолепным психологом. Так ловко орудовал мной, что и не подкопаешься!
    Если бы я не был утром в состоянии лёгкой расслабленности, то сумел бы заметить, как Юрий Маркелович устроил в кабине своего ФИАТа систему вентиляции, при которой весь внутренний обдув шёл только со стороны водителя. А я сидел в каком-то воздушном мешке, в который легко и безопасно можно было впрыснуть нечто снотворное. После пяти часов такого воздействия, из меня можно было верёвки вить.
    Потом, очевидно, он немного проветрил пространство кузова возле меня, чтобы я смог самостоятельно выползти из машины и подняться с ним по лестнице из гаражного бокса. А что со мной делали потом, я уже не помнил. Кроме, пожалуй, запомнившегося разговора. Это вероятно было уже после того, как мне вкололи порцию снадобья. И которое мне теперь было необходимо прогнать из организма.
    После третьего стакана Алексеевич сказал:
    — Давай ещё один стакан. И спать!
    А я впихивать в себя больше не мог! Уровень воды стоял уже где-то возле горла.
    Пока я грел в руке полный стакан, мы с дедом Фёдором побеседовали немного о политике, немного о футболе и совсем немного про его работу в спецслужбах. Когда я начинал выспрашивать про это, хозяин отделывался шуточками. И сразу переводил разговор на другие темы. Но всё-таки кое-какие сведения я получил. Последнее звание у него было никак не ниже полковника. А закончил он свою карьеру, когда я учился в пятом классе, году в две тысячи восьмом. А Анна была не дочкой и не внучкой, вообще не родственницей, просто хорошо зарекомендовавшей себя домработницей.

Глава 8. Плоский штопор, фигура высшего аварийного пилотажа
    Через десять минут в наушниках раздалось четырёхкратное: «Готов!». Зеро буркнул: «Отлично!». Теперь оставалось ждать. Объект стал не опасней коробка спичек, но всё равно будет геройствовать и они его легко прижмут к стенке. Главное, делать всё верно и по плану. Пока он не сообразил что к чему, надо его убрать. Уже приговорённого, должны привезти в город и шансов изменить ситуацию в свою пользу до утра не будет. И потом им, поисковой группе три, надо будет успеть немножко прибраться за собой. Чтобы в последующем никто не мог сказать, что такой когда-то существовал.
***
    24 мая. Где-то около часу ночи, когда беседа сошла на нет и Фёдор укатил к себе, я снова принялся за опыты. Первая более-менее удавшаяся попытка прошла мучительно. Я с трудом сумел пропихнуть себя в шлюз, но при этом из реальности до конца не ушёл. В полной темноте слышались капли дождя, барабанившие по стёклам. Дождь начался давно, когда ещё мы с Фёдором Алексеевичем появились на кухне.
    Не имея возможности пройти, снова выполз в реальность, сел на своё место, стал, восстанавливая силы, дышать. Ох и сильную ерунду придумали эти химики Богданова!
    Но я упрямый. Допил остатки минералки и с третьей попытки всё-таки смог осуществить переход на несколько минут вперёд.
    В Википедии статья про антидоты. Ничего конкретного, перечислялись различные антидоты, действующие против определённых ядов. Никаких общих субстанций, подавляющих большинство источников отравлений, не было. А яд, отравивший меня неизвестен.
    «Выбор антидота определяется типом и характером действия веществ, вызвавших отравление, эффективность применения зависит от того, насколько точно установлено вещество, вызвавшее отравление, а также от того, как быстро оказана помощь. Однако от некоторых ядов противоядия нет» – написано там.
    Помощь, даже задержанная на часы, тем не менее сработала. Противоядие к неизвестному яду мы с Фёдором Алексеевичем нашли.
    В свою комнату не возвращался. Возможно это было и безопасно, но дёргаться не стоит. Вместо попытки сразу ухватиться за серебряный перстень и рвануть навстречу опасностям, разоблачить полковника со всеми его подчинёнными, я спокойно ждал когда же ко мне снизойдёт «откровение». Всё для того чтобы начать действовать наверняка, без страха оступиться, сделать очередную ошибку у меня было.
    Я расслабленно сидел и восстанавливался. Спать совсем не хотелось. Под утро, в 4.52 ожил смартфон в кармане. Чтобы не разбудить хозяина, сперва я встал и плотно закрыл дверь на кухню.
    — Я слушаю! – не глянув даже кто на связи.
    На том конце слышалась отдалённая речь, потом женский голос ясно произнёс моё имя:
    — Валерий Евгеньевич? – я узнал голос Лейлы, восточной красавицы.
    — Доброе утро, Лейла!
    Я старался обращаться к ней так, как привык. Интересно, какая проблема у этой девушки может возникнуть около пяти утра?
    — Я – Лиля! – упрямо исправила она. – Извините, что так рано, но у меня срочное дело.
    — Чем могу помочь? – срочные дела требовали немедленных действий.
    — Вы сейчас должны приехать сюда. К нам в общежитие... – и замолчала. Как бы никаких подробностей.
    Но говорила уверенно и у меня тени сомнений не возникло. Надо, так надо! Но пока связь не разорвалась, попытался выяснить хоть что-нибудь.
    — Я должен что-то сделать? Пожарные, полиция, скорая помощь не нужны?
    Но в ответ Лиля почти крикнула:
    — Приезжайте быстрее!.. – и связь тут же прервалась.
    Вот так раз! Что же там стряслось? И как мне туда добраться ночью? Такси довезёт быстро, но пробьёт в бюджете невосполнимую брешь. Вчера, нет, уже позавчера я отдал Лике почти всё, что у меня оставалось в наличии. Надеяться, что Богданов чем-нибудь поможет, уже не приходилось. Для меня оставался только метрополитен, который ходит начиная с полшестого. Станция недалеко, но ехать придётся больше часа. Полтора часа пути и минут двадцать ещё пешком до общежития…
    Крик: «Приезжайте быстрее!» не позволял мне затягивать.
    Чтобы приехать быстрее был только один путь: уйти в реверс и добраться до общежития на обычном транспорте к моменту её звонка.
    Для этого в кармане спасительный камень! Дождика здесь не было вчера вечером. Накинув куртку, выхожу в пустой подъезд, нащупываю в кармане перстень и, пользуясь управляемым реверсом, перехожу ко вчерашнему вечеру. Свет в тусклом настенном светильнике у входа моргнул и вспыхнул ярко-синим. Через окно видно посветлевший в туманной сетке дождя двор. Дождь стал утихать, лужи исчезли и посветлела земля, выбросившая из себя в облака лишнюю влагу. Пора! Разрываю поток, оказываюсь в тусклом подъездном реале. Пусто, мрачно и тихо.
    Посмотрел в окно, вижу, к подъезду подкатывает знакомый ФИАТ 500. И какое-то знакомое замученное существо вылезает оттуда и тащится к подъезду, едва переставляя ноги. С собой встречи не боюсь, но Богданов не уезжает, ждёт и из-за руля внимательно наблюдает за бредущим мной. Не стоит показываться ему в двух лицах. Поэтому отступаю в тень и замираю. Я-второй заходит и топает к лестнице. Похоже, ему не интересно искать двойников. Проходит в двух шагах, меня не замечает. Класс! В каком же состоянии Богданов меня привёз?

    С нуля следующего дня я уже иду от станции метро «Проспект Вернадского» к кампусу МГИМО. На выходе со станции меня чуть не сбил товарищ, опоздавший на последний поезд. Из его мокрой руки выскочил почти закрытый зонт, упал и тут же с хлопком развернулся. Я крикнул: «У вас зонт упал!», но тот даже не оглянулся. Так и исчез, торопясь к эскалатору. На улице снова дождь, а рядом со мной лежит открытый и бесхозный зонт. Чёрный автоматический зонт оказался исправным и я пошёл по улице укрытым от осадков.
    Через двадцать минут уже у общаги. Не зная, можно ли проносить во временной канал такие предметы, как этот зонт, аккуратно складываю и вешаю на ручку двери. И потом уже выхожу в канал и через закрытую дверь, мимо поста охраны просачиваюсь через грядущее.
    После третьего этажа поднимался уже в реале. На шестом в коридоре никого. На коридорных часах – пять часов, четырнадцать минут. Долго двигался в будущность, проскочил нужный момент. Если время верное, со времени звонка прошло двадцать две минуты. Пора определиться, с какой неприятности вызвали девочки. Подхожу к их комнате, касаюсь в кармане перстня и в управляемом реверсе прохожу сквозь дверь.
    В комнате, трое. Юлька и Лейла сидят неподвижно на кровати справа, третий мечется по комнате. Скорость большая, вижу лишь серую тень, расплывшуюся по определённым трассам внутри комнаты. Свет выключен, но мне в реверсе видно всё. Вот серая тень конденсируется возле девчонок. Я притормаживаю. Свет притухает, начинаю различать, эта тень – женщина в тёмном комбинезоне. Это уже более определённо. Выхожу из реверса.
    — Приезжайте быстрее! – кричит Лейла. – Нас хотят убить!
    Телефон в руке «тени». Она прерывает связь, бросает телефон на стол.
    — Молодец, деточка. – с ненавистью выдыхает в лицо девушке. – Сделала правильно, только орать не надо было! – и «тень» наотмашь бьёт Лейлу кулаком в лицо. Звук, как от рвущейся ткани.
    Мне не нравится поведение «серости». Окликнул:
    — Эй! Ты кто такая?
    Все трое вздрогнули и, удивлённые, повернулись ко мне. Ведь по их понятиям, я возник ниоткуда. Высокая, спортивно сложенная «тень» полезла в тесный карман, чуть выше колена и в руке возник ствол. Когда я остановился, в мою сторону глядели два маленьких чёрных глазка этого оружия. Я не ожидал, что встречусь с вооружённой игрушечным пистолетом хулиганкой.
    Пистолет действительно был непривычным, как игрушка, это показалось не опасным и, когда перевёл взгляд на девчонок тут же понял, что они обе сидят со связанными за спиной руками. Да это же целая операция! Захват заложников для завлечение меня. Меня-то с каких пирогов?..
    В это время прозвучал щелчок, не похожий на выстрел. Боль почувствовал одновременно со щелчком. Ударило током через всю грудь. Проскочил чудовищный разряд, сердце дало сбой и затрепетало! Яркие цветные искры заплясали в глазах и всё быстро, как по мановению, исчезло: и боль, и искры, и связанные девушки…

Глава 9. Три тела в крутом пике
    Шок от боли понемногу проходил. Какая-то внешняя возня закралась в сознание и я открыл глаза.
    Первым увидел чёрную ногу, упирающуюся в пушистый декоративный коврик, к которому я прижимался щекой.
    Подвигав зрачками, понял, что лежу на боку и вижу всё в ненормальном ракурсе. Шевелиться очень не хотелось, по-прежнему болело всё и голова кружилась. Изображение в глазах трепетало, разглядеть шевелящиеся окрестности тяжело. С трудом сфокусировался на отдалённых фигурах и содрогнулся – перед глазами был бой! Яростный и жестокий, безжалостно кровавый! И все участники сражения казались в первое мгновение незнакомыми, пока внизу не разглядел безжизненно прижатое к полу лицо Юльки. Безмятежно и слепо уставилась куда-то в пространство. Потом разглядел Лейлу, молча отбивавшуюся ногами от двух наседавших неизвестных. Один орудовал уже окровавленным ножом…
    Я подавился, пытаясь крикнуть. Мой рот чем-то туго заклеен и я мог лишь надувать щёки и выпускать носом пузыри. Попытка двинуться чтобы вскочить тоже оказалась неудачной. Я не смог даже пошевелиться. Меня скрутили и чем-то тяжёлым привалили, и нога, упирающаяся в пол, была ногой сидящего на мне. Его кулак, чтобы успокоить, болезненно саданул в плечо. А мои, стянутые за спину, руки оказались вообще деревянными и бесчувственными.
    Пока боролся с собой, Лиля взвизгнула и чья-то рука тут же запечатала ей рот. А на животе через разрез пёстрого халата расплывалось страшное багровое пятно…
    Один из тех остался с затихающей Лейлой, а другой, вооружённый ножом, повернулся ко мне. Тут же понял, что это значит. Здесь и сейчас всё было пропитано дыханием смерти! Запах, цвет и звук смерти были во всём! И эта птица теперь хищно повернула голову, заглядывая мне в глаза…
    Впрочем, о себе мне надо было думать раньше! Мне было можно, и давно уже, уйти в реверс и переиграть эти страшные обстоятельства. Кто эту резню затеял и зачем, разберусь позже. Лезть в карман за опалом не получалось, бесчувственно стянутые за спиной руки помочь не могли. Снова напрягся, разрывая ткань времени и ушёл в простой реверс.
    В комнате, в ярком синем свете бешено задвигались сражающиеся тени, потом фокус уплыл, глаза закрылись, всё исчезло. Следом был момент, когда возник свет без фокуса, меня затрясло и тут же я оказался шагающим от женщины, прятавшей оружие в карман на ноге…
    После был реверс через реверс. И когда он кончился в коридоре за дверью, мой палец оказался в кармане прижатым к перстню. Я вздохнул и, отпуская перстень, вышел из реверса.
    Да, я узнал всё, что было нужно и гораздо больше, чем хотелось!
    От воспоминаний, замутило. В комнате им удалось меня завалить разрядом шокера, я до сих пор в тех местах чувствовал жжение. Ещё чувствовал скотч, прилипший к губам, хотя его здесь уже не было, покалывающие ощущения онемевших рук… Кроме этих, чисто внутренних, ощущений, реально чувствовал нож, режущий тело и руки, перекрывающие дыхание и крик…
    Это надо исправлять! Так случаться не должно! Кто же они такие, эти выродки в тёмном?
    Стереть ситуацию, словно ластиком, и исправить легко только на словах или бумаге. Я столкнулся, как минимум, с тройкой очень опасных тварей, которым было чуждо всё человеческое. Они были вооружены и доказали, что смогут справиться со мной. И справляться с ними в одиночку было опасно. И помощи опять же ждать не приходилось, справляться со всем предстоит самому.
    Вдруг понял почему позавчера судьба столкнула меня с этими ребятами, друзьями Лики. И почему пришлось им так много рассказать. Я перестал уже верить, что появится хоть один, кто сможет, как я, гулять во времени безо всякой машины, когда, спасибо Лике, повстречался с ними. Верить перестал, но искренне продолжал надеяться. И эта надежда меня до сих пор берегла. Мне необходима была такая команда рядом.
    А пока, отставив излишнюю чувствительность, стал определять, что могу сделать. Справлюсь-не справлюсь, об этом не стоило и думать. Решил, справлюсь обязательно! Надо только разложить карты так, чтобы все козыри были у меня!
    Эти трое, женщина и двое мужчин, студентами не были, по возрасту не подходят. Но всё же как-то вместе с оружием сумели проникнуть в охраняемое общежитие. Лиц мужчин я не видел, а женщину видел мельком и плохо разглядел. Виделись тёмные волосы на плечах, тёмные провалы глаз, овал лица и заметный косой шрам на переносице…
    Все трое рослые, и, как видно, тренированные, безжалостные чужаки, странно одетые, уверенные в своей правоте и жестокие. Лишь для того, чтобы я пришёл, они среди ночи пробились к девочкам в общежитие, вынудили их вызвать меня и, когда пришёл, ранили меня, а их казнили.
    Только опять спокойно, девочек я спасу и ни кому не дам убивать моих друзей.
    Пункт первый: Мне нужно больше информации. Кто такие? Где их смогу перехватить на подходе. Всех! Уверенно знаю о троих, но ошибка может стоить дорого! Безопасней представить, что их много и что вооружены и подготовлены лучше, мне просто не всё показали…
    И здесь размышления прервали шаги. Там, в комнате девочек, кто-то быстро приближался к двери. Я сделал несколько шагов в сторону и не успел сунуть руку в карман, как почувствовал удар чего-то острого в плечо. Это я уже проходил. Плечо в последний момент защитило шею. Новый реверс, прохожу без подготовки! И сразу возвращаюсь в реал.
    За дверью, шагов пока нет, я поворачиваю голову и вижу в паре шагов крадущегося человека в их бандитской форме. Тот кидается ко мне и мы «знакомимся». Нового вооружённого ножом вижу до момента своего уклонения. Новый реверс. Выскакиваю чуточку раньше. В коридоре пусто и я шагаю в сторону лифта и лестницы, других путей у нападавшего просто нет. Подойдя, заметил того, идущего по лестнице. Вижу лицо в балаклаве. Он без маски, обычной для таких, в тёмной одежде и перчатках. И в обуви того же самого тёмного цвета. Похож на какого-то техника. Он поднимает голову и мы, замерев, разглядываем друг друга через стекло, с расстояния в несколько шагов. Обувь, перчатки, одежда с балаклавой тают, и лицо остаётся висящим в одиночестве над лестничным пролётом. Я немного растерялся.
    Но стоило осознать, что это камуфляж, как я стал устойчиво видеть контуры врага. Рослый и широкоплечий, лет ориентировочно свыше сорока. Но без излишнего веса, природный здоровяк.
    Мы с ним стоим и продолжаем смотреть друг на друга. Чего же он ждёт? И здоровяк, будто услышав мои мысли, достал из-за спины нож. Доставал театрально, чтобы я мог хорошо разглядеть. К чему это шоу? Помахав в воздухе клинком, произнёс:
    — Давай!
    Это было неожиданно, не успевая оглядеться и узнать для кого сказано, на автопилоте отскочил в сторону. Щелчок и мою руку царапнуло. Снова реверс на секунду. Только для того, чтобы переиграть нового противника. Произнесённое снова «Давай!» запаздывает и я вижу ту женщину со шрамом на переносице. Она бесшумно подходит со стороны комнаты девочек и поднимает в руке двуствольный шокер…
    Рука уже в кармане чтобы воспользоваться ювелирным камнем. Сжимаю в пальцах и выхожу. В ярком сиянии и багровой тьме прохожу в точку пространства-времени, где и когда та женщина покинула девушек и двинулась в сторону лестницы, чтобы поразить этого неуловимого героя. Тот по-прежнему стоит на своём месте, а женщина крадётся, а я уже возле открытой двери. Самое время! Забегаю в комнату девчонок и плотно прикрываю дверь. Поворачиваюсь, вижу их испуганные глаза.
    — Спокойно, девочки, это я! Ключ не знаете где?
    Юля захлёбывается слезами и ничего сказать не может. Лейла напряжена, но быстро приходит в себя, говорит:
    — Если на столе ключей нет, значит ЭТА забрала.
    «Эта», которая без капюшона, сейчас в коридоре и может вернуться в любую секунду, как только исчезнув, их перестанет отвлекать мой клон. А это секунды. Незапертая дверь их не задержит. Стол и стул слишком лёгкие. Кровать потяжелее, но тоже не задержит долго. Беру стул и через ручку заклиниваю его спинкой за шкаф. Рукой забиваю поплотнее. У этого шкафа ножки закреплены в полу и его просто так не сдвинешь. А чтобы стул не упал от рывков, снизу сиденье подпираю углом стола. Вроде всё! И первое время сможет удержать.
    — Валерий! Юльку хотя бы развяжи, она сейчас в обморок загремит. – Лейла уже спокойна, будто ничего не происходит. Железная девочка и беспокоится в первую очередь не о себе!
    Когда я начал распутывать скотч, дверь шевельнулась. Потом был удар, потом ещё. И в принципе – это хорошо. Шум разбудит кого-нибудь. Мне самому давно уже надо было охрану побеспокоить. Небольшая щель во время ударов возникала, но сразу замыкалась. Стул я правильно поставил! Распутывание девчонок заняло ещё какое-то время. Юлька сразу откинулась на подушку и закрыла глаза, а освобождённая Лейла бросилась удерживать стол.
    Я пока в этом никакого смысла не видел, поэтому спросил:
    — Номер телефона здешней охраны знаешь?
    — У нас «эта» телефоны забрала!
    Я достал из кармана свой, перезагрузил и отдал девушке.
    — А как звонить в полицию, я не знаю, у нас один дедушка в охране…
    — Телефон полиции сто два. Надо будет сказать адрес и фамилию…
    — Я знаю! – откликнулась Лейла.
    Ругаться за дверью стали почти сразу. Ругались тихо, но яростно. А потом почти беззвучный удар в дверь и она открылась почти на ладонь! Несчастный стул затрещал, но выдержал и дверь осталась закрытой. Похоже, они перешли к какой-то бесшумной но более эффективной тактике. Тёмные фигуры нападавших показались лишь на мгновение. В глазах крайнего блеснули стёкла. Ругались за дверью теперь негромко и наваливались толпой, пытаясь выдавить баррикаду. Лилю при ударе сбросило со стола и она, потирая ушибленную руку, со злым выражением на лице поднялась с пола и вернулась к набору. Новый удар. Дверь выдерживала едва-едва.
    — Надо бежать! – я ещё не знал как, но понимал, что других вариантов у них нет. Что убьют, я знал точно.
    — Куда? – спросила Лейла.
    — Или как? – у меня уже начал наклёвываться план.
    — Через окно? Но мы на шестом, это высоко…
    Я взглянул на Юльку, потерявшую всякий интерес к нашей возне. У неё тяжёлый шок от пережитого. Но всё равно попробовать стоило. Сперва попытаюсь с Лейлой.
    — Лейла, Подойди сюда! – она не двинулась и хотела возразить. – Не время спорить! Быстрей!
    Надо как-то обеспечить контакт рукой и при этом самому не терять мелкий перстень. Он не моего размера, и есть вероятность, что соскочит… Без камня мне с переброской пассажира справиться вообще невозможно. И я начал объяснять:
    — Мы с тобой сейчас попытаемся перескочить в прошлое. Реверсом… Ты только надень на свой палец этот перстень, глубоко вдохни, там воздуха не будет, и ничего не бойся. Всё получится. Главное, держись, не отпускай меня и… закрой глаза.
    Я опасался, что увиденное в реверсе испугает.
    — А Юлька?.. – Лейла уже надевала перстень.
    — Двоих я не потяну. Я её позже…
    Новый удар в дверь, ножка стула безнадёжно расщепилась, оставаясь уже ничтожно слабой преградой. На «позже», на последовательный увод времени не осталось. Ещё удар и здесь будут орудовать палачи… Мы с Лейлой подхватываем продолжающую безразлично лежать Юльку, схватываю обеих за руки и совершаю отчаянный рывок! Это во много раз больше, чем могу, но всё-таки мы, спасибо опалу, чудесным образом двинулись. Уходим…
    Юлия, которую я не предупредил, начала вырываться, когда в синем свете эти тёмные тени ещё мелькали в комнате. Задыхавшаяся Юля билась с нами, но для выхода обстановка была более чем нежелательной. Я крепче сжал их руки, и стал молиться, чтобы продержались ещё хоть немного. До момента, предшествовавшего нападению. Дотянули едва-едва. В реале мы втроём повалились на коврик, занимавший большую часть комнаты и Юля хрипло и со стоном наконец вздохнула.
    — Это ещё что? – недовольно спросила Лейла.
    Не та, которая лежала на коврике и по-прежнему крепко держала мою руку, а другая, поднимавшаяся со своей кровати, её дублёр.
    — Простите, девочки, – отозвался её «оригинал», отпуская мою руку и вставая. – но спать у вас больше нет времени. Быстрее вставайте, сейчас всё начнётся!
    «Ух, ты!», – подумалось мне, – «Эта восточная красавица и революционерка к тому же! Сразу приступила здесь и сейчас поднимать народ и прошлое менять». И это было гораздо хуже и опаснее, чем то, чего мы только что избежали. Теперь нас здесь было пятеро совершенно безоружных, против вооружённых и готовых абсолютно на всё! Правда, за нас ещё был небольшой резерв пока террористы ещё идут. И я собирался воспользоваться временем не для подготовки к сопротивлению, а совершенно для другого. Необходимо по очереди переправить сбежавших со мной в дальнейшее прошлое, в каком они смогли бы отдышаться и переждать самую опасную пору в своей жизни. До того самого момента, когда я смог бы вернуть всех в их настоящее.
    И я взял Лейлу за плечо и отвёл немного в сторону.
    — Послушай! – зашептал я. – Ты этим прошлое к лучшему не изменишь! Если мы здесь останемся, эти головорезы убьют всех, сколько бы нас здесь не было! Поэтому сейчас глубоко вдохни и закрой глаза!
    Перстень всё ещё был у неё на пальце. И я крепко прижал Лейлу к себе. Контакт! Выскальзываем во временной портал.
    Я чувствовал, что она не согласна и хотела бы обязательно предупредить двойников о надвигающейся опасности, пусть даже это и окажется бессмысленным и будет стоить ей жизни. Но Лейла сразу, как я прижал её к себе, стала вести себя послушно: перекрыла дыхание, зажмурилась и не вырывалась до самого конца. Через какое-то время мы в комнате остались одни. Двойники девчонок больше не суетились и ослепительно голубое солнце, опускалось к горизонту в утреннем окне. Я выждал секунду-другую и мы совершили посадку. Пара двойников уже была в институте.
    Теперь нужно заканчивать эту начальную фазу спасения.
    — Дай перстень, мне надо сбегать за Юлей… – и я протянул руку.
    Но Лейла свою отвела:
    — Погоди!
    Я поглядел на неё удивлённо:
    — Что случилось?
    Подумал, не хочет чтобы уходил. В конце концов она человек и пережила такое, что не каждый вынесет.
    — Это не всё! Ты знаешь, откуда эти подонки? – я опять в ней ошибся.
    Промолчал. Откуда мне это знать?
    — Это визит из будущего! Когда конкретно таких уродов наделали, они не сказали, но я знаю следующее: они говорили ещё про каких-то других и про то, что всех нас должны убить. Думаю всё дело в той беседе два дня... Нет, теперь только вчера... Они хотят убить всех. И твою Анжелику, и Сашку, и Натали, и Тима с Лёхой… Всех! А тебя они должны были уже лишить способности путешествовать во времени, чтобы легко убить. И я так обрадовалась…
    — Откуда ты это взяла? – перебил я. Сочиняет, подумал.
    — С нами эта тварь, как со смертницами говорила. Поэтому не считала нужным скрывать. Сказала: «После вас мир будет чище. А вы все подохните и никто о вас не вспомнит!». Главным назвала тебя. Вроде, в будущем какая-то война случится. Или не война. В общем, таких как ты будут считать террористами, а какой-то геном у тебя, позволяющий так путешествовать во времени – опасным вирусом, с которым человечество должно жёстко бороться всеми возможными средствами…
    Я опустился на краешек кровати. Вот ведь!
    Кто же они, эти грязные убийцы, прибывшие сюда, чтобы расправиться со мной и моими друзьями лишь за то, что подозревают нас в создании какого-то клуба? Но это – провокация! У нас про это ещё ни слова не было сказано. Да, я много тогда наговорил и даже показал кое-что ребятам. Но у меня, чтобы создать какое-то объединение были просто разрозненные мысли, которые воплощать я бы ни за что не решился. И, более того, я стал бы первым, кто этому противился! И даже Богданов бы это оценил!
    Вспомнил о полковнике и расстроился. Мы с ним теперь по разные стороны баррикад. Но меня воевать в одиночку учить не надо. Справлюсь сам и без него! Справлюсь хотя бы и для того, чтобы разобраться с этим его предательством. Ведь как всё тонко было придумано! Богданов лишает меня возможности перемещаться, а затем эти убивают нас всех по очереди или скопом…
    Теперь сами ЭТИ! Если их в будущем готовили и послали к нам разобраться со мной, как с путешественником во времени, то кто же тогда они сами?
    Раз пришли оттуда сюда, значит путешественники! Здесь ошибки нет и быть не может. Но мог возникнуть конфликт между двумя ветвями гильдии путешественников? Между, практически, родственными структурами, делающими одно дело! Я себя от таких, как они, не отделял. Да, я мог в чём-то больше, но мне многого и не хватало. Того, что было у этих. А именно удобств в путешествиях с совершенной техникой перемещений.
    Правда, у боевиков на руках ничего такого, вроде джампера, я не заметил. Ни часов, ни напульсника с дисплеем. Постарался мысленно восстановить, как выглядели их левые руки и ничего что искал не увидел. Рук вне рукавов и перчаток не видел вообще, но рукава были обтягивающими и не топорщились от какого-то неестественного дополнения на запястье. Тонкие перчатки незаметно уходили под рукав. Но сомневаться в словах Лейлы смысла не было.
    И раз они пришли бороться со мной, значит считают неверным, что я могу свободно, безо всякой техники, проходить в разные моменты времени. И, значит, вся разница заключена в том, что я свободен. Они же зависят от машины и подвластны программе, заложенной в неё…
    — Валера!
    Лейла трясла меня за плечо. Я только сейчас это осознал.
    — Да? – отозвался я, стараясь вернуть себя к действительности.
    — Ты что, меня не слышал? Твою Лику хотят убить!!!
    — Я это понял.
    Я с удивлением смотрел на Лейлу. Она молодец! Заботится о подруге. Поэтому, стараясь успокоить, сказал:
    — И поскольку мы уже здесь, в прошлом, то можем и должны всё предотвратить.
    Планы были вернуться обратно, найти, где эти мясники у нас появились и навязать бой на своих условиях. Даже если мне со встречей незваных гостей не очень повезёт, то всё произойдёт только сегодня ночью и к этому можно будет всё в лучшем виде подготовить. Я, конечно, хотел бы чтоб все бандиты оказались в одной точке пространства-времени, но всё могло быть в худшем варианте: они, чтобы затруднить борьбу с собой, появятся в разное время и в разных местах. И ещё, по принципу камикадзе, после перехода могли ликвидировать свои машины, чтобы действовать, не оглядываясь на оставшееся время, до полной победы. На это намекало видимое отсутствие джамперов! Для меня это была бы практическая катастрофа. Точнее, почти катастрофа. Ведь тогда уже мне пришлось бы спасать каждого из своих подопечных по отдельности. И к тому же примерно в одно и то же время. И, как бы это тяжело ни было, я вынужден буду принять эти условия!
    Поэтому вопрос с предательством полковника Богданова я решил отложить на неопределённое время. Защиту своих друзей откладывать, как менее важное, я позволить себе не мог!

Глава 10. Стратегия разведки и война без объявления
    Первое, что нужно было выяснить, это время и место появления, а также размер этой группировки врагов из грядущего. То есть, необходима была разведка!
    Надеяться что всё рассосётся само не приходилось. Бандиты, люди ушлые, хорошо снаряжённые и уж наверняка подготовлены к теракту, вероятно, они продумали различные ситуации. Хотя и не всё у них получилось! Я сумел восстановиться и оказался не обездвижен во времени, как планировали стратеги уже из моего времени, играющих на стороне противника.
    Я не мог себе объяснить такое взаимодействие. О сговоре речи быть не могло, это просто совпало. Если допустить умысел, то убийства совершались с одобрения тех, кто должен заботится о безопасности.
    Я долго размышлял о вещах отвлечённых и Лейла, с выражением безнадёжности на лице, теперь села на стул и отвернулась. Негромко позвал:
    — Лейла!
    — Я – Лиля! – даже не шевельнувшись, возразила она.
    — Нам с тобой сейчас нужна связь. – продолжил я, не обратив внимания на интонацию.
    — Зачем, интересно!
    — Ты должна обзвонить всех и предупредить.
    — О чём и что это даст? – она явно была настроена негативно.
    — Скажешь, чтобы друзья сегодня ночью исчезли. Не откликались на звонки, а лучше, отключили бы до утра связь…
    — А сам?.. – по-прежнему вяло спросила Лейла.
    — Что, «а сам»? – не понял я.
    — Почему сам не позвонишь?
    Да, действительно, почему же я не могу позвонить сам? Та причина, которую я знал, была не для посторонних. Не объяснять же Лейле, что нахожусь под надзором ФСБ и мой телефон наверняка прослушивается ими. И раз они меня предали, мне необходимо было оберегать свои контакты. И, кроме того…
    — У тебя лучше получится! Тебе поверят все. А я тут только без пяти минут знакомый!
    — Позвони Анжеле, она тебя знает лучше! И пусть она расскажет всем.
    Играть по моим правилам Лейла не хотела, а я не мог принять её условия.
    — То есть, ты хочешь, чтобы я делал всё один?
    Мне надо было, чтобы у девушки шевельнулась совесть. Свалить всё на своего спасителя... Мне одному, биться было бы всё-таки привычней.
    И Лейла повернулась, посмотрела в глаза.
    — Ты же всё можешь! А у меня и телефона нет.
    — Я, конечно, постараюсь, но ведь не бог, всего не умею! И мне нужна только защита на случай моей неудачи. Если ничего не выйдет, хочу остальным дать шанс.
    Увидел в глазах восточной красавицы понимание.
    — Что же ты раньше не сказал! Но у меня телефона действительно нет! Как же звонить?
    — Да. – сказал я. – Телефон – это действительно, не вариант! Их теперь два.
    Лейла удивилась:
    — Как два?..
    — Очень просто! – пришлось всё объяснять детально. – Мы с тобой сейчас в этой реальности не одни. И у каждого из наших двойников есть свой телефон… Он у тебя с одной симкой?
    — Да!
    — Жаль! Потому, что ты могла бы легко пользоваться второй для своей связи. А с одной два телефона не потянут, сеть выберет одного и другому связаться не выйдет.
    — У меня их и так нет! Мой телефон остался там... откуда мы пришли.
    — Верно. – вздохнул я. И тут же пришла новая мысль. – У тебя есть сестра-двойняшка?
    — У меня только два младших брата. Они ещё в школе учатся.
    — Тогда обойдёмся без телефона! Переоденься, и вперёд, в институт!
    Несколько секунд Лейла смотрела и молчала. Потом вдруг поняла:
    — Я вчерашнее… то есть, сегодняшнее расписание отлично помню!
    Сказала и кинулась искать себе одежду, так как до сих пор оставалась в своём пёстром домашнем халате, на котором, мне всё мерещилось, где-то на вспоротом ножом месте расплывалось большое багровое пятно.

    Было всё ещё утро, и институтские коридоры были забиты беспокойными студентами. География МГИМО мне недоступна, пробирался за Лейлой непонятно где и неизвестно куда. Она шла быстро, не оглядываясь, приходилось не отставать. Переходы, лестницы, снова переходы… Наконец, мы чуть не сбили девушку, намертво вставшую впереди в узком проходе.
    Перед нами с широко распахнутыми глазами стояла… Лейла, оригинал моей в данном отрезке времени. Двойник и оригинал с некоторыми отличиями в одежде, замерли, вглядываясь друг в друга. И я стоял и смотрел.
    Нас стали уже порядком толкать, место узкое, не предназначалось для остолбенелого стояния. Спешащие мимо не только толкались, но и старались высказать всё, что думают о таких, как мы. Первой очнулась моя попутчица:
    — Ли, давай пройдём и поговорим где-нибудь!
    И она стала мягко подталкивать дубля обратно к более свободному пространству. Вскоре мы втроём остановились в каком-то коридоре у окна.
    — Я – это ты! – заявила моя Лейла. – Только из завтрашней ночи. На нас напали и…
    Напрасно она взялась рассказывать обо всём. Надо покороче. И я перебил:
    — Где остальные, кто был тогда на встрече со мной? Необходимо поговорить со всеми. Девчонки, найдите и приведите всех сюда. Я буду ждать!..
    Видеть рядом этих зеркально-одинаковых вызывало головокружение. Казалось, делают всё синхронно. Завтрашняя Лейла, которую я решил для себя наградить ником «Три девятки», быстрым движением заправила длинную чёлку за ухо, и дубль, чуть не опередив, произвела то же самое. Она, местная, тут же сказала двойнику:
    — Потом всё объяснишь! Я пойду перекушу, наши меня там ждут.
    — Я с тобой! – тут же вцепилась ей в рукав, двойняшка. И повернулась ко мне: – Мы быстро!
    Эта парочка тут же растворилась в беспокойной толпе.
    Ждать для меня всегда было худшим из бедствий. К тому же слишком много своих дел пришлось оставить на потом: спасти Юльку, брошенную перед нападением странствующей банды головорезов; выяснить точку в пространстве-времени, откуда они появились у нас; И докопаться до причин предательства, навестить Богданова.
    И когда подумал о полковнике, вспомнил записку, оставленную лежать в заднем кармане джинсов. Я же так и не прочитал что в ней было.
    Достал её из кармана, развернул. Там был такой, написанный от руки, текст:
    «Что тебе здесь нужно? Вали к себе, смердячий временщик. Всю вашу дегенеративную шайку мы обязательно перебьём, в каком бы времени вы не прятались».
    И подпись: «Группа Ясное Завтра для Всех».
    Да, крутотень! Нечто подобное этому я и ждал. Может быть не в настолько грубой форме, но на пожелание всех благ рассчитывать не приходилось. У них домашний огнемёт, угрозы, оскорбления. Да что же это за такое светлое завтра? Какая-то душная и бесчеловечная пропасть впереди!
    Я смял бумажку и собрался сунуть в мусорную корзину у стены, но перед глазами снова появился текст. Не в смысловом, а в чисто зрительном восприятии. В подписи было знакомое: «Я…З…д…В», выделенное заглавными буквами название этой фашистской группы, и имевшее отношение к словам Богданова: «Ты не встречал такой аббревиатуры: ЯЗДВ».
    В настоящем времени Богданов встретить такое не мог. И в будущее полковник не ходил. Вывод один – он получил это от какого-то путешественника во времени. Тут же стало понятным появление вещества, каким где-то в Новгородской области отравили мою способность к перемещениям.
    Это было двадцать третьего, то есть, сегодня. Богданов с почти бессознательным моим дублем сейчас катит по дороге на Выборг. Застать его в Москве смогу только этой ночью. Снова контакт с перстнем. Тусклое мерцание и выход в пустом тёмном коридоре института. Ночь. Звоню Богданову и он ответил на удивление быстро.
    — Юрий Маркелович, доброй вам ночи! У меня к вам пока только один вопрос. Я расшифровал аббревиатуру Я,Зэ,Дэ,Вэ. А теперь вспомните и скажите, при каких обстоятельствах вам встретились такие буквы?
    — Я же сказал, Валера, я не помню!
    — Тогда попытаюсь освежить вашу память! Когда меня накачивали этой гадостью, у ваших медиков была какая-то цель! Вспоминаете? Какая это цель? И кто вам это подкинул? И ещё, зачем вам понадобилось лишать меня способности к перемещениям? Чем я вам, Богданов, перешёл дорогу? И что у меня, чёрт побери, пенсионер Голдобин, полковник в отставке, делал в комнате на Малом Каретном?
    — У тебя, Валера, какие-то непроверенные сведенья…
    — Я, Юра, сведенья жизнью проверяю. Меня сегодня ночью должны были убить. И вместе со мной ещё семерых, ни в чём не повинных. Мне уже надоело спасать себя и своих друзей от ваших добрых намерений! Так что, не ври больше, если не мечтаешь, конечно, стать соучастником убийства.
    — Серьёзное обвинение... – по-прежнему спокойно сказал Богданов.
    — Юра, не крути! Я хочу знать всё об этом. И меня не остановят никакие запреты и ограничения.
    — Я понял! – вздохнул он, похоже наконец до полковника стало доходить. – Давай поговорим об этом. Я пока на Мичуринском проспекте, семьдесят. И буду здесь ещё примерно час. Мне тебя дожидаться? Ты сейчас где, Валера?
    — Ты на каком этаже? На одиннадцатом? Жди! Я уже почти у твоей двери.

    — Как ты прошёл? Сюда посторонних без сопровождения не пускают.
    Богданов, только открыв дверь, сразу увидел меня в коридоре.
    В написанном я пропустил все неглубокие, тактические переходы в прошлом и будущем, поездку на транспорте и проход во вневременном состоянии через все защитные рубежи этого здания. Признаваться в этом человеку, действующем в интересах врага, не стоило.
    — Всё! Нет времени на глупый трёп… Зайдём и поговорим конкретно!
    Те двадцать минут, что мы провели в Богдановском кабинете, открыли глаза на многое. То, что он поведал, было служебной тайной высшего уровня, о которой никому из несведущих знать не полагалось!
    Я начал с лёгким скепсисом:
    — Итак, Юрий Маркелович, чем вы изволите поделиться со мной сегодня?
    — Начнём с того, – начал делиться он, – что этот канал связи был открыт год назад. На стене в подвале появлялись надписи. Сперва на них никто внимания не обращал, считали, что кто-то из своих балуется, но когда в прошлом году кто-то среди других обнаружил эту запись, всё поменялось!
    Богданов порылся в своём столе и извлёк оттуда листок, на котором был отпечатан следующий непонятный текст, напоминающий, в лучшем случае, программный код:
    «05.05.2019-15.27UT1-SSJ100-56.58.06N-37.24.07E-41/78».
    Я покрутил в руке листок и протянул обратно Богданову. Просто набор цифр и латинских букв, исключая, пожалуй, какую-то прошлогоднюю дату в самом начале.
    — Я вижу, ты тоже не сразу понял. Это время, координаты и точное соотношение жертв к количеству пассажиров самолёта Суперджет-сто в Шереметьеве, пятого мая того года.
    Теперь мне немножко стало понятно, что записано на этой бумажке. Но в факте записи я ничего, касающегося себя, не увидел. Действительно, и меня в прошлом году это несчастье не оставило равнодушным. Но не настолько, чтобы непременно записывать это на стене в подвале… По-моему, в этом была какая-то детская впечатлительность с желанием непременно показать это всему миру. Я покачал головой, спросил:
    — И?..
    — Ах, ну да. – спохватился Богданов. – Дело в том, что запись эта в подвале была замечена второго мая, за три дня до катастрофы…
    Тогда ясно! Если бы я из будущего захотел связаться с кем-то в прошлом, я бы тоже примерно так и поступил. Примерно, но не точно! Ведь я могу не только оставить граффити на стенке, мне надёжней было встретиться, чтобы всё объяснить. Уж тем более, если бы надо было что-то такое предотвратить и спасти!
    Усмехнулся:
    — И ты, Юра, думаешь, кто-то добренький там думал о спасении пассажиров? Что-то не верится!
    — Считаешь, это сделал враг?..
    — Если была возможность написать, то почему не сказал, не объяснил? Это очень похоже на рекламный ход, где для глянца добавляют таинственности! Если бы это меня волновало, я постарался бы добиться большего…
    Богданов вздохнул.
    — У нас все думали, что… Да и я сейчас так думаю: просто в будущем придумали такой способ экономичный для связи с прошлым… У нас после этого поставили там камеры. И круглосуточно всё записывалось и записывается уже почти год. Появились с тех пор ещё две записи. Только две! Момент появления каждой чётко зафиксирован. Но надписи появлялись сами по себе, их никто не писал. Как технически это происходит, наши специалисты пока не в курсе. Да и красителя никакого там нет. Изменены какие-то свойства поверхности старой краски и всё! А буквы и знаки, как на эталоне. Ровные и аккуратные, как с принтера! И проявляются меньше, чем за секунду, практически, мгновенно!
    — Вернёмся к вопросу об отравлении! – я устал обсуждать не касающиеся меня вопросы.
    — Это не отравление. – возразил Богданов. – Сперва на крысах и собаках испытали…
    — Ты можешь называть это как угодно. – я окончательно разуверился в своём «друге» и говорил уже без тени уважения. – Это отравление! Я только к четырём утра смог восстановить свои способности. И если бы не смог, как минимум, мы получили бы сегодня три трупа. Как минимум! Скорее всего, их было бы не меньше восьми. И я хочу знать, к чему было всё это, что вы с информаторами из будущего затеяли?
    Я агрессивно давил, не давал возможности увильнуть. Все эти разговоры у Богданова были только для моего отвлечения. А лично мне сейчас необходимо было знать всё и немедленно!
    Помолчав, Богданов произнёс:
    — Я в тупике!
    — Нет тупиков, из которых не выйти! Расскажи, сними с себя лишний груз ответственности. Ты же знаешь, я всё выясню и без твоей «честности». И смогу сделать это уже вчера или ещё через десять лет… В конце концов, когда-нибудь гриф секретности с этого дела будет снят. Так какой тебе смысл уходить от ответа сейчас! Не терпится стать соучастником убийства?
    — Одну минуту! – Богданов поднял руку, призывая чего-то ждать.
    Он встал, прошёлся по кабинету, плотно задвигая шторы на окнах. И на приборе на своём столе нажал что-то.
    — Кабинет сто одиннадцать. Режим наблюдения вэ. – сказал громко.
    Мне было это всё неинтересно, я нетерпеливо ждал, решится ли Богданов на откровение после окончания своих шаманских камланий.
    Он дождался от прибора какого-то знака, вернулся, снова сел рядом и начал:
    — Ещё до твоего приезда, полгода назад, в ноябре, там в подвале появилась надпись: «Объект 354Е опасен. Необходимы ограничение в информации и контроль за перемещениями».
    Я постарался это осмыслить, для себя перевёл на понятный язык. И спросил:
    — Триста пятьдесят четыре «е» – это я?
    — Да. – быстро мотнул головой полковник. – И поскольку я с такой постановкой не был согласен, ко мне в помощники подставили полковника Максима Денисовича Сашко из УСБ. УСБ – управление собственной безопасности. Кому-то сверху показалось, что надёжней будет контролировать своих, чем не верить предостережению. И я фактически уже полгода представляю просто штатную единицу. И мои доводы большей частью игнорируются. Когда ты мне звонишь, соединение идёт через контрольный сервер…
    — Покороче! – потребовал я. Мне вообще их внутренние разборки были неинтересны. Немножко волновала судьба иных, проданных этими федералами и невиновных ни в чём.
    — Так вот, в начале этого мая появилось новое сообщение. Полный текст мне неизвестен, я уже сказал, меня ограничили. Знаю лишь, что он мелким текстом занял два квадратных метра. И там был какой-то химический рецепт. Его несколько дней синтезировали в лаборатории, а потом испытали на собаках и крысах. А сегодня испытали на тебе… Я был уверен, что это безопасно…
    — Ты прав, это опасно только для меня и моих друзей. Для крыс безопасно совершенно! Скажи, чем провинились мы? Почему ваша служба выбрала нас врагами? Неужели для того только, чтобы оправдать бюджет и связь с божественными клеветниками? Я никогда, слышишь, никогда не был врагом! А тот, кто в подвале пишет хитроумные граффити, никогда не станет другом! И такое будущее необходимо исправлять. Когда спасу своих друзей, я не оставлю камня на камне от этого вашего будущего! Клянусь!
    Богданов молчал и не возражал. А я уже слышал, как по коридору бегут эти трое вооружённых из охраны, с приказом непременно задержать меня. Не знаю, вызвал их Богданов, со своим «режимом вэ» или ещё была какая-то другая причина? Но я успел узнать всё, что было нужно. Пришла пора двигаться дальше.

Глава 11. Ход конём
    В этот самый день пять лет назад Зеро понял, что Ольга и есть та женщина, для которой он будет готов на всё. Они, каждый для себя, это поняли вместе. И сегодня в этот торжественный день Ольга подарила ему тот нож, с которым она эти пять лет была готова сражаться до конца. Рукоятка из тёмного берёзового капа, которую выточила сама, и лезвие из титана со следами последней алмазной заточки.
    Сам Зеро подарил Ольге, заказанный ещё в прошлом году к этой дате, кулон с полированным редким сиреневым реголитом аж в двадцать карат. Правда, теперь уже это вообще ничего не стоило. На Луну в этом году уже мог слетать любой идиот и теперь такие камни заполнили рынок.
    Гостей в этот день у них не было. Ещё в прошлом году третью поисковую группу, как мягко было сказано, распустили, и теперь каждый распущенный старался по-своему сжиться с мыслью о поражении. Таймруферы, которые ещё недавно назывались фри джамперы, победили, а людская цивилизация потерпела сокрушительное поражение.
    Кто теперь возьмётся сделать невозможное и спасти этот жалкий, безумный мир?
***
    Мне так казалось, воздух вокруг стал пахнуть несвежим, помесью жжёных человечьих костей и кислой людской крови. Мне давно не было так гадко, меня мутило, за мной, выдыхая в затылок смрад, двигалось что-то тёмное, холодное и неживое.
    Юлька, вытащенная мной и Лейлой из того ночного кошмара, сидела в обнимку со своим дублем и всхлипывала ей в плечо. Здешняя Лейла наливала в стакан воду, и при моём появлении так вздрогнула, что выронила стакан из рук и он со звонким хрустом рассыпался мокрыми осколками по полу.
    Я торопился:
    — Пойдём, Юля, нам уже пора уходить.
    Я думал, что она сразу согласится и никаких проблем у меня не будет, но эта моя спасённая Юлька отрицательно помотала головой. А её дубль посмотрела на меня обвиняющим взглядом, как будто я предложил что-то скверное и неприличное. Времени до появления врагов оставалось всего ничего и я обратился ко всем:
    — Девочки! Мы изменить ничего не можем. И твоего двойника, Юля, – я посмотрел на здешнюю Юлю, – здесь быть не должно. Для вас остаться вместе с ней опаснее, чем когда она уйдёт. Вы обе безвозвратно исчезнете и вас никто не спасёт! Юлька, – сказал для своей, – давай, это всего лишь небольшой реверс. Я без тебя не уйду!
    Может быть они не все были со мной согласны, но шансов меня остановить у них уже не осталось. Я взял свою Юлю за руку и заставил встать, обхватил и крепко прижал к себе. Про то, чтобы дышать-не дышать, объяснять было поздно. Перстень на кончике мизинца вздрогнул, свет моргнул и засиял васильковыми сполохами.
    И реальность отступила... Остановил реверс как раз после момента, когда мы с Лейлой отправились в институт.
    Юле, после того, как мы вернулись в уже опустевшую комнату, я дал отдышаться около минуты. Не загружал при этом своими планами, когда отдышалась, заставил переодеться и за руку повёл в институт. Там, когда мы оказались в том месте у окна, где меня оставили обе, убежавшие на обед, Лейлы я стащил перстень с мизинца и спрятал в карман, чтобы уменьшить скорость реверса и повысить точность попадания. Снова прижал к себе Юлю, только в этот раз в ухо негромко предупредил: «Задержи дыхание!». И, выбирая дорогу, аккуратно вышел спустя лишь несколько секунд, после своего перехода на встречу с Богдановым. Без перстня мне это было по странности легко, и, когда мы вышли в реал, здесь снова коридор кишел студентами. На нас, как и на моё предыдущее исчезновение, никто внимания в такой обстановке не обратил.
    Юля, конечно была не в себе, но в последний раз справилась лучше. Она уже не выглядела размазнёй, выдохнула-вдохнула и спросила, поправляя причёску:
    — Что теперь?
    — Дальше встречаемся с нашим коллективом, – пояснил, – они сейчас сюда вернутся. Обговариваем планы, потом вы будете обсуждать свои проблемы, а мне идти воевать!
    — Ясно!
    Не знаю, что тебе, девочка, ясно, но у меня тут всё от ясности было далековато. Я с ужасом думал о том как разрулить ту запутанную ситуацию, которую создал сам.
    Возможно, стоило бы, прыгнув в завтра, начать с просмотра видеозаписей в коридорах общежития 2. Но опасался, что мне придётся долго подбирать к этому ключики. Ведь время не вернёт то, что случилось в прошлой реальности. Время постоянно создаёт реальности новые. Впрочем, сначала надо было выяснить, где у них в общежитии расположены камеры и стоит ли из-за них морочить голову. Ведь для того, чтобы снова встретить эту банду из тёмного будущего, необходимо было совершить тяжёлый обычный реверс в моей собственной действительности, ограниченной только моими шагами в прошлом и будущем, чтобы выйти к моменту, где они, эти четверо, оказываются в общаге вместе. И не знают ещё, что борьба со мной уже безнадёжно проиграна. Если попытаться сделать это быстро, с помощью камня, реальность изменится и этих отморозков по тем координатам со стопроцентной вероятностью не найду.
    А обычный, реверс пройдёт болезненно, он сотрёт для меня действительность нынешнюю, чего я очень не желал! Ведь всё, что произошло, точнее произойдёт сегодня ночью, показало, что неудача с Женькой Калашниковым была всего лишь маленькой неудачей. И я здесь могу найти надежду у тех, кто всё понял и не считает это божьим бичом. Жизнь, которая складывалась сейчас должна привести к новым и, быть может, самым выдающимся свершениям.
    Вернувшиеся с обеда студенты очень удивились быстрому появлению из ниоткуда второй Юльки. Даже Лейла Три девятки глядела на нас в изумлении. Но это длилось недолго. Рассказывать мне ничего не пришлось, они всё, что должно случиться ночью уже обсудили. И Тим сказал:
    — Надо побеседовать, как нам справиться с нападающими или избежать их нападения…
    — Избежать... – начал было Лёха.
    — Вообще, кто они такие? Что им надо?.. – перебила его Натали, глядевшая не моргая.
    — Для меня это почти такая же тайна! – ответил я. – Что им надо, не знаю. Но это очень серьёзная сила, они смогли выйти на ФСБ и привлечь их к сотрудничеству… Я говорю, как есть и ничего не придумал...
    Это я добавил потому, что у большинства в глазах сразу же засветилось недоверие. Не могли они понять, почему у потомков выросли настолько длинные руки, и как федеральные органы, призванные справляться с любыми вражьими намерениями, не смогли увидеть явно опасные поползновения «доброжелателей», явившихся из далёкого далека.
    Лика подошла и прижалась ко мне. Чтобы не сомневался, что она мне верит. Натали покачала головой весьма откровенно. А Аля сказала:
    — Да, верю я! Только страшно всё это настолько, что верить не хочется…
    — Откуда у тебя такие сведения про ФСБ?.. – спросил Тим.
    Лика крепко сдавила мне руку и сказала:
    — Знаешь что!..
    Я, чтобы успокоить её, осторожно провёл ладонью по щеке. И ответил Тиму:
    — У меня там друзья!
    — Уборщица и дворник? – съязвил Тим.
    — Один – полковник Богданов. До прошлого года именно он вёл все дела по путешествиям во времени.
    — И что, он так тебе всё взял и рассказал?
    Я понял почему Лика так отрицательно реагирует на этого Тима. Он был заведомо настроен против меняа.
    — Нет, я вынудил его сказать правду! Я это умею.
    — А я знаешь что умею?.. – парень продолжал обострять.
    И тогда сначала Лейла Три девятки, а потом и её Юлька оттеснили парня от нас с Ликой, показав, что не позволят Тиму вести себя настолько агрессивно. От этих девчонок я поддержки не ожидал. Думал, они молчали именно потому, что, как и Натали, не были согласны со мной.
    — Нам надо уйти и спокойно всё обсудить! – неожиданно вступился и Лёха.
    — Уйти и пропустить лекцию? – испугалась Лика. – Да ты что?! Завтра коллоквиум…
    — Если сейчас не обсудим, коллоквиум будет у всех! – Лёха применил особую интонацию в слове «коллоквиум», и это прозвучало как «крышка» в плохом смысле слова.
    — Нет! – возразил я.
    И все, даже Тим, посмотрели на меня в изумлении. Разъяснил:
    — Мы изменили предшествующие условия и будущее тоже изменится! Что будет после, никому не ведомо. Это как игра. Мы сделали ход и чем ответит на это противник не знаем. С одной стороны можно надеяться, что ночь назавтра будет без критических осложнений, но всё же вероятность такого исхода не выше чем пятьдесят на пятьдесят. И я боюсь… – я замолчал, так как действительно боялся. Не мог забыть, как при мне убивали. Как лежала на полу со стеклянными глазами Юлька, как криком захлебнулась Лейла. И только потому, что я пришёл их спасать и не сумел этого сделать. И теперь все эти ребята были в точно такой же опасности. Страх был за каждого из них. Даже за этого Тима.
    — Что нам делать? – спросил Тим, быстро сообразивший, что в противлении мне, он рискует остаться в меньшинстве.
    Сперва хотел сказать: «Ждать!», но уже по глазам видел, что пассивная защита не для них. И мой ответ «Не знаю» они бы тоже не приняли. У меня оставался один вариант: подготовить всех к борьбе на поле противника, познакомить с путешествиями во времени! Пытаться обучить этому всех – иллюзия со всеми вытекающими последствиями, но надежда, что хоть кому-то это будет по силам была не беспочвенной. И, значит, попытка имела смысл.
    При таком общем подъёме, показалось, результат должен быть лучше, чем тогда с Женькой. И я сказал:
    — Попробуем бороться!
    И с удовольствием увидел, как вспыхнули у них глаза.
    Натали тут же в шутку предположила:
    — Что, начнём вооружаться?
    Она конечно не догадывалась о каком оружии я думаю.
    — Даже не сомневайся! – пообещал.
    — Велосипеды-петарды, хлопушки-рогатки?.. – Натали было трудно остановить. Это была не ирония, это была озорная шутка, все оживились.
    — Пёрышка от воробья тебе будет достаточно! – с серьёзным лицом сострил и Тим.
    И Лёха хлопнул его по спине. Как ни странно, у всех было хорошее настроение. Лика у моего плеча вздрагивала от смеха. Аля и Натали тоже улыбались и местные Лейла с Юлей улыбались вместе с ними. У сегодняшней Юли нервно вздрагивал уголок рта. Лёха заразительно хохотал, а Тим с трудом пытался скрыть своё веселье, плотно сжимал губы и старался сделать серьёзное выражение лица. Но в конце не выдержал и прыснул.
    Только Лейла Три девятки, которая стояла рядом с Ликой, даже не улыбнулась. У неё было немного печальное лицо. Верно потому, что она понимала насколько трудным будет бой и ненадёжной вся та непрофессиональная подготовка к сражению, что я затевал. Мне показалось, она поняла сразу всё, что я ещё только предполагал.
    Институтский коридор почти опустел и нам, наплевавшим на лекции, пришлось тоже шевелиться. Пора было делать ход конём.
    Сперва кто-то предложил нам снова подняться на шестой этаж общежития, в комнату Лейлы и Юльки. Но у нас ещё появилось два дубля, которых не было в тот раз. В расширенном составе там стало бы очень и очень тесно.
    Натали сразу сказала, что знает в подвале одно помещение, где нам никто не сможет помешать. Мы сразу двинулись туда. И пока по двору шли к общаге, я вдруг почувствовал, как всё поплыло перед глазами. Опасаясь не ко времени потерять равновесие, я резко вздрогнул. И Лика тотчас среагировала, потянула меня за руку и заставила остановиться.
    — Что с тобой?
    А я и сам не знал. Рядом остановились все. Я хотел успокоить: «Всё нормально!», но Лейла Три девятки, сказала:
    — Он устал!
    Да, возможно и так. Три девятки догадывалась об этом лучше остальных.
    А местная Лейла-один, её двойник, тут же вызвалась:
    — Я ему куплю капучино с булочкой…
    И тут же исчезла с моего горизонта.
    Как сегодня, меня давно уже не гоняли! И мне не хватало теперь дополнительного источника энергии: одной булочки с капучино и заботы друзей. И я из благоразумия от всего этого отказываться не стал.

    Сидеть в пустом подвальном помещении оказалось не на чем. Мы все остались на ногах. И я выстроил моих учеников всех перед собой: Лёху, Алю, Тима, Лику, двух Юлек, Лейлу, Натали и Лейлу-Три девятки.
    — Первое, что вам необходимо знать… – начал я. – это не совсем приятно, но пока я рядом, это безопасно! Я для начала покажу каждому из вас, что это такое, переход во времени. Есть желающие попробовать?
    По глазам я сразу определил тех, которые горели желанием стать первыми. Парни оба геройствовать не торопились, а из девушек, к моему удивлению, первой вышла Юля, которую я привёл из завтра. Я думал, что она напугана предыдущими прыжками. К тому же она уже была знакома со всеми видами переходов. Но я не стал её останавливать. Повернул к себе спиной, нужно было, чтобы она ощущала себя водителем, который решает всё сам. Потом заставил правую руку протянуть за спиной, взялся за неё своей левой и сказал:
    — Сейчас мы пройдём вперёд, и без выхода вернёмся. Это секунд пять-шесть. А сейчас вдохни и задержи дыхание. Глаза не закрывай.
    Я сказал это негромко, но так, чтобы все слышали. И сразу, почувствовав контакт с её ладонью, легко вытолкнул нас через шлюз в тускло засветившееся багровым короткое путешествие. В реверсе потом пришлось задержаться почти до самого момента начала нашего прыжка. В помещении была давка бессистемно двигавшихся теней. Мы кое-как протиснулись на свободное пространство и тут же выпали в реальность.
    — Опа! – сказал кто-то из парней. – Это уже всё?
    Для них мы пропали и тут же возникли. Аля пошутила:
    — А где же обнимашки? Я думала будет что-то похожее на секс. В смысле…
    — Подь ты, нашла тоже секс! – сказала Натали.
    Нас окружили. Юлька дышала тяжело, но улыбалась. Для малоподготовленного человека те пятнадцать секунд могли показаться вечностью! Да, мы пробыли немного дольше из-за столпотворения, начавшегося очень некстати. Пришлось выбирать самую низкую скорость реверса, чтобы ни с кем не столкнуться при выходе и оказались в реальности только через секунду после исчезновения.
    Я сразу заметил смарт в руках у Али, она всё это снимала. Пришлось навести порядок в самом жёстком смысле:
    — Аля! Дай-ка твой смарт!
    — Это зачем? – удивилась она.
    — Для безопасности!
    — Какой-такой безопасности?
    — Ты, как только кто-нибудь найдёт твои съёмки в сети, подпишешь нам всем, и себе, в том числе, смертный приговор. Сейчас в истории для будущего нельзя оставлять такие грубые подсказки. На нас снова выйдут наёмники и постараются завершить начатое. У них цель… – я посмотрел каждому в глаза – ...уничтожить нас физически.
    Мне важно было, чтобы они это поняли. Три девятки кивнула в ответ. Она, вместе со своей Юлькой, догадывалась о том, что я мог видеть там, в их комнате. Остальные притихли. Натали, неожиданно ставшая серьёзной, негромко сказала:
    — Убери, Сашка, всё из своего смартфона! И давайте все будем поосторожней! Не хочу так глупо закончить, когда всё только начинается.
    — Может, не стоит и начинать? – неожиданно сказал Лёха. – Ведь мы будем бороться с последствиями того, что делаем сейчас сами! Будущее зависит от прошлого. Как говорится, лучше предотвратить, чем потом бороться с последствиями.
    — А, вообще, с чем мы боремся? – спросила здешняя Юля.
    — Если ты не заметила, мы за свою жизнь боремся! – ответила ей Три девятки.
    — Я хотела только спросить: почему? – та Юля не сдавалась.
    Все сразу затихли и некоторые, в ожидании ответа, посмотрели на меня. Пришлось выкручиваться, тщательно фильтруя слова:
    — С кем мы боремся, я могу только предположить, если вам, конечно, это интересно. На данный момент у меня проверенных данных нет, но многие факты говорят за то, что в будущем развернётся какая-то борьба с такими, как я, свободными в выборе перехода без особых для этого приспособлений и разрешений. Первым, кто на меня напал, был непрофессионал, энтузиаст какой-то. Но он был нацелен на меня и у него на руке была машина времени. И я знаю, что пришёл он сюда где-то из начала сороковых годов этого столетия. Он оставил после себя баллончик с какой-то отравой, на котором была дата его изготовления. У тех же, что напали сегодня ночью, на руках никаких приспособлений не было.
    Я вопросительно глянул на Лейлу Три девятки и на Юльку-из-завтра. Юлька навряд ли что помнила, но Три девятки всё-таки кивнула. Впрочем, из здесь находящихся, только одна Лика видела действующую машину времени.
    — Я не уверен, но предполагаю, что конфликт произошёл из-за контроля над временем. – закончил я своё выступление.
    — Война во времени – это что-то! – искренне восхитился Тим, тут же придумавший название ещё не случившемуся конфликту.
    — Так почему мы не можем, если это так плохо, прекратить войну и не нарываться? – продолжал давить Лёха.
    — Лёша, очнись! Даже если ты сдался, то война уже началась и твой пацифизм тебя не спасёт. – спокойно сказала Три девятки.
    Я смотрел на эту Лейлу всё в большем удивлении. Война началась! И нам, чтобы выжить, ничего больше не оставалось, только сражаться до конца. Ух и сильная девочка! И, похоже, она этой речью убедила сразу всех. Лёха больше не возражал.
    — Тогда давайте начнём! – предложила Аля.
    Натали, подняв общее настроение, вялым и без капли восторженности, голосом протянула: «Ура-а». И мы, отсмеявшись, начали.
    Ознакомление с переходом прошли почти все, Лейла Три девятки только не стала. Я принял это с пониманием… С остальными всё вышло нормально, Лике мне ничего объяснять не надо, она всё знала и так!
    А последним стал Тим.
    — О! – сказал он после выхода. – Это каждому надо испытать! До сих пор не верится. Как, вроде, галлюцинация…
    — Это не всё! – тут же сказал я, пока все не успели начать расслабляться. – Теперь надо, чтобы каждый из вас попытался сделать это самостоятельно! Только по очереди и под моим контролем.
    Мне не хотелось разыскивать их по всем возможным действительностям, если их без опыта туда занесёт. У меня на это могла уйти вечность.
    Первым поднял руку сам Тим. Похоже, ему действительно нравилось. Я поставил его перед собой, лицом к лицу, а всех остальных расставил подальше, к стенкам, и велел:
    — Что бы ни случилось, стойте так, и близконе подбегайте! – я помнил в каком безобразии приходилось возвращаться первый раз. И потом сказал Тиму: — Как происходит переход ты знаешь. Попробуй представить, что тебе это сейчас предстоит. Представил? Тогда напрягись, выскользни из реальности и направь себя на мгновение вперёд.
    Я видел, как Тим делает усилие, тужится… Но ничего из этого не выходит. Так длилось почти минуту, пока не закричала Юля. Я в удивлении посмотрел на неё. Это была местная Юля, она стояла повернувшись к пустому углу с открытым ртом и изумлением в глазах.
    — Что с тобой?
    — Я… это... Юля, она пропала…
    Я окинул взором контингент. Все были здесь, кроме, пожалуй, Юли-из-завтра. Вспомнилось, что они, как двойняшки, всегда старались держаться рядом. Во всех временах и в любом окружении…
    Пошутить, выскользнув из помещения, она не могла! Да и никакого движения вокруг себя я не ощутил, пока следил за Тимом. Значит, произошёл фактический бросок во времени? Если только не какое-нибудь похищение, связанное также с переходом во времени.
    — Все стоят на своих местах! – рявкнул я, увидев, что Аля собирается покинуть свою точку и начать искать пропавшую подругу. – Стоим и ждём! Всё в порядке.
    Первой мыслью у меня было вернуть всё к моменту пропадания, убедиться что это так, и попробовать перейти за ней. Но это, если только получится последнее, я смогу попытаться сделать всегда, поэтому решил, что лучше будет немного подождать и дать шанс девушке поступить самостоятельно.
    Юля появилась минут через десять, когда у меня надежда на её возвращение стала таять, а все, устав стоять недвижно, начали менять позу. И, когда Юлька-из-завтра возникла в том же углу, по помещению пронёсся вздох облегчения.
    Она сама дышала безмятежно и, когда её глаза встретились с моими, на губах появилась смущённая улыбка. Я понял, что Юлька хочет извиниться за случайность, что с ней приключилась. Она не понимала, что я горжусь ей, почти как отец может гордиться дочкой, сделавшей первый самостоятельный шаг. Для меня это было очень важно.
    Глядя на этих Юлек, снова стоявших рядом, я молчал. Утрясал внутри себя этот свершившийся факт. Потом сказал:
    — Молодец! – это одной только Юльке-из-завтра. – Я, Юля, горжусь тем, что смог научить тебя! Если честно, я такого не ожидал! Молодец!.. Там, когда мы с Лейлой тебя оставили, ты была… В общем, ты молодец! В моих глазах ты выросла до звёздной величины!
    Я совсем не к месту вспомнил, какой нюней мы оставили её в комнате с двойниками. И, всё-таки, Аля, а за ней и Натали с Ликой стали хлопать… Юлька смотрела удивлённо, а остальные улыбались.
    — Классно сказано! – квалифицированно оценил мою речь Тим.
    А я к этому добавил:
    — У меня были ученики, но Юля стала первой, кто смог это сделать вот так, при мне. Всем спасибо!
    А подошедшая к ней Аля нежно потрепала Юлю-из-завтра за ухо, и сказала:
    — Звезда ты наша!

Глава 12. Звёздная история
    Умник Камил принёс хорошую весть. Он отыскал ту запись, которую его предшественники не могли найти уже восемнадцать лет, где эта тварь начинает свои безумные занятия. Этот баран тогда, видно, не понимал, к чему такое может привести.
    А дата съёмки удивила. Последний раз, когда мы были там примерно в это же время, они ещё и не планировали начинать обучение. Как видно, что-то изменилось, сломалось в прошлом. Они тогда ходили вокруг этого урода Скакуна и удивлялись: Ах-ах! Но видео не было ни до, ни после. Это всё поисковики знали по воспоминаниям очевидцев. И про вероятную запись тоже. А тут у нас была очень неплохая съёмка, где можно было разглядеть их лица.
    Безумцами те точно не выглядели. Ольга даже засмеялась, когда они радовались, что живой вернулась одна из них после первого своего руфинга. А, когда Зеро Ольгу тихонько отругал, она ответила, что знает точку во времени и пространстве, где их можно всех накрыть. И, там на стене, показала ему промелькнувшую в кадре надпись: «NEXT». Зеро расположение этой надписи тоже хорошо помнил…
***
    Возможно кроме Али кто-то снимал ещё, но мне почему-то кажется, что это просто совпало. Непреднамеренно и случайно. Кто-то что-то кому-то рассказал и так случилось. Внезапно Юля-из-завтра, наша «звезда», на которую все смотрели, вздрогнула и громко сказала:
    — Спасаемся! Сейчас будет взрыв!..
    Я понял, что же эта фраза значит, значительно позже, а в тот момент все, и я конечно, удивились, но никто даже не пошевелился. Сегодняшняя Юля спросила у двойника:
    — Ты чего?
    Но та уже мимо неё бросилась к выходу, на ходу выкрикивая:
    — Уходим-уходим!
    Это было гораздо убедительнее. Все тут же последовали за ней. Когда мы поднимались из подвала на первый этаж, я всё-таки догнал эту Юльку и за руку остановил:
    — Скажи, что ты увидела?
    Но она только покачала головой. Губы у этой нашей «звездной величины» тряслись, а в глазах стояли настоящие слёзы. Я подумал, что эта девочка в последнее время слишком много пережила и у неё что-то помутилось в сознании. Поэтому погладил её по руке и пообещал:
    — Всё будет хорошо!
    Она снова помотала головой и разрыдалась. Тут её окружили подруги, принялись успокаивать. И меня оттеснили. Лика снова оказавшаяся рядом, меня негромко спросила:
    — Что ты будешь делать с Юлькой и Ли? – наверняка намекая на варианты, которых я привёл из завтра.
    Для меня это был болезненный вопрос. Того будущего, от которого мы тогда убегали, больше не существовало. И, чтобы вернуть их в своё время, необходимо было городить какой-то несуразный огород, чтобы опять вернулась та кровавая ночь. Иначе им придётся жить вместе с оригиналами из сегодня без какого-либо права на такое существование. У них здесь не было ничего! А я, помнится, обещал им, что когда всё утихнет, верну обеих назад. Ссылаться на обстоятельства в этой ситуации было бы нечестно.
    Я глазами отыскал этих двоих. Юлька-два продолжала плакать в толпе подруг рядом со своим дублем, а Лейла Три девятки оказалось стоит рядом и вопрос Лики слышала. Она смотрела на меня, ожидая что же я на это скажу. Но сейчас сказать ей было нечего. Врать успокоительное или планировать невозможное нельзя. Поэтому я смотрел на неё и тоже молчал.
    Но Лейла, неплохо постигающая тонкости, понятливо кивнула и повернулась к Лике:
    — Всё нормально, Анжелка. Валера твой сегодня спас нам с Юлькой жизнь. Не ругай его за это! Мы, пока живые, тут как-нибудь сами отобьёмся.
    Вот ведь какая! Я окончательно зауважал эту Три девятки.
***
    Реверсер с химической гранатой пошёл, как и планировалось, на пятнадцать минут раньше группы. Это допустимое время изменений отравляющего вещества. Если противник после гранаты и выживет, то джампить уже вряд ли сможет. Весь эффект был в этом. Всех ликвидирует одна единственная граната, заброшенная в центр толпы, а потом появляется известная всем третья поисковая группа и кончает эту отвратительную страницу истории. Они, эти из группы, просто должны будут немного прибраться, чтобы не оставлять следов своей работы.
    К этому моменту всех семерых глупцов уже заразил своими россказнями В.Е., и их необходимо ликвидировать. Особенно важно устранить самого В.Е., которому поисковики между собой дали издевательскую кличку Скакун. И ещё важны были двое обязательных: Т.К. и Л.К. Они вдвоём, после ликвидации в двадцать девятом Скакуна, в начале тридцатых возглавили эту банду. В общем, надо ликвидировать всех! Причём снять их мёртвые тела себе на память. Потому, что в мире, в который вернётся группа, о них уже никто не будет знать. Даже в самой Службе Времени никаких данных не будет.
    Ольга спокойна, она будет делать всё уверенно и чётко. Вот Роман в последнее время стал немного нервным и с ним может быть что угодно. Зеро должен за ним следить. Ещё жаль, что Тимур заболел. Не повезло очкастому парню! В последнее время для Тимура это стало бичом, группа идёт на гарантирующее успех дело, а он по какой-либо причине, не может. Сплошная невезуха! К нему даже прилипла кличка «Невезучий Т». Он был сильным мастером экспромта, в безвыходной ситуации мог творить чудеса и какое-то время назад Зеро считал, что именно Тимур станет его вероятным приемником. Но теперь на эту роль больше годился Камил.
    И хорошо, что всё-таки он, Камил, в этот раз при деле. Его специально готовили по какому-то другому прогу и собирались направить в далёкие шестидесятые годы двадцатого века…
    — Камил! Тебя куда должны были заслать? – спросил Зеро, сидящего рядом Камила.
    — Тебе это очень интересно? – ответил тот.
    Камил всегда был такой. Любил нагнетать важности и привлекать внимание к своей персоне.
    — Мне это совершенно неинтересно. – неожиданно Роман подал скучающий голос.
    Он точно весь на нервах сидит. Зеро приходилось пытаться избежать ненужного конфликта хотя бы до момента возвращения реверсера из прошлого.
    — Как мне послышалось, тебя подводили к Аполлону одиннадцать? – Зеро отвлёк Камила на себя.
    — Врут! – без задержки ответил Камил.
    Если бы он задумался на секунду, Зеро бы тоже посчитал, что врут. Но тот ответил быстро, значит ждал такого вопроса. Лидер решил, что надо будет потом тот вопрос хорошенько провентилировать у специалистов. Но это всё уже будет когда вернутся.
    В кругу на центре площадки реверсер возник с оглушительным хлопком. От воздушной волны у Ольги даже причёска встрепенулась. Все встали и медленно двинулись ближе к реверсеру. В камере сразу появились техники из обслуживания. Стали быстро протирать-заправлять.
    Жан-Мэтт, инженер по искусственному интеллекту, подошёл к Зеро:
    — Ты смотреть документы будешь?
    Кому они нужны, эти документы! Трах-бабах, облако тумана с пылью и все на дистанции поражения, даже если сразу не упали, через пару секунд уйти уже не сумеют.
    — В архив их, Жан-Мэтт! Мы это всё сейчас сами увидим.
    Ольга уже опускала маску, Камил застёгивал кобуру на колене, Роман стоял и ждал, когда техники уйдут. Больше для него, чем для кого-либо из остальных, старший сказал:
    — Там сейчас будет очень вонять. Надеваем маски!
    Техники быстро сворачивались и выскальзывали в шлюз. Наш Джеймс Бонд спохватился и стал искать маску у себя на голове. Ольга стукнула его по плечу, на котором эта маска и висела. Роман подхватил, натянул её на голову и опустил забрало.
    — Поехали! – резюмировал Зеро.
    Они все встали вплотную к реверсеру, взялись левой рукой каждый за свою ручку и на панели появился значок готовности. Старший обернулся к окну операторов и поднял правую руку.
    Начало всегда одно и то же. По телам прошла быстрая волна. Послышался треск и всё вокруг ослепительно вспыхнуло…
***
    Пока девчонки успокаивали Юльку в тесной комнате, нам троим пришлось ждать в коридоре шестого этажа. Эти парни, которые были рядом, меня немного огорчили. Крепкий и способный Лёха оказался отъявленным пацифистом и стремился теперь нашу подготовку к защите свернуть.
    Много надежд у меня было на его друга – Тима. Но он их не оправдал, не смог даже пройти порог, достичь канала времени. Впрочем, это была лишь первая попытка.
    А Юлька-из-завтра, хоть она была девчонкой и плаксой, сумела сделать это легко, будто играючи, два раза. Правда, потом совсем сломалась.
    — Валера! – отозвался на мои мысли Лёха. – Боюсь, ничего у тебя не выйдет. Мы не сможем долго сопротивляться. У них в будущем возможности не чета нашим! И они о нас знают всё.
    Я отрицательно покачал головой, но Лёха желал непременно высказаться:
    — А у нас одни девушки вроде этой Юльки… Может лучше, чтобы они нас потеряли и не нападали?.. В конце концов ты сам выбрал такую дорогу. Мы остальные ведь не при чём!
    Он оказался ещё хуже, чем я предполагал. В глаза мне Лёха старался не смотреть, сознавая, какую подлую политику предлагает. Незаметно, не создавая никакого союза для борьбы, рассосаться, предоставив каждому самостоятельно бороться за выживание. Тим это понял сразу:
    — Ты брось ерунду говорить! – сказал он своему другу. – Себя только спасти хочешь, а девчонок как бы тебе не жалко? Да если бы я смог…
    — Понимаешь, Алексей, – перебил Тима я, – мы в своём настоящем гораздо крепче стоим на ногах. А будущее будет меняться с каждым нашим новым шагом. Не надо бояться всемогущества прогресса. Там, в будущем, они точно не боги! Поверь мне, я знаю. И то, что мы сейчас сопротивляемся, непременно изменит весь расклад потом…
    — Только в лучшую ли сторону? – снова высказал сомнение Лёха.
***
    Зеро был готов увидеть помещение со многими неживыми телами, разбросанными по полу. Здесь они все должны были остаться. Но помещение оказалось совершенно пустым. Что же этот реверсер безмозглый, гранату активировал в пустом помещении? Или что-то перепутали эти спецы от искусственного интеллекта? Зря он тогда торопился и в документы не взглянул.
    В голове с первых секунд начался судорожный хоровод. И Зеро пришлось вместе со всеми повалиться на пол и глубоко дышать, чтобы быстрее восстановить нарушенную координацию.
    Потом, когда все отлежались, Роман проверял реверсер, чтобы был готов ко всяким случайностям. А остальные с Зеро взвешивали, что же произошло не так. Камил сверился по времени и по координатам. Нет, всё верно. И надпись на стене «NEXT» была на месте, и дата со временем совпадали. А до возвращения в этот раз было только полчаса. Очень мало!
    — Может, кто-то предупредил? – спросил дрогнувшим голосом Роман.
    — Кто? – закричал на него Камил. – Ты нас имеешь в виду?
    — Ладно! – пришлось вмешаться Зеро. – Мы с Камилом на разведку.
    Ему было необходимо развести вояк подальше и заодно выяснить внешние обстоятельства.
    — А мы? – возмущённо спросила Ольга.
    — Сидите здесь и ждите. – приказал Зеро. – Сейчас день, прятаться от камер смысла нет и большой группой лучше не бродить. Если что, я позову, будьте готовы.
    Когда они вышли и закрыли за собой дверь, Камил сказал:
    — Далеко они уйти не успели. Я осмотрюсь на улице.
    Зеро ответил:
    — Добро! – и сам двинулся по хорошо знакомому пути лестницей на шестой. Этим больше некуда было уходить из подвала.
    Самого В.Е. с двумя другими Зеро нашёл в коридоре шестого Даже если убрать его одного, ситуация значительно улучшится, но это её до конца не исправит. Важны были все восемь! И он выдал в эфир:
    — Все ко мне! Я на лестнице у шестого этажа. Ольга, прихвати гранаты с дефрилятором, Скакун здесь. Идём спокойно и не шумим. У нас осталось только двадцать одна минута.
    И оставив подвешенной в воздухе комариную камеру, он вернулся на лестницу присматривать за Скакуном в коридоре и дожидаться своих.

Глава 13. Баталии местного значения
    — Там что-то они ругаются! – сказал Лёха, ближе всех стоявший к комнате девчонок.
    — Ладно, – сказал я. – Тогда нарушим конфиденциальность!
    И мы втроём протиснулись в дверь. Да, у них здесь было тесно и жарко. Юлька-из-завтра никак не хотела успокаиваться. И при этом остальные умудрялись ссориться ещё и между собой. Сегодняшняя Юлька, защищая своего двойника, ругалась с Алей, которая во что бы то ни стало, стремилась уложить первую из Юлек на койку и вызвать к ней врача. И Натали кричала на них обеих. Лика, и две Лейлы безуспешно пытались всех успокоить.
    — Да вы что, девчонки? – возмутился у меня из-за спины Тим.
    Я протиснулся к моей Лике и осторожно коснулся мочки уха. Лика, оглянувшись, радостно улыбнулась. Я прошёл чуть дальше и отгородил собой Юльку-из-завтра.
    — Тихо! – попросил всех остальных. И все послушались и затихли.
    — Ты хочешь нам что-то сказать? – я повернулся к Юле.
    — Да! Они там всех убили!.. Какой-то большой зелёный ящик с ручками появился и что-то грохнуло. А потом стало расти и приближаться белое облако, и все от этого стали падать, а Лиля закричала: «Бегите!» и тоже упала… А я вышла… И вернулась как раз перед тем зелёным ящиком…
    Юлька говорила быстро, не задумываясь. Мне сразу показалось, что это не может быть бессмысленным бормотанием больного или насмерть напуганного, что во всём этом безусловно должен быть здравый смысл. И такие нюансы, как цветной ящик со всеми подробностями нападения, ей не могли беспричинно привидеться. И получалось, что война во времени не закончилась нашим решением сопротивляться. Зря я так сказал Лёхе.
    В полной тишине Натали негромко пробормотала:
    — Бред.
    От двери ей ответил Тим:
    — Но в этом бреду какое-то здравое…
    — Врача надо! – оборвала Тима Аля.
    — Не надо никакого врача! – снова возмутилась другая Юля.
    — Всё гораздо хуже, чем вы думаете! – я сказал это негромко.
    Все снова замолчали и в полной тишине я продолжил, – Это не бред. Здесь всё в деталях логично! И это значит – война во времени продолжается. И наши противники пытались, удачно пытались, нас уничтожить. И если бы Юля не спаслась, от нас в истории осталось бы только воспоминание. Поэтому…
    — Из нас только вы вдвоём можете перемещаться во времени. – вмешался Лёха. – Если, конечно, у Юли не бред. Мы здесь вообще не причём!
    Опять он со своим глупым пацифизмом! Пришлось ответить:
    — Мы все сейчас в одинаковой опасности. И если не будем поддерживать друг друга, погибнем все. Смерть, Лёха, не будет разбираться, умеешь ты что-то или нет. И этого потом даже вскрытие не покажет… Так ты с нами?
    Лёха ответить не успел. За его спиной неожиданно от сильного удара распахнулась дверь и толкнула его в спину. И какой-то маленький, не больше куриного яйца, предмет, описав в воздухе короткую траекторию, должен был стукнуть меня в лоб.
    Как мне ни хотелось, вопреки обстоятельствам, продолжить дискуссию, инстинкт самосохранения понял всё раньше и в следующее мгновение мир кругом багрово потемнел и затуманился. Тени студентов вокруг осыпались вниз и новые тут же возникли в комнате. Я не понял кто это такие. Рассматривать дальше было не нужно, поэтому я сразу перекинул прямой бросок в реверс. Комната полыхнула яркой бирюзой и посторонние быстро исчезли. Возле меня и восставших друзей моментально сконденсировалась из тумана чёрная точка, и тут же пропала за дверью. При этом упавший Лёха вскочил и остался стоять.
    Мой обычный реверс вёл дальше. Постояв, я повернулся и принялся спиной отступать к двери. Уже в коридоре я сообразил, что времени на исправления мне уже хватит и вышел из реверса в реальность. Остановился, взявшись за ручку двери, но уже не пытался войти.
    Шедший за мной Тим затормозить не успел и толкнул меня в спину.
    — Прости! – тут же великодушно извинился он.
    Я повернулся к ним с Лёхой.
    — Парни, сейчас некогда всё обсуждать, поэтому слушайте меня! Лёха, если ты не против нас – значит, вместе с нами! Сейчас вы оба зайдёте туда и запрёте за собой дверь. На ключ! Никого не пускать и не выпускать. Вообще никого! Успокойте всех и внимательно выслушайте Юльку. Поняли? Тогда, вперёд! А я пока тут... разберусь…
    И бросился к лестнице, нащупывая в кармане серебряный перстень.
***
    Комар заметил метнувшегося к нему от той группы Скакуна и пикнул в наушнике. Времени к чему-либо подготовиться не было и Зеро схватился за ручку ножа Ольги, привычно присел пониже и ткнулся плечом в перегородку, чтобы враг его не заметил до самого выхода на лестницу. Только нож мог ещё спасти всех их. Что могут эти таймруферы, он, как специалист, очень хорошо знал! Надеяться, что эти первые не могли больше последующих, было бы весьма недальновидно.
    Гладкая самодельная рукоятка легла в ладони великолепно. Умница Ольга! Как объясняли физиологи, если быстро отсечь руферу голову, он ничего не успеет. Остальные смертельные точки были бесполезны. При отсечении таймруфер потеряет способность к руфингу, и не сумеет прыгнуть и уйти. Как это делать правильно, группа отрабатывала на манекенах. Если на долю секунды задержался, атака неудачная – ты проиграл и погиб! Только у них с Ольгой всё получалось всегда без ошибок. Главное теперь, чтобы Скакун оказался на расстоянии вытянутой руки…
    Но, к сожалению, вся предшествующая подготовка не помогла:
    — Хватит, хлопец, прятаться, можешь встать! – он от меня остался стоять далековато, не достать даже после прыжка.
    Зеро поднял глаза на Скакуна и спокойно сказал:
    — Хорошо!
    Незаметно отводя правую руку с ножом себе за спину, встал.
    — Нож – на пол, чтобы я видел! – потребовал всевидящий противник.
    Да, это не тот виртуальный робот с ничтожно малым временем ответа, которого нетрудно было обмануть ложным движением. Но отпускать из руки своё богатство и единственную защиту, значило безнадёжно проиграть! Нельзя было сдаваться, шанс победить должен оставаться всегда.
    — Какой нож? – удивление прозвучало в голосе Зеро довольно искренне.
    Скакун внезапно исчез и тут же произнёс у него из-за спины:
    — А как вот этот?
    И Зеро, не успев среагировать, почувствовал боль в правой кисти. Нож, как он ни пытался его удержать, выпал с глухим титановым звоном. Дьявол! И ещё раз дьявол!
    Потом противник сильно толкнул Зеро в спину и нагнулся подобрать нож. В это время Ольга снизу шепнула:
    — Граната!
    Скакун её слышать не мог, а сам Зеро, чтобы не задело, метнулся за перегородку. Ольга в это время охнула и тут же раздался щелчок и шипение ампул с реагентами в гранате. Когда Зеро обернулся, облако аэрозоля полностью скрыло видимость на лестнице. Но это всё быстро осядет. Надо немного подождать и скоро будет видно, что осталось от бедолаги Скакуна. Зеро тогда лично ему голову отрежет, чтобы оставить себе, обогатив свой шикарный частный музей и науку о руферах.
    В наушнике пискнул Роман. Что там опять? Туман медленно оседал и Зеро, прикрыв маской лицо, выдвинулся поближе к перегородке. Да выжить тут невозможно. В том месте, где был тогда Скакун, клубилась и липла ко всему густая «каша».
    И в это время пришёл сигнал об остановке сердца у Ольги… «Пи-ип». Зеро с ней был связан системой взаимного оповещения. Что это? Сбой датчика, или она всё-таки исхитрилась и вдохнула оседающий вниз туман?
    — Оля!.. Двадцать вторая, ответь!.. – в эфире – тишина! – Роман, что с Ольгой?.. Роман! Дьявол, куда ты пропал, когда нужен?.. Камил?
    — Я уже здесь! – у Камила голос задыхающийся, наверное бежит по лестнице. – Ольга тут. И Роман… Они лежат рядом… Больше никого не вижу…
    Что же случилось с Ольгой? Она и знает, и может всё лучше чем Зеро… Никто бы не смог с ней ничего сделать! Кому это удалось остановить её сердце? Это какой-то злой дух. Она лично уложила более двадцати таймруферов похлеще, чем эти первобытные. Неужели всё-таки Скакун?..
    Зеро уже не хотелось называть своего личного противника этой унизительной кличкой. Все те шутки и насмешки, что годами сопровождали этот ник у них в группе, бесследно забылись. Где-то недалеко сейчас находился лютый враг, который оказался гораздо могущественней, чем кто-либо мог предполагать. И сам Зеро получил по ушам, и те двое, жестоко поплатились за такую его ошибку. Зеро, как старший, в том, что произошло, винил себя. На него первого вышел противник и он проиграл. И ещё, Зеро не приказал вернуться, когда они обнаружили пустым помещение в подвале, ведь они готовились только к лёгкой зачистке. И Зеро почти беспечно постарался и выдвинул сюда всех. Хотя справиться с предупреждённым противником было нереальным даже в теории. Это был на сегодня самый тяжкий его промах!
    И вот они с Камилом остались вдвоём. Что случилось с остальными надо ещё будет разобраться. Зеро решил, что нужно посоветовать последнему напарнику вести себя крайне осторожно. И про реверсер теперь можно было бы забыть. Возвращаться без хотя бы минимального выполнения задания, было несмываемым позором. Такого, чтобы потерять половину лучшей группы, не сделав буквально ничего, Зеро не пожелал бы и худшему врагу.
    — Камил!.. Камил, будь очень осторожен. Я иду к тебе… – и Камил, как обычно, не ответил.
    Туман почти рассеялся. От аэрозоля на стенах, стёклах перегородки и ступенях лестницы в солнечном луче плясали искорки. От сконденсировавшихся и пока ещё ядовитых капель там осела радужная изморозь. Если не дышать и не прикасаться ни к чему, то можно уже было пройти через лестницу. Но он не пошёл. На секунду взглянул на то место, где раньше лежал нож. Теперь там было пусто, противник всё-таки успел его забрать. Зеро на всякий случай повесил в воздухе на лестнице ещё одного, последнего своего комара, и быстро двинулся к лифту.
    При выходе из кабины на пятом он увидел сразу всех. Вдали, на лестничной площадке, лежала Ольга, неестественно вывернув шею и свесив в проём ногу в сером армейском ботинке. Роман лежал на ступенях чуть ниже и был свёрнутым в тугой узел. По крайней мере, нога у него торчала откуда-то из-за плеча. Последний из команды, Камил Юлианович, широко и беспечно раскинув в стороны руки и ноги, будто загорая на пляже, смирно лежал посреди коридора, безразлично уставившись в потолок. У него даже кобура осталась не расстёгнутой, и, по-видимому, то, что Зеро ему говорил про осторожность, он уже не слышал.
    А сам противник, легендарный В.Е., стоял над его телом и спокойно смотрел на Зеро.
    — Поговорим? Или ты торопишься? – В.Е ещё мог позволить себе насмехаться! Зеро, чтобы только не выглядеть трусливым лохундриком, сделал шаг наружу и двери лифта за его спиной плавно закрылись. Потом он спокойно, насколько мог, сказал:
    — Ты убил мою жену… – Зеро смотрел в газа В.Е., смотреть в сторону лестницы он больше не мог. – и моих друзей.
    Потом он подумал, что и его вряд ли такая же судьба сегодня минует…
    И стоило бы позавидовать, как подфартило в этот раз «невезучему» очкарику Тимуру! А он даже не догадывается, как ему в этот раз повезло. Они все были обречены с того самого момента, как встав с пола в пыльном помещении подвала, решили не возвращаться с пустыми руками, а пойти и искать на свою голову приключений.
    — Ну что, сейчас меня убьёшь, или будешь растягивать удовольствие? – просто чтобы не молчать, спросил Зеро. Молчание могло быть расценено, как слабость. Или желание, во что бы то ни стало, выжить.
    — Тебя это волнует? – В.Е. стоял, не меняя позы.
    — Немножко. – признался Зеро.
    Он также решил чуть-чуть побравировать. Его за это критиковать было уже некому.
    И как бы Зеро сейчас ни поступил, его конец будет таким же глупым и бесславным. Но к этому они готовились! Когда семь лет назад мерзкий таймруфер Алекс завалил у космопорта Лося, и Зеро пришлось подставить плечи под эту нелёгкую ношу, стать лидером команды, ребята ему в утешение сказали, что такая судьба у всех лидеров и его она тоже не минует. Только сейчас Зеро понял, как они были правы. Хотя его очередь пришла позже большинства остальных, но менять свой путь было поздно и слишком позорно.
    Он ещё раз посмотрел на непривычно безмятежное лицо Камила, протяжно выдохнул и прикрыл глаза. У него не было ни шокера, ни гранаты, для того, чтобы продемонстрировать хоть какое-то сопротивление, не было даже ножа. И помощников рядом тоже не было. А обоих «комаров» он оставил зачем-то на шестом. Правда, шокер лежал неподалёку в кобуре у Камила. Но Зеро, чтобы только достать его понадобится не меньше двух секунд. А это уже полное поражение и самоубийство! И он, чтобы показать, что полностью лоялен, поднял обе руки. Может, в таких условиях выпадет какой-нибудь шанс достать оружие…
    — Тогда, ближе к делу! – сказал первый таймруфер, перешагнул Камила и встал в нескольких шагах от Зеро. – Кто ты?
    — Зачем это тебе? Я может быть хочу уйти неизвестным.
    — Твоё имя, Зеро, меня не интересует! Ответь, зачем было нужно всё это? – и он указал рукой за спину, в сторону павшей команды. – Я желаю знать про вашу кровавую шайку всё!
    Лицо В.Е. скривилось. Зеро решил, что победитель начинает нервничать и надо попробовать его разозлить ещё больше. В таких условиях есть вероятность, правда небольшая, что противник начнёт совершать ошибки.
    — Так это ты их убил, и после этого, считаешь, нас кровавой шайкой? На свои руки посмотри. Ты уже от этого не отмоешься никогда!
    Ход был сильным. Но противник на свои руки не взглянул. Молча постоял и улыбнулся. Нет! С первого раза не вышло. К большому-пребольшому сожалению.
***
    Этот Зеро, похоже, остался последним. Предыдущего я тоже совсем не хотел убивать. Вариантов была масса, но у него опять на бедре висел такой же шокер и я не сдержался. Меня будто снова обожгло через всю грудь.
    И тени неспасённых девчонок стояли ещё перед глазами, а короткий вскрик зарезанной Лейлы по-прежнему жёг уши, было до слёз жалко, что я их тогда не уберёг. И нынешние девочки, вместе со своими двойниками, были жестоким напоминанием об этом. Мраморное лицо той, мёртвой, Юльки я уже не мог забыть, даже если бы захотел!
    Поэтому с первыми двумя я расправился без сожаления. Мне, в конце концов, необходимо было уравнять шансы, даже не смутившись тем, что первой попалась эта женщина со шрамом. Она была злобным врагом, ни за что била и пытала моих друзей!
    А второго, невысокого, я узнал, он был тем, кто резал Лейлу. И вот теперь остался один, последний, который должен ответить за всех! Что именно они здесь забыли? Зачем принесли сюда кровь из своего грязного мира? Что мы сделали им не так? И почему они не хотят пожалеть невинных и спокойно уйти и больше не приходить сюда никогда?
    После того, как этот Зеро сказал, что я кровавый убийца, я чуть не засмеялся. Можно было подумать, что они сюда пришли с миром!
    — Ты, вояка, не передёргивай факты! Лучше скажи, за что нас всех убить собирался? – вопрос такой задал просто по привычке, чтобы разговор поддержать. Навряд ли он, думалось мне, снизойдёт до детальных объяснений.
    — А ты сам как думаешь? – всё-таки вступил в разговор противник. – Считаешь, наверное, себя ангелом? То, что вы творили начиная с середины тридцатых…
    Тут мне пришлось вмешаться:
    — Мне нравится, что ты на «вы» меня называешь!
    — Нет, не ты, конечно, но точно твои последователи!.. Только чтобы свои игры утвердить, готовы были лишить человечество истории. Стали менять, подтасовывать прошлое. Хорошо, что служба времени тогда уже была и внимательно следила за всем. Нам пришлось начинать борьбу, чтобы не скатиться до первобытного состояния.
    Можно было подумать, у них, там в будущем, находился блаженный рай, мечта всех предыдущих поколений. Уж я-то знал, что они из себя представляют! И тут же подколол:
    — Это у вас, из «гуманных» соображений, было принято решение вырезать нас?..
    Я с трудом сдерживал себя.
    — Нет, вначале мы ещё пытались вычислять всех способных к этому и с детских лет контролировать и перетягивать на свою сторону. Но что-то сразу пошло не так. Таймруферов становилось всё больше и скоро мы уже не могли контролировать всё. Информации было достаточно, но мощностей для работы уже не хватало. И ваши стали агрессивными: начались нападения на работающих сотрудников. И только после десятилетий безуспешной борьбы, мы приняли решение нарушить закон о модификации истории…
    Он замолчал, а у меня в ушах продолжала звучать его последняя фраза: «…нарушить закон модификации истории…». Вот как они называют такую кровавую резню, небольшим нарушением закона! И легко, после десятилетий мирной борьбы, приняли решение убить ни в чём неповинных девчонок потому, что эти девочки в какой-то момент времени показались непохожими на остальных. Иными!
    Я своих девчонок иными не считал! Они были такими же, как все прочие. И слабыми, и решительными, и милыми, и жёсткими. И я Лейлу с Юлькой спас не потому, что считал их какими-то особенными. Я спасал их просто потому, что их должны были убить и кому-то надо было за них заступиться. То же самое я, не задумываясь, сделал бы для любого из остальных. И не потому, что считал их такими уж необычными или нужными себе…
    — Чем определяются таймруферы? – я, как мог, старался говорить спокойно. – Как вы их находили?
    Зеро посмотрел на меня удивлённо. Видно, не ожидал, что я так резко сменю направление беседы.
    — Надо было… это определить в истории. Сталкивались с таймруфингом и выясняли, когда и где… То есть, потом находили в детстве кто… и старались исправить его.
    — То есть, никаких биологических или физических отличий у таймруфера с остальными людьми нет?
    Я вспомнил, как в фильме Данелии был представлен такой прибор – «визатор», позволявший отличать настоящих чатлан от пацаков и прочих.
    — Не знаю! – ответил мне Зеро. – Но думаю, что есть. Только вопрос этот недостаточно изучен…
    — Но войну, при недостаточно изученном вопросе, вы уже начали? С кем же вы тогда воюете? С такими же, как сами?
    — Нормальный человек не таймруфер! – возмутился Зеро.
    — А таймруферы, по-твоему, не нормальные?
    Я этим, вывел Зеро для сражения на свою площадку. И ему здесь было не очень комфортно.
    Но тем не менее, он ещё пытался остаться на плаву любыми средствами:
    — О-о, да ты защищаешься! Пытаешься переложить…
    — Перестань! – оборвал его я. – Я пока что нас защищаю. Не борюсь за какие-то райские кущи в божественном грядущем, а отстаиваю своё, да и твоё тоже, право на жизнь. Ты принял на себя битву ошибочную, на неправильной стороне! Что это за принцип: сочинить врага и придумать моральное основание для героической борьбы с ним? Поскольку биться-то приходится с точно такими же, как сам! Ведь это вас натаскали, чтобы, пожертвовав собой, вы лишали жизни как можно больше других. Так? Ну а я, кроме себя, защищаю тех девчонок и парней, которых вы, никто не знает за что, пришли убить…
    — Я знаю! Они все, вместе с тобой, начало этой цепочки, не перерезав которую, мы получим безумный мир через какие-нибудь сорок-пятьдесят лет. И этому оправдания быть не может. Вы все – зараза, сорняки, которые надо выпалывать с корнем!
    Этот Зеро оказался упорным! Он не понимал, что борьба, начатая ими давно в будущем привела к тому, что нормальные и мирные их противники не сломались, а решили сопротивляться диктату. Никто из противоборствующих сторон сдаваться не хотел и в результате цивилизация готова была разрушить в очередной раз саму себя.
    Наша «милая» беседа тянулась слишком долго, я устал, но выход успел достроить:
    — Итак, таймруфер – это тот, кому позволено перемещаться в любую точку пространства-времени! Верно?
    Зеро криво усмехнулся, но всё же соглашаясь склонил голову.
    — А остальные люди, считающие себя нормальными, этого делать не хотят. Так?
    — Они этого не могут! – возразил Зеро. – Если бы могли это делать все, конец света был бы уже давно, может быть тысячу лет назад!
    — Но ты-то можешь! Просто, как и все остальные «нормальные», – я изобразил в воздухе кавычки. – ты ни разу не пытался!
    Похоже, я его запутал. Он, конечно, старался понять к чему я это клоню. Неотрывно смотрел мне в глаза и морщил правый уголок рта, будто хотел ухмыльнуться, но считал это в данной ситуации неверным.
    Он был обычный мужик. Из нормального, произведённого в далёком будущем, теста. Посетивший своих предков с целью навести у них свои порядки. Я за этими потомками такого права не признавал. Но понимал, что это и мои правнуки, которых ещё можно было попытаться исправить. Да, эти бравые боевые ребята все были старше меня. Они, ещё не родившиеся в нынешнее время, были давно уже испорчены своим воспитанием. Какие-то супердинозавры!
    У этого самого Зеро признаки возраста были написаны на тёмном лице глубокими морщинистыми трещинами от подбородка и до лба. И, атлетически накачанная шея, имела ещё морщину под кадыком. Впрочем, вероятно это был только старый шрам, так разительно похожий на морщину. Он, этот шрам, был примерно такой же старый, как вся моя такая недолгая ещё жизнь.
    — Дай мне руку! – потребовал я у этого динозавра и вытянул ему навстречу свою ладонь.
    Зеро склонил голову к плечу и приподнял брови. Удивлён и не доверяет.
    — Это зачем?
    — Так надо! – туманно, но уверенным тоном ответил я.
    Нам с ним было необходимо освободить от себя площадку перед лифтом. Как я знал, скоро к лифту должен выйти какой-то субъект из студентов. Если мы не уйдём, нам придётся отвлекаться на него. А он будет снимать на телефон все итоги нашего сражения. Поэтому нам пора было уходить!
    — Давай уже! – поторопил я. – Или струсил?
    Зеро опустил голову и отрицательно покачал ей.
    — Зачем тебе это нужно?
    Я промолчал, но моё замечание про трусость сработало и Зеро, вздохнув, всё-таки протянул мне навстречу правую ладонь.
    — Без перчатки! – мне в переходе необходим был телесный контакт.
    Тот, хмыкнув, перчатку снял. Там, под тонкой перчаткой, открылось поле проложенных по коже нитевидных белых полосок. Они обвивали пальцы и у основания ладони скручивались в тонкий жгут, уходящий под рукав. Снаружи это выглядело, как очень ажурная и высокотехнологичная дамская перчатка.
    — И это тоже снять! – потребовал я.
    — Если сниму – уже не вернусь! – он сказал это спокойно, но я понимал насколько трудным для него было бы такое решение.
    — Очнись! Ты остался здесь навсегда, твой реверсер пустым ушёл уже семь минут назад!
    Сперва у Зеро было удивление, насколько хорошо я знаком с их техникой. Потом, поняв, что его игра проиграна, он лицом и словами выразил ненависть лично ко мне. И только через минуту моих уговоров, не глядя больше на меня, отстегнул под рукавом коннектор и стянул всю белую сетку с пальцев.
    — Хорошо! – констатировал я. – Теперь эту руку за спину!
    Он, считая, что я глумлюсь, недовольно фыркнул, но всё-таки выполнил. Я аккуратно перешёл Зеро за спину в секунду, когда он только   протянул туда свою руку без перчаток. Мой дубль ещё маячил перед ним, отвлекая на себя его внимание. И я спокойно перехватил его ладонь и надёжно стиснул пальцами. Есть контакт! Теперь – поехали...
    Он с первых же секунд попытался свою руку освободить, но я ухватился надёжно. В наушниках раздалось строптивое:
    — Дьявол, шайтан… тебя побери!
    Я ещё во время боя снял у второго, его мудрёную головную гарнитуру и сумел приспособить у себя за ушами. Уж с такими устройствами, как у них можно было разговаривать, не шевеля губами и даже при отсутствии дыхания. Та петля, что спускалась к шее, видно, могла снимать параметры речевых мышц и эти сигналы преобразовывались в понятую речь.
    — Не волнуйся, всё в порядке. Наказывать я тебя не собираюсь! Мы возвращаемся к моменту вашего прибытия. Убеди всю свою прибывающую команду вернуться и, когда уйдут, останешься здесь один, но живой и невредимый. Как понял?

Глава 14. Боевым викингам пошла масть
    Это было насилие! Был, до гадливости тягостный переход на совсем небольшой промежуток в прошлое. При переходе воспользоваться захватом руки у себя за спиной, Зеро не сумел. А этот юный наглец сразу же после выхода разжал свою руку, оставив Зеро в совершенно пустом коридоре пятого этажа, и исчез. Оказывается, тот уже в это время мог владеть этой техникой «мерцания», которую только его последователи сумели освоить лишь в начале сороковых…
    Зеро до жути унизило этим принудительным для него «свободным переходом». Он был принуждён к таймруфингу безо всякого своего согласия. Его, словно собаку за поводок, протащили в минувшее. Вроде как окрестили в ненавистную чужую веру… И сразу понятно стало, о чём вёл речь В.Е. последнюю минуту. Вот именно об этом! Зеро тогда считал, что ему пудрят мозги, но теперь эти разговоры про «нормальных» и «ненормальных» оказались прозрачным намёком на то, что из него попытаются сделать руфера.
    Путь вниз в подвал занял несколько минут. Он позволил себе только остановиться и взглянуть в лицо Ольги. Оля была спокойной и расслабленной, рот приоткрыт, а глаза закрыты. Вроде бы, откинув голову на плечо, крепко спит.
    Дальше лестница была пустой до самого первого этажа. А там на выходе он замер и опустил голову. Мимо Зеро спокойно прошли две студентки, увлечённо беседующие со своими первобытными смартфонами. На него они даже не взглянули. Хроматофор-генератор даже днём работал безупречно!
    Дверь в то помещение в подвале осталась открытой, и Зеро осторожно вошёл.
    Да, в некоторой степени, он был благодарен этому таймруферу. Когда третья группа первого отдела в почти полном составе явится сюда, Зеро бы тоже хотелось уговорить своих друзей и, в особенности Ольгу, непременно остаться живыми. Он, хоть и видел всё это сам, до сих пор не мог до конца осознать, что его Ольга сейчас безжизненно лежит там на лестнице. Он, вопреки своему здравомыслию, продолжал думать о ней, словно о живой.
    Так что теперь ему придётся очень потрудиться, удерживая её и их всех от чрезмерно скорых и непродуманных решений. Ему самому, правда, вернуться в роли собственной копии никак не светит. Даже если бы удалось соединить перчаточный кокон и перепрограммировать костюм снова для работы с реверсером, всё равно дома был бы суд с разбирательством какие статьи устава Зеро нарушил. Да он бы и сам такого двойника, который опозорил его безупречное до сих пор имя и потерял всю свою команду, ликвидировал не задумываясь.
    Та ещё, у них с двойником будет встреча! Но В.Е. ему даже Ольгиного ножа не оставил. Наверняка надеялся на заклание двойником. Как это ни мерзко, но такую расправу иначе чем самоубийством никто бы не назвал.
    У Зеро ориентация во времени теперь отсутствовала. Полчаса на таймере прошли аж семнадцать минут назад, минус семнадцать с секундами отражённо мерцало на краю глаза. Но, как это у них, таймруферов, называется, «свободный реверс» с В.Е. вынес его в точку до начала отсчёта, и когда этот отсчёт начнётся снова, было уже непонятно. Но Зеро должен ожидать прибытия реверсера со своей прежней и живой командой здесь и сейчас.
    Думать о том, как он сможет спасти всех, пока было бессмысленно. И Зеро остался у двери, разглядывая то самое граффити. Если бы не оно, то сегодня здесь всё было бы мирным, а оставшаяся последней третья поисковая группа спокойно проживала бы, занимаясь каким-нибудь мирным трудом, без крови и грязи. Но с затаённым желанием мстить всем этим…
    Он сам не знал, чего теперь желал бы больше. И жизнь и борьба одинаково привлекали. Он бороться и побеждать привык ещё с детства! А в Службе Времени всё это обострилось до предела, правда, последние пару лет, когда все поняли, что война безнадёжно проиграна и заводить себя боевыми рассуждениями больше не имеет смысла, снова вернулось позорное желание начать жить как раньше, ещё в детстве.
    Зеро вздохнул и решил обойти и осмотреть всё это помещение, пока позволяли обстоятельства, но делать это было уже поздно! Когда Зеро сделал шаг от входа, реверсер с бравой четвёркой материализовался тут как тут! Оглушительный хлопок! Мощной ударной волной Зеро швырнуло куда-то к стене. Он не ожидал оказаться в такой опасной близости к эпицентру сингулярности. Ещё только шаг, и его разорвало бы в клочья. Но и без этого досталось не слабо!
    Когда остальные прибывшие валились на пол, новенький двойник Зеро затуманенным взглядом огляделся в явном изумлении. К лежащему у стены двойнику повернуться он не успел, и, как и вся команда, тоже повалился навзничь и стал усиленно дышать, чтобы восстановиться.
    Но и подняться с пола, он постарался раньше остальных:
    — Мы точно сюда должны были попасть? – повторил он фразу своего предшественника. – Что-то мне не нравится здешняя пустота! Камил, сверься с локацией.
    — А это кто у нас? – неожиданно спросил Роман.
    Он смотрел на Зеро, распластавшегося на ворохе пыльной бумаги.
    — А это, Джеймс Бонд, я, Зеро! – произнёс тот, усаживаясь на пол и потирая ушибленное плечо. – Не узнал?
    Все четверо теперь стали вставать, с подозрением разглядывая его.
    — Зеро – это я! – надменно возразил двойник.
    — Да, и ты тоже! – успокоил его Зеро. И пожалел, что оказался совершенно не готов общаться с самим собой, как с другим человеком! – Ну, что вы все уставились? Думаете, я сейчас вам всё расскажу и объясню? Сам мало что понял, хотя тут и объяснять ничего не надо… Мы с самого начала прокололись! От гранаты робота противникам удалось уйти. А он, главный, оказался гораздо сильнее и хитрее, чем мы ожидали!
    — Ты сам откуда здесь взялся?! – стал приходить в себя его двойник.
    — Погоди! – остановила двойника Ольга. – Он с таймруферами, должно быть, уже беседовал. Пусть расскажет!
    Да, это была его Ольга! Точнее, уже не его, а этого двойника… Разумная и видящая далеко вперёд. Было жестоко со стороны В.Е. оставлять Зеро снова перед её серыми глазами. Которые, подлый, сам и закрыл, не дав ему возможности попрощаться с любовью.
    Но что же он мог рассказать этим сейчас? Вспоминая о беседе, он понял, как ловко В.Е. его провёл. Провоцировал на рассказ о делах и ситуации в будущем и ничего не сказал о себе! Правда, что у него будет встреча с двойниками, Зеро узнал только в самом конце, и подтвердилось давно известное: В.Е. готов был защищать всех своих. А Зеро убедился, что он не только хотел, но ещё и виртуозно умел это делать!
    История жизни самого В.Е. и спустя пятьдесят лет оставалась тёмным пятном истории как науки. Никто не мог определить точно, что в его биографии действительно было, а что сочинили потом его фолловеры, и в каком порядке что происходило. Историки, например, утверждали, что он сам старался запутать исследователей. Но это были только слухи и догадки. При подготовке Зеро изучил всё о членах этого первого клуба. Как только В.Е. не хвалили единомышленники и не ругали противники. И Зеро мечтал встретиться с ним не как противник, а как исследователь и учёный. В.Е. тогда казался и не человеком вовсе. Он был какой-то неземной личностью с необычными способностями и  странными желаниями. Легендой! И Зеро приходилось упорно убеждать не только других, но и себя самого, что он – только враг!
    — Не молчи, Зеро! – даже не потребовал, а как-то попросил у двойника своего командира Камил.
    — Знаете, бойцы, мы все в этот раз жестоко облажались! – сказал Зеро поднимаясь.
    Они все с мыслью об этой ошибке были не согласны, и тут же принялись шуметь.
    — Это ты ошибся! – бросил ему нервный Роман.
    — И ещё не поздно всё исправить! – добавил более лояльный Камил.
    — Тихо! – прикрикнула на них Ольга. – Пусть закончит.
    А альтер эго, точнее новенькая копия Зеро, постарался грамотно промолчать. Двойнику выдавалась его старшая лицензия на продолжение.
    — У нас голые руки. Что такое шесть гранат, два шокера и один нож? Здесь даже ядерный заряд в две килотонны против одного Скакуна, не поможет! Он один за секунды разделал нас под орех и оставил в живых меня одного, чтобы сохранить всем вам жизнь… Возвращайтесь назад, реверсер не смог выполнить свою задачу, а мы сегодня, ввязавшись в бой, ошиблись и проиграли!
    Зеро сам не верил, что сказал такое! Но это было единственное, чего он желал больше всего на свете – сохранить всем им жизнь. Его прежняя команда, безнадёжно павшая в предшествующей схватке, по-прежнему была жива, и его Ольга не лежала на лестнице где-то между пятым и шестым этажами в армейских ботинках со свёрнутой шеей.
    — Ты дурак! – героически выдал его альтер эго. – Ты серьёзно думаешь, что мы вот так уйдём?
    Да, Зеро-первый так и предполагал, что его двойник будет продолжать пытаться лидировать и вести за собой команду даже прямиком в ад. Несмотря, или же благодаря их общности, он попытается оставить за собой право решать за остальных, даже без оглядки на собственную недостаточную осведомлённость.
    — Взгляни на свою команду! – возразил Зеро, ему необходимо было остановить, заставить задуматься. – Что бы ты хотел сказать их трупам, пока все живые?
    Двойник подвис. Говоря это, Зеро-первый знал, что хотя тот не должен даже задумываться, как в этой обстановке обязан ответить лидер. Но его слова были с двойным контекстом. С одной стороны оригинал обратился как к своей, к памяти своего «близнеца», которая хранила всех потерянных им за все годы службы и невыносимое чувство вины перед их родными, с другой – дубль должен осознавать, что потеря единственного из его последней команды родного ему человека, сделает всю последующую жизнь жалким, бессмысленным существованием. И, похоже, он своего добился. Двойник мимолётно глянул на Ольгу.
    А сама Ольга и Роман с Камилом, глядя на Зеро, ждали, чем же ответит этому их лидер. Но тот молчал, и, как повелось, за него ответила Ольга:
    — Приди в себя! Ты явно перенервничал, мы обязательно найдём решение. Найдём слабое место в его безукоризненной защите. Мы же не слабаки! Так? – и она обернулась к остальным.
    Всё повторялось. Теперь и вторая Ольга была обречена. Зеро подошёл, взял её за руку и потянул к себе:
    — На два слова, милая!
    Но Ольга отработанным движением стряхнула его руку со своей.
    — А ты можешь и не участвовать. Разберёмся как-нибудь без тебя.
    — И вообще, ты что, здесь решил выполнять мои функции? – видя реакцию Ольги, снова подключился двойник. – Сиди здесь! Если что, я позову.
    «Ты – убийца!» – подумал про себя Зеро. Да, лидером мог быть только один. И у Зеро-первого был теперь только один шанс спасти их всех. Необходимо было снова вернуться на Олимп. И он быстро выдал интригу:
    — Только одно вам поможет… – и замолчал.
    Было приятно видеть, что все стали ждать дальнейшего с растущим вниманием, как раньше ждали от своего лидера.
    — На нём сейчас коммуникатор Романа. – достаточно помолчав, негромко произнёс первый и, чтобы все видели, приложил к губам палец, призывая молчать.
    Сам живой и невредимый Роман от этих слов вздрогнул и уставился на Зеро, вероятно, ожидая какой-то дополнительной информации о своём коммуникаторе. И, рядом стоящему Камилу пришлось, чтобы тот чего не брякнул, запрещающе поднести к его носу кулак.
    — Ну, ладно, уходим так уходим! – преувеличенно громко произнёс, принявший решение, второй Зеро. – Сколько у нас осталось, Камил?
    Он быстро понял, что надо соглашаться, и по необходимости принял для себя подчинённую роль.
    — Двадцать одна с половиной минута! – отрапортовал Камил, невозмутимо пробуя застёжку кобуры.
    — Но ты же сможешь сократить! – включилась в игру и Ольга.
    — Да, конечно! – ответил тот, уже проверяя заряды в обойме шокера. – Надо только поколдовать…
***
    Биться со мной в условиях скачков во времени они были совершенно не готовы. Как видно готовились к бою по своим правилам. И теперь, в попытке провести, делали вид, что собираются уходить. Но, впрочем, мой план пока работал. Главное было не выпускать их на этажи. Чтобы они до последней минуты оставались возле своего «зелёного ящика» и чтобы на остальные художества их не хватило.
    Я уже знал, что вернувшийся пустым реверсер, означал гибель группы. И никаких повторных засылок прибора для эвакуации никто никогда не проводил. Поэтому мне важно было не спугнуть. Мне кое-что об этом рассказал один из вариантов Зеро, которого я долго мучал вопросами. Сперва он обсуждать это отказывался, но, когда я пообещал, что верну к жизни всю его группу до последнего человека, помягчел и кое-что рассказал в ответ на мои откровения. Но я тогда уже понял, что он хочет непременного реванша. Зачем ему иначе знать, чем я пользуюсь и что при перемещении в будущее я более слеп и немощен, чем во время реверса. Техника у них теперь доставляла своих пассажиров в обозримое прошлое и возвращала обратно за доли секунды, и такие нюансы, как удобство при перемещениях, были давно забыты.
    Пока же все они вели себя тихо. Но время шло и скоро они начали волноваться. Двойник того, которого я убрал последним, Зеро называл его Камилом, открыл дверь и выскользнул наружу. Женщина хотела пойти за ним, мне пришлось на пару секунд реализоваться и свалить её подножкой. И тут, почувствовав сопротивление, они засуетились. Камил бегом вернулся назад, и они все плотно сгруппировались вокруг своей зелёной машинки. Тогда я напугал всех, запрыгнув на зелёный реверсер с неудобно торчащими по периметру золочёными ручками. Благо все шарили глазами по углам помещения, выискивая врага. У всех из-за спины, что было самым безопасным, я сказал:
    — Только стрелять не надо! – и сразу же ушёл в реверс.
    Когда вернулся к тому моменту, Камил, как видно, на звук выстрелил себе за спину, и двойник Зеро, не успевший повернуться, оказался временно отключен разрядом в шею. Это произошло ненароком, я хотел только попугать, но этот ход оказался очень удачным. Я предоставил своему Зеро больше шансов, чтобы сдержать под контролем напор его боевых викингов.
    Женщина, она тогда стояла рядом, конечно, врезала этому Камилу так, что свалила с ног, и отобрала шокер. У неё была тяжёлая рука и непререкаемый авторитет. А сам Зеро со своим двойником, считался у них ценным кадром, вождём или коммандером. И это показалось мне вдвойне удачным. Оставшийся клон успокоил женщину и помог подняться с пола ушибленному Камилу. Короче, он стал наводить уже свой порядок.
    Когда я вышел в реал уже в коридоре, услышал, как объяснял Зеро, почему нельзя использовать оружие в толпе своих:
    — Никогда, Камил, не дави на спуск, если не знаешь, в кого попадёт. И ещё: ты должен знать, что таймруфер может существовать на твоём прицеле лишь доли секунды даже когда стреляешь ему в спину… Роман, не стой манекеном, посмотри, что с раненным!..
    До конца услышать их беседу не удалось, в это время возле меня в коридоре реализовалась Юля и я удивлённо спросил:
    — Что случилось, Юль?
    — Я помогать пришла. – тут же ответила Юлька.
    — Вау! – восхитился я. – Это классно, только мне помощь не требуется. Побудь пока с остальными. Там ты нужнее. Погоди-ка!..
    Я вдруг подумал, что Юлька уже два раза самостоятельно путешествовала во времени, и при этом оба раза обходилась без моего перстня! Он и сейчас оставался в моей руке.
    — Юля, как тебе это удаётся?..
    — Что?.. – не поняла она.
    — Как ты ходишь без моего перстня?
    — Не знаю! Мне теперь кажется, что это не трудно…
    Это не был обычный реверс и переход. Юля не повторяла в обратном порядке свои шаги. И колец на руках у неё не было. Значит что-то в самой Юльке было действительно звёздным. Она могла проходить в управляемый реверс безо всяких примочек!
***
    Ольга подняла над головой сжатый кулак и все по этому сигналу замерли. В.Е. говорил громко, совершенно не беспокоясь, что его услышат здесь. Как видно, забыв про свой коммуникатор, разговаривал с этой Юлей, не подумав об остальных слушателях.
    Зеро подозревал, что эта Юлия была известной «старушкой Ю.Ш.», ликвидированной в конце шестидесятых лично его предшественником Лосем, но это можно было проверить только по внешнему облику.
    Все встрепенулись, Камил тут же стал искать её параметры, а Ольга, не опуская руки, вопрошающе взглянула на Зеро.
    Что же творит этот В.Е., создаёт проблему где не надо было? Почему Зеро приходится решать всё теперь самому? Где же там его помощь в спасении?
    Проведя пальцем по губам, Зеро показал всем, что коммуникаторы лучше отключить. И, когда все отключились, он пригласил всех сгруппироваться вокруг себя и негромко произнёс:
    — Это только двое, а нам нужны все! Но мы ещё не готовы справиться даже с одним… – я хотел озвучить его инициалы, но быстро сообразил, что они от меня слышать этого не привыкли и ввернул обычное. – …Скакуном.
    У Ольги брови выскочили на лоб:
    — Они, может здесь, за дверью все стоят, а мы их отпустим? Я не согласна!
    — Я тоже! – шепнул Камил. – Такого шанса больше не будет!
    — Это у них провокация! – у меня был ничтожный шанс спасти эту группу. – Мы выходим, а там – никого. Они, в радиусе дистанции связи могут быть где угодно! А Скакуну достаточно завладеть реверсером…
    На Камила ненадёжный экспромт про захват реверсера подействовал, он шагнул к хронокатапульте и потрогал её тёплый бок. Но рисковая Ольга покачала головой:
    — Даже если так…
    Зеро остановить её не успел. Ольга достала гранату и проскользнула к двери.
***
    — Стой! – неожиданно в наушниках у меня раздался голос Зеро.
    И почти сразу за спиной у Юльки с хлопком возникло растущее плотное облако и она скрылась в густом тумане. Нам с ней необходимо было срочно убегать, но было поздно. Лёгкие обожгло и рассудок безнадёжно быстро уплыл…
***
    — Что ты наделала? – накинулся Зеро на Ольгу.
    Эти двое, В.Е. и Юлия, в оседавшем тумане безжизненно лежали недалеко от двери.
    — Нормально! – оценил вышедший следом за Зеро Камил. – Двоих уложила одной гранатой! Осталось только с остальными разделаться. Если за десять минут успеем, вернёмся домой победителями!
    Зеро сам только сейчас понял, что это была реальная победа. Самого опасного из них больше не существовало. Вторая что-то ещё могла, а остальные скорей всего таймруфингу ещё не обучены. Убрать всех оставшихся будет не сложнее, чем справиться с группой детишек!
    Он включил коммуникатор:
    — Роман, остаёшься здесь! На связь пока не выходи. Если не вернёмся до отправления, уходите без нас вдвоём с Зеро!
    А для Камила с Ольгой добавил:
    — Если увидим кого, валим сразу! Их осталось шестеро… – и он, придерживая перед лицом прозрачное забрало, нагнулся к лежащему В.Е. за своим боевым ножом.

Глава 15. Последний узелок
    — Да вы обалдели! – Натали своим громовым голосом и, нисколько не напрягаясь, перекричала всех. – Надо идти и помочь!.. Правда Анжела? Один человек всегда беззащитнее, чем двое…
    — Он сказал, чтобы мы закрыли дверь и никого не пускали! – уверенно ответил Лёха.
    А Тим подкорректировал:
    — Он сказал: «Зайдите туда, закройтесь на ключ и никого не выпускайте и не впускайте!».
    — А сам он будет разбираться с кем-то! – закончил Лёха.
    — А мы что, будем здесь сидеть, ничего не делать и ждать неизвестно чего? – возразила им Натали. – Я не согласна. Открывай давай дверь! Да скажи же им, Анжела!
    — Если это Валера сказал, надо так и делать. – поддержала парней одна из Ли.
    А другая ей тут же возразила:
    — Но если мы ему не поможем, нам-то кто потом будет помогать?
    — Нельзя просто так надеяться на авось! – выдала Аля.
    — А если в полицию позвонить? – спросила местная Юлька.
    — Да, действительно… – снова оживилась Натали. – Запрета на это как будто не было, а, мальчики?
    — Вот ты и позвони! – отбился Лёха.
    — Подождите! – вскрикнула Анжелика. – Я вспомнила! Валера мне дал телефон для аварийных сообщений…
    И она достала свой белый смартфон.
    — Ну да, это ведь самая настоящая аварийная авария! – съязвила Натали.
    — Это у нас не авария, Таша, это – война! – тут же сказала Юля-из-завтра. – Надо помогать, и вы как хотите, а я пошла!
    Тут же послышался шорох и Юля, которая стояла возле стола, исчезла. А её оставшийся двойник запоздало вскрикнула:
    — Не надо, подожди…
    — Что же она делает… и как? – обескураженно воскликнул Тим, не успевший возразить и удержать.
    — Точно так же, как не можешь делать ты! – со злостью сказала завтрашняя Лиля. Которая, впрочем, и сама этого не умела.
    — Ли, он же не причём! – неожиданно заступилась за Тима Анжелика.
    — Ладно, проехали! Какие предложения, чем мы займёмся? – и Ли оглядела всех. – Если нет никаких предложений, то я хочу чтобы мы не сидели просто так, а тренировались в переходах. Кто согласен со мной, пусть поднимет руку…
    — Ли, может сейчас не надо? – Анжела хотела только, чтобы эту учёбу контролировал Валера. – Потом, в другое время…
    — Нет, подруга, никакого потом у нас может не быть! Как правильно сказала Юлька, это – война! На нас напали и кончились игры. Всё у нас теперь по-настоящему!
    И она, в знак поддержки своих слов, подняла вверх руку, по-боевому сжатую в кулак. И в этот раз ей даже Лёха не посмел перечить, руки подняли все.

    — У кого есть минералы на украшениях? – спросила Лиля.
    Она понимала, что без камней им мало что светит в этих переходах. Аля первой подняла руку с великолепным перстнем на пальце:
    — Такие?
    — Что это за синий камень? – спросила Лиля.
    — Вроде бы, сапфир…
    — Ладно, пойдёт! – согласилась Лиля. – А ещё?
    — У меня в сумке ещё серебряное колечко… – снова сказала Аля.
    — Тоже пойдёт! – кивнула Лиля.
    — У меня есть кольцо. – сказала Анжела, не отрывая от уха свой смартфон. – Его Валера вчера подарил.
    — То, что надо! Валера твой в камнях должен разбираться.
    — А у меня есть просто камень. Мне сказали, что он с Луны… – подал голос Тим.
    — Лунный камень? – усмехнулась Натали.
    — Нет, простой такой шершавый, реголит называется… Я его всегда на удачу в кармане ношу – помогает!
    — А у меня серёжки из золота и без камней… Только я их не надела, они дома. – сказала Натали.
    Оставшаяся Юля смущённо промолчала.
    — И это у нас всё? – озабоченным голосом спросила Ли-из-завтра. – Не знаю, что получится, но надо с тем, что есть, всё попробовать. Вдруг да что-нибудь сработает! Жаль, моя Юля ушла…
    И про себя она подумала, что им сейчас какой-никакой человек с опытом был бы полезен!
***
    В то время, когда в Валерку вливали эту гадость, Богданову пришло сообщение, что звонит какая-то Егорова. Он сверился со своим каталогом и выяснил, что это Анжелика Егорова, невеста героя, в беспамятстве распростёртого сейчас в соседнем кабинете. Валера предупреждал его , что она может звонить при каких-нибудь затруднениях. Что же там такое?.. Пока время было, Богданов решил ответить:
    — Полковник Богданов!
    — Валера Евграфов мне сказал, что я могу обращаться за помощью к вам… Срочно нужна помощь! Срочно! Я очень боюсь, Валеру могут сейчас убить! Приезжайте сюда быстрее…
    — Как мне к вам обращаться? – решил восстановить корректный диалог Юрий Маркелович.
    — Я – Лика, то есть, Анжелика! Егорова… – на всякий случай добавила она фамилию.
    — Так вот, Лика, она же Анжелика, ничего страшного с Валерием Евгеньевичем случится не может. Это я вам официально заявляю! – говоря так, Богданов подошёл к двери и через стекло заглянул в соседний кабинет. Валерка неподвижно лежал под капельницей, а три офицера и квалифицированный медик рядом не позволят случиться чему-либо, выходящему из разряда допустимого. – Так что не волнуйтесь, я за Валерой прослежу!
    — Полковник, как вы сможете за ним проследить! Он сейчас где-то в подвале бьётся с пришельцами. И ему нужна помощь! И нам тоже…
    Голос у девушки задрожал. В этом было и беспокойство и страх перед какой-то угрозой. «Пришельцы». Что же там могло произойти? Инопланетяне-пришельцы, конечно, тут не причём, но ещё она сказала про помощь: что «и нам тоже» нужна помощь. Отказывать в поддержке его девушке, было плохой помощью Валере и полковник ответил:
    — Где вы, Анжелика, находитесь? Я сейчас вышлю к вам сотрудников.
    — Второе общежитие МГИМО, комната 613. Побыстрее, пожалуйста! Мы здесь долго не продержимся. Они никого не пощадят!..
    Что же там у них? Пока Путешественник находится здесь, под охраной, его девушку надо защитить от любых форм насилия.
    Итак, второе общежитие МГИМО, комната шестьсот тринадцать. Связь с дежурным:
    — Капитан Круглов! – быстро откликнулся дежурный, толковый сотрудник.
    — Это Богданов! Капитан, срочно пошлите во второе общежитие МГИМО группу быстрого реагирования. Там в комнате шестьсот тринадцать какие-то типы творят насилие. Будем считать, вооружённое. И побыстрее, это самое наше дело!
    — Юрий Маркелович! – капитан поторопился довести до полковника свою информацию. – Из группы контроля для вас срочное сообщение!
    — Давай! – санкционировал Богданов. Ему повезло, что его «помощник» сейчас занят и держать связь досталось ему.
    — Читаю: «Объект 354Е фиксируется в двух разных точках. Одна – Великий Новгород, улица Розважа, строение девять. а вторая – в Москве, на проспекте Вернадского…»
    — Капитан! – перебил Богданов. – Всех, кого можно, туда, во второе общежитие! Свяжитесь с администрацией, полицией, пожарными… Всех – туда! Там что-то сейчас плохое происходит! Одна группа в комнату 613, а другая, в подвал общежития. Докладывать мне обо всём!
    Потом Богданов, отключив и сунув в карман коммуникатор, приоткрыл дверь в кабинет, где лежал Валера.
    — Максим Денисович! На два слова.
    Тот, устав от этой отвратительной медицинской комнаты, этого бессмысленно идиотского получеловека на кушетке и всех омерзительных процедур, тут же встал и вышел.
    — Дело, полковник, гораздо серьёзней, чем мы думали. Сейчас на двойника Валерия Евгеньевича совершается нападение.
    — Какого двойника? – спокойным голосом спросил Максим Денисович.
    Он относился к этому, как к какой-то информационной игре. Ни секунды не верил, что этот парень одновременно мог находиться в различных точках пространства. То же касалось и так называемых «путешествий во времени».
    — Пришло от группы наблюдения сообщение, – стал пережёвывать ему Богданов. – что появилась вторая отметка в Москве, на проспекте Вернадского…
    Максим Денисович тяжело вздохнул, разглядывая пол под своими ногами.
    — И ещё позвонила его девушка оттуда же... – настойчиво продолжил Богданов.
    — Только за этим позвал? – спросил всё также спокойно полковник Сашко.
    — Я думаю, мы должны защищать наш объект, а не только заливать в него всякие гадости…
    — Мне кажется, тебе, Богданов, надо отдохнуть! – перебил Максим Денисович. – Ты уже всякую ахинею начал нести. Перестань городить! Вон он, твой объект, лежит спокойненько прямо здесь. Можешь зайти и потрогать! А техники потом проверят оборудование и окажется, что шестерёнка какая-то сломалась… А его девушку надо проверить на наркотики! Ещё вопросы есть? Ну, я тогда пошёл.
    — Ещё минуту подожди! – уже в спину повернувшемуся «помощнику» сказал Богданов. – Если считаешь, что всё это чушь, зачем ты за это взялся? Разве нет для тебя какой-нибудь серьёзной работы? Если не хочешь заниматься сам, давай это буду делать я! Так, по крайней мере, парня не потеряем…
    — Послушай, родной! Будет твоя воля – занимайся на здоровье! Но сейчас лучше затухни, здесь руковожу я! И если только узнаю, что ты против меня что-то плетёшь…
    И он, гордясь самим собой, повернулся и снова исчез за дверью кабинета. Собственно, именно этого Богданов и опасался. И подумал, что правильно поступил, решив всё по Валеркиному московскому двойнику самостоятельно и быстро.
***
    Зеро с Камилом поднялись на шестой этаж первыми, Ольга чуть отстала, поправляя волосы на лице у своего мёртвого двойника. Камил на пятом на своего дубля даже не взглянул.
    Тимура сейчас в команде не было, пришлось старшему самому заблокировать телефонную связь в окрестности ста метров. Та самая комната оказалась закрытой, в ней слышались возбуждённые голоса, значит кто-то из этих должен быть здесь. Зеро, толкнув дверь, определил, что замок защёлкнут, и негромко сказал:
    — Давай, Камил, выломаем эту дверь! Бьёшь по замку первым, потом я!
    Треск от удара ногой зазвенел по всему зданию. Им задерживаться теперь было нежелательным. Несколько минут и здесь будут все, кто только может. После четвёртого удара дверь не выдержала и распахнулась внутрь. Какой-то парень из объектов с криком попытался атаковать, но подошедшая Ольга, когда он показался из двери, успела всадить ему в грудь заряд шокера. А Зеро спихнул его бесчувственное тело обратно, Ольга бросила вслед гранату и Камил быстро захлопнул дверь и опустил на лицо забрало.
    После хлопка, когда из оставшейся от дверного замка дырки к полу стала вытекать струя белого тумана, Ольга на шаг отступила и сказала:
    — Мне показалось, что их там многовато. Сколько всего здесь должно быть?
    Зеро ответил:
    — Я считаю, что шесть. Запускай комара, сразу увидим, кто лишний.
    Нанодрон «комар», сквозь курящуюся дырку залетев в заполненную густым туманом комнату, сам переключился на тепловое зрение и поднялся к потолку. На полу и кроватях было пять тел. Они были ещё яркими, тёплыми, но уже не двигались. Моментально остывшая от взрыва гранаты площадка на полу, чёрной кляксой растеклась в центре комнаты. Отличный был бросок!
    — Пятеро. Одного даже не хватает! – оценил Камил.
    — Не может быть! – удивилась Ольга. – Мне показалось... Ну, ладно. – махнула рукой.
    И комар стал крутить глазом по комнате, пытаясь отыскать недостающее.
    — Опусти комара ниже, рассмотрим лица, – приказал Ольге Зеро. – И тогда определимся, кто есть кто…
    Первые две тени, сидящие на кровати неподвижно упёрлись лицами в колени. Пришлось комару крутиться вокруг. Одной оказалась известная террористка Л.К., а другой – Н.В., доведшая в своё время проклятый таймруфинг до абсолютного совершенства. Возле них навзничь на полу лежала третья. Ольга сказала:
    — Это она, А.Е., подруга Скакуна! Я её прибираю уже во второй раз!
    Того, кто кинулся тогда из двери, опознали как «Крутого руфера» Т.К. А рядом с ним, привалившись к шкафу, сидел сам А.Б., политсоветник этого гнусного движения, известный Алексей Берсенев. Он один дожил до момента их визита сюда. Теперь и с ним всё покончено!
    — Там внизу остался Скакун и старушка Ю.Ш. – подвёл итог Зеро. – Осталась ещё где-то А.Н. Она никто, но её тоже лучше убрать… Камил, пробегись с инфрой, найди её здесь. Времени осталось меньше шести минут.
    И когда Камил кинулся искать, старший подумал, что операция, несмотря на издержки, прошла действительно успешно. Они накрыли всю головку ещё не рождённого таймруфинга! Как же жестоко ошибся Скакун, по-человечески предложивший Зеро встретить и спасти прибывающую команду.  Мы молодцы! Но мысли об их чёрной и незаметной роли в истории снова заставили подумать о самом себе и выбранном деле с омерзением. Отпечатки так нужной кому-то борьбы, оставляли в личном будущем сотрудников группы только грязные, кровавые следы убийств пока ещё невиновных. Что эти невинные в будущем могли сотворить, история больше не хранила. А личная память бойцов продолжала беречь то, как они были бесчеловечны со своими жертвами. Как им объясняли, всё делалось «по соображениям всеобщей гуманности»…

Глава 16. Зигзаг неудачи
    Алексей Берсенев один безуспешно пытался сдержать рушащуюся, от чудовищных ударов снаружи, дверь. С последним ударом, когда с треском рассыпалась филёнка на замке и замок вывалился из двери, он крикнул:
    — Тим!!! – и бросился в сторону.
    Дверь распахнулась. Тимофей Кошкин, стоявший перед дверью в напряжённом ожидании, с криком: «Да-что-б-вас!», прыгнул вперёд на нападавших, но тут же на пороге упал и затрясся в конвульсиях. И его небрежным движением ноги спихнули обратно в комнату.
    Когда дверь снова закрылась, на пол с глухим стуком шлёпнулось чёрное яйцо. Когда клацнуло и зашипело, Анжелика Егорова крикнула:
    — Только не дышите!.. – но сама тут же была охвачена густыми клубами белого тумана, упала и ничего больше сказать не успела.
    Лейла Камолова и Наталья Владимирова, сидя на кровати, пригнулись к коленям и закрыли лица руками, и расползшееся облако, скрывшее Анжелику, быстро достигло и их…
***
    Когда Камил сказал, что нигде не видит последней «шестой», Зеро крикнул:
    — Да жёлуди с ней! Пора, уходим!
    Им приходилось торопиться, времени оставалось чрезвычайно мало. И они втроём кинулись вниз по лестнице, подхватывая по дороге ещё не разрядившихся «комаров».
    Когда были уже на первом этаже, услышали окрик:
    — Всем стоять, не двигаться!
    Там, на первом, уже орудовала местная полиция в чёрных комбинезонах. Времени совсем не было, куда там «стоять, не двигаться»! Игнорируя окрик, бросились к лестнице в подвал, и вслед раздались выстрелы. Ольга, раненная в ногу, упала первой. Зеро, попытавшийся её поднять, угодил под три пули, упал и привалил собой раненную Ольгу. Камила немного зацепило в руку, но он уже нырнул в дверь и остальных пуль избежал. Мчался, перепрыгивая через ступени, и орал:
    — Ноль седьмой! Готовь Зеро, уходим срочно…
    В подвале он споткнулся о руку лежащей на полу девчонки и, пытаясь восстановить утраченное равновесие, проскочил мимо двери. А, когда вернулся и стал открывать дверь, от лестницы в него опять стреляли.
    Доскакав на обожжённой пулей ноге до реверсера, у которого уже стояли, держась за поручни, Роман и оставшийся последним Зеро, прохрипел:
    — Стартуем, больше никого! – и ухватился левой рукой за свой поручень.
    — А Ольга? – выкрикнул Зеро.
    Но Камил уже ударил правым кулаком по клавише экстренного возвращения.
    Когда в помещение вбежал преследователь, то увидел лишь вспышку мрака перед глазами и его, вместе с сорванной с петель дверью, образовавшимся разрежением втянуло вперёд.
***
    — Товарищ полковник, докладываю! Во втором общежитии по проспекту Вернадского была обнаружена вооружённая группа из трёх человек. При попытке скрыться, спецназ открыл огонь. Один убит, один ранен, последнему удалось уйти. На пятом этаже, в коридоре и на лестнице найдены ещё три тела в такой же экипировке. В комнате 613 мёртвыми обнаружены пятеро студентов. Ещё один мёртвый студент был найден в подвале. А рядом с ним наш сотрудник опознал тело объекта 354Е. Он тоже мёртвый…
    — Врачей пригласили?
    — Так точно! Смерть одиннадцати человек подтверждена: 354Е, шестеро студентов и четверо неизвестных. Одному из неизвестных, раненному, оказана помощь. Он, точнее она, скоро будет у нас. Прикажете допросить?
    — То есть объект 354Е мёртв? Вы можете это подтвердить? – это пока больше всего волновало Богданова.
    — Да, там сейчас работают наши следователи…
    Вот так! Второго Валерку всё-таки убили. Как это случилось? Надо будет во всём разобраться. Но, поскольку этот объект есть во втором варианте, будем считать, ничего особо страшного у нас не произошло. Вот только что делать со студентами, среди которых погибла и его девушка. Надо будет придерживать эту информацию от Евграфова пока он не восстановится после этого вливания.
    Богданов боялся теперь шума от этого происшествия. А шум наверняка должен будет подняться. В узде такое удержать трудно. Массовое убийство… Криминальные разборки в общежитии… Нападение спецназовцев… Как только ни станут называть случившееся сегодня! А рисковые студенты разошлют эти вести во всё, куда дотянутся. И начнётся большой трёп, который трудно будет контролировать. В этих условиях дозировать информацию для Евграфова будет очень трудно.
    Что же там произошло на самом деле, придётся разбираться. Или придумывать какую-то версию специально для Валерки. Но об истинных причинах случившегося, в мире будут догадываться не более десятка человек, а большая часть скрытых подробностей этого, известна пока только одному. Точнее, одной.
    Юрий Маркелович давно подозревал, что эта сегодняшняя операция с Евграфовым, которую он, с целью обезопасить Валеру, сумел перенести из Москвы в Новгород, должна иметь какую-то скрытую подоплёку. Что советники из грядущего готовились к крупной афере, было понятно даже ежу. Правда, о настолько трагичных событиях полковник не мог даже подумать. И влияли эти будущие советники на прошлое во вполне определённом направлении. Но предугадать, как и избежать сегодняшних событий Богданов не мог. Всё под себя подмял Сашко…
    Живой, но не слишком здоровый, Валера по-прежнему лежал на кушетке и постанывал. И Богданов с сочувствием смотрел на него. Сколько, парень, тебе предстоит ещё узнать горького!
    Остальные офицеры, определив, что угрозы для жизни объекта нет, давно ушли. Максим Денисович, который с подачи генерал-майора Корнилова, считал себя главным, покинул место действия последним, с подчёркнутым сарказмом пожелав Богданову большой удачи.
    Дело уже шло к вечеру, и в здании оставались лишь дежурный офицер со взводом охраны.
    Впрочем, Юрий Маркелович ещё опасался, что Максим Денисович вот-вот вернётся, получив донесение о событиях во втором общежитии МГИМО. То, что там убит главный фигурант их дела было для этого достаточно веским основанием. И Богданов раздумывал, как он должен поступить. Остаться до завтрашнего утра здесь, в охраняемом здании, или выехать к ночи в Москву? Оба варианта имели свои минусы и свои плюсы. Большим минусом было оставлять Евграфова в каких-то определённых местах. Как на это в том будущем будут реагировать, полковник не знал.
    Смута, затеянная в тех временах, вылилась в массовое убийство сегодня в общежитии. И, как видно, второй Валера принял бой в своей активной манере. Иначе трудно было объяснить троих покойников из числа пришельцев на пятом этаже, они были ликвидированы ещё до подхода спецназа. Но гибель самого героя объяснялась с трудом. Евграфов умел уходить из-под самых жёстких ударов, но здесь что-то не сработало…
    «Если, конечно, это всё не обман…» – подумал полковник. В конце концов, в будущем могли создать клона Валерия Евгеньевича, создать датчик положения и всё это доставили сюда. Спрашивается, зачем такие сложности? И кто тогда ликвидировал троих на пятом этаже? Или это тоже игра для того, чтобы никто не сомневался в гибели Евграфова? Но тогда их главная цель – сам Валерий Евгеньевич! Вот этот, который, кстати, начал приходить в себя.
    Валера открыл глаза, поднял у себя перед лицом обе руки и стал внимательно рассматривать свои пальцы.
    — Как ты себя чувствуешь? – сочувственно спросил у него Богданов.
    — М-м? – Евграфов опустил вздёрнутые руки и стал глазами искать полковника в окружающем пространстве.
    — Я здесь! – сказал Богданов и помахал пальцами перед лицом Валеры.
    Тот нашёл Богданова, с трудом открыл рот, но ничего произнести не смог. Тефтель натуральный!
    Впрочем, возникновение второго Евграфова можно было объяснить и иными обстоятельствами: путешествием в прошлое. Ведь только возвращение стирало события, произошедшие между точками «реверса». При этом Валера мог существовать в двух вариантах, если он вернулся в прошлое. Это целая наука, понять которую до конца Богданов не мог. Мог только предполагать…
    Что именно этот Евграфов и есть настоящий оригинал, Богданов не сомневался, а тот, которого убили на проспекте Вернадского оставался неизвестным… И теперь выяснять эту личность было поздно. И, кто бы ни затеял игру, в задачу Богданова теперь входило защищать своего подопечного от любых угроз. Что они, эти угрозы, рано или поздно дадут о себе знать, полковник уже не сомневался. И первым, что он посчитал необходимым сделать, это защитить Валеру даже от своих. Спрятать до тех пор, пока тот, по крайней мере, не восстановит свои силы и будет в состоянии защищать себя сам.
    Первое, что Богданов сделал пока Валера приходил в себя, тщательно обыскал, висящую на спинке стула, куртку Валеры и, не обнаружив в ней никаких, принадлежавших хозяину вещей, отнёс в соседнее помещение и аккуратно повесил в шкаф за халатами. Потом спустился в бокс, где стоял его ФИАТ и отключил навигатор. Для того, чтобы при просмотре записи с камер это не вызвало подозрений, проверил ещё уровень масла в двигателе, поправил клемму на аккумуляторе и опустил боковые стёкла, чтобы проветрить салон.
    Потом Богданов сходил к дежурному, выяснил, что в Москве ожидается дождь и, не торопясь, вернулся к Валере.
***
    Казалось, молот прошёлся по моей несчастной голове. От боли хотелось собакой выть. Веки налились тяжестью и не желали больше открывать глаза. Хотя и двигаться, и думать тоже не хотелось, узнать, что случилось и что нужно делать дальше, было самым разумным. Тем более, что рядом находился тот, кто может на вопросы дать ответ.
    Глюк слабел, и я не сразу, но понял, что это был не просто какой-то сон, мне было действительно плохо. Богданов сидел рядом и, склонив голову, приглядывался ко мне.
    — Что со мной было?
    Язык во рту сидел криво и заплетался, поэтому послышалось: «Чо-сом-было». Фразу я выдал, будто от киношного робота. И не смог потом разобрать, понял ли меня полковник. Отвечать он начал отвлечённо не по теме:
    — Лежи, молчи! – но потом добавил. – Я позже тебе всё объясню.
    Можно было подумать, что после этого я могу вот так спокойно лежать, молчать и дожидаться грядущих объяснений. Богданов вечно существовал в собственном засекреченном мире.
    — Где я? – это уже прозвучало достаточно ясно.
    — Мы с тобой поговорим, когда будем в машине. А сейчас лучше помолчи! – и он встал, показывая, что беседовать больше не намерен.
    Ну, да, конечно! Он ведь действительный полковник на службе, а я всего лишь запасной лейтенант и жертва волшебников из будущего.
    В голове всё бухал тяжёлый молот. И мысли путались. Лика если бы увидела меня такого, сразу бы разлюбила. Я сам себе ужасно не нравился!
    — Какое-сё-ни-число…
    Язык во рту был тяжёлым и неповоротливым. Дату можно было посмотреть на смартфоне, но для этого смартфон нужно ещё найти...
    На вопрос никто не ответил. Я снова открыл глаза и осмотрелся. Перед глазами расстилался потолок, пустая комната с одним окном и стеклянной дверью.
    В комнате никого, окно выходит во двор с высоким деревом, крона исчезает за верхом рамы, нижние ветки в окне чуть шевелятся от дуновений воздуха. Небо над близкими крышами светится ослепительной синевой. Безоблачно, и определить где солнце и, значит, сколько времени прошло с утра, невозможно.
    Лежать одному и крутить головой было не так прикольно, попробовал встать.
    Сразу и с двух следующих попыток не получилось, а после четвёртой пришлось вставать уже с пола. Кто ж меня так? Со мною такого в жизни никогда не было. Я даже маленьким всегда хорошо стоял на ногах и падал только в самых экстренных случаях.
    Богданов появился, когда я уже почти вскарабкался обратно на кушетку.
    — Ты упал?
    — Нич-страшного. – тут же успокоил я.
    Богданов помог сесть и протянул принесённый стакан воды:
    — На выпей! Может, легче будет.
    Я уже делал глоток, когда в тяжёлую голову влезла опасная мысль:
    — Ты туда нич-во не подмешал?
    — Пей спокойно! – Богданов даже улыбнулся.
    Странно, но я действительно успокоился и всё выпил. И сразу же почувствовал облегчение. Даже молот в голове притих. Вернул стакан и попытался подняться на ноги.
***
    — Скажите, как ваша фамилия?.. Вы меня понимаете?.. Свою фамилию назовите.
    — Да, Картавина я, Ольга Елисеевна Картавина! Тридцать восьмого года рождения, двадцать первого декабря. Работаю в третьей поисковой группе первого отдела Службы Времени. И не надо ничего записывать! Всё равно никто вам не поверит!
    — Хорошо сохранились, Ольга Елисеевна! Вам сейчас должно быть восемьдесят второй год идёт?
    — Нет, мне только тридцать шесть! А по вашему счёту – минус девятнадцать. Я ещё не родилась…
    — Мы как бы шутим?
    — Можете не верить, но я за всю жизнь никого не обманула и ни разу не шутила.
    — Ладно, записываю как есть. Вы, Ольга Елисеевна Картавина, тридцати шести лет. И работаете в третьей поисковой группе в первом отделе службы времени. Так?
    — Сойдёт.
    — И что же вы разыскиваете в этой своей поисковой группе? Что-то потеряли?
    — Не надо смеяться! Мы разыскиваем тех, кто разрушает время в своих глупых, корыстных и мелочных целях. Разыскиваем таймруферов и прочую сволочь. Чтобы не отнимали своими художествами шансы на выживание у остальных людей.
    — А таймруферы у нас кто?
    — Я уже сказала: они сволочи и подонки!
    — Да, действительно, сразу всё понятно! А они чем занимаются? В смысле, как именно они в своих корыстных целях отнимают шансы?..
    — Я не таймруфер! Это вам у них лучше спрашивать. Впрочем, спрашивать больше не у кого. Мы сегодня убрали последних, которые были первыми.
    — Ух, ты! А что вы будете делать с первыми, которые станут последними?
    — Я вас не понимаю.
    — Ладно, тогда другой вопрос: зачем вы их убивали? Неужели других, мирных способов не нашлось?
    — Да, были мирные способы. Но они привели к ухудшению. Почти треть населения планеты стали фри джамперами.
    — Фри… кем?
    — Фри джамперы, или таймруферы. Это одно и то же!
    — Ага! Вы и с теми, и с этими боретесь?
    — Я же вам сказала: это одно и то же! Раньше были фри джамперы, а теперь их назвали по-другому.
    — Стало ясно! А откуда вы сюда пришли?
    — Мы с вами живём в одном городе. Я – коренная москвичка. Но вы, возможно, хотели спросить не откуда, а откогда?
    — Хорошо! Так откогда?
    — Мы стартовали двенадцатого июля две тысячи семьдесят третьего года, примерно в половине третьего ночи…
    — Классно! Пятьдесят три года тому вперёд! Так вы во времени изволите путешествовать?
    — А вы этого ещё не поняли? Да, путешествуем. И всё из-за этих фри джамперов…
    — То есть, вы ловите фри джамперов во времени?
    — А где же их ещё ловить?
    — Не знаю. А как они во времени водятся?
    — Они раньше водились во всех временах, начиная с ваших. Но теперь, я надеюсь, с этим покончено!
    — То есть вы сегодня ликвидировали последних?
    — Да, я вам это уже говорила. Я лично запустила дефрилятор. И буду гордиться этим теперь до конца!
    — Выходит, вы будете гордиться тем, что ликвидировали, то есть убили, себе подобных, людей? Я правильно понял?
    — Это не люди! Они – таймруферы…
    — Таймруферов, или фри джамперов, вы не считаете людьми, подобными себе? А ведь это у вас одна треть населения!
    — Теперь уже – ноль!
    — Ух, ты! Вы сами уже потеряли здравый смысл, Ольга Елисеевна! Что у вас за мир такой, в котором можно пойти и убить несколько человек, чтобы не жили миллионы?..
    — Ты, служивый, ошибаешься. У нас они уже исчислялись миллиардами!
    — Вот-вот! Надо быть до конца нечеловеком, чтобы затеять этакую бойню против таких же, как сам!
    — Не морочь, служивый, мы избавились от таймруферов, а не от людей! И люди теперь могут жить спокойно.
    — Да, я уже представляю, как спокойно могут жить люди, которых вот так, одним дефрилятором, можно ликвидировать миллиардами!
    — Двумя!
    — Что двумя?
    — Двумя дефриляторами! Первым я убила двух главных ещё в подвале, вторым – остальных на шестом этаже.
    — И все они были таймруферами?
    — Нет, таймруфер был один, а остальные должны были стать…
    — То есть, вы признаёте, что лишили жизни обычных людей?
    — Не совсем…
    — Как там вы их называете, здесь не важно! У нас они все люди и убивать их – значит совершать жестокое уголовное преступление! Вы убийца, Ольга Елисеевна Картавина, и понесёте у нас за это заслуженное наказание…

Глава 17.  Пришла беда – отворяй ворота
    Когда Лиля зажгла в тёмной комнате свет, там никого не оказалось. На Юлькиной, лишённой всех спальных принадлежностей кровати, ножками в угол потолка лежал стул. Обычно задвинутые на окне шторы небрежно раздвинуты, а на общем столе, на самом краю, валялась записка, оставленная кок-то ещё на прошлой неделе Юлькой: «Лиля, я сегодня не приду». А рядом чей-то проездной за прошлый месяц и потерянная ещё в конце осени заколка.
    Аля, похоже, была без сознания и Юльке пришлось начать делать ей искусственное дыхание. Сама Юлька, кажется, перенесла этот прыжок безо всякого ущерба. Она, как и её завтрашний двойник, была уже настроена на такие путешествия.
    — Лиля, у неё сердце, похоже, не бьётся. – испуганным шёпотом сообщила Юлька.
    Она стояла на коленях возле Али и с надеждой смотрела на Лилю. А та даже не знала, как в этом случае надо действовать. С дыханием тут всё понятно, а как заставить сердце работать, её никто не учил. Вроде бы существовал какой-то закрытый массаж…
    — Давай попробуем починить, но я, Юля, не знаю как!
    Аля лежит на коврике бледная, с закрытыми глазами, и не шевелится. И Лиля опустилась, как и Юлька, на колени и стала лежащей расстёгивать мешающий сиреневый комбинезон.
    Они тогда втроём окунулись в этот мрак просто уцепившись друг за друга в тот момент, когда Лёха Берсенев не удержал дверь а Кошкина эти твари за дверью чем-то оглушили. Они с Юлей тогда стояли рядом, а Аля кинулась к ним и ухватилась за обеих, не успев даже ничего крикнуть. Лиля знала точно каким толчком надо выходить во временной портал, выскальзающе напряглась и всё дальше произошло само собой. Свет померк и сразу сдавило горло от невозможности вдохнуть. Это всё было вроде бы правильно и знакомо. Лишь потом она сообразила, что это полное исчезновение света было не очень верным и Лиля тут же маятник качнула в каком-то неизвестном направлении. Свет появился, но был слабым, непривычно тусклым и красноватым. Вокруг стали метаться какие-то тени... Стало страшно. И, к тому же, Аля забилась, стремясь непременно освободиться. Но они с Юлькой не пускали и держали её, пока хватало сил. Но в какой-то момент этих сил не хватило и Але удалось вырваться…
    Теперь о том, что это произошло слишком поздно, не пришлось бы жалеть. Александра не подавала никаких признаков жизни. Осторожные толчки в район сердца не давали никакого результата. И Лейла, сердясь на свою медицинскую безграмотность, стала уже толкать не жалея. Ещё и ещё… И только выбившись из сил, напомнила Юльке:
    — Давай, выдохни в неё!
    И Юля выдыхала, плотно прижав свои губы к Алиным. И Лейла снова старалась запустить этот непослушный мотор. В следующий раз, когда Юлька оторвалась от Али, Ли решилась сказать:
    — Позвони в реанимацию!
    И Юлька тут же кинулась искать свой телефон. На столе, кроме записки, заколки и проездного, ничего не было. Хотя Юля помнила, что оставила телефон на столе. Посмотрела в ящиках с тем же результатом. Потом, в последней надежде, бросилась к шкафу, где была её куртка…
    — На, с этого позвони! – Лейла, оторвавшись от манипуляций, нашла в кармане Али её смартфон и протянула Юльке.
    — Набери: 103, назови адрес и скажи, что человек без признаков жизни. – посоветовала Юле.
***
    В Москве за окном ночь. Богданов уже спал, но на звонок телефона ответил быстро, ведь старшая сестра в Питере, у которой он для безопасности оставил Евграфова, обещала позвонить в любой момент дня и ночи в  любом экстренном случае.
    — Здравия желаю, товарищ полковник! – неожиданно отозвалась трубка. – Капитан Круглов. Вы об этом меня просили. Только что сообщили, что проснулся телефон потерянного. Мне за этим проследить?
    Да, это был только Круглов… Богданов тут же отогнал никчемную попытку усмешки и обычным голосом поинтересовался:
    — Куда этот пропавший звонит?
    — Сто три, скорая помощь…
    — Осторожно проследите, капитан. Потом сообщите, что там случилось…
    Полковник положил телефон на стол и снова вернулся в спальню, но спать больше не хотелось. Взглянул на часы: половина третьего. Он и часа не спал и ещё была глубокая ночь!
    По делу проходили номера телефонов шестерых убитых. А по совершенно другому делу шёл телефон ещё одной студентки. Её не могли найти родственники. Здесь могло быть всё, что угодно. Практика показывала, что в большинстве случаев через день-другой потеря обязательно отыщется и тут могли быть три обычных причины: загуляла, разругалась или же заболела… Ну, просто совпало так: одна потерялась, а шесть погибли в один и тот же день. Но решили всё же объединить.
    Вчера из сообщения дежурного офицера Богданов запомнил фамилию этой заболевшей студентки: Некрасова, и инициалы А и Д.
    Круглов перезвонил через пять минут:
    — Этот абонент сообщил о больном без признаков жизни по адресу: второе общежитие МГИМО, комната 613…
    — Её же полиция должна была закрыть и опечатать ещё вчера! – удивился Богданов.
    — Послать кого-нибудь в общежитие? – спросил капитан.
    — Да! И немедленно! Пусть всех, кто там найдётся, допросят… И, спасибо, капитан! А Максиму Денисовичу сообщите об этом завтра. Не надо беспокоить, я сам через час там буду.
***
    Когда вчера мы приехали по этому питерскому адресу, Юра Богданов сказал:
    — У нас сейчас как никогда сложная ситуация. Я, по необходимости, тебя на время с контроля снял, твою куртку верну потом. И ты, Валера, постарайся до завтрашнего вечера, в сети не появляться и никому не звонить. Просто отключи телефон. Хорошо? Полина, моя сестра, о тебе обещала позаботится. Постарайся во времени не гулять. Отдыхай. Завтра вечером я приеду и всё тебе расскажу…
    И теперь отключенный смарт сиротливо лежал в комнате на стуле. А я сидел на старом диване и невесело размышлял. Уже ночь, но спать почему-то не хотелось. Вчера меня напичкали какой-то обезболивающей отравой, как сказал полковник, «ошибочно».
    — Ты был никакой, когда мы приехали, не мог ни говорить, ни ходить, а когда стали подниматься по лестнице, внезапно потерял сознание. Я вызвал врача, но скорая долго не ехала, а наши специалисты не могли предложить ничего лучше обезболивающего. Вот и вкололи ошибочно. Врач потом приехал, осмотрел, сообщил, у тебя что-то с сердцем и давление пониженное. Сказал, особенно страшного ничего, но с лечением посоветовал подождать, пока то обезболивающее не рассосётся.
    Я был в шоке, от того, как Богданов объяснил чем вызвано моё нынешнее плохое самочувствие, и ответил:
    — Не знаю. Накануне ничего лишнего не ел, не пил. У меня всё было нормально. Правда, в машине у тебя неожиданно уснул. Но это было что-то временное. Вот когда приехали случился обвал… Думаю, лишнего переспал.
    Сказав это, понял, что пытаюсь объяснить как бы для себя. Потому как даже не знал о чём думать. Потом Богданов мне рассказал про тот пропавший баллончик, из-за которого всё и началось:
    — Понимаешь, перепутали записи в журналах, и шум подняли не из-за чего. Баллончик нашёлся, так что всё в порядке! Уж извини за эту прогулку!
    И потом уже отвёз меня к своей сестре в Питер. В результате та группа, засланная к нам, меня обнаружить теперь не сможет, если, конечно, хватит терпения сутки никому не звонить по телефону.
    Вот так сижу и не звоню. Да и кому звонить, если ночь! Закат за окном окончательно погас. Я встал, выключил у себя свет и подошёл к окну. В домах напротив почти все спят, светятся единичные окна.
    И сейчас же подумал о своей Лике. Лика за меня наверняка тревожилась. Когда накануне утром уходил, сказал, что поеду с Богдановым и, когда вернусь, обязательно позвоню. Теперь звонить уже не мог. Да и не вернулся всё ещё из-за Богданова. Но раз обещал ему, звонить даже Лике не стану.
    В Питер вчера мы приехали не по часам засветло. Солнце долго висело над горизонтом прежде чем скрыться. Богданов сказал, скоро будут какие-то «белые ночи», поэтому закат сейчас бесконечно долгий. Я лично считал, что здесь должны быть дожди и хмурая погода, как в Лондоне, но погода всю ночь стоит ясная, но довольно холодная и ветреная. В Питере холоднее чем в Москве, когда вылезал у Богданова из машины, пожалел, что куртки на мне не было. Богданов сам торопился, познакомил только со своей, такой непохожей на него, старшей сестрой, что-то коротко ей объяснил и после этого быстро укатил в столицу.
    А я остался один, заскучал, и сразу вспомнил про своё серебряное колечко, до сих пор обитающее в кармане. Но здесь, в Питере моё прошлое и прогнозируемое будущее имело ничтожный размер и ненадёжную историю. Ходить и искать приключения просто от скуки, было не нужно. Для этого должны случиться более веские причины, кроме как, желание случайно напугать сестру полковника своим внезапным появлением в совершенно пустой комнате.
    Здесь, в Питере я впервые и многое хотел бы увидеть, но сейчас условия для этого были неподходящие. Так что приходилось проявлять смирение.
***
    Фраза «без признаков жизни» для работников скорой помощи подразумевала обязательное уведомление полиции. И, когда Богданов приехал, две живые девочки там были в плачевном состоянии. Капитан полиции, в стремлении уличить в каких-то преступлениях, активно допрашивал. А два санитара с носилками ждали, когда можно унести тело.
    — Перестаньте реветь, вам это не поможет! Вас двоих обнаружили в запертом сотрудниками полиции и опечатанном помещении возле трупа. Как вы сюда залезли? Чем занимались?..
    — Одну минуту, капитан! Всё здесь контролируется федеральной службой безопасности.
    Богданов в форме полковника ФСБ появился очень вовремя. И мудро решил что должен устроить временное перемирие. Отстранил от допроса младшего по званию полицейского, достал из кармана список, который оформили вчера по горячим следам его сотрудники, и попросил студенток успокоиться.
    Сразу выяснилось, что лежащее здесь на коврике тело и есть та самая «безвестно пропавшая» Некрасова А. Д., которая вызывать себе скорую, как утратившая признаки жизни, вряд ли могла. А оставшиеся оказались внезапно воскресшими Камоловой и Шубенковой.
    Хотя это воскрешение и было невероятным, нечто подобное проницательный Богданов всё же ожидал здесь обнаружить. Единственное, чего он не ожидал, была реакция вчерашних покойниц на смерть своей подруги. Обе глядели на её тело так, будто сами невзначай лишили её жизни.
    Теперь надо было поставить этих двоих под свой контроль и, как бы между делом, незаметно допросить.
    Пока полиция по телефону выясняла свои полномочия в этом деле, полковник аккуратно выставил её и двоих санитаров в коридор, закрыл дверь и предложил девочкам сесть. Камолову уговаривать было не нужно, она, разувшись, забралась на железную сетку кровати с ногами. Только Шубенкова несколько секунд бодалась, пытаясь непременно оставаться возле усопшей:
    — Да не хочу я садиться!..
    Наконец они обе сели и Богданов, поставив напротив стул, уселся сам.
    — Я – Богданов, Юрий. – демократично представился. – Как вас зовут?
    — Богданов? – удивилась Камолова. – Вы же полковник? И занимаетесь путешествиями во времени? Классно! Я – Лейла Камолова, а это Юлька…
    Богданов отвлекаться на то, откуда они его знают не стал. Наверняка это дело рук путешественника Евграфова.
    — Девочки, расскажите, как всё случилось, что вы помните? Кто были эти, которые на вас напали?
    — Я хотела вас спросить: а где остальные? – поторопилась вставить беспокойная Камолова. – После нападения мы уже ничего не помним.
    Это заявление поставило самого Богданова в лёгкий тупичок. Либо это такая тонкая игра, либо с их памятью действительно что-то произошло и теперь они помнят только то, что двойникам было положено помнить. А это были точно двойники.
    — Тогда расскажите, что помните? – снова не стал опускаться до разборок полковник.
    — Мы… – сказала Лейла, ненадолго задумалась и снова отвлеклась, – Сегодня какое число?
    — Двадцать четвёртое мая. – быстро ответил Богданов. Ему необходимо торопиться, так как в этот день ожидалось много неотложного.
    Девушки переглянулись.
    — Да, сегодня на нас ночью напали бандиты и Валерий, друг Анжелы, нас спас. Вчера на нас второй раз напали эти, из будущего. Валерий предупреждал, что это снова должно случиться. И нас спасла Юля. Она уже научилась с переходами. Прыгнула обратно, и сказала: надо бежать. Мы побежали сюда, в свою комнату…
    — Юля Шубенкова, вот эта? – пробежав глазами по списку, попытался уточнить Богданов.
    — Нет, другая! – отмахнулась Камолова.
    — Какая другая? – снова притормозил её полковник.
    — Другая Юля! – как глупому, растягивая слова, ответила студентка.
    Выяснение мелких обстоятельств в таких условиях могло продолжаться бесконечно. И Богданов решил, что впредь будет стараться не давить:
    — А бежали сюда вы откуда?
    — На нас в подвале напали, но я этого не видела. – пояснила Камолова, и продолжила как-то по-прежнему непонятно: – Потом, когда мы стали ругаться, зашли Лёха и Тим и заперли дверь на ключ. А Валера не заходил, он пошёл драться с пришельцами… Потом Юлька исчезла помогать ему… А через несколько минут к нам в дверь стали ломиться эти. Мальчики пытались сдержать их до самого конца…
    — А потом мы прыгнули! – безапелляционно подключившись, вставила Шубенкова.
    — Мы прыгнули втроём. – снова перехватила инициативу Камолова. – Я старалась удержать нас, пока эти из комнаты не выйдут… А Аля стала вырваться, и мы её не пускали…
    Юлька, как ребёнок, всхлипнула, услышав, что Аля вырывалась, а они её не пускали, и уткнулась в плечо подруги. И та повернулась и стала её шёпотом утешать. А Богданов понял, что, вопреки своей беспристрастности, верит в ту белиберду, что несла эта Камолова.
    Это всё было рассказано очень запутанно и примитивно эмоционально, без театральной помпезности. Правдиво. Просто две обычные девочки, в первый раз столкнулись с жестоким нападением и смертью близкого человека.
    — А потом мы старались делать искусственное дыхание и закрытый массаж сердца... – не поворачиваясь к полковнику, продолжила Камолова. – Но Аля уже умерла…
    Юля Шубенкова зарыдала по-детски, икая и захлёбываясь… Только чтобы остановить нескончаемый поток горя, Богданов спросил:
    — Так вы прыгнули во времени?
    — Конечно, да. – спокойно ответила Камолова. – У нас у всех это в первый раз, нам Валерий Евгеньевич раньше объяснял, помогал, показывал…
    Когда в очередной раз вспомнили Евграфова, пришло время спросить о Валере:
    — А он когда здесь появился?
    — Я уже говорила… Меня той ночью заставили Валеру вызвать… – ответила Камолова.
    Дело запутывалось всё больше и Богданов поневоле стал задавать вопросы для разъяснения:
    — Как заставили… Кто?
    — Это долго рассказывать... – попыталась увильнуть девушка.
    Но Богданов не повёлся:
    — Я непременно хотел бы об этом услышать всё!
***
    Без звука голоса Лики я продержался только до утра. И когда в восемь решился позвонить, её телефон оказался вне зоны. Я понимал, что Лика всегда в сети быть не может и, выждав пару минут, набрал номер опять. И снова с тем же результатом.
    Тут я стал настойчивым. Звонил снова и снова. Плевал я на все запреты! И только через сорок минут я окончательно поверил, что случилось то, чего случаться не должно было никак. Так долго Лика в сети ещё не отсутствовала ни разу. Как-то нужно было с этим справляться. Искать, спрашивать у знакомых. И я, поискав в списке контактов, нашёл телефон Лейлы. Мне его Лика прислала ещё в прошлом году, когда я для неё скинул номер Богданова.
    Но и этот телефон после трёх попыток также не ожил. Лейла не откликалась и была вне сети. Я сам был слишком далеко от Москвы. Как я этого ни опасался, у меня оставалось только одно – позвонить и спросить о Лике самого Богданова. Он должен был доехать домой только ночью, ну а вдруг моя помощь нужна уже сейчас. Ждать до завтра было плохо.
    — Я слушаю. – отозвался в смартфоне спокойный голос Богданова.
    — Я, Юрий Маркелович, волнуюсь за Анжелику Викторовну Егорову, студентку МГИМО. Ты же её помнишь? Она на звонок не откликается, и подруга её молчит. Я боюсь, там что-то случилось, а узнать мне больше не у кого. – Богданов молчал. – Я понимаю, что всё это какое-то нелепое недоразумение... – мне хотелось объяснить своё чрезмерное беспокойство.
    Но Богданов перебил:
    — Валера, ты только не волнуйся. И обещай ничего не предпринимать. Я к тебе уже выезжаю… Анжелику Викторовну убили…

    Утро было ранним и ясным. Только лёгкие облачка стали розоветь у восточного горизонта. Морская чайка пролетела прямо через городской двор…
    Показалось мне это, или действительно Богданов сказал так? Он продолжал ещё что-то говорить, но я больше ничего не слышал.
    Убили…
    Что такое смерть я знал не понаслышке. Но как можно было убить мою Лику, в голове не помещалось! Она же такая…
    — …я сделаю всё возможное… – что-то такое продолжал бубнить Богданов.
    Подумалось: «Не могу поверить, что моя Лика…». И тут всё передо мной встало в том виде, как только и могло быть! Я же могу вернуться и всё исправить… Так что же я ничего не делаю? Только потому, что не могу поверить?
    Сердце сразу сбросило запредельные обороты. Правда, в голове, после осознания этой нелепой мысли, ещё остался какой-то звон. Я перебил Богданова на полуслове:
    — Когда это случилось?
    — Э-э… вчера днём. Примерно в половине четвёртого…
    Мне этого было достаточно. Отключил связь, спрятал смарт в карман и достал оттуда серебряный перстень с опалом. Как мне это осуществить, не имея средств для поездки в Москву и куртки, чтобы не замёрзнуть, я рассчитал мгновенно. Покидаю гостеприимный дом Полины Маркеловны и ныряю во вчерашнее утро. Пробираюсь на Московский вокзал к отправлению и сажусь на «Сапсан» до Москвы. И выгнать меня оттуда вряд ли кому удастся. Ведь у меня в кармане был мой перстень с возможностью проходить через закрытые двери!
    Хозяйка во время моих размышлений, постучав пальцем в дверь и не получив ответа, зашла в комнату.
    — Позавтракаем? – предложила она.
    Переход в ускользающее минувшее позволил бы мне сейчас выпорхнуть через входную дверь и реализоваться где-нибудь на улице минут за сорок до этого момента. Но уходить по-английски, не прощаясь, я посчитал грубым. Показалось недостойным уйти не простившись:
    — Спасибо, Полина Маркеловна! Благодарю за то, что приютили! Но боюсь, что не смогу быть больше вашим гостем, срочно нужно вас покинуть. Юрий Маркелович потом всё объяснит.
    Палец уже прижат к камню… но уйти красиво, исчезновением в реверс почему-то не вышло. Я остался стоять в комнате с видом полного идиота. Сестра Богданова удивлённо посмотрела, как я напрягаюсь, пытаясь совладать с каналом времени, пожала плечами, сказала «ладно» и ушла на кухню.
    Я вытянул из кармана перстень и внимательно его осмотрел. Он было тем самым, никаких изменений я не заметил. В этом не стоило сомневаться. Тогда почему стою в настоящей реальности? Почему ничего не произошло?
    Потёр пальцем камень, снова сжал в руке, попробовал повторить. И получил опять тот же самый результат. Канал времени меня упорно не принимал. Чего-то не хватало и повторялась старая ситуация с запертым багажником «Ауди-100» в позапрошлом году. Правда, ситуация выходила более катастрофичной. Нужно было спасать уже не себя. Я не мог спасти того, кто последние два года стал смыслом моей непутёвой жизни. Лика уходила от меня навсегда, спасти ситуацию я не был способен.
    Исчезнуть не получилось и было теперь совершенно неважно как именно уйду. Прощаться второй раз было бы смехотворно. Я двинулся в прихожую, открыл дверь, вышел из квартиры и дверь за моей спиной тихо захлопнулась. Спускался по лестнице вниз, размышляя, как мне теперь быть и почему реверс не удался.
    Впрочем, я даже не знал, почему реверс до этого момента удавался. Для меня это перемещение стало настолько естественным, что перестал задумываться почему же происходит всё именно так! И вопрос о том, как это должно происходить, встал передо мной в полный рост. Нужно было как можно скорее восстановить свои способности!
    Что делать соображения не хватало. Как можно восстановить способности, понятия о которых ни у кого нет? Медицина, магия с религией, даже ФСБ ничем не помогут. Оставалось делать всё самому.
    Но с утра появляться в таком виде на холодной улице не хотелось. Поэтому не стал выходить из подъезда, остался стоять на лестничной площадке. Стоял и с удивлением оглядывался. Старый дом с междуэтажной лестницей из двух пролётов со средней площадкой безо всякого лифта в пустой середине. С точки на площадке, где стоял, видны были площадки с дверями квартир на всех шести этажах. Когда шёл здесь с Богдановым, этого архитектурного волшебства как бы не видел.
    Богданов позвонил через пять минут. Как почувствовал, что вспомнили о нём.
    — Валера, куда ты ушёл? Вернись обратно…
    Я отключил связь и вернул коммуникатор в карман. Богданов мешал придумать выход из сложной ситуации. Чтобы без денег попасть на поезд нужна была какая-то магия, которой у меня совсем не осталось. Камень в перстне перестал помогать заболевшему владельцу.
    И без этого вернуть время живой Лики невозможно. Всё уткнулось в болезнь или в сломанный камень. Надо без камня, простой реверс... Почему бы не попробовать? Сразу будет понятно что случилось.
    Вдохнул, напрягся... И ничего не произошло. Никакого перехода, никаких оптических эффектов.
    А утренний подъезд жил своей жизнью. Кто-то торопился по своим каким-то делам, а я торчал в рубашке без куртки у всех на виду. Хорошо ещё большого наплыва проходящих мимо не было. Правда, какой-то парень в зелёном дождевике остановился передо мной и стал рассматривать довольно нахально. И я ничего не мог с этим поделать, некуда было скрыться.
    Пареньчто-то спросил или сказал. Меня удивило только последнее слово: «плачет». Я вопросительно посмотрел ему в глаза. И парень повторил:
    — Вэлс плачет?
    — Не знаю! – оторопело ответил я.
    Но тут же мозги стронулись с мёртвой точки. «Уэллс плачет» название блога Калашникова-Профессора, в котором он доносил до заинтересованных ушей и глаз факт существования машины и путешествий во времени. Публиковал съёмки моих реальных переходов.
    И этот стоящий передо мной парень, по-видимому, узнал меня, сохранённого несколько лет назад на этих кадрах. Помощь энтузиаста мне не помешает. Быстро ответил:
    — Да-да, конечно Уэллс плачет!
***
    Полковник, не стремясь как-то обезболить пилюлю, сказал, обращаясь к Камоловой:
    — Вы спросили про остальных. Так вот, все, кто здесь был, мертвы. И вы обе, в том числе. – повернулся к Юле, – Вас, Шубенкова, обнаружили лежащей в подвале общежития недалеко от Валерия Евгеньевича, а вас, Камолова, – повернулся обратно, – здесь, с остальными…
    Он очень хотел сказать что-то ещё, но его отвлёк сигнал вызова телефона. И этот крутой начальник, извинившись, быстро вышел и прикрыл за собой дверь.
    А Юля и Лиля с обалдевшими лицами сидели и смотрели друг на друга. Первой прервала молчание Лиля:
    — Он сказал, все умерли…
    — Балбес! Мы ведь, вот они, живые. – перебила Юля.
    — А наши двойники?.. Нас ведь не отличить. – сказала Лиля.
    — Как можно умереть и остаться жить? – похоже, это до Юльки не желало доходить.
    — Раз мы остались, мы должны что-то сделать.
    — Что мы можем?
    — Ой, не знаю! Я ещё не придумала… Как это делала твоя вторая?..
    — Моя кто?.. – не поняла Юля.
    — Моя Юля – твой двойник. Она тогда, перед тем как на нас напали, пошла помогать Валерию Евгеньевичу. Ушла в прошлое и...
    — Ты думаешь мы тоже должны в прошлое?.. – забеспокоилась Юля.
    — Конечно! Как же иначе всех спасти? Валерий уже не поможет, надо самим.
    — Но это сложно и может не получиться… – засомневалась Юля. – Я, например, даже не знаю, как это сделать.
    — Не трусь, Юлька, всё нелегко только в первый раз! Попробуем?
    — Ой, может не надо?
    — Надо! Мы последние, больше сделать это некому.
***
    «Валерий» – «Максим». Мы обменялись рукопожатием.
    Максим оказался сообразительным и с неплохой памятью. Он в мельчайших деталях помнил всё, что публиковал Профессор, и с надеждой ждал реанимации блога «Уэллс плачет».
    — Почему вы перестали это снимать? Так классно всё срежиссировано! Прямо можно было поверить, что ты, Валерий, во времени путешествуешь. Какой сюжет! Р-раз, и там!..
    Выходило, Максим считал документальные съёмки какой-то качественной подделкой, ловким монтажом и графикой созданной искусственным интеллектом. Сомнение, что он сможет в чём-то помочь, чуть не заставили отказаться от помощи. Какая-никакая мне она была необходима.
    — Ты думаешь, мы работали ради зрителя и художественное кино со спецэффектами снимали?
    — Молодцы, – до него моя ирония не дошла, – вообще классная была работка и зверский мейнфрейм! Джеймс Кэмерон со своими «Аватаром» и «Титаником» локти должен грызть! Я профессионально увлекаюсь компьютерной графикой и просчитал сколько ресурсов должна занимать такая анимация на суперкомпьютере. И я не нашёл склеек и переходов. Всё с начала до конца сделано чисто. Супер! И какое реалистичное по событиям изменение цвета и света! Нужно быть большим художником, чтобы так точно всё разложить. Сколько времени вы просчитывали тот сюжет с двойниками?
    Мне стало не по себе. Переубеждать казалось уже бесперспективным.
    — Максим, мне нужна сейчас помощь, а не обсуждение старых съёмок. У тебя есть время помочь?
    — Да без вопросов! – легко согласился Максим. – Что надо? Говори, я всё сделаю!
    У меня на его «без вопросов», своих вопросов было несколько.
    Первый: как попасть в Москву? И более важный второй: как восстановить мой реверс? И, по-видимому, предстояло сделать всё это, не объясняя возможному помощнику подробностей происходящего. И я начал честно:
    — У меня есть проблемы. Во-первых, срочно надо попасть в Москву. Там у меня с друзьями что-то плохое происходит. И ещё, – подумал и продолжил: – мне необходимо восстановиться… Что-то случилось и…
    — Восстановиться это как? – торопливо втиснул свой вопрос Максим.
    Пришлось выдумывать:
    — Чем-то отравился вчера вечером. Думал, к утру пройдёт, в крайнем случае обращусь за врачебной помощью. Но теперь позвонили друзья, сказали срочно приехать, помочь… А у меня в голове туман!
    — Так у тебя алкогольное отравление? – по-своему понял Максим.
    — Да, и настолько сильное, что совсем ничего не могу. – даже если бы Максим мне не верил, я выдал истину в последней инстанции. Из всего многообразия переходов я не мог абсолютно ничего.
    — А к врачам ты не обращался?
    — Плохой вариант. Мне нужно не в больницу, а в Москву. И как можно скорее.
    — Да, точно, с врачами быстро не выйдет… Голова болит?
    Опять он со своими врачами.
    — Да нет же, другие признаки, не могу путешествовать во вре… – неожиданно для себя сказал лишнее и прижал пальцы к губам.
    Лицо Максима стало таким, будто откусил кусок какой-то кислятины и так, с не проглоченным во рту, окаменел.
    — Я не то сказал. – стал пытаться выбрать прежнюю дорогу. – Я хотел…
    Максим присвистнул:
    — Хочешь сказать, это была не постановка?
    Я окончательно сбился и не знал, что ответить. Мы молча уставились друг на друга. Наконец я решился кое-что объяснить:
    — Понимаешь…
    — Ты что, действительно путешествуешь, и этот Калашников не врал?..
    Я осторожно кивнул.
    — Да ну! – он всё-таки не верил.
    — Максим, мне некогда доказывать правоту. Нужна помощь. – напомнил я.
    И, подумав, он кивнул. Пока созванивался с кем-то по телефону, я задумался о своём «отравлении». Такие глобальные изменения в моём состоянии сами по себе, либо по моему недомыслию произойти не могли и слово «отравление» стало звучать вроде осмысленного действия с враждебными намереньями. Смерть Лики была из той же оперы, подтверждала догадку.
    Кто-то охотился на Лику и для этого прежде всего отравил меня, чтобы ограничить мои возможности по спасению. Странным было, что отравление сказалось лишь на моих возможностях во времени, а не на жизни в целом. Чтобы не дать возможности противодействия, по-моему, было бы легче и надёжней просто убить… Или же были иные причины оставить меня в живых. И это было ещё более страшным! Я нужен был живым, но неспособным к путешествиям во времени. В этом случае действие отравы должно быть очень и очень долгим, если не пожизненным. И организм, по идее, не должен с этим справиться. Мою Лику в этих условиях спасти уже не смогу никогда.
    Кому такое понадобилось, зачем и как они это провернули? Вспомнил, что почувствовал дурноту, сидя в машине полковника. Может быть я напрасно ему так доверяю, и Богданов действует против меня в каких-то своих, негуманных целях?
    Да, это было бы проще всего, считать виновником полковника Богданова. Вероятно, истинные виновники полагали, что я, если токсин подействует в его присутствии, скорей всего решу что виноват Богданов. И я уверенно отмахнулся от виновности Юрия Маркеловича. Он не причём! Я давно и хорошо его знал.
    Стал вспоминать кто и как мог подбросить отраву. Но за всё последнее время никто подозрительный ко мне не приближался. Были студенты: Лейла, подруга Лики, Натали, Юля, Аля, Лёха с Тимом и сама Лика. После собрания в общежитии, когда мы с Ликой ехали в метро могло случиться всё, что угодно. Но ничего не запомнилось и после ничего подозрительного тоже не было. До самой поездки с Богдановым. Богданова я уже отверг, но пока существовал без сознания, рядом существовали неизвестные: врач скорой, сотрудники ФСБ и ещё бог знает кто. Но это было уже после того, как я почувствовал себя нехорошо. Так что мне, вероятно, и время после поездки следовало игнорировать.
    Из всего подозрительного осталась узенькая временная прослойка, связанная с одним человеком. Вот и вернулся опять к Юрию Маркеловичу, полковнику Богданову, от вины которого во всём этом упорно старался отмахнуться. Что-то случилось когда спал в его ФИАТе, и Богданов остался единственным подозреваемым в отравлении.
    Этим действием Богданов хотел вывести меня за скобки, пока кто-то третий ликвидировал Анжелику. Он был слишком умным, чтобы сделать это случайно. У меня была нечеловеческая злость. Такой подлости от своего бывшего друга я не ожидал. И если мне удастся после этого вернуть всё в исходное состояние, поклялся выяснить всё до мельчайших подробностей и, наплевав на длительность знакомства, покарать негодяя, как врага.

Глава 18. Отражения из прошлого
    Попытка девчонок вернуться оказалась неудачной.
    Они взялись за руки, свет снова померк и вокруг какое-то время мерцали сумрачные тени. Юля и Лейла, когда тени пропали, расцепили руки, вышли и снова оказались в пустой комнате. Ли очень хотелось осуществить реверс, но что-то мешало. Вероятно, это была Юля, но без неё Лейла не решалась даже на попытку. Что-то в этих обоих Юлях было особенным. Они и без всяких камней могли свободно путешествовать во времени…
    «Впрочем…» – остановила поток мыслей Лиля. – «Юлька ведь не совсем без камней!». И вспомнила про скрытый на ней где-то под одеждой пирсинг. И там точно был какой-то камень! И не «какой-то», а «арбузный турмалин», как похвасталась сама Юля. Она его не показывала, но Лиля была уверена, что этот пирсинг всегда был при ней.
    Так вот почему им двоим удавались эти переходы! И ведущей здесь всегда была Юля. Эта она направляла и, подспудно, контролировала движение в переходах, Лиля умела давать лишь стартовый импульс. Ранее вчерашняя Юлька с ведущим Валерой прошла на пару минут в будущее там, в подвале, Лиля же тогда испытывать судьбу не захотела. И помнила только несколько реверсов, когда в ярком голубоватом свете, сбегали они от ночных бомбил. Оттого и свои переходы каждая выбирала по-разному. Лилю всегда тянуло к яркому прошлому, а Юлю – в сумеречное будущее.
    Некрасовой Сашеньки, раньше неподвижно лежавшей недалеко от двери, с последним переходом в комнате не оказалось. Только сейчас Лиля вспомнила о третьем, несчастливом, спасшемся. Она посмотрела на Юльку, разглядывающую то место на полу и ничего не сказала. У Юльки снова дрожала губа.
    За окном был уже день. Новый день, утро которого они пропустили.
    — И что нам теперь делать, Лиля? – Юля из ступора вышла самостоятельно. – Я дальше в твоё будущее не хочу!
    — И я тоже не хочу. – ответила соседка. – Нам с тобой надо бы обратно…
***
    — Вот! – Максим, наконец, спрятал свой телефон в карман. – Меня кое-кто пытался убедить, что, не зная чем человек отравился невозможно придумать противоядие. Но всё же нашлись умные люди, и выдали мне такой список: пиво, активированный уголь, морская капуста, свекла и зелёный виноград. И ещё какое-то лабильное питьё…
    — Быть может, обильное? – быстро сообразил я.
    — Н-да! Это, пожалуй, лучше звучит! – согласился Макс.
    — А это всё как, употреблять вместе или по очереди?
    — Нет, надо выбирать. – нелогично ответил тот.
    То есть, надо выбирать, под какие отравления что годится? Занятная универсальность!
    Квартира Максима, на этаж выше сестры полковника, была чистой только на отдельных островках. Хозяин сам следить у себя за порядком не любил. И надеялся только на помощь друзей или подруг.
    Самый минимум из мебели имели две просторные комнаты: один стол, один стул и одно кресло, всё в большой комнате. Спал хозяин, как видно, на полу в другой, поменьше, где в центре был расстелен ровный, просторный и толстый лист поролона, пожалуй двуспального размера, прикрытый сверху каким-то пледом, с лежащей почти на полу круглой подушкой. Угловой край поролонового тюфяка закрывал белый ноутбук, выступавший из-под пледа.
    Другие помещения больше напоминали жильё. Небольшая кухня казалась главной в квартире, она была просто заставлена всякими устройствами: плитой и холодильником, стиральной машиной и машиной для посудной мойки, а также раковиной с криво висящей пустой сушилкой для посуды. На подоконнике стояли микроволновка и грильница, и там же был устроен склад, для временного хранения давно не мытой посуды.
    Время было уже рабочее и когда я спросил у Максима, почему он сегодня никуда не торопится, тот очень удивился: «Так сегодня же воскресенье!»
    А я совсем о днях недели забыл. Для меня последнее время был один сплошной выходной, больше похожий на нескончаемо  тяжёлый рабочий день. Были просто ночи между днями и утомительные путешествия во времени в любой части суток…
***
    Поняв, что временного резерва совсем нет, Богданов, выезжая из города, свернул к Пушкинскому аэропорту в Шереметьево. Ещё в дороге заказал билет и успел к стойке перед самым концом регистрации на утренний рейс.
    Этот Евграфов постоянно создавал какие-то трудности, он без этого просто не мог. Да и руководство Богданову не очень помогало. Зачем нужен был этот Сашко? Он переключил на себя все функции Богданова и занялся беспощадным потрошением, созданной с таким трудом, его команды. Сашко везде надо было сунуть свой нос. Отстранил от серьёзной работы двоих классных офицеров, которые отказались признавать надуманность проблемы времени, ещё беспочвенно прошёлся по карьерной лестнице Вяземского, уличив его в каких-то махинациях. И Иннокентий Семёнович вынужден был приехать для разборок в Управление. Теперь Сашко, расправившись с командой, всячески старался досаждать самому Богданову, выслуживаясь по Евграфову.
    Да и Валера попал сейчас в неприятное положение, Богданов ничем помочь не мог. Остроту такому положению добавляло случившееся в общежитии на Вернадского вчера днём и сегодня ночью. Ночью особенно! Потому, что пока сам Богданов на минуту отвлёкся, отвечая на звонок Валеры, девушки, безнадзорно оставленные в комнате, неожиданно исчезли. Труп их подруги остался лежать на полу, пришлось санитарам разрешить её вынос. Богданов сразу предположил, что это исчезновение студенток связано с чем-то новым и неизвестным ему. Исчезать и возникать вновь мог только сам Евграфов. И то, что говорила Камолова, можно было бы игнорировать, но теперь всё изменилось: либо две, либо все три девушки могли делать это легко и синхронно. Он сам, как, впрочем, ранее Валера, считал это принципиально невыполнимым.
    Богданов всю серьёзность положения вещей осознал только в воздухе, когда расслабленно закрыв глаза, подумал о Валере. Ведь тот мог любое событие переиграть в удобном для себя виде. Один раз, по его словам, он переиграл собственную смерть. И Богданов этому верил.
    Но свою любовь, Анжелику Егорову, он почему-то так и не спас. Эта мысль, как одна из многих, пришла, когда полковник собирался вздремнуть, пристегнувшись в кресле лайнера набирающего высоту эшелона. И от остроты осознанного, он даже нервно вздрогнул и снова открыл глаза.
    Почему? Почему Евграфов не исправил такое страшное положение? Ведь он мог это сделать! Что с этой Егоровой было не так, отчего Валера её не стал спасать?
    К этому у Богданова нашлось несколько гипотез. И одна из них, что эта Анжелика была клоном той, его настоящей подруги, живущей на Красной Пресне. Она, как и после трагедии две другие, появилась здесь неизвестно откуда и Евграфов знал об этом всё. И поэтому не бросился спасать. Но это было только ненадёжное предположение, одно из многих.
    Второй вариант подкинул мысль, что Валера ещё может всё изменить, но по какой-либо причине решил переждать и не менять ничего, разглядывая всё со стороны. На Валерку это не похоже. Он был совсем другим, готовым без оглядки бросаться в бой за любого, кому мог помочь.
    Следующая, третья версия, была такой же плохой и почти безнадёжной: сама федеральная служба с расшифровкой надписи в подвале провела в интересах грядущих злоумышленников простую, но очень уж сложную медицинскую операцию, лишившую Евграфова возможности переходов. И именно поэтому он сейчас не может ничего изменить.
    Эта версия менее всего согласовывалась с тем, что знал Богданов. Но, как ни странно, согласовывалась со всеми нюансами и отбрасывать её Богданов тоже не стал.
    В аэропорту до самого предупреждения стюардов об отключении смартфонов, Богданов ожидал сообщения о появлении парня в сети. Тот исчез напрочь, ушёл из дома сестры и отключил связь. Где он теперь находился оставалось тайной. И как его можно было в этих условиях найти, Богданов только мог гадать. Но надежда есть всегда, рано или поздно Валерий Евгеньевич телефон разблокирует и тогда его найти будет вполне возможно даже без подключения питерских оперативников. На это у Богданова оставался свой человек в Москве.
***
    Это единственный документ, попавший в этот рассказ только из-за того, что верхнее начальство отнеслось к нему серьёзно. Отрывок из докладной записки руководству:
    «…Опять этот их бывший начальник левачит, пытается что-то делать помимо своих прямых обязанностей. И каждый раз приходится ему указывать, что он со своей безумной идеей о полётах во времени, стопорит всю правильную работу коллектива. Полковник ФСБ Богданов довёл коллектив до полного распада, и мне теперь приходится заново выстраивать работу по всем параметрам. Коллектив о требованиях дисциплины, похоже, мало что слышал. На каждом шагу заметно их скрытное противодействие. И они, как и их бывший начальник, во всём стараются делать всё по-своему, даже вопреки ясному приказу. Если такое и дальше будет продолжаться, я буду вынужден вводить жёсткую дисциплину, а кое-кого вообще уберу из этого, в целом правильного, коллектива.
    Вверенного им объекта 354Е они, по их заявлениям, вчера потеряли. Как я считаю, они, вероятно чтобы скрыть этого гражданина, нашли какого-то бомжа похожего на вышеназванного объекта, переодели в такую же одежду, с точно таким же датчиком, как на оригинале, и подкинули его в общежитие под общие пляски со стрельбой, которые тоже инспирировал этот полковник. Кто сможет определить тот это человек или не тот? А тот сейчас точно находится в Великом Новгороде, под нашим неусыпным контролем, и никуда пропасть не может.
    Сегодня утром верный человек, майор Шахов доложил, что этой ночью полковник Богданов явился на место вчерашнего происшествия и, оттеснив полицию от дел, являющихся их прерогативой, вскоре пропал сам и каким-то хитрым способом сумел незаметно увести двух важных свидетелей.
    И это последняя капля. Терпеть его выходки и присутствие рядом в дальнейшем я не намерен. Прошу снять его с должности руководителя и отправить для решения более простых, доступных ему задач.
    25.05.2020
    Полковник УСБ ФСБ М.Д. Сашко»
***
    Максим отнёсся к рецептам со всей серьёзностью, и для начала стал меня обильно поить...
    Кстати, об обильном питье. Тёплой дистиллированной воды, нашедшейся в хозяйстве Максима под окном кухни, было около литра. Но крови она мне попортила больше ведра. Худшей гадости пробовать не приходилось, меня стало тошнить с первого глотка. Насилуя себя, проглатывал жидкость и потихоньку пробовал осуществить переход. Когда не получалось, и я снова пил, и снова пробовал.
    Это была бесконечная пытка. Наконец, когда воды в бутылке остался целый стакан, не выдержав, я попросил Максима дать воды. Простой невской воды из-под крана. Может быть вода без солей и очищает лучше, но пить её противно. А, значит, использовать как антидот, дистиллированную воду нельзя.
    Вода из крана тоже была не особенно вкусной, а за последовавший час я выпил её больше дистиллированной. Но и это не принесло никакого облегчения, и больше пить я уже не мог!
    Максим сказал, что у него в холодильнике на кухне есть пиво. Но, как видно, по выражению моего лица сразу понял, что этот великолепный вариант со мной не прокатывал. Предложение снял и пиво выпил сам. Остальных ингредиентов для лечения у него не было вообще.
    Я сидел в кресле и тоскливо смотрел на стакан с водой в руке. Надо было спасать мою Лику, но меня от воды уже мутило. И переходные функции оставались нереализуемыми.
    Выход в таком виде в город вызвал бы осложнения. Основными из которых было опять же отсутствие тёплой куртки, невозвращённые возможности перехода и отсутствие сколь-нибудь значительных средств на банковской карте. Я был готов на всё, но впереди ждали часы скитаний по чужому городу без надежды как-то исправить такое положение.
    И тут вспомнил о дальнем от меня старом друге Профессоре. Как же я мог о нём забыть? Неужели он откажется помочь?
    Извлёк из кармана старый смартфон, включил и закинул запрос Калашникову. Димка откликнулся достаточно быстро и в своей манере, не здороваясь с собеседником:
    — Тебя все тут потеряли, горе-пропажа!..
    — Дима, очень нужна от тебя материальная помощь! Чтобы вернуться в Москву, у меня ни копейки! А там Анжелика… – сказать, что её больше нет, не смог. И через секунду продолжил: – Ей срочно нужно помочь, а я в Питере... Пожалуйста, закинь на мою карту несколько рублей. Буду очень признателен, если сделаешь это в течение получаса! Прости, Димка, заряд на телефоне уже мигает, сейчас отключится…
    И я решительно оборвал разговор. Нельзя долго оставаться в сотовой сети, люди Богданова могли засечь разговор и понять где нахожусь. Этому научила специалист, неделю занимавшаяся со мной в московском погранинституте.
    Мой звонок длился только 23 секунды. Мой смартфон заряжался неделю назад и его аккумулятор уже готов был посыпаться от почти полного разряда.
    — Максим, разреши я у тебя свой телефон заряжу! – вынужденно попросил я. Очень не хотелось оставаться в такой сложной обстановке без возможностей связи.
    — Заряжай, но через тридцать пять минут от Московского вокзала в столицу отходит «Сапсан». Ты только-только успеешь!
    — Видимо, придётся перенести. Денег нет и сумма перевода придёт нескоро.
    — Сумма? Давай я дам! Сколько нужно?
    — Я не знаю! Сколько за плацкарт до Москвы?
    — Фу! – успокоено вздохнул Максим. – Пяти рублей за глаза хватит туда и обратно. Ты, Валера, только оставь мне за них свой номер телефона…
    И он с готовностью достал из кармана бумажку в пять тысяч. Такая цена обмена мне нравилась, и я на найденном на полу обрывке бумаги карандашом быстро записал номер симки и имя. Сунул бумагу Максу в руку, купюру и смарт в карман, и, махнув на прощанье рукой, выбежал из квартиры, чтобы устремиться к Московскому вокзалу, надеясь успеть.
    Опять лестница вокруг несуществующего лифта, я делаю круг, пробегаю мимо квартиры сестры полковника. И тут в кармане вибрирует оставленный не выключенным смартфон. Думая о Богданове, достаю из кармана. Мне с ним говорить не о чем. Но это оказался не он. Отвечаю:
    — Слушаю!
    — Это Максим! Я не успел тебе, Валера, сказать, что мой предок по профессии врач. Мы с ним вместе восхищались вашим блогом. Поверь, он хороший человек и возьмётся тебе помочь безо всяких условий…
    — Макс, мне лечиться некогда… – я продолжал бежать по ступеням.
    — У него есть знакомые в авиации. – перебил Максим. – Ты потом до Москвы за час с копейками долетишь. Это в три раза быстрее, чем «Сапсан», только чуть дороже. Соглашайся, он на своей машине потом тебя в Пулково довезёт…
    Действительно, это быстрее. Время теперь играло существенную роль, и я согласился.
***
    Мягкая посадка в Пулково, снова можно включить связь. Богданов тут же получил сообщение, что абонент в сети. И, прежде чем звонить абоненту, Юрий Маркелович соединился со своим источником в Управлении, желая прежде всего установить координаты ставшего скрытным Евграфова.
    — Сейчас абонент движется по Загородному проспекту от Технологического института... – сообщил источник. – Быстро движется. Скорей всего, на транспорте, но это не метро. О, вот он сворачивает на Гороховую…
***
    Троллейбус движется быстро, пользуясь воскресным днём, когда автомобилей на улицах не так много. Сразу за поворотом на тесную улочку Максим сказал:
    — Здесь выходим!
    Его «предок», живущий в старом, ещё петровских времён, доме, в весьма престарелой квартире, оказался не по годам крепким мужчиной с приятным голосом и седой, коротко стриженной, шевелюрой. И на врача совсем не походил. Врачи, в моём представлении, были подозрительными типами, выискивающими всяческие болячки. Хоть жалоб не было, они всегда приставали с неизменно обидным вопросом: «На что жалуемся?», с привычкой критиковать всё, что в жизни обычного человека считается нормальным. Я был согласен, что стараться держать себя в руках должен каждый, но назойливое повторение этого при каждом удобном и неудобном случае, бесило!
    Глеб Константинович с первого взгляда показался тихим и неразговорчивым человеком. В ответ на моё негромкое «Здравствуйте!» он просто кивнул. Но когда Максим сказал: «Батя, ну ты что? Это же тот человек из «Уэллс плачет»!», он посмотрел на меня внимательными глазами и сказал:
    — Да, действительно, похож. Только тот был с чёрными часами на руке и малость поосанистей…
    Я покачал головой. Прошло два с небольшим года, как началась эта история со временем. Я тогда был моложе и ленивее… А эти два года из меня жирок вытопили и основательно убавили степенности.
    — И тот был бритый! – закончил свою реплику Глеб Константинович, глядя на заросший щетиной подбородок.
    — Да, я изменился! – сказал я. – Приходится много крутиться и не всегда есть возможность за собой следить. Но всё-таки это я! Валерий! – и я протянул ему руку.
    Тот вздохнул, как бы говоря, что приходится участвовать в этих детских играх с дурацкими приветственными жестами, и лениво протянул руку в ответ. А его сын тут же стал излагать мои проблемы:
    — Отец, Валерий отравился и ему нужна помощь…
    — Мне бы в Москву попасть. – я решился прервать долгие рассказы. Потому, что проблема с отравлением как бы отошла на второй план, спрятавшись за визитом в Москву. Важнее всего вернуться к Лике, всё узнать и тогда уже, восстановив переход, пытаться спасти.
    — Погодите, мальчики! – остановил нас Глеб Константинович. – По отравлению я могу лишь дать совет, а в Москву отвезти, простите, не смогу!
    — Но у тебя же знакомые есть в авиации! – напомнил Максим.
    — Есть. – согласился отец. – Но всё-таки я покупаю билет и лечу только тогда, когда есть рейс. Нельзя пользоваться своими возможностями направо и налево!
    — А если от этого зависит жизнь? – нежданно для себя включился в диалог я.
    — Жизнь много от чего зависит… – повернулся ко мне старший. – У вас, молодых, жизнь зависит от всяких мелочей, которые вы считаете бесценными. Но это всё не так…
    — Мою девушку убили! – не выдержал поучений я. – И я один могу её спасти и вернуть всё на круги своя. И для этого мне необходимо восстановиться и вернуться в прошлое…
    Только тут я осознал, что опять наговорил лишнего. Это вышло как-то невольно. Они теперь меня будут считать лжецом. Ведь доказать им такое своё заявление я уже не мог.
    Максим и его отец Глеб Константинович точно смотрели на меня, как на сумасшедшего. Верить таким заявлениям могут лишь мягкотелые амёбы. Максим присвистнул и покачал головой.
    — Извините... – я просил прощения за то, что сказал.
    — Не, – начал Максим. – ты чота не то…
    Он меня уже предупреждал, что отец у него очень недоверчивый и выдавать ему всю свою правду не стоит. Но Глеб Константинович его перебил:
    — Одну минуту, сын! – и тут же спросил у меня. – То устройство на руке – это действительно рабочая машина времени?
    Я кивнул. Дальше озвучивать не принимаемую истину было глупо, а врать уж тем более подло.
    — И вы действительно ходите в прошлое?
    Это был уже серьёзный вопрос. И я снова кивнул и посмотрел старшему в глаза.
    — И вы там всё можете изменить?.. И даже убить себя?..
    — Вы зря так, я не сумасшедший! Себя проще убить в настоящем времени, для этого не надо никуда ходить. У меня такого никогда и в мыслях не было. Я свою жизнь люблю. Это другие хотят меня её лишить.
    Максим опять свистнул, но уже не так уверенно, а его отец сказал:
    — Мне самому странно, что я вам верю… Чем, Валерий, могу помочь?
    Я усмехнулся потому, что сам теперь не знал, чем он теперь может помочь. И честно сказал:
    — Я не знаю! Вероятно вы ничем помочь не сможете. Это не в силах обычных людей. А я боюсь, что теперь тоже стал обычным.
    — Максим сказал, вы отравились. – продолжал Глеб Константинович. – Когда и чем?
    — Не знаю…
    — Тогда откуда знаете, что отравились?
    Я уже столько всего наговорил, что дальше что-то скрывать было глупо:
    — Я не могу путешествовать во времени. Раньше мог, а сейчас не могу. Безо всяких машин. Меня вчера утром мой… – я по старой привычке хотел сказать «друг». – …знакомый, полковник ФСБ, отвёз куда-то и мне там стало плохо. Мне было плохо ещё у него в машине, я оттуда еле вылез. Потом ничего не помню… Были разные видения. А, когда я очнулся, он, полковник, отвёз меня сюда, к своей сестре. А утром я ему звонил и он сказал, что Анжелику…
    Я закрыл рот. Меня снова, в который раз, прошибло потом от этой каменно-неотёсанной фразы: «Анжелику убили». Я поморщился и снова почувствовал смыкающийся капкан, из которого теперь мне невозможно выпутаться.
    — Принеси воды! – сказал Максиму отец.
    — Он больше не будет. – сказал Максим, помнивший выражение моего лица, когда я пил воду у него в комнате. И я с Максимом был полностью согласен.
    — А ты всё равно принеси! – приказал ему отец.

Глава 19. Слухи
    Такси по городу летело. Водитель, немолодой кавказец, изумительно чисто говорящий по-русски, всю дорогу рассказывал о красотах Северной Пальмиры. Но, когда он захотел показать приезжему ещё и крейсер Аврору, Богданов командным голосом велел:
    — На Гороховую семьдесят один. И быстро!
    Больше у таксиста желания подрабатывать гидом не возникало, и через пять минут машина остановилась на Гороховой у четырёхэтажного дома.
    Сегодня ночью, после общежития, Богданов осмотрел погибших при нападении. Не верилось, что Евграфов, Шубенкова и Камолова действительно были мёртвыми. Но ошибки не было. Безжизненные тела были реальны. Валерка лежал как живой, только с белыми заиндевевшими бровями и ресницами.
    Потом в управлении Богданов заставил дежурного разбудить арестованную и побеседовал с этой оставшейся в живых особой. Они явились для того, чтобы ликвидировать именно Евграфова и всех остальных, кто также стал жертвой. У них были на это точные сведения, где и когда все их жертвы встретились. И то, как они их убивали, она рассказала во всех подробностях, ничего не скрывая. И гордилась содеянным, ещё не зная о вторых вариантах Евграфова и двух девушек. Знакомить её с этим фактом Богданов запретил. Правда, та особа замялась, когда Богданов спросил о её собственном двойнике, убитом на лестнице между пятым и шестым этажами. Либо ей не хотелось об этом говорить, либо она сама ничего не понимала, и потому объяснить не могла.
    И, вообще, эти двойники, с их таинственным появлением и ещё более таинственной смертью, непонятно какими средствами, стали тихим ужасом. Две пришелицы Картавины, Валерий Евграфов с объектом 354Е, найденным в подвале. Лейла Булатовна Камолова и Юлия Витальевна Шубенкова также в двух экземплярах, не имели на это абсолютно никакого права. Врач, обследовавший раненную террористку, сказал, что это удивительно точный двойник той, что лежала в морге. За исключением смертельного перелома шейного позвонка одной и сквозного пулевого отверстия в ноге другой. Настолько удачных двойников никакое генетическое клонирование создать не сможет! И Богданов врачу верил.
    Вышло нечто труднообъяснимое и непредвиденное никакими прежними догадками. По какой-то причине появились копии у четверых из миллиардов жителей планеты. В один день и в одном месте!
    Случайным такое быть не могло. И при анализе этого только два источника могли рассматриваться как подлинные. Во-первых, источником двойников мог стать сам Евграфов, второй вариант, уже как вспомогательный, такая технология дублирования была привнесена из грядущего. Именно эти две силы столкнулись в тот день в общаге МГИМО. И обе потерпели сокрушительное поражение. Погиб Евграфов вместе с друзьями и была уничтожена почти в полном составе банда убийц из будущего. Но стопроцентной гарантии, что с двойниками всё было именно так, Богданов дать не мог, потому как была ещё возможность появиться какому-либо новому, неучтённому фактору. Если бы руководством не было ограничено участие самого полковника в работе своей группы, можно было бы надеяться на более полное рассмотрение всех условий конфликта, чтобы выяснить причины появления двойников.
    Именно недостаток информации ограничивал возможности оценки. Все предположения казались чрезмерно усложнёнными, их объяснения всё время сталкивались с понятиями «вероятно» и «возможно». Чтобы разобраться, пора была включить в состав протокола данные оставшегося в живых и более информированного человека: Валерия Евграфова, которого впрочем, необходимо было ещё самого найти и разговорить. И, он, как опасался Богданов, мог оказаться также недостаточно информированным. Потому что объяснить всё, или же большую часть этого всего, мог только его, навечно потерянный двойник.
    Телефон Евграфова некоторое время назад находился где-то в этом доме, на улице Гороховой. И полковник, пропустив нежилой первый, начал поиск сразу со второго этажа, зайдя с тыльной стороны дома.
    Когда все квартиры подъезда были пройдены, снова позвонил «свой человек» в Москве:
    — Юрий Маркелович, абонент стал неустойчив. Боюсь, скоро пропадёт. Возможно заряд кончается…
    Это было плохо.
***
    Пока Максим ходил за водой, Глеб Константинович спросил:
    — А вы своего знакомого полковника разве не можете спросить, что он делал с вами?
    Ну что я мог ему ответить? Беседовать с Богдановым до конца расследования смерти Лики я бы не стал. И даже интерес к своему отравлению не заставит меня изменить такое решение. Слишком по-разному звучал бы такой вопрос сейчас и потом. Да и не было это настолько важным, чтобы менять планы.
    — Нет, не могу! – ответил. И, больше для того, чтобы увести центр внимания от себя, спросил: – Скажите, почему вы выбрали такую странную профессию. Вы какой врач?
    Тот усмехнулся и, пропустив «странную профессию», ответил:
    — Я врач всякий! И психотерапевт, и офтальмолог, и терапевт, и даже хирург. Там, куда я стремился, важны были только универсалы.
    — И куда же вы стремились?..
    — С детства хотел побывать где-нибудь на южном полюсе. Это, казалось, героические приключения, слава и прочие прелести. На самом деле там хуже чем в космосе: холод, связь по часам, ограниченный коллектив и ежедневная борьба за жизнь без праздников и передышек. Чтобы выйти на улицу, долго готовимся. Почти столько, сколько космонавты скафандр надевают. И никакой славы после. Это теперь считается заурядным.
    — Скафандр? Но ты же в одних трусах туда выбегал! – сказал Максим, появившийся в комнате со стаканом воды.
    — Ну, это совсем другое дело! – сказал его отец. – Мы так в клуб записывались. Напаришься в баньке до потери пульса, а потом наружу и в снег!
    — Клуб? – удивился я.
    — Да, элитный «Клуб Двести». В нём меньше сотни…
    — Это когда разность температур в двести градусов! – перебил отца Максим. – В парилке за сто двадцать, а снаружи – минус восемьдесят…
    В это время зазвонил телефон в кармане. Как я и подумал, это был Богданов. Я слишком долго оставался в сети! Надо не забывать отключаться. Но я ждал, когда Калашников выполнит просьбу и перекинет, а я сразу отключусь. Но теперь Богданов меня сможет всё-таки вычислить. Я отключаю телефон и решительно встаю:
    — Мне пора уйти!
***
    Ключа от двери у них опять не оказалось, а комната снова была запертой на замок. В этот раз телефона, чтобы попросить помощи, не был.
    Лиля сказала:
    — Придётся снова пробовать реверс. Не может быть, чтобы мы не смогли!
    — С чего ты решила, что сможем? – ответила Юлька бледным голосом.
    — Сможем, обязательно сможем! Надо просто стараться.
    — Ничего не выйдет! Нас опять не туда понесёт.
    Юлька тонула в море безнадёги. Как видно, смерть двойника, о которой неосторожно выдал инфорацию Богданов, Юльку окончательно подкосила.
    — Ты это брось! У моей Юльки всё получалось, выйдет и у тебя! – постаралась поддержать её Лиля.
    — Как будто мы одно и то же… – криво ухмыльнулась та в ответ. – Я вообще ничего не умею...
    — Попробуй ещё! Ты просто направляешь нас не туда. Реверс, это когда всё будет светлым и ярким. Знаешь, как на море летним днём! Всё синее, и небо и…
    — Мы умрём здесь!.. – неожиданно произнесла Юлька с безразличным лицом.
    «Она давно не плакала» – подумала Лиля. – «Вот и думает теперь только о смерти. В таком состоянии её с места не сдвинешь».
    — Юлька! Мы самое страшное уже пережили. И дальше плохого уже не будет. Всех нападавших полиция прогнала, а мы с тобой живы.
    — Аля умерла и остальные тоже. – Юлька похоже всё воспринимала через своё горе. – И нас с тобой здесь замуровали и никто не найдёт…
    — Да что же мы с тобой за журналисты такие будем, если с такими мелочами справиться не сможем? Юлька, давай вынесем дверь что ли наружу! – Лиля решила пойти на крайние меры, только бы подругу вытащить из этого болота.
***
    Десять тысяч от Профессора пришли за две минуты до объявления посадки. Только я увидел сообщение на смартфоне, как заряд батареи кончился и связь прервалась. Изумила щедрость моего не очень-то богатого друга. И, несмотря, что его помощь пришла позже, чем было нужно, я это оценил и был очень благодарен.
    Багажа у меня с собой не было, и я, когда пришло время подняться на борт, с трудом нашёл своё место у прохода и опустился в мягкое кресло. Внутри самолёта было теплее, чем на улице, и пока пассажиры толкались, распихивали ручную кладь и устраивались, я, остававшийся в холодном летнем прикиде, наконец согрелся.
    Посидел немного и решил проверить карманы. Забыть в городе на Неве что-либо из своего имущества было бы глупым ротозейством. Паспорт, банковская карта, авиабилет, наконец, серебряный перстень с опалом. Всё моё было здесь. И даже ещё нашлось нечто, попавшее в карманы из прошедших будущих времён, от «девушки с огоньком», как я назвал для себя то чудо с ручным огнемётом. Непрочитанная записка и бэушный дубликат Ликиного очаровательного кольца. Это всё было теперь бесполезным и ненужным. Идеальный оригинал этого кольца оставался где-то на руке Лики, а записка не имела уже никакого значения, её можно было легко сунуть в кармашек кресла, но не хотелось оставлять после себя сор и я оставил записку в кармане. Когда будет возможность, я разберусь и с этой гадостью. В смысле, отправлю за борт.
    Все пассажиры были уже на местах. Я сидел и не знал, чем можно себя занять. Сидеть и не думать ни о чём было неправильно, у меня в голове роились тяжёлые мысли и мне очень-очень-очень хотелось в Москву. Где-то там, далеко за километрами пути и облаками, покоилось сейчас моё маленькое сердце.
    Наконец турбины взревели и лайнер, качнувшись, устремился вперёд. Закрыв глаза, чтобы ничто не отвлекало, я вспоминал мою Лику. От первого момента, как увидел её маленькой, туго завёрнутой в пелёнки и до последнего, когда мы прощались у выхода из квартиры её тётки. Лика тогда зачарованно улыбалась. Поправила на мне воротник куртки и ткнулась носом в мою щёку. Она надеялась, что мы встретимся очень скоро. И о том, что может помешать этому не думала.
***
    Что он сразу должен сказать Валере, Богданов давно продумал. Во-первых он должен рассказать правду о том, что с путешественником было не простое ухудшение здоровья, признаться, что вынужден был привезти Евграфова в определённом состоянии в управление Великого Новгорода.
    Потом, что в него залили какой-то препарат, который рекомендовали научные сотрудники из будущего. Проверенный и безопасный. Который, впрочем, мог привести к каким-то непонятным последствиям. Как полагало руководство, это была проверка информаторов из завтрашнего дня, можно ли им доверять. На самого Евграфова это нацелено не было. И, надо же, так совпало, в тот же день на самого Валеру напали какие-то преступные элементы из будущего и в схватке убили. И в этой схватке погибли ещё шесть студентов и трое нападавших. Одного из них убила группа быстрого реагирования, они слишком сумбурно действовали. Открыли огонь на поражение, когда надо было только задержать.
    Но другой Валера Богданова теперь избегал и упорно не желал общаться. Последний раз информатор сообщил, что телефон Евграфова моргнул где-то в районе Пулково. Богданов сразу запросил расписание авиарейсов до Москвы и понял, что к отлёту не успевает. Остановить рейс возможности отсутствовали. И Евграфов поэтому был недоступен. Возможно, прав был информатор и его телефон разрядился. Найти и связаться теперь не скоро станет возможным.
    Роль благодетеля всегда была недооценённой. Богданов спас тогда Валеру, порекомендовав отправить для операции подальше от Москвы. И это удалось! Только неясным оставалось, откуда при этом в Москве взялся второй Евграфов.
    Всё это было неправильным, второго быть не могло ни по каким законам, он не должен был вчера появляться.
    Но, тем не менее, второй был и Богданов сам видел его безжизненное тело!
    Быть может это результат воздействия снадобья? Оно увеличивало какие-то возможности Евграфова и он вольно или невольно мог создавать полноформатные дубли… Тогда нападение на него было осуществлено какой-то другой, неизвестной и враждебно настроенной группой, и возможность дублирования должна была его спасти. Надо снова вернуться в Москву и добиться от арестованной рассказа о цели их рейда во всех подробностях. Почему он в первый раз не подумал об этом. Сейчас бы не пришлось городить огороды, бегая за Евграфовым через пол России туда и обратно.
    Встречу беглеца в Шереметьево не успеть организовать, Евграфов, если улетел первым рейсом, будет там уже через полтора часа. Богданов не привык чувствовать себя настолько беспомощным. События опережали его во всех мелочах. Что бы он ни делал, всё запаздывало и было уже ненужным и бесполезным. И исправить это у него не было возможности. С ним события играли, как кот с мячиком и шансов вырваться из этого круга оставалось всё меньше.
    Валера отправился туда из-за смерти подруги. А если там, в Москве, уже поджидают другие убийцы? Богданов был бессилен! Для спасения он летел сюда, надеясь перехватить и защитить. Он только сейчас понял, насколько ненадёжно было оставлять Валеру у сестры далеко от себя. И совершенно напрасно он рассказал тогда о гибели Егоровой. Может, лучше было соврать что-нибудь про проблемы со связью, потерянный телефон или про жуликов, которые на этом поприще процветают. Но он бы так нагло врать Валерке не смог. Как бы пришлось объяснять её гибель потом? Ах, если бы и он мог как-то освоить эту технику путешествий во времени, чтобы вернуться и всё изменить, попытаться исправить свои промахи и ошибки других, которых также немало.
    Неожиданно именно в себе полковник нашёл причину своих невезений. Конечно он сопротивлялся, но всё-таки при этом плыл по течению, куда волна вынесет. Потеря влияния почти на весь свой коллектив с приходом «новой метлы» – полковника Сашко, стала результатом критических упущений в смежной области, сообщений из грядущего. Необходимо было уже давно поставить вопрос о доверии к этим сообщениям, пока ситуация не заставила тайком испытывать препарат на не ожидавшем этого объекте, Валере Евграфове.
    Возможно, это и было причиной отрицательного отношения Евграфова к нему. Богданов почему-то полностью потерял доверие друга. И поводов к этому почти никаких. Ведь знать о том, что на нём испытывали честность информаторов, Валера конечно же не мог.
***
    Железнодорожная электричка со странным названием на борту «Аэроэкспресс» через полчаса остановилась на Белорусском вокзале. Жизнь вокруг кипела, и пока шла суета с перемещением по городу, задумываться об остальном было некогда.
    Но воспоминания пришли, когда подходил ко второй общаге МГИМО. Здесь мы были совсем недавно с Ликой и её друзьями…
    В общаге суровый охранник на входе меня остановил. А, когда я сказал, что мне непременно надо в 613 комнату, схватился за телефон и стал кому-то звонить. Времени ожидать чьего-то глупого решения не было и я, перемахнув запертый турникет, направился к лифту. Вслед понеслись не очень внятные угрозы.
    Вот и та комната на шестом этаже. Но с дверью что-то случилось! Сейчас она перетянута двухцветной лентой, замок оправлен вырезанным куском фанеры, а на личинке приклеена бумажка с печатью.
    Что же здесь было? И связано ли это как-то с гибелью Лики? Две её подруги из этой комнаты Лейла и Юля должны быть на занятиях в институте, если с ними ничего не случилось.
    А здесь в закрытом помещении точно никого не может быть! Но я постучал. Так, на всякий случай. Два лёгких удара костяшками пальцев. Но за дверью тотчас послышались голоса. Ничего не разобрав, постучал снова. Кто-то подошёл к самой двери и крикнул:
    — Откройте нас!
    Я толкнул дверь, замок немного отогнулся, но выдержал и дверь вернулась обратно. Тогда крикнул: «Осторожно!», и без разбега навалился плечом. Дверь крякнула. Замок вырвался из двери. А травмированное полотно с дыркой от замка и разорванной двухцветной лентой, распахнулось настежь.
    В комнате за дверью стояли двое. Первой была Лейла, из-за её плеча выглядывала Юля. Лица обеих выражали безмерное изумление.
    Чему же они удивились? Как будто мы расстались не два дня назад… Я шагнул внутрь:
    — Здравствуйте, девочки! Кто это вас здесь запер и опечатал?
    Но вместо ответа обе бросились ко мне и с двух сторон обхватили руками. И Юля пробормотала мне в правое ухо что-то вроде обрадованного: «Живой!».
    — Да что с вами случилось?
    Но им было не до разговоров. Юлька, продолжая цепко держаться мне за шею, ткнулась в плечо и заплакала в голос. А Лейла прижала мою руку к лицу и, похоже, тоже плакала. Мокрые ресницы щекотали ладонь. Я ничего не понимал.
    В это время в комнате появился кто-то начальственный:
    — Что тут происходит? – раздался у меня из-за спины командный голос. – Сейчас же выйдите! И дверь сломанную…
    Я повернулся и с ненавистью посмотрел на этого начальника:
    — Сам выйди! Кто тебя приглашал?
    — Я сейчас полицию вызову!..
    — Хоть министра обороны! – вспомнил я Светлану Леонидовну Крайчик, доброго и отзывчивого человека, спасшего когда-то несчастного водителя большегруза, да и меня тоже.
    Лейла отпустила мою руку.
    — Может нам лучше уйти.
    — А что, вас выселяют? – удивился я. Помнится, ещё позавчера девчонки жили здесь.
    Требовались разъяснения.
***
    Даше требовалась сенсация. Главред Лемкин очень неохотно сказал:
    — Вчера на проспекте Вернадского, в общаге, кучу трупов видели, говорят, была стрельба… Только сверху попросили шум не поднимать. Там что-то не очень чистое было. Студентов, которые снимали, аккуратно попросили всё из соцсетей прибрать. Даже я снимков не видел. Но есть достаточно достоверная информация про события на пятом этаже. Вот телефон Бориса, он согласился кое-что рассказать. Побеседуй с ним. Только обещать ничего не могу. И ты, Дарья, делай всё по-тихому, на свой страх. И обещай никому кроме меня...
    С Борисом она встретилась в скромном кафе на улице Удальцова. Заняли столик у окна с видом на стоянку. Борис был достаточно разговорчивым, его не надо было подбадривать. Рассказал, что сам живёт в этом общежитии на пятом этаже. Вчера он вернулся с занятий днём, так как оставил у себя в комнате кое-какие свои конспекты. Взял конспекты, выкурил у окна сигарету, потом приоткрыл дверь, чтобы выйти.
    — А там трое в коридоре. Один лежит, а двое стоят беседуют. Я ничего не слышал, не видел… Ну, как бы я и не то ещё видел, хотел уже выйти, но вдруг появился четвёртый. Я из приоткрытой двери на них смотрел, не моргал и глаз не отводил. Откуда появился четвёртый, не понял… Но это ладно! Куда после этого все они вообще исчезли тоже не увидел. Вжик, и нету никого! Тот, что лежал никуда не делся, а остальных нету! Вот чтоб я сдох!.. Такого же не бывает! Надо было бы снимать всё это, но я про телефон вспомнил только когда вышел посмотреть на лежащего. Подхожу, а он не шевелится и не дышит. Ну я его трогать не стал, взял телефон, стал звонить в скорую…
    — А кто они такие?.. – Даша ни на секунду не забывала о своей роли интервьюера.
    — Я их раньше не видел. Это точно не наши! У двоих одежда вроде одинаковая, похоже, для маскировки какая-то…
    — Двое, которые стояли?..
    — Один стоял, другой лежал…
    — А что за одежда? Опиши!
    — Вроде… как это… комбинезон такой с обтягивающей голову балаклавой. Перчатки и туфли такого же цвета… Это у лежащего. У него ещё какой-то пистолет к ноге был пристёгнут.
    — Какой пистолет? – сразу же захотела знать Даша.
    — Да бес его знает! Может и не пистолет, а маленькая такая пейнтбольная пушка. Или ещё какая-нибудь дрянь. Я такого никогда не видел.
    — Может действительно, пейнтболисты там были?
    — Какие пейнтболисты?! Это не спорт, когда голыми руками мочат троих…
    — Ты же, Борис, сказал про одного! – тотчас зацепилась Даша.
    — Ещё двоих я потом на лестнице увидел. Мужика и ба... женщину в такой же экипировке… Но на лестницу меня уже не пускали, там через минуту появились парни в чёрном.
    — Спецназ что ли? И как ты определил, что голыми руками мочили?..
    — А крови не было, значит не было никакого оружия!
    — Классно у тебя получается. Тебе не дали рассмотреть, но ты знаешь, что крови не было!
    — Всё мне дали! Я там долго стоял и снимал…
    — Так ты снимал?
    — Ну да! Там кроме меня человек пять стояли с камерами в руках. Но я ушёл раньше, а остальных потом допрашивали…
    — Снимки покажешь? Или у тебя их уже нет?
    — Как нет, а это что? – Борис достал из кармана смартфон.
    — А кто это? – спросила Даша, рассматривая изображение на дисплее смартфона.
    Там было видно лицо человека, снятое с достаточно близкого расстояния. Спокойное лицо, глядящее куда-то мимо объектива, приоткрытый рот и небольшой свежий розовый синяк у подбородка. Тонкая серо-зелёная балаклава почти незаметно сливалась с цветом плитки на полу и оставляла странное ощущение парящего над полом лица без остальных атрибутов головы.
    — Это тот первый лежит в коридоре. – стал объяснять Борис. – А остальные вот! На спине лежит женщина, шею ей, похоже, свернули, а рядом на ступенях видна спина мужика. Вот здесь у него голова, видишь круглая тень у торца ступени, он в своей балаклаве лицом вниз лежит. Та палка, что видна из-за плеча – это не рука, это его нога. Лучше снять не получилось, я торопился не опазать на лекцию. Если хотите, я вам всё скину.
    — Да, спасибо! Снимать у тебя, Борис, не получилось, но что есть – то есть. Только постарайся это больше нигде не светить. А я позже обеспечу на тебя ссылку… Ещё ты говорил про шестой этаж. Там-то что было?
    — О, это только разговоры и слухи. А здесь я всё видел сам!
    — Тогда давай про слухи, мне это тоже интересно.
    — Много всего слышал. Один друг, например, рассказал, что был вертолёт. Десять человек спустились на крышу, потом также улетели, забрав раненных. Я никакого вертолёта не слышал. Кто-то говорил про подвал, кто-то видел их на восьмом этаже, кто-то на первом. А наш техник говорил, что вчера днём пришлось ремонтировать дверь в комнату 613.
    — Это что, как раз шестой? – сообразила Даша.
    — Да, конечно. В нашем западном крыле, недалеко от лифта.
    — Спасибо, Борис! Скажи, кто мог выбрать ваше общежитие для таких разборок? Расскажи, что думаешь об этом!
    — Да не думал я ещё об этом, говорили, про исламских террористов, но я не верю. Зачем гадать, вы, пресса, сами разберётесь.

Глава 20. Домыслы
    Юля меня не отпускала и продолжала рыдать. Я решил, где-то здесь и случилось всё с моей Ликой. Вероятней всего, в этой самой комнате.
    — Лейла, что здесь случилось. Скажи, Анжелику правда убили?
    — Здесь всех убили. – ответила Лейла. – Когда ты ушёл, мальчики зашли и заперли дверь, а моя Юля бросила нас и ушла тебе помогать. А потом в дверь стали ломиться и бросили что-то внутрь.
    Юля икнула и затряслась в новом приступе скорби. Лейла продолжила:
    — А мы, с этой вот Юлькой и Сашей, чтобы спастись, прыгнули во времени…
    Я совсем ничего не понял. Что за странные самородки? Как это они могли прыгнуть во времени без никакой подготовки… И Юльки у них, похоже, было две. Вот эта и какая-то «моя», в смысле, конечно, Юлька Лейлы. Одна пошла ко мне, а вторая осталась в этой комнате и прыгнула во времени. Ничего не понимаю! И кто такой Саша?
    Последние пару фраз, как видно, произнёс вслух.
    — Саша – это Александра, Аля! – стала объяснять Лейла. – А нас со второй Юлей ты сам вытащил из той ночи. Как же ты мог забыть? А потом обучал переходам…
    Неужели пока я был без сознания, столько всего успел сделать? Этого не могло быть, потому что не могло быть в принципе! В беспамятстве был и  далеко отсюда, и не очень долго. С чего бы я это всё затеял, а потом забыл? Это было точно не со мной!
    Я старался, но не мог никак согласовать рассказ Лейлы со своим здравым смыслом. Здесь был какой-то неразрешимый парадокс. И я покачал головой. Если я знал о том, что здесь происходит, то почему был поражён этому после слов Богданова?
    Да просто потому, что я этого не знал! И не мог знать, что кто-то затеял здесь настоящую войну со многими жертвами. И тот, кого они считали мной, был кем-то другим…
    — Девчонки! Расскажите, что здесь произошло. Я ничего этого не помню. – я, чтобы объяснить своё желание знать, постарался сделать вид, что всё забыл. Не говорить же, что ошиблись и приняли какого-то чужака за меня. Пусть выяснят это позже.
    Пока говорил, Юлька успокоилась и перестала плакать, а Лейла сморщила носик, подозрительно разглядывая меня. Необходимо было добавить ложку истины, чтобы всё выглядело достаточно правдиво.
    — Меня полковник Богданов накачал какой-то отравой. И я теперь, как дурной стал. Помню только про Анжелику. – правды тут было меньше половины, но я подумал, что и так сойдёт. Не объяснять же все подробности случившегося. На это и дня не хватит.
    — Нам-то он сказал, что тебя убили. – ответила простуженным голосом Юля.
    — Вы с полковником Богдановым встречались?
    Удивлению моему не было предела. Я был просто поражён таким фактом. Когда он успел? Ночью он только успевал вернуться сюда, и сегодня всё утро пытался связаться со мной по телефону.
    — Да, и он про тебя долго расспрашивал. – наконец снизошла до беседы Лейла.
    Но она по-прежнему была настроена негативно. Это было видно по выражению лица. Как-то быстро у неё: из плюса в минус. И никак обратно!
    — Расскажите же, что у вас было!
    Когда я вышел из лифта на этом этаже, то не надеялся даже, что здесь смогу что-нибудь узнать. Но повезло, здесь оказались обе хозяйки. Только теперь всё везение растаяло. Они не соглашались делить со мной информацией. Когда просил рассказать, это была отчаянная мольба. Я очень хотел узнать, а они знали, но делиться не желали. Впрочем, Юля в этом отношении была более лояльна, я продолжал надеяться на диалог с ней.
    Но Лейла и здесь опередила:
    — Зачем тебе узнавать у нас, ты можешь вернуться и всё увидеть своими глазами!
    После этого и в глазах другой тоже появился холодок. Как я им объясню, что сейчас я не тот Евграфов, что показывал им свои фокусы. Не могу вернуться во времени и всё узнать без их рассказа. У меня федералы отняли основное, что делало меня мной, я больше двадцати часов не мог даже распечатать портал времени. И, возможно, никогда уже этого не смогу.
    Я молчал и девчонки молчали. Видно ждали, я буду успокаивать, скажу что-то , что в их глазах меня оправдает…
    Плохой способ договориться! И оправданий они не дождутся, я ни в чём не виноват!
    Зря сюда пришёл, узнать и договориться не получилось. Спасение Лики уплывало всё дальше. И сама Лика безнадёжно уходила в небытие...
    Не выдержав этого тягостного стояния с девчонками без надежды договориться, повернулся и выбежал из комнаты. Но далеко уйти не дали, навстречу попался тот чиновник в сопровождении человека в форме полиции.
    — Вот он! – чиновник ткнул в меня пальцем.
    Полицейский прижал меня к стене, и потребовал документы. Я достал паспорт и протянул представителю власти. Тот сверился с моей фотографией и бесстрастно сунул мой документ к себе в нагрудный карман. Я это понял, как потерю свободы. Всё в моей жизни теперь шло не так! Ну и пусть!
    Меня больше ни о чём не спрашивали, сержант защёлкнул на моих, вытянутых вперёд, руках тяжёлые стальные браслеты, связанные цепью. Меня это уже не так волновало. Пусть!.. Я заслужил это.
    И то, что показавшиеся в коридоре Лейла и Юля стали кричать, призывая отпустить меня, мне уже было безразлично. Жить и страдать дальше, уже не хотелось. События предрешили поражение в этой войне! Я проиграл.
***
    Первый раз Лиля влюбилась в третьем классе. Одноклассник Сашка Артемьев был особым. Он пришёл тогда к ней на день рождения, подарил цветы и весь вечер все её подруги, кто был при этом, крутились возле Саши, смеялись и веселились вместе с ним, как маленькие дети. А вечером, когда все ушли, она поняла, что тоже влюбилась. Ей в первый раз мальчик дарил цветы и это было волшебно!
    В четвёртом классе Сашины родители уехали из Бреста. Они с Сашей обменялись адресами, но ни на одно своё письмо Лиля ответа не получила. И тосковала до самого пятого класса, когда семиклассник Витька Громов, чем-то неуловимо похожий на Сашу, не пригласил её в кино. Что Лейлу заставило вопреки запрету мамы принять приглашение, она потом сама не могла вспомнить. Но с первых минут пожалела о своём решении. Мальчик, воспользовавшись темнотой в зале, оказался не джентльменом, был груб и агрессивен. Какие там обнимашки и целовашки! Ему хотелось сразу и всего. Лиле пришлось проявить решительность, она сумела тогда от этого сбежать.
    И после, до самого выпускного вечера в десятом ни о ком из этих двуногих прямоходящих больше не думала. А Женька Бондарь, давно, с шестого класса, и безответно влюблённый в неё, на выпускном показал себя истинным кавалером. Когда зазвучала музыка, подошёл и склонил голову, приглашая к танцу.
    Они потом так и гуляли вдвоём по ночному городу взявшись за руки. И всё время молчали, думая каждый о своём. А когда расставались возле дома Лейлы, она в благодарность за рыцарское поведение поцеловала его в щёку, и счастливый Женя был сам не свой, даже забыл попрощаться, и долго стоял внизу, глядя на её окна.
    Возможно он до сих пор ждал, когда же вернётся она из своего московского круиза.
    Но для неё это был уже вчерашний день, в котором искать своё завтра бессмысленно. Про Валеру она услышала в первый раз, когда после удачи на вступительном экзамене по истории Анжела произнесла его имя. Тогда Лиля посчитала что подруга форсила, важничала. Но после знакомства, поняла: Валера действительно был лучшим и к тому же мог то, что было не под силу никому.
    В первый раз, это был просто незнакомец и парень подруги. А когда несколько дней назад, Юлька разглядывала его изображение на смартфоне Анжелы, сказала, что симпатичный, Лиля отказалась от соблюдения нейтралитета и позволила себе взглянуть на парня заинтересованными глазами.
    Валерка действительно был необычным, и она, зная о нём больше других, вдруг поняла, что тает. И стала втихушку завидовать счастью своей подруги. По ночам вдруг слышала его голос и видела обжигающие сны. Но наутро говорила себе с оттенком житейского героизма, что не разрешит никаких проявлений симпатии, не позволит даже намёка… Она отвела себе роль защитницы этой пары, старалась быть безразличной к их сказочной влюблённости. Анжелика до своей последней секунды даже не подозревала…
    И теперь она страдала так, будто это её в том кошмаре убило. С ужасом думала, что Анжела пострадала из-за неё, это не могло быть нелепой случайностью. Это было жестоким ответом разгневанной судьбы на её безумное тайное желание.
    А милая, доверчивая и бескорыстная подруга никуда не ушла. Она, как и раньше, была рядом, гораздо ближе всех остальных. С каких-то высот с горькой улыбкой смотрела на свою подругу. Её незаметное присутствие делало Лейлу слабой. Приходилось заставлять себя верить, что не всё потеряно, Валера теперь был не занят. И она обязана сделать шаг навстречу.
***
    — Вы утверждаете, что являетесь Евграфовым Валерием Евгеньевичем тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, русским?.. – старший лейтенант сомневался в моей правдивости и глядел с хорошо разыгранным недоверием.
    Странный он, этот лейтенант. Держит в руках паспорт, который забрал у меня и интересуется теперь действительно ли он мой!
    — Да! – в который раз отвечаю я. – Я – русский, родился в одна тысяча девятьсот девяносто пятом, двадцатого августа. И зовут меня Валерий Евгеньевич Евграфов. Группа крови – а, б, четыре минус… У вас же всё перед глазами!
    Молодой лейтенант скривился так, будто понюхал свежеразрезанный лимон, потом растянул губы в ухмылке:
    — Очень сомневаюсь! У меня есть неопровержимые сведения, что вы, Валерий Евгеньевич, оказывается мертвы!
    — Пригласите экспертов, к любой экспертизе я готов.
    Какая глупость, говорить мне такое! Мне нечего скрывать. И все эти разговоры были придуманы, чтобы попытаться удержать меня от последнего решительного шага в жизни. Да, перед кабинетом с меня сняли наручники. Это хорошо. Мне нужно теперь остаться на какое-то время в одиночестве. Как я сделаю это, я ещё не решил. Не было времени подумать. И камера, куда поместили по прибытии, была перегружена озлобленными нелегалами, воюющими за все сомнительные блага в расположении сидячих мест.
    — Да, насчёт экспертов… Откуда у вас этот паспорт?
    — Там же записано! Выдан в январе одиннадцатого ФМС города…
    — О… о… о! Хорошо подготовился! – в напускном восхищении прервал меня лейтенант. – Я вижу, ты изучил эту филькину грамоту от корки до корки. Я вот, например, своей группы крови даже не знаю… Ты всё учёл, но не учёл, что у нас есть оригинал этой твоей ксивы!
    И он вытащил из своего стола папку, в которой лежал другой паспорт, такого же цвета, как и мой. У этого второго также была чуть заломлена сверху передняя корка. И залом, как и у моего, начинался с кратки над буквой «й», рассекая этот верхний сантиметр обложки прямой линией. Тогда в гараже на лежащий на полу мой паспорт случайно острым ребром уронили тяжёлый металлический уголок. Паспорт выдержал, был крепким, только залом остался. Такие отличительные детали в двух документах случайностью не объяснить. Я по внешнему виду не смог бы отличить свой от этого.
    Но этого быть не могло… Выходит, это правда, что у меня был двойник и его убили. Когда? Почему?..
    — Вы меня в чём-то обвиняете? – постарался выяснить всё ещё на этом берегу.
    Начинать разговор о настолько неочевидном, как путешествия во времени и возможных двойниках, не имело смысла.
    — Это очевидно даже слепому! – не дрогнул лейтенант. – Ты стремишься легализоваться под чужой личиной! И один из этих паспортов – хорошо сделанная фальшивка! А ты такой же Евграфов, как я – Наполеон!
    Мне это было не смешно:
    — У вас что, такое каждый день бывает? – ему, подобное происходящему сейчас, было «очевидно» каким-то таинственным образом.
    — Нет, не каждый! Но бывает ещё и не то. Со всеми такими мы разбираемся, разберёмся и с тобой! Надеюсь, ты по суду не захочешь оплачивать дорогостоящую генетическую экспертизу и сам во всём признаешься!
    Я покачал головой:
    — У меня в сбербанке сохранены отпечатки пальцев. Вам же проще будет…
    После твёрдого заявления об отпечатках, уверенности у полиции поубавилось. Но лейтенант по-прежнему стремился поддержать своё агрессивное реноме.
    — Разберёмся! – повторил он и, захлопнув папку с обоими паспортами, отправил её обратно в стол.
    — Долго разбираться? – спросил я.
    — Столько, сколько надо! Я надеюсь, ты, покойник, никуда не торопишься? Ответь мне, что тебе надо было в том общежитии. Что ты там потерял? С умными девочками познакомиться?..
    Он явно стремился зацепить меня за живое. Я промолчал. Спорить с дураком себе дороже. Наше молчание длилось недолго и я спросил снова:
    — Какие ко мне претензии? Остались сомнения, что я Евграфов?
    — Нет. – честно, но с сожалением, ответил он. – На тебя из администрации общежития жалоба. Грубил, проник без разрешения на территорию. И… был звонок из ФСБ.
    — Тогда верните паспорт! – тут же потребовал я. – Я приходил в общежитие посмотреть на место, где убили мою девушку. Это запретить мне никто не может! И для ареста вам этого недостаточно.
    — Ну, уж нет! Пока с тобой не разберёмся, ты отсюда никуда не уйдёшь. – снова обул военные мокасины лейтенант. И, грозно раздувая ноздри, рявкнул: – Так что пош-шёл в камеру!
    Встречаться с Богдановым мне нельзя. Я оценил фразу про «звонок из ФСБ» верно! Больше оттуда звонить некому. И теперь надо стремиться избежать нашего свидания. Но как? Добиться немедленного освобождения или бежать? Уход от проблем откладывался, реальность требовала продолжения моего участия.
    Уйти, воспользовавшись нематериальностью дверей во временном потоке уже невозможно. Тем более, что все мои личные вещи до помещения в переполненную камеру у меня изъяли с неработающим серебряным перстнем.
    Когда меня выводили из кабинета, навстречу попался кто-то, непременно желающий попасть к лейтенанту. Он оттолкнул меня к стене и услужливо открыл дверь перед следующим за ним типом в гражданской одёжке. Полицейский сержант, который меня выводил, тут же поймал за плечо.
    — Стой! – неожиданно приказал ему голос со стороны.
    Что-то знакомое послышалось в этом окрике. И я поднял глаза.
    — Иннокентий Семёнович! Какими судьбами? – не верилось, что этот человек мог сейчас быть здесь. Он для меня постоянно оставался на своей озёрной даче и никуда не выезжал.
    Но это был точно он.
    — Валерка! – обрадовался Вяземский. – Я тебя уже час разыскиваю по всей Москве. Мне позвонил полковник Богданов…
    — У нас с ним не очень мягкие отношения! – тут же признался я.
    — Погоди, сейчас я с тобой разберусь и поедем ко мне в гостиницу. У меня ещё пять часов до отлёта…
    Полицейский персонал уважительно стоял в стороне, не смея вмешиваться в разговор с подполковником ФСБ.
    На все разборки у нас ушло минут двадцать. Сперва в полиции наотрез отказались выпускать меня на свободу. И Вяземскому пришлось написать бумажку о своей ответственности. Мне сразу вернули всё моё и мы вышли из отделения.
    Возле отделения ожидало такси. Мы сели и куда-то отправились.
    Если бы я не знал всего, то решил, что Богданов подослал Вяземского, чтобы удержать и не дать сделать ничего трагического. Но Иннокентий Семёнович сам начал рассказывать о своей истории посещения Москвы:
    — Не знаю кому из нас повезло, но я как раз сегодня завершил очень важное для меня мероприятие. И уже собирался уезжать, когда мне позвонил наш общий друг. Он сказал, что ты попал в какую-то неприятность, и просил разыскать.
    — Вообще-то, Иннокентий Семёнович, в эту неприятность меня втравил как раз «наш общий друг»!
    — Ты, Валера, уверен? – достаточно спокойно отреагировал он.
    Но я не дал ему усомниться в своих словах:
    — Убеждён, это он сам усыпил меня, когда вёз на своей машине. Я тогда уже ничего не соображал и, что потом со мной делали, не помню.
    — Я не верю, что Юра мог это сделать с враждебными намерениями. Я думаю он всё тебе потом объяснит! Не надо пороть горячку…
    — Семёныч! Мою Лику убили и я ничего не могу с этим поделать. Реверс, после Богдановских манипуляций, у меня больше не работает.
    Всегда невозмутимый Вяземский после моих слов выглядел так, будто получил оплеуху. Он замолчал и смотрел на меня с выражением и жалости, и болезненного недоверия, как будто я сам привёл ситуацию к такому невесёлому положению.
    Я, не желая больше обсуждать «невиновность» Богданова, отвернулся, стал смотреть в окно. Город по-прежнему выглядел незнакомым, и где, и куда ехали мы не понимал до самого прибытия.
    К гостинице «Варшава», проехав полгорода и два моста, мы прибыли за сорок пять минут. Номер Вяземского был на седьмом. Несмотря на всю ампирность и возраст сооружения, номер был, даже по нынешним понятиям, крутым.
    Вяземский, ни о чём не спрашивая, заказал нам обед, отобрал мой смартфон и поставил заряжаться.
    — Только Богданова сюда не приглашай. – попросил я. – Я не хочу с ним беседовать!
    — Богданова в Москве нет. Он в Санкт Петербург за тобой улетел.
    Это меня вроде бы успокоило. Раз пока здесь нет моего заклятого друга, я на Семёныча мог спокойно положиться.
    Для того, чтобы поговорить по телефону и не тревожить меня, Вяземский собрался выйти в коридор. Мне было неловко его стеснять, я предложил, пока он говорит, погуляю по гостинице, осмотрюсь. В окно номера можно было рассмотреть памятник какому-то революционному деятелю на площади и многочисленные транспортные развязки…
    В который уже раз подумал, что давно не говорил с Ликой. И тоска стала невыносимой.
    Она, Анжелика, будто стояла передо мной, тихонько улыбалась и спрашивала одними глазами… Я как бы вернулся к нашей последней встрече и понял, что мы тогда о чём-то не договорили, что-то осталось недосказанным и теперь останется таким навсегда…
    Когда вернулся к Вяземскому, мой телефон зазвонил с места, откуда заряжался. Я подошёл. Звонила Лейла. Чтобы не снимать с зарядки, включил громкую связь:
    — Слушаю!
    — Валерий Евгеньевич! Мне очень нужно вас увидеть!
    Голос был действительно взволнованным, и я постарался успокоить. Наша последняя встреча оставила у самого чувство обманутых надежд.
    — Всё хорошо, Лейла! Меня не арестовали…
    — Я знаю. Мне сказали вас увёз какой-то чин из ФСБ.
    Она даже не исправила своё имя «Лейла».
    — Да, это хороший человек. И мы сейчас у него. Что у вас с Юлей? Помочь чем-нибудь?
    — Можно я к вам приеду?
    Мне было не до неё, но говорить «нет!» не стал, ответил:
    — Да, конечно! Гостиница «Варшава». Подъедешь, я встречу.
    — Кто это? – спросил Вяземский у меня из-за спины.
    — Девчонка одна. Вместе с Ликой учится… лась... – как всё нелепо устроено в нашем языке, нет формы, в которой прошедшее время было бы незаконченным.
    — Знаешь, Валера, ты на Богданове точку не ставь! Я по-прежнему думаю, что всё просто нелепо совпало. Он старался всегда отстаивать твои интересы, даже против своих собственных. И я не могу поверить, что что-то в нём изменилось.
    — Всё, Семёныч, когда-то меняется. И я уже не тот, и ты. И он, я думаю, тоже не исключение.
    Вяземский покачал головой.
***
    Лиля вышла из метро и сразу набрала номер Валеры. Она уже привыкала для себя называть его так.
    Валера сам вышел встретить и они поднимались вдвоём в лифте.  Валера был рядом, и Лиля тихо млела, не решаясь заговорить.
    В номере был ещё какой-то старик, к которому Валера обращался как к родному и называл Семёнычем. Должно быть тот самый из ФСБ.
    Когда они сели на диван, Валера вопросительно посмотрел Лиле в глаза:
    — Рассказывай!
    Как неловко она себя чувствовала под этим взглядом. Ну неужели он не замечает, не чувствует?..
    Лиля решительно выдохнула, собралась... но начала издалека:
    — Мы с Юлей несколько раз пробовали вернуться, но ничего не выходило. Всё дальше уходили в будущее. Как осуществить реверс? Подскажи!
    Это просто небольшое оправдание, для чего она пришла. Пусть пока думает, что это главное. Валера молчит и по-прежнему смотрит вопросительно. Пришлось сочинять дальше:
    — У тебя же есть перстень! Дай, и мы вернёмся и всех спасём. Только объясни как…
    — Кто тебе, Лейла, про реверс рассказал? – прервал фантазирование Валера.
    Это было как пощёчина!
    — Ты же сам рассказывал! Ты не помнишь?
    — Когда?
    Опять двадцать пять! «Только не надо опускаться в панику!» – решила она. Надо для себя всё разложить так, будто абсолютно всё правильно. И Лиля решила начать рассказ с самого начала.
    — Ночью нас с Юлькой разбудил стук в дверь…
    Она рассказывала, стараясь не глядеть ему в глаза. И очень долго ей это удавалось.
    — Когда этой твари пришёл какой-то сигнал и она выскочила в коридор, ты, Валера, зашёл и сказал: «Девчонки, это я! Знаете где ключ?». Ключа не было и ты стал баррикадировать дверь столом и стулом. А, когда дверь стали ломать, схватил нас с Юлькой и перенёс. Мы оказались как раз перед приходом ЭТИХ. Юльку оставили, и…
    Когда дошла до момента переноса, поневоле взглянула в его лицо. Валера казался ошарашенным! Будто всё тогда происходило не с ним, а с кем-то другим. И Лиля снова уткнулась взглядом в пол. А для себя припомнила тот момент, когда ей не хватало воздуха, а рука Валеры была так близко к её губам, что она тихонько прижалась. И решила, что этот момент она никогда и никому не озвучит.
    — Потом мы пошли в институт. – она решила в дальнейшем не отвлекаться на былые переживания. – Там мы встретили моего двойника и пошли вдвоём с ней в буфет. Натали, как увидела меня, спросила: «Близнецы?», а я стала рассказывать, что с нами случилось. Потом мы вернулись, а там у окна ты был уже с Юлькой… И мы все пошли в общежитие, в подвал…
    Дальше она рассказывала, уже не сводя с Валеры глаз. А он, сосредоточенно смотрел на стену, слушал молча и не шевелясь. Старикашка Семёныч сидел на стуле и также ошалело слушал. Каким бредом, вероятно, казался ему этот рассказ про реверсы и путешествия во времени! И он тоже молчал, не отрывал от неё глаз.
    — А потом к нам зашли Лёха с Тимом. Они заперли дверь, Тим сказал: «Давайте выслушаем Юльку!». И Юлька нам минут пять рассказывала про то, что видела сама. Про какой-то шкаф, и облако пара, от которого все падали. И как она сама смогла вернуться в реверсе, чтобы всех спасти. А потом, она исчезла, пошла помогать тебе, а мы тоже стали заниматься тренировкой. Но когда начали ломиться в нашу дверь и Лёха с Тимом их не сдержали, мы втроём выскочили и оказались в будущем… А Аля при этом умерла… И потом пришёл Богданов и сказал, что все погибли… и мы…
    — И вы перескочили в сегодняшний день. – за неё тихо закончил Валера. – Скажи, а Анжела погибла там, в комнате?
    — Да! – зрачки у девушки расширились, ей казалось, сейчас решается вся её судьба.
    Валера больше ни о чём не спросил. Он сидел с тоской в глазах, и Лиле очень хотелось погладить его по голове и прошептать в ушко что-нибудь ласковое, успокоительное. Но старик Семёныч этому помешал:
    — А ты, Валера, где был 24 мая ночью?
    «Ух, ты!» – подумалось Лиле. – «Вот это старикашка! Он всех молодых себе за пояс заткнёт!». Разбирался этот Семёныч быстро и видел всё далеко вперёд. И вопросы задавал только по существу. Сама Лиля только после этого сообразила в какой точке времени произошло разделение на того Валеру, который бился, пытаясь спасти их, и этого, который не помнит даже событий последнего времени. До этого момента разделять их бессмысленно, теперь же Лиля поняла, почему этот Валера так отличается от того. Он также, как и она был клоном, двойником того, кто по первому зову ночью пришёл спасать попавших в смертельную опасность малознакомых девчонок.
    И мысль о том, как завоевать его сердце, в ней не угасла. Она по-прежнему видела себя рядом с Валеркой.

Глава 21. Снимаем кино!
    — Значит, я учил вас переходам, готовил сопротивляться пришельцам? – я спросил у рассказчицы.
    — Да. Мы учились сражаться. – с готовностью ответила она.
    Бред! Зачем мне надо было подставлять ничего не умеющих девчонок, когда я сам сумел бы оказать достойное сопротивление этим бандитам? Я не всё умею, но с переигрыванием неудачных вариантов, удалось бы очень многое. Практически всё.
        Вяземскому на его вопрос о моём местонахождении 24 мая я ничего не ответил. Вспоминал, чем для меня обернулась та ночь, и не видел там никаких намёков на то, что я мог бы делать иначе. Мне с телефона Лейлы в ту ночь ничего не приходило. А она говорит, что я откликнулся через считанные секунды. Так что мой двойник должен был как и я не спать. И находиться он должен был в Москве, а не в Санкт Петербурге. Иначе наши телефоны стали бы конкурировать, кому достанется звонок. И у меня, в случае чего, осталось бы сообщение о неудачном соединении.
    В Москву двойника мог отвезти только Богданов. Куда бы я поехал, если бы был в Москве? Конечно, мне очень хотелось к Лике, но скорее всего, я бы попросил Богданова отвезти на Малый Каретный, к Фёдору Алексеевичу, ветерану разведки, моему доброму хозяину квартиры. Но интересоваться у него, чем я занимался той ночью не стоило. В пятом часу он наверняка смотрел очередной сон, и мой двойник должен был покинуть его дом без излишнего шума. Должен был…
    Где был и что он делал в ту ночь, теперь можно только гадать по чужим рассказам.
    Но тем не менее, я продолжил виртуально подкидывать монетки, гадая о своих вероятных действиях. Добираться на такси я вряд ли бы согласился. И ночью кроме таксистов и попутных водителей меня к их общаге подвезти никто не мог. Значит, я, то есть он, воспользовался переходом во времени… Стоп! Если тот Валера, как и я, участвовал в утренней поездке с Богдановым, значит, никаких переходов он совершать не мог.
    Но тем не менее, он это делал! Переходил сам, перетаскивал Лейлу и Юльку. А потом ещё учил всю команду путешествиям во времени. Выходит, разделение двойников произошло ещё раньше, до утра 23 мая…
    Я совсем запутался. И Лейла смотрит на меня какими-то странными глазами. Вероятно, она что-то спросила, а я пропустил.
    — Ты что-то спросила?
    Сначала она явно хотела сказать «нет», но потом неожиданно спросила:
    — О чём ты задумался?
    Это было как-то неожиданно мягко. Так спрашивают о здоровье у заболевшего близкого человека. К чему бы это? Я помотал головой, ответил:
    — Не знаю. Может быть о-о…
    В голове появился какой-то неадекватный импульс. Этот взгляд и этот вопрос должны были что-то означать. Зачем она, эта Лейла приехала сюда? Спросила вначале про перстень и сразу забыла, стала рассказывать о событиях в общежитии 24-23 числа. Да она просто ведёт себя как… влюблённая. Да, вероятно, так! Не знаю, что там у неё произошло с моим двойником, но со мной это у неё не пролезет!
    — Лейла! – она раньше исправляла меня, говорила: «Я – Лиля!». Теперь смотрит только своими масляными глазами и не возражает. – Ты у меня что спросить приехала?
    — Я?.. Спросить?..
    Она явно почувствовала подвох. Я возвращал ситуацию в изначальное состояние. И всё, что она напридумывала себе, пока мы молчали, осталось навсегда невысказанным. Мы разошлись, как в море расходятся корабли. Посигналили друг другу приветствие и быстро ушли за горизонт.
    Странно, я был благодарен этой девочке за всё, что у нас не вышло. Именно сейчас почувствовал, что ещё не всё потерянно. Бороться! Мне надо продолжать бороться! Мой двойник тогда сумел переиграть своё отравление, сумею и я! И, когда я провёл пальцем по карману, лёгкий ток возник между пальцем и перстнем за тканью. Всё должно восстановиться.
    Только сначала, перед тем, как проститься с этой реальностью, надо решить дела, которые вдруг обрели смысл. И я спросил Иннокентия Семёновича:
    — Так что за важные вопросы ты решал в Москве?

    Нужно проверить. Одно дело предчувствие и совсем другое – точное знание!
    Лейла, будто чувствуя, что теряет последний шанс, ухватилась рукой за моё левое запястье. Нужно уйти от контакта. Война – есть война! Назрела необходимость крутиться и жульничать.
    Я сделал вид, что хочу поправить причёску на макушке. Поднял руку к лицу и ей поневоле пришлось меня отпустить. Напрягся и в этот раз легко выскользнул из реальности.
    Всё-таки получилось! Куда и как двигаться дальше, хорошо знал. Лицо Лейлы стало ярко бирюзовым, она некоторое время мерцала рядом, потом мы поднялись и выпорхнули в ярко сияющий коридор. Втиснулись в лифт и через мгновение промелькнули на первом этаже мимо стойки ресепшн…
    Чтобы не терять времени, пришлось воспользоваться стандартным реверсом. Он должен был меня точно вывести к общежитию МГИМО, где я беседовал с девушками. Теперь я точно знал, что произошло тогда, и сразу наметил куда и как я отправлюсь дальше.
    Кратковременные выходы для пополнения запаса воздуха, длинные броски в реверсе и повторяющаяся во всех мелочах в обратном порядке история моих хождений.
    Конечную остановку сделал, когда оказался стоящим в комнате 613 с Юлькой, рыдающей в моё плечо и Лейлой, снова схватившейся за мою левую руку, которую она тут же отпустила и произнесла:
    — Может нам лучше уйти отсюда.
    В коридоре, через разбитую дверь слышался недовольный голос администратора, спешащего за полицейской подмогой.
    Я осторожно отстранил Юльку от плеча и сказал:
    — Девочки, я не совсем тот Валера, который тут воевал с пришельцами. Я его двойник! – и пока они не начали ничего для себя придумывать, стал задавать вопросы. – Когда и куда направился ваш защитник, мой двойник?
    Юля взглянула на Лейлу и та, проведя по щекам рукой, посмотрела на меня:
    — Ты ведь всех спасёшь?
    Я кивнул.
    Итак, мой двойник сделал всё правильно. Я бы тоже не смог в условиях нападения оставить девушек в смертельной опасности. Но всё-таки было ошибкой, оставить в одной реальности с оригиналами дублей из другой. Решая одну проблему, нельзя создавать другие!
    И, значит, основной проблемой сейчас стал мой камень в перстне. Без него просто так дубли бы не появлялись и всё было бы нормально. И, кстати о пришельцах, творящих беспредел. Кто они такие, лучше Лейлы мог знать только мой геройский двойник!
    В комнату уже завалились тот администратор и полисмен. И я без прощания, на этот раз достав из кармана перстень, снова ушёл в реверс.
    В сияющем голубом мареве мой двойник и девчонки заметались и растаяли. Освещение чуть притухло и фигуры девочек снова появились, помаячили и исчезли второй раз!
    Потом, когда вспыхнул яркий свет под потолком, по комнате заметались всякие другие. Разглядеть мерцающие фигуры невозможно. От них оставались только размазанные в воздухе полупрозрачные трассы. Двое неизвестных притащили кого-то ещё, оставили лежать на полу у стены. Залетали в комнату разные не понять кто. Залетали и быстро выпархивали. В тот угол, где оставалось лежащее на полу тело, потом кинулись девчонки и присели над лежащей фигурой, одна вскочила, яркий свет у потолка погас и тут же пропали все.
    Когда снова посветлело, человек открыл дверь и что-то с ней делал. Потом ушёл, оставив дверь приоткрытой. Кто-то маячил в коридоре, заглядывая в незакрытую дверь. И только потом началось страшное!
    В пустую комнату стали забегать люди. Сперва двое, потом ещё несколько человек. А потом стали приносить мёртвых… Лику я узнал сразу. Её одну тихо положили посреди комнаты. Она будто бы спала, положив под ухо кулачок и закрыв глаза. На губах будто застыла улыбка. С трудом сдержался, чтобы не выйти.
    Потом мелькавшие фигуры стали исчезать, дверь закрыли и в комнате остались только мои ребята: Лика и почти все её друзья: Тим, Лёха, Лейла и Натали. Неподвижные, мёртвые.
    В какой-то момент от пола и стен стал подниматься белый туман. Он заполнил всю комнату и сгустился до непроницаемости. Потом всё это стало собираться возле меня, стекалось всё быстрее. Через мгновнние я увидел поднявшуюся с пола Лику. Лейла, Натали, Тим, Лёха, Аля и… снова Лейла и Юлька. Их было уже по двое. Аля отпрыгнула в сторону, дверь захлопнулась и затряслась. Потом все ожившие вскочили и стали чем-то оживлённо заниматься. И, похоже, всем руководила стоявшая у стены Лейла. По крайней мере все повернулись к ней. Потом их внимание привлекла ещё одна Юлька, возникшая также ниоткуда возле своего дубля. И, наконец, Лёха с Тимом пропали за дверью.
    Следить за этим хороводом уже не хотелось, я где-то пропустил самый важный момент. Кто запустил в комнату облако белого тумана? Как я понимал, сделали это противники. И пришли они сюда как раз после того, как в подвале расправились с моим двойником и второй Юлькой. Мне как раз нужно было туда, чтобы встретиться со своим материальным альтер эго, поговорить и, если будет необходимо, то и помочь с боем.
    Поиск в подвале долго не давал результата. Я проверял все точки в разном времени, пока случайно не увидел открытую дверь. Вынырнув в реал, осторожно заглянул. Там горел свет и пыль на полу была размечена человеческими следами. Пожалуй, это больше всего походило на место, где учились студенты или реализовались в недавнем времени нападавшие. Поискать во времени здесь стоило, и, вернувшись в подвальный коридор, мы с перстнем запустили свою машину времени на медленный реверс.
    Цементный пол под моими ногами окрасился лазурью, светильники из желтоватых стали ярко фисташковыми, а стены стали васильковыми. Видно, я соскучился по своей основной работе, стал оценивать окружающую обстановку с точки зрения окраски кузова автомобиля.
    Через небольшое время в подвал на носилках внесли Юльку и меня. Уложили рядом, и сразу же сюда ворвалась орава непоседливых. Я не к месту почему-то подумал, вот сейчас они разбудят нас, спокойно отдыхающих на пыльном цементном полу. Но вокруг продолжалась эта пляска, а мы по-прежнему спокойно лежали и не обращали внимания на всё это.
    Потом суетливая толпа стала редеть. Человек в чёрном зашёл, плотно закрыл за собой дверь в помещение. Потом дверь приоткрылась и выплюнула чёрного назад. За ним выскочил серый в балаклаве и они исчезли в двери на лестницу.
    В лёгких стал кончаться кислород и я осторожно выглянул в реал. Чтобы размять затекшие от неподвижного стояния ноги сделал несколько шагов. Продолжая шумно дышать, подошёл к своему двойнику и присел, рассматривая его лицо. Валерий Евгеньевич был небритым, на щеке краснела свежая царапина.
    Я рукой провёл по своей щеке и убедился, что у меня такой царапины не появилось, а щетина на коже только начала проклёвываться. В это время кто-то сказал: «Вставай, вставай, зеро! Уходить надо, слышишь?». Я с удивлением встал и огляделся. Голос незнакомца доносился из-за двери, только что выплюнувшей двоих, и сказано это, по-видимому, не мне. Значит там уже кто-то был. Как минимум, там было двое, вставать и уходить один предлагал другому.
    Полной вентиляции ещё не добился, но ждать появления уходящих не стал. Последний раз, отойдя к стене, глубоко вдохнул и продолжил реверс. Надо было сперва до конца выяснить, что здесь происходит, чтобы понять, как всё исправить. Понятно было только, что кто-то как-то грохнул здесь меня и Юльку. И кто-то сейчас никем незамеченным скрывается за дверью в бетонном закоулке подвала.
    Что случится в дальнейшем я ждал недолго. Вскоре трое в серой одежде появились и метнулись от лестницы к двери. На секунду задержались возле лежащих на пыльном полу. Один сунул что-то двойнику за пазуху и сразу прыгнул за дверь вместе с остальными. И тут же от пола и стены пошёл пар… Случилось то же, что было в комнате у девчонок. Белый пар заполнил всё пространство вокруг меня и неожиданно стёкся вниз в точку, оставляя Юльку и другого Валеру живыми и стоящими вертикально. В этом была какая-то волшебная трансформация. Из неживого – в живое! Они, Юлька и другой я, несколько мгновений стояли неподвижно. Потом Юля не убежала, а просто растворилась в воздухе. Видимо, ускользнула через портал.
    Да, работа, какую, как видно, проделал мой двойник, была выше всяких похвал. Раньше у меня на такое ушло не меньше двух недель с практически нулевым результатом. Женька так и не освоил основы! А у этого меня всё получилось меньше чем за сутки с полной и многократной победой. Надо будет обязательно разузнать, как ему такое удалось!
    Двойник Валера несколько раз исчезал и возвращался в разных местах возле двери. Как видно, он по своей необходимости метался во времени. Из двери показывались разные типы в специфических комбинезонах. Потом в коридоре поднялась пыль и дверь мгновенно захлопнулась. Я даже не успел разглядеть, что же там произошло. И сразу оттуда показался ещё один товарищ в серой балаклаве. Проскочил и скрылся на лестнице.
    Через мгновение был взрыв и в комнату засыпались студенты вместе с моим дублем. Потом все убежали обратно и настала долгая пауза.
    Эта комната должна быть набита разными чудесами, раз привлекла к себе столько внимания. Мне стало интересно и я осторожно вышел в реал и подкрался к двери. За ней была тишина. Только через минуту решился заглянуть внутрь.
    Там никого не было и следов в пыли тоже. По-видимому, я всё снова пропустил. Всё это случилось раньше… Тьфу, чёрт! Всё это было позже. Я в реверсе проскочил всё до самого начала. Да и начало я проскочил! Моего двойника дальше в прошлом можно было не искать.
    Я уже очень давно слонялся в реверсе, больше часа личного времени. В реале за это время стрелки часов сдвигались против часовой. Подступила некоторая усталость. Но уходящее время отдыхать не позволяло. Нужно было решать, где, в какой момент времени ситуацию можно, или нужно чинить. Было ясно, что искать теперь надо в будущем. Валера появлялся несколько раз возле двери после того… да, нет же, перед тем, как его убили! Он теперь должен появиться сразу за тем одиноким бандитом в балаклаве.
    Перемещаясь к грядущему, чтобы не пропустить нужный момент, приходилось постоянно выходить в реал. Проверял и снова двигался вперёд.
    Когда перешёл за момент появления преступника, реализовался, решив ловить другого себя уже в реальном времени.
    Встал подальше от двери, помотал головой, чтобы стряхнуть усталость, громко хакнул для того, чтобы разбудить свою усыхающую боевую мотивацию, повыше подпрыгнул и в воздухе звонко хлопнул кроссовками. Такая зарядка. Вокругоседала пыль, когда услышал:
    — Опа! – сказал хорошо знакомый голос у меня из-за спины. – Валерка! Ты как здесь?..
    — Привет, покойник! – оживился я и повернулся к своему дублю. Тот, похоже, даже не заметил как я его обозвал. Смотрел на меня как-то восхищённо.
    Видеть себя со стороны было действительно прикольно, и мы заулыбались. Мой гениальный и героический двойник выглядел, как и я, уставшим. Он повторил свой вопрос:
    — Какими судьбами тебя занесло? – и, не дождавшись ответа, стал говорить о своём. – Я догадывался, что, реверсируя, создаю двойника. – сказал он. – Но почему ты здесь? Я в это самое время был подопытным кроликом, на котором наши друзья испытывали снадобье будущих врагов… Ты об этом уже знаешь?
    — Догадываюсь, и Богданов у меня за это поплатится!
    — Об этом я с ним уже говорил. – тот Валера сказал это до отвращения спокойно. – Богданов, он тоже был пешкой. Так что виновников того, что чуть не случилось, надо искать дальше. Много дальше, в руководстве!
    — Чуть не случилось? – я едва не захлебнулся от негодования. – Это по-твоему ничто?
    — Стой, стой, Валерка! Ведь всё пока нормально…
    — Тебя вместе с Юлькой убьют через минут десять после того, как появятся ещё эти в камуфляже. Потом убьют почти всех! Лейлу, Натали, Тима, Лёху и Лику. – я кричал. Двойник ошалело потряс головой, не сводя с меня глаз. – Мою Лику убьют! – повторил. – Ты, Валера, это понимаешь?
    Как он мог этого не понимать? Для нас обоих это была катастрофа! И мы стояли тяжело дыша и молчали. Всё было уже сказано! Требовалось решить, что мы теперь будем делать.
    — Я его убью! – первым прервал молчание двойник. – Хотел пожалеть, но порву на кусочки! Сам!
    — Ни секунды не сомневаюсь, что ты это сможешь, давай только убавь обороты! Если тебя бы не убили…
    — Стой! – остановил меня двойник нашим жестом подняв руку. Останавливая все дела вокруг.
    Я закрыл рот и замер, пытаясь угадать чего двойник задумал или вспомнил.
    — Ну-ка выходи! – потребовал двойник, глядя на ту дверь, из которой всё это и лезло сюда.
    Дверь открылась, и оттуда вышел тот тип в балаклаве. Смотрел он злобно. Причём один его глаз фокусировался на Валере, а второй каким-то нелепым способом, на мне. Так что показался он сильно косым.
    — Что тебе, Зеро, надо? Мы же договорились! Или нет?
    Я смотрел в изумлении! Он что, договаривался с этими? Для меня это было неприемлемым. Как можно договариваться с убийцами? О чём можно с ними разговаривать?
    — Он обещал уговорить свою команду вернуться. – пояснил второй.
    — Ты договаривался с этими? – возмутился я.
    Мне было непонятно о чём можно беседовать с убийцами Лики. Они же нелюди! Но второй Валера на мою реплику внимания не обратил. Он сказал для нашего противника:
    — Если ты не сделаешь, чтобы они ушли, в течение пяти минут все здесь будете лежать. Ты меня знаешь! Не мы пришли к вам убивать.
    Тот, в балаклаве, воспринял это заявление неожиданно спокойно. Я ожидал, будет какой-то спор, конфликтное стояние друг против друга, но злобный тип лишь кивнул и тут же вернулся за дверь. Я взглянул на двойника. Неужели он серьёзно думает, что им можно вот так верить?
    — Я знаю, о чём ты думаешь! – негромко сказал он, отцепляя от своей шеи какую-то тонкую дугу. – Но он такой же человек, как и мы. Только умытый кровью!
    Для него это «умытый кровью», наверняка значило что-то серьёзное. Лицо двойника изменилось, я бы сказал: посуровело. С моей точки зрения, выпытывать у него сейчас, что он хотел этим сказать, было не очень мудрым. Какие-то недобрые мысли терзали двойника. И я предложил:
    — Давай, отдохнём!
    Валера понял меня мгновенно, всё обдумал и протянул руку.
    Реверс мог бы удвоить наши физические сущности, наплодив ещё двойников, мы вместе решили перейти в утро завтрашнего дня. Что бы здесь ни совершилось, мы всё сможем исправить реверсом в точку нашего отправления предыдущим днём.
    Когда мы наконец вышли в утренний реал в двух шагах от входа в общагу, оба одновременно достали свои смарты и стали перезагружать, чтобы определиться со временем и быть готовыми ко всему.
    Было утро двадцать пятого мая, девять тридцать семь по местному, московскому времени. Только вышедшая из дверей студентка, чем-то мне напомнившая погибшую Алю, как вкопанная остановилась, удивлённо уставившись на нас. Её наверняка поразила внезапная материализация группы синхронно действующих близнецов.
    — Всё в порядке! – заверил её Валера.
    — Кино снимаем! – добавил я.
    Про кино это у меня вышло удачно. Студентка, не отвлекаясь больше на нас, стала глазами искать, где камера. А мы в это время спокойно двинулись в своём направлении.

Глава 22. Последний из викингов
    Времени у нас с ним было вдоволь. Двойник, Валерка-второй, почему-то остававшийся в одной рубашке с разорванным на локте рукавом, по дороге стал рассказывать, что нападавшая команда использовала ужасные химические гранаты, убивающие всех без шансов. По крайней мере, даже меня с Юлькой, пришедшей на помощь, завалили этим.
    А мне не верилось, что моя Лика безжизненно может лежать на полу после такой атаки.
    Зеро предал! Я обещал ему сохранить его поисковую группу, если он уведёт их без боя. Он не увёл и, избавившись от меня, полез на шестой и напал на безоружных. Лживый палач, каратель, убийца! Надо было вместе со Вторым дождаться в подвале и порвать их всех!
    Лика! Моя Лика! Как же я виноват перед тобой!
    Через минут десять мы нашли на Лобачевского какую-то точку быстрого питания, до открытия которой оставались минуты. Когда я стал искать по карманам оставшуюся наличность, двойник меня остановил:
    — Спасибо Профессору, у меня немного есть. – и, когда точка открылась, оплатил всё.
    Отдыхая, мы теперь шли по улице.
    Временами серое небо в вышине открывалось и тёплые солнечные лучи приятно грели. Близилось лето и завораживающе сладко пахло сиренью, букет которой мимо пронесла женщина. Мы шли к парку, грызя по дороге картофель фри из бумажных пакетиков, запивая через соломинку горячим капучино из высоких бумажных стаканчиков.
    — Ты недавно сказал что-то про Профессора? – напомнил я Второму.
    Второй удивлённо посмотрел на меня:
    — Когда?
    — Он тебя что, деньгами снабжает?
    — Ах, это! Меня Богданов в Питер спрятал и куртку отнял. И я, когда узнал, что… в общем, про Лику, стал искать способ вернуться в Москву. Поэтому попросил Профессора помочь.
    — Не помню, чтобы он просто так мне ссужал…
    — У него даже не было возможности отвертеться! Я попросил и отключился, а он через час скинул. Растёт, наверное!
    — Ладно, я это запомню! – пообещал я.
    Никаких особых планов по вымогательству у старого друга у меня, конечно, не было. Но этот факт менял всё в моём понимании Димки Калашникова, зацикленного, как казалось до этого, только на еде, работе и инете. Выходит, он мог поступиться своими железными принципами...
    Обсуждать, что делать с интервентами мы не планировали. У каждого с ними было связано собственное отношение. Но я, вспомнив предательство Зеро, неосторожно сказал:
    — Мы могли бы ещё там, в подвале...
    — Вывернуть их наизнанку! – неожиданно закончил за меня Второй. Я не ожидал того, что Валерка так здорово настроен на меня. Собственно, он и был мной, мы оставались единым целым.
    Почему-то вместе, несмотря на предыдущие разногласия, решили навязать бой. Я, объясняя почему тогда стал убивать, сказал:
    — Ты даже не знаешь как они девчонок убивали! Ножом! Связанных! Я выходил и платил убийцам...
    Нож Зеро оставался у меня. Но я надеялся, что это был совсем другой нож, не тот, каким те нелюди резали девочек.
    Мой двойник посмотрел на меня с каким-то странным выражением. Я решил, что в нём сконцентрировалось что-то от моей слабости. В конце концов, зачем мне подставлять его, я и один смогу всё сделать. Вероятно это будет мой последний бой! Без мысли о поражении. Если сам всё сделаю, то больше на тропу войны ни шагу. И я сказал этому двойнику:
    — Не знаю, как ты, а я пойду и сделаю это грязное дело. Просто предлагаю помочь, как самому близкому…
    — Дурак! – ответил он. – Я ведь сюда тоже пришёл воевать. Так что мы вместе и до конца. Чтобы и в будущем все боялись даже думать плохо о нашей Лике!
    Он сказал не «моей», а «нашей». Я тут же протянул Второму руку. Как всё получится дальше, уже не имело такого фатального значения. Мы вместе, и принимаем этот, навязанный нам, бой! Против пятёрки убийц, натасканных на таких, как мы.
    И я достал нож, показал двойнику.
    — Ты этим воевал? – спросил он. – Хотя, нет. Нас же готовили к бою голыми руками. А твой нож это что-то изуверское. Оружие для грязных отморозков!
    Он был прав. Нам их мясницкие методы использовать было ни к чему! В первый раз, выйдя на лестнице против Зеро, я был зол, но и тогда не думал никого убивать. Хотел только разоружить и убедить не лезть не в свои дела. А когда прилетела граната от женщины, понял, что словами мне ничего не решить. Я ей голову свернул с первой попытки.
    Второй боец, когда подбежал узнать, что с ней, от первого броска успел увернуться и крикнуть. Во второй версии я его приложил так, что он сумел только едва слышно выдохнуть. Я стал мстить! Это была моя месть за девчонок.
    А третий… третий вряд ли успел понять, что умер. И только после этого, увидев четвёртого, последнего и безоружного, решил, что расплатился сполна. Тогда я его пожалел и вспомнил, что надо знать, зачем они пришли.
    Обучать чему-либо из боевых искусств на не надо. Тот минимум, что мы прошли оказался очень достаточным. А научить жестокости человека, не пережившего того, что досталось мне, невозможно. Так что, если придётся, можем просто распределиться кто, что и как будет делать. Вдруг, надо будет, он меня спасёт, с ним что случится, его спасать буду я.
    Вот только если мы оба в том бою одновременно поляжем… Второй на это сказал:
    — Надо тылы подготовить. Пойдём вернёмся в момент, когда началось нападение, уговорим Юльку к тебе на помощь не ходить, не мешать, а потом всех с Ликой перепрячем в другом месте. Так будет надёжней!
    И мы вернулись к общежитию. Через дверь и мимо охраны прошли в реверсе. Солнце, пока мы реверсировали, успело опять нырнуть за горизонт. В реале остался предутренний мрак. Сели в лифт, поднялись на шестой. Вернуться в то прошлое безопаснее отсюда. Здесь можно контролировать начало.
    Когда по ночному коридору подходили к комнате 613, мой двойник внезапно остановился.
    — Погоди, что-то здесь не так!
    — Что не так? – спросил я.
    Дверь закрыта в комнате тишина… Всё вроде, как надо.
    — Замок! – показал Второй. – Он не выбит. Я тогда дверь плечом вскрывал, когда их здесь заперли и опечатали. Замок был фанеркой прихвачен.
    Да, сейчас замок и дверь выглядели целыми. И мы, недолго думая, вместе толкнули дверь, а, когда она не открылась, я тихонько постучал, а Валерка-второй поскрёбся ногтями. В ответ была тишина…
    — И не вижу полицейских отметок! – сказал двойник. – Была лента с бумажкой…
    И он уверенно несколько раз стукнул указательным пальцем в дверь. До меня дошло, там полиция ещё не побывала и могло быть всё. Но, когда я доставал свой опаловый перстень, собираясь проникнуть внутрь через реверс, Второй меня придержал за руку, шепнув:
    — Девочки могут спать…
    До меня снова что-то неправильно дошло. А если там живых нет? Двойник посмотрел на меня и отрицательно покачал головой. И он и я понимали друг друга просто по выражению лица.
    Потом он постучал снова.
    — Кто? – наконец спросил оттуда какой-то невнятный голос.
    Мы разбудили кого-то из мужчин. Это был или Лёха, или Тим. Разобрать чей голос не смог.
    — Это я, Валера! – громко ответил Второй.
    — Чем докажешь? – снова спросил тот.
    — Открывай быстро, это Валерка! – послышался негромкий голос из глубины комнаты.
    Там, за дверью началась какая-то возня, потом щёлкнул ключ в замке, дверь немного приоткрылась и оттуда выскользнула моя Лика. Она была босиком, и кинулась на шею к первому попавшемуся, моему двойнику. И я закрыл глаза бесконечно счастливый, что вижу её живой! После часа с мыслью о мёртвой принцессе, пришло блаженство неподтверждённой утраты. Валерка второй тоже был счастлив. Он, обхватив, держал её на весу молча. Я чувствовал, как он прямо урчит от счастья.
    Когда Лика у него на плече открыла глаза, увидела меня. Я поднял руку в приветствии. Она внезапно оттолкнулась от двойника и стала рассматривать его на некотором удалении, пытаясь найти среди нас обманщика.
    — Да я это. Не сомневайся, Лика! – постарался успокоить её.
    Но она уже не верила нам, отошла ещё на шаг, к самой двери, и, нахмурившись, продолжала смотреть на нас. Моя, без сомнения, разумная, но ещё не проснувшаяся до конца, Лика.
    В комнате за дверью кто-то включил свет. Я осторожно кашлянув, бережно, не преминув коснуться руки моей Лики, протиснулся внутрь. Необходимо выяснить, насколько тяжелы были наши потери.
    Очень странно, здесь были все, кого я оставил в тот раз! Лёха с Тимом убирали с пола лежащие там пальто и прятали в шкаф. Видимо, мальчики легли под дверь последней баррикадой на пути интервентов.
    Две Юльки, Аля и Натали тесно сидели на кровати справа, привалившись к боку соседки. Они, похоже, ещё спали. Слева Лейла, вероятно поднятая Ликой, стояла с закрытыми глазами, потирая ладонью сонное лицо. Вторая Лейла, та самая, Три девятки, пользуясь отсутствием помех, вытягивалась на кровати во всю длину.
    — Доброе утро, друзья! – мне хотелось разбудить это сонное, но совершенно живое, царство.
    Двойник клялся, что все погибли!
    Три девятки неожиданно быстро вскочила и, отодвинув с пути близняшку и пацанов с их хозяйственными делами и, чуть не опрокинув, повисла у меня на шее.
    Я тоже был рад, что они все живы, но обнимашек не ожидал! В смущении оглянулся назад. Моя Лика через дверной проём смотрела на нас и молчала. Нелепость какая-то... Три девятки не должна была так делать!
    — Она на нас с тобой запала! – сказал из-за плеча Лики Второй.
    И, паразит такой, улыбнулся. Три девятки чуть повернула голову, всматриваясь в моего двойника. Меня не оттолкнула, как перед этим Лика. Всё это было бы хорошо, если бы не происходило со мной, моей Ликой, Валеркой и этой Лейлой.
    А мне больше в такие неловкости попадать не хотелось. И я, осторожно отстранив девушку, сказал Валерке:
    — Ты знаешь, есть у нас ещё одно дело…
    И он поддержал:
    — Пошли…
    Когда вышел в коридор и оглянулся, она смотрела мне вслед такими глазами! Прав был Второй, она запала!
    — Почемумне не сказал? – спросил у него, когда дошли до лестницы.
    — Сам в это верить не хочу! – скривился он. – Боюсь, она радовалась, что Лика погибла…
    — Дурак! – я легонько ткнул его кулаком в бок. Это, верно, была такая подлянка от двойника.
    — Сам дурак! – ухмыльнувшись ответил он.
    На лестнице, по которой мы стали спускаться, никаких тел не осталось. Чистые ступени без следа того, что здесь произошло раньше. В коридоре пятого также было пусто и чисто. Быстро здесь прибрались. Мне не хотелось об этом вспоминать и я радовался, что всё это проворно почистили.
    Мы, тогда на шестом, почему-то прошли мимо лифта, но к лифту возвращаться не стали и спустились по лестнице. В подвале всё было также, как раньше. Пусто и пыльно. Двойник мой открыл дверь туда, где осуществляли посадку эти ратники из будущего на своём зелёном боевом помеле и выдал:
    — Ого!
    Я заглянул через его плечо. Реверсера там уже не было, цирк уехал! А на полу недалеко от двери была расчищена от пыли небольшая площадка, на которой виднелся меловой контур лежащего скрюченным человека с огромным тёмным пятном в районе головы. Значит, одного пассажира они всё-таки оставили здесь. Кто этот «счастливчик», сомнений не было. Мой Зеро получил от своих всё, что они не смогли выплеснуть в наш мир! Самому себя наказать ему было нечем, значит, помогли «коллеги».
    Мне было жалко теперь этого бедолагу. Сохранил ему жизнь для того, чтобы зарезали свои. Впрочем, то, что я у него в последний раз просил, тот выполнил честно! Я подошёл и бросил на площадку с кровавым пятном горстку пыли, из сметённой кучки. Второй странно смотрел на мои действия, но мудро решил ничего не спрашивать. Если он ещё не понял, поймёт как-нибудь потом.

Глава 23. Шутка, которая не удалась
    Запись в ежедневнике:
    «Суббота, 30 дек. Какое-то сумасшествие преследует меня. Телефон Самсунг имеет слабенькую память в 16 гигабайт, когда купил, хватало. Позавчера вечером Профессор сбросил несколько приложений, которые мне сразу пришлось установить. А утром, когда хотел предупредить Степана что на его «Тойоте» под капотом появился дымок, телефон завис и отказался работать. Была память перегружена, пришлось удалить вчерашнее Димкино. По дороге с работы купил карту памяти на 32 гига, решил, надо избегать таких осложнений. Когда вернулся домой почувствовал усталость и операции по улучшению отложил. Впереди ждали выходные. Утром достал коробку со всякой железной всячиной и начал там искать ключ для карты памяти. Пытаться открывать ногтем не стоило. Самая мелочь, как ключ, осыпалась на дно, пришлось сперва вытаскивать предметы большие. Первым оказалось письмо. На конверте была надпись, интригующая надпись: «Сюрприз, Валера! Обязательно вскрыть 30 декабря 2017». Эта дата была сегодняшней. Когда и кем написано, не указано, но на поверхности конверта лёгкий слой пыли, говорящий о большом сроке. Видно, писавший догадывался о моих проблемах!
    Вскрыл, стал читать. Хотелось знать об обещанном сюрпризе.
    Письмо написано было моим, достаточно разборчивым почерком, но всё-таки со следами тщательного выписывания букв. Это точно чья-то шутка!
    «Я долго раздумывал прежде чем написать это письмо. Точно знаю, ты всё равно не избежишь и столкнёшься с этой проблемой даже если я всё-всё-всё постараюсь исправить.»
    Это «всё-всё-всё» было написано почти мной, пр крайней мере в моём духе.
    «Есть вещи, которые я исправить уже никто не может. Да и не хочу. Чтобы тебе было понятно, расскажу о себе.»
    Подумалось, сейчас и посмотрим кто тут во всём виноват. Думал, ожидалось знакомство.
    «Мы с тобой очень хорошо знакомы. По крайней мере, я знаю о тебе всё, а ты обо мне знаешь всё до сегодняшней даты. Я – твой двойник из две тысячи двадцатого года. Не тайный близнец, не просто очень похожий. Я – это ты! В будущем некоторые люди будут уметь перемещаться во времени. И вот я вернулся к этому важному дню! Больше ничего про это говорить не буду, иначе история снова покатится по тому неправильному пути, который стараюсь откорректировать.»
    «Откорректировать» точно не моё! Эти близнецы-двойники стали портить веселье. Вздохнул, но продолжил читать:
    «Тебе предстоит визит Анжелики, дочери дяди Вити. Я, знающий это наверняка, презентую её визит одиннадцатого марта следующего года. Она принесёт записку от твоего дяди. Но записка адресована мне, то, что Виктор Александрович предложит, выполнить уже не сможет никто. Это мне исправит удалось. То устройство я изъял и ликвидировал второй раз.»
    Текст перегружался событийно. Зачем это всё? Ничего смешного. Читать стало скучно, но сюрприз ещё не отменили. Вздохнув, продолжил:
    «Ты попроси отца, только честно, рассказать о «дяде». Тебя это, я уверен, удивит. Вы с Анжеликой даже не родственники. И это, кстати, очень хорошо. Ведь она – твоя судьба, если сумеешь удержать.»
    А это вообще было странным. Я никому и никогда не рассказывал про родню. Даже Димка Калашников ничего не слышал о Викторе Александровиче и его дочери-малявки.
    «Этим письмом всё меняю. Твоя жизнь теперь не будет повторять мою, она принадлежит одному тебе. Это послание первое и последнее в нашей переписке. Так что отвечать не придётся.
    Тебе желаю удачной жизни в твоём собственном оригинальном будущем.
    Твой неудавшийся двойник, возвращенец в прошлое, Валера Евграфов.»
    Вот тут, когда дочитал до конца, понял, что ничего не понял! Это письмо не могло быть написано моими шутливыми друзьями. Авторство осталось загадкой. Какой-такой двойник, и откуда он взялся? Зачем вообще это письмо и причём тут фантастические измышления будущее-прошлое? Возвращенцы безголовые!
    Рекламной компанией для завлечения тут и не пахнет! Откуда бы столько обо мне знать? И способ, каким доставили письмо был наверняка криминальным. Подготовили ключи, проникли ко мне и ещё это письмо… Кому, вообще, это было надо?
    Чтобы разобраться правда ли это, надо сделать что-то из предложенного в письме. Встретить девчонку или поговорить с отцом. Последнее проще, а до марта далеко. Что отец сможет рассказать о дядьке, его дочери не буду даже гадать. Скорее всего, ничего такого странного. Тогда мне и будет понятно! Виктора Александровича, кстати, уже два года как нет. Так что никаких записок и быть не может. Всё обман!
    Лёгкой рукой разорвал листок и взялся за сюрпризный конверт. Вот здесь и ждал настоящий сюрприз! В конверте лежали ключи. Я сразу узнал свои. Как они успели спрятаться в конверте?
    Но мои должны лежать на низкой тумбочке у порога, они лежат там всегда. Вышел в прихожку и нашёл связку на своём месте. Сравнил их, особых различий не было. И те и эти должны открывать замок. Только решил, что проблем больше нет, и вот она, большая проблема. Преступники подкинули свои ключи, оказавшиеся моими...
***
    Началось всё со ссоры. В конце мая мы втроём решили встретиться, чтобы обсудить наши растущие проблемы. Трое это я с Валеркой-вторым и высокоучёная Федеральная Служба Безопасности. От ФСБ пришёл Богданов с каким-то вальяжным господином в офигенной форме, но без знаков отличия. Богданов нам его не представил и я первое время считал его обыкновенным статистом, приведённым для солидности. Так вчетвером мы и приехали в какое-то не очень посещаемое кафе на северо-западе Москвы. Посетителей там почти не было и персонал, как видно, ожидая вечернего наплыва, зевал и работал очень вяло.
    Мы устроились за свободным столиком вдали от бара и какое-то время спокойно сидели, разглядывая друг друга. Тот господин тщательно делал вид, что нами не интересуется, но за тонированными очками я видел как его зрачки гуляют по нашим лицам. Богданов со скрытой ухмылкой сидел и чего-то ждал. Валерка-Второй разглядывал Богданова довольно нахальным взором. Как видно, не мог простить ему Лики и своего отравления.
    Молчание затягивалось, но персонал кафе на нас внимания не обращал. Поэтому я для начала кашлянул и сказал:
    — Чего же мы ждём? – давно пора было начинать беседу.
    Юрий Маркелович вместо меня повернулся и стал рассматривать того господина рядом с собой. Через, пожалуй, целую минуту господин тоже повернул голову к полковнику и сказал:
    — Да, очень похожи. – после этого он снял свои очки и уже в открытую уставился на нас с Валеркой.
    Мне это совсем не понравилось, а двойник вообще негромко пробормотал нечто непристойное, адресованное в частности Богданову. Я нашёл и сжал ему руку под столом. Очень не хотелось начинать с какого-то фанатского конфликта с мордобитием.
    — «Похожи» – это ни о чём! – тут же заявил полковник. – Это один и тот же человек! С абсолютно идентичной биографией, генетической информацией и памятью. Таких «похожих» в природе больше не существует. Давайте, Максим Денисович, решим сразу, кто они такие…
    Так вот оно что! Богданов пригласил этого Денисовича чтобы решить проблемы двойников. Умно! Мы сами, если не признать наше родство, окажемся в ужасных социальных и человеческих условиях. Кому-то одному придётся постоянно доказывать своё право на существование. Если не придётся это делать обоим вместе.
    — Бесполезно, Богданов! – сказал на это его собеседник. – Ваших фокусов чтобы убедить меня будто это один человек, мне недостаточно. Это двое, и совершенно различные, только похожие! Где ты таких набираешь?
    — Валеры, никто из вас не желает продемонстрировать свои возможности? – Юра наконец соизволил обратить внимание на нас.
    — Только для того, чтобы тебе поверили? Нет! – заявил второй Валерка. Посмотрел на меня и добавил: – И тебе запрещаю!
    Он, пожалуй, перегнул со своей ненавистью. Так мы никогда не сможем стать официально признанными в этом мире. Да если бы только в нас было дело! А девчонки, которых я реверсировал из той бойни?
    Но он, Валерка, был мной. И я не мог его не поддержать:
    — Не беспокойся! Я и не собираюсь. – и я тоже посмотрел в глаза Богданову. Он что, ожидал что мы ему тут спляшем на столике после всего, что их глупая организация для нас сделала?
    А Валерка под столом в благодарность сжал мои пальцы. И полковник, чтобы заполнить возникшую паузу, стал объяснять этому господину какие-то азбучные истины:
    — Я знаю почему они не хотят ничего делать. Вы их не признаёте и подвергали унизительным и опасным опытам по совету их врагов. Да, я тоже в этом участвовал, поэтому они и мне теперь не доверяют.
    Денисович засмеялся:
    — Да, удачная была постановка. Режиссура, правда, у тебя, родной, слабовата! Актёры ролей не выучили. Да ты и сам сценария не знаешь. И продолжаешь бред свой нести! На работу завтра можешь уже не приходить, с сегодняшнего дня ты уволен!
    И он поднялся и не оборачиваясь направился к выходу. Когда он уже не мог нас слышать, Богданов негромко сказал:
    — Ну и как? Что вы теперь собираетесь делать? Я же хотел вашего признания. Неужели трудно было подыграть?
    — После того, что ты со мной сделал, я поклялся тебя убить! – заявил Второй.
    — Юра! – перехватил инициативу я. – Не проще ли было сперва с нами наладить отношения, а потом уже играть в свои игры! Ты с нами ведёшь себя не очень честно. Мы что, у тебя на службе? Ты помыкаешь нами! Если хочешь, чтобы тебе доверяли, добейся доверия. Прежние твои заслуги не в счёт! Ты играешь в игры с бандитами из будущего, где разменной монетой мы… Ну хорошо, не ты играешь, так твоя организация этим занимается. Нам с Валеркой от этого не легче! На вашей совести смерти семи человек.
    — Восьми. – поправил меня Валерка.
    — Не понял! – заявил Богданов. – А кто умер?
    — Да, не умер никто, ты прав!.. – начал объяснять я.
    Но Валерка снова включился:
    — Давай посчитаем этих «никто»! Загибай пальцы. Вот этот Валера прошлым утром уже был в морге вместе с семью студентами. Его убили в подвале общежития вместе с ещё одним человеком, кинувшимся помогать. Потом бандиты поднялись на шестой и прикончили ещё пятерых. Трое сумели сбежать и одна из них погибла от удушья…
    — Это всё моя вина! – вставил я.
    — Нет, не твоя! – отрезал Валерка. – Это вина тех, кто должен был всех защищать, а вместо этого стал о чём-то договариваться с бандитами.
    — О чём вы?
    Похоже, Богданов в этом времени ничего не понимал. Всё что случилось, осталось навсегда в реальностях прошлых. Но всё же про тайный договор он должен знать!
    — Надпись в подвале на два квадратных метра. – напомнил я. – Или забыл чем решили накачивать Евграфова?
    Для него наш разговор тогда ночью в сто одиннадцатом кабинете не существовал. Валерка тоже смотрел на меня, как на несущего вздор.
    — Это я тебе сказал? – догадался полковник. – Но я ведь сам почти ничего не знаю.
    — Значит, знаешь всё-таки. – определил за меня Второй.
    — К тому же я не мог этого сказать!
    — А режим наблюдения вэ в сто одиннадцатом? – припомнил я сказанное Богдановым.
    — Господи! Меня за такое разглашение пожизненно посадят…
    Мне было жалко своего бывшего друга. После всего, в чём он тогда признался мне, я его готов был оправдать и простить.
    — Не бойся, Юра, кроме меня в этой реальности никто об этом не знает!
    Валерка посмотрел на меня в удивлении. Неужели я решил простить Богданова?
    В общем-то я оказался в двойственном положении. Мой клон настаивал на возмездии, забывая, как многим он обязан полковнику. Ведь тот, наперекор собственным обязанностям, стал поддерживать и защищать идею перемещений во времени, посоветовал узаконить наши небывалые возможности. Было даже, рекомендовал поучаствовать в телешоу, угадывая всяческие головоломки и решая неразрешимые задачи. Если бы это мне показалось интересным или нужным, я бы согласился. А так, ничего, кроме глупой и ненужной популярности…
    Когда мы отказались возвращаться на Малый Каретный с ним, Богданов в расстройстве уехал один, а мы начали до хрипоты ругаться. Я пытался убедить двойника, что Богданов не враг и, если он имеет такую возможность, всегда будет помогать. А в этот раз он был связан обязательством хранить молчание о замыслах своего руководства.
    На что Валерка выдал такую мысль, что нельзя доверять лицам, которые из своих организационных интересов могут пожертвовать восьмёркой посторонних лиц, которые ничего плохого им не сделали.
    К этому времени в кафе свободные столики стали заполняться и нам пришлось перенести диспут на улицу. Но там уже, мы рассорившись, шли молча по улице. Не особо разбирая, куда нас несёт. И после получаса такого движения мой телефон принял какое-то сообщение, а Валерке пришёл звонок.
    — Да, Лика, это я! – выкрикнул он и замолчал, слушая её голос.
    Включать громкую связь Второй не стал, посчитал, как видно, излишним. А я у себя на смарте обнаружил сообщение о попытке дозвониться до меня моей Лики.
    Потом Валерка помахал у обочины рукой и к нему тут же подъехал какой-то водила. Дверца открылась и быстро захлопнулась, мой двойник, не говоря ни слова, укатил, а я остался. Без копейки денег и плохо соображая где нахожусь.
    Но это были только цветочки. Когда попытался позвонить Лике, оператор сотовой сообщил, что мой номер является клоном, и потому заблокирован. Для выяснения причин мне предлагалось посетить с паспортом офис оператора и там разобраться.
    Вместе со связью пропали и интернет-функции. Оглядевшись, смог по названиям улиц определиться в пространстве. Я оказался на Волоколамском шоссе и за три часа пешком всё-таки добрался до хижины Фёдора Алексеевича. Усталость последних дней взяла верх, и я, закрывшись у себя в комнате и погасив свет, растянулся прямо на синем тонком покрывале, в последних воспоминаниях видя как синее покрывало зарастает пушистым белым и мягким ковром плесени…
    Валерка разбудил в третьем часу ночи:
    — Вставай давай! Мне тоже поспать надо.
    Когда я, поднимаясь, попытался в шутку толкнуть его в бок кулаком, Второй с презрением меня отпихнул, завалился на кровать и сразу захрапел.
    Мне наше такое раздвоенное состояние нравилось всё меньше. Двойник меня почему-то ненавидел. Мы были уже не единым целым. По крайней мере он о вчерашнем звонке Лики мне ничего не сказал. А мне было важным, что думает о нас моя Лика. Ни обо мне, ни о нём, а о нас обоих!
    И я решил не тратить время попусту и тотчас отправился в завтрашнее утро. Не пошёл в реверс, так как дополнительный мой клон был бы излишеством.
    Выйдя на лестничную площадку на первом этаже, я достал из кармана перстень и перегнал время до самого рассвета. Была только посветлевшая ночь и я вышел на улицу, пешком отправился к дому Лики. Меньше чем за час оказался у её подъезда.
    Небо над столицей за это время окончательно порозовело. Во времени ориентироваться я перестал окончательно. На смартфоне было около четырёх, хотя по моим скромным подсчётам, в этой реальности не хватало минут шестидесяти. Это было как раз время, которое я прогулял на площадке первого этажа до самого начала рассвета. Утро было ясным, день ожидался солнечным. Но до выхода моей Лики оставалось ещё часа два, и я отмотал ещё какое-то время, чтобы приблизить встречу.
    Устроился на скамейке шагах в двадцати от её подъезда, откинулся на спинку, стал ждать.
    Лика вышла минут через двадцать в сопровождении моего двойника, которого я оставил спящим на Малом Каретном.
    На меня Валерка не посмотрел, но Лика увидела сразу. Я встал и дождался когда они подойдут.
    — Я же всё сказала! – подойдя ближе, спокойно сказала Лика.
    И я вдруг разглядел у её покрасневших прекрасных глаз слёзы. Лика, почувствовав мой взгляд, тотчас отвернулась, пошла дальше. Валерка остался стоять, презрительно разглядывая меня.
    — Ну и что ты стоишь? – сказал я ему. – Беги и догони! Она плачет.
    — Ты беги! – сказал он. – Она не желает больше со мной разговаривать.
    Я догнал Лику у входа в метро. Денег на поездку не было, поэтому постарался поговорить до турникета.
    — Здравствуй Лика! Ты и со мной тоже разговаривать не хочешь? Почему?
    Лика не отвечала и продолжала стремиться к турникетам вместе со всем потоком торопящихся уехать. Последний поворот и вот они турникеты.
    — Лика! Прости, если что я тебе не так сказал. Только не плачь, пожалуйста! Скажи хоть слово…
    — Отстань! – наконец сказала она это слово.
    — Я не могу. Телефон не работает, заблокирован. Я могу только так с тобой разговаривать.
    Мы дошли, наконец, до турникетов и мне пришлось уйти в сторону, чтобы не останавливать пиковый поток.
    — У меня даже на метро денег не осталось! – крикнул ей вслед.
    На какое-то мгновение её синяя туника притормозила в общем потоке, но была унесена дальше.
    Да что же такое с моей Ликой? Неужели я заслужил такое отношение к себе. «Отстань» и всё!
    И тут дошло! Я действительно заслужил это, создав двойника. Различить нас было невозможно. Я перестал быть уникальным и остался лишь половинкой от прежнего Евграфова Валеры. И заставлять Лику выбирать одного  нам было нельзя.
    — Понял наконец?
    Я обернулся. Валерка стоял и смотрел на меня уже со спокойным вопросительным выражением лица.
    — Сам-то давно об этом узнал? – спросил я.
    — Ещё вчера.
    — Не мог просто сказать что ли? Обязательно нужно было пропустить всё это через Лику.
    — Так ты поймёшь лучше!
    Я и сам это понял уже. Двойник хотел, чтобы я понял всё сам. Поэтому и создал вокруг меня обстановку непреодолимого одиночества. Правда, он не знал ещё, что оставил меня и без связи в этой созданной им жуткой реальности.

    Когда мы вернулись домой, нас у порога встретила Анна. Похоже, у неё сразу отнялся язык, когда увидела двоих абсолютно одинаковых постояльцев.
    — Здравствуйте, Анна! – сказали мы в один голос.
    — Здра… – ответила она, продолжая скользить взглядом по нашим лицам. Как видно, желала выбрать кого-то одного, а второго отсечь и прогнать.
    Поэтому я, указывая на Второго, сказал:
    — Мы немного позанимаемся, а потом он уйдёт.
    Этого оказалось достаточно. Анна облегчённо вздохнула, покачала головой и пошла по своим хозяйственным делам.
    Мы с Валеркой сели рядом за стол в своей комнате и он спросил:
    — Что делать будешь?
    — Хочешь сказать, что будем делать мы?
    — Нет! – двойник помотал головой. – Решать придётся кому-то одному. То есть, тебе!
    — Это за что же такие привилегии?
    — Не надо задавать глупых вопросов! Ты всё отлично понимаешь, поверь, я знаю что говорю! Ситуация вышла из-под контроля и вернуть всё может только глубокий реверс. Сперва думал, что всё решит ювелирный магазин. Ан нет! Рано или поздно, что-нибудь такое же вызовет управляемый переход и всё начнётся сначала. Тебе нужно…
    — Не дать Валерке в том году экспериментировать с машиной времени. – быстро сообразил я.
    И Валерка мне кивнул.