Алголь

Земля тут была, как на родине, в Растсовхозе: если прокопать на три-четыре штыка, то обнаруживается песок. Чистый, влажный, жёлтый песок. И такая земля была удобна для всего. На ней было удобно выращивать овощи. Их было легко пропалывать, поливать. Песок не глина. Не ссыхался в твёрдые комья, не превращался в липкую жижу... В земле Растсовхоза было легко прокапывать траншеи, сажать деревья, копать колодцы и скважины.
Когда отец решил выкопать погреб, то он с друзьями легко выкопал яму нужных размеров и глубины. Потом за пузырь нанял крановщика и установил туда четыре железобетонные плиты-стены. Папа, если за что брался, то делал всё капитально.
А мы, мальчишки и девчонки из бараков, всякая мелкота, потом долго игрались в куче чистого жёлтого песка, который вынули из нутра земли, чтобы был погреб.

Сейчас Ираклий тоже копал яму. Могилу. И она копалась тоже легко, быстро. Хорошая была земля. Песок. Чистый, жёлтый песок.
Как когда-то там, в Растсовхозе.
На далёкой планете, которая называлась Алголь.
А как назвать этот чистый, жёлтый песок, который выкапывался так легко из могильной ямы? Земля… что уж тут выдумывать, приспосабливаться…

Могила – при всех неприятных ассоциациях, которые вызывает это слово, понятие, этот объект архитектуры - необходимый компонент в жизни человека. В его смерти. Можно не произносить этого слова, и все кладбища обходить стороной, но однажды придётся и узнать, где находится это место, куда перемещают изношенные и вышедшие из строя человеческие тела, и – отвезти туда знакомое или родное тело. Или – стать самому объектом этого естественного перемещения.

Ираклий на Алголе жил уже более двадцати лет. Когда-то ему предложили на выбор несколько планет, где можно жить и работать. И он выбрал Алголь. Может, потому, что в ту пору он слегка выпивал, и название планеты вызывало в нём приятные ассоциации. На Алголе всё было, как на Земле. И небо. И трава. И женщины. Только время для местных жителей текло быстрее в несколько раз, чем у пришельцев с Земли. И получалось, что, не успеешь с женщиной познакомиться, счастливо пожить до наступления охлаждения чувств и первых ссор, как она уже успевает состариться, умирает…
Да, как это ни печально…

Ираклий схоронил уже три жены. Альнаэль была четвёртой. Ещё тогда, когда такое в его жизни случилось в первый раз, он выбрал живописное место у маленькой реки. В тени деревьев. И там похоронил красавицу Эридану.

В Тукане он увидел её у автомата с газированной водой, куда подошёл сразу после телепортации. Мучила жажда.  А вокруг стояла жара – жители города ходили почти раздетыми, но этого не замечали. Так аборигены нашей Папуа или Новой Гвинеи не видят ничего необычного в том, что ходят по своим деревням и городам в чём их родила мама. И туканцы тоже вели себя довольно раскованно.  И Ираклию, чтобы не выделяться, тоже пришлось привести свой гардероб к общему знаменателю.
Правда, с непривычки, ему первое время всё время приходилось сдерживать непроизвольную эрекцию. Но, в конце концов, человек привыкает ко всему. «Рано или поздно привыкаешь к звёздам» - это ещё Пьеха пела.

Поэтому, когда Ираклий, телесной жаждою томим, подходил к автомату с газированной водой, он уже ничем не выдавал из себя чужеземца, инопланетянина. И, встретившись глазами с прекрасной Эриданой, он уже не тратил усилий на то, чтобы отвлекаться вниманием на её прочие девичьи прелести.
И – познакомились. И вместе обрадовались этому знакомству. Потому что оба были молоды и жизнь, казалось, только начиналась.
Они стали жить вместе. Ходили на концерты, в театры. В Тукане было всё, как в столицах Земли. Хотя сам городок был маленьким.

Детей у них не было. На Алголе пары мужчин и женщин не имели детей. Процесс воспроизводства жизни на планете был несколько иной, нежели у землян.
Где-то на краю Алголя, рядом с пурпурным океаном, в гористой местности Тики-Мака находился вулкан Юпикудль. В обычное время он ничем не выделялся среди прочих горных вершин. Так же был покрыт цветами и зеленью, а, ближе к вершине, даже и снегом. Но вдруг, как будто ни с того ни с сего, землю вокруг вулкана начинало трясти, он просыпался. И дальше происходило всё почти так, как у нас, на Земле: дым, парк, копоть. В небо летели камни. И… капсулы с биомассой.
Которые разлетались по долине вокруг, падали и оставались какое-то время лежать в долине. Не разбивались, нет.  Хотя и были на вид мягкими, уязвимыми. И местное Солнце, которое на Алголе называли Целимус, освещало эти капсулы, их прогревало. А потом из них, словно из яиц крабы или цыплята, вылуплялись новые люди Алголя. Разбегались во все стороны. Потому что их уже ожидали учителя и воспитатели. А новые жители планеты уже могли и бегать и ходить. И даже разговаривать.

Так маленькие, едва вылупившиеся из яйца, детишки земной нашей мамбы или кобры, уже способны полноценно убить слона или тигра, укусив его с перепугу своими маленькими зубками.

Тут будет не лишне заметить, что из капсул появлялись не откалиброванные, похожие друг на друга, человечки. Они не только, как мы, отличались формой носа, цветом волос. Но делились на мальчиков и девочек. Вы скажете: зачем это им? Ведь Юпикудль регулярно поставлял новых и новых алгольцев!  Да, на Алголе не размножались посредством привычного для нас соития мужчин и женщин. Для них отношения между полами, соитие, любовь являлись главным источником развития цивилизации.
У нас, на Земле, это наблюдается повсеместно, с тех пор, как человек стал существом мыслящим, человеком. Стихи, картины, музыка – всё это создавалось в моменты ощущения чувства наивысшей красоты. Без любви невозможно вдохновение. Без любви человек ничто. Медь звенящая или кимвал бряцающий.

И у людей ещё от любви появлялись дети.

На Алголе – почти то же самое: стихи, картины, великие изобретения, чудеса архитектуры и технические достижения – всё от любви, но только без детей.
Детей делал Юпикудль.

И всё складывалось у Ираклия наилучшим образом: он быстро нашёл работу, вписался в трудовой коллектив крупной компьютерной компании. Проводил параллельные исследования о жизни на планете Алголь. Собственно – жил сам и записывал свои впечатления. Ну, как Афанасий Никитин в Индии. Или – какой-нибудь Кук на Гавайях. Всё это – без всякого дискомфорта и риска: людей на Алголе не ели.

И личная жизнь получилась такой, что ни в сказке сказать. Подруга Эридана – просто красавица. Умница. Прекрасно готовила. Много читала и умела слушать своего мужчину Ираклия. Можно подумать – со всех сторон райская жизнь!
Так-то оно так. Но – не совсем.
Да, вот – то самое, о чём уже говорилось: алгольцы, по сравнению с нами, землянами, жили очень недолго. Меньше кошки. Владельцы этих милых животных знают, насколько это драматично. Живёт возле тебя, живёт замечательное нежное существо. А потом вдруг слабеет и… умирает. И ничего с этим не сделаешь. Так устроено в природе.

И, спустя каких-то четыре-пять земных лет Ираклия, Эридана ушла из жизни. И внешне будто бы не так уж заметно со своим возрастом менялась, по нашим земным меркам ей бы ещё жить да жить. Но – что-то щёлкнуло у неё внутри: пора. И женщина тихо ушла в спальню. Дождалась, когда к ней подошёл Ираклий. И сказала ему самые хорошие слова, которые ещё не говорила никогда. Которые берегла для этого часа, который – она, как и все алгольцы, знала – обязательно должен наступить.

Ираклий тоже знал.
Он мысленно себя к этому готовил.
Но, когда это случилось, когда он слушал последние, обращённые к нему, слова Эриданы, оказалось, что он не верил.
Что произошло что-то, чего совсем не должно было случиться…

И это была его первая потеря.
Только – первая.

Потом он познакомился и подружился с другой девушкой, ещё совсем юной. Её звали Медия. Работала лаборанткой в корпорации лёгких энергий. Она столько всего знала – перечитала гору электронных книг. А влюбилась в Ираклия, как дурочка.
Уже прошло много лет, а Ираклий не может забыть этих её глаз: они всегда светились, когда девушка на него смотрела. И улыбалась, казалось, без всякой причины…

А потом была Плейона.
И вот - Альнаэль…

На Алголе не было принято сжигать умерших. Тело планеты должно было принять в себя субстанцию, которая когда-то ею же была вызвана к жизни.

Когда хоронят алгольца, в недрах далёкого Юпикудля зарождается новая капсула, которая потом в урочный час вылетит из вулкана в сиреневое небо планеты и упадёт в густую траву долины.
Чтобы потом стать новым жителем.
Может, мальчиком. Может – девочкой…

На Алголе хоронят без гробов. Голыми. Для более полного контакта с почвой, оптимальной идентификации.

И вот она, Альнаэль….

Ираклий нёс её от машины на руках.

Ираклий был один. Похороны на Алголе – дело интимное. Ни у кого нет родственников, а друзья… Просто не принято, чтобы друзья своим присутствием разрушали обстановку того тихого ужаса и безысходности, которая накрывает переживающего утрату. Любое присутствие посторонних – в этом уже что-то театральное. Действующие лица. Исполнители. Амплуа… Кто из сочувствия пришёл. Кто – потому что так принято. Товарищ по работе. Местком.

В глубине могилы на влажном жёлтом песке лежала, совсем ещё молодая снаружи, женщина. Не к случаю будь сказано - как популярная певица с телеканала, который там, на Земле.

Сыпать на неё, на это красивое, ещё недавно тебя любившее тело, песок?..
Ну, не в первый же раз!..
Но, наверное, в последний.

Наступил момент, когда Ираклию нужно было покинуть Алголь. Новое задание. Другая планета. Как её там? Какая-то «Тания Бореалис»...

Да… Песок… Лопата…
Вначале – да, вот так… рукой… Одну горсть… Другую… Как на Земле…

Порт находился в той же части планеты, где и вулкан.
Ничего особенного: обыкновенная кабинка из-под телефона за две копейки. Что тут придумаешь нового? Размеры людей почти не меняются. Что могилу, что ящик для телепортации – с этими гаджетами особо фантазировать не нужно.
Ну а вот с тем, что внутри, с оборудованием…

Эпоха космических кораблей с их ядовитым горючим, металлической тяжестью и отчаянной борьбой с земным притяжением отодвинулась, ушла в прошлое.
Когда-то передачу на расстоянии изображений и музыки решили их простым преобразованием в цифровые знаки. Разложил «Лебединое озеро» на одном конце провода на крестики-нолики, на другом собрал – и – на тебе! – революция! Захватили почту, телефон, телеграф. И вся земля у крестьян. И все крестьяне в земле…

Оказалось, что и перемещаться среди планет тоже не такое уж хитрое дело: разложи человека на мелкие частицы, упакуй в передатчик – и отправляй, хоть в Кассиопею, хоть в любую чёрную дыру. На другом конце всё это поймают в спецприёмнике, соберут и выпустят, уже из своего, ящика. К новым свершениям. С чистой совестью.

Ираклий догола разделся (ну, правда, похоже на могилу в Алколе, похороны?). Вошёл в кабину. Там всего одна кнопка. Система рассчитана даже на тех, кто читать не умеет.
Нажал…

Что ожидало его там, на Тании Бореалис?..
Конечно, новая работа. Новая женщина.
На Тании время для людей, для тех, кто с планеты Земля, течёт гораздо быстрее, чем для коренных танийцев.
И ему придётся умереть гораздо раньше, чем придёт срок естественного износа его той, другой девушки, женщины.

И она похоронит его. Или сделает с ним что-то другое. Ну, как у них там, на Тании Бореалис, принято.

А, может, коллеги, друзья-земляне, просто его разденут и поместят в кабинку для телепортации.
Которая разложит его на самые мелкие частицы.

И отправит в безразмерный космос, без указания адреса.