Сталки. Зима. Часть первая. Новый этап

1. Обломки. Примирение

Лес (16 километров к востоку от деревни Сталочной), 30-й год после Звездопада, 89-й день осени.



Металлоискатель, встроенный в рукав комбинезона, запищал. Зелма остановилась, посмотрела под ноги, сфотографировала камерой шлема очередной найденный металлический обломок, с наручного компьютера открыла голографическую карту местности, увеличила масштаб, нашла нужное место и с голографической же клавиатуры поставила туда номер 171.

Плющ тут же подобрал обломок величиной примерно с ладонь, вынул из кармана пластиковый пакет нужного размера, положил туда железку, когда-то бывшую частью корпуса космического корабля "Би-202", и маркером аккуратно вывел на пакетике "171". Затем передал находку Ласу, тут же положившему её в мешок, и все трое двинулись дальше.

Освоившись в деревне (Зелме Видевской отвели дом, раньше принадлежавший семье Стана, и туда она перетащила все свои вещи со своей прежней базы далеко в лесу), земная разведчица на правах федерального наблюдателя на планете продолжила расследование трагедии, произошедшей почти тридцать лет назад в этом районе планеты. Скачав все интересовавшие её данные с найденного ранее бортового компьютера "Би-202" и не обнаружив в них ничего подозрительного, она решила произвести сбор обломков корабля по окрестным лесам. Она, конечно, огорчилась, узнав, что значительную часть упавших с неба железяк сталки уже нашли и изготовили из них предметы быта, но сказала: хорошо, что вообще что-то сохранилось, а причину катастрофы можно будет понять и по тому, что осталось. И, позвав себе в помощники Ласа и Плюща, где-то в середине осени она начала новый этап расследования.

За сорок с лишним дней они прочесали мелкой гребёнкой все окрестности Сталочной в радиусе пятнадцати врестей и нашли более полутора сотен обломков общей массой в пару центнеров. Этого уже было вполне достаточно, но Зелма решила не останавливаться, пока не будет обыскан весь район поражения, примерные размеры которого она узнала из рассказов охотников-сталкеров: от западной излучины реки Сталки до Трубы – упавшего в лес реактора "Би-202".

На руку искателям играло то, что на планете был довольно мягкий климат и снег выпадал обычно не раньше двадцатого дня зимы по местному календарю и держался дней сорок-пятьдесят, не больше. А вот листья облетали ещё осенью, так что лес, по которому сейчас бродили земная разведчица и двое местных юношей, представлял собой выставку деревьев-монстров с голыми ветками, среди которых мелькало кое-где чьё-то зелёное хвойное одеяние.

Было прохладно (по оценкам Зелмы, градусов десять по Цельсию), поэтому на Ласе и Плюще были накидки из меха мутов поверх обычных зелёных рубах; лишь разведчица в этом не нуждалась: её серебристый комбинезон сохранял тепло куда лучше, чем местные образцы одежды.

Муты, местные хищники, зимой становились ещё более чуткими и агрессивными, поэтому даже Зелма, капитан разведки, привыкшая полагаться на мощь своего бластера, часто обращалась к Ласу с просьбой глянуть вокруг своим "рентгеновским зрением" на предмет наличия этих чудовищ.

А параллельно с основным занятием она рассказывала молодым сталкерам о Федерации, о том, что последняя принесёт на их планету, – и о том, как и когда это произойдёт.

Так и теперь.

 – ...Тестирование пройдёт в начале зимы, – говорила разведчица, идя по лесу вместе с Ласом и Плющом, в то время как металлоискатель молчал. – Федерация выявит уровень знаний сталков, разработает программу для обучения, и уже к весне мне её пришлют, так что готовьтесь: в будущем году вам придётся здорово поднапрячься. За пару лет вы получите кое-какое образование, а потом выберете: хотите ли вы остаться здесь или улететь с планеты и получить профессию за её пределами. Гражданство Федерации вам будет обеспечено в любом случае. Только помните, о чём я вам говорила: никто посторонний не должен знать, что у жителей деревни есть сверхспособности, иначе...

 – Да понятно уже, – перебил Плющ, не любивший, когда что-либо повторяют по многу раз. – Мы со всем справимся. Вы же проверяли нас на этот... как его... интеллект... Будет лишь одна трудность: свыкнуться с вашими длинными и странными именами и всякими непонятными названиями...

 – А мне лично вот ваши имена кажутся странными, – ответила Зелма. – Нет, не конкретно ваши с Ласом: у вас-то ещё вполне нормальные... А вот у некоторых так вообще ужас: Чмур, Ыйим... Щлер... Бным... У нас такого в принципе быть не может.

 – Но если мы, сталки, – потомки ваших переселенцев, то почему у нас всё так сложилось? – спросил Лас.

 – Откуда мне знать? – пожала плечами Зелма. – Я всего лишь капитан специальной разведки, а не специалист-историк: ведь вы жили отдельно от Федерации четыре столетия... Единственное, что могу сказать: когда долгое время не знаешь, что происходит в каком-нибудь месте, возникает такая суперпозиция состояний, что... ну, в общем, в том месте может случиться что угодно.

Какое-то время все молчали, продолжая обшаривать местность. В основном этим занималась Зелма, водившая перед собой встроенным в рукав металлоискателем; парни просто шли рядом: Плющ нёс полные карманы пакетов, которые Зелма дала ему для обломков, а Лас тащил мешок с уже найденными железками.

Вскоре Зелма вновь заговорила:

 – Военную базу построят в горах на другом берегу Сталки. Это мне недавно сообщили... Они посчитали, что главная ценность планеты – это вы, так что они должны быть поближе к вам, чтобы в случае чего вас защитить... хотя не могу представить – скажу честно, – чтобы вы были кому-то нужны...

 – Да всё мы понимаем, – ответил Плющ. – Одинокая деревня на далёкой планете... Мы четыреста лет были вообще никому не нужны, поэтому то, что вы, Зелма, делаете для нас, – это уже очень много.

 – Спасибо, Плющ, – сказала Зелма. – Спасибо.

В этот момент у неё опять пискнул металлоискатель.

Добавив в опись подобранный юношами обломок номер 172, землянка сообщила ещё кое-что:

 – Ах да... Зимой к вам прибудут экологи. Падениями "Би-22" и "-202" планете причинён ощутимый ущерб, так что было принято решение послать сюда специальную миссию. Какое-то время у них уйдёт на освоение и разработку стратегии восстановления экологии (к тому же, зимой радиационный фон обычно снижается, да и не поливать же дезактивационной жидкостью снег...), а весной они примутся за дело, и по моим прикидкам, уже летом ваша местность будет чиста, как и до "Звездопада". Затем они отправятся на север, куда упал "двадцать второй"; там им будет гораздо труднее... Плюс ещё будут поставки еды, техники, лекарств, информации... В общем, ваша жизнь изменится к лучшему.

 – Хотелось бы надеяться, – пробормотал Лас.

Он в общем-то был согласен с Зелмой, но... было у него какое-то тревожное предчувствие. Однако Лас понимал, что оно сопутствует любым непонятным переменам, и не особо беспокоился по этому поводу.



* * *



Деревня Сталочная, этим же вечером.



 – Я не опоздал? – спросил Плющ, приоткрыв дверь дома Лины.

 – Почти что и нет, – ответил Лас, сидевший за столом вместе с Ксюней и Линой, девушками лет семнадцати, пережившими наряду с парнями за последние полгода больше, чем за всю предыдущую жизнь. – Тебя только ждали.

 – Ну, Лина, и зачем ты нас позвала? – поинтересовался Плющ, садясь рядом с Ласом и хватая со стола кусок хлеба с мясом. – Не могла, что ли, отметить день рождения в одиночестве?

Когда сталкеры ближе к вечеру вернулись вместе с Зелмой в деревню, Ксюня встретила их и, когда разведчица, помахав всем рукой, направилась к себе, сообщила, что Лина сегодня собирает всех у себя: родители собрались побыть вечером у соседей, так что для дружеских посиделок не было никаких препятствий. О том, что у Лины сегодня день рождения, Лас и Плющ знали, но вспомнили лишь теперь, после напоминания. И, естественно, пошли, – предварительно заскочив по домам и приведя себя в порядок после очередного дня в лесу.

 – Не могла, как видишь, – ответила Лина. – Сам-то чего задержался?

 – К матери зашёл, – с явной неохотой сказал Плющ. – После нашего возвращения она теперь меня никуда не хочет отпускать – да и отца тоже... Ей не нравится, что я теперь чуть ли не каждый день провожу в лесу, но мы ведь должны помогать Зелме...

 – С чего ты так решил?

 – Она же помогает нам. – В подтверждение своих слов Плющ указал рукой на горящую над столом электрический светильник из заказанной Зелмой по межзвёздной связи стандартной партии гуманитарной помощи. – И нам следует отплатить ей за это...

Впервые о поставках оборудования разведчица заговорила ещё в первой половине осени, когда поселилась в пустом, тёмном, обогреваемом печкой доме. Вскоре она отправила запрос, и дней пятнадцать назад на планету приземлился автоматический грузовой челнок, полный концентратов, аккумуляторов, люминесцентных ламп, обогревателей и прочих вещей, без которых была невозможна жизнь в цивилизованной Галактике – и которых здесь никто отродясь не видывал.

Сталки сначала восприняли новинки с недоверием (особенно сублимированную еду), но Зелма сумела их убедить, что это им пригодится. С помощью Ласа, Плюща и велка Нурса повесила в каждом доме по светильнику, подсоединённому проводом к выключателю с аккумулятором, поставила везде по обогревателю, сказав, чтобы были поэкономнее, а то заряд батарей не бесконечен, и выдала всем по паре упаковок концентратов, чтобы, так сказать, разнообразить рацион.

Многие посчитали её нововведения за благо, но были и те, кто продолжал по-прежнему недоверчиво поглядывать на все эти новшества. Например, Лина.

  – Мы ничего никому не должны, – сказала Лина. – Жили же как-то без всего этого – значит, сможем прожить и впредь.

 – Вот именно, что – "как-то", – возразил Плющ, жуя хлеб. – Что у нас за жизнь? Куча работы, охота, еда такая, что хоть в Сталке топись, из развлечений – лишь праздник Конца года да ещё дни рождения каждого из нас... Кстати, на свой ты нас позвала, чтобы поговорить именно об этом?

 – Нет. – Лина поднялась на ноги и обвела глазами всех собравшихся. – Я просто хотела вам сказать, что... короче, простите меня за всё, что было раньше. Я не думала, что могу быть такой... такой... В общем, не сердитесь на меня. Я поняла, что тогда была неправа по отношению к тебе, Лас, и к тебе, Ксюня, – (она по очереди посмотрела на тех двоих, кого так ненавидела этим летом). – Простите меня, пожалуйста.

 – Ну, прошло уже достаточно много времени... – сказал Лас, косо поглядывая на Плюща, который вовсю ел и, казалось, не обращал теперь внимания на ход разговора. – Мы не сердимся на тебя, Лина. Но ты должна понимать, что тогда вела себя невыносимо; и если ты снова примешься за старое, мы не сможем так просто взять всё и забыть.

 – Да я понимаю, – ответила девушка. – Просто тогда... Я не знаю, что на меня нашло. Мне просто казалось несправедливым, что...

 – Всё, не будем об этом, – прервал её Лас. – Помни, что произошло, и постарайся больше так не делать.

 – Угу, – вздохнула Лина, вновь садясь за стол, но тут же повеселела. – И в самом деле, чего это мы о грустном – у меня же сегодня праздник! Давайте есть и веселиться!

 – Наконец-то, – сказал Плющ с набитым ртом, беря со стола кувшин с водой. – Я думал, ты никогда этого не предложишь.



* * *



Прошло какое-то время. Со стола исчезло почти всё: молодые люди последовали примеру Плюща и, наконец, дали себе волю. Беседа стала более непринуждённой, начали рассказываться шутки, зазвучал смех. Маленький праздник шёл так, как и должно.

Взглянув вдруг в окно и увидев, что наступают сумерки, а солнце поливает край сине-фиолетового неба остаточным оранжевым светом, Лина вспомнила о времени:

 – Слушайте, уже поздно, скоро родители вернутся... Давайте заканчивать, а то как бы вас по домам не разогнали...

 – Давайте, – вздохнул Лас и встал, Ксюня – за ним. – Спасибо за вечер. Надеюсь, как-нибудь ещё доведётся так посидеть...

Гости вышли из-за стола и направились к выходу.

 – Я тоже надеюсь, – тихо ответила Лина, тоже встала и сказала, глядя в спину Плющу, почти дошедшего до двери: – Плющ, можешь ненадолго остаться. Мне надо поговорить с тобой... наедине.

 – Хорошо, – немного удивлённо откликнулся Плющ и повернулся к Лине; Лас и Ксюня не вернулись, чтобы узнать, зачем их друг остался в доме: по-видимому, сейчас им было не до этого. – Что ты ещё мне хотела сказать? Давай побыстрее: у меня ведь тоже родители есть...

 – Плющ... помнишь, что случилось летом? У меня, я имею в виду? – спросила Лина, подходя к юноше на расстояние в пару шагов.

 – Квильд, – догадался сталкер. – Это что, до сих пор не даёт тебе покоя?

Девушка вздохнула и ответила:

 – Понимаешь... тогда от меня словно... оторвали что-то. Я оказалась без поддержки, без опоры, вот и... начала чудить...

 – Ну и что дальше? – перебил её Плющ.

 – В общем, мне нужен кто-то, кто смог бы заменить Квильда, кому бы я понравилась такая, какая я есть, кто поддержал бы меня, если вдруг что-то случится... И мне показалось, что таким человеком можешь стать ты.

 – Я? – удивился Плющ. – С чего это вдруг? А если... ты меня не очень привлекаешь? Если я пока не до конца простил тебя за то, что ты подставила моего лучшего друга?

 – Я сделаю всё для того, чтобы ты простил меня и мы смогли быть вместе, – сказала Лина, подходя ещё на шаг и оказавшись совсем близко от молодого сталкера. – Ведь разве у нас есть выбор, как у нас всё будет дальше в жизни?

 – Есть, – ответил Плющ. – Только нам пока не стоит этого делать.

 – А нам и не придётся. Давай ты просто побудешь мне другом. Без всякого... как у Ласа с Ксюней...

 – Что ж, это я могу, – поразмыслив, сказал юноша и положил Лине руку на плечо. – Но только держи себя в руках. Я не хочу, чтобы повторились наши старые дрязги...

  – Не повторятся, – ответила девушка, сделала к Плющу последний шаг и обняла его. – Это я тебе обещаю.

Молодой сталкер молча обнял её в ответ.



* * *



А Лас и Ксюня, когда вышли из дома Лины, начали неспешно прогуливаться вокруг деревни. Когда-то они уже так делали, а теперь ещё и не было никого, кто мог бы им помешать. Не было близких, но молодые люди утешались тем, что сами заменяют друг другу всех тех, в чьи задачи входило бы поддерживать и любить.

– Лас, – сказала Ксюня, когда они выбрались на окраину селения. – А ты как думаешь: Зелма приносит нам пользу, или же во всём этом есть что-то... что-то?..

– Не знаю, – пожал плечами юноша. – Пока я не вижу в её деятельности стремления навредить нам. Она борется за наше счастье – так, как понимает это сама.

– Вот именно, – вздохнула сталочка. – И происходит это потому, что мы сами не знаем, что нам нужно для счастья и в каком количестве.

– Лично я знаю, что нужно для счастья мне, – ухмыльнулся Лас и крепко обнял подругу одной рукой. – Давай ты останешься сегодня на ночь у меня, а? Обещаю, никто не узнает.

– Точно? – спросила Ксюня, повернув голову и посмотрев сталкеру в лицо.

– Точно, – твёрдо ответил Лас и обнял сталочку ещё крепче.



2. Начало изменений

Лес (23 километра к северо-востоку от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 99-й день осени.



Зелма, Лас и Плющ продолжали собирать обломки «Би-202». С запада, севера и востока от деревни они уже полностью обыскали заражённые участки леса, и теперь основным направлением был северо-восток. Именно там на расстоянии в сорок с лишним километров от селения находилась Труба – главный источник радиации, куда никто из сталков, за исключением парней, Ксюни и велка Нурса, не забредал, а значит, и оплавленные железки там лежали нетронутые.

Искателям приходилось уходить от деревни всё дальше; теперь они отправлялись на поиски на рассвете, а возвращались иногда и после заката: сутки на планете длились двадцать три земных часа и несколько минут. На этот раз они предприняли двухдневную вылазку: собрались вчера рано утром, взяли с собой побольше еды и воды, заночевали в лесу, практически на голой земле, ночью по очереди сторожили. А сейчас – рыскали по заражённой чаще, металлоискателем вылавливая куски металла, которые Зелма должна была, когда неподалёку от деревни появится военная база, отдать на анализ вместе со всеми снимками и картой с отметками, чтобы специалисты окончательно подтвердили (или, как могло статься, опровергли) версию о несчастном случае, постигшем второе по счёту посланное на планету судно.

Была уже середина дня, и скоро члены маленького отряда должны были начать обратный путь к деревне, чтобы успеть вернуться туда до заката, а перед этим ещё малость отдохнуть и перекусить.

– ...Зелма, а что вам даст сбор всех этих железяк? – спросил вдруг Плющ, упаковывая и передавая Ласу обломок с инвентарным номером 226. – Я имею в виду, как вы установите по ним, что именно произошло без малого тридцать лет назад? Что могут рассказать какие-то куски металла?

– Достаточно многое, – ответила разведчица, добавила на голографическую карту новую пометку и повернула на юг, чтобы проверить новый участок местности. – Наши современные технологии позволяют с точностью определить историю любого предмета, а уж таких интересных штук, как остатки космического корабля, да ещё если постараться, – и подавно. А способы... вы всё равно мало что поймёте из объяснений, да и вообще некоторые методы являются военной тайной, так что, увы, спросите меня о чём-нибудь менее серьёзном.

– А от кого нас будут защищать ваши военные? – осведомился Лас. – Тут из всех возможных врагов – только муты и это... радиация...

– А от кого Нурс защитил вас двоих и Ксюню? От такого же сталка, как и вы, просто немного менее вменяемого. А федеральный контингент будет заниматься тем же самым, только в более крупном масштабе. Или же в вашей звёздной системе появятся наши обычные враги: пираты, террористы и иже с ними... не приведи космос, конечно... вы бы сказали – не приведи Первосталк...

– А кто это – те, о ком вы сказали? – спросил Плющ, заинтересованный новыми непонятными словами.

– Пока вам это знать не обязательно. – Голос Зелмы сделался на миг твёрже и холоднее обломков, металлически звякавших в мешке у Ласа. – Просто запомните, что вы скоро будете под нашей защитой...

В этот момент на компьютер её комбинезона пришло сообщение; Зелма поняла это по высветившейся в углу голографического дисплея пиктограмме.

«Неужели?..» – подумала разведчица, невольно застыв на месте. Нажала на значок, пробежала пальцами по висящей в воздухе сенсорной клавиатуре, вводя код доступа (всё равно остановившиеся в недоумении парни не догадаются, что она делает); с рукава сорвался тонкий лазерный лучик и обследовал сетчатку её глаза.

После этого красный значок сообщения мигнул, сменился зелёным (знак, что процедура идентификации прошла успешно), и на прозрачном нематериальном дисплее открылся текст послания. Точнее, указания. На русском. Значит, для неё одной.

«Наконец-то, – подумала Зелма, просматривая сообщение. – Когда-нибудь это должно было произойти...»

– Что здесь написано? – прервал её размышления вопрос Плюща.

Разведчица вернулась к реальности и вдруг осознала, что сталкеры, обеспокоенные внезапной заминкой, стоят рядом с ней, а Плющ, как самый любопытный, заглядывает ей через плечо и пытается прочитать, что же написано на призрачно-голубоватом экране.

«Хорошо, что они не знают земных языков, – вздохнула Зелма с облегчением, немедленно закрыв файл, и мысленно добавила: – Естественно, в данный момент».

Вслух же она сказала совсем другое – с неожиданно прорвавшимся раздражением:

– Не ваше дело. Всё, поиски на этот раз окончены. Возвращаемся в деревню.

– Почему? – сразу поинтересовался Лас.

– Так надо, – ответила разведчица уже спокойным голосом. – Так надо.



* * *



Деревня Сталочная, в тот же день, ближе к вечеру.

 

Лина, закончив все дела на сегодня, сидела на берегу Сталки, обхватив руками колени, и смотрела на протекающие мимо неё тёмные холодные воды.

В этот день было особенно прохладно, и на сталочке были подбитая мехом мута куртка, тёплые штаны и лёгкие кожаные сапожки. Осень заканчивалась; наступала зима. Но снега надо было ещё дождаться.

Однако Лина думала не об этом. То, что занимало её, было поважнее.

«Сверхспособности... – плавно текли мысли девушки. – Почти у всех есть... у велков, у Ласа, у Плюща... даже у Ксюни – тоже есть... А у меня нет, хотя я всего на восемьдесят пять дней младше её... Вот почему? Может, мне тоже, как и Ксюне, в лес сбежать, чтобы внутри меня что-то такое проснулось?.. Нет, не пойдёт. Там опасно; а Ксюня выжила только при помощи Плюща и Ласа... А вдруг мне уготовано нечто такое, для пробуждения чего не обязательно уходить в лес? А, какая разница?! – с внезапной злостью подумала Лина. – Всё равно сейчас у меня ничего такого нет. Может, я вообще самая обычная, и никакой способности во мне не скрыто... И гори оно всё огнём!»

Внутренне пылая, сталочка яростно взглянула на скукожившийся, почти замёрзший один из последних клочков сухой травы перед собой, словно желая сжечь его, чтобы успокоиться.

Но то, что произошло в этот момент, не успокоило Лину, а напугало. Причём сильно.

Трава и в самом деле вспыхнула. Только что лениво колыхалась от порывов холодного ветра – и вдруг на месте бледно-жёлтого пучка взметнулся вверх ярко-оранжевый язычок пламени.

Лина вскочила с места и принялась быстро затаптывать очаг возгорания, пока огонь не распространился дальше, что значило бы – конец всему и в чём виновата была бы она одна, Лина.

– Ох ты ж!.. – неожиданно услышала она чей-то сдавленный возглас позади и, убив огонёк в самом начале (трава теперь разве что слабо дымилась), обернулась, чтобы узнать, кто это был.

И увидела она лишь чью-то удаляющуюся спину. Кто-то из сталков, оказавшийся рядом с ней в этот странный миг, без сомнения, увидел, что случилось, и сейчас в испуге убегал прочь, к деревне.

И, глядя ему вслед, Лина подумала: «Кажется, я знаю, кто это».

Она внезапно почувствовала дикую усталость, как будто только что не подожгла взглядом несколько травинок, а по меньшей мере горы свернула. Ноги подкосились, и сталочка поневоле снова села на землю. На глаза навернулись нежданные слёзы.

«Не так я себе это представляла. Не так...»



* * *



...Омель давно ходил следом за Линой.

До совершеннолетия ему еще оставалось сколько-то лет, но из-за достаточно высокого роста (не ниже Плюща, но точно не выше Ласа) он казался немного старше. Он был самым обычным сталком: как все, трудился на благо деревни, отдыхал, веселился, играл с другими детьми и, конечно же, мечтал, когда вырастет, стать охотником-сталкером...

Раньше, года три-четыре назад, в компанию к Омелю и остальным приходили и Ксюня с Линой. И уже тогда он понял, что Лина ему нравится. Она была весёлой и задиристой девочкой, и это в ней его привлекало.

А став старше – и вместе с этим красивее, – сталочки перестали водиться с «мелкими» и начали ходить только вдвоём. Омель вначале грустил, но потом придумал, что ему делать, чтобы вновь почувствовать радость.

Он стал в свободное время следить за Линой. Впрочем, «следить» – громко сказано: так, наблюдал понемногу из-за углов строений, за которыми прятался, чтобы его не спалили сталочки. Или кто-либо другой.

Зачем он это делал? Омель не знал. Он знал только, что душа его наполняется чем-то, когда он видит Лину, её лицо или, если она стояла к нему спиной, – её чёрную всегдашнюю косу. Чем-то, чему он пока не находил названия, но что согревало его и давало уверенность в себе.

...Так и теперь.

Дыша широко ртом от изумления, с бешено стучащим сердцем стоял Омель, вжавшись в стену одного из крайних домов Сталочной, и во все глаза глядел на плачущую у реки Лину.

«Что это было? – спрашивал он себя. – Это что, у Лины такая способность открылась?! Ну дела... Кому расскажу, не поверят...»

Но он знал, что никому об увиденном не скажет. Почему – он не понимал. Что-то внутри него знало, что так надо.



* * *



Немного позднее.



Сборщики обломков вернулись в селение, когда небо под серо-голубоватым покровом облаков уже начало темнеть. Но было ещё не поздно: летом это же время суток считалось второй половиной дня; зато теперь это был конкретный затухающий вечер.

Члены небольшого отряда молчали, занятые своими мыслями. Зелма рвзмышляла о том, что же ей сегодня ещё предстоит узнать, а Лас и Плющ терялись в догадках по поводу того, что же случилось сегодня у разведчицы.

«Наверное, там было написано что-то важное, – думал Плющ, виня себя за излишнее любопытство. – Иначе Зелма бы не рассердилась... Ладно, больше не буду так делать. Всё-таки нам с ней ещё оставшиеся обломки собирать. Да и потом, думаю, она проведёт здесь много времени... А отношения портить нельзя. Никак».

– ...Так, вы идите в селение, – сказала Зелма, когда они вышли из леса и направились к скоплению деревянных строений, – а мне ещё кое-куда нужно. Завтра опять выдвигаемся на северо-восток. Лас, дай, пожалуйста, мешок с обломками, я его к себе в дом закину…

Лас и Плющ с удивлением следили за тем, как Зелма с тяжёлым мешком в руках умчалась в деревню, секунд через двадцать (сталки уже начали привыкать к новым единицам отсчёта) показалась на берегу, одним огромным прыжком перемахнула десятиметровой ширины Сталку и с невероятной скоростью понеслась по противоположному берегу вдаль, к горам, почти сразу скрывшись за частоколом высоких голых деревьев.

Парни переглянулись. Затем Плющ пожал плечами. Лас понял его без слов. Они уже начали привыкать ко всяким там земным техническим штучкам.

– А вот нас и встречают, – указал подбородком Плющ на спешащих к юношам сталочек.

Лас улыбнулся. Ксюня... как же он по ней соскучился.

Девушки подошли к парням, и соединившиеся парочки отправились на обычную вечернюю прогулку по окраинам селения.

Медленно опускалась темнота.



* * *



– ...Лас, я хочу тебе кое-что сказать... – произнесла Ксюня, когда они с Ласом отдалились сагней на двадцать от Плюща с Линой, так что те не могли их услышать. – Я тут недавно подумала и решила... В общем, я хочу стать сталкером, как и ты.

Юноша, хорошо уже знавший свою подругу, ожидал услышать от неё что угодно – но не это. От внезапного известия он поперхнулся слюной, остановился, держа Ксюню за руку, согнувшись и стараясь откашляться. Девушка в растерянности стояла рядом с ним, глядя на его попытки справиться со своим удивлением.

Прокашлявшись, Лас выпрямился и полными изумления глазами посмотрел на Ксюню.

– Ты... шутишь, что ли? – наконец, проговорил он.

– Лас, я ведь уже была с тобой в лесу, – напомнила сталочка. – У меня же есть эта сверхспособность – мутов подчинять... Я же выдержала тот наш поход; а сейчас с вами ходит и Зелма... а вам же, может, нужен ещё один помощник?

– Ксюня, – в замешательстве сказал Лас, мучительно пытаясь сформулировать ответ, который и был бы правдив, и не обидел бы подругу. – Ты... сама не понимаешь, о чём просишь. Лес куда более опасен, чем ты думаешь. Мутов на расстоянии могу увидеть только я, так что, если ты там окажешься без меня, ты погибнешь однозначно. А сталкеры не просто ходят по лесу и что-то там делают; работа их (и меня в том числе) опасная и грязная. Не для тебя это, Ксюня. Ты должна быть сильной, быстрой, решительной, владеть оружием... да много чего ещё! Нет, тебе это не подойдёт. Извини, но... ты не выдержишь. Даже мы с Плющом – и то еле справляемся...

– Так я и не говорила, что хочу в ближайшие дни отправиться с отрядом на охоту, – сказала Ксюня, возобновляя движение, и они продолжили прогулку. – Я понимаю, что это для меня пока слишком трудно. Для начала мне было бы достаточно всего лишь вместе с вами искать обломки. А там посмотрим. Я буду упражняться, бегать, мачет кидать...

– Тебе никто даже оружие не доверит. – («Ну вот, пошла горькая правда...») – Никому в деревне даже в голову не придёт, что вчерашняя девочка-проказница может стать охотником. Это... невозможно, Ксюня. Никак. Извини, такова жизнь.

– И всё же я попробую, – упрямо сказала девушка. – Поговорю с велком Зором, с Зелмой; может, и разрешат...

– Ну, дай Первосталк, – пробормотал Лас, глядя вдаль и чуть вверх, поверх деревьев на западе от селения, где в это время по другую сторону облаков за горизонтом скрывалось солнце.

Может, и впрямь у девочки что-нибудь получится.



* * *



– ...Плющ, я хочу тебе кое-что сказать... – произнесла Лина.

Сталкер внутренне напрягся. Его (с недавних пор) подруга выглядела чем-то напуганной, и тон её фразы только усиливал это впечатление.

Что-то случилось. Что-то, о чём Лина боится рассказывать. Но о чём рассказать должна, как, видно, для себя решила.

– Что именно? Давай, не тяни, – ответил Плющ.

– В общем, тут такое... Я... – И Лина сбивчиво, запинаясь и путаясь в словах, поведала новому другу о сегодняшнем происшествии.

За это время они успели сделать полкруга по окраинам деревни. Стало почти совсем темно; в сумерках где-то впереди маячили тени Ксюни и Ласа, даже не подозревавших о том, что пережила сегодня их знакомая.

Какое-то время Плющ молчал, продолжая механически идти вперёд и при этом прокручивая в голове рассказ Лины. Затем проговорил:

– Однако!.. Сильная же тебе способность досталась! Так и огонь разводить не надо: позвал тебя, ты глянула – и готово...

– Плющ, я боюсь! – Сталочка чуть не плакала: мало того, что она недавно испытала, так её ещё и не поняли! – Ты понимаешь, он меня видел! Он знает, что я это могу! А значит, скоро...

– ...об этом узнают велки, – перебил Лину Плющ. – Они поговорят с тобой, с Омелем, прикажут держать это в тайне и не применять способность без крайней нужды. И всё будет хорошо, поверь мне.

– Точно? – спросила Лина, взглянула на Плюща, и юноша почти почувствовал исходящую от неё волну надежды.

– Точно, – ответил он и неожиданно для себя обнял подругу, тут же уткнувшуюся лицом ему в плечо. – Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

«Надеюсь, что у меня это получится», – мысленно добавил он.



* * *



Горы (9 километров к югу от Сталочной), чуть позже.



Сообщение, которое получила Зелма, гласило: «Мы уже здесь. Вечером жду тебя на новой базе. Надо поговорить».

Разведчица сразу поняла тогда, кто написал ей по защищённой сети. Это мог быть только один человек; Зелма хорошо знала и уважала его, так что неудивительно, что она, вернувшись с парнями из леса, немедленно отправилась на встречу с ним, не щадя энергии для экзоскелета в комбинезоне, позволявшего двигаться намного быстрее обычного.

Зелма так спешила на новую федеральную военную базу ещё и потому, что сообщение несло в себе что-то... настораживающее. Разведчица знала, что её не вызвали бы туда просто так. Значит, произошло кое-что, о чём она знать была обязана. Причём уже сегодня.

А раз отправитель послания не доверил информацию хорошо защищённой квантовой связи и решил сообщить обо всём Зелме лично, – это было нечто очень, очень важное.

И землянка даже не представляла себе, что же она сегодня услышит.

...Военные прибыли не раньше, чем этим утром, как заключила Зелма, начиная снижать скорость при приближении к лагерю вверх по довольно пологому склону, – но уже успели кое-как обустроиться.

Пока что база состояла из пары десятков обычных серо-зелёных синтепластовых домиков-палаток, расположенных в две линии, которые были разделены открытым пространством. В каждой палатке имелось «окно» – врезанный в основной материал кусок прозрачного пластика; некоторые выбрасывали наружу долю от света лампочек, находящихся внутри, из-за чего в лагере было не так уж и темно – намного светлее, чем в ещё приобщающейся к электричеству деревне. В центре стояло более-менее приличное одноэтажное строение из сверхпрочного композита – надо полагать, штаб базы, её командный центр и ядро; а с одной стороны от него между рядами палаток стояли челноки, на которых подразделение и высадилось на планету с борта какого-нибудь крейсера: шесть пассажирских и два грузовых, – а также несколько одноместных истребителей. И всё это умещалось на плоском участке размерами примерно сто на сто пятьдесят, на высоте около двухсот метров над уровнем Сталки, и было установлено не более чем за десяток часов.

«Оперативно. Впрочем, как и всегда», – подумала Зелма, подходя к границе лагеря – забору из натянутой между металлическими столбиками колючей проволоки под напряжением (это было заметно по искрам, время от времени срывающимся с ограды); ряды проволоки перемежались лазерными лучами, увеличивающим защиту. Генератора силового поля здесь, очевидно, не было, как и необходимости в нём: всё-таки и охранять на этой планете было почти что некого.

Остановившись в нескольких метрах от забора, капитан Видевская послала с коммуникатора условный сигнал «свой – чужой», регулярно узнаваемый ею от вызвавшего её сюда человека. В фиолетово-чёрном мраке неосвещённой местности ярко замерцал голографический экран компьютера – дополнительный знак для часовых, что кто-то прибыл.

– Стой, кто идёт? – раздался из-за ограды оклик караульного.

«Хоть что-то не изменилось за последнюю тысячу лет», – улыбнувшись про себя, подумала Зелма и представилась:

– Капитан Видевская, федеральный наблюдатель. – Из проектора на рукаве высветилась голограмма удостоверения. – Подполковник Миронов здесь?

– Так точно, – ответил часовой, тёмный силуэт которого виднелся за забором из металла и света. – Прикажете доложить?

– Да.

– Слушаюсь.

Было слышно, как караульный (наверняка не спуская глаз и дула бластера с нежданного визитёра) негромко говорит с кем-то по аудиосвязи. Зелма вздохнула: ничего не поделаешь, придётся подождать.

Спустя полминуты переговоров часовой ясно произнёс:

– Есть. – И уже Зелме: – Проходите, товарищ подполковник ждёт.

В двух соседних местах в заборе, похоже, стояло вплотную друг к другу по два столбика вместо одного. И сейчас под землю плавно опустилась секция, образованная двумя внутренними столбиками из тех четырёх, соединёнными обрывками проволоки и горизонтальными лазерными лучами, открывая проход шириной около метра.

Несмотря на кажущийся разрыв цепи, остальная ограда, как знала Зелма, продолжала находиться под напряжением: внешние столбики при «воротах», очевидно, были соединены под землёй дополнительным проводом, – так что входить на территорию базы следовало очень осторожно, чтобы случайно не получить удар током.

Зелма так и сделала – неторопливо приблизилась к образовавшейся дыре в ограде и осторожно прошла между наэлектризованными элементами замкнутой цепи. За разведчицей вход на территорию так же плавно закрылся, а маленькие, незаметные в темноте механизмы вновь соединили между собой концы отрезков проволоки.

«Десяток часов – и уже такие меры предосторожности, – удивлённо подумала Зелма, начиная движение к центральному зданию, где, наверное,   находился сейчас человек, который её сюда вызвал. – Интересно, с чего бы это вдруг?.. И как они только успели?..»

Капитан Видевская подошла к двери строения, освещённой сверху одинокой лампочкой. Обычная стальная дверь с дактилоскопическим сенсором и динамиком, совмещённым с микрофоном. Всё просто: прикладываешь палец к сенсору, называешь себя, цель визита и код доступа и ждёшь, что ответит дежурный.

Но Зелма успела только прикоснуться большим пальцем к чувствительной панели, как вдруг дверь открылась, и наружу выглянул человек, которого разведчица сразу узнала. Тот, кто и приказал ей сюда явиться.

На вид ему было лет тридцать пять; он имел короткие чёрные волосы, квадратное лицо, средний, как у Видевской, рост и крепкое телосложение. На нём была простая и удобная камуфляжная форма, а на плечах – погоны с хорошо заметными звёздами.

То был непосредственный начальник Зелмы, начальник разведки этого сектора Галактики подполковник Александр Васильевич Миронов.

– Привет, Зелма, – сказал он и открыл дверь пошире. – Заходи. Гостьей будешь, – вдруг усмехнулся он.

– Есть, товарищ подполковник, – также улыбнулась разведчица и следом за начальником вошла в штаб базы.

Прошли мимо дежурного, отдавшего честь Зелме, по коридору, освещённому белым сиянием ламп, из которых горела лишь каждая вторая. У одной из дверей – также стальной, но обитой синтепластом, с табличкой, на которой были написаны его имя и звание, – подполковник на секунду остановился, приложил палец к сенсору и, после того, как пискнул электронный замок, распахнул её, приглашая подчинённую к себе в кабинет.

– Ну, как дела? Как успехи в приобщении аборигенов к вершинам технической мощи цивилизации? – поинтересовался Миронов, садясь за стол.

Зелма села с другой стороны и ответила:

– Потихоньку движемся в нужном направлении. Товарищ подполковник, вы меня вызвали для того, чтобы узнать, как я выполняю задание? Это можно было установить из моих отчётов…

– Да знаю я, – отмахнулся Миронов. – Вот что мне всегда в тебе нравилось, так это нелюбовь к долгим преамбулам. Собственно говоря, дело на первый взгляд не очень серьёзное… но оно заставляет насторожиться. Пока об этом знаю только я. Теперь узнаешь и ты.



3. Прогресс

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 100-й день осени.



...От вынесенного предложения велки, участвовавшие в заседании Совета, впали в некий ступор. Это было нечто такое, что противоречило всему укладу жизни в деревне, замахивалось на сложившиеся многовековые традиции. Нечто такое, что они принять не могли. Не имели права.

– Это... невозможно! – проговорил, наконец, велк Круз, второй после Зора охотник в деревне. – Немыслимо! Как это только могло в голову тебе прийти, Ксюня?!

Сталочка, стоявшая у стены дома Совета, хмуро взглянула на него, но промолчала, ожидая высказываний других участников заседания.

А она всего лишь обратилась этим утром к велку Зору с просьбой разрешить ей ходить в лес вместе с Ласом, Плющом и Зелмой, делая акцент на то, что их будет много, а значит, ей ничто практически не угрожает. Бывший наставник парней, естественно, ответил категорическим отказом: где это видано, чтобы девочки, пусть даже почти взрослые, зимой шастали по лесу, где полно мутов и радиации? И вообще она совсем не подготовлена к походам: не владеет оружием, не обладает необходимыми физическими кондициями...

Ксюня привела другой довод: у неё же есть сверхспособность по мысленному управлению мутами, то есть ей не страшны никакие хищники. И потом: что мешает ей тренироваться, как подсталкру, и повышать свою форму?

Велк задумался, а затем объявил сталочке, что созовёт на следующий день заседание Совета, но если общее мнение будет отрицательным, то Ксюне придётся такое от него, Зора, выслушать!..

А чтобы решение по вопросу "равноправия полов" было максимально объективным, он пригласил на совещание Ласа, Плюща и Зелму. В конце концов, это им надо знать, кого брать в отряд, а кого – нет.

...Поднялся со своего места велк Нурс, которого недавно восстановили в должности руководителя исследований леса. Обвёл глазами притихшую аудиторию и заговорил:

- А почему нет? Почему вы так решили? Потому что так было на протяжении последних Первосталк знает скольких лет, да? А пример Зелмы вас ничему не научил? Да, Ксюне всего семнадцать; да, она не такая сильная и смелая, как Лас, Плющ или тем более велки Зор и Круз. Но её умение позволяет обходиться вовсе без оружия: муты не нападут на неё, если она того не хочет. А главное, у неё есть желание. Вот то, что мы должны учитывать при принятии решения. Каждый человек имеет право на всестороннее развитие и участие в общественной жизни – так гласит один из основных принципов Федерации. Мы же делаем всё для того, чтобы войти в её состав и пользоваться предоставляемыми ею благами. Так почему же мы сейчас должны поступать делать прямо противоположное? Подумайте об этом, коллеги, – закончил он, ввернув, как обычно, заимствованное из языка Зелмы слово, с гордым видом взглянул на велков, на Ксюню, на стоявших около неё юношей и разведчицу и опустился на лавку за столом Совета.

Какое-то время в помещении царило ошеломлённое молчание. "Правители" деревни пытались осмыслить доводы Нурса, молодые люди удивлённо радовались тому, что хоть кто-то высказался за революционную для Сталочной идею, а Зелма... вот она сейчас мыслями была совсем в другом месте и в немного ином времени.



* * *



Военная база (9 километров к югу от Сталочной), прошлым вечером.



- ...Ну, и что вы хотели мне сообщить? – поинтересовалась Зелма у подполковника Миронова. – О чём я должна узнать?

Начальник разведки сектора немного помедлил с ответом. Потом сказал:

- Сегодня утром, когда наш крейсер вошёл в эту систему и приблизился к планете, на её спутнике мы кое-что заметили. Кое-что необычное. Включить экран, – приказал он автоматике кабинета.

На боковой от входа стене с помощью потолочного проектора сначала высветилось обычное изображение местной луны из космоса – простой зеленоватый шарик с неровной поверхностью. Затем оно изменилось.

Луна на картинке стала словно бы плоской и серой, а у её экватора появились какие-то тёмные пятна. Почти чёткой прямоугольной и квадратной формы, как отметила Зелма. И из этих "пустот" исходило слабое голубоватое свечение, временами то гаснувшее, то выплёскивающееся наружу. Определённо, там что-то происходило.

- Когда мы осуществляли манёвр вокруг луны на подходе к планете, – продолжил Миронов, откинувшись в кресле и развернувшись лицом к экрану, – наши сканеры, включённые просто так, на всякий случай, засекли вот это... Ты уже можешь догадаться, что эти тёмные пятна – пустоты под поверхностью спутника, а свечение – электромагнитную активность. Причём не понять, естественное это всё или искусственное. Как будто там постаралась какая-то древняя цивилизация...

- Но мы же знаем, что до нас здесь были только "Би – двадцать второй" и "двести второй", – сказала Зелма, продолжая изучать взглядом изображение. – Может, это от них там что-нибудь осталось?

- С "двести вторым" это исключено. Ты же смотрела данные с бортового компьютера? Там было хоть что-то, что указывало бы на их интерес к спутнику?

- Нет.

- Ну вот. А насчёт "Би-22"... Это было четыреста тридцать лет назад, Зелма. Прошло чуть больше времени, чем от первой ракеты до начала колонизации Галактики. Ничего точно сказать мы уже не можем.

- А отправить экспедицию, узнать, как там, что?..

- Я бы с радостью, – невесело усмехнулся Миронов, – да начальство меня сожрёт за это. А я бы не хотел терять должность, звание... зарплату... А дожидаться разрешения надо будет долго. Может быть, всю местную зиму. И к тому же мы там можем что-нибудь сломать, за что нас потом съедят живьём учёные...

- Ничего, подождём, – ответила Зелма. – Мне не привыкать. Я три года провела в лесу, прежде чем появилась возможность наладить прямой контакт с деревней, – что мне какая-то зима...

- Как бы то ни было, ярко выраженной активности обнаруженный феномен не проявляет, то есть он может оказаться и какой-нибудь местной аномалией: всё-таки космос до конца почти нигде не исследован... Ты права, – заключил Миронов, – будем ждать. А пока по-быстрому организуем лабораторию, где исследуем найденные тобой обломки и установим окончательно причину гибели "Би-202". Возможно, это как-нибудь поможет нам в разгадке тайны спутника... Да, и придумайте, наконец, название планете, а то в отчётах мне что, её длиннющее название по астрономической номенклатуре указывать?..

- А я уже, кажется, придумала, – улыбнулась Видевская. – Давайте назовём её Сталкерра.



* * *



...Зелма вдруг осознала, что она не в кабинете у Миронова, а на совещании велков по совершенно другому поводу и, прокручивая в голове разговор с начальником, пропустила часть дискуссии. Судя по всему, никто не заметил, что она отвлеклась. Разведчица вздохнула с облегчением и снова прислушалась к спору.

Говорил теперь велк Круз – в отличие от Нурса, с места:

- ...Просьба Ксюни не может быть удовлетворена ни в коем случае. Для походов в лес одного желания мало. Подготовка здесь значит больше, чем какие угодно сверхспособности. Одного лишь подчинения мутов недостаточно; а выносливость, меткость, скорость на что? А если, не дай Первосталк, наши способности внезапно начнут пропадать? Что тогда? Нет, ни за что. Так будет безопаснее для всех. Да и потом: если все девушки начнут напрашиваться в подсталкры, то мы так можем лишиться половины населения! Нет; пусть каждый будет заниматься отведённым ему... или ей... делом. У меня всё.

- А пример Зелмы для вас ничего не значит? – не сдавался Нурс. – Или и ей вы намерены запретить её вылазки за обломками? Ведь скоро планета станет территорией Федерации, а там уж мы будем обязаны следовать их законам...

- Вот именно – скоро. А пока мы ещё сохраняем этот... как его... суверенитет, и значит, какое-то время всё останется по-старому. А Зелма... ей же не семнадцать лет, и у неё есть оружие, до которого нашему как до луны пешком. Нет, Нурс, это совсем другое.

Круз умолк, но дискуссию никто не продолжил.

- Все, кто хотел, высказались? – нарушил наступившее было молчание велк Райга, секретарь Совета. – Можем переходить к голосованию?

Ответом ему был утвердительный гул за столом для заседаний.

Ксюня затаила дыхание. Сейчас решится, будет ли она вместе с Ласом ходить в лес или нет.

- Итак, голосуют все, кроме Ксюни. Кто за то, чтобы разрешить сталочкам совершать походы в лес наравне с подсталкрами и сталкерами?

Лас и Плющ сразу вскинули правую руку вверх, подтверждая своё согласие. За столом велков сначала повисло напряжённое ожидание, а затем поднялась рука улыбающегося Нурса.

- Кто против?

Первым за это проголосовал Круз. Остальные члены Совета казались замороженными на своих местах; лишь спустя десяток секунд поднял руку велк Чмур, заведующий сельским хозяйством деревни.

И всё.

- Другие, я так понял, воздержались? – осведомился Райга, записывая результаты на кусок брешти, коры местного дерева под названием брезь: всё-таки прогресс в Сталочной шёл очень медленно. – А вы, Зелма, тоже?

- Да, – кивнула разведчица. – Участие в управлении делами Сталочной не входит в мои обязанности.

- Значит, предложение считается принятым с перевесом в один голос, но с правом дальнейшего пересмотра: всё же среди велков не было чёткого согласия, а больше как бы отказ...

Райга ещё что-то там бормотал, покрывая текстом кусок коры, но это было уже неважно.

- Они разрешили, – прошептала Ксюня, обнимая Ласа, в то время как они вдвоём самыми первыми выходили из дома Совета. – Они разрешили...

- Мы разрешили, – поправил её Лас. – Не забывай, что из них за нас был один лишь Нурс... Но, как бы то ни было, это свершилось. И ты с этого дня должна соответствовать своему новому положению. Ну-ка, вместе со мной – быстро на занятия!

...Вслед за ними наружу вышел Плющ – но следом не направился, сразу повернув в сторону. Ему сегодня предстояло ещё кое-что сделать.

А потом вышла Зелма. Сделала несколько шагов, остановилась, подняла голову, нашла на ясном в кои-то веки небе еле заметную днём луну и подумала: "Что же ты прячешь в себе, спутник Сталкерры?.."



* * *



...Омеля Плющ нашёл быстро.

Подросток в тёплой шапке, меховой накидке и великоватых ему зимних сапогах сидел на берегу Сталки и время от времени кидал в воду камешки, рассыпанные природой вдоль реки. В связи с заседанием Совета велк Ыйим, ответственный за образование, на сегодня отменил занятия, так что у Омеля было полно свободного времени.

Плющ приблизился к пацану, ставшему свидетелем того, что он видеть был не должен. Постоял немного, собираясь с мыслями, а затем сказал:

- Э-э... Привет.

Омель обернулся, узнал Плюща, но не поднялся с земли, а продолжил и дальше смотреть на лес на противоположном берегу. Ответил:

- Здорово. Наверное, я знаю, зачем ты пришёл.

- Наверное, – не стал отрицать Плющ. – Тогда сразу к делу. Ты вчера видел то, что для твоих глаз не предназначалось. Об этом ты не должен будешь рассказывать никому. Ясно?

- Ещё бы, – усмехнулся Омель; Плющ понял это, даже не видя его лица – стоя позади него и также глядя на другой берег. – Да всё я понимаю. Она ведь твоя подруга, значит, и её тайны сразу становятся твоими. А я кто? Так, бывший товарищ по играм.

- Ну, в общем, ты понял, – поспешил закруглить разговор Плющ, немного сбитый с толку неожиданной репликой подростка. – Ладно, я пойду. Помни, что я сказал. Никому.

И, развернувшись, отправился домой – обедать.

"А потом – к Лине, – решил он, подходя к селению. – Надеюсь, она обрадуется".



* * *



...Нурс не испытал ни особого удивления, ни каких-либо других эмоций, услышав от Зелмы, поймавшей его на улице деревни после заседания, о загадке местной луны. Внимательно выслушал, а когда разведчица закончила рассказ, постоял молча, опираясь рукой на заднюю стену дома Совета и напряжённо размышляя над услышанным.

- Я вот почему тебе всё это говорю, – добавила Зелма, стоявшая около него и время от времени выглядывавшая из-за угла, проверяя, не идёт ли кто прямо к ним. – Тебя я знаю дольше, чем их всех: мы с тобой, как-никак, три года жили в лесу в одной хижине... Ты самый умный человек, которого я встречала: твой ай-кью превышает сто сорок баллов. Ты можешь помочь мне решить эту задачу – благодаря твоей редкой способности в нужные моменты выдавать полезные идеи. Мне нужна твоя помощь, "ракетный снаряд". Я должна установить, что же там такое происходит.

Нурс не улыбнулся на своё шутливое прозвище. Вообше не изменился в лице – очевидно, продолжал думать. Потом проговорил:

- Хорошо. Мне и самому интересно стало это узнать... Но вот так, с наскоку, толковую идею я вряд ли выдам.

- А ты попробуй.

- Ну, ладно... Что, если сотни – или десятки – лет назад в эту систему прибыл ещё один корабль, но те, кто на нём был, не стали высаживаться на планету, а решили обустроить свою базу там?

- А смысл? Почему именно на луне, а не на планете?

- Не знаю. Может, им это было нужно для каких-нибудь исследований – например, местного солнца... да мало ли зачем! Но раз за долгое, как я подозреваю, время они себя почти никак не проявляли, исключая вчерашнее утро, когда попали в поле зрения ваших локаторов, то, вероятно, у них большие и весьма секретные планы. Причём непонятно, добрые или злые.

- Хм... Что ж, спасибо за версию, – сказала Зелма. – Какой-то прогресс уже есть. Посмотрим, что покажет анализ обломков. Если на них будут следы выстрела из какого-либо оружия, то основной станет гипотеза о злых планах этих неизвестных... не дай космос, конечно... До встречи, Нурс!

И, завершив беседу, разведчица направилась к своему временному жилищу на этой планете.

А велк остался стоять у стены строения, облокотившись на неё, уперев кулак в лоб и глядя куда-то вдаль с отсутствующим видом.

Он думал.



* * *



- ...Знаешь, Плющ, а я тут подумала и решила, что иметь такую... впечатляющую сверхспособность не так уж плохо, – сказала Лина.

Они с Плющом, как обычно, прогуливались по окраинам селения. В данный момент они находились на открытом пространстве с запада от кучки домов: с севера вовсю тренировались Лас и Ксюня (звук голоса юноши и смех сталочки слышались даже отсюда), и парочка им решила не мешать. А на юго-востоке огромной поляны, возможно, всё ещё сидел Омель и задумчиво глядел на реку; Плющ почему-то не хотел с ним в этот день больше встречаться. Поэтому и повёл Лину сюда, где они могли побыть вдвоём, вдали от чьего-либо внимания.

Услышав последнее замечание подруги, сталкер немного удивился:

- Не ты ли вчера мне говорила, что, дескать, Омель видел тебя в тот миг, когда у тебя это пробудилось, и ты боишься огласки? Учти, сегодня я с ним поговорил, и он сам сказал, что это наша с тобой личная тайна и кто он такой, чтобы её разглашать.

- А я передумала, – улыбнулась сталочка. – Это, наверное, и в самом деле удобно – уметь поджигать что-нибудь... к примеру, дрова – взглядом. Погоди, а ты, надеюсь, не очень жёстко с ним говорил?

- Нет. Только подошёл – а он уже вываливает на меня то своё высказывание... Я вообще почти ничего выложить не успел. А тем более – не грозил ему... хотя изначально планировал.

- Спасибо, Плющ. Какой ты всё же хороший, – сказала Лина и, обняв юношу, уткнулась носом в мех его накидки.

Плющ обнял девушку в ответ и принялся мягко поглаживать её по спине, думая о том, что понять Лину иногда бывает очень трудно.

Так они стояли пару минут. Потом сталочка оторвала лицо от верхней одежды друга и посмотрела на него снизу вверх:

- Слушай, а где там Омель сидит? Пойдём к нему, а? Я сама хочу с ним поговорить.

- Ну пойдём, – вздохнул Плющ, а сам мысленно помянул Первосталка и все его части тела.

Не так он представлял себе этот разговор с Линой. Не так.

Но, может, это и к лучшему.



* * *



На появление Лины Омель отреагировал сильнее, чем в прошлый раз на Плюща: случайно обернувшись, заметил сталочку ещё сагнях в двадцати от себя, и вскочил на ноги, не веря, что предмет его обожания сам идёт к нему. Сталкера, сопровождавшего Лину, он, казалось, вообще не заметил.

- П-привет... – запнувшись, сказал подросток.

- Ну, здравствуй, – с улыбкой ответила Лина, остановившись сагнях в трёх от оторопевшего Омеля; Плющ молча следовал за подругой. – И давно ты за мной ходишь?

- Давно, – признал Омель. – С тех самых пор, как вы с Ксюней стали ходить вдвоём. Ты... – Подросток хотел было сказать "...мне нравишься", но передумал, глянув на хмурого и молчаливого Плюща рядом с ней.

- Ну понятно. На самом деле я хотела бы поговорить не об этом. Помнишь, вчера ты увидел, как я... ну ты понял. Так вот, я не держу на тебя обиды и уж тем более не печалюсь от своего нового умения. Просто... знай, что ты ни в чём не виноват. Но теперь ходить за мной для тебя может быть опасно, – добавила сталочка, усмехнувшись, – ведь со мной будет Плющ, которому я доверяю больше, чем тебе, ты уж не обижайся...

- Да я и не обижаюсь. Ты... извини меня. Я... – Омель замолчал, не подбирая нужных слов для выражения своего облегчения.

- Всё, поговорили? – вклинился Плющ. – Пойдём, Лина, ещё погуляем...

И, взяв её за руку, он мягко потянул девушку к себе, а сам повернулся, готовясь уже уйти.

- Омель, ты не унывай: будет когда-нибудь и у тебя подружка! – сказала Лина и дала, наконец, Плющу тащить её за руку прочь от берега. – Вот увидишь!..

Подросток ничего не ответил. Продолжал стоять на берегу и смотреть вслед удаляющейся паре.

"Лина, – подумал он. – Какая же она..." Но конец фразы никак не желал придумываться.



- ...Плющ, что ты так быстро меня увёл оттуда? – спросила сталочка, когда они отошли от реки сагней на пятьдесят по восточной окраине деревни. – Ведь мы с Омелем так мило разговаривали!..

- Разговаривала, положим, ты, а он только что-то мямлил себе под нос, – сердито ответил Плющ, вдруг ощутив к пацану какую-то необъяснимую антипатию. – Мне просто не очень нравится, что ты, выбрав меня в качестве друга, общаешься как с другом ещё и с ним.

- Ты что, ревнуешь?

Вопрос был закономерен в данной ситуации – но Плющ не ожидал, что Лина озвучит его, особенно сейчас, на двенадцатый день их как бы отношений. Поэтому он чуть не поперхнулся от изумления, как Лас вчера при разговоре с Ксюней, и на ровном месте споткнулся. Посмотрел на Лину и резко спросил:

- С чего ты взяла? – Чуть резче, чем следовало.

- Значит, я верно догадалась, – вздохнула Лина. – Хотя, может, ты и прав. По-своему, конечно, но прав. Однако к Омелю ты мог бы быть и посправедливей.

- Он же подглядывал за тобой...

- И что? Разве это запрещено законами деревни? Нет, Плющ, Омель не такой, как ты думаешь. Он... он более... – Сталочка покрутила в воздухе рукой, не сумев сформулировать свою мысль.

- Как бы там ни было, с ним я тебе встречаться не советую, – произнёс Плющ. – Он же ещё мелкий, не компания для нас. А у тебя есть я. И, раз так, – на что тебе он? Или наоборот, – подумав, добавил сталкер. – Прогресс должен быть у нас с тобой, а не у тебя с ним.

- Посмотрим. Сейчас я всё ещё считаю, что ты самый лучший. – Лина обняла Плюща, встала на цыпочки, чтобы преодолеть разницу в росте, и прошептала ему на ухо: – Лучше всех, даже Омеля.

"Разумеется, если не докажешь обратного", – подумала девушка, но вслух этого не сказала. Пока что Плющ вполне удовлетворял её интересам.



* * *



Этой же ночью.



Ксюня обессиленно лежала на лавке, глядя в потолок погружённого в темноту своего дома, где, кроме неё, никого не было, и кутаясь в покрывало из меха мута, чтобы холод ночи на первый день зимы до неё не добрался. Сегодня она так устала, тренируясь под руководством Ласа, что даже не захотела пойти к нему на ночь, – и поэтому ушла к себе.

Но сон не шёл. И сталочка могла спокойно обо всём подумать.

"Правильно ли я поступила, решив стать сильной, смелой и выносливой подобно Ласу? – размышляла Ксюня. – С одной стороны, да, потому что для меня это шаг к чему-то... ну явно большему, чем есть сейчас; это возможность развиваться. А на что я ещё буду потом годна, кроме как на обслуживание будущего мужа-сталкера? Уж лучше сейчас быть наравне с ним, иначе однажды может стать слишком поздно.

А с другой стороны... Да, такого в прошлом Сталочной ещё не было. Да, в лесу меня может что-нибудь настигнуть, хотя и маловероятно, потому что способности ведь быстро не пропадают... Нет, это ничего не значит. Я знаю, что права, а следовательно, имею право на развитие. И на уважение..."

С этой мыслью девушка провалилась в сон.

Ей снился Лас, и их совместный поход в лес, и усмирённый ею мут, мирно трусивший рядом с ними.



4. Тестирование

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 9-й день зимы.



Было раннее утро холодного зимнего, но всё ещё бесснежного дня.

Зелма проснулась от того, что компьютер её комбинезона (на ночь разведчица решила не снимать одежду, чтобы не замёрзнуть) включил вибровызов, сигнализируя о получении нового сообщения.

Открыла глаза, расстегнула спальный мешок, села и сразу включила голопроектор на рукаве. Зашла в меню, высветившееся на бесплотном экране, привычно ввела код доступа, пробежала глазами заголовок и начало полученного текста и с удовлетворением подумала: «Наконец-то. Теперь можно и приступить к этому...»

Встала, принялась готовить завтрак: насыпала из лежавшего у печки пакета концентрат в одноразовую пластиковую миску, залила горячей водой из термоса, стоявшего в углу дома, накрыла другой тарелкой и стала ждать, пока еда «заварится», – а попутно уже придумывала, как донести новое известие до велков и прочих сталков.

Предсказанные ею изменения в жизни деревни приближались. И то, о чём сейчас думала Зелма, было важным шагом на пути к локальному прогрессу.



* * *



– ...Тестирование? Так скоро? – спросил велк Айфад, ведавший лесозаготовками, и растянул зевок секунд этак на десять.

Непросто было созвать Совет с самого утра, да ещё второй раз за несколько дней. Но Зелме это удалось. Велки спросонья мало что понимали, не хотели идти на совещание, однако через полчаса усилий разведчицы всё-таки собрались в доме Совета посредине селения.

Зелма кивнула. Она ещё осенью выложила им планы по развитию деревни – смесь своих представлений и пунктов высланной ей федеральной программы, – но точных сроков не называла. Теперь же время настало.

– Да. Мне сегодня прислали инструкцию по проведению и список вопросов. Всё на английском и русском, так что сначала мне придётся перевести это на ваш язык, а затем сделать несколько десятков копий анкеты и вопросника – по числу жителей деревни... ну, исключая разве что совсем маленьких детей, которые в любом случае не смогут нормально пройти тест. У вас, как я понимаю, столько брешти в наличии нет, чтобы можно было всем позволить письменно отвечать на вопросы привычным вам образом.

– В наличии нет, – вздохнул Айфад, к чьей компетенции относился затронутый вопрос. – Но, если постараться, за пару дней наберём нужное количество... ободрав кору со всех брезей на полврести вокруг Сталочной. Или вы предлагаете всем по очереди отвечать на вопросы устно?

– Это было бы слишком долго и утомительно для меня, – покачала головой Зелма. – Нет, я придумала другой вариант – комбинированный. Часть населения может выполнять задания на брешти, а для остальных я загружу тест в память бортового компьютера «Би-202»: там ведь, кроме полётного, есть и другие режимы функционирования... И пока кто-то – например, вы, члены Совета, – отвечает на вопросы письменно на коре, другие под моим присмотром работают на компьютере: я им покажу, как управляться с клавиатурой...

– Что ж, мысль здравая, – сказал велк Зор. – Когда думаете приступить к исполнению?

– Так, сегодня я за пару часов сделаю перевод, – стала размышлять вслух Зелма, – затем перепишу семь раз на брешть, раздам вам, а сама в это время забью в комп... В общем, вы, скорее всего, пройдёте тест сегодня. Вся остальная деревня – завтра-послезавтра.

– Так и быть, – проговорил Райга, записывая, как обычно, ход совещания в протокол. – Как я понял, все за, никто не против?..

Ответом ему был утвердительный ропот собравшихся, к которому вскоре добавился стук отодвигаемых лавок, задеваемых ногами: велки вставали из-за стола Совета и собирались расходиться.

Зелма тоже встала и направилась к выходу. Надо было сказать парням, что в ближайшие дни вылазок в лес не будет.



* * *



– ...Эх, а хорошо, что ваши походы на пару дней отменили, – сказала Лина. – Можно в это время побыть вдвоём...

– Ага, – уныло ответил Плющ и тихо пробормотал: – Какая скука.

Они с Линой сидели на берегу Сталки. Вода в реке была тёмная, свинцового оттенка, и с виду уже готовилась замёрзнуть; трава, на которой расположились парень и девушка, была кое-где покрыта тонким слоем инея. Зелма, когда сообщала Плющу и Ласу про отмену вылазок и начавшуюся подготовку к тестированию, сказала ещё, что ночью температура впервые за год «пробила» вниз нулевую отметку. Сталкер и сам чувствовал, что стало холоднее, и поэтому надел уже не какую-то там меховую накидку, а свою зимнюю тёплую куртку. И шапку – это вообще по умолчанию. Лина тоже укуталась в зимнее, только вместо шапки у неё на голове был толстый клыповый платок.

Омеля видно не было: наверное, он послушался совета сталочки и перестал следить за ней, посчитав, что Плющ ему этого больше не позволит.

– Плющ... – вновь заговорила Лина. – А... между нами... что-нибудь есть? Я имею в виду: нравлюсь ли я тебе?

– Не знаю, – ответил Плющ. – Вроде бы и пытаюсь понять тебя, сблизиться с тобой, но что-то не очень хорошо получается. Что-то мешает. Может быть, я ещё не до конца забыл то, что произошло в начале осени; а может, меня продолжает напрягать тот случай с Омелем. Но что из этого сильнее, – непонятно.

– Повторяю: Омель мне даже не друг, я просто тогда хотела подбодрить его, помочь не расстраиваться из-за того происшествия. Я вообще не понимаю, почему тебя это так задевает. В конце концов, даже нам с тобой неизвестно, будет ли между нами что-то... серьёзное...

– Это да, – пробормотал Плющ.

Наступила пауза. Сталкер и сталочка думали каждый о своём, глядя то на реку, то на зеленовато-сине-фиолетовое небо. Особой радости в их мыслях не наблюдалось.

– Эй, чего грустите? – раздался сзади весёлый голос Ласа.

Плющ обернулся и увидел улыбающегося друга, с такой же радостной Ксюней в обнимку приближающегося к ним с северной стороны. Одеты оба были достаточно легко: очевидно, чтобы на тренировке сильно не вспотеть.

– Да так, ничего особенного, – вздохнул Плющ. – Кризис начатых, но не развивающихся отношений. А вы чего такие весёлые?

– Давай без этих своих умных слов, – отмахнулся Лас. – А мы просто начали заниматься, да и устали немного; вот, перерыв решили устроить... Кстати, сейчас уже почти время обеда; Плющ, можешь, пожалуйста, попросить свою маму сделать что-нибудь, а то к концентратам Зелмы мы привыкнем ещё нескоро?..

– Хорошо, – отозвался Плющ и поднялся на ноги, Лина – за ним. – Пошли.

– Вы не знаете, что будет на тестировании? – спросила Лина, когда вся компания направилась в деревню. – В смысле – очень трудно?

Лас пожал плечами:

– Зелма нам таких подробностей не рассказывала. Упомянула лишь, что перед выполнением заданий нам надо будет заполнить анкету сведениями о себе, и там будут кое-какие каверзные вопросы, которые нам следует пропустить; она сказала, что впишет ответы на них сама.

– В том числе, вероятно, и про сверхспособности, – заметил Плющ. – Зелма нас предостерегала, что никому из сталков нельзя раскрывать свои умения Федерации, иначе это может очень плохо обернуться для нас всех.

– Но почему? – не унималась Лина. – Что плохого в том, чтобы где-то там, – (сталочка неопределённо махнула рукой куда-то в небо), – узнали правду о нас? Ведь мы же...

– Мы же, – кивнул Плющ. – А у них есть бластеры, космические корабли и много чего ещё. Если они посчитают нас опасными, нам не победить.

– Но мы ведь не... – стала возражать Лина, но умолкла под жёстким взглядом Плюща.

Что ж, нельзя так нельзя. Ну и пусть. Она всё равно что-нибудь придумает.



* * *



Этим же вечером.



– ...Итак, господа велки, могу вам сказать, что пробное тестирование прошло успешно, – объявила Зелма, кладя на стол вновь собравшегося Совета принесённую кипу брешти – проверенные работы представителей верхушки деревни. – Вы показали неплохие результаты, подтверждающие моё предположение о высоком интеллектуальном потенциале деревни. Развитие Сталочной будет перспективным проектом для Федерации, взаимовыгодным для неё и для вас. Результаты я уже обработала и внесла в базу данных. Завтра-послезавтра я получу сведения об остальных жителях и отправлю файл в аналитический отдел галактического министерства образования. А пока там будут адаптировать для вас стандартные программы обучения, мы сможем заняться техническим развитием деревни. У меня в планах строительство небольшой электростанции, внедрение в вашу жизнь компьютеров и прочих технических средств. Обещаю: через пару лет вы не узнаете вашу деревню.



* * *



Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 10-й день зимы.



...Лина сидела на полу в доме у Зелмы перед бортовым компьютером «Би-202» и глядела на дисплей с открытым файлом анкеты. Имя, возраст, род занятий, состав семьи и ещё много всего она уже ввела с клавиатуры, специально настроенной на алфавит сталков; с пунктом «ориентация» ей помогла Зелма, расположившаяся на лавке в паре метров от неё. Оставался без ответа всего один вопрос: «Считаете ли вы, что обладаете какими-либо паранормальными способностями? Если да, то какими?»

И Лина размышляла, что бы ответить.

«С одной стороны, Зелма перед тем, как я приступила к работе, сказала мне, что здесь писать ничего не надо и она сама введёт нужный ответ, но я убедила её, что напишу сама то, что необходимо, – думала сталочка, смотря на экран и в некотором напряжении барабаня пальцами по корпусу компьютера. – Но с другой... а зачем это, собственно, надо? Что плохого в том, что я расскажу о своём умении? Я понимаю, что это можно будет использовать и во зло, но я же не такая дура, чтобы позволить им это! Нет, пусть знают, что я не обычная, и побаиваются! Надеюсь, Зелма не станет слишком уж внимательно просматривать анкету, особенно в этой её части...»

И Лина, одним пальцем поочерёдно нажимая плохо знакомые ей кнопки, напечатала свой вариант ответа.

Ну всё, теперь можно и приступить непосредственно к тесту...



* * *



Тем же вечером.



На сей раз две парочки собрались в доме у Ласа, прихватив с собой еду, приготовленную матерью Плюща; пока что Ксюня и Лина не могли соперничать с этой женщиной в плане готовки. Да и парни были рады вкусному ужину вместе со своими подружками.

Как и вчера, в деревне держалась примерно нулевая температура; поэтому в доме дверь и окно были плотно закрыты, причём окно – на щеколду. Дополнительно Лас включил обогреватель, так что все могли снять или хотя бы расстегнуть верхнюю одежду, что также способствовало поддержанию приятной атмосферы. А чтобы не сидеть в темноте, над столом горела лампочка.

Так как инициатором собрания был Лас, общий градус веселья и непринуждённости был выше, чем на дне рождения Лины. На серьёзные темы не говорили – проводили приятно время, заедая дружескую беседу восхитительной пищей и запивая разведённым водой концентрированным лимонадом из запасов Зелмы.

Но вот Ксюня подняла тему прошедшего тестирования, о котором они все уже так много говорили в последние два дня:

– Как вы думаете, какие у нас будут результаты? Оправдаем ли мы доверие, которое нам оказывает Зелма?

– Нам нечего бояться, – заявил Плющ, отставив свою кружку с лимонадом. – У нас ещё тогда – помните? – были хорошие показатели на тесте интеллекта, так что эту часть теста мы прошли без всяких проблем; а что касается вопросов насчёт наших знаний... скажу вам так: знания – дело наживное. Чего не знаем сейчас, узнаем потом. Вот и все дела.

– Так, я ненадолго... извините... – сказала Ксюня, поднялась из-за стола и направилась к выходу, запахивая накинутую на плечи куртку. Приоткрыла дверь, выглянула наружу и вдруг восхищённо воскликнула: – Смотрите, снег!

Все повернулись на лавках и также посмотрели в проём открытой двери. Действительно, снаружи на ветру носились хорошо видимые из дома белые хлопья; земля у порога уже была присыпана снежной крупой.

– Вот и настоящая зима настала... – пробормотал Плющ при виде этой картины и принялся за очередной кусок хлеба с мясом.

Ксюня вышла, и все вернулись было к трапезе, но тут дверь снова открылась, и внутрь заглянула... Зелма. Увидела повернувшихся к ней сталкеров и Лину, проговорила:

– Вот вы где... Не хочу отвлекать вас... Лина, можно тебя на минутку?

– Да, а... что случилось? – в лёгком изумлении спросила сталочка, вставая.

– Я объясню. Пойдём.

– Я скоро вернусь, – сказала Лина юношам и вслед за разведчицей покинула помещение.

Парни переглянулись. Всё было как-то странно... Похоже, что-то случилось – такое, о чём им знать не следовало. Что-то личное – для Лины и Зелмы. О чём те, скорее всего, им не расскажут.

– Пойду за ними, – неожиданно сказал Плющ и также встал из-за стола, застёгивая куртку. – Если Ксюня спросит, ответь, что мы с Линой уже наелись, устали и разошлись по домам. Завтра, если что, объясним, что произошло. Всё, до встречи.

И Плющ тоже вышел.

Лас остался один. Вздохнул, покачал головой и развёл в кружке новую порцию порошкового лимонада.

Всё это как-то странно... Если у Ксюни могли быть какие-нибудь свои дела, то уход Лины, а за ней и Плюща явно вызван чем-то... Лас не мог подобрать нужного слова. Чем-то... не очень хорошим. Неужели... близится новое размежевание?..



* * *



Идя следом за Зелмой по заметаемой снегом деревне, Лина думала, зачем разведчица её вызвала: «Это что-то срочное... И касается только меня... О нет, не может же это быть связано с анкетой теста... или может?..»

Они прошли через пол-Сталочной к дому, который занимала Зелма. За это время Лина успела три раза испугаться, потеряться в догадках и вновь успокоиться. «Может, ничего страшного и не произошло, а это так, пустячное дело?..»

Разведчица распахнула дверь и впустила Лину внутрь. Сталочка неуверенно переступила порог и увидела на полу у стены включённый компьютер, на котором явно был открыт файл анкеты. Внутри у Лины будто бы что-то оборвалось. «Всё-таки из-за этого... И почему, к Первосталку, я подумала, что Зелма не будет так тщательно проверять?..»

Девушка остановилась, скованная внезапным страхом: что же сейчас будет?.. Зелма прошла мимо неё, села на лавку и воззрилась на Лину. В свете лампочки сталочке показалось, будто в глазах у разведчицы блеснул металл. Лина поёжилась – в том числе и от залетевшего в помещение холодного ветра: дверь осталась приоткрытой.

Вдоволь нагнав напряжения своим молчанием и жёстким взглядом, Зелма заговорила:

– А теперь скажи мне, глупая девочка, ты и в самом деле думала, что умнее меня и что я ни о чём не догадаюсь? Я же просила: не писать в анкете информацию, которой не должны завладеть там! А ты? Ты зачем это сделала?

– Я... просто... – начала, запинаясь, оправдываться Лина, но разведчица перебила её:

– Что – ты? Хотела показать, какая ты крутая и смелая, попробуйте взять меня все, кому не лень и кто не испугается? Не выйдет. Ты такая же, как и все, и никакие сверхспособности не помогут, если будет отдан приказ на блокаду Сталочной с огнём на поражение при попытке побега! Запомни: в делах, связанных с Федерацией, во всём надо слушаться меня, а не следовать своему внутреннему эгоизму! Я, конечно, стёрла то, что ты там написала; впредь больше так не делай. Прислушивайся к авторитету старших, в конце концов! Всё, иди к своим; я уже высказала всё, что хотела.

Лина, не помня себя от стыда и испуга, повернулась к выходу... и столкнулась с Плющом, в этот момент резко открывшим дверь снаружи. Очевидно, он шёл за ней – и, без сомнения, подслушал часть неприятного разговора.

Лина замерла от ужаса. Что же сказать, как объяснить ему?..

– Плющ... я...

Сталкер покачал головой с укоризненным видом:

– Лина, Лина... а я-то думал... эх... – и, развернувшись, он ушёл, хлопнув дверью.

Их только начинавшиеся отношения треснули по швам. И уже вряд ли между ними всё будет так же, как и прежде...