Малыш

                В   те   времена  – далёкие,
                Теперь   почти   былинные
 
   Как быть маленькому мальчишке, когда рядом есть и постарше, и посильнее. Все хотят командовать другими. У Лёшки не было достаточно хитрости и силы, чтобы защитить своё достоинство. Имелся большой запас жизнерадостности, помогавший Лёшке не терять радостного отношения к жизни.  Однако, подспудно, мысль искала, как себя вести в конфликтах.

   Он соблазнился мыслью вести себя отважно, не боясь последствий. Случай представился вскоре. Лёшка играл с ребятами своего двора в хоккей. Игра происходила на спортивной междворовой площадке. Какой-то парень, возрастом постарше, лет на пять, пересекал хоккейное поле по диагонали, чтобы сократить свой путь. Он прижал случайно катившуюся возле него шайбу ногой ко льду, нагнулся к ней и положил её в карман своего пальто. Лёшка решил вернуть шайбу, кстати купленную им за 33 копейки в магазине. Он подъехал к парню и потребовал отдать шайбу. Парень, не раздумывая, сильно ударил Лёшку кулаком в челюсть. Лёшка упал и долго лежал, испытывая  слабое головокружение, сладкую обиду,  стыд, и понимание  очередного краха выбора линии поведения.

     Другой глупостью, короткое время жившей в сознании Лёши было соображение, что надо использовать выгодные возможности, которые дарует случай.  Опровержением послужило столкновение Лёшки со вторым по силе и бедовости в его классе – Витькой. Витька на перемене ради смеха ударил Лёшку ногой под зад, но при этом неловко зацепился ногой за парту и рухнул на пол. Помня установку – использовать выгодные случаи, Лёшка бросился на Витьку, валявшегося в его ногах. Конечно, Витька сумел подняться и, если бы не звонок на урок, избил бы глупого Алексея более основательно, чем разбил ему в кровь губы.

   Лёшка был маленьким мальчишкой, но и многие годы спустя не оставлял надежды додуматься, как жить, чтобы не боятся и всё понимать.  Попыток найти главный смысл жизни было немало.  Были и такие, которые сильно его потрясли, но время рассосало их магию и они остались только в памяти и рассудке. Например, как-то уже на старших курсах института ему дали почитать томик Владимира Соловьёва под названием: "гимназистам о Боге". Впечатление было ошеломляющим. Всё-всё стало ясным, вся жизнь, все её события, драмы и радости. Около месяца Алексей ходил в этом радостном всёпонимании, но спустя полгода понял, что ему опять всё стало странно, непонятно и страшно.  Другой книгой, оказавшей такой же эффект была «Роза Мира» Даниила Андрея. И тоже магическое её очарование продержалось около месяца, а потом всё вернулось на круги своя.

    На руках у жизни всегда выигрышная колода карт и Лёшка всегда был в проигрыше. Самый типичный вариант проигрыша – это ожидание радостного события: дня рождения, каникул, праздников, выходного дня, свидания. Казалось бы, что всё ожидаемое сбывается, но не так радостно, как в предвкушении. Вот наступает радостный день, но Лёшка, ведёт себя глупо, не смакует приятные чувства, а своим нелепым участием портит себе впечатление от долгожданного события.

    И ещё одно недоумение омрачало Алексею впечатление от жизни.  Например, пришёл в кино, картина началась и всё хорошо: событие принесло радость. А вот когда сам живёшь, то каждый миг нужно «махать крыльями», «бежать, а то упадёшь. Нет в жизни киношной ситуации, когда сидишь в кресле и с удовольствием наблюдаешь приключения на экране.  Неужели жизнь – это заплыв по глубокой воде от берега рождения до берега смерти? Нужно работать – плыть, или утонешь.  Алексей не считал себя кайфоманом, он собирался работать всю жизнь, делать всё, что положено нормальному человеку, но ему претило постоянное насилие над собой.

    Лёшка часто вынужден был бороться с ленью и скукой. Приходилось уговаривать себя рано вставать, делать зарядку, потом идти в школу или на работу, потом скучать, добираясь до дома, где остаётся только пара часов свободного времени до сна. Алексей упорно думал почему он должен всё это делать, ответа не находил и всё, что должен – делал, но без удовлетворения. Много времени тратилось в попытке найти секрет: как жить, чувствуя радость от жизни.

   Однажды ему пришла в голову идея, что все его неудачи заключаются в названии пьесы Грибоедова – «Горе от ума». Не то чтобы ум несёт горе, но то, что обычного ума маловато  будет для радости и полноты жизневосприятия.  Конечно, когда Лёшка решал задачки из книжки "Математическая шкатулка", он был полон восторга, но жизнь при этом не становилась понятней и радостней. Позже Алексей познакомился с философами Кантом, Хайдеггером, Ясперсом и другими, но их оригинальные идеи не поднимали его высоко над жизнью.  А вот реальные волны в Лазаревском, на берегу Чёрного моря, вздымали Лёшку высоко над крышами сельских домиков и поездами, спешащими в Сочи по рельсам, проложенным рядом с пляжем.  Так вот появилась идея жить не в мире логических выводов, а в мире реальных или воспомненных чувств, эмоций от того что сейчас или было ранее. Чтобы лучше понять различие этих двух форм восприятия, повествование дальнейшего будет приведено глазами чувств и эмоций, в противовес ранее изложенному с позиции логики.

    Лёшка любил бывать на книжном рынке, прописавшимся во дворце культуры имени Крупской. По выходным дням от метро Елизаровская к ДК двумя потоками, один – по улицам, другой, короткий, проходными дворами, направлялись потоки любителей чтения и доморощенных коммерсантов: купи-продай. Вход был платным, очереди были везде: и в кассу, и к бесчисленным продавцам, расположившимся в коридорах и залах на двух этажах дворца.  Во дворе, тоже торговали: как с прилавков, так и с грузовиков. Цены были ниже, чем в книжных магазинах, и, главное, можно было встретить уникальные издания. Лёшка, всегда высматривал книги по саморазвитию и по компьютерам.  Он проталкивался к прилавкам, ощущая нервное возбуждение от океанского изобилия интересных книг.

    В то время появились книги Кастанеды, о маге – доне Хуане и о его, кастанадовском, пути в новую интересную и опасную жизнь мага. Книжки были в красивых суперобложках, но Лёшка гордо отворачивался от них, так как их покупали очень многие, а то, что нравилось многим – всегда было отталкивало Алексея. Однако, когда вышел уже седьмой том продолжающихся приключений Кастанеды, Алексей не выдержал и купил первый толстый том кастанедовских творений.

    С первых страниц книги Лёшка попал в плен,  полного тайн и приключений текста.  Лёшка понял, что рядом всегда есть удивительное магическое содержание. Теперь, идя на работу, Алексей пытался найти эту магию. Пересекая Летний сад, чтобы выйти на набережную, Алексей всматривался в веточки ближайшего дерева и вскоре понял, что  в моменты начала шага веточка быстрее всего перемещается над ним на фоне неба. Когда же Лёшка  был в высшей точке шага, а это происходило посередине каждого шага, веточка приостанавливала своё перемещение над головой. Наблюдение удивило, немного порадовало тем, что не всё известно на тысячекратно повторяемом ежедневном маршруте, но не более того.  Лёшка придумал ещё один опыт и проделывал его регулярно во время своего часового пешеходного пути на работу.  Он находил впереди себя, в шагах десяти – двадцати, какой-нибудь объект, например: фонарный столб, или дерево, или скамейку, закрывал глаза и шёл с закрытыми глазами, открывая их в тот момент, когда ему казалось, что сейчас он находится как раз напротив выбранного объекта. К разочарованию Алексея, он угадывал этот момент не всегда, где-то в половине случаев.

    Идя вдоль Невы, Лёшка вглядывался в могучее подвижное, текущее тело Невы, ощущал магическую силу великой реки, но не мог умом схватить главное впечатление. Он чувствовал, как важные подробности не осознаются и утекают, как вода между пальцев.  Наблюдая за крупными чайками, парящими высоко над водой, Лёшка чувствовал страх от участи магических существ. Ему представлялось, как маги, например, дон Хуан  превращаются и в зверей, и в птиц, и даже в воду. И как же жить такими одинокими, какими являются эти чайки высоко в небе, страшился  Алексей.

    Ещё он надумал просить могучего магического богатыря - Неву о чём-то,  очень желанном.  Лёшка решился просить Неву о защите от страха, он очень хотел не бояться никого и ничего. Идя вдоль Невы, и, время от времени, останавливаясь, Лёшка всматривался несфокусированным взглядом в загадочную водную стихию. Он настраивал внимание на максимальное восприятии Невы и тихим голосом просил: «О, великая сила, могучая Нева, дай мне защиту от страха. Пусть я  никого не буду бояться»  Повторив три раза, это заклинание, Лёшка шёл дальше и пытался понять  не стал ли он уже смелым, как Лев в Изумрудном городе?

    Ещё Алексей, помнил, что дон Хуан рассказывал своему ученику, Кастанеде, что Сила – это непостижимая сущность, и иногда она проявляется  неожиданно как очень яркая вспышка в пространстве. Поэтому Лёшка внимательно всматривался окрест, надеясь увидеть проявление Силы.  В таком контексте прошёл год Лёшкиной жизни.  И вот, как то в середине зимы, вечером, готовясь к уходу с работы, Лёшка посмотрел в чёрное пространство за окном и увидел вспышку света. Она горизонтальной линией прорезала пространство на высоте роста человека и совсем рядом.  Алексей возликовал и пошёл домой, тщательно рассматривая всё, что видел.  Приближаясь к Неве, он вдруг увидел огромную собаку, лежащую на газоне и, очевидно, отощавшую от голода. У Алексея был с собой бутерброд, который он не съел во время обеда. Без колебаний он развернул пакет и протянул хлеб с колбасой псу, который встал, медленно подошёл к Лёшке, внимательно, спокойно посмотрел ему в глаза и осторожно, нежно взял бутерброд зубами. Алексей пошёл дальше и продолжал искать взглядом последствия увиденной им вспышке света. Не может же быть этим следствием голодная собака.  Но ничего примечательного по пути к дому не случилось.

   На другой день, утром, подходя к работе, на том же самом месте Лёшка увидел того же могучего зверя. Алексей достал свой обед в маленькой закрытой кастрюльке, снял крышку и поставил её перед собакой. Она подошла, посмотрела также внимательно, как и вчера, прямо в глаза Алексея и быстро съела всё содержание кастрюльки и чисто её вылизала. Лёшка, отработав целый день, по пути домой искал глазами эту собаку, но она не встретилась. Следующие два дня  прошли без участия загадочного пса. Но на третий или четвёртый день Алексей снова встретил эту собака. Она была в плачевном состоянии, прихрамывая и жалобно взвизгивая,  бежала навстречу Алексею по Литейному мосту.  Он опять пожертвовал ей свой обед, здесь, прямо посередине Невы. Когда пёс съел всё, что было в кастрюльке, Алексей скомандовал ему: «рядом» и пошел вперёд по направлению к Финляндскому вокзалу, где рядом была его работа.

    Собака послушно бежала рядом. Чтобы переходить проезжую часть улиц, Лёшка вытащил из брюк ремень, и сделал из него очень короткий поводок для собаки. На работе Алексей поместил собаку вначале в комнате отдыха слесарей аварийно-восстановительных работ, а потом привёл его в свою комнату, где он один работал за компьютером.  Собака легла на пол и спала до окончания рабочего дня.  Что же делать дальше?  Вести её домой Лёшка – не решился: он жил в коммуналке и у него была своя собака – удивительная помесь кавказской овчарки и колли.    Лёшка договорился с ночным сторожем и тот позволил оставить собаку на ночь. Когда Алексей вышел за ворота завода раздался режущий по сердцу тоскливый вой могучего зверя.

    Но Алексей не вернулся, а быстро зашагал в сторону дома. На следующий день он пришёл на работу за полчаса до срока, чтобы выгулять собаку. Она встретила его слишком спокойно, медленно встала на ноги, подошла и упёрлась головой в живот Алексея.  Лёшка попробовал надеть на её ошейник, взятый им из дома, но удивительно: ошейник лёшкиной кавказской овчарки оказался слишком коротким. Поэтому пришлось просто обмотать шею могучего зверя бельевой верёвкой и так выйти на прогулку. Хорошо, что рядом был маленький парк.

  Лёшка приглядывался к своему новому другу и размышлял: откуда он взялся, кто он, как его назвать, что с ним делать?  Лёшка решил, что если это не Нева подарила ему защиту от всего на свете, то, скорей всего, собаку бросили военные, приезжаюшие в рядом расположенную воинскую часть. Бросили либо из-за старости её, но скорей всего из-за неукротимости и силы.  У собаки были длинные ноги, грудь и живот находились на одной линии, находящейся высоко и параллельно земле, шерсть была серая, голова – очень большая. Если бы не закруглённые, маленькие, мясистые и мягкие  ушки, то это был бы волк.  И реакция у Малыша, а именно так назвал Лёшка своего нового друга по контрасту с его внушительным видом, была молниеносная, не как у домашних, но как у диких животных.

    Это стало очевидно, когда они вернулись на работу и одна из женщин – слесарь аварийно-восстановительных работ протянула руку с пирожком новой собаке. Малыш молниеносно схватил руку защищённую ватником у запястья, сжал её и тихо зарычал.  Пришлось увести его в маленькую клетушку, где Лёшка работал за компьютером.  Вечером он взял собаку с собой, так как работающие в ночь не разрешили её оставить. Лёшка шёл привычные пять километров до дома с ощущением волшебной силы в руках. У него с такой защитой не могло быть врагов.

    Жена Алексея вышла с их овчаркой навстречу.  Хороша, что  домашняя собачка была - девочка и Лёшка не боялся их встрече.  Когда она произошла, он опять подивился мощи Малыша на фоне  немаленькой овчарки.  За день до прихода Малыша  домой Алексей мыл его струёй теплой воды в заводской бане.  Нужно было прогнать многочисленных блох и убрать грязь, которая была очевидна на руке, после поглаживания зверя по голове.   Малыш взвизгивал, отступал в угол помывочной, но не рычал и не пробовал броситься на Лёшку.  Он его признал и полюбил.

   Дома произошёл страшный случай, последствия которого и спустя четверть века не изжиты. Завязка трагических событий случилась утром, когда жена Алексея покормила его с Малышом, и он стал готовиться отправиться на работу. Как обычно, жена хотела обнять Алексея и поцеловать перед самым выходом, но Малыш решил защитить своего друга.  Он бросился на неё, схватил пастью предплечье и мгновенно растерзал руку. Кровь хлынула во все стороны. Лёшка страшно закричал, ударил Малыша и тот отскочил в сторону. На руку было страшно смотреть. У Алексея сжалось сердце: всё рухнуло, впереди замаячил мрак. Весь путь до работы Лёшка с горечью выговаривал Малышу: «Ты – дурак, что же ты наделал. Какой же ты дурак!»  А Малыш весело бежал белому снежку и метил деревья.

     Алексей лихорадочно думал, как быть: на работе не согласятся держать опасного зверя, снова вести его домой – совесть не позволяла.  Алексей звонил по телефону по разным адресам, чтобы пристроить собаку. В одном месте, в тюрьме Кресты, согласились посмотреть на собаку.  Лёшка пришёл с Малышом к проходной тюрьмы и часа два ожидал начальника охраны тюрьмы, но тот не вышел. Во время ожидания мимо Алексея проходил какой-то здоровяк, который вдруг повернулся к Лёшке, сделал шаг к нему и требовательным тоном спросил время. Малыш сразу прыгнул в направлении его головы, тот закрылся рукой, а Лёшка, дёрнув верёвку вниз, еле успел помешать Малышу вцепится в горло. Здоровяк, бросился бежать. Не дождавшись и замёрзнув, Лёшка со своим зверем вернулся на работу. Алексей гнал из головы горькую мысль – усыпить Малыша. Выгнать его не хватало решимости: Волк – не кошечка: брошенному, одному в густонаселённом городе – не прожить. А проходить снова весь ужас голодной и холодной гибели?

    Что же делать?.. И посоветоваться – не с кем. Алексей чувствовал, что Малыш – это дар Невы именно ему. Но он был не состоянии владеть такой мощной силой.  Питомников для брошенных собачек в то время не было. Обстановка в стране была жуткая. Работающих постоянно сокращали, выгоняли на улицу. Когда министра путей сообщения интервьюер спросил, как люди воспринимают массовые увольнения, тот ответил: «Раз никто не обливает себя бензином и не сжигает на площади, следовательно, всё идёт нормально»  На работе стали организовываться группки, подставлявшие друг друга: все боролись за место на службе. Поэтому Лёшка так рад был общению со своей овчаркой и тремя домашними кошками: они настолько не люди, что давали Лёшке облегчение, отдых, смывали с него душевное смятение, от отношений с коллегами на работе. Впрочем, как-то, подписывая Лёшке очередную характеристику, потребованную военкоматом, начальник вычеркнул из неё слово коллеги.  Он сказал  «У тебя нет коллег, а есть товарищи по работе».  Домашние животные помогали Алексею смыть моральную грязь от общения с товарищами по работе.   Бутылка Жигулёвского пива стоила 30 000 рублей, зарплату выдавали миллионами, которые тут же девальвировались.  Маячил голод.  Друг Лёшки, сказал, что надо закупать консервы и, что он поделится ими, если придёт голод. Алексей испытывал страх, они с женой жили от зарплаты до зарплаты и  представить, что не будет даже его средненькой заплаты, он не мог.  Хорошо, что задержки в оплате – были не больше месяца.

    Вечером снова вышли на прогулку, и Малыш разгулялся и не хотел возвращаться за железные ворота предприятия. Лёшка приказывал, приказывал, кричал на собаку, но она упорно бежала вперёд:  гуляли без поводка. Лёшка хотел схватить её за шерсть на шее и потащить к заводу, но Малыш нагнул голову к самой земле, повернул её пастью вверх, а затылком к снегу, и тихо  зарычал. Лёшка закричал на него: «Раз так – проваливай, живи без меня», развернулся и пошёл быстрым шагом к заводу. Через несколько секунд оказалось, что Малыш весело трусит рядом.  Ответственность, вдруг оказавшаяся на слабых Лёшкиных плечах, качнулась, но не свалилась с него.

    Ночной сторож разрешил до утра потерпеть привязанную собаку в его комнате отдыха. Всю ночь Лёшка, даже во сне, искал выход, но не нашёл его. Он шёл на работу, нёс кастрюльку с едой для Малыша и своё вынужденное решение – усыпить его. Лёшка ощущал себя в узком коридоре, заканчивающимся расстрельной стенкой.  Добрые женщины, из арендаторов заводских помещений помогли: они узнали по телефону, где усыпляют животных.  Алексей позвонил туда, коротко объяснил ситуацию и договорился, что часа через три приведёт своего друга.

    Лёшка дрожал от ужаса, его потряхивало, но он взял Малыша на поводок из бельевой веревки и отправился на Финляндский вокзал, чтобы доехать на электричке до Ржевки, откуда пешком решил дойти до центра по усыплению животных на Второй Жерновской улице. Путь от Ржевки проходил по Рябовскому шоссе. Лёшка шел по тропинкам, параллельно шоссе, и рядом  всё время попадались стройки. Новые русские строили для себя коттеджи. Многие уже почти готовые дома были обнесены проволочными заборами, за которыми кое-где бегали огромные собаки: московские сторожевые, алабаи, крупные овчарки. Они яростно облаивали Лёшку, а Малыш дружелюбно устремлялся к ним навстречу, не испытывая ни страха, ни робости.

    Алексей около часа шел по этому Рябовскому шоссе, потом с трудом отыскал Вторую Жерновскую и центр усыпления. К этому времени его уже так трясло, что он, вне себя, громко спросил проходящего рядом молодого мужчину о том, где тут усыпляют животных. Мужчина, ничего не спрашивая, сказал так: «Отпусти его, не бери грех на душу. Прямо сейчас отпусти»

    Лёшка решил, что лучше усыпить, чем обречь на повторение мучений медленной гибели от голода и мороза.  Он наугад открыл какую-то дверь и вошёл внутрь. Молодая женщина в белом халате пошла к нему навстречу и сказала, что уже заждалась их. Она вынесла намордник, который Лёшка нацепил на свою жертву. Потом медик решительно воткнула вытащенный ею из кармана шприц прямо между рёбер Малышу и опустошила внутрь прозрачную жидкость. Малыш упал на бок. Женщина достала второй шприц и его куда-то воткнула. Алексей  понял, что первый укол – обезболивание, а второй – угнетение дыхания. Малыш задёргался. Лёшка испугался, что он сейчас поднимется и разнесёт всех в клочья. Лёшка упал коленями на бок лежащего Малыша, придавливая его полу. Но медик сказала ему, что уже всё кончено и попросила снять намордник и вымыть его от пены, которая небольшим количеством выступила из пасти. Лёшка это сделал, оплатил работу ценой меньше чем стоит бутылка пива, и бросился вон.

    Он быстро шёл, шатаясь и плача. Люди ему не встречались, и он плакал громко. Выйдя на какую-то улицу, он пошел, не интересуясь, куда идёт. Через полчаса ему встретился что-то вроде церкви. Это был не храм и не часовня, что-то среднее. Внутри было помещение метров пятьдесят квадратных. На стенах висели иконы. Лёшка молился, плакал, не обращая внимания на служителей и двух-трёх посетителей. Через пару часов Лёшка успел всё-таки к окончанию рабочего времени на свой завод. Ему встретился директор и спросил, где собака. Чужим, прерывающимся голосом Алексей ответствовал: « Надеюсь – на небесах»

    Следующие два дня были выходными. Алексей лежал, спал, мучился всё время, испытывая раскаяния, но все, равно не видя правильного решения из созданной им самим ситуации. Улыбаться Лёшка начал спустя месяц. Но переживание этих событий и спустя двадцать пять лет терзали его изнутри.

    Первые лет пять Лёшка каждый год в тот день, когда он убил своего друга, полюбившего Лёшку великой любовью,  отправлялся по тому же маршруту. Пешком, по тем же самым тропинкам Лёшка доходил до центра усыпления и там, постояв недолго, отправлялся также пешком домой.  Хорошо, что расстояние было более десяти километров и Лёшка так уставал, что внутренние мучения немного стихали. Закончились эти периодическое походы тем, что во время последнего  Алексей так распереживался, что голова у него  закружилась, горизонт  закачался, и Лёшка вскоре нашёл себя лежащим недалеко от заброшенной могилки.   Приходя в себя, Алексей вспомнил, что он не смог идти по тем же тропинкам из-за огромных луж,  перешёл через Рябовское шоссе,  шёл вначале по шоссе, а потом ему встретилось кладбище, и он выбрал путь по его дорожкам. Лёшка почувствовал, что он почти сошёл с ума, что это плохо и решил прекратить изводить себя.

    Последний раз Алесей дошёл до центра, потом – что-то вроде церкви, и далее – пешком до дома. Больше таких походов он не делал, но каждую осень Лёшка, ложась спать, снова переживал подробности произошедшей с ним жути. Вот какие страшные приключения подарил Алексею досточтимый Карлос Кастанеда.

    Ничем они не обогатили Лёшкино восприятии жизни. Изменились, пожалуй, только сны. Раньше Лёшка часто летал во сне, причём мог подниматься на большую высоту и рассматривать город сверху как при полёте на самолёте. Теперь же Лёшка летал на высоте человеческого роста и ему, несмотря на намерение, не удавалось подняться выше. Ещё Лёшка понял, что есть в жизни такие ситуации, которые невозможно без трагедии разрешить.  Что в бытии есть такие тяжёлые пласты, которые невозможно носить в  сердце своём.

     Ещё несколько более мелких выводов очевидны из этой истории. Во-первых, нельзя бездумно просить о чём-то никого, кроме Бога. Во-вторых, нельзя, теша своё честолюбие, называть Малышом великую силу. В-третьих, нервное состояние, оно – означает другой стиль, уровень жизни, более острое восприятие, но оно совсем не допускает углублённого всеохватного понимания происходящего. Наоборот, это почти бессознательное, лихорадочное, психованное бытиё. То есть, как понял Алексей, его несколько меланхолическая окраска характера, спокойное течение жизни и скорее умственный, чем эмоциональный, стиль восприятия, необходимы ему  для  более глубокого осознавания чего бы то ни было.  Стало понятно, что жизнью плетутся бесконечные сюжеты и все развязки и смыслы – это лишь искусственная игра ума,  промежуточные и неокончательные выводы.  А это означает, что невозможно в принципе понять смысл своей жизни. Нужно, как завещал великий Кастанеда жить-поживать в состоянии контролируемой глупости.