Гегель и буриданов осёл

(притча о том, как научный метод познания торжествует над мракобесием)

Как-то раз в 1811 году близ города Нюрнберга на берегу реки Пегниц крестьяне нашли мёртвого ослика Иа. (Разумеется, это был не тот ослик из сказок Милна, а просто его однофамилец. Среди ослов фамилия Иа такая же распространённая, как среди котов - Пушок, собак - Шариков и президентов - Путин).
Странно, но судя по истощённому виду осёл умер от голода и/или жажды, хотя воды было вдоволь, а неподалёку стоял стог сена. Крестьяне заспорили было о причинах смерти животного. Причины высказывались самые разные, но вывод напрашивался единственно верный: нужно сжечь несколько (точно больше одной) ведьм.
Отстаивая каждый своё количество ведьм, необходимых для аутодафе, крестьяне начали спорить, горячиться и даже хватать друг друга за грудки. И быть бы неизбежно драке, если бы не случилось проезжать мимо известному философу Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю.

— А-а, здорово, Георг! Гутен таг, Вильгельм! Серус, Фридрих! — вразнобой поприветствовали его крестьяне.

— Халлоу, комераден! От мёртвого осла уши не поделили?!! — тонко пошутил Гегель.

— Да вот, рассуди, философ — ишак-то наш худой да высохший весь, хотя и воды и корма навалом, dass wir sie sogar mit unserem Arsch kauen konnen! Как такое могло произойти? И нету ли в этом колдовства какого, сглаза или порчи?

— Посмотрим, изучим! — учёный муж спешился и, профессионально приподняв ослу веко, осмотрел зрачок. Затем зачем-то обвёл лежащего осла по контуру мелом. После чего вынул из недр мантии рулетку и промерил расстояния от дохлой туши до реки и от неё же до стога сена. Что-то записал в книжке, понюхал табаку и задумался. Пауза стала затягиваться и крестьяне, будучи людьми практическими, посовещались шёпотом и поднесли Георгу Вильгельму Фридриху флягу доброго рейнского. Тот отпил, ещё немного подумал и изрёк:

— А знаете, братцы, кто был при жизни этот осёл?!

— Э-э-э....?!!

— Это же был первый в мире диалектик! — победно провозгласил развеселившийся философ, вскочил на своего жеребца и, засвистев в два пальца, ускакал прочь.

* * *

— Выучили вас, дармоедов, на свою голову, вона: облысели все — сказал плешивый крестьянин, глядя в даром ополовиненную флягу. — Ладно, мужики, потащили его обдирать, авось в засоле удастся продать какому-нибудь думкопфу, как свежую убоину.