Дебора

                1 

 - Это чо за помои?  - рыжий, как медь, весь в наколках,  командир торпедного катера, о котором на Балтике ходили легенды,  бросил карты и покосился на  моториста.  - Такой голимой жрачки,  даже в карцере на зоне строгого режима не дают.
- Ты чо в натуре притаранил, мазута?
- Маланец совсем страх потерял...
  - поддержали пахана остальные члены криминальной команды.
- Не знаю, как там  на зоне, а здесь блокадный Ленинград, кроме тухлой капусты и хлеба с опилками ничего нет – огрызнулся  моторист и кок по совместительству - кучерявый еврей из Житомира.   
  Понюхав похлёбку, командир смахнул еду со стола на пол и начал топтать  ногами.
- Ну, звиняйте, марципанов нету…
- Марципанов???!!! – Рыжий схватил моториста за грудки и затряс так, что казалось голова  вот-вот  распрощается с телом.
- Чего???!!!  Марципанов???!!!   Каких таких марципанов???!!! Это ещё чо за хрень???!!! Отвечай!!!
- Ты чо, оглох фраерок, или в несознанку кинулся? – ухмыльнулся долговязый рецидивист по прозвищу  Жираф. – За базар отвечать придётся…
- Как же он ответит, если Рыжий ему кислород перекрыл - хихикнул  узкоглазый и круглолицый уголовник по кличке Тунгус.
- Я то же не знаю – прохрипел моторист, когда капитан ослабил
железную хватку. – Так моя бабушка говорила, когда я манную кашу есть не хотел.
- Тогда ты будешь марципаном. Погоняло у тебя теперь такое. Усёк?
- А давай Марципана сожрём - ухмыльнулся Жираф. - Зачем нам дизелист? Наша посудина своё уже отходила...
- Точно - подмигнул  Тунгус. - Потому как другой жрачки  на этой зоне раздобыть
нельзя.
- Нельзя???!!! - взорвался капитан новым приступом гнева.   
  Что за хрень???  Нет такого слова!!!
  И я не Рыжий Жиган с Молдаванки, если сегодня ночью, не буду  жрать американскую тушёнку, пить шотландский виски и закусывать английским шоколадом!!!
  Видя, что пахан разошёлся не на шутку и не ровён час совсем слетит с катушек, уголовники притихли как мыши, боясь ляпнуть что то не то.
 
               
    Жиганом, Рыжий родился. Его отец, был  грузчиком в одесском порту.
Мать назвала его Борисом, в честь своего деда, дьякона, и мечтала что сын пойдёт по его стопам. Но за ангельской внешностью скрывался сущий дьявол.
  С раннего детства, к Борьке тянуло сверстников как магнитом. Там где он появлялся, всегда царила атмосфера безудержного веселья и абсолютного безпредела.
   Первую его банду уважала вся Одесса.  Он лично водил её в атаку показывая пример остальным. А однажды, в пылу драки, вырвал зубами кусок щеки у своего врага...
  С тех пор, когда Рыжий Жиган с Молдаванки вел свою банду в бой, противники, в панике разбегались.

   Выше среднего роста, с копной волнистых, ярко рыжих  волос,  широко поставленными голубыми глазами на скуластом лице и очень белой кожей.
 Когда он шёл по Дерибасовской в белом костюме с чёрным шарфом вокруг длинной шеи, девушки всех национальностей и оттенков кожи, готовы были ему отдать, самое дорогое, что у них есть, ни на что не претендуя.  Потому, что понимали - ветер приручить не возможно.

   Война, застала Рыжего Жигана в тюрьме, где он был, как у себя дома. Наколов на спине третий купол, по числу ходок на зону, он продолжал верховодить и там.
   Когда немцы подступили к Одессе вплотную  и город начали готовить к сдаче, из заключённых сформировали штрафной батальон и отправили на фронт. А авторитетов, по блату, послали на Балтийский флот, матросами на торпедоносцы.
    Катера были сделаны из многослойной фанеры, имели по два торпедных аппарата, огромный бак с топливом, позволяющий отходить на большие расстояния от базы и два дизеля, мощностью по полторы тысячи лошадиных сил.
  Экипаж катера, напоминал японских камикадзе, на управляемой мине. С той лишь разницей, что, имел гипотетическую возможность вернуться.
  На этих катерах воевали те, кто  прекрасно знали, на что идут.
   Сбросив торпеды, они галсами, на сумасшедшей скорости, пытались уйти от шквального огня эсминцев. Что случалось крайне редко.
        Так,  что шансы выжить в штрафном батальоне, и на торпедном катере, были практически равны.

   Катер, на который попал Рыжий Жиган с Молдаванки, выполнил поставленную перед ним задачу. И на следующий день, весь состав флотилии, молча, пили положенные сто грамм, за не вернувшихся моряков героев, до конца выполнивших свой долг перед Родиной.
  Экипаж, посмертно, был представлен к наградам, кроме  рыжего уголовника. С него, как кровью смывшего свою вину, посмертно, сняли судимость.
   А через два дня, он вплавь добрался до своих.  Промокший до мозга костей в одном спасательном жилете зашёл в казарму и спросил: "Что не ждали?".


- Не припомню, чтобы блатные стремились проливать кровь за Родину, а ты обратно вернулся  – удивился капитан второго ранга, командир соединения торпедных катеров Балтийского флота.
- Ну проходи, герой. Ты ведь из одесских,  что  имеешь сказать?
- Дай мне катер. Шибко разозлили меня эти пацаны...
- Что? Тебе, под командование?
- А ты, не дрейфь,  я с пяти лет один в море ходил.
- Дай ему катер “кавтаран”,  под мою ответственность – засмеялся контр адмирал, который тоже пришёл посмотреть на чудо.


   Рыжий, набрал себе команду из штрафников и механика-дизелиста без судимостей.
 Их чёрный катер, с нарисованным оскалом акульей пасти на носу, потопил два транспорта в сопровождении военных кораблей охраны и умудрился уцелеть.
   Рыжий капитан бросал свой катер в атаку, так же дерзко, как свою банду  на Молдаванке.
    А моторист, выжимал из дизелей такую мощность, какая конструкторам и не снилась....
  Их черная молния, сразу после выстрела  не давала дёру, а мчалась вслед за торпедами, вклинивалась в строй кораблей охранения и начинала метаться между ними.   А открывать  по ним огонь для немцев, означало тоже самое, что палить прямой наводкой, по своим.
 
  Последняя охота за немецким транспортом оказалась самой трудной и продолжительной. Корабль хорошо охранялся из-за чего они долго не могли подобраться на расстояние выстрела.
 А когда наконец транспорт отправили на дно, выяснилось, что в пылу погони спалили всю солярку и на обратный путь топлива не осталось.
   Тогда Рыжий  решил попробовать, под покровом ночи, прорваться к своим в блокадный Ленинград.   Шанс был мизерный, но других вариантов судьба не оставила.
 

 
- Тунгус, а Тунгус, это чо за хрень мы мастырим? – спросил Жираф,  связывая брёвна.
- По ходу плот. Сам что ли не видишь? –  процедил сквозь зубы уголовник со стажем.
- Да на хрена нам плот?
- Поплывём к твоей маме.
- Я чо то не понял…   Обидеть меня хочешь?
- Ты лучше за узлами следи, не дай Бог распустятся…  Рыжий тогда нас двоих на одно  перо насадит.
- Ну, интересно  по ходу знать...
- Так по ходу пойди и спроси, если жить надоело.
- Что тут у вас? Почти закончили?  - вклинился в диалог  уголовников моторист.   - Помогите тогда мне снаряжение дотащить.
- Какое ещё, нахрен, снаряжение – не понял  Жираф.
- Водолазное. Помповый насос, тяжёлый скафандр, лебёдка... Тут недалеко, на заброшенном складе…
- Да на хрена нам водолазное снаряжение?
- Немцы, у самого входа в залив,  транспорт союзников  с продовольствием потопили, а Рыжий сказал, что место запомнил.

    - Ты чо Марципан, это с крейсера Аврора свинтил – предположил Тунгус, когда моторист начал размещать оборудование на плоту.  – Этой рухляди в обед триста лет. Помповый насос вручную качать надо.  А вдруг обстрел?..
- Вдруг патруль облава, заштормило море…  – запел Рыжий, вынырнув из темноты. – Не писай мокрым, Тунгус, под воду я пойду.




               
                2

 - Если бы, этот стол, или нет, этот стул, до которого можно дотянуться с кровати, был сделан из хлеба – думала она, теряя рассудок от голода – я бы отломила вот эту ножку и съела, а потом эту…
   Странно, почему не хочется ничего, кроме хлеба.  Ни мяса, ни конфет, ни молока...   Наверное, потому, что я забыла их вкус. В памяти, остались только названия.
  А хлеб, хоть и серый, как земля, и с опилками, такой родной, желанный и вожделенный...
 Одно воспоминание о нём наполняет рот слюной и в желудке начинаются голодные спазмы.
   Папа так и не вернулся из города...
 Наверное, попал под бомбёжку. И я уже  не помню сколько дней  не ела. Он приносил пайку хлеба, сто пятьдесят грамм, которую получал на иждивенца.
   А может, он так, только, говорил?  Может свою отдавал.      
   Бедный, такой худой и старый, как будто ему сто лет...
Ему шестьдесят исполнилось, когда война началась. Ни на фронт, ни в эвакуацию... Это мама моя молодая была, на двадцать лет его младше. Какой красавицей она была...
  Мамочка моя дорогая, как я тебе завидую, что ты умерла полгода назад от воспаления лёгких. И голод, через желудок, не высасывает теперь тебе мозги.
  А мне уже и помощи ждать не от кого.  И  эта кровать станет моей могилой.
  Мамочка, как я тебе завидую…
  А может,  сейчас счастье улыбнётся?  Может получится покончить со всем этим? - блеснула в голове искра надежды. Вдруг весеннее солнышко подсушило набухшую после зимы раму и окно откроется...
   Она взялась, обеими руками за простынь, привязанную к противоположной спинке кровати, и  потянула на себя изо всех сил.
  Потом, ещё, несколько раз перехватила руками и села.
   Переждав приступ головокружения свесила на пол ватные от голода ноги и держась руками за стенку начала смещаться в сторону окна.
    Она изо всех сил дёргала и трясла оконные ручки, но створки  даже на миллиметр не сдвинулись с места.
- А может разбить стекло? -   осенила её новая  идея.
-Точно, как это я раньше не додумалась?
 Она взяла со стола фарфоровую вазу, вложила в размах все оставшиеся силы и бросила.
От напряжения у неё потемнело в глазах, но звон разбитого стекла показался   приятней любой музыки.
- Да! У меня получилось! – закричала она от радости.
 Сердце бешено колотилось, руки и ноги дрожали от усталости, а душа торжествовала.
- Ничего, ничего. Сейчас всё пройдёт, и зрение тоже вернётся. Уже миллион раз такое случалось.
 Однако радость была преждевременной…
 Когда в глазах прояснилось, она увидела лишь небольшую дыру,  в заклеенном  газетной бумагой крест накрест  стекле.      
  Она заглянула в обрамлённое острыми осколками отверстие и не поверила своим глазам.
     На  территорию военной базы за металлической оградой, по пояс голые моряки  играли в футбол консервной банкой вместо мяча.
- Наверное, их на флоте хорошо кормят,  если есть силы играть - подумала она вслух. - И они, совсем не худые…
   А вон тот,  рыжий как огонь с белой кожей, вообще  был похож на статую Давида. И рисунок у него на всю спину такой красивый, церковь с куполами, наверно верующий.
   А если?.. – родилась новая идея в её затуманенном  голодом рассудке.
-  Они ведь мужчины, а она девушка . Значит, у неё есть то, что она всегда может им предложить в обмен на хлеб .
  Хоть и не знает,  как это на самом деле происходит, но ради хлеба…
     Она  вспомнила, как на неё смотрели мальчишки на выпускном вечере.  И даже подрались, не поделив очередь  с ней потанцевать…
    По стенке  добравшись до шкафа,  она надела  мамино вечернее платье,  чёрные чулки в крупную клеточку и туфли на каблуках.
  Волосы заплела в косу и собрала колечками  на макушке. Макияж тоже делала на скорую руку, что нашла в верхнем ящике  комода, тем и накрасилась.
  -  Вроде всё, ничего не забыла, ах да, сумочку.   Наверное возьму чёрную, под цвет платья.
   
     Спуск с третьего этажа, занял целую вечность.  Но мыслей о том, как она поднимется обратно, не возникало.
 - Только бы успеть, только бы успеть – повторяла она как мантру. – Только бы они не закончили играть.

               
               

    Выйдя из подъезда,  она попробовала отпустить стенку и  удержать равновесие.
  Но на каблуках это оказалось для неё непосильной задачей.  Как будто сотни рук тянулись к ней с разных сторон и каждая  тащила к себе или наоборот, толкала прочь.
     Она пошла в сторону военной базы, держась за фасад дома.
   Пройдя метров двадцать, остановилась и задумалась, как перейти на другую сторону улицы.
   Однако  быстро сообразила, что способ есть, только один.
   Она встала на четвереньки и поползла.
 - Главное, что машины не ездят, а этим Ленинград не удивишь, он и не такое видал – бормотала она себе под нос.
   Из последних сил, запыхавшись,  она доползла до фонарного столба и облокотилась о него спиной.
    Отдышавшись,  открыла сумочку и достала зеркальце, из которого, на неё посмотрела живая мумия. Она тут же спрятала зеркальце, и достала губную помаду.
   - Нет, такого не может быть – бормотала она вслух – даже мертвецы выглядят лучше.  Наверное, это что-то с глазами случилось от яркого солнца.
   Подведя  ещё раз,  наугад,  губы, она поползла дальше к металлической решётке ограждения военной части.
   Преодолев последний отрезок пути,  держась за железные прутья решётки ограждения, она встала на ноги и заглянула на площадку.
   Там моряки продолжали с азартом гонять  консервную банку.
 - Прямо, как в кинотеатре, – забормотала она -  как из другого мира.  Все такие весёлые, здоровые красивые. Особенно тот рыжий.  Даже в кино, не бывает таких красивых артистов.
   Вдруг, банка отскочила от чьей то ноги и со звоном тарахтя по асфальту, покатилась в её сторону. А следом за ней  побежал рыжий моряк.
   
  Добежав до забора, он остановился, как вкопанный…
    На него, прямо в упор, смотрело доведённое, до последней степени истощения, существо женского пола. В вечернем платье, с черными, в пол лица глазами, размазанной по губам помадой и пыталось его соблазнить.
 - Эй, ты чего там,  заснул? - крикнул кто-то из футболистов.
  Рыжий, подцепил банку одной ногой, другой ввёл “мяч” в игру, а сам остался у забора.
- Ты куда ж так намарафетилась, глазастая?
- Я здесь живу напротив. У вас хлеб есть?
- Подожди  здесь, – бросил он ей и побежал к катеру, который стоял на понтонах в доке.
  Через пять минут он вернулся с зелёным мешком в руках, и просунул  сквозь металлические прутья ограды.
 - Вот смотри, - улыбнулся Рыжий и раскрыл мешок.
  Она заглянула внутрь и чуть не разревелась.  Словно ребёнок, которому пообещали велосипед, а подарили  свисток.
- А хлеба нет? – разочаровано спросила она.
- Хлеба??? Хлеба нет...
- Ну, извините. Тогда, я пойду - сказала Ева и начала перебирать руками по прутьям ограждения.
- Эй... У тебя, что, от голодухи мозги высохли? Это же, тушёнка, шоколад, галеты...  Даже вискарь...
- Это для меня не еда. Извините...
- А ну стой, глазастая – прикрикнул рыжий и перемахнул через ограждение.
- Ты где живёшь?
- Вон в том доме.
- Тогда пойдём к тебе –  он взял мешок под мышку и зашагал в направлении дома.
- Ну, ты где? Пошли я не кусаюсь...
- Сейчас – сказала она, - сейчас, -  медленно опустилась на четвереньки и поползла за ним.
- Мать - перемать… – вырвалось у Рыжего, – да ты и  ходить уже не можешь…
   Он вернулся, как ковёр перебросил её через плечо и зашагал к дому.


               

 - Ты что, одна здесь живёшь? – спросил рыжий, когда принёс её домой и усадил в кресло.
- Теперь одна. Мать, год назад умерла, от пневмонии, а отец пропал неделю назад.
- Ладно, посиди здесь, а я тебе поесть, приготовлю.
    Первый раз в жизни, Рыжий Жиган с Молдаванки,  делал что-то не для себя лично и испытывал, неведомые до сих пор чувство сострадания. Оно возникло в тот момент, кок он её увидел и усиливалось с каждой минутой.

   Разломав этажерку, и сложив из неё костёр,  рыжий вскипятил воду из крана в небольшой кастрюльке и бросил туда тушёнку с галетами. Потом содержимое перелил в большую чашку и пошёл к ней.
- Эй, ты куда подевалась? – позвал он.
- Я здесь – донеслось из спальни.
- Ииих… – остолбенел Рыжий с чашкой в руке, когда вошёл в дверь.
   Она сидела голая в постели, с распущенными волосами и изодранными в кровь коленками, кук женский скелет обтянутый кожей.
- Это со мной впервые.
   Рыжий подошёл к кровати и поставил чашку с бульоном на тумбочку.
- Понимаешь….
- Что? Я тебе не нравлюсь?
- Конечно нравишься... Но...  Мне очень не удобно об этом говорить...    Я как мужчина, только ночью могу заниматься этим. А днём, почему-то, ничего не получается…
- Аааа – понимающе протянула она.
- Тебе сейчас поесть надо.
   Он помог ей одеться и стал кормить с ложки.
Первые  она проглотила с опаской, а на остальные, набрасывалась, как дикая, пока чашка не опустела.
- А больше нет?
- Есть. Но на первый раз хватит – сказал рыжий.
- А ты ещё придёшь?
- Конечно. Ведь за тобой должок...
- А как тебя зовут?
- Я Рыжий Жиган с Молдаванки.
- Жиган?
- Это погоняло, кличка. А мать Борисом назвала, в честь деда.
- А я, Ева.
- Еврейка, что ли?
- У меня папа польский еврей, а мама русская, коренная ленинградка.
- А у меня отец хохол,  а мать финка.
   Ева ещё что то хотела сказать, но после тёплой еды её сморил сон.
- Ладно спи - сказал Рыжий и укрыл её одеялом.



                3

   - Марципан,  Марципан, Марципан,  –  тщетно  пытался  перекричать рокот дизеля, Тунгус.
  Но потеряв надежду, вспомнил маму дизелиста и спустился в открытый люк  моторного отделения.
- Да выключи ты свою шарманку, - заорал он в ухо мотористу.
- Чего? – не расслышал тот.
- Ничего!!! Тебя Рыжий зовёт…
   Моторист заглушил дизель и поднялся в кубрик, протирая ветошью испачканные мазутой руки.
- Ну, чем обрадуешь? – спросил Рыжий.
- Дизеля перебрал, солярку Жираф на тушёнку выменял, осталось днище  прошпаклевать и катер готов.
- Сколько тебе надо времени?
- Если б не наряды по караульной службе, то справился за неделю.
- Жираф за тебя на шухере постоит, скажешь  я велел.
 Паяльная лампа  работает?
- Да… А зачем?  Уже тепло, солярка не парафинится…
- Не твоего ума дело. Заправь и принеси мне.
- Ладно, как скажешь – пожал плечами моторист.
    В третий визит Рыжий не узнал ни квартиру,  ни хозяйку.
Ева расцвела как роза после дождя. Её тело напиталось  желанием жить,  в душе поселилась надежда, а все мысли были только о Рыжем капитане.
   Она  услышала  его шаги  на лестнице,  и  её сердце забилось в груди,  как пойманная птица в клетке.
- А, глазастая... Ты что караулишь  меня – спросил Рыжий, когда Ева выбежала ему на встречу.
- Я начинаю тебя ждать сразу,  как  только захлопну  за тобой  дверь. Думала ты сегодня уже не придёшь…
- Смотри,  чо притаранил.
- Да куда мне столько продуктов? О, даже мыло!  Откуда!
- Со дна моря.
- Нет, правда, откуда?
- Я не вру. Там в кладовых Нептуна есть всё, что хочешь.
- Это он тебя дал?
- Я разрешения не спрашивал.
- Значит украл?
- Нептун, чтоб ты знала, самый большой вор на этом свете. От него не убудет.
- А это что за штуковина.
- Это сюрприз…  Ты пока пойди   ужин приготовь.
- Боря, - позвала она из кухни  - пойдём есть.
- Нет,  сначала сюрприз. Закрывай глаза.
   Он взял её за плечи и повёл…
- Теперь открывай.
 - Не может быть?!
  Она стояла перед полной ванной, а с воды  поднимался пар.
- Откуда горячая вода?
- Залезай.  Пользоваться паяльной лампой, я тебя потом научу.
- А ты останешься сегодня со мной?
- Если только ты этого хочешь.
- Ничего в своей жизни я так не хотела.



 - А,  глазастая,  уже проснулась – спросил Рыжий и потянулся за сигаретой.
- А я и не засыпала – ответила Ева,  не сводя с него глаз.
- Почему – удивился он и с наслаждением затянулся американским табаком.
- Боялась закрыть глаза. Мне иногда кажется,  что я  и так сплю. Что сейчас проснусь,  и всё исчезнет…
- Не спишь, вот смотри…
- Ай – рассмеялась она – врунишка… Ты  же говорил, что  у тебя днём ничего не получается.
- Так это днём, а сейчас только одиннадцать утра.




               

                4

    Моторист постучал в   узкую дверь  рубки,  которая служил  и кубриком и кают-кампанией одновременно.   Команда в полном составе  с азартом резалась в карты:
- Товарищ  капитан, разрешите войти?
- Я тебя умаляю, Марципан, давай без понтов –  пробормотал  Рыжий, не отрывая взгляд от своих карт.
- Катер готов, можно спускать на воду.
- Так спускай,  чего тянуть кота за яйца .
- Давай, Марципан, шустрей перебирай граблями, - сказал Жираф – а то здешний режим у меня уже в селезёнке сидит.
- Айда на корму, спуск судна на воду - это не цацки-пецки,  обмыть надо.
     Моторист  спрыгнул на понтон  и открыл кингстон плавучего дока.
  Морская вода с шумом устремилась внутрь затопляемых ёмкостей,   и спустя десять минут катер опустился в Неву  точно по ватерлинию.
- Ура - в пол голоса закричал Тунгус  и открыл бутылку виски.
Немного плеснул за борт, немного на палубу,  а остальное разлил по алюминиевым  кружкам.
- Марципан,  иди с нами  за семь футов под килем - позвал Жираф.
- Я не буду пить – отказался моторист.
- Как знаешь.  Тогда пусть вместо тебя рыбы  выпьют  - сказал Тунгус и вылил его кружку за борт.
 - Ох и вискарь знатный – втянул носом воздух Жираф. – Уххх,  аж дух перешибает...   Слышь,  Рыжий, так когда рвём когти?
- А чего тянуть кота за яйца, завтра ночью и рванём.
- Как завтра ночью? – не понял моторист – у нас продуктов почти не осталось.
- А за продуктами сегодня пойдём, через час темнеет...
    На этот раз много наберём,  что бы на долго  хватило.
- Сегодня нельзя.  Батареи  для фонаря  сдохли,  надо на зарядку поставит.
- Нет такого слова  - заорал  Ражий капитан.
- Как же без света?
- Как говорят в Одессе, напомацки, Марципан, напомацки.
- Раз два - оп, раз два - оп, раз два – оп….  -  Под счёт, рывками,   натягивали на Рыжего водолазный   костюм из толстого прорезиненного брезента.   
- Ну и последний раз – оп – готово.  Теперь шлем… - командовал моторист. – Качайте  помпу, что бы пошёл воздух.
   Марципан  надел на голову Рыжего медную сферу с круглыми окошками и начал  прикручивать гайками  к горловине скафандра.
- Как, воздух нигде не травит? – прокричал он   в переднее окошко.
  Рыжий оттопырил большой палец на водолазной варежке,  и переваливаясь, пошёл к краю плота.


 - Слышь, Марципан, - заныл Жираф - подай ему знак,  чтоб вылазил. Я уже рук не чувствую помпу качать и места на плоту скоро не останется.
- Он меня не слушает.  Я уже несколько раз за сигнальную верёвку дёргал.
 Сверху  из темноты ночи раздался нарастающий свист,   и в десяти метрах от плота  поднялся столб воды.  Потом снова,  и снова…
 - Ну,  вот и дождались, - закричал Тунгус. - Тут нам жаба цыцки и даст…
  Зеки пригнулись,  но продолжали качать насос под свистом шрапнели.
   После пяти минут ада наступила райская тишина. Обстрел закончился так же внезапно,  как и начался.
 - Помогите – завыл моторист.
- Что зацепило? Куда тебя? – бросился к нему Тунгус.
- Пальцы в шестерёнки лебёдки закрутило…
- Потерпи,  не вой – Тунгус взялся за ручку  и провернул несколько раз в обратную сторону.
- Как тебя угораздило?
- Трос осколком срезало и  по инерции руку затащило.
- Какой трос?
- Какой, какой?  Тут только один трос…
- Тунгус, Тунгус,  иди качать… А то я сейчас разрыв сердца поимею…
- Помоги ему, а то Рыжий задохнётся – сказал механик – а я посмотрю, что можно сделать.


    - Ну,  что там, не выдержал Жираф, скоро рассвет, нас будет видно, как муху в молоке.
- Мне нечего сказать – это кранты. – Трос посредине перебило, ни туда,  ни сюда.
- А может,  за шланг попробуем его вытащить? – предложил Тунгус.
- Это всё равно, что тащить младенца за пуповину.
- Марципан, посмотри, насос сломался – показал Жираф на  коромысла. – Качать легко стало, совсем никакой нагрузки не чувствуется.
- Нет – вздохнул механик, помпа в порядке. - Просто Рыжий перерезал себе пуповину....
- Перерезал себе шланг? - изумился Тунгус. - Зачем?
- Чтобы нас не утащить с собой.



               



                5

 Да мало ли,  что могло случится,  успокаивала себя Ева. Может в карауле стоит, сменить некому. Может  на передовую послали, а из окопа не уйдёшь, когда тебе заблагорассудится.
   Но с каждым часом уговаривать себя становилось  всё труднее и  надежды таяли вместе лучами заходящего солнца.

-  С ним даже в камере сидеть в кайф было – говорил Жираф разливая спирт по кружкам.  - Держи, Марципан. Настоящего пацана, только спиртом поминать нужно.
- Даааа – вздохнул Тунгус. – Жил по понятиям, а зажмурился так, что только позавидовать можно.  Пусть дно морское будет ему мягче пуховой перины.
Давайте хлопцы не чокаясь...
  Закусив тушёнкой с галетами, уголовники свернули самокрутки и задымили.
- Ну что, Марципан, у тебя всё на мази? – спросил Жираф.
- В смысле?
- В смысле катер готов?
- Без капитана нельзя выходить в море – это трибунал, вышка.
- Нет такого слова, нельзя, – Жираф выхватил нож с дубовой рукояткой и приставил   лезвием к горлу моториста. - А под вышкой ходить нам не привыкать...
- Значит так, Марципан, - заговорил Тунгус. – Ты везёшь нас в Одессу, а потом можешь забирать катер себе и продолжать бить фрицев.  А мы своё отвоевали.
- До Одессы солярки не хватит.
- Твоё дело рулить, а  за остальных глупостей мы думать будем.

 -  Эй на барже, служивые... – кричал  с причала караульный.
- Кому там жить надоело – спросил Тунгус.
- Сейчас посмотрю – выглянул жираф из рубки. – Тебе чего надо?
- Там возле ограды девушка,  похоже вашего капитана зовёт – ответил часовой.
- Так прогони...
- Я пробовал,  она не уходит. Похоже, как не в себе...
- Ладно, спасибо что настучал. Я с ней разберусь.
- Что делать, Тунгус?  Походу,  она так нас спалить может.
- Что делать, что делать?  Придумай,  что делать. Или тебя учить надо?


  - Где Боря, где Боря, где Боря,  цеплялась Ева ко всем, кто проходил мимо.
- Вы матроса не видели, рыжий такой, как огонь. Борисом звать...
- Я видел – сказал Жираф – пойдём, отведу.
- Где он? Что с ним? Он не ранен? – бежала Ева как собачонка за двухметровым верзилой.
- Нет, нет, всё в порядке. Пойдём, здесь не далеко...
- А почему он не пришёл?
- Он меня послал. Поднимайся по трапу, там он.
 Как только Ева вошла в кубрик,  Жираф сгрёб её в охапку  и повалил на лавку.
Давай – крикнул он Тунгусу, который понял его с полуслова. Зажал девушке двумя пальцами нос,  а другой рукой начал вливать ей  в рот виски.
 - Вы что творите – в кубрик вбежал моторист с ППШ в руках и передёрнул затвор. – Постреляю, как бешеных собак,  матерью клянусь!!!
  Но тут же упал, как подкошенный.
Жираф с разворота метнул в него нож, который угодил рукоядкой прямо в висок мотористу.
- Тоже мне фраер нарисовался  - ухмыльнулся рецидивист – мамой он промеж здесь клясться вздумал.





                6

 
- Давай, шевели булками - подгонял Жираф босого мужика   в  кальсонах, тельняшке с мешком  на голове.
 - Осторожно, тут ступенька,  смотри не нае...  .
- Как же он смотреть будет, если ты ему мешок на голову натянул? –  спросил Тунгус и помог флотскому взойти на борт.
- Прости его, дядя.  Он с правилами  гостеприимства  не очень…  Давай мешок снимем для начала…
- В гости сами ходят  – сказал  мужик,  озираясь по сторонам.
- Ну,  извини, уважаемый.  Хотел послать официальное приглашение, но ты уже  в шконку улёгся.  А нам ждать  некогда,  торопимся шибко...
- Это что,  катер?  -  спросил гость .
- Нет. Английская подводная лодка – сострил Жираф.
- Да как вы посмели?  Я морской офицер. Капитан второго ранга! Командир...
- А я Тунгус, вор в законе  коронованный в Одессе  -    контр – адмирал по вашему.
- Аааа, вот оно что. Значит по фене ботаем.   Мразь  уголовная.  Кто вас только на флот взял?  Надо  было ещё в камерах, всех до одного пострелять. Сволочьё . Предатели Родины...
- Слишком много текста – прервал   Жираф монолог морского офицера  – Может  въе.... его, Тунгус?
- Зачем же нам крайние меры?  – ласково промурлыкал Тунгус.  – Ты дядя нас не сволочи.  Я, конечно, за всех сказать  не буду, может кто и ссучился…
 Но мы -  понятий не нарушали…
   Ты, дядя,  на своей  дизельной подлодке сколько немецких кораблей потопил?
- Откуда ты знаешь  кто я такой?
- Воробушек один начирикал...   Так сколько?
- Не твоё собачье дело.
- Ах да,..  военная тайна...
 А вот у нас секретов нету – три.
Три,  вот на этой десяти миллиметровой  фанерной байде.
- Значит  это тот самый  торпедоносец?
- А ты  с носа выгляни.   Марципан,  только вчера зубки  акуле подмалевал.
- А кто командир, катера? Ты?
- Нет, не я – вздохнул Тунгус. – Наш командир вчера ночью ласты склеил.
- Как это?
- Очень просто. Три раза нырнул, два вынырнул.
- А нырял зачем?
- Жрать нечего было. А немцы тут не далеко транспорт союзников с продовольствием подбили.  Морячки, что успели,  спасли, а остальное потонуло.
- Жаль.   Я бы хотел на него посмотреть...   Видать, ещё тот,  сорви голова был…
Ну, а меня вы зачем посреди ночи из постели выдернули?
- Дельце к тебе.
- У меня с уголовниками…
- Да тормозни ты  в бутылку лезть. Послухай  сначала…
- А может всё ж таки въе…. – предложил Жираф.
- Ну,  видишь, и кориша  моего нервничать заставляешь.
- Ладно – согласился командир в кальсонах.
- Вот,  значит,  какое дело – начал Тунгус. – Пахан наш, то бишь  командир,  бабу одну от голодной смерти  спас.  Он ей еду носил, тут  рядом…  А сейчас она ходит, его ищет и вроде, как не в себе.
- А я тут причём?
- Вывези её отсюда, не выживет она  здесь.
А мы тебе ящик виски за проезд выставим.  Порукам?
- Хорошо,  - после  недолгих раздумий, согласился капитан субмарины.  Только обойдёмся без рукопожатий.
- Брезгуешь, значит…  Да и хрен на тебя, лишь бы дело сделал.
  Тунгус спрятал  не пожатую руку в карман  и крикнул:
- Марципан, тащи виски.
- Марципан,  странная кличка  - удивился подводник.
- Точняк – заржал Жираф. – Никто, даже он сам,  не знает, что это такое.
- Это пирожные из тёртого миндаля с патокой, я в подмандатной Палестине такие ел.
- Вот и отвези её туда, где кушают марципаны. Ты ведь туда собрался...




                7

- Ааа, ооо, уууу, ммм – чуть слышно подвывал  Тунгус.  Стоны облегчали мучения и придавали силы терпеть.
 Жираф, держался куда лучше…   Переносил всё молча,  не роняя  ни звука, хотя доставалось ему по полной программе.
   Девушка топлесс с распущенными волосами пускала  в ход кулаки, пальцы,  локти, колени  и даже стопы ног.
  Пересчитала все рёбра, перебрала каждый позвонок позвоночника, промассировала каждую мышцу на спине…
А он лежал на массажном столе и через специальное отверстие для лица рассматривал узоры на мраморной плитке пола.
  Потом массажистка, приёмом из  вольной борьбы – рычаг, как котёнка, перевернула его на спину и задействовала остальные приёмы из своего арсенала.
 - Тунгус, а Тунгус – позвал Жираф, глядя на причудливые формы облаков, плывущих по васильковому небу.
- Ну, чего тебе – нехотя отозвался тот.
- Я вот о чём думаю… Слышь, Тунгус…
- Ах оставь ты всех этих глупостей.  Думает он…  - осерчал старый друг.
- Чего?
- Ничего… Что бы думать - мозги иметь надо.
- А у меня, чо, по ходу  мозгов нету?
- Слушай Жираф, тебя столько по жизни били по голове... Были б мозги, было б сотрясение. А я по ходу ни одного такого случая не припомню…
- Обидеть меня хочешь?! – закричал  Жираф. Оттолкнул девушку, обернулся простынёю, уселся в кресло рядом с бассейном и закурил.
- Ну, ты чего? В натуре…  - подбежал к нему Тунгус. -  Да не ужели я…  Да мы же с тобой ещё с детской колонии…  Да я всю свою жизнь за тебя распишу, до последней секунды…
Ну, прости ты меня, брат...  А?
- Да ладно… Проехали…
- Так о чём ты задумался, брат ты мой дорогой? Расскажи…
- Ты в реинкарнацию веришь?
- Это по ходу чо такое?
- Это когда пацан походу зажмурился, а потом опять на землю возвернулся...
- Как Иисус Христос, что ли?
- Не совсем.  Иисус Христос умер, а на третий день  просто восстал из мёртвых.
А это, когда пацан по ходу рождается заново.
- У кого рождается?
- Это значения не имеет. Может родиться у любой бабы.
- От Святаго Духа что ли?
- Ты чо, совсем еб....ся?  Это только Дева Мария от Святаго Духа могла...
От обыкновенного мужика с ...... .
- Нет, Жираф, если не от Святаго Духа, тогда я не верю…
- Вот и я не верил… До вчерашнего дня...
- А вчера чо.
- А вчера,  иду  по Дерибасовской,  а мне на встречу Рыжий Жиган с Малдаванки.
Своей бесшабашной походкой, в белом костюме и чёрной шляпе как обычно.  Молодой, огненно рыжий, белокожий и  красивый, как ангел.
- Ну а ты?
- А у меня изморозь по спине пошла.  Ноги,  как будто в цемент забетонировали. С места сдвинуться не могу…
     А он прошёл от меня на расстоянии вытянутой руки, улыбнулся своей белозубой улыбкой и подмигнул.
- Нууу…   В жизни ещё и не такие совпадения случаются.
- Совпадения???!!!
- А то,  что на шее у него перстень императрицы был. Это тоже совпадение?
- Подожди, подожди… Рыжий,  его носил не снимая...
 А когда,  в сорок третьем,  Марципан    последний раз насадил ему на голову  ту медную кастрюлю с окошками, перстень на шее был. Я точно помню.
- Так вот и я помню…   А только блеск зелёных сапфиров в глазницах черепа  ни с чем не спутаешь.
- Да иди ты…
- Век воли не видать.
- Ну и чо дольше?
- Я тогда с Кинг-Конгом был… Спрашиваю его:
- Ты чо видел?
А он:
- Телуха, красивая очень… вам улыбнулась…
- Подожди, подожди…  Причём тут телуха?
- А при том, что для реинкарнации,  пол не имеет значения. Рыжий Жиган  бабой вернулся не земной красоты. С косой по пояс и сиськами!
- А может тебе врачу показаться. У меня есть знакомый профессор, белочку за три дня лечит.
  Из двухэтажного особняка вышла длинноногая домработница в короткой юбке с радио телефоном на подносе.
- Сан Саныч вас какой то Кинг-Конг спрашивает.
- Да - ответил Жираф. - В Астории? Президентский Люкс? Я через пол часа буду. И не дай Бог, хот один волос...
Ты со мной?
- Куда ж я тебя такого отпущу?



                8

Из президентского номера, дверь которого была приоткрыта, не доносилось ни звука.
- Эй – тихо позвал Жираф – есть кто живой?
  Не дождавшись ответа, охотники за привидением вошли внутрь пустого номера.
- Я посмотрю на балконе,  – прошептал Тунгус – а ты…
 -  Не надо – остановил его Жираф – вот он.
    Верзила лежал в ванной в позе зародыша. Руки, скованные наручниками, обхватывали ноги снизу,  под коленками,  а из о рта торчал, свёрнутый в трубочку,  одноразовый тапок гостиницы. В добавок  ко всему,  его левая щека была залита кровью.
- Как ты здесь оказался, придурак – засмеялся Тунгус.
- Сан Саныч, – начал заикаться верзила, когда Жираф освободил ему рот. – Я сделал всё как вы сказали…
 Проследил.  Подождал пока она зайдёт в номер и залез через соседний балкон…
Она как раз душ принимала.
- А ты, подглядывать начал? – хихикнул Тунгус.
- Нет что вы, я ждал за дверью. А когда вышла, я ей платком с клофелином рот зажал, она враз и обмякла.  Потом отнёс на постель и наручники надел.
- А как браслеты на тебе оказались, шлемазл? – заорал  Жираф.
- Я  на её перстень,  решил, только взглянуть,  даже пальцем не прикоснулся…
А она,  как кобра на меня бросилась,  в щёку  вцепилась и зарычала сквозь зубы:
- Откушу, если не откроешь!!!
 Тунгус перестал хихикать и серьёзно посмотрел на друга.
- И ты открыл? – спросил Жираф.
– Я от боли не соображал, что делаю…  -  заскулил детина. – А если б нет, она бы точно щёку вырвала  и сожрала.  Это дьявол во плоти, только ангельский образ принял.
- А потом чо было?
- Потом не помню... Потом вы пришли.
- Ну, что ты сейчас скажешь – спросил Жираф.
- Скажу, что за такое дело Патриарх должен знать. При любом раскладе должен…
- Тогда поехали.
- Сан Саныч, а я? – забеспокоился Кинг- Конг в ванной.
- А ты тут оставайся придурак – сказал Тунгус.
- Но у меня ещё есть, что сказать…  Пока она душ принимала, я её шмотки перешерстил.  Билет у неё на самолёт до Тель-Авива, на послезавтра из Шереметьево 2 на семь вечера.
- Ну, это  хот что-то – сказал Жираф. – Ладно, давай его распеленаем.


    - Тунгус, а почему Рыжего тогда не короновали? – спросил Жираф уже по дороге.
- Я почём знаю?  На той сходке только воры союзного значения присутствовали. Из всей  честной компании до наших дней только Патриарх дожил.
- Но перстень императрицы ему всё-таки вручили.
- Вручить то вручили, но на палец не надели. Он с той сходки с перстнем на шее вышел.



      

                9

 “Может ли женщина забыть о своём грудном ребёнке и не пожалеть сына своей утробы? Даже она может забыть, но я не забуду тебя”.
     Обещал Господь народу своему…
“Я сам соберу остаток моих овец из всех земель, по которым я их рассеял, и верну их назад на их пастбище”. (Иеремии 23:3). “ Птицы по небу принесут вас в Израиль....”
   Ева лежала в бреду  на полоске брезента подвешенной между двумя переборками прочного корпуса. Её  тощая грудная клетка раздувалась, как меха гармошки от кислородного голодания, а губы шептали без остановки:
- …ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ……….
  Она даже не подозревала, что в этот самый момент и исполняется обетование Бога, данное пращурам её отца.
     С той лишь разницей, что летела она не высоко в небе, а плыла глубоко под водой.
  На советской подводной лодке,  вместе с военными и дипломатами в подмандатную Палестину.  Где шли переговоры стран участников антигитлеровской коалиции по открытию второго фронта.
    Лодка лежала  на грунте под двухсот метровой толщей воды в режиме абсолютной тишины.
- Старпом – позвал капитан, обливаясь потом.  - Что там акустик?
- Шумы не прослушиваются, кажется они нас потеряли.
- Когда взорвалась последняя глубинная бомба?
- Два часа тридцать пять минут назад.
- Сколько времени до темноты.
- Три часа сорок минут.
- Будем ждать.
- Товарищ капитан,  концентрация углекислого газа уже превышает допустимую норму в два раза.
Даже моряки не выдерживают, а генералы и дипломаты вот вот бунт поднимут.
- Пусть у себя в кабинетах командуют, а под водой они пассажиры.  Как девушка?
- Она три часа точно не выдержит.
- Возьми кислород из респираторов экстренной эвакуации. Она не должна умереть.
- Товарищ капитан, по инструкции не положено.
- Что положено, но то .....  Я слово дал.
- Кому, уголовникам?
- Кому значения не имеет... Соврёшь дьяволу, потом Бог не поверит.
   
  - Досталось же тебе в жизни девочка, - бормотал  врач теряя сознание от удушья. - Что такое голод ты узнала сполна, кожа да кости...  А вот теперь узнала, что такое кислородное голодание и с чем его едят.
  Время от времени, когда у неё начинался приступ мерцательной аритмии, он подносил к её рту кислородную маску респиратора и открывал клапан.
- Ничего, ничего... – продолжал бормотать  военврач. – Скоро стемнеет,  мы всплывём, продуем отсеки,  включим дизель-генератор и набьём аккумуляторные банки под полную завязку.
 Потом нырнём и вынырнем уже в Палестине, главное продержаться до темноты.
 
 - Где я? Что со мной случилось? Где Боря? Где Боря? Где Боря?
- А очнулась? Как ты себя чувствуешь? – спросил лейтенант медицинской службы.
- Где Боря? Где Боря? Где Боря? - снова запричитала Ева?
- Он скоро за тобой приедет – сказал капитан, которого врач вызвал по проводной связи.
- А куда мы едем?
- Туда, где кушают марципаны...




                10

    Земля   Ханаанская, обетованная,     текла  молоком,  мёдом  и  хлебом…
Малауах –  слоеные толстые лепешки, традиционный продукт йеменских евреев.
Хала –  плетеный хлеб, который имеет религиозное значение. Его едят по субботам отламывая руками.
Бейгле –  хлеб в виде кольца с отверстием в центре. Его стали выпекать примерно с 16-17 века. Первоначально его дарили женщине во время родов.
Пита  – арабский, пресный круглый плоский хлеб, с кармашком внутри для различной начинки.
Суфганьйот -  круглые сдобные булочки, которые выпекаются в кипящем масле.
  Один хлеб от другого отличался по вкусу, составу муки, добавок, способа производства теста, а также способа выпечки.
  Еве чудилось, что она из ада попала в рай.  Из пасмурной  и  дождливой северной столицы России,  каким то чудесным образом оказалась в царстве тепла,  света и старозаветного быта.
     Козы,  овцы, коровы, кони, ослы...
Землю, в основном, обрабатывали   мотыгами, лопатами, граблями, серпами...
Но  были,  в небольшом количестве,   и трактора,  и грузовики,  комбайны...
.
  И хотя, земля тут была не чёрная от чернозёма, а красная от глин,  и по пол года не проливалось ни одной капли дождя – урожаи собирали по два раза в год.
   А самое главное - здесь было много хлеба!!!
   Его выпекали ночью, а рано утром,  ещё горячий и пахучий выставляли  на прилавках.  Стоил он совсем не дорого,  но члены кибуца всё брали бесплатно.
  Поэтому по дороге на работу Ева обходила все лавки. А  когда  приходило время обеда,  сытая и счастливая ложилась отдохнуть.
   Работала она в коровнике с остальными кибуцными “евреями”, которых сначала не могла отличить от арабов. Ева всегда представляла себе евреев в очках со скрипкой или тубусом под мышкой.
 Темнокожие выходцы с Марокко, Йемена, Ирака, Ирана, Эфиопии - были для неё все на одно лицо.
А для смуглых евреев, такие как она, выходцы из Европы, то же ни чем не отличались друг от друга. Таких тут называли ашкинази.
  Но время шло, сезон засухи, сменился ливневыми дождями, а Рыжий Жиган с Молдаванки, которого она видела в своих снах,  наяву не появлялся...
  Потеряв надежду Ева начала тосковать, а свои страдания заедала хлебом.
   - Малка, Малка, Малка – звал  из коровника  водитель грузовика, невысокого роста, худенький таймани.
- Чего тебе? – высунулась из окна старая марокканка
- Я сено привез, а там в коровнике русская на полу лежит, и встать не может. Дебору какую то зовёт...
- Сейчас я посмотрю -  сказала повариха, бросила почищенную картошку в котёл и побежала за щуплым таймани.
- ГДЕ БОРЯ? ГДЕ БОРЯ? ГДЕ БОРЯ? – бормотала Ева в бреду…
- Имеле шели (мамочка моя) – всплеснула руками марокканка - да ведь она рожает, уже воды отошли...  Такая полная, что никто не знал, что беременна.
-  Я за скорой – сорвался с места таймани.
- Подожди!, сначала принеси водки, кипяченой воды и чистые полотенца.
…………………………………………………………………..
- Когда скорая приехала, всё было уже кончено. Роды были стремительными, девочка родилась очень крупной и Евино сердце не выдержало.
   Малышку назвали Деборой, потому что  именно это имя выкрикивала её мать при родах.




                11

     У беженцев на  Святой Земле документов не спрашивали потому, что,   зачастую,  их просто не было.
 Немцы время  на сборы  не давали , а  в концлагерях и гето,  тоже не выписывали …
     Поэтому на Земле  Обетованной,  без особых церемоний, документы выписывали со слов.  Заполняли небольшую форму вновь прибывшего – откуда родом, кто родители, образование, специальность,..  и новый репатриант готов.
    Но Дебора родилась уже на израильской земле.  Таких здесь называют  - сабры. Или женский род, единственное число – цабарит.
    Это местное название вида кактуса-опунции. С красными  плодами,  колючими снаружи  и нежными внутри.   Как и сама Дебора...
     Среди  воспитанников  детдома для сирот, она резко выделялась среди остальных питомцев.
   Чтобы противостоять детской жестокости, ей пришлось отростить колючки
  Голубоглазая, с копной рыжих волос, белокожа, белозубая и очень  полная.    Всегда, как ёлочка, и зимой и летом, одета в одно и то же – зелёную  армейскую форму цахала.
     В каком то из генов её матери, запомнился и передался по наследству весь ужас блокадного голода…
  А так, как кормили детей хорошо,  еда была вкусной  и с добавкой  проблем не возникало,  Дебора в первом классе весила как выпускница .
  Поэтому,  бой скаутские походы с ночёвками под открытым небом, прогулки на вёслах по реке Яркон, спортивные игры и состязания,..  -  всё это проходило мимо неё .
  Но она была не одна такая в детдоме.   Были  и другие дети  с ограниченными двигательными возможностями,  а ещё даун, аутист,  дислект и несколько умственно заторможенных.
  За такими детьми из воинской части, которая шефствовала над интернатом, раз в неделю  приезжал  автобус.
   Их переодевали в военную форму,  вооружали деревянными автоматами и везли в самую настоящую армию.
   В танковые войска, на военные аэродромы, корабли...А потом кормили вместе с настоящими  бойцами  солдатской кашей.
   Дебора понимала, что в шортах и маечке выглядит смешно, поэтому  попросила у солдат несколько комплектов военной формы и носила её всегда.
   Она смирилась с ролью рыжей вороны,  привыкла к детским насмешкам, дразнилкам  и научилась не обращать на них внимания.
   Ей не было с кем себя равнять. И она решила примериться с собой.  Она не такая, как все. Ни лучше и не хуже, просто другая.
    Она построила вокруг себя, свой, вымышленный мир, и отгородилась  книгами, мечтами и грёзами.
 О том как закончит учёбу в интернате и пойдёт служить в цахал.
  После службы получит маанак – армейский подарок – оплата  двух первых лет учёбы и поступит в тельавивский университет или иерусалимский...
 Впрочем,  это не было, чем то заоблачным и несбыточным, всё было абсолютно реально.
 Училась  Дебора очень  хорошо, а подработку для оплаты  старших курсов в Израиле найти не проблема.
 Она и сейчас подрабатывала.  И в библиотеке и в отделе кадров интерната.
  После дневной учёбы, Дебора шла в столовую,  набирала поднос вкусностей и шла обедать  в библиотеку, где знала наизусть почти все книги...
  Находила новый роман и совмещала приятное с приятным. Проводила два самых приятных часа в своей жизни.
   А в четыре открывала библиотеку и выдавала, принимала, подклеевала книги  до семи вечера.
 Как то в выпускном классе, она забыла закрыться на обеденный перерыв  и к ней вошла первая любовь.
- Закрыто – крикнула она с набитым ртом и хотела показать на табличку, но обомлела.
 Перед ней стоял марокканец, лет двадцати пяти, в кроссовках,  чёрных обтягивающих лосинах и белой маечке.
  Чёрные,  блестящие волосы  собраны сзади в толстый хвост, прямой греческий нос, коричневые глаза с белками  бронзового оттенка, слегка развёрнутые  наружу губы и жемчужные, тоже с бронзовым оттенком зубы.




                12

- Тогда я завтра зайду – развернулся парень на месте.
- Нет, останься(обращения на вы в иврите нет).
- Я новый учитель физкультуры, меня Габи зовут - представился гость.
- Я Дебора, выпускница и подрабатываю в библиотеке.
- А я тоже подрабатываю, тренером по лёгкой атлетике.  Как раз забежал по этому вопросу.
У тебе нет методических пособий, по подготовке  спринтеров на короткие и средние дистанции.
- По подготовке спринтеров? – переспросила Дебора?
- Да - кивнул Габриель.
- На короткие и средние дистанции?
- Да. Сто, двести и четыреста.
- Конечно есть...
- Вот удача! – обрадовался гость. – Не придётся ехать в Тель – Авив, сидеть в читальном зале...
- Только это – замялась Дебора – они все на руках. Заходи через три дня, я специально для тебя отложу.
- Вот спасибо, Дебора! – он обхватил своей смуглой кистью её пухленькую беленькую ручку и крепко сжал.    Так сильно, что это рукопожатие разлилось по всему телу сладкой истомой.
   Как на иголках досидев да конца работы, Дебора через чёрный вход  проникла в админкорпус и своим ключом открыла шкаф с документами.
 Секунду побегав пальцами по личным делам, она вытащила нужную папку.
- Габриель Сантана – прочитала она вслух.
- Чемпион Израиля по лёгкой атлетике..
- Институт физкультуры  Вингейта.
- Служба в армии: девяносто седьмой профиль, боевые войска, награды за участие в боевых операциях.
(девяносто седьмой профиль – наивысший , идеальное состояние здоровья солдата в израильской армии.  поскольку считается,  что все мужчины должны быть обрезаны, три процента снимается автоматически.  это же, почему то,  распространилось  и на солдаток.  сто процентного профиля нет ни у кого, только девяносто семь)   
 А вот и взыскания:
  самоволки - ст. 23/2;
  неуставные взаимоотношения - ст. 15/1;
  порча армейского имущества - ст. 13/3;
- Кто б сомневался – недовольно хмыкнула Дебора.
(Израиль  пуританское,  религиозное и боевое  государство. перед тем, как выйти замуж, девушка должна отслужить в армии. а как следствие вышесказанного,  все солдатки, по умолчанию,  должны быть девственницами.  секса в израильской армии, как и в бывшем Советском Союзе нет. поэтому за него наказывают только парней, по статье,  за порчу армейского имущества)



               

                13
 
   Не смотря  на свои полные семнадцать лет, это было её  первым  “свиданием”.
  Дебора об этом  очень много читала в романах, но  действительность оказалась куда волнительней.
  Мало того,  что она за всю ночь  глаз не сомкнула, даже апетит пропал...
  Поднос с нетронутым обедом и вкусняшками сиротливо стоял на краю стола, а хозяйка не сводила взгляд с входной двери.
  Но не устерегла.  Зазвонил телефон и Деборе пришлось поднять трубку...
А когда она снова подняла голову, то встретилась глазами с Габриэлем.
- Ну что вернули? – с надеждой в голосе спросил он.
- Да – американский спортивный  журнал “Track and Field”( лёгкая атлетика) – отрапортовала Дебора.
- На английском?
- Да. Но там кто то перевод забыл.
- Перевод забыл?
- Да, так вернули.  Все статьи по спринту на короткие и средние  дистанции переведены на иврит.
- Так вернули?
- Дааа... Вот смотри.
-  Хамуда шели(милая моя) – крикнул физрук, перегнулся через стойку и чмокнул её в щёку. – Надо же, какая удача!
  Когда за ним захлопнулась дверь, Дебора потрогала ещё влажную щёку и поцеловала свои пальцы.
-   Кажется это о женщинах говорят, – размышляла она вслух. – Что все они, либо прелесть какие глупенькие, либо ужас какие дуры.
 Он хоть и не женщина, но прелесть какой глупенький.

  - А вот я ужас какая дура  – ругала себя Дебора, когда выискивала  и переводила для него всё новые и новые статьи из спортивных журналов.
  - И что я себе придумала? На что надеюсь?
 Он, не только ни о чём не догадывается, но даже женщины во мне не видит.


                ***
 
 - Деборааа – вбежал Габриэль  в библиотеку и схватил её за руки. – Мы их просто разгромили!!!
Наша  мошавная(сельская)  команда заняла первое командное место на чемпионате Израиля.
Мы их порвали як мафпа газэту.
- Ха –ха-ха – расхохоталась Дебора. – Ты знаешь украинский язык?
- Я не знаю, что это значит, но так говорит  русский порень из моей команды.
- Он украинец. У нас в детдоме все языки в ходу. И русский, и украинский, и арабский...
- А библиотека какая прекрасная!  Если тебе какая помощь понадобиться...
-Ты не забыл,   завтра Ту Бишват(праздник деревьев)?
- Нет, конечно. Меня завтра в интернате за порядком следить поставили на танцплощадке.  Ты придешь?
- Нет. Но я спеку тортик к празднику...  Может заглянешь  на чай после дежурства?
- Конечно! Я обожаю домашнюю выпечку...

   Когда грохот музыки со двора перестал сотрясать внутренности и оконные стёкла, Дебора поправила волосы,  накрыла библиотечный стол скатертью, нарезала торт и поставила чайные приборы.
  Не успела она бросить последний взгляд на своё произведение, как дверь библиотеки отворилась  и в проёме нарисовалась  училка английского, Сарит,  в обтягивающих джинсах:
-   Ооо, тортик!!!  Значит,  правду люди говорят!!! – пропела она медовым голосом.
 Следом за ней просочился Габриель:
- Привет Дебора –  искренне улыбнулся он.  -  А я не один?
- Проходите, торт большой всем хватит – улыбнулась  Дебора в ответ.  Так делает  опытный картёжник, хорошую мину,  когда приходит плохая карта.
 
 
    После чая с тортиком, когда незваная гостья пошла попудрить носик, Габриель попросил Дебору об небольшом одолжении:
 - А ты бы не могла минут десять погулять на дворе?
 - А сколько уже натикало? - она взглянула  на часы. - Оооо! Мне самой уже пора.
 Будете уходить захлопните дверь...

               

               

                14

  В этом самом месте, по  сюжетной линии  любого любовного  романа,  героиня должна с разбегу броситься на свою  кровать  и проплакать до самого утра.
   У Деборы  даже мелькнула такая мысль,  когда  вернулась в свою комнату общежития.  Но вспомнив, что  весит сто двадцать килограмм,  вовремя спохватилась.
   Вместо  этого пошла на кухню и пожарила себе шакшуку(яичница с помидорами, острым перцем, репчатым луком и восточными приправами).
  Перетерпеть сердечную боль и снести  душевные страдания,  на сытый желудок куда легче...
 И в конце концов,  на что там было надеяться?  Он, конечно, глупый, но ведь не извращенец.
  Мало того,  что весит в два раза меньше, так ещё и на пол головы ниже...
   
    Она и представить себе не могла, что её первая любовь станет последней.

 А через пять месяцев Дебора надела военную форму на законных основаниях.
  Правда ей поставили профиль ниже пятидесяти - годна к не строевой службе.
  Значит  на армейский маанак после службы рассчитывать было нечего...
   Но,  во первых – за альтернативную службу платят небольшую зарплату,
         во вторых – жить можно дама,
         а в третьих - по месту жительства можно ещё и подрабатывать.
  Так что,  решила Дебора,  все от этого только выиграют.
И боеспособность израильской армии и мои финансы.
А значит,  да здравствует тельавивский  университет через три года,  или иерусалимский!
   
            Но этим планам не суждено было сбыться...

 В один из июньских дней, когда на дворе  стоял жуткий шараф(сухой ветер с пустыни), Дебора,  по дороге со службы домой решила не заходить, а сразу пойти на подработку.
  Не успела она открыть дверь маколета(небольшой продуктовый магазинчик) и стать за прилавок, как к ней подошёл мужчина лет пятидесяти в соломенной шляпе,  белой рубашке с мокрыми подмышками и кожаной папкой в руках.
- Дебора Коин? – спросил он подчёркнуто ласково.
- Да. А что вам угодно? – насторожилась Дебора.
- Меня зовут Соломон. Может присядем за стол?
- Ладно...  Воды хотите?
- Да, спасибо большое.

 Продавщица взяла бутылку из холодильника и вышла из за прилавка.
- Ой, нет, нет – вежливо запротестовал гость. – Баржоми для меня дорого.
- Это за счёт заведения – успокоила его  Дебора и наполнила пластиковые стаканы.
- Меня Соломон зовут – повторился посетитель – я попечитель частной сети домов престарелых.
- А я каким боком к...
- Я вас умоляю, голубушка, выслушайте меня...  Две минуточки, прошу...
- Ладно.  Только, если вы заметили, я на работе.
-  Мы к вам приехали из Хайфы вон на том микроавтобусе.  Из за сильной жары не выдержала нагрузки проводка кондиционеров и случился сильный пожар.
 Никто не погиб,  но пока дом отремонтируют, а это не быстро, старикам нужно где то жить.
  Или их раскидают по коридорам других домов, а без кондиционеров им не выжить. Вот я...
- Подождите, подождите, – перебила его Дебора. – Вы что, хотите кого то из стариков у меня поселить на это время???!!!
- Дебора,  в этом автобусе три старика. Один из них Зислав Коин, родной брат Вацлава Клина. - Твоего Ленинградского деда, репатрианта из Польши.


  Вот его документы – Соломон открыл папку и разложил ветхие бумаги перед Деборой.




                15

- Не надо бояться. Он абсолютно  адекватен…
   Ни рассеянного склероза, ни альцгеймера, даже старческого маразма нет – ковал железо пока горячо Соломон, пока Дебора не пришла в себя от такого  сюрприза судьбы.
 - Вот только не ходит…   Но коляска у него новая, старая во время пожара сгорела…
Ну,  так что, мы договорились?..   Вот и умничка!
Самое большее это на пол года, ну на год – это уже  в самом крайнем случае.
Вот только здесь подпиши, и здесь и вот здесь.
- Что это – Дебора взяла со стола заполненные бланки.
- Это договор на опеку, обязательства сторон, платёжные ведомости.
  Деньги,  что платило на него государство, мы на твой счёт перечислять будем, все до копейки.
  А это тысяча шекелей, как-никак. По пятьсот,  пятого и двадцатого числа каждого месяца на твой счёт заходить будут.
 Только ты, пожалуйста,  квитанции не выбрасывай, а вот в эту папочку с его документами складывай.
- Какие квитанции?
- Ну как же… Ты ведь  ему еду покупать будешь, одежду, лекарства, памперсы…
А когда соцработники с проверкой приедут,  ты за деньги и отчитаешься.
Можно мне водички на дорогу? - попросил Соломон - надо спешить, ещё до вечера двух стариков пристроить нужно.
- Конечно. Забирайте с собой всю бутылку – разрешила Дебора.
- Вот спасибо,  пчёлка ты моя дорогая(Дебора на иврите пчела) – он встал и чмокнул её в щёку. – Ой, какая же ты сладкая!

   - Трогай скорее – крикнул Соломон водителю микроавтобуса – пока эта толстуха не передумала. Давай, не оглядывайся, не оглядывайся…
     Закопчённый дед, наверное,  ещё с пожара не успел опомниться.   Он вжался в спинку кресла каталки,  прижимая к груди такой же чёрный узелок с пожитками.
 Он  был такой старый, что на вид ему было,  лет триста и напоминал ящерицу.
Тощий, чёрно-зелёный,  с такой же обвисшей морщинистой кожей на шее.

- Вас зенен ир(кто ты)  - спросил он на идиш, когда увидел, что к нему кто то идёт.
   Дебора замедлила шаг и начала ступать осторожно, словно дед мог испугаться, вскочить  и убежать, как кот.
- Я твоя внучка – тоже на идиш ответила Дебора.
- Какая внучка? Нет у меня никакой внучки. Все погибли, все.  Только я выжил – закипишевал дед.
- Я Дебора Коин, внучка твоего родного брата, Вацлава Коина.
- Не может такого быть. Все погибли от голода в блокадном Ленинграде.
- Нет, дедушка,  не все. Моя мама,  каким то чудом выжила и оказалась в Израиле.
- Твоя мама? Ева? Она жива?
- Нет, она умерла при родах уже в Израиле.
- Значит ты действительно моя двоюродная внучка? – дед протянул к ней свою испачканную в саже руку и  из его глаз ручьями потекли слёзы.




                16


   -  Вейзмир-вейдезмир, вейзмир-вейдезмир, вейзмир-вейдезмир (Бог мой -Боже мой)– бормотал на идиш старик, трясясь в каталке по брусчатке тротуара.
-  Потерпи, потерпи дедушка, мы почти приехали – успокаивала его Дебора.
- Куда приехали? Куда подевался этот негодяй,  Соломон? На кого он меня бросил?
  Господи,  когда Ты уже смилуешься надо мной?   Когда   заберёшь меня отсюда?
- Дедушка, ты что, уже забыл?  Я твоя двоюродная внучка, Дебора. Твой дом престарелых  сгорел. Временно будешь жить у меня.
- Что значит,  буду жить у тебя?  Где это видано, что бы немощный старик жил у молодой, красивой девушки?
- Да какая я девушка? Красавица южная – никому не нужная…  Не шути так со мной, дедушка .
  Дебора остановила коляску возле ступенек входной лестницы  и поставила на тормоз.
- Цепляйся за шею, дедушка. А за коляской я после  спущусь.
- Что и лифта нет?
- А зачем нам лифт?  Мы не высоко живём.
Тебя там хоть кормили вообще?  Легкий как пушинка – внучка легко поднялась с дедом на четвёртый этаж, даже не сбив ритм дыхания.
- Вот видишь мы и без лифта прекрасно справились – сказала Дебора , усадив старика на диван в прихожей.
- Посиди минутку, я пока ванну наберу. Мыть тебя буду, а то ты на трубочиста похож.
- Ну, как же мыть.  Ты же девушка… Молодая…  Красивая…
- Ты что, обидеть меня хочешь - возмутилась Дебора. – Ещё не один парень на меня даже не посмотрел…

    После всех переживаний, которые свалились на бедного старика за день, прохладная ванна была заслуженной наградой.   А после стакана горячего чая с вишнёвым вареньем, он уснул как младенец в чистой, накрахмаленной  постели.
  Но  Дебора никак не могла уснуть. Ещё утром она проснулась одним человеком,  а ложится спать совсем другим.
Соломон оказался прав. Не смотря на то,  что старик ещё “царя гороха живём видел”, у него  оказалась прекрасная память и ясный ум.   
    Хотя досталось ему в жизни под самую завязку.  Как польский офицер белополяк,  сначала в русском плену был, потом воевал с немцами, освенцим на его предплечье расписался…
   А в молодости трёхкратный чемпион Польши по бегу, призёр Олимпийских Игр, с отличием закончил медицинскую академию...
 Её родной дед был на десять лет младше.  Участник первого интернационала, коммунист.  Увлёкся  революционными идеями и поехал строить социализм в одной отдельно взятой стране.
 За что заслужил у советов   – десять лет лагерей.
    Но самое главное, в узелке   деда был маленький альбом с фотографиями.
И Дебора первый раз в жизни увидела свою мать и никак не могла насмотреться. Высокая, стройная, с лебединой шеей и толстой, чёрной как воронье крыло,  косой.
    И вполне естественно, что утром будильника она не услышала. Когда открыла глаза, солнце было высоко, птицы в открытые окна  горланили свои песни, а старик сам перебрался из кровати в каталку и раскатывал по комнате.
- Дедушка! А будильник не звонил?
- Звонил, бубале(куколка). Но ты так сладко спала...
- Я же на службу опоздала!!!  Ну и ладно, скажу, что заболела. Конец света не наступит. Могу же я раз в жизни заболеть...
- А где ты служишь?
- В больнице санитаркой.  Меня к строевой службе признали не пригодной – ожирение первой степени.
Сейчас  быстренько завтрак приготовлю, и расскажу тебе, что, где лежит.  Тебе первую половину дня придётся  самому хозяйничать.
- А я тут, пока ты спала, сам осмотрелся немного.
- Вот и правильно, пельмени будешь есть?  Сибирские, самые вкусные. Я в русском магазине покупаю.
- Нет. Утром только чай пью, но ты на меня не обращай внимания.
Я смотрю у тебя книг много,  целая домашняя библиотека.
- Это моё единственное увлечение,  и хобби,  и специальность тоже.
  Я деньги только на книги и тратила – рассказывала Дебора не отрываясь от кухонных дел.
- Больше некуда было?
- Нет. Еда бесплатно в детдоме. Косметика мне ни к чему. Да и наряды то же. Мне лучше всего в военной форме.
- А почему столько книг про пиратов?
- Потому что я обожаю пиратские романы... Если б я родилась мужчиной,  двести лет назад, я бы непременно стала пиратом. И все призы моими были бы.
- Какие призы?
- Приз - это пиратское слово.  Его пираты придумали. Призом они называли корабль, за которым начинали охоту.
Его можно взять,  можно упустить, а можно и самим призом стать.
- Необычные мечты,  для девушки в романтическом возрасте.
- Любовь морковь – это не для меня. Хотя...
- Что?
- И меня однажды угораздило.  Так влюбилась, что ночей не спала, всё мечтала...
- В кого влюбилась?
- В учителя физкультуры. Вот дура же...  Сейчас тебе его покажу на выпускной фотографии.
Вот он стоит, красавчик, с конским хвостом на плече.
- Ну и чем всё закончилось?
- Я испекла пирог и пригласила его на чай...  А он пришёл, но  вот с этой.   А после чая с пирогом попросил меня пойти погулять минут десять.
- Ха-ха-ха – захохотал старик – ха-ха-ха - и никак не мог остановиться.
- Разве это смешно, дедушка – обиделась Дебора и её глаза налились слезами.
- Ха-ха-ха – вот с этой – ха-ха-ха... А знаешь ли ты бубале, что сложена как богиня.
   У тебя прекрасная форма черепа, широкие скулы, большие, широко поставленные глаза, бирюзового цвета.  И такие же прекрасные, как у твоей мамы волосы, только медно рыжего цвета.
 И не дай ему  Бог встретить тебя через пол года.
Это я тебе обещаю,  как главный врач польской олимпийской команды  с двадцатилетним стажем.



                17

- Ой сабале сабале(дедуличка, дедуличка) – тяжело вздохнула Дебора – мне даже мысли такие в голову не приходят.
- Какие?
- Сесть на диету,  стать стройной…
-  Почему?
-  Потому, что голод это единственное в этой жизни,  чего я боюсь.
 Мне не  страшно учить  ночи напролёт, работать без отдыха, вся хулиганы интерната меня как огня боялись.  Знаешь, какая я упрямая?
А вот ограничить себя в еде, хоть немножко,  выше моих сил.
Мне в детстве всегда один и тот же кошмар снился…
Что приходим мы на обед в столовую, а она закрыта!!!  И повар  говорит:
“Вся еда кончилась и больше взять негде… ”.
 Просыпалась от собственного крика и сразу под подушку…
Я без куска хлеба спать никогда не ложилась и моя постель всегда в крошках была.
Так, что,  сабале - это сильнее меня. Мой чудовищный апетит не перебороть.

- Чудовище побороть невозможно, только перехитрить.
- Откуда ты знаешь?
- А я с ним лично знаком.
- Ну как ты его перехитришь – облизнулась Дебора и поставила на стол вазу с пельменями, политыми майонезом и посыпанными зеленью.
- Хитростью. Съедим. Но не целиком, а по частям. Неси суда розетки и раздели это чудовище на пять частей.
- Ну, готово. И что дальше?
-  Дальше приятного аппетита, только будешь есть с перерывами. Шесть минут потерпеть сможешь?
- Шесть смогу.
- А больше и не надо. Именно столько времени проходит с момента  наполнения желудка,  до появления чувства насыщения.
  - Всё, время пошло – сказал старик, когда Дебора проглотила первую розетку. – Ровно шесть минут и не секунды больше. Ты ведь уже никуда не спешишь.
- Нет,  я уже позвонила, что сегодня не приду.
- А почему у тебя книги на всех языках мира?
-А почему на всех?  Иврит, Идиш, Русский, Украинский, Английский, Арабский – шесть.
- И ты все выучила и знаешь.
- Я их не учила. Просто начала говорить на всех сразу. У нас в детдоме  воспитатели  ото всюду прибывали…  Иврит никто не знал,  вот и говорили с нами  каждый на своём.
- Время -  скомандовал дед, и Дебора приступила ко второй розетке.
 

    - Дедушка, я  вчера без спроса взяла из твоего альбома мамину фотографию – вспомнила Дебора,   после третей розетки.  – Ничего?
- Конечно ничего, внученька. Я видал,  ты её в рамке на самое видное место поставила.
- Да рядам с письмом.
- Я видел.
- Это письмо мамы моему отцу.  Она ему почти каждый день писала, а это не успела отправить…
Я каждый раз плачу, когда читаю.
Она очень его любила  и называла, то ангел мой, то Торнадо, то Рыжий Жиган с Молдаванки…
- Он что из Одессы?
- Почему из Одессы? На конверте написано Ленинград.
- Молдаванка это улица в Одессе, даже песня такая есть…   
 Ой, мы с тобой чуть время не пропустили! – спохватился старик.
   Дебора подвинула к себе четвёртую розетку но есть не стала.
-  Мне уже не хочется…
- Как это не хочется?
- Сама не понимаю…
- Тогда всё в мусор.
- Зачем? Я потом съем.
- Нет. В этой войне мы пленных брать не будем. Ни переговоров, ни перемирий, ни контрибуций!




                18

- Бару ха Шем(Хвала Богу),  приехали  – старик вознёс  руки к  небесам . –   Чуть  душу из меня  не вытрясла.  Ты разучилась ходить?
- А зачем? Ты научил меня летать!  -  Дебора припарковала каталку  деда в тени огромного эвкалипта  рядом с такими же стариками и старушками.
- Шалом баним вэ банот( здравствуйте девочки и мальчики) – весело поприветствовала Дебора колясочников.   Гастарбайтеры по уходу вывезли их на прогулку,  а сами сидели рядом на скамеечке, и судачили о своём.
- Принимайте новенького в свою компанию, его Зислав зовут .   Прошу любить и жаловать – попросила она.
    Потом укрыла старика лёгким пледом, затянула шнурки на своих новых кроссовках и помахала ручкой.
- Ну, я  полетела…

      Дебора успел как раз к закрытию “посиделок”, когда гастарбайтеры начали разбирать своих подопечных.
- Как, сабале, тебя не обижали в новой компании.
- Для меня это старая.  Я уже пять лет своими ногами не хожу – вздохнул старик – а когда то…
- Трёх кратный чемпион Польши, призёр олимпийских игр 1908 года в Великобритании. Ты легенда дедушка…
-Это так давно было, что я уже  сомневаюсь, было ли?
- А фотографии?  Ты в спортивной форме с медалями на шее такой красавчик.  Наверное, от женщин отбоя не было…
-  Да ладно тебе…  К стати … Я за тобой наблюдал сегодня.  Мне показалось или это СБУ.
- Нет.  Тебе не показалось.  Это действительно специальные беговые упражнения.
- Девочка моя…  Я тебе пообещал, что ты будешь голливудской дивой. Но для лёгкой атлетики ты старушка. Чтобы чего то добиться в спорте начинать нужно с семи лет. И упражнения должны быть не такими.  Что это было?
-  Бег с захлёстом голени, бег с высоким подниманием бедра,  бег на прямых ногах, олений бег, «Велосипед»,  выпады, семенящий бег, забегания в горку  с руками и без рук, бег с выпрыгиванием на одной ноге,  бег с выпрыгиванием на одной ноге, но приземление на две ноги,  выпрыгивания на прямых ногах……- это самая передовая методика тренировок спринтеров. Её использует американская сборная по лёгкой атлетике – теперешние законодатели и рекордсмены в этом виде спорта.
- Но откуда  тебе известны такие тонкости тренировок, которых даже я не знаю?
- Всё оттуда же. Габриель тренировал нашу мошавную(сельскую) команду по лёгкой атлетике. А я год  выискивала для него статьи в американских спортивных журналах и переводила на иврит.
- И чем это закончилось?
- Когда его ученики заняли первое командное место по Изралю, к нам приезжали с института спорта им. Вингейта и снимали его тренировки на плёнку. А сейчас он главный тренер сборной Израиля по лёгкой атлетике.
- Шлемазл(огрызок счастья),  конечно...
 Но всё равно,  для спринта, даже для израильского - ты  старуха. Оставь это.
- А это, дедуличка, мы ещё будем посмотреть...  Ты даже представить себе не можешь, какая я упрямая.




                19

- На старт  финального забега...  – объявлял диктор стадиона Рамат Ган участниц  спринта  на сто метров.
   Это соревнование  было завершающим в этом сезоне, но практического значения не имело.  Кандидаты в олимпийскую сборную определились   за долго до него и никаких изменений  никто не ждал.
    Все девушки были хорошо известны и зрителям и судьям, поэтому новое имя вызвало живой интерес.
- Дебора Коин?  - удивился начальник олимпийской команды, отставной генирал шабака Коби Поран. – Откуда она вынырнула?
- Из мошава Мирон – прочитал  судья соревнований из ведомости.  – Выступает от спортивного клуба Макаби. Прошла квалификацию с очень хорошими показателями.
- Из мошава Мерон? – удивился Коби.  Габи, ты же там начинал тренировать? Ты её знаешь?
- Я? – изумился смуглый красавец с иссиня-черным хвостом за плечами. – Я её не знаю. Хотя...
- Что значит хотя...?
- Хотя, девушку с таким именем я знаю...
- Так знаешь или не знаешь? – занервничал Коби.
- Но эту я вижу первый раз в жизни.
- Ладно, посмотрим на неё вместе...
 Знакомая незнакомка  была на голову выше своих соперниц.  Ярко рыжая, с матово-белой кожей,  в облегающей тело   спортивной  форме,  сквозь которую  проступали точёные груди   и умопомрачительный лобок бикини зоны.
 - Приготовиться  –  прозвучала команда судьи на старте.
Девушки сделали по несколько пружинистых прыжков на обеих ногах, присели, и поставили  ноги на стартовые колодки, а пальцы рук  на  белую  линию перед собой.
- Внимание - десять попок  поднялись вверх и замерли.
 Выстрел из пистолета, словно  порыв сильного  ветра, сорвал девушек с места и понёс к финишу.
 
  - Это что такое вообще было – изумился Коби, когда Дебора легко выиграла весь спринт, на дистанциях сто, двести и четыреста метров. – Хорошо хоть на восемьсот не побежала…
- Я не знаю, что и сказать? – втянул голову в плечи Габриель.
- А откуда ты знал девушку с таким именем?
- Дебора подрабатывала  в библиотеке интерната, куда я устроился физруком, сразу после армии.
- Она там училась?
- Да в выпускном классе?
- А ты брал у нее книжки про любовь?
- Нет. Я тогда подрабатывал тренером по лёгкой атлетике в спортивной школе Мерона и брал у неё специальную литературу по спринту.
- Какую?
- В основном американский спортивный журнал “Track and Field”,  но не только. Также у неё были очень полезные статьи по питанию, спортивной психологии...
 Как преодолевать предстартовый мандраж. Как подвести  спортсмена к соревнованию на пике спортивной формы.
- Так, так, так… А ты не задумывался, откуда в библиотеке интерната зачуханого посёлка такая литература?
- Нет…  Но у неё не только я брал...
- А ещё кто?
- Не знаю… Причём,  когда  возвращали, забывали забрать свой перевод. Что было  очень к стати,  а то у меня с английским не очень...
- А она их потом тебе дарила?
- Да.  Ей то они зачем?
- Ты анекдот,  про молодую, замужнюю женщину из вашего посёлка знаешь?
- Про какую?
- Которая пришла на приём к гинекологу?
- Нет.
- В общем, приходит она и говорит:
- Доктор у меня наследственная проблема…
 У моей бабушки не было детей, у моей мамы не было детей, и у меня нет детей...
- А вы откуда – спрашивает гинеколог.
- Я из Мерона – отвечает женщина.
- Ну, и что дальше?
- Дальше ничего. В этом месте нужно начать смеяться. Это тебе на будущее, если где то услышишь.
- Анекдот у тебя Коби,..  тупее не придумаешь. Что ж тут смешного, если женщина не может родить ребёнка?
- А ты острый… Ничего не понял?
- Что я должен был…?
-  Да она втюрилась в тебя по уши и  сделала тренером экстра класса.
- Каким образом?
- Самым прямым. Находила и переводила для тебя специальную литературу.
- Возможно ты  прав – после продолжительной паузы – согласился Габриель.     – Потому, что однажды…
- Что?
- Она пригласила меня на чай с тортом…
- А ты?
- Я пришёл вместе с англичанкой…
- Что???!!! Тебя такая девушка...!!! А ты взял с собой училку???
- Да это не та девушка. Та весила больше ста килограмм!
- Как больше ста?
- Вот так!  Ожирение первой степени. Её и в армию по этой причине не взяли, сейчас альтернативную службу проходит.
- Что случилось с её весом - не знаю...  Но это та самая библиотекарша из интерната...
   Пойди к ней и обрадуй. Что она зачислена в олимпийскую сборную Израиля. На первый курс института Вингейта со стипендией Шапира( самая высокая в Израиле, за выдающиеся заслуги). Получит двухкомнатную малогабаритку в студгородке.
И,  если ты не совсем лопух, пригласи её хотя бы в кафе...





                20

   После третьего,  триумфального финиша на дистанции четыреста метров, Дебора не останавливаясь, побежала прямо на трибуну, где сидел старик.
- Что с тобой дедуличка?!
  Он плакал навзрыд и не мог говорить.
-Ну, ну… Успокойся. Что произошло? Сейчас, – Дебора достала из сумки на спинке коляски пластиковую бутылку с водой и налила в стакан.
- На вот, попей. Ну, успокоился? А теперь расскажи, что произошло?
- Произошло… - не переставая всхлипывать начал Зислав. – Ты даже представить себе не можешь, что я сейчас чувствую. Что для меня значит эта атмосфера.
      Это ведь всё моё… Трибуны, зрители, беговые дорожки, спортсмены…               
 Я в спорте с семи лет. Потом медицинский и снова,только как врач команды.    Соревнования, поездки,  чемпионаты страны, Европы, мира, Олимпийские игры.
 Так до самой войны…
 - Дебора!!! Это ты? – прервал рассказ старика красавец мужчина с хвостом на плече.
- А это, ты? Габриель? – усмехнулась Дебора.
   
   

     - Ну, Габи,  что сказала мисс икс? В обморок от счастья не рухнула? – расплылся в слащавой улыбке высокопоставленный чиновник от спорта.
- Нет – растеряно промямлил тренер сборной Израиля по лёгкой атлетики.
- Устояла,  значит... Крепкие видать нервы – настоящая спортсменка.
- Она не собирается становиться  спортсменкой.
- Не собирается становится спортсменкой???!!! Не хочет поехать на олимпиаду,  защищать бело- голубые цвета  флага нашей Родины на спортивных аренах мира???!!!
- Нет.
- Почему???
- Сказала, что не собирается становиться  ипподромной лощадью и бегать по кругу,  под улюлюканье толпы.
- Что???  Не собирается???
 А ты хоть догадался пригласить её  в кафе?..
- Она сказала, что не пойдёт с мужчиной,  ниже её...
- Тогда убейте меня – Коби со всего размаху хлопнул себя руками  по ляжкам – я не пойму, чего она хочет...

 - И завершает финал первенства Израиля по лёгкой атлетике, забег женщин на десять тысяч метров...- начал объявление   диктор по стадиону.
  И последняя,  двадцатая участница забега - диктор нарочно сделал паузу – Дебора Коин!!!
- Она что, издевается над нами? – не сдержал эмоций, и заорал  отставной генерал. – Смотри, что делается на трибунах? Сколько у неё появилось фанатов!

- Дебора, что сказал диктор? Мне послышалось?
- Нет, дедушка. Я заявила себя на десять тысяч…
- Ты в своём уме? Ты же мощный спринтер! Эта дистанция  для худышек, с ножками как спички! Твоё сердце с непривычки не выдержит такой нагрузки!
- Выдержит, я упрямая...
- Остановись Дебора!  У тебя даже кроссовок нет для бега на длинные дистанции!  В шиповках без пяток ты через пару километров порвёшь себе ахиллесовы сухожилия! Это я тебе, как врач заявляю!
- Тогда я босяком побегу…
     Первые десять минут или треть всей дистанции,  Дебора, к всеобщему восторгу, держалась в центре лидирующей группы. Среди  худеньких и выносливых темнокожих  бегуний из Эфиопии.
      Но, как оказалось на практике,  спринтеру, со взрывной техникой бега, рассчитанной на кратковременную нагрузку, было с каждым кругом всё трудней...
  Одна за другой её начали обходить соперницы,  и  к концу дистанции,  Дебора тяжело дышала в спину последней.
   Звон колокола,  напоминающий затуманенному   сознанию спортсменок, что пошёл последний круг дистанции, вывел Дебору из транса и вернул к действительности.
 
   -  На финишной прямой, когда ты выходишь из последнего виража, – вспомнила она  совет  Зислава  –  представь, что  бежишь босая,  по раскалённой  до красна сковороде.
   Но для этого  воображение  не понадобилось.  Её разбитые в кровь стопы  и так горели и каждое соприкосновение с гаревой дорожкой причиняло невыносимую боль.
   В этот финишный рывок,  длиною в один круг, она вложила всю страдания жизни изгоя.
     Жизни закомплексованной, жирной, рыжей вороны  в военной форме цахала цвета хаки.




                21

– Чего хотят все люди?– размышлял вслух Коби, пока шёл забег.
– Ты как думаешь, Габи?
– Очень многого…
– Ты ошибаешься, мой юный друг. Все желания сводятся к трём основным.   
  Человек хочет денег, славы,  власти.   
  Нормальный человек,  даже пальцем не пошевелит просто так, без конкретной выгоды для себя.
  Просто так  что-то делает, или  маленький ребёнок  -  до года,  или сумасшедший.   
  Может она с ума сошла?
Ты как думаешь, Габриель?
– Конечно,  нет.
– А что же ещё могло случиться?
  Отказалась от места в сборной страны! Отказалась пойти с возлюбленным в кафе. Зачем, после трёх блестящих побед в спринте, она сейчас плетётся в самом хвосте и вот-вот сойдёт с дистанции?
– Она не сойдёт с дистанции.  Смотри,  какой  у неё пошёл накат,  сейчас начнётся ускорение и рывок.  Это классический финиш бега на длинные дистанции.
  Коби взял со стола бинокль и поднёс к глазам.
– Нет, она точно свихнулась.
– С чего ты взял?
– Да она босая бежит! У неё стопы в крови!  На, сам посмотри…
– Точно – изумился Габриель. – Сейчас  вызову на финиш  врача команды.
– Я тоже пойду,  познакомлюсь, а за одно расставлю все точки над “и”.
  Ты со мной?
– Нет,  у меня своих дел по горло.  Разбор полётов с командой и всё такое…
     Пока  Коби спускался с  трибуны для вип персон, Дебора уже принимала поздравления от обступившей  её со всех сторон публики,  а врач обрабатывал раны на стопах ног.
  Поблагодарив доктора и отбившись от назойливых репортёров, она “поспешила” к Зиславу припадая на обе ноги.
  Но дорогу на зрительские трибуны ей преградил седой представительный мужчина в шикарном костюме.
– Я Коби Поран – представился он. – Генерал  в отставке, начальник олимпийской команды и директор этого стадиона.
– Прошу прощения,  но я спешу. Меня ждёт дедушка на трибуне – извинилась Дебора и попыталась пройти.
– Ничего, подождёт. Сорок минут ждал, подождёт ещё пять…
– А что тебе от меня надо?
– Хочу узнать,  какое будет у всего этого продолжение.
– Никакого продолжения не будет. Я сейчас уеду домой  и больше на беговую дорожку никогда не выйду.
– Значит,  ты решила  попиарица за мой счёт?
– Ты тут причём? Я член спортивного общества “Макаби”, регулярно плачу взносы, а на стадионе Рамт Ган проходит первенство Израиля по лёгкой атлетике...
– Не знаю,  что ты задумала и какие у тебя планы, но если ты откажешься защищать честь страны на Олимпийских играх, я тебе крылышки подрежу.
– Как?
– Все узнают, что молодая, здоровая девушка призывного возраста, вместо того, чтобы пойти в армии, моет полы и выносит горшки на альтернативной службе?
– Я хотела пойти служить, но меня медкомиссия признала не годной к строевой.
– Тебя?!
– Слушай! Если ты не дашь мне пройти,  я позову полицию!
– Звать нет необходимости, она скоро сама за тобой приедет.




                22

  В Израиле не принято косить от армии.
     Освобождаются на законных основаниях только  религиозные ультра ортодоксы. Так как религия не отделена от государства, а основной закон страны это Тора(конституции в Израиле нет).
Кстати последние утверждают,  что именно они настоящие защитники государства, а не армия.
     И если бы не их молитвы, арабы давно скинули  всех евреев вместе с армией  в Средиземное море.
  Так или иначе, но в основном,  все политики и государственные деятели Израиля в прошлом боевые офицеры.
  Служба в армии,  особенно в боевых частях, это необходимое условие для карьерного старта  и уважения окружающих.
    В школах почти нет класса, что бы хоть один ученик не погиб в армии или теракте. Потому на встречах выпускников, первый тост всегда за погибших.
 И если выяснится, что кто-то откосил от армии, он автоматически становится изгоем .
 

 –  Тебе не больно наступать? Может,  сегодня ещё  не пойдём  на прогулку? – предложил  Зислав. – Просто посидим на лавочке…
– Нет,  дедушка, у тебя золотые руки. Я  не чувствую боли, совсем всё прошло – успокоила его Дебора.
– Ну, ну…  Ещё недели две я тебе тренироваться не позволю...
Что учудила?!  Я как вспомню…  Ты хоть понимаешь, что могло случиться?
– Что со мной могло случиться?
– Ты могла умереть от разрыва сердца прямо на дорожке!  Сколько  я таких случаев в жизни видел, когда спортсмен без соответствующей подготовки...  До сих пор  перед глазами стоят. Это ведь не шутки…
– Ну,  ведь всё обошлось…
– Я хочу, что бы ты дала мне слово. Впредь, больше никогда в жизни…
– Даю самое честное пречестное слово,  больше никогда в жизни не выйду на беговую дорожку.  Ни на сто, ни на двести, ни на четыреста,  ни на десять тысяч метров.
– Как не выйдешь?!  Я думал, ты только Габриеля решила подразнить.
– Нет. Я ему правду сказала.
– Но ты столько труда вложила, такой объём работы проделала…
– Для меня это был не труд, а наслаждение...    Но спорт - это не  моё.
– А что же тогда?
– Не знаю, пока не решила. Предложений столько, что устала читать.  Напрямую из почтового ящика письма  в мусорное ведро выбрасываю.
 Хотя,..  наверное зря…
  Не успела Дебора усадить старика в коляску, как возле её подъезда затормозил джип военной полиции. Из него вышел офицер в сопровождении сержанта и направился к ней.
– Дебора Коин? – узнал он её.
– Да, а в чём дело?
– Ты должна проехать с нами.
– Но почему?
– Тебя вызывали повестками, но ты не являлась.
– Я могу поднять обратно домой дедушку и собраться?
– Конечно, мы поможем... – военные подняли старика вместе с коляской и понесли по лестнице.
– Что это всё значит, Дебора?  - забеспокоился старик.
– Это недоразумение, не волнуйся,  скоро всё выяснится.
Ты тем временем позвони по этому телефону – она достала из стола кучу визиток и выбрала одну.
– Скажи Алексу, что я согласна и жду его… Офицер куда  мы едем?
– В военную прокуратуру города Петах Тиква.
– И жду его по этому адресу.
 – Давай руки - сказал  конвойный – когда джип затормозил возле военой прокуратуры.
– Зачем, я что арестована? – не поняла Дебора.
– Нет, пока только задержана,  до суда. Ты ж добровольно не являлась.
  У входа в прокуратуру конвойные притормозили и их догнал Коби Поран.
– Моё предложение остаётся в силе – заговорил он в пол голоса. – Подумай Дебора, пока ты не вошла в эту дверь,  я тебя могу спасти от позора.
– А вот у меня тебе пока предложить не чего.  Но ты не волнуйся,  я в долгу не останусь.
– Почему мы остановились – спросила она конвойных – ведите куда надо...




                23

- Дебора Коин, на выход – рявкнул конвойный, и зазвенел ключами в замке решётки.
- Меня отпускают? – спросила задержанная.
- К тебе пришли.
 
     Мужчина лет сорока, гламурной внешности,  явно диссонировал с обстановкой комнаты для посещений в следственном изоляторе.
- Присаживайся, её сейчас приведут – предложил дежурный.
- Да, да… Спасибо – вежливо поблагодарил посетитель.
 Достал из кармана носовой платок и протёр сидение привинченного к полу стула.
- Дебора -  вскочил он на встречу,  когда конвойный привел задержанную и пристегнул её наручники к столу.
- У вас десять минут – предупредил дежурный.
- Да, да… Спасибо большое -  поблагодарил посетитель.
- Дебора!  Я очень рад, что ты приняла моё предложение и мы будем работать вместе.
- Если ты вытащишь меня.
- Я уже навёл справки,  это всё ерунда.  Сегодня же перечислю залог,  а  завтра  прямо с утра, заберу тебя отсюда и мы приступим…
Твоё дело не стоит выеденного яйца.  Максимум что тебе грозит - это два месяца тюрьмы и сто часов общественных работ.
- Но за что?
- Как за что? Ты сейчас на альтернативной службе, а повторная медицинская комиссия признала девяносто седьмой профиль.  Тебе инкриминируют членовредительство,  что ты специально набрала вес.
- Бред какой то…  А что с Зиславом?
- Как и договаривались, нанял ему,  и не старую гастарбайтершу из молдовы, а молоденькую филипиночку...   Кридитку выписал на его имя, по пятьсот шекелей в день снимать можно…
Так, что ему сейчас лучше, чем у Христа за пазухой.
- Время…  – напомнил дежурный.
- Да,да… Уже ухожу.
 
    Алекс не соврал,  дверь открыла хорошенькая филипинка, когда Дебора вернулась домой,  после двухдневного отсутствия.
- Хай – сложила она ладошки ложечкой. – Папа уже спит?
- Какой папа? – не поняла Дебора.
- Я не сплю, Деборааа  – позвал Зислав из спальни. – Иди ко мне буба шели(куколка моя),  как я переживал...
- Здравствуй дедуличка! Как ты тут без меня?
-  Со мной всё хорошо. Алекс филипинку привёл. Это она меня папой называет, а её Абегай зовут. Она очень ласковая,  внимательная и работящая. Смотри как дом выдраила.
- Ещё бы – заговорила Дебора на идишь – она пятьдесят шекелей в час берёт.
- Пятьдесят шекелей?!   Ну ничего,  вчера Соломон звонил, наш дом отремонтировали,  скоро за мной приедет.
- Никуда, я тебя не отпущу. Даже не думай!
- Но где ты такие деньги возьмёшь?
- За деньги теперь можно не беспокоиться? Я нашла хорошую “подаботку” и подписала контракт на год.
Правда, они за сегодня меня так вымордовали, что еле на ногах стою...  Бёдра, спина, шея, поворот головы – я оказываеися совсем не умею ходить...
- А что это за подработка?
- Алекс главный менеджер по маркетингу и рекламе в крупной компании по производству элитного женского белья.
- Ты теперь модель?
- Да. Сегодня была первая фото сессия.
- Ну и как?
- Вроде все остались довольны...
-  Ещё бы... А с полицией что?
- До суда под залог отпустили, а там видно будет.
- До суда? За что?
- За то, что отказалась бегать.
- Но это твоё личное дело. Разве за такое можно судить?
- За это нет, а за уклонения от службы в армии можно.




                24

- Ну наконец то  - вздохнул с облегчением Зислав, когда в прихожей зазвинел звонок.   –  Абегай, открой пожалуйста, это Дебора!
  Но филипинка вернулась только с новым знакомым.
- Алекс где она?
- Ну и внучка у тебя, дед... Если б не её упрямство, через два месяца получила бы белый билет.  А теперь...
Абегай,  принеси воды – рявкнул он  домработнице...
- Пожалуйста адони(мой господин), холодная...  – филипинка уже стояла с подносом в руке(у них есть такая способность,  предугадывать).
- Что теперь, Алекс?..  Что случилось.  Да хватит пить, лопнешь!..
- Она заявила на суде, что с первого класса носит военную форму и мечтала служить в Бригаде “Гивати”.
 Но по скольку на первой комиии её не взяли, специально похудела для этого.
- А что это за бригада?
- Самый крутой спецназ в Израиле. Там служили Нитаньягу, Барак, Габи Ашкинази...  Ещё  его называют “элитным”, потому, что там проходят службу сынки израильского истеблишмента. У израильской золотой молодёжи свои причуды.
- Это опасно?
- Они рискуют жизнью на каждом задании.  Одна надежда, туда берут только пять процентов желающих.
Я тоже хотел, но не прошёл  самое первое испытание  гибуш, выживание в пустыне.
- Надежды нет, – вздохнул Зислав – Дебора пройдёт...
- Тогда мы увидим её только через пол года.
- Почему?!
- Их забирают в спец учебку, где готовят не только на територии Израиля.
- А со мной что теперь? Я могу вернуться в дом престарелых, его уже отремонтировали...
- Никуда ты дед не вернёшься...  Мы тебе квартиру хорошую снимем в Тель Авиве с лифтом, большой ванной со спецподъёмником...
- А деньги?
- За деньги не беспокойся.  Мы уже отсняли кучу рекламного материала и один чумовой  показ. Начальство в полном восторге.
   И на весь период службы застрахуем каждую драгоценную часть тела твоей внучки на такую сумму, что тебе ещё на сто лет хватит. Компания своё не потеряет в любом случае...
А армейская патриотическая  символика нам только на пользу.
  Пол года потерпим, а потом солдат каждую неделю домой отпускают.
Мы своё наверстаем...
Я уже думаю над новой специальной коллекцией. Представляешь если  все солдатки начнут носить наше бельё!





                25

Вот кальба(сука), нос кажется сломала – выругался самаль ришон(старший сержант), командир группы спецназа.
Он стоял у зеркала и пытался остановить кровь носовым платком.
- На вот, Эран,  приложи – дал другу кусок льда Асаф. Его родители приехали  с Йемена. Таких а Израиле называют таймани.
- Нет, точно сломала, - командир  ощупал двумя пальцами хрящ.
- А ты папе пожалуйся. Он же у тебя генерал шабака(военая разведка) – прикололся тайманец.
- И зачем нам в группе баба? Если б ты знал,  как я протестовал, но приказали...
- А чем она тебе не нравится? Какие у тебя к ней притензии, как к бойцу?
- Только одна.  Она мне  очень нравится, как женщина...
- Ладно пошли завтракать, на инструктаж опоздаем.
- А как теперь с ней за один стол садиться?
- Да ладно... Дело то ведь житейское... – хлопнул командира по плечу тайманец.
- Пошли, пошли,  – поторопил товарищей Максим, -  а то обедать не известно когда придётся.
  Он приехал в Израиль из Москвы без родителей по программе ” наале”, предоставляющей возможность старшеклассникам получить образование.  А потом решил остаться.

  Первой молчание нарушила Дебора...
- Я бы на твоём месте спасибо сказала.
- Это ещё за что? – не понял командир.
- Теперь хоть на мужика стал похож, а то лицо было смазливое как у бабы. Подкрасить, и не отличишь.
- Нормальное у меня было лицо…
- Сам виноват.  Я откуда  знала, что ты за дверью в душевой  стоишь.
- А за чем тогда дверь ногой открыла – буркнул  Эран.
- Если посмотреть захотелось, попросить надо было.  Подглядывать то зачем?
Ребят, может  ещё кто  хочет? Не стесняйтесь, так прямо и скажите...
- Нет, нет, Дебора, что ты – отрицательно замотал головой  Ариель,  который собирался поступать в медицинский. – Нам совсем не хочется. Даже мысли такой не возник...
- А почему это?!  - возмутилась Дебора.  - Я что, не достаточно красива?..
- Нет, ты, даже, очень красива… – попытался разрулить ситуацию Асаф.
 Ты просто не так поняла. Нам хочется, но мы не хотим…
- Вот и пойми вас, парней...   Вам хочется, но вы не хотите.
Ладно проехали,  – Дебора подставила ладошку и каждый хлопнул в знак примирения. – Давайте завтракать а то на инструктаж опоздаем.

  - Поздно спите, господа – посмотрел на часы офицер.
- Никак нет а мефакед(мой  командир) – отчеканил Эран -  мы с шести на ногах.
Пока кросс пробежали, потом косточки разминали…
- Да я вижу. Нос тебе хорошо помяли...
Ладно,  ближе к "телу", проходите,  садитесь.
- Скоро Рамадан,  у Шхемских ворот готовятся крупные демонстрации.  Надо узнать, какие подарки   ждать от наших двоюродных братьев в течении месяца.
 Асаф, ты как?
- Есть а мефакед – бодро отрапортовал тайманец.
- Я  против,  – встал со стула Эран. – Он три месяца назад был за забором.
- Так я в Газе был, а это Шхем – успокоил друга Асаф.
- Короче, вам на подготовку два дня…
   Я,  на время операции, усилю вашу группу друзом, младший сержант Аймад.  Супер подготовленный,  с опытом работы боец.
 А кто “пойдёт  в гости” тебе решать, Эран.
  Для йеменских евреев, арабский язык родной и выглядят они, тоже не отличить.
  Поэтому во время крупных акций протеста с провокациями, когда войска начинают теснить демонстрантов, к ним примешивается крот, тайманец и уходит вместе с ними за "зелёную черту".
(или друз – это арабы кочевники, граждане Израиля,  которые служат в армии)
  А спустя несколько дней,  во время аналогичных акций, армия арестовывает его вместе с самыми активными метателями камней.
Это один из способов получения информации о готовящихся терактах.




               
                26

  Вся группа "лежала как на иголках" за небольшим холмиком, и всматривалась в толпу демонстрантов через бинокли.
Надежды таяли с каждой минутой всё быстрее,  время шло, а Асаф не появлялся в первых рядах камнеметателей.
- Эран,  я не могу больше ждать, - раздался голос командира пехоты в динамике радиостанции – у меня уже есть раненые.
- Ну ещё пол часа – попросил командир группы.
- Нет. Десять минут и я разгоню эту дискотеку.
- Надо было мне идти, я же говорил … - посетовал Аймад. – А его узнал кто то.
- С твоим друзским акцентом, тебя даже бедуины раскололи бы – ответил Эран не отрываясь от бинокля.
- Вон он!  – крикнула Дебора.
- Где ты его видишь? – спросил Ариель.
- Это не Асаф. А  палестинец,  что в прошлые разы  вместе с ним кидал камни.
- Да где же? – спросил Эран.
- Ты не туда смотришь,  а мефакед.  Он сейчас не бросает камни, а с в самых задних рядах трётся.  В красной гуфие и  зелёной футболке. Видишь?
- Да точно, но его никак не догнать. Он успеет добежать до деревни.
- Не успеет, я догоню. –  Дебора, сняла с себя бронежилет и бросила на землю.
- Ты что делаешь, немедленно надень.  Там могут быть снайперы…
- А могут и не быть.  Зови  пехоту, погнали…
   Сначала бежали все вместе.
  Солдаты из оцепления старались прикрыть собой солдатку от града камней.  Но когда они сравнялись с убегающей толпой воинствующих демонстрантов, Дебора рванула вперёд с такой скоростью, что показалось все  вокруг замерли. Она  начала настигать свою  жертву, как гепард антилопу.
  Через десять секунд всё было закончено. Она сшибла араба на землю, села сверху, заломила руки за спину и надела наручники.
- Ты где так бегать научилась? – спросил Эран, который прибежал  первым.
- Долго рассказывать, времени нет… Пакуйте его.
- На, надень свой жилет, супервумен.
   Максим с Ариелем подхватили палестинца под руки и прикрываемые  солдатами, все благополучно добрались до джипа.
 - Что с плечом? - спросил Ариель, когда джип мчался по пересечённой местности – у тебя кровь.
- Где? –  спросила Дебора. – Камнем наверное  зацепило, я сама, только сейчас заметила. Она достала аптечку залила рану йодом и вколола себе в бедро сыворотку против заражения крови.
     Яркая вспышка от разрыва фугаса больно ударила по глазам, джип подбросило взрывной волной, и вязкая, звенящая тишина заполнила всё внутреннее пространство Хамера.
   Эран опомнился первым:
- Все живы – начал он тормошить товарищей.
- Вроде все - ответил Максим  - фугас, метрах в пяти разорвалась.
- Кровь с ушей идёт, контузило немного – тряс головой Ариель.
- Максим, что с машиной? – спросил командир группы.
- Не знаю. Капот взрывной волной оторвало.  Даже зажигание не включается.
- Плохо дело. Надо выбираться отсюда – сказал Эран. – Давайте осторожно, с правой стороны, и араба тоже вытаскивайте.
  Заметив движение внутри кабины, палестинский снайпер открыл огонь и по  левой стороне бронированного Хамера забарабанили пули.
  - “Чёрт…” - выругался Максим.  – Теперь  за джипом до темноты лежать придётся, не высунешься.  Мы тут как на ладони.
 - Ничего, полежим, отдохнём,  – Эран посмотрел на часы.
…………………………………………………………………
- Там снайпер - указал пальцем Ариель - я его по вспышке от выстрела заметил.
- Где? – спросил командир.
- Сейчас, я его обозначу – Ариель подсоединил к автомату магазин с трассирующими пулями и выпустил белую, пунктирную линию в темноту ночи.
- Значит так – скомандовал  Эран. – По моей команде открываем огонь по снайперу, не даём ему высунуться, а Максим в это время, посмотрит, что с мотором. Все готовы?
- Секунду, -  попросила Дебора – я сейчас, только араба к дверце пристегну. Готово.
- Тогда огонь…
- Темно, ни фига не видно – перекрикивал лязг стрельбы Максим – надо, чтоб кто-то подсветил.
- Дебора, помоги ему - прокричал Эран.
- Есть а мефакед!

 - Нашёл – обрадовался Максим – высоковольтный провод  осколком перебило.
- Можно починить? – спросила Дебора.
- Принеси бокорезы из бардачка, сейчас зачистим изоляцию, скрутим центральные жилы и поедем.
- Дай суда, не охота под пулями бегать.  – Дебора взяла  два конца перебитого провода  и по очереди  оторвала зубами  изоляцию высоковольтного провода толщиной в пол сантиметра.
- Ну и зубы у тебя, – поразился Максим – я бы не рискнул…
- Давай, ремонтируй быстрей, мечтать потом будешь.

 Легко преодолев насыпь из дроблённого камня, Хамер выскочил на трассу, и мягко покатил по асфальту.
- Стой!  Куда!? – крикнула Дебора.
  Джип вильнул и встал, как вкопанный,  на самом краю дороги.
- Тебя,  что, контузило?! – перепугался Максим.  – Чего орёшь на ухо, я чуть в кювет не слетел.
- Как, чего, а Асаф.
  Только сейчас, все до конца осознали смысл случившегося с их товарищем.
- А что  можно сделать – после долгой паузы спросил Эран – мы  даже понятия не имеем, где его искать.
- Он знает – кивнула Дебора на араба, который развалился на заднем сидении и ели заметно улыбался.
- Где Асаф? – обернулась она к палестинцу.
- Иврит не понимать – расплылся в улыбке араб.
- А арабский ты понимаешь? –  заорала Дебора на родном языке палестинца.
- А что ты мне сделаешь, зона русия(русская проститутка) - перешёл на иврит араб.
- Все видели, как меня арестовали.  Максимум через три дня, я буду дома. ЭэЭэЭэ – он высунул не обычно длинный  язык и сделал характерное движение перед носом у Деборы.
  Не долго думая, она ударила его основанием ладони по подбородку и прижала голову к спинке сидения.
 - Макс, скотч, быстро… Пока он не вывернулся…
Приматывай ему подбородок, чтоб язык не смог засунуть обратно…
Вот так… Отлично…
  Палестинец прокусил себе язык и мычал с выпученными от боли глазами.
- Вы русские совсем оху…? – схватился за голову Эран.
Вы что творите? Проводить дознание дело “шабака”.
Дебора, ты  под суд захотела?..
- Русская проститутка захотела вернуть йеменского еврея его матери.
   Эран, ты же сам прекрасно знаешь, что если на этого  урода  ничего нет,  твой папочка  завтра передаст его правозащитникам. А  Асафа, если он ещё жив,  перетащат в Газу,  и мы его больше не увидим.
- Но я не могу на это смотреть… – командир выскочил из джипа, хлопнул дверью и закурил.
- Будешь говорить – зарычала Дебора и нажала на подбородок.
- Или навсегда замолчишь – поддержал её Максим. - Мы потом скажем, что ты нашей девушке кунилингусом угрожать начал.  А когда машину взрывной волной подбросило, сам себе язык и откусил.
- Да что с ним говорить, – Дебора собрала пальцы в кулак и сделала короткий замах.
- Мммммм – замычал араб и закивал головой.
- Вот,  так бы сразу,  – Максим отодрал скотч вместе с волосами – а то угрожать начал…
- Я покажу, – зашепелявил раненым языком араб  -  только не оставляйте теперь.  Меня там на куски порежут.
- На счёт этого, можешь не беспокоится – заверил Ариель. - У нас командир, блатной, замолвит за тебя словечко.


………………………………………………………………..
   - На обратном пути, после всего пережитого, рты  не закрывались.  Все смеялись, шутили и перебивали друг друга. Только Дебора откинулась на спинку  сидения и дремала.
- Дебора, Дебора – тормошил её Асаф.
- Ой, ну что ещё,  дайте поспать.  У меня завтра ответственная демонстрация новой коллекции…
- Дебора, Дебора, а если  бы он не заговорил  - не унимался Асаф – неужели б ударила?
- Ну откуда я могу знать сейчас, чтоб бы сделала тогда? – махнула она рукой и снова закрыла глаза.






                27

Далеко за полночь Дебора  наконец добралась до  своей высотки в Северном  Тель Авиве  и  нажала кнопку домофона.
- Мама! – услышала она радостный голос Абигай и створки дверей сами разъехались в стороны.   - И что за мода у филипинок,  называть хозяев мамами  и папами? - удивилась она про себя.
- Мамочка, почему так поздно?  Я испереживалась вся! -  защебетала на хорошем английском филипинка.
- Абегай, ну какая я тебе мама?
- А папа не дождался, заснул прямо в своем кресле с моторчиком.  Я его в кровать перенесла – продолжала она,  не обращая внимания.
- И вообще,  он вчера и сегодня ничего не хотел кушать…
- Врача вызывала?
- Я хотела, но он не разрешил.
- Завтра  вызови без разрешения.
- Хорошо, мама.
- Я в джакузи, а ты постели мне, пожалуйста.
- А ужинать?
- Нет. Разбуди меня завтра в семь, если сама не проснусь.
- Хорошо мама. Завтра тебя отвезти?
- Нет. Сама поеду. Ты за  Зиславом смотри.
- Хорошо, мама?

 - Дебора, ты почему опаздываешь?  Смотри,  сколько тебя людей ждёт,- запричитал Алекс.
- В пробке  стояла, на Айалоне авария…
- Ладно, раздевайся быстрее.  Смотри сколько работы - две новые коллекции…
- Мы не успеем за сегодня.
- Значит,  ночью работать будем.  Хозяин сказал чтоб кровь из носу…
О Боже!  Что с плечом?  И здесь ссадина, и здесь… Да тебя всю штукатурить надо!
Ты что,  под танк попала?
- У палестинцев  пока нет танков.
- Слава Богу. А то б у нас штукатурки не хватило...


- Так всем перерыв полчаса -  захлопал в ладоши Алекс.  – Никто домой не идёт.
- Какой перерыв – возмутилась Дебора – Я  уже десять часов на ногах. Даже на гибуше(выживание в пустыне)  легче было…
- А как же ты думала, дорогая моя. Я, между прочим,  работаю в два раза больше.
Ты через три часа спать пойдёшь, а мне ещё пахать и пахать...
   Алекс налил себе колы и упал в кресло возле Деборы.
– Пентхауз в северном Тель Авиве,  последний ягуар в гараже, прислуга филипинка с правами и прекрасным английским…  Тебе известные кутюрье приплачивают, чтобы   только носила их изделия...
Ещё пару  лет назад, ты  об этом и мечтать не могла.
- О чем?
- О такой  жизни для себя. Знаешь,  как она называется?
- Знаю.  Свадьба для лошади.
- Это как?
-  Когда голова в цветах, а жопа в мыле...
 Это всё ещё не моё, а  банковское, ипотечное, хозяйское, всей этой  хитровы..... братии. Это нужно ещё отрабатывать и отрабатывать.
Когда ты последний раз с семьёй отдыхал, с детьми возился?
- Благодаря мне,  моей работе, моя семья ни в чём не нуждается. Ни в чём. Любая прихоть...
- Тогда ты старый осёл, Алекс!
- Это твоя благодарность, за всё что я для тебя сделал?
- Да!
Должен же тебе кто то открыть глаза...
Осёл тоже, целый день тяжело работает, ходит по кругу и крутит жернова.  Осёл  вполне доволен своей жизнью потому  что знает – вечером мельник даст ему охапку сена.  Но  за забором растёт сочная трава, за которую не нужно целый день проливать пот.
 Благодаря твоему таланту и моим ляжкам,  хозяева фирмы  зарабатывают милларды и отдыхают со своими семьями по три раза в год, а мы...
- Перерыв закончен – громко объявил Алекс для всей группы.
- Не знаю, как ты Дебора, а я,  на сегодня,  свою охапку сена ещё не отработал.
Помоги мне,  пожалуйста, а там видно будет...





                28

Фотосессия и съёмка рекламных роликов закончились,  когда на дворе  стало сереть. Ехать домой уже не было смысла,  и Дебора отправиоась прямо  на военную базу.
   Чтобы не раздражать старших офицеров  серебряной кошкой на капоте, она припарковалось как можно дальше от казарм.
 Достала из багажника армейский рюкзак, по прозвищу мечта оккупанта,
и  зашагала в сторону казарм.
- Ариель, Ариель, проснись... – растормошила она парня.
- Дебора?
- А ты чего на выходные домой не поехал?
- С подругой поссорились, пусть поволнуется немного…
- Слушай,  я работала всю ночь, устала страшно,  хочу поспать. Не будите меня, ладно.
- Чем это ты занималась?
- Не тем, о чём ты подумал. Ну, договорились?
- А что сказать на разборе полётов?
- Ну,  придумайте что-нибудь…
- Что ты пошла к военному психологу?
- Точно!!! Скажи, что после операции никак в себя прийти не могу.

 
- Дебора, Дебора, Дебора, - откуда то сверху звал её Зислав.
  Она открыла глаза и села на кровати…  Вокруг стояла  её группа в полном
составе.
- Дедушка!?
- Нам очень жаль, Дебора, - вздохнул  Эран. – Он умер сегодня ночью во сне.
  По еврейской традиции и законам Торы, тело умершего должно быть предано земле до захода солнца.  Поэтому у подъезда Дёбору уже встречала толпа представителей похоронных агентств. Которые наперебой предлагали свои услуги с соблюдением всех традиций. С равином, миквой,  заворачиванием в талит или  льняной саван по желанию родственников.
 Эта процедура была настолько отлажена, что после обеда всё было закончено,  и Дебора  бесцельно бродила по Аленби разглядывая витрины.
 Девушка заходи, – взял её под руку эпатажный  парень с серьгой в брови и завёл внутрь.
– Не сомневайся, мы качество работы гарантируем. Всё стерильное, одноразового применения. Все профессиональные сертификаты на стенах подлинные, можешь позвонить…
 Он услужливо усадил её в кожаное кресло и улыбнулся.
- Что будем делать?  Тату, пирсинг, шрамизм…
- Дай мне ручку и лист бумаги. – Она закрыла глаза и вспомнила лагерный номер Зислава.
- Вот этот номер, вот здесь, на левом предплечье.
- Просто номер или  стилизовать как то?
- Под колючую проволоку.

 
  Внимательно посмотрев на тату, Дебора поразилась профессионализму мастера.  Тату прямо выражало то, чего она хотела , но не могла выразить словами.
  Чтобы как то растянуть время, возвращаться в квартиру без Зислова было тяжело, она пошла в северный Тель Авив пешком…
- Мама – бросилась ей на шею в прихожей  заплаканная  Абигай.
- А ты куда собралась? Чемодан свой собрала…
- Как куда? Папа ведь умер…  Меня фирма переводит в новую семью по уходу за престарелым.
- Оставайся.  Я буду тебе платить также, по пятьдесят шекелей в час. И ягуар будет в твоём полном распоряжении.
-  Но я не могу ослушаться фирму, тебе не положен работник по уходу. Работодатель  закроет  трудовую визу, я стану нелегалкой...   
  И ты платишь не мне, а фирме.  Я получаю восемнадцать шекелей в час.
- А официально купить рабочую визу можно?
- Индивидуальная рабочая виза стоит очень дорого, три тысячи долларов на один  год.
 - Три, так три – Дебора достала из сумочки чековую книжка и начала заполнять отрывной талон.
- Ты, что... Купишь мне визу???!!!
- Для своей дочки, сиротинки? Куда ж я денусь...
- Мамочкааааа...
- Ладно, не разводи сырость, а то я сейчас тоже разревусь. Пойди лучше на звонок ответь.
- Это Алекс звонит весь день.
- Тогда принеси  трубку...
- Дебора! – послышался в трубке знакомый голос, но с траурными нотками. Прими мои соболезнования и хозяина фирмы тоже.
- Спасибо Алекс, спасибо...
- Он говорит, что тебе, как единственному родствегнику шива положена,  и он запланировал много работы.
(по еврейским традициям, законам торы и Израиля,  по умершему кто-то из семьи должен отсидеть шиву – семь дней  на полу не выходя из дому.  для этого выделяется оплачиваемый отпуск на работе или увольнительная из армии,  в не военное время)
- Положено – значит буду сидеть!  Так ему и передай.






                29

- Дебора, ты действительно сидишь  шиву на полу?  К телефону не подходишь…
- Я сижу на ковре, а вот ты мог бы и раньше зайти… Не в седьмой день.
- Работы много…
- А я подумала,  ты обиделся.
- И это есть…    Не знал,  что ты на столько веришь в Бога и соблюдаешь традиции.
- А разве Зислав   не заслужил, что б по нём шиву отсидели перед Богом?
- Интересно, а по мне отсидит кто-нибудь?
- Так от тебя всё зависит, Алекс…
- Дааа….    А читаешь, что – он взял с низенького  журнального столика несколько  книг.
- Кредитование, Финансовая стратегия, Налогообложение и аудит,..
Ты что,  в самом деле,  думаешь  свой бизнес открыть?
- Не думаю,  открою.  Служить два месяца осталось.   А вот с тобой или без…
- Для того,  чтобы выйти на рынок элитного женского белья, одной твоей задницы мало.
- Знаю. Поэтому написала бизнес проект, под который банк  Леуми , предоставил кредит.
- Позвольте – попросила филипинка и поставила на журнальный столик поднос с чаем и домашней выпечкой.
- А всё это, – Алекс сделал рукой круг в воздухе – пентхауз, ягуар, страховки… - уже перезаложены.
- Разумеется – спокойно ответила Дебора.
- Абигай, у тебя сумасшедшая мама.  Очень скоро, вы обе, останетесь без трусов.
- У меня самая лучшая мама на свете – улыбнулась филипенка, нежно обняла и поцеловала Дебору.
- Короче Алекс, предлагаю тебе работать,  не на меня, а со мной. Пятьдесят на пятьдесят.
- Нет, спасибо, конечно… Но я уж как то…
- Ты что, ухо своё к дверному косяку позволил приколоть?
- У меня жена, четверо детей, ипотека, за яхту кредит только начал выплачивать…
- Тебе сколько лет?
- Сорок один.
- Ты до смерти из долгов не вылезешь, дети без тебя вырастут…
Кто по тебе шиву сидеть будет?
- Чай остынет – напомнила Абегай.
- Во, точно… Давай лучше чай пить.
- Давай  - согласилась Дебора.
- Но учти, я больше предлагать не стану.  Без тебя пойду…
 

 Хотя до конца отпуска оставалось четыре часа, ждать больше не было сил.
 “И как я без них жить буду после демобилизации?” – думала Дебора по дороге на базу. Но радостной встречи не суждено было случиться.
   
            По выражению лица дневального на КПП  ей сразу стало всё ясно.
- Кто? – не узнав собственного голоса,   спросила она.
- Максим…  Похороны через три часа на  кладбище Кибуца Башан.
- Почему не на военном?
- Он по галахе не еврей,  у него мать русская.
- Бред какой…  Умирать  вместе можно, а хоронить нет.
 
  Тяжело  терять  любимого человека...   Но одно, когда он прожил длинную насыщенную жизнь,  и совсем другое, когда жить, по сути, ещё не начинал.
Он лежал как живой, как будто только уснул. На всём теле ни одной царапины, только под подбородком ссадина, формы маленького семечка от подсолнуха.

 - Дебора, Дебора – толкал её кто то из ребят – пора идти. Все давно разошлись.
- А – очнулась она.  – Хорошо идите в машину я  сейчас...


    Как то непривычно и не уютно было ехать в Хамере, без Максима за рулём.
  Урчание мотора первой нарушила женщина.
- Я место навечно выкупила у кибуца, слева от Макса...   Если со мной  что...   Роднее вас у меня никого нет...
- Типун тебе на язык - буркнул Ариель.
- Ты же Коин, Дебора!  - удивился Эран. – Из колена Левитов, священослужителей Первого Храма.  Ты по иудейским законам ,  даже заходить на гойское кладбище не имеешь права.
- Я по галахе гойка, в два раза больше Макса. У него отец еврей, а у меня только  дед.  Так что меня похоронят только на кибуцном кладбище...
 Да я Максу уже и пообещала, что рядом с ним лежать буду.






                30

Старые и не очень морские волки проводили взглядом статную блондинку от входной двери до самой приёмной адмирала.
  Она  прямо  почувствовала всем телом,  как её ощупали с ног до головы десятки пар  мужских  глаз.
 Жгучая брюнетка в форме мичмана, с чуть заметным, только профессионалу, дефектом кожи лица, сидела за огромным дубовым столом и поправляла макияж.
 - Приём по личным вопросам, только по записи, в последнюю пятницу месяца,  с двух до четырёх – как ножом отрезала секретарша, не отрывая взгляд от зеркальца пудреницы.
- Я бы на вашем месте не пользовалась дешёвой косметикой  - посоветовала беспардонная посетительница.
 От такой неслыханной наглости красотка в морской форме даже оставила своё занятие.
- Я пользуюсь самой дорогой косметикой,  Ахава!
- Нет, это я пользуюсь косметикой  Мёртвого моря. Кстати,  она вот так выглядит – блондинка достала из сумки профессиональный набор визажиста и положила на стол.

- Разрешите?
- А Катюша – оторвался от бумаг адмирал – что уже время?
- Примите пожалуйста израильтоску по личному вопросу.
- Какую израильтоску? По какому вопросу?
- Ну я не заю...  Ну пожалуйста...  Ну Николай Николаич... – и секретарша обнажила зубы в улыбке, отказать которой мог только стопроцентный импотент.
- Ладно,  давай,..  Посмотрим на израильтоску...
 Действительность превзошла все ожидания.   Увааа , сказал он про себя.
- Если вы вербовщица  из мосада, то можете не стараться, я заранее согласен...
- Нет –  улыбнулась  Дёбора не мене очаровательной улыбкой, чем у его секретарши.
- Я  гражданский человек.
- Тогда, чем могу быть полезен?
- Двадцать пятого мая сорок третьего года, хайфский порт подмандатной Палестины, русская подводная лодка “Щука” V- бис, номер 57...
- Можете не продолжать – адмирал налил себе из графина стакан воды и сделал глоток.
-  Позвольте узнать, откуда у гражданского лица такая информация, если конечно не секрет.
- Да, какие секреты?..  Я служила в бригаде Гивати, а у моего бывшего командира папа действующий генерал Шабака…
- И вы так просто об этом сообщаете?
- Ну какие у евреев могут быть секреты?
- Ха-ха-ха  - рассмеялся адмирал.  Простачки… Знаю я вас… - Ха-ха-ха.
Бригада Гивати говоришь… Это сейчас  Гивати, а тогда назывались отряды самообороны Пальмахим.
- Я знаю – кивнула Дебора.
- Лихие были ребята,  всех под ряд били. И арабов и англичан и немцев, а с нами дружили… - адмирал поднял глаза что то припоминая.
- Ну, так, и что дальше?
- На этой подводной лодке в Палестину прибыла девушка, Ева Коган. Через шесть месяцев она родила девочку - это моя мама.  Я Дебора Коин,  на иврите фамилия звучит так.
- Она жива?
- Если б она была жива, я бы вам голову не морочила. Она умерла при родах.
- Если ты родилась там, откуда у тебя такой русский?
- У меня точно такой же украинский. Я выросла в детдоме, а там на всех языках разговаривали.
- Что ты хочешь знать?
- Всё.  Кто был мой отец, откуда, жив ли?
- Катюша – адмирал нажал кнопку вызова – принеси ка  нам  кофейку.
Потом достал из верхнего ящика пенковую  трубку с янтарным мундштуком и вышел из-за стола.
- Я курить давно бросил, а с трубкой расстаться не могу.
- Разрешите, товарищ адмирал? – приоткрыла дверь красотка в мичманской форме.
- Спасибо Катюша, поставь на стол.
- Присаживайся – перешёл он на ты с гостьей, и сел напротив.
- Говорят, твой отец  рыжим был…
- Так и я не блондинка – Дебора сняла парик и рыжий ливень  волос пролился на её плечи.
- Парик? Зачем, для конспирации?
- Ха-ха-ха – какая конспирация? Мне сказали, что в России,  перед блондинкам открываются все двери.
- Нууу, как говорится, на вкус и цвет… - адмирал нежно погладил отполированный до блеска чубук своей трубки.
- Ты уверена, что хочешь знать  всё. Твой отец был сложной личностью…  Отцы ели кислый виноград, а…
- Кто бы он ни был, его очень любила моя мама. Поэтому,  даже оскомина  отца, для меня слаще мёда будет.
- Ладно…   Во первых твой отец был вором в законе, да ещё и не простым. Меня его дружки, головорезы, в плен взяли. Но он, говорят, ещё по круче их был.
- Почему, был?
- Когда это случилось, он уже лежал на дне Финского залива.
- А что во вторых?
- А во вторых он был героем войны, о нём на Балтике легенды ходили.
Начал воевать  штрафником. Потом кровью смыл судимость и ему дали под командование торпедный катер.
Адмирал достал из бара старую бутылку виски с истлевшей этикеткой и налил две рюмки.
- Долго рассказывать, но эта бутылка виски от него. Может другим разом, когда время больше будет…
- Катюша – позвал он в селектор.
- Слушаю – товарищ адмирал.
- У нашей гостьи будет много вопросов, сделай пожалуйста запросы по архивам.
- Так, а…
- Нет, нет – там под грифом секретности ничего нет. Моей санкции не нужно.
- Слушаюсь, товарищ адмирал.
  Дебора взяла рюмку с тёмно-коричневой прозрачной жидкостью и посмотрела на свет.
- Я вообще не пью, но если это от моего отца…
- Давай за всех погибших солдат стоя.
 Я слышал в вашей стране, в минуту памяти, под вой сирен даже транспорт останавливается, и все люди по стойке смирно становятся.
- Это правда, товарищ адмирал. Давайте за всех кто навсегда остался молодыми…






                31

  Какая же маленькая, моя малая Родина – думала Дебора глядя в окно мягкого вагона. В одной Москве населения в два раза больше, на машине  за один день можно вдоль и поперёк проехать.
 Как то на выставке, среди кучи книг, Дебора обратила внимание на “Путешествие из Петербурга в Москву” (в Израиле много чего выставляют прямо на улицу за ненадобностью). Книга поразила красотой языка, на котором в России разговаривали при Екатерине Второй.
И  поскольку судьба подарила ей  возможность проделать тот же путь, что и Радищеву, она решила отказаться от самолёта, из которого ничего не разглядеть.
Только ехала Дебора в противоположном направлении, из Москвы в северную столицу России.
Ленинград оказался совсем другим. Погода, архитектура, а главное люди...
 Она долго стояла на лестничной площадке, пока собралась нажать кнопку звонка.
- Здравствуйте,  – дверь открыл мальчик лет семи в круглых очках – вам кого.
- Кого нибудь из старших – попросила гостья.
- Из старших, только тётя Даша. Тётя Дашааа...
- Нас тут три семьи живёт – сказала женщина средних лет в переднике и косынке.- Вам кого?
- Я только спросить хочу.
- Да вы проходите, - предложила женщина – чего в дверях стоять?
- Понимаете, в этой квартире до войны жила моя мама с родителями.
Может случайно остались какие нибудь альбомы, письма...   Я выросла в детдоме и для меня это очень, очень важно.
- А жить у вас есть где? Мы можем потесниться...
- Нет, нет... Я живу в другой стране, сюда только на две недели прилетела.
- Есть какие то альбомы и письма... – сказал мальчик – я на антрисолях видел, сейчас принесу.
- Ты себе не представляешь, мальчик, как это дорого для меня. Это письма моей мамы к отцу и семейные альбомы...
- Хорошо что сохранились, а ведь сколько раз выбросить хотели – облегчённо вздохнула женщина.
- Вот возьмите пожалуйста – гостья протянула стопку зелёных.
- Да что вы!!!??? – всплеснула руками женщина. – У нас за валюту в тюрьму сажают.
- Ну тогда рубли. Только не отказывайтесь, сделайте одолжение.
- Тогда и вы сделайте одолжение. Не убегайте, скоро все с роботы прийдут, поужинайте с нами.
- Я с радостью, только мне позвонить по межгороду нужно.
- Телефон есть у соседей. Ваня отведи тётю.

 - У тебя ко мне прямая линия? – спросил адмирал?
- Николай Николаевич, миленький – взмолилась Дебора – вы столько для меня уже сделали...  Это последний раз...
- Ну что там ещё у тебя?
- Нужна санкция на подводно-технические работы в финском заливе.
- Так санкции мало, нужно финансирование. Ты знаешь, сколько это будет стоить? Только поисковые мероприятия не менее десяти тысяч долларов…
- Я очень состоятельная женщина,  мне нужна только ваша санкция.
- Это ж откуда у тебя столько денег.
- Я поделюсь секретом, только не по телефону...
- Смотри, потом не отвертишься.
- А куда я денусь с подводной лодки?..

   Если две столицы были абсолютно  не похожи, и поражали новизной и необычностью, то в Одессе Дебора почувствовала себя, как дома.  Тот же шум, галдёж, базар-вокзал…
- Скажите пожалуйста, как пройти на Молдаванку?
- А чем вам Дерибасовская не  нравится – отвечает старый еврей.
- Но мне нужна Молдаванка, где она находится?
- А вы уверены, что вам туда надо?
- Я абсолютно в этом уверена, где находится?
- Так там же, где и находилась.
- Вы не хотите сказать?
- Что вы?! Когда спрашивает такая красивая девушка… Хочешь, не хочешь, а захочешь! Идите всё время прямо, пока не упрётесь.


  - Шо вы стукаетэ?  - крикнула старушка из глубины проходной комнаты,  выходящей во двор.
 - Ця фиртка зроду нэ зачинялась…  – она посолила бурляший  на плите борщ  и начала пробовать  на вкус.
- Можно – спросила Дебора, и переступила порог неказистого жилища.
  Старушка обернулась и выронила ложку из рук.
- Панас, Панас, Панас – позвала она  –  йди сюды скоренько, Боря повернувся!!!
- Я не Боря, бабушка,..  Я Дебора, дочь его.
- Дочь… – растеряно пролепетала старушка, вытерла о фартук влажные руки и дотронулась до груди внучки. – Справди, жинка ты…
  На крик жены прибежал, ещё крепкий старик, с длинными усами и дымящейся трубкой в руке.
- Ты  подывись, и кильцэ на шийи таке саме  – опешил старик.
- Это его перстень, дедушка.
- Та ты сидай доню - спохватилась старушка -  Ось квас холодний, попый  з дороги.
  Она налила из трёхлитровой банки полную эмалированную кружку и дала Деборе.
- А Борис де, у тюрьми згынув? – спросил дед Панас.
- Нет. Он  в блокадном Ленинграде погиб, утонул.
- Выходыть и могилки в нього нэмае ,  – с сожалением вздохнула старушка.
- Нет, уже есть. Его вчера на Пискарёвском кладбище с почестями хоронили.
- Бориса, з пошаною??? – удивился старик.
- Да, дедушка, он герой войны.  Ему только орден вручить не успели. – Дебора открыла коробочку из красного бархата. – Вот, орден Красной звезды.
  Старушка бережно взяла  коробочку, рассмотрела орден и передала деду:
- А ты ж, звидки, дорогесенька, як сниг на голову серед лита… Яка ж радисть!
- Я в Израиле живу.
- В Израили, у  Иерусалыми?!
- Нет, бабушка в Тель Авиве, это рядом. Вы когда ко мне в гости приедете,  первым делом в Иерусалим отправимся.
- А ты де зупинилася?
- В гостинице, но пришлось съехать раньше времени. У меня самолёт из Москвы  только завтра вечером.
- А може в нас заночуеш.
- З вэлыкым задоволенням, бабусю.
- Панас, подивись…  Вона не тильки розумие мову , а як гарно розмовляе!





                32

Смерть накрывает человека плащом,  по которому все сразу узнают, что он умирает.
Этот плащ висит последним в гардеробе у  каждого.  У него нет  цвета, фасона, покроя, никто не может конкретно описать…   Глазами его не видят,  нутром чувствуют.
   Король сидел на резном,  дубовом троне  в зале без окон, освещаемом канделябрами. Его взгляд  медленно  скользил  по хорошо знакомым  лицам, как будто он их видит впервые.
- Рыжий Жиган с Молдаванки – произнёс он голосом, большим похожим на шипение змеи.
Самый молодой из двенадцати претендентов встал с кресла и подошёл к трону.
- Кто имеет за пузухой за него, пусть говорит предъяву сейчас – прошипел король.
Честная компания переглянулась между собой,   но никто не издал,   ни звука.
Король ещё раз обвел  слезящимися глазами всех присутствующих  и снял с указательного пальца правой руки свой перстень.
Потом взял правую руку Рыжего и положил перстень на его ладонь.
- Что ты сделал, Король?
- Что будет с империей?
- За что?
- Западло!
- Какой позор!
- Почему?!
Поднялся страшный галдёж в тронном зале…
Но как только старик поднял руку, снова наступила мёртвая тишина.
- Потому что мы живём по закону и понятиям. Потому что мы соблюдаем традиции.  Потому, что мы  всегда отвечаем за свой базар и держим слово вора в законе.
 И не важно с кем калякаем.   С Богом, чёртом, Мусором , фраером, отморозком или беспредельщиком.
 Поэтому мы  были, есть и будем всегда.  К законникам приходят искать правду все,  включая политиков, министров,  олигархов и  ихххххх… - зашёлся  в приступе удушья старик.
  К нему сразу подбежали две женщины и закрыли ширмой.
Потом одна вышла и попросила подождать пять минут.
…………………………………………………….........
- Азохен вей! – перепугался таксист и ударил по тормозам  – похоже таки, дамочка,  до аэропорта мы с вами не доедем…
- Сверни на обочину – сказала Дебора –  это по мою душу.
- Мне тоже так здаётся…  Устраивать  такой кипиш  через бедного таксиста?
   Двое парней, вышли  из перегородившего дорогу чёрного ЗИМа,  и направились к Волге:
- Дамочка, вы уже приехали – объявил один, открывший перед Деборой дверь с чёрно-белыми кубиками.
- И я вас умоляю, оставьте этих ваших глупостей – предупредил другой и надел Деборе наручники и мешок на голову.
И что им всем от меня надо? – удивилась Дебора. Там, в Одессе, теперь в Москве… На грабителей вроде не похожи…  Хотя эти ребята, по всему видать, посерьёзней будут.
- Я, конечно, извиняюсь, но бензин… - подал голос таксист.
- Замолчи свой рот – оборвал его первый.
- Или у тебя зубы отсохнут – пригрозил второй.
- Нет, что вы? Это я с собой  разговариваю – заверил крутых парней таксист.
     Израильскую пленницу  провожатые подвели к членовозу тех лет,  усадили на задний диван, а сами сели по бокам.
- Ну, и что всё это значит?– спросила она, когда машина отъехала.  - Я на самолёт опоздаю…
- Та вы не переживайте, самолёт подождёт - сказал один.
- Если надо, – добавил другой.
- А если не надо, без вас улетит.
- А что это всё значит, за это скоро узнаете.
- Тут ждать не далеко.
      
    Минут через двадцать, машина сбавила скорость, свернула с трасы, проехала метров двести по брусчатке и остановилась.
   Дебору  взяли под руки, сопроводили в какое то помещение и сняли мешок с головы.
Она оказалась в небольшом зале, обставленном в стиле барокко, освещённом старинными канделябрами.
Провожатые усадили  её на стул против старика в красном велюровом пиджаке и пристегнули руки наручниками за спинкой стула.  Поодаль сидели человек двенадцать мужиков, с рожами не располагающими к шуткам.         
Мёртвую тишину нарушал лишь   треск берёзовых поленьев  в глубине камина.   
 Старик потянулся к Деборе и сорвал с шеи перстень.
 
- Откуда у тебя это? – спросил он скрипучим старческим голосом.
- А какое твоё собачье дело? – грубо отрезала пленница.
- Здесь вопросы задаю, я.
- Сдохнешь раньше, чем дождёшься ответа.
   Старик улыбнулся и достал из шефляда мраморного стола золотой кольт инкрустированный бриллиантами  и вытряс из  барабана на стол  серебряные патроны.
- Тогда сыграем в русскую рулетку…
- Он зарядил кольт одним патроном, крутнул барабан и приставил дуло ко лбу девушки.
  Глухой щелчок не произвёл  никакого впечатления.  Она  продолжая смотреть  в упор на старика,  с лёгкой улыбкой на губах..
  Он снова переломил кольт и пополнил барабан. - Результат был таким же.   
- У тебя хорошо получается, – рассмеялась невольница – можешь выступать в цирке.
  Третьего щелчка Дебора не услышала, как и выстрела тоже…
    Вместо этого, ей показалось, как откуда то сверху, прилетели сотни тысяч острых,  как иголки стрел и вонзились ей в плечи.






                33

 Когда женщины собрали складную ширму, в зале снова воцарилась тишина и король продолжил.
 По всему было видно, что каждое слово стоило умирающему  невероятных усилий.

 - И прежде всего, потому, что так повелела  императрица, а закон обсуждению не подлежит.
  Она сказала, что после короля на престол  взойдёт  только королева, сколько бы её не пришлось  ждать.
  После меня - короля не будет. Страной будут править двенадцать воров в законе.
 Рыжий Жиган с Молдаванки один из них.  Равный среди равных.  Хранитель перстня никаких привилегий не имеет.
 Старик из последних сил набрал в лёгкие воздуха и на последнем издыхании прошипел:
- Я так решил…

   Закончив предполётную проверку систем и навигационного оборудования, второй пилот Боинга -727 израильской авиакомпании Эль-Аль включил свой микрофон.
- Башня я саунд-джет два два семь, борт к взлёту готов.
- Саунд-джет два два семь, я башня, взлёт разрешаю – зазвучал голос диспетчера в наушниках лётчиков.
- Занимайте эшелон тринадцать ноль семь, удачного полёта…
    Первый пилот добавил тяги в обоих двигателях, разблокировал тормоза и лайнер легко покатил по рулёжке к месту старта.
- Саунд-джет два два семь, я башня – снова услышали лётчики голос диспетчера – взлёт прекратить, свернуть с рулёжки в ближайший карман, сделать разворот и вернуться на своё место.
-Они что там еб….сь?  – выругался  командир, предварительно выключив микрофон. – Хорошо хоть не со взлётной полосы возвращать вздумали...
   На бывшей стоянке,  самолёт ждал трап,  к которому подкатил ЗИМ.
- Охренеть – вырвалось у второго пилота,  когда он увидел,  что произошло дальше.
 Перед рыжей красоткой дверь открыл статный старик в красном пиджаке и черных очках.
 Потом он взял руку девушки, сложил пальцы, привстал на колено и приложился губами к её кулаку со сверкающим перстнем на большом пальце.
- Но почему я – спросила Дебора.
- Потому,  что так решила императрица – ответил старик, поднявшись с колена.
- Кто, Екатерина Вторая?
- Нет. Софья Ивановна Блюфштейн -  Сонька Золотая Ручка.
 Твоего отца не короновали только потому, что он мужчина.
 А на престол должна взойти женщина.
 Так повелела Она!





                34

 - Капитан Витекер -  позвала старшая борт проводница,  и помахала рукой перед камерой, когда самолёт набрал высоту и “лёг” на курс.
Второй пилот посмотрел на экран и открыл дверь кабины.
- Ваш кофе мальчики – улыбнулась стюардесса.
- Спасибо милая – потянул носом командир. – Как пахнет, сума сойти можно.
- Я точно сойду с ума, если не вспомню, где я её видел – тёр свой лоб второй пилот.
- Как там наша зейер виктик фрау(очень важная дама –идиш) – спросил командир.
- Заказала стакан виски и попросила с обедом не беспокоить,  будет спать до самого Бен Гуриона.
- Нет, ну где я её мог видеть – не унимался второй пилот – у меня же фотографическая память…
- Ладно не мучься, – сжалилась над ним борт проводница  – в Тель Авиве ты её видел. На Дизенгоф центре  плакат, четыре на четыре. Она там раньше в бикини красовалась.
- А сейчас нет? – заинтересовался капитан.
- Сейчас она собственную   фирму открыла.   Например я, только  её трусики ношу.
- Никогда бы не подумал,  – присвистнул второй пилот – что для русских трусы имеют такое большое значение…
 Стакан виски потушил в голове Деборы пожар из  мыслей и воспоминаний,  о последних часах её жизни.
- Бред какой-то – сказала она вслух, разложила просторное кресло в салоне первого класса и проспала до самого аэропорта.
В Бен Гурионе, она взяла на стоянке свой Бентли и покатила в Савйон на свою виллу.
 - Мамочка -  выбежала на встречу филипинка – я ужин приготовила из морепродуктов.
- Спасибо,  Абигай, но я очень устала – поблагодарила Дебора  домработницу. – Я только в душ и завтра подними меня в девять.
- Хорошо, мама –  филипинка сложила ладошки лодочкой, и пошла готовить постель для хозяйки.
 


  Утром  у входной двери офиса, охранника на своём месте не оказалось, и Деборе пришлось нажать кнопку интеркома.
- Опаздываешь,  дорогая? –  услышала она незнакомый голос в динамике и створки дверей разъехались в разные стороны.
  В зале совещаний в её кресле полулежал ашкенази(еврей, выходец из Европы)  лет сорока, выложив ноги на стол.
- Начальство не опаздывает, начальство задерживается  - ехидно ответил за хозяйку офиса  стильно одетый парень, который сидел рядом на стуле.
- Где мой охранник? -  спросила Дебора.
- Я его уволил без выходного пособия – улыбнулся ашкеназ.
- Кто ты такой?
- Я тот,  у кого спрашивают разрешение, чтобы открыть бизнес на територии всего Гуж-Дана(агломерация, включающая  Тель-Авивский  и Центральный округи на побережье Средиземного моря).
 В этом случая я беру двадцать процентов с прибыли.  А если нет – тоже двадцать процентов, но с оборота.
- И что, кто то платит?
- Таки все,  и регулярно...
- А если нет?
- А если отказывается, да ещё и грубит моим инкоссаторам, я прихожу и отбираю бизнес.
  Твой технический директор, любезно предоставила нам все документы и интересующую нас информацию для такой процедуры.
 Только сейчас Дебора заметила Дайану, которая сидела на диване заплаканная,  с размазанными по лицу помадой и тушью от ресниц. Рядом сидел Алекс со свежим фонарём под глазам и запекшейся кровью из носа на верхней губе.  Вокруг стояли боевики  из бухарских евреев, в ожидании   команды “фас”.
- Мы тут,  - продолжил свой монолог ашкеназ – времени не тратили даром...
  Мои аудитор и нотариус подготовили соответствующие документы для передачи бизнеса.
Тебе осталось только подписать.
- Вот и всё – вздохнул Алекс. – А ведь я тебя предупреждал.
- Да ладно, мужик не плачь – утешил его ашкеназ   - с голоду не здохните.
Будете продолжать  работать только на меня.

     Дебора  взяла протянутую ручку, сделала несколько росчерков на подставленном планшете и засунула руки обратно в карманы брюк.
  - Вот и умницу - похвалил её новоиспечённый хозяин раскрученного бизнеса.
   Нотариус, услужливо отнёс документы, и положил перед заказчиком.
- Что,  Алекс Кваснецкий?! – прочитал ашкеназ имя нового единоличного хозяина бизнеса. - Да ты у меня до конца жизни на тахане мерказит(самые дешёвые бардели в Израиле с секс-рабынями)работать будешь.  А начнёшь прямо сейчас на этом столе.
  Два бухарца сорвались с места и  потащили под локти Дебору к  ашкеназу, которая хохотала, как обкурившаяся марихуаной.
  От такой наглости,  он в порыве ярости,  разодрал на ней чёрную крепдешиновую блузку,..
и упал на колени.

  Чуть пониже плеч у неё горели две синие, восьмиконечные, воровские звезды.





                35

- Имале, имале(матушка), только не убивай – заметался на коленях крёстный отец всего Гуш-Дана.
- Имале, непонятка вышла… Ну откуда я мог знать?.. Я ведь только по понятиям… - он выглянул в окно, где уже стояли три чёрных Гелендвагена.
- По понятиям,  тебе  положено руки по локоть обрубить,.. - сказал колоритный чичен с бородой и поломанными ушами, появившийся в дверном проёме. - Это первым делом, а потом всё остальное…
- Имале, смилуйся…  - канючил ашкеназ – всё возьми, только пощади.
- Ладно, хрен с тобой – согласилась Дебора -  стадион Рамат – Ган.
- Стадион Рамат – Ган???  Да пожалуйста!!! Милости прошу…
- Я не крышевать хочу.   В собственность!
- В собственность?! – изумился ашкиназ.
- Но ведь это главная спортивная арена страны.  Акционерное общество, с участием юридических и физических лиц, с большой государственной долей…
- Тебе неделя срока, согласна на контрольный пакет.
- За неделю не успею…
- Ты слышал, что матушка сказала – чичен подошёл к ашкеназу и взял его за шиворот. – Счётчика не будет.  Я лично отрежу тебе все выступающие части тела, если не успеешь.

     - Дебора, может ты объяснишь, наконец, что  здесь произошло – спросил Алекс, когда все "гости" убрались.
- Ты только что стал в два раза богаче. Скажи спасибо ашкиназу за передачу бизнеса и аудит документации  финансовой отчётности.
И теперь твой офис все  бандюки десятой дорогой обходить будут.
- А ты?
- Бизнес теперь не для меня.
- А чем заниматься будишь?
- Лучше не спрашивай. Меньше знаешь - крепче спишь.
- Может и мне такие звёзды  набить?
- Я бы не советовала.
- Почему?
- Их вместе с кожей снимут...



  О появившемся  держателе контрольного пакета акций ходили разные слухи, но воочию его не видел никто.
 Не зря говорят новая метла...  Поэтому всё руководство стадиона готовились к встрече со смешанными чувствами.
    И не зря . Второе “пришествие”  Деборы на главный стадион страны, наделало фурор ещё больше первого.
 У Коби чуть вставная челюсть не выпала от удивления, когда он увидел, как бывшая  строптивая лошадка идёт к креслу во главе стола заседаний.
  После официального представления и краткого знакомства с коллективом, Дебора сразу перешла к делу.
 Она поблагодарила Коби за многолетнюю работу на посту Директора стадиона  и  начальника олимпийской Команды и отправила его на заслуженный отдух. С выплатой всех причитающихся ему выходных пособий.
- Отомстить мне решила? – выкрикнул свежеиспечённый пенсионер.
- Абсолютно… - спокойно ответила хозяйка.  – Ничего личного. Только забота о спортивных достижениях  Родины.
 Командовать везде  должны профессионалы…
  Ты,  вне всякого сомнения,  знаешь,  что такое   умирать на поле боя… Но что такое  умирать  на спортивной арене - представления не имеешь.
А вот Габриель не понаслышке знает, что это такое. Поэтому рулить теперь будет он.
  Засим,  никого больше не задерживаю, все могут быть свободны.  Кроме Сантана.
- Что это? – спросил Габриель, когда они остались одни.
- Это мой тебе свадебный подарок – улыбнулась Дебора, и начала наступать.
- Но ты же говорила, что мужчины…   Я же ниже тебя ростом…  - начал запинаться Габи  прижатый к стенке.
- А выше меня нет, только длиннее. – Она развязала красную ленточку, распустила его черные,  толстые, как на конском хвосте волосы, и запустила в них свои длинные пальцы.
- Как я мечтала увидеть эти волосы, разбросанными на своей подушке…
- Но почему тогда…
- Потому, что я в детстве мечтала стать морским разбойником…  А ты самый большой и самый желанный приз моей жизни.
- Я приз?
- Да.  А настоящий пират свой приз не упустит – прошептала Дебора и впилась поцелуем в его пухлые, тёмно-вишнёвые губы.


                Конец