Гаранин с Самоваром

Лето. Какая красивая пора жизни. Все цветет. Столько различных красок, цветов, растений, а сколько летней работы бесчисленное множество. Папа решил построить красивое крылечко к небольшой веранде, где всегда стоял большой стол, а на нем большой самовар. Около крылечка зацементировали небольшую полоску. Вдруг, откуда ни возьмись, через этот цемент прыгнул мужчина, и через веранду в дом. Конечно я тут же побежала за ним. Я безошибочно нашла его около маленькой печки, раньше мы имели две печки большую и маленькую. Мне было пять лет, и я была очень счастлива, что быстро нашла его. Это место хорошо известно, узкий проход между кроватью и печкой и небольшое местечко между стеной и печкой где всегда стояли две кочерги, лопатка и веник. Очень хорошо прятаться за ними, но для него это место было слишком малым, он просто сидел около печки, и он был абсолютно открыт. Наши глаза встретились и в моих воспоминаниях остались боль и мольба. Он не сказал ни слова. 
Прошло немного времени и к нам во двор въехали трое военных на лошадях. Какие красивые они были! В один момент я поняла, что приехавшие ищут того, кто сидит у нас около печки. Я очень обрадовалась, что могу показать им, где сидит тот, кого они ищут, но папа перехватил меня и подбросил над головой, чтоб я забыла куда бегу и не наступила в цемент, но я услышала ответ папы: нет, мы не видели никого. Тут я опять захотела показать, где сидит Он, но опять  папа подбросил меня в воздухе, и у меня захватило дух, и тут пришла мама, чтоб пригласить всех к чаю на веранде. Значит так надо. Военные отказались от чая и уехали. Мама и папа пытаются не говорить о забежавшем, когда я рядом, но мне удалось услышать, что ищут Гаранина. Имела ли мама в виду, что у нас был Гаранин или это был разговор о другом человеке, этого я не знаю. Мне не терпелось рассказать подружкам о случившемся. Родители предусмотрели и это. На утро во дворе нас с мамой ждал старый толстый и ленивый мерин Самовар. При виде его во дворе сразу можно догадаться, что мы едем с мамой и ее компаньонками на базар в соседний шахтерский поселок Запокровский. С Самоваром мы хорошо знакомы, дедушка Володя и я на Самоваре ездим на рыбалку. Я сплю в основном в телеге под непрерывные ругательства дедушки Володи, с Самоваром у него отношения не очень простые: чаще всего Самовар игнорировал дедушкины желания ехать побыстрее, свернуть, остановиться когда надо, но тем не менее он довозил нас до одного и того места и обратно. Пришли две женщины с корзинками, погрузившись, мы выехали, но как только мы стали невидимы со стороны деревни, Самовар свернул с дороги, чтобы поесть пофыркать помахать хвостом, всем своим видом показывая, что ему на нас глубоко… Женщины, взяв свои корзины пошли пешком. Нам с мамой деваться некуда, я уснула под мамин разговор с Самоваром. Разбудила меня мама. Мы подъезжали к переезду небольшой речки, где Самовар будет пить, тащив нас по руслу речки, и здесь меня ждала небольшая, но очень важная служба, если не подъедет пастух, чтоб вывести нас в нужном направлении, то это должна сделать я, иначе Самовар вернется в деревню. Детей Самовар не обижал, и я очень даже гордилась этим. Речка осталась позади. Теперь Самовару негде свернуть. Начинался лесок. Вскоре мы повстречали двух женщин. Они, уже распродав все, возвращались домой пешком. Папа мой предусмотрел эту долгую дорогу, ведь он был на фронте весь период войны с августа 1941 по октябрь 1945 года. Мы с мамой вернёмся поздно вечером. Самовар очень хорош, когда возвращается домой, он хлыняет всю дорогу мягко и легко, не требуя никаких слов, ни понуканий. После такой дороги, а также купленных обновок, я забываю всех Гараниных на свете, да и подружкам мне есть что рассказать и показать, а также угостить конфетами, каких у нас не продают в магазине. Этим вечером или другим я увижу со своего крыльца человека, уходящего по дороге через хребет, усталого с опущенными плечами, и мне всю жизнь будет казаться, что это тот, который сидел у нас около печки.  Пройдет много лет.
Мне придется возвращаться в Петербург, тогда еще Ленинград из одной отделившейся республики, и я попаду в купе с не совсем трезвыми тремя мужчинами. Они даже не скрывали, что будет со мной. Я попыталась поговорить с проводницей, на что она мне ответила: «да, кто будет с вами меняться». Я безнадежно залезла наверх, но вдруг в купе вошел русский мужчина, сел у окна. Они предлагали ему другое место, деньги, но он молчал. Так он просидел всю ночь. Мы вышли вместе. Я попыталась сказать что-то, но он молча отвернулся и быстро ушел. Спасенные всегда спасают.
;