Шахматы, кофе и табак. Глава 24. Вырванные сердца

  Больше всего на свете жители Страны Вечных шахмат ценили свою свободу. Вот почему они отказались от многих вещей, которые сами же и придумали, но запретили себе пользоваться ими в повседневной жизни. Они намеренно сказали «Нет» многим достижениям цивилизованного мира.

  В стране был строгий запрет на использование любого вида современного оружия, кроме старинных мечей, лука и стрел. Никаких пушек и пулеметов, автоматов и пистолетов, никакого огнестрельного, химического, ядерного или психотропного оружия. Считалось, что все это лишает истинных воинов элементарных навыков боевого искусства в ближнем бою с врагом.

  В стране были запрещены автомобили, поезда, самолеты. По земле передвигались исключительно на колесницах, запряжённых в одомашненных единорогов. Это давало жителям возможность никогда не терять связи с животным миром и улучшать свои способности их понимать, оберегать и ухаживать за ними. Единороги по натуре были очень капризны и своенравны, так что искусство переместиться из точки А в точку Б и не свалиться в кювет свидетельствовало о высоком уровне развития путешественника. Также в почете были велосипеды, езда на которых прививала любовь к здоровому образу жизни, и половина жителей предпочитали этот вид транспорта на короткие расстояния. По воздуху перемещались на ветротакси и ветродуях. Это был высший пилотаж. Жители, научившиеся управлять воздушной стихией, особо гордились собой.

  Под запретом было использование телевизоров, радио, интернета (запрет на Интернет действовал для всех, кроме Техносферцев), виртуальных игр, мобильных телефонов. Замеченные в этом были вынуждены платить штрафы в казну. Жители искренне полагали, что все это одурманивает мозги, понижает духовное и нравственное развитие, замещает собой живое общение и ограничивает в итоге личное время и свободу людей, лишая их возможности постигать Истину Бытия в книгах, труде и молитвах.

  Интернет был недоступен, новости печатались в ежедневных газетах, которые бесплатно доставлялись в каждый дом раз в день. А для связи использовались допотопные стационарные телефоны. Причем, чем стариннее была модель телефона, тем считалось лучше.

  Центральному отоплению жители массово предпочитали дровяные печи и камины. Созерцание живого огня положительно влияло на творческую деятельность Мирозданцев.

  В общем и целом это был невероятно странный народ, созидающий всё живое во всех мирах. Они знали всю правду о геноме человека и скорости света и сознательно ограничивали свой быт, отказываясь от комфортных благ цивилизации. Неприхотливые стоики в частной жизни, они умели строить гидроэлектростанции в условиях невесомости, добывать руду в мертвых пустынях, внедрять налоговые схемы и повышать грамотность в далеких галактиках.

  Всё это было замечательно для творческой самореализации истинных Мирозданцев, но ужасно тормозило работу полицейских во время их работы. Отсутствие Интернета, связи, фотоаппаратов и многое другое затягивало расследования. Поэтому Виланд чувствовал себя как в аду, прибыв по месту первого вызова – в спортивный клуб Готланд.

  «Когда идёшь через ад, не поддавайся панике», – думал про себя Виланд, перешагивая через растерзанные трупы. Пара снимков спутника или видеокамеры не помешали бы разобраться, что за псих проделал всё это. Но, конечно, ничего подобного не было. Разбираться приходилось с нуля, рассчитывая только на логические умозаключения.

  Главный спортивный клуб Дормии находился вдали от городов и деревень. Он представлял собой величественное трёхъярусное здание. Частично по его образу и подобию Мирозданцы создали потом Колизей в Риме на планете Земля. На первом ярусе по всей окружности располагались административные и подсобные помещения, раздевалки и бани. Да, да, Читатель, Дормийцы предпочитали мыться в банях. В самом центре первого яруса раскинулось озеро для водных видов спорта. На втором ярусе находились площадки для активных игр – футбол, баскетбол и прочее. Завершали великолепный комплекс гимнастические залы и беговые дорожки на третьем этаже. Все это сейчас было насквозь пропитано кровью и выглядело, словно филиал ада на земле.

  – Сколько? – тихо выдохнул Виланд, остановившись, наконец, на третьем этаже.

  – Сто двадцать пять человек, – четко констатировал факт молоденький агент, не моргнув и глазом. Несмотря на подступающую тошноту, он держался довольно стойко, как его учили.

  На своем служебном ветротакси он и еще трое агентов, собирающих сейчас улики и делающих зарисовки картины преступления, добрались на полчаса раньше Виланда и Люсинды. Полгода назад Виланд попал в страшную аварию после трех дней напряженной работы без сна и отдыха. С тех пор он не решался подойти к сложным в управлении ветротакси и предпочитал колесницу. Вот почему Виланд и Люсинда только прибыли. Пара доставивших их единорогов жалобно кричали и шарахались из стороны в сторону на стоянке возле главного входа в спортивный клуб. Воздух был буквально пропитан тошнотворным запахом крови, и древние инстинкты сводили бедных животных с ума.

  – Что здесь произошло, чёрт его подери? – спросил Виланд, крепко держа за руку готовую потерять сознание, ошарашенную увиденным Люсинду.

  – Вырванные сердца.

  – В каком смысле?

  – В прямом смысле. У всех жертв вырваны сердца. И ещё… Я не понимаю пока в чём тут дело, но… но… они бесследно исчезли.

  – Кто это они? Говори яснее.

  – Сердца исчезли. Вырваны из груди, но их нет. Похоже, преступники забрали их с собой.

  – Преступники? С чего ты взял, что это убийство? А может это массовое самоубийство. Ты слышал о секте «Народный фронт» в Африке? Сотни трупов в один день. Массовое самоубийство. Никто не выжил. Дело не раскрыто до сих пор.

  – Я слышал, но это не самоубийство. Ведь все сердца исчезли. Их нет. Кто–то унес их с собой. А значит – это убийство.

  – Да, верно, логично. Жуть. Ничего подобного не было за всю историю мироздания. Бесконечные войны, репрессии, геноцид. Здесь хотя бы понятно – политика. Но здесь что? Нужно поспешить на другие объекты. Если там мы увидим то же самое, то нужно срочно предупредить короля и отозвать с линии фронта военных министров – это не обычное преступление, а массовая атака на мирных жителей, дело государственной важности.

  Люсинда не выдержала зрелища. Её долго и нещадно рвало, прежде чем она тихо произнесла:

  – Вторжение. Это Они их всех убили.

  – Кто Они? О чём ты говоришь? – спросил Виланд, внимательно рассматривая раны на телах несчастных погибших.

  – Конечно, это Они. Биокиборги. Кто же еще? Кто еще мог сотворить такое? Нужно срочно доложить королю. Будь уверен, на других объектах ты увидишь то же самое или что-то еще похуже.

  Виланд хмурился и молчал. По долгу службы он видел достаточно вариаций ада в разных уголках Вселенной. Но то, что они видел сейчас, откровенно его шокировало и пугало.

  Сто двадцать пять человек, по всей вероятности, умерли, даже не осознав, что произошло. Они как будто были застигнуты врасплох. В широко распахнутых глазах жертв читался не столько ужас, сколько недоумение. Вот футбольное поле. Игра была в самом разгаре. Двадцать два трупа в периметре поля, два вратаря в воротах, несколько игроков на скамейке запасных. Никто никуда даже не успел скрыться, все произошло слишком быстро. Но как это возможно? Почему не было паники, почему люди не бежали на выход? Вот гребцы – погибли прямо в своих лодках посредине озера.
  Вот спортсмены, погибшие прямо возле своих гимнастических снарядов. А это фехтовальщики, еще сжимающие свои рапиры и находящиеся чётко на своих позициях. А вот, наконец, женщина – смотритель стадиона. Она встретила смерть последней – в смотровой будке на самой вершине трехъярусного сооружения. Замерла с выражением ужаса на искажённом в крике лице, с телефонной трубкой в руках. Телефон не работал, провода были нещадно вырваны из единственной во всем здании розетки. Эта женщина стала последней жертвой, увидела всё из своего тайного уголка и успела позвонить агентам. Но убийца настиг её и вырвал сердце.

  Невероятно, дико, немыслимо. Сто двадцать пять трупов и сто двадцать пять похищенных сердец.

  – Пожалуй, ты права. Это похоже на Вторжение. Они не могли убить себя сами. Под их ногтями нет крови. Это сделал кто-то другой. Или Они. Другие.

  – Что будешь делать? – Люсинда как будто резко повзрослела за час, проведённый здесь.

  – Чёрт, телефон здесь один, и тот не работает. Ты должна ехать к королю. Пусть собирает Совет восьми наместников сегодня в полночь. Параграф двенадцать Дормийской Конституции, раздел восемь, пункт четыре. Подозрение на Вторжение. Дело государственной безопасности. Я с агентами проеду по всем адресам и в полночь прибуду во дворец с донесением.

 – Ясно, можешь на меня полностью рассчитывать.

 – Вот мой предварительный рапорт, прочти, запомни всё до каждого слова и порви его на моих глазах. Я не допущу, чтобы информация просочилась в массы. Это приведет к панике. Поедешь одна, я не доверяю в данном случае даже своим агентам. Только ты можешь помочь. Убеди короля не медлить. В полночь встретимся во дворце.

  – Я возьму ветротакси агента Корбана.

  – Хороший выбор, это самый быстрый из всех возможных, береги себя. У меня на тебя далеко идущие планы, и я не позволю шайке маньяков, вырывающих сердца посредине дня, разрушить наше будущее.

  Он чмокнул Люсинду в растрёпанную вишневую макушку и долго глядел ей вслед. Он вспомнил о своей бедной брошенной девушке Мирабель и твердо решил честно поговорить с ней сразу же, как только закончится эта заваруха.

  Любовь бывает разная.

  Кто-то просто испытывает тихую радость и покой – как Лиза по отношению к Сергею.

  Кто-то сгорает от страсти, страдает, злится и борется с чувствами, чтобы остаться в своем уме – так Веселый Предсказатель в свое время был влюблён в проклятую Чёрную вдову.

  Кто-то весело витает в розовых мечтах, купаясь в отношениях, как в тёплой воде – так легко и весело Люсинда полюбила Виланда.

  А кто-то вообще не мыслит своей жизни без любимого человека. Мир разваливается на куски. Разум, дух и тело разрушаются вместе с ним. Так любила Мирабель своего Виланда, пока Люсинда с вишневыми волосами не вмешалась в её судьбу.