Поминки а ля рюс. осторожно ненормативная лексика

Путешествие из Ярославля в д.Глазово Ярославской обл.

"...поминки, поминки, крутые вечеринки..." цитата из к/ф "О чем говорят мужчины"

В своих путешествиях я видел много безумств. Драки, байкерские шоу и свадьбы, кислотные рейвы, гаражные оргии и даже пару колдовских шабашей.
Но всё это - ***ня по сравнению с русскими поминками.

Май. Вечер. В районном кафе у соснового бора с оригинальным названием "Шишка" ломится стол. Повсюду гам, рыданья и свист. Гармонист рвёт душу на три минорных аккорда.
Из-за стола встаёт тучная женщина, похожая на укутанный самовар. Её глаза красные и распухшие, а волосы спрятаны под чёрным платком. Она выходит на середину зала. Бьёт каблуком по полу, а затем присвистывает и поёт хриплым сорванным голосом:
- Мой милёнок похоронен у деревни Глазово!
Из могилы *** торчит, и коза привязана!

Стол взрывается хохотом. Плач. Крики. Истерика. Гармонист берёт новый заход, а женщина кружится и воет:
- По закладбищу ходила, расцветает ивушка. И-их! Всех красивей расцвела милова могилушка!

И снова каблуком по полу так, что посуда звенит.
На третий раз женщины не хватает. Её уводят такие же заплаканные бабы в чёрных платках, садят на скамейку и наливают полный стакан самогона.
Усатый мужик-водила, тот что подобрал меня по дороге и довёз до района, а потом и до кафе, толкает меня локтем в бок. Протягивает пол-стакана водки.
- Давай, Лёха... Помянем.

Я киваю и беру стакан с водкой... Выпиваю, не чокаясь. Говорю вслух что-то красивое в память об ушедшем, хотя понятия не имею, кого именно здесь сегодня похоронили. Судя по надрыву присутствующих - кого-то очень хорошего. Вроде как местного водителя хлебовозки.
Но точно сказать не могу, потому что стакан, этот уже десятый, а водка бьёт по голове так, что стены пляшут в сиянии свечей.

- Почему все смеются? - спрашиваю заплетающимся языком. - Человек же умер.
- И что ж? Тоже теперь помирать? - отвечает мужик. - Серёга ушёл, но другие то остались. Его душа здесь сегодня - с роднёй гуляет.
Пусть порадуется, пока Бог не забрал.

Я киваю на исполнительницу частушек.
- А это его жена?
- Да, - отвечает мужик. - Святая женщина. Сорок лет с Серёгой вместе прожили.

Замыленным пьяным взглядом гляжу на вдову. Она похожа на одержимую - то хохочет,
то плачет. И пьёт стакан за стаканом. Затем затягивает песню, и сидящие рядом бабы подхватывают, а гармонист берёт новый мотив. Воздух рвётся чистыми голосами. Свечи дрожат. В тёмных закутках пляшут черти.

- Слушай, - толкаю я соседа. - А точно ли Бог?
- Что?
- Говорю, точно ли Бог заберёт?
- А кто ж ещё?
— Ну не знаю... Может быть...
- Не пори горячку. Ада нет. Всем нам после смерти в один конец.
- Хотелось бы верить.
- А ты и верь. Не думай о плохом, лучше выпей.

Новые пол-стакана водки падают в желудок. Мир погружается в зыбкую дрожь. В этой кутерьме я вдруг вижу фотографию с чёрной лентой.
Она стоит в начале стола - там, где воют кликуши, но отсюда никак не разглядеть лица.

- Сейчас вернусь, - говорю я соседу и, качаясь, встаю со скамьи.
На ватных ногах, подхожу всё ближе. И вдруг фотография словно наплывает на меня
из тумана, а на ней усатый покойник глядит улыбающимися глазами. Я узнаю водителя, с которым приехал на район и в кафе. Соседа по столу, с которым пил секунду назад...
- Какого х...

Оборачиваюсь и вижу, что скамья, на которой мы сидели, пуста.
- Эй, парень, - окрикивает меня гармонист. - Чего побелел? Бери стакан, помянем Серегу.
- А где...
- Пей-пей. И лишнего не ****и... Я тоже видел.

Гармонист подмигивает и опустошает свой стакан залпом.
А затем вновь гремит музыка, и всё тонет в надрывной песне. И только покойник на фотографии молчит и смотрит на всех, улыбаясь.
Он лучше других знает, что смерть - это не страшно.
Смерть - это просто ещё один повод выпить.

2020.