Скрипит Лебiдь

    Дядька Исон едет из Центра. Центра Турова.
В центре все, и остатки лавок древнего предприимчевого люда. И раскопы древних церквей. А кто знал, где Костел и Синагога были - тех уж давно нет.
И современная пароход-баржа- гостиница для туристов импортных.
Там и братская могила на набережной. На могильной плите есть погибший боец с фамилией страшной - Берия.
Но рядовой Берия погиб при освобождении. Турова, древнего города.
Честь и слава ему и всем лежащим под бетоном!
Едет дядька Исон. Скрипит его "Лебідь", купленный 15 лет назад в Украине, в Олевске, за гроши, потому как Минский дорожный Аист стоил тогда в три раза дороже.
Скрипит немазаный лисапет, ровар, веломашина, помощник, большой друг, как без него. До центра не далеко, раньше Исон , по молодости легко и пару раз за день мог туда метнуться, а уж когда Маруся появилась, так ноги сами бежали в центр.
Скрипит Лебідь.
89 лет Исону.
Пять правнуков.
В доме, добротном, на всех столах и стенах фотографии. Внуки , правнуки, дети. И Маруся. 10 лет как Маруси нет. Корит себя Исон, есть, считает, за что. Шесть лет, после армии строил дом. Лес выбивал. Гвозди и доску доставал. Ванну установил, канализацию сделал, чтобы все было как у людей , как в большом городе.
Подскользнулась Маруся в ванной.
Корил себя Исон. Если б в баню городскую ходила , так ещё б и сейчас на веранде чай пили с абрикосовым вареньем.
Мы сидим у дядьки Исона в старом доме, все есть в нём. И бойлер
И два холодильника. ПечьСВЧ. Спутниковое ТВ, смотри не хочу.
Исон достает домашние закатки, на предложение помочь - усмехается широко, золотые зубы блестят, глаза лучатся добром - я , говорит, соцработника выгоняю, маю пакуль моц.
Озираемся- вокруг чистота и порядок.
Достает из погреба дядька Исон трехлитровый слоик вишнёвой настойки.
Переливает в графин, все должно быть красиво.
Первая - за встречу.
Медленно течет беседа, жизнь разворачивает полотно. 1941 год. Бойня в Турове. 148 человек нашли упокоение на древнейшем Борисоглебском кладбище. И родители Исона. И родня. І туроўцэ.
Растут древние каменные кресты из земли на кладбище. Чудо. Народ со всего мира приезжает, молва гласит- исцеляют каменные кресты.
А по мне - души убиенных исцеляют нас. Живущих.
Вторая - за здоровье! Пусть все живут долго и счастливо.
Исон достает удостоверение то ли МО СССР, то ли МО РФ, подтверждающее, что Исон был участником испытаний ядерного оружия на Тоцком полигоне. И имеет льготу.
7 км , как потом узнал он , был от эпицентра взрыва. Шесть раз земля поднялась волнами говорит. Лежали как и учили - вспышка - прямо!
А впереди , недалеко , кто в окопах сидел - никого и не откапывали. Земля сдвинулась- и схлопнулась большим могильным пантеоном. А нам команду - вперёд!
Исон оживляется. Подписку давали. Потом я искал всех. Наших с туровщины 9 человек было. Многие и до 40 не дотянули. Как гласность началась, стал писать, правды добиваться. В Россию писал . Военкоматы, архив в Подольске. Отписки, отписки. Вы не знаете, вы путаете, вы не компетентны.
Военрук местный помог, сказал, пиши старик , в МО Белоруссии , в Минск.
Сдвинулось.
Наверное Исон многим помог своей настойчивостью.
Хоть поздно. Но дети, внуки и поколения должны знать, что их родитель не прах и пыль на скрижалях истории.
Главное - чтобы помнили.
Третью подняли - за всех кто не с нами. Земля им пухом.
Не чокаясь.
Исон говорит, терпеливые полешуки, молчат, крыўду глыбака хаваюць і ў сэрцы і душы. А помста - кабета завецца Чаканнем.
В 42м начала немецкая администрация молодежь собирать для отправки на работы в Германию. Побежали людцы в лес, прятаться.
Нашелся один , Якубовский, бывший председатель колхоза, который сразу пошел к немцам в полицию служить. Так он переоделся в военную форму красноармейского офицера, пошел в лес и заагитировал людей довериться ему , мол, выведет в безопасное место.
А вывел всех в местечко Кольно, в немецкую комендатуру.
Улыбается Исон.
Мне 12 было. Худой , как уж , вот и выслизнул из амбара. Бог помог.
Был потом после войны в том доме , где комендатуры. Живы хозяева. И их бог миловал.
А про Якубовского говорили, что ушел с Красной армией на запад.
Как никак коммунист был.
После войны в Речице жил. В школу , как ветеран ходил на уроки мужества.
Помер наверное.
Молчат полешуки.
У сваей хатцы - можна і ўсрацца.
Знаеце, хлопцы, добавляет Исон, после полигона меня алкоголь не берет.
Ехали назад, в часть под Брест, и зашли как-то в чайную , на станции, под Рязанью, выпил я девять полстаканчиков и даже не приснул. Улыбается.
Вышли на улицу, попрощаться.
В следующем году мне 90. Так что , жду, улыбнулся дядька Исон.
Лебідь стоял под орехом. Грецким. Их у Исона три. Говорят при лучевой болезни они выводят всё.
Лесничий знает.
Исон в лесу жизнь проработал.
Вы не знали?
Исона в раёне все знают.