Исповедь

Я застал закат эпохи ведьм. Видел, как пал ша;баш. На моих глазах рушились их башни. Первой атаковали Идомеру на западном побережье, там обучались грамоте крестьянских детишек со всей страны. За ней Теургия и её обсерватория в горах великого водораздела. Потом стихийные и остальные по всей стране. Последней сдалась под натиском осады Пифия в столице, башня верховной ведьмы.

Они дрались как демоны, защищали и оплакивали своих учеников и товарищей, которых члены Синдиката чистоты убивали несмотря на возраст и происхождение. Я видел, как сотни костров уносили жизни тех, кому покорилась магия. Тогда же был создан Конклав хранителей, последними уцелевшими. Их преследуют и уничтожают до сих пор.

Я помню Лиланте Хозяйку золотого пламени. Женщину, которой покорился огонь. Её золотое пламя не обжигало, а лечило. Все праздники, колеса года проводила именно она. Лиланте зажигала священные костры и произносила слова обрядов, призванных умилостивить духов и ознаменовать переломные моменты. Именно к ней со всей страны стекались данные о знамениях. И именно она делала записи в Книгу Бесконечных судеб.

Я помню её изумрудные глаза с золотыми искорками, в них таилась мудрость прожитых лет, мягкие волосы цвета мёда, всегда убранные в длинную косу. Она всегда могла выслушать жалобу крестьянина и одним взглядом осадить зарвавшегося дворянина. У неё было доброе лицо и красивый голос. Эта невысокая и полноватая женщина была одной из самых влиятельных персон в стране.

Я помню, как её вели на костёр. Лиланте Окаянную, её волосы были коротко острижены, а добрые глаза потускнели. Когда-то она одевалась как королева, сейчас же на ней были обноски. Порванный и грязный саван. Правая рука ведьмы была перемотана тряпицей, сквозь которую сочилась кровь. Не нужно быть провидцем, чтобы увидеть в этом результат использования пальцедробилки.

Босая, остриженная, побитая, но не сломленная, она шла к костру. Лиланте не обернулась ни на один выкрик, ни на одно оскорбление. Она не пошатнулась ни разу и не пошевелила даже пальцем, к её ногам падали цветы неравнодушных. Но ни один камень или гнилой помидор не достигли цели. Все они возвращались к людям, бросившим их с силой в три раза превозмогавшей изначальный бросок.

Я видел, как её, смотрящую в толпу, привязывали к столбу. А она лишь улыбнулась и покачала головой, словно останавливая кого-то.

— Это не конец, это начало, — сказала она. — Кровь, пролитая ведьмами, вернётся вам сторицей. Вы утоните в наших слезах и задохнётесь от пепла сожжённых книг. Захлебнётесь в своей ненависти. — Хриплый голос пронёсся над площадью, заглушая гул толпы и окрик солдат. Один из них попытался ударить ведьму, чтобы заставить замолчать, но ни смог. Его рука зависла в воздухе. — Я приношу эту жертву ради тех, кто уцелел. Отныне огонь вам не друг.

Лиланте запрокинула голову и закрыла глаза, когда её ступни в первый раз лизнуло пламя. Мне казалось, что огонь не сжигал её. Он пожирал, медленно вбирая в себя сущность ведьмы. Лиланте медленно растворялась в своей стихии. Она не кричала, ей не было больно. Огонь был ласков и добр со своей подругой. Он даровал верховной ведьме покой.

Так казнили Лиланте Хьюин, главу ша;баша ведьм и мою прабабку.

Она была права. Это было начало. С уходом ведьм на нашу страну обрушилась Гражданская война. Междоусобицы разрывают её на части до сих пор, а огонь стал врагом. Одна неосторожная искра или оставленный на мгновение очаг могли уничтожить целое поселение. А лесные пожары угрожали посевам и стадам.

Тогда мне было восемь, сейчас небольшим ста. Я член Конклава хранителей и один из немногих кому огонь не приносит вреда.