Поэт Светлов о солидарности

МИХАИЛ СВЕТЛОВ. ДВОЕ

Они улеглись у костра своего,
Бессильно раскинув тела,
И пуля, пройдя сквозь висок одного,
В затылок другому вошла.

Их руки, обнявшие пулемёт,
Который они стерегли,
Ни вьюга, ни снег, превратившийся в лёд,
Никак оторвать не могли.

Тогда к мертвецам подошёл офицер
И грубо их за руки взял,
Он, взглядом своим проверяя прицел,
Отдать пулемёт приказал.

Но мёртвые лица не сводит испуг,
И радость уснула на них...
И холодно стало третьему вдруг
От жуткого счастья двоих.

1925

ПОЭТ СВЕТЛОВ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ И РЕВОЛЮЦИОННОЙ СОЛИДАРНОСТИ
Посвящается Станиславу Маркелову и
Анастасии Бабуровой

Сюжет светловского стихотворения "Двое" подчёркнуто универсален. Он почти не имеет строгих пространственно-временных примет. Но сопоставление с другими произведениями поэта тех же лет заставляет думать о гражданской войне как вероятном времени действия.
Обращение Светлова к героике гражданской войны в 1925 г. отнюдь не было данью конъюнктуре. Скорее наоборот - напоминанием о революции, прерванной, с точки зрения екатеринославского поэта, на полпути.
Обычно считается, что герои комсомольского романтика Светлова - красноармейцы. Однако это не очевидно и не бесспорно. В стихотворении "Двое", как и в знаменитой "Гренаде" (1926), персонажи вызывающе лишены партийной атрибутики или армейских "опознавательных знаков". Они вполне могут оказаться махновцами или другими повстанцами, борющимися за свободу. Такое допущение не является произвольным: поэт Александр Ясный, один из ближайших друзей Светлова, воевал у Махно.
Офицер, отдающий приказы (даже мёртвым!) - представитель старого иерархического мира. Скорее всего, белогвардеец. Он здесь - один. Его одиночество даже страшнее смерти, что подчёркнуто двумя финальными строками. Откуда оно, такое одиночество? Ведь, видимо, он привык кому-то, кто мелькнёт вокруг, отдавать приказы... Но в том-то и дело: приказы, как и вся система главенства-подчинения, по преимуществу не объединяет, а разделяет людей.
Героев, противостоящих офицеру, - двое. Они едины в деле, которое делают. Их единство - и их дело - сильнее смерти. Но мы ничего не слышим о приказах как об источнике их твёрдости. Слово "обнявшие" говорит скорее о внутреннем воодушевлении, а не о солдатском долге. Приказ и грубая сила - как и стихия разбушевавшейся зимней природы - не могут сломить этого воодушевления, хоть и герои уже мертвы. Недаром даже офицер продолжает обращаться с ними как с живыми.
Не случайно в связи с двумя героями в самом начале упоминается костёр - символ революции и в то же время символ братства-сестринства.
Что же за дело у героев? Мы знаем о нём лишь одно, ближайшее: "пулемёт, Который они стерегли". И тут выявляется очень интересный момент. Пулемёт - смертоносное оружие, одинаково действенное в руках друзей и врагов свободы. Но единственный персонаж, которому пулемёт нужен как стреляющий, - это как раз офицер. Если два умерших героя будут так же крепко держать оружие - оно не выстрелит никогда. Так актуализируется двойственный смысл глагола "стеречь": охранять от опасности или, наоборот, не давать действовать.
"И радость уснула на них..." Эти слова неожиданно воскрешают в памяти строку из самого любимого Светловым лермонтовского стихотворения (такого невоенного и немятежного!): "Я б хотел забыться и заснуть!" У Лермонтова этому состоянию противопоставлен "холодный сон могилы". У Светлова "холодно" становится офицеру.
Так кто же из них - мёртвый?

31 января 2009