Жадность

ЖАДНОСТЬ

Кто утаил от всех свои грехи,
И за улыбкой прятал страх и злобу,
Тому при смерти Бог не даст руки,
Лишь дьявол лапой постучит по гробу.

Мироздание, ещё никогда не было столь невинно. Лёгкость и прозрачность блаженной тишины витали в воздухе, принося с собой блаженное успокоение. Одно лишь мгновение этого необыкновенного состояния можно было смаковать и вспоминать веками, настолько оно было целомудренно чудесным.
Вся мирская тяжесть пропала, заботы исчезли, боль ушла. Проблемы, казавшиеся лишь секунду назад необычайно важными, оставили разум, испарились, отпрянули словно тяжёлый камень, сброшенный с плеч.
Яркий блестящий свет струился со всех сторон, плавно обтекая формы, некогда бывшие телом. Его призрачная теплота была сравнима с тем самым блаженным состоянием умиротворяющего покоя и радости, которое можно было смаковать всю бессмертную бесконечность.
Душа пела. Она была легка словно тёплый бриз, поднимающийся от моря, гонимый прохладой и свежестью.
Он открывает глаза. Нет, они уже открыты. Но страха нет, есть лишь удивление. Мгновенье тишины. Раздумье. Нет, ни что не способно потревожить этот рай. Блаженный мир. Светло и вот лишь голос манит его в святую даль. То голос Ангела. Он так красив и чист, что оторваться нет желания. Он приглашает в мир иной. И словно дивное создание, в тумане света пышет над водой. Тот голос свеж словно у молодой красивой девы. В тех звуках есть любовь и искренность надежд на то, что не сбылось при жизни.
Но как же голос оказался здесь? Он ласково зовёт идти к нему не в тягость. И хочется ласкать свой слух его речами. Но вот откуда он звучит? И кем наигран? Что за чарующий напев, что льётся сквозь Вселенной пелену.
Вот бы узреть того, кто так играет. Сказать ему, что радость в тех речах. Улыбки лиц родных. Он видит непривычно их. Они ему дороже всех даров. Но вот печаль, они ему знакомы, но вспомнить их имён он не готов. Но кто же, кто они?
Вопрос сей зря здесь прозвучал настырно. Вдруг треснула картина бытия. Сломалось что-то вдруг. Где время? Опять вопрос не тот. Откуда же здесь я?
Взгляд на руку упал. Часы? Зачем? Блаженство длится вечно! Оно не завершится никогда.
Вдруг мысль, возникшая из ниоткуда, холодной искрою пронзает затемненное сознанье. Отколь она взялась? Зачем мне это вспоминание?
Голову разрывает боль.
«Я не прощён! И в этом якорь мой», – тут словно треснул лёд. На мгновение он зависает в тишине. Ощущение словно его подбросили. Достигнув высшей точки, тело лишь на долю секунды останавливается. Вокруг лишь вакуум. Нет движения. Ни звука. Исчезли голоса. Похолодало. Он выдыхает. Холодный пар вырывается изо рта. Он весь дрожит, не в силах успокоить тело. Тут обрывается мгновенье тишины. Падение, но лишь секунду и, боль... Она пронзает тело как клинок нежданно подступившего убийцы. Вновь вспышка памяти. Нож вырвал массу крови. Всё тело содрогнулось в спазмах судорог предсмертных. Но то не страх. Он видит ужас смерти тех, кто больше жизни был ему дороже. Беспомощность, отчаяние и страх.
Боль снова ударяет в спину. Упал. Она вонзает в тело ужаса клинок. Озноб усиливается, и вот, он вновь пытается открыть глаза. Жалеть об этом будет слишком долго. Крик ужаса пронзает тишину. Дорога в рай отныне под запретом. Ему лишь показали мир иной. Соблазн велик, но вот грехи важнее. Они намного тяжелее, крыльев сих, что нас способны вознести на небо. От ужаса обиды рвёт гортань. Во тьме отчаянье терзает его душу. Оно здесь важный гость.
«Где я? Что произошло со мной?» – он смотрит вниз, но там темно. От тепла и света ангельских песнопений не осталось и следа. Из тьмы мало-помалу начал прорисовываться мир, в котором он оказался. А потом из-за туч промелькнула луна и он узрел ужас. Его синюшное тело тряслось от холода. Он попытался пошевелиться, но у него ничего не получилось. Мышцы словно задеревенели и онемели, как будто он лежал здесь без движения уже не один день.
С трудом осмотревшись, он осознаёт, что находится в каком-то старом переулке больше похожем на подворотню, уставленную мусорными баками и полном всевозможного, давно забытого хлама. Это своего рода коридор, необыкновенно узкий, зажатый меж высоких облупившихся кирпичных стен.
Несчастный сидел на холодных камнях мостовой, скрытых слоем грязной, вонючей земли. Он был один, разбит, унижен и обездолен. Холод сковал его тело, разум терялся во тьме и догадках. Память хранила лишь миг того света, за который он не смог удержаться.
Постепенно, глаза привыкли к темноте. Он хотел встать и поскорее уйти прочь, покинуть навсегда это жуткое место. Но при попытке подняться тело пронзила невыносимая резкая боль. Руки непослушные, онемевшие, с трудом поднимались, касаясь измождённого тела. Там в темноте что-то холодное и липкое привлекло его внимание. Несчастный поднимает ладонь. Осматривает. Глаза мутные, взгляд стеклянный. Но вид крови сковывает гримасу отвращения на бледном синюшном лице.
«Откуда кровь?»
Луна, полная словно блюдце, выглядывает из-за туч, обливает его своим холодным светом. Ответ приходит сам собой. Жуткая рана в области живота. Внутренности вывалены. Кровь стекла и впиталась в землю.
- Как такое возможно? – странные обрывки далёких воспоминаний вспыхивают в памяти взрывами боли. Но там не он. Лишь чьи-то испуганные до смерти глаза смотрят на него в надежде найти спасение. Но всё безнадёжно.
Что это такое? Зачем всё это? За что? Слишком много вопросов.
«Как больно!» – он пытается прикоснуться к ране, но пальцы его рук непослушны.
Вновь вспышка в памяти. Удар. Его бьют ногами. Рядом кто-то кричит:
- Помоги!
Крик явно женский. Мужчина так кричать не может. Слишком много страха. А истинный страх звучит лишь в крике женщины.
Он пытается встать, ухватившись за шершавую, облупившуюся стену. Ноги словно протезы, они не слушаются его.
- Куда это ты собрался? – из темноты раздаётся противный надменный голос. – Вот же неугомонный. И когда ты уже осознаешь?
Несчастный в ужасе осматривается по сторонам. Глаза привыкли к темноте, а быть может, это лишь сумерки или окутанная лунным светом ночь. Понять нельзя. Да и зачем. Из темноты мрачного коридора прямо на него вырывается нечто. Огромное бесформенное нечто. Оно настолько велико, что непроизвольно хочется спросить: «Как ты здесь поместилось?» Но это не тот вопрос, который следует задать сейчас. Огромная пята, безразмерного ботинка словно таран влетает в голову несчастного. Боль разорвала мозг на части. Но вопреки ожиданию, он не провалился в небытие, не потерял сознание. В обычной жизни от подобного удара он уже захлебнулся бы кровью. Артериальное давление моментально разорвало капилляры, а адреналин ускорил кровотечение.
- Ты сдох урод! Когда же ты запомнишь?
Взгляд застыл. Мысль провалилась в какую-то бездонную пропасть. Он смотрит на своё неживое синюшное тело, измазанное собственной кровью.
- Мёртв?
- Вот уже восемнадцать долгих лет, – рычит, усмехаясь бесформенное нечто. – Я забираю тебя с этого места каждый проклятый год.
- Где я? – бледные губы, едва шевелятся.
- Ты в Аду, дружок, – громогласный смех оглашает пустую темноту. – Ты здесь навеки. Очередной удар роняет несчастного на грязную мостовую. Бесформенное нечто хватает своей огромной ручищей его ногу и куда-то тащит. Затем снова избивает. Просто так, без причины, ни за что, и судя по брезгливости, без удовольствия.
Боль уже сродни привычке. А тьма этого места уже словно грязь впиталась в измождённое, иссохшее, обессиленное тело.
- За что? – недоумённо шепчет несчастный.
- За что? – продолжает громко смеяться истязатель. – За грехи. За то, что жизнь свою променял на глупости. За то, что мир несовершенен. Ты ничтожество, которое недостойно даже стать грязью после смерти, – огромное нечто со всего маху ударило несчастного кулаком и принялось втаптывать огромной ногой в землю. – Как же я вас ненавижу. Всех вас, долбанных мертвецов. Таких дураков, как вы, у меня полна помойка.
Резким рывком он швыряет его словно тряпку. Мужчина летит словно кусок мусора, затем падает и долго катится по крутому спуску, ударяясь о камни и выбоины. Выпотрошенные внутренности намотались на него словно верёвки.
Окончание падения ознаменовалось ударом головой о камень. Боль была нестерпима, но ещё большим ужасом стало представшее перед ним зрелище.
На дне огромной ямы тысячи изувеченных, страдающих безумцев кричали и стонали. Расталкивая друг друга, они тянули худые костлявые руки к мрачному грозному чёрному небу. Те, что понаглее, отталкивали других, более слабых и убогих, избивая их локтями и кулаками. Многие обессиленные уже лежали в грязной гнилой земле бесцельно глядя в никуда и захлёбываясь нечистотами, а босые, костлявые ноги стоявших вдавливали их тела в измятую жижу.
Сие зрелище не могло принести ничего,кроме отвращения. Несчастного обуял ужас. Он попытался подняться, вскочить, уйти прочь, но путы собственных кишок и неожиданный резкий удар вновь вернули его в грязь. Мужчина упал лицом в чёрную жижу и тут же на него наступила чья-то тяжёлая нога.
- Не вздумай встать, червяк! Твоё место в земле, мертвец.
Нога неведомого вдавила несчастного ещё сильнее в вонючую, склизкую грязь.
Тяжело дыша и не прекращая попыток вырваться, он отплёвывал забившую рот землю, но руки скользили по влажной земле, лишая возможности подняться, а из темноты бездонной клоаки безразличные ко всему, остывшие, померкшие, смирившиеся с безысходностью на него смотрели чьи-то страдальческие воспалённые глаза. В этом взгляде уже не было ни капли жизни, ни мига надежды, ни искорки воспоминаний. Лишь пустота и страх, боль, отчаяние, смирение с безысходностью происходящего, без малейшей надежды на спасение.
Взгляд несчастного на мгновение замер. Душа похолодела от увиденного. Боль пронзила разум.
- Ты будешь со мной? – улыбка красивой женщины была искренней и невероятно счастливой.
- Каждый день. И только с тобой, – ответил он.
Мгновения жизни неслись перед ним словно изображения при быстрой перемотке.
- Поздравляю! У вас девочка, – холёный доктор наигранно улыбнулся.
Счастье. Затем вновь перемотка.
- Где деньги? Деньги где мразь??? – удар чем-то очень твёрдым вышибает из груди воздух. Боль, кровь во рту с привкусом металла. – Смотри на неё! Смотри! – какой-то неизвестный человек держит за подбородок его окровавленную жену. Она без сил. А где малышка, доченька? Их лица, что из света улыбались. Он вспомнил: «Она умрёт сейчас и твой ребёнок умрёт. А всё потому, что ты совершил всего лишь одну ошибку».
- Ошибку? – вопрос врезается в память словно отпечаток калёного железа. Вновь перемотка, вот только на этот раз время возвращается назад.
- Всё просто. Деньги нужны лишь на два — три дня. Затем мы снимаем их и возвращаем, а проценты забираем себе. – Друг светился радостью от произнесённых слов. – Дело совершенно не рисковое. К тому же это будут выходные дни и никто ничего не заподозрит. Ты в плюсе, я в плюсе. Все довольны и счастливы. – Его одолевали сомнения. – Ко всему прочему, ты вскоре станешь отцом. А это поверь мне, дело затратное. Лишняя копейка тебе не помешает. Выберешься,наконец, из кабалы своей маньячки начальницы. Небось на жену совсем сил не остаётся? – он рассмеялся. – Совсем затрахала тебя эта старая дура. Не надоело корячиться на ней за жалкую премию?
- Я не уверен, – ответил он робко. – Это чужие деньги. Идея,конечно, заманчивая, но уж больно страшно. Боюсь, что если мы ошибёмся, эти люди нас попросту убьют.
- Да не переживай, – отмахнулся рукой друг. – За три дня ничего не изменится. Все риски я беру на себя. Выберусь в кои-то веки из этой ипотечной кабалы. Ты лишь даёшь мне деньги и вперёд!
- Ага, вперёд. А если что пойдёт не так? Ты вперёд выйдешь? Встанешь на мою защиту? – друг в недоумении развёл руками.
- Ты что мне не веришь? Мы же знакомы с тобой чуть не с пелёнок. Куда же я денусь с подводной лодки? Конечно, прикрою, не переживай ты так.
В тот день он отнёс чужие деньги в банк. Четыреста миллионов на золотой депозитной карте. Перевод осуществили быстро. Вопросов, как и обещал друг, никто не задавал.
Очередная вспышка боли. Кровь заливает глаза. Он кричит, но уже ясно осознаёт, что спасения не будет.
- Я хочу, чтобы он умер. Очень страшной и мучительной смертью. Но прежде, он должен видеть страдания своей семьи. Пусть его жена страдает, сильно страдает. Она не должна знать за что, но это будет ей уроком, за то, что выбрала не меня.
- Вы страшный человек.
- Не страшнее вас. Деньги вы заберёте обратно. Я лишь возьму проценты.
- Вы точно его друг?
- Не ваше дело.
- Прощайте. Считайте, что долг ваш оплачен.
Снова взрыв боли.
- Мы вырежем твоего ребёнка на твоих глазах. Говори где деньги? – его вновь ударили. А следом ударили её. Кровь густой массой вырвалась изо рта. Женщина закричала, схватилась за живот, пытаясь из последних сил защитить ещё не родившееся дитя.
- Я не знаю, не знаю! – попытался выкрикнуть несчастный. – Я отдал их своему другу.
- Ты про него? – незнакомец вытащил из чёрного мешка отрезанную голову. Несчастный скривился в приступе рвоты. – Тот банк, в который вы отнесли деньги – закрылся. У него отозвали лицензию. Забрать деньги обратно невозможно, поскольку вы отнесли их туда под вымышленными фамилиями. Твой дружок сжёг фальшивые паспорта. А ещё он хотел свой процент и пожелал твоей лютой смерти.
Вспышка гнева вырвала из удушливого оцепенения. Нога, прижимавшая его к земле, исчезла. Но по телу всё равно продолжали топтаться чьи-то чужие ноги. Не ощущая более ни страха, ни боли, несчастный вскочил, разорвал путы и принялся расталкивать окружающие его тени. Его кто-то схватил за ногу. Несчастный попытался оттолкнуть схватившего, но его с такой силой рванули вниз, что он аж вскрикнул.
- Не смей вставать, – прошипел ему на ухо сдавленный голос. – Мы все пожалеем о твоей глупости.
- Нет! Нет!!! – отталкивая от себя жуткого нечто, выкрикнул несчастный. – Я не могу здесь. Я не могу.
- Не делай этого, – взмолился голос. – Мы и так прокляты.
Не обращая внимания на голос, он пошёл прочь, расталкивая окружающих, наступая на тех, кто лежит. Под ногами чавкала грязь, хрустели ломающиеся кости. Он продвигался дальше и дальше, поднимаясь по неровной возвышенности.
- Куда это ты собрался, мертвец? – перед ним вновь возникло огромное бесформенное нечто, что ранее приволокло его в эту яму. – Никак выход ищешь? Пойдём, покажу.
Он схватил его за руку и одним мощным рывком вырвал из этой удушливой клоаки.
- Нет, нет, не надо. Я сам, – испуганно заблеял несчастный.
- Сам ты уже ничто не можешь, – рассмеялось противным голосом нечто. – Сам ты уже исчез. Лишь тень твоя страдать обречена веками. Томясь в кошмарах тлена бытия. Смотри.
Он резко развернул несчастного и крутанул тяжёлый вентиль.
Из огромной трубы полилась в яму странная чёрная жижа. Те, кто были внутри в одночасье закричали от увиденного.
- Что это такое? – едва слышно спросил он.
- Ад, – выкрикнуло нечто. – Твой новый дом. Грехи твои здесь никому не интересны. Здесь исстирают в пыль всех, кто узрел пороки мироздания. И ты не исключение, друг. За всё что сделал, будешь здесь страдать ты. Забудь всё что прожил, забудь всех с кем шёл рядом. Здесь жизни нет, лишь боль.
Он схватил несчастного и зашвырнул обратно в яму, которая уже до краёв наполнилась вонючей жижей.
- Жизнь – боль. Смерть куда хуже.
Огонь взметнулся над чёрным небом. Яма вспыхнула, поглощая в пламени всех, кто корчился внутри.