Прижатые

             
На конкурс юмористического рассказа: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!»

http://proza.ru/2021/07/15/887

               

                Той самой женщине посвящается…


              Обязательное вступление с пояснением

   Давно это уже было… Вспоминаю порой со смехом, но не смеха ради решился описать всё то, что испытывают люди, случайно оказавшиеся прижатыми друг к другу (конечно я о мужчинах и женщинах сейчас), а потому, что запомнилось это на всю жизнь.

   Чаще всего сие происходит в общественном транспорте. Кстати, по статистике больше всего знакомств происходит там же. Хотя в наше время «прижаться» можно  хоть в Интернете – к экрану персонального компьютера, например. Но это будет всё не то! Ибо все чувства и эмоции раскрываются именно там – в переполненном вагоне метро, городского трамвая, в салоне автобуса или троллейбуса. В общем, я начинаю, а вы сразу начнёте припоминать подобные случаи, свидетелями которых становились сами. Не лукавьте… Всё так и было! Или это были не вы?

   В конце 80-х годов уже прошлого века, молодым офицером я приехал в Ленинград на учёбу повышать свою профессиональную военно-морскую квалификацию. Законное койко-место в общежитие получил, но этого было мало для широты души и тела капитан-лейтенанта – будущего писателя, поэтому снимал ещё однокомнатную квартиру в одном из спальных районах города. Чтобы после занятий спалось лучше и крепче!

   До метро ехать всего каких-то (!) девять остановок на автобусе, а там ещё через весь Питер в подземке до моего учебного заведения. Почти три часа уходило на дорогу туда-сюда  ежедневно.  И всё это в общественном транспорте! Ну и… Не буду уже «тянуть кота за хвост» и так понятно, о чём я, поэтому пусть и со смехом, но начинаю свою трилогию – фривольные рассказы-воспоминания.

                История первая
            Пролетарии всех стран соединяйтесь,
                или «Всем ехать надо!»

   Ранним июньским утром мне несказанно повезло на остановке. И автобус подошёл быстро, и дверь его оказалась аккурат напротив меня, поэтому натиском толпы, спешащей, кто на работу, а кто на учёбу, я пулей влетел в салон, молниеносно оказавшись прижатым на задней площадке у большого окна. Всё, можно успокоиться и ехать до метро… Скорей бы уж!

   Собственно, это нужно было всему переполненному салону, поскольку как раз у метро автобус пустел основательно. Водитель, газуя, «ворчал двигателем» и всё настойчивей через динамики раздражённо поторапливал пассажиров, свисающих с задних подножек:
— Закрываю двери! Пока не закрою – не поеду!

   Эти самые свисающие в дверях задами на улицу ещё не пассажиры, которым не так повезло, как мне, умоляли продвинуться хоть чуточку вперёд. Но меня это не касалось… Наш задний проход (!) был наглухо перекрыт солидной дамой с внушительными формами спереди и сзади. Такая своеобразная «затычка» – будьте-нате!

   И тут я вижу в окно, как на всех парах спринтерским бегом несётся к автобусу худощавый мужичок в летней кепке на голове, всем своим пролетарским видом демонстрируя, что должен успеть именно в наш вот-вот отходящий автобус с единственной открытой задней дверью. Гримаса на его вспотевшем лице свидетельствовала лишь об одном: на работу опоздать – «да ни в жись»! А что вы хотите – всем ехать надо.

   Уже в следующую секунду раздался отчетливый шлепок, и работяга буквально приклеился к заду нашей внушительной «затычки».
   —  Ох! – только и смогла громко выдохнуть дама.

   — Помогите закрыть заднюю дверь! – взмолился водитель, напоминанием в громкоговорителе. — Пока не закрою – не тронусь!

   Салон воспринял это с пониманием и чуточку качнулся вперёд. А опоздавший мужчина быстро сообразил, что это касается именно его, стал активно поджимать дамочку. Движения его были понятны и даже естественны для такого случая – энергичными толчками вперёд он стал пихать полную женщину, а своей худобой буквально растворяться в её телесах.

   — Эй-эй! Товарищ сзади, полегче-полегче!  – завопила она, но представитель пролетариата был настойчив в своём желании помочь всем – и водителю, и нам пассажирам, и себе, чтобы автобус скорее тронулся в путь. Причём совершал он свои движения абсолютно молча и напористо.

   — Да вы просто наглец какой-то! – оглушительно стонала мадам — Куда ж вы меня?!! Да что ж вы делаете-то?! Ох… Ой-ёй-ёй!!!

   Всегда удивлялся тому, куда едут в утренний час пик в такую-то давку люди совсем преклонного возраста. Ну не на работу же?  Сердобольные бабуси внутри автобуса сочувственно, но со знанием дела стали поддерживать соединённую пару в дверях…

   — Женщина, вы вдохните и сразу вперёд жмитесь, тогда и ему полегче станет!

   — Да уж куда там! – пыхтя, отвечала та, призывая мужика к совести. — Эй вы там сзади, отцепитесь от меня и дайте в конце концов закрыть двери!

   В ответ тишина, очередной шлепок по мягкому месту и сопение  оппонента с явным желанием подтолкнуть большой зад грузной дамы хоть чуть-чуть вперед. Представили картину?

   — Вот негодяй! Да вы же мне всю юбку уже задрали…
   Салон с замиранием сердца неожиданно притих, но водитель в зеркало заднего вида контролировал происходящее.

   — Ну держитесь там у меня! Осторожно – закрываю дверь!

   — Ой, что вы делаете-то? Не трогайте юбку, – отчаянно завопила мадам и резким движением назад попыталась выпихнуть наседающего мужчину. Безрезультатно. Всем ехать надо!

   — Ни стыда, ни совести!
   Толчок…

   — Я, как член партии…
   Толчок…

   —  Креста на вас нет!
   Толчок…

   — Извращенец проклятый!
   Толчок…

   — Да задолбал уже, скотина!
   А в ответ лишь прерывистое мужское пыхтение…

   Несчастную женщину было искренне жалко, но как ей было помочь в такой ситуации? Призывами к мужику отлипнуть? Призывали – не помогало! Ведь на его или её месте мог оказаться каждый из нас. Мысленно уже представил себя с прицепившимся сзади пролетарием и никакой дискриминации по гендерному признаку – так получается.  Просто всем ехать надо. И вдруг!

   В какой-то момент автобус в коллективном желании пассажиров поскорее начать движение поднатужился, всю гурьбу качнуло вперёд, мадам, вдохнув последний воздух в салоне, продвинулась на миллиметр, которого хватило, чтобы дверь наконец-то закрылась. Всё… Поехали!

   И как-то быстро все сразу забыли об инциденте, тем более что на последующих остановках заднюю дверь, плотно припёртую сухопарым  мужичком, совсем не открывали. Правда поначалу ещё слышались проклятия прижатой сзади толстушки, но вскоре и они затихли.

   — Следующая остановка метро «Проспект Ветеранов», – донеслось из динамиков.

   — Сама бл..ь! – смачно прокомментировал поездку пролетарий на финише, а весь автобус в едином порыве громыхнул смехом. Ответил-таки! А мы думали, что глухонемой…

   Двери распахнулись на удивление быстро, и все пассажиры устремились в метро.
 

                История вторая
         Интеллигенция как прослойка советского общества,
                или Диалог зажатых ученых

   — Не дышите на меня чесноком!

   — Простите, но я вообще не употребляю чеснок.

   — Тогда уберите руку…

   — Куда мне её убрать прикажете? Это вообще, не моя рука.

   — Нет это ваша рука!

   Мужской интеллигентный голос по соседству:
   — Это моя рука, сударыня. Но она прижата. И не к вам.

   — А ко мне кто прижат? Сзади.

   — Ну, явно не я… Я же сбоку стою.

   Тот, «от кого чесноком»:
   — А я спереди.

   — Вас я вижу. И чувствую… Наелись с вечера чеснока, а теперь портите воздух в метро.

   — Я и вечером не ел чеснок. Это огуречный лосьон. После бритья.

   — Или рассол? Напьются на ночь, а потом с утра им опохмеляются.

   — Я не пью. И не курю.

   — Ага… Верю-верю. Такой весь порядочный.

   — И не женатый.

   — Мне-то что… Последнее в вашей биографии меня совсем не интересует! А, кстати, вам, скоро выходить?

   — На «Невском». А вам?

   — И мне, слава богу. Скорей бы…

   — Ну, раз уж нас так прижало… Давайте познакомимся?

   — Давайте. Хотя я в транспорте не знакомлюсь. Но, если так случилось... – принюхалась капризная пассажирка. — А ведь и правда огуречным лосьоном пахнет! Как корюшкой…

   — Петр я, Петя, а вас как?

   — Екатерина. Можно просто Катя.

   — Екатерина Вторая… Великая!

   — Петр Первый… Тоже Великий!

   — Ваше величество, а где вы работаете?

   — Так во дворце и тружусь. В Эрмитаже младшим научным сотрудником.

   — И я, только в Русском музее.

   — Приходите на экскурсию. По обмену опытом!

   — Спасибо. И вы к нам… У нас в Корпусе Бенуа выставка Ильи Репина сегодня открывается. Впервые целых двести пятьдесят полотен!

   — А у нас, в Греческом зале…

   — Знаю-знаю. Как у Аркадия Райкина?

   — А вы с чувством юмора, Петя…

   — И вы весёлая, Катя.

   — Так вы тоже научный сотрудник? Как и я?

   — Даже старший.

   — О, шишка!

   — Шишка это у Репина…

   — А у него где?

   — На картине…

   — Товарищ старший научный сотрудник поясните младшему, где у Репина шишка?

   — Шишка – это так назывался бригадир бурлаков. Он старший в той упряжке, которая тащит баржу по Волге… Между прочим впервые он увидел бурлаков у нас на Неве и был сильно поражен этим зрелищем. Помните такую картину Репина?

   — «Бурлаки на Неве»?

   — Нет, на Волге.

   — Кто же её не видел. Зато в наше время…

   — Всё верно. Ещё Достоевский называл её подлинным торжеством правды в искусстве. Кстати, именно с той поры и повелось, что всех начальников сейчас называют шишками!

   —  А с вами интересно, Петр!

   — И мне с вами. Давайте на «ты», Катерина?

   — Нет, на «ты» пока рано. Мы ещё не доехали.

   Из громкоговорителя: «Осторожно двери закрываются. Следующая станция «Невский проспект»!

   —  Ну, вот. Почти приехали! Вы, надеюсь, выходите?

   — Конечно, сразу за вами.

   — Так это всё-таки ваша рука сзади?

   — Боже, упаси… Мои руки и весь я спереди.

   — Наверно того мужчины, кто слева от вас…

   К интеллигенту в шляпе сбоку:
   — Мужчина, вы выходите на следующей?

   — Я?

   — Вы-вы!

   — Я – да. А какая следующая?

   — «Невский проспект»!

   — Выхожу. Простите, я повернусь сейчас.

   — Ну, конечно, гражданин, это ваша рука была! – вставила Екатерина.

   — Бог с вами, как можно? – недовольно в ответ проворчала «шляпа» — Мои руки по бокам!

   — Петя, пожалуйста, посмотрите, чья там рука на моей… Вы же теперь сзади.

   — А это и не рука…

   — О, господи! А что же?

   — Это тубус… Но чей он? Не знаю… Недолго уж осталось, потерпите. Так давайте на «ты»?

   Громкоговоритель: «Невский проспект»!

   — Какой же вы настойчивый! Давайте, то есть давай.

   И Петя с Катей, и добрая половина вагона в один миг высыпали в распахнувшиеся двери на платформу. Скоро начало рабочего дня!

   А по оживлённому Невскому проспекту Петр с Екатериной уже шли под руку. И им обоим, может быть впервые в жизни, так не хотелось заниматься своими великими делами во благо науки.


                История третья
                Встала и пошла!

   Городской трамвай – на удивление  «громкий» вид транспорта. Оно и понятно – вагонные колёса бегут по железным рельсам.

   Первый подобный вид уличной перевозки горожан – конно-железную дорогу, или в простонародье конку, Петербург получил во второй половине XIX века. В конце августа такого далёкого 1863 года по Невскому проспекту на Стрелку Васильевского острова побежали первые вагоны с довольными пассажирами. Интервал движения по центральным магистралям города обычно составлял 10–15 минут, но на окраинах мог быть полчаса и более. Для тех, кто пользовался конками, действовали специальные правила: входить в вагон и выходить из него разрешалось только на остановках, или когда он ехал не очень быстро, но обязательно справа по ходу движения. Такие порядки помогали обезопасить горожан от попадания под копыта лошадей конки встречного направления. В качестве подвижного состава использовались вагоны двух типов – обычный одноэтажный и, выражаясь современным языком, «крутой» двухэтажный  с «империалом», представлявшим собой крышу, приспособленную для перевозки пассажиров.

   Только проезд там стоил, естественно, дешевле – 3 копейки, так как люди ехали практически под открытым небом: у второго этажа не было крыши, которая защищала бы их от осадков. Считалось, что места наверху – для пассажиров второго класса. А вот пассажиры первого класса за комфортный проезд внутри салона платили уже 5 копеек. Для женщин любых сословий проезд на империале считался неприличным и был запрещен в ряде стран, в том числе и в России. В Петербурге вопрос «о допущении женщин на империал» обсуждался в Городской думе вплоть до начала XX века. Только в мае 1903 года представительницы слабого пола, наконец, «отмаялись» и получили официальное право ездить на втором этаже. В движение вагон обычно приводился парой лошадей, в тех же местах, где и двум лошадкам было тяжело его везти (чаще всего это были подъёмы на мосты), к вагону подпрягали ещё одну лошадь. Боже, как же давно это было!

   Минуло ровно 130 лет, как первая конка «проскакала» по питерским рельсам, когда в конце августа 1993 года я  – без пяти минут слушатель первого курса Военно-морской академии ехал в переполненном трамвае по Ваське… Так в народе во все времена назывался Васильевский остров, а Ленинград вот уже два года, как вернул себе имя настоящего покровителя города – Святого апостола Петра!

   Лето тёплое выдалось в том году. Все окна в трамвае настежь, но это не помогало. Духота стояла невыносимая! Люди возвращались с работы домой и их было много: мужчин и женщин, утомлённых и вспотевших, молодых и старых, худых и полных. Из военных только я один, устало свисая с поручня рядом с кондуктором, представлял в какой-то полудрёме спасительный петербургский конный «империал» XIX века. Думали же и царь, и Городская дума в то время о народе, оказывается!
 
   — За проезд передаём, граждане! – то и дело выкрикивала кондуктор, пугая. – А то пойду!

   От последней фразы становилось страшновато. Народу полным-полно в вагоне, а ответной активности проявить сознательность и приобрести билет за проезд никакой! Но если эта внушительных размеров женщина встанет со своего места и тронется проверять проездные билеты и «выколачивать» деньги с безбилетников – несладко придётся всем! Раздавит…

   — Передняя площадка, я всех вижу! – прикрикнула басовито кондукторша с места.
 
   — Девушка в сиреневом платье, у вас что там?

   — Проездной! – последовал тоненький отклик молоденькой девчушки. — Только я достать его не могу. Видите же сколько народа?!!

   — Я всех вижу! – А у студента? Молодой человек, который в очках, передаём за проезд!

   — А у меня тоже проездной… – то ли соврал, то ли правду сказал очкарик, но уж больно неубедительно…

   — Нет, я сейчас точно пойду! – напомнила о своих габаритах кондуктор. — Мужчина, который лысый, а у вас там что?

   — Где? – дерзнул в ответ  мужик, явно нарываясь на словесную перепалку.

   — В штанах, или где там он у вас? – требовательно предупредила кондуктор лысого о том, что надо предъявить проездной. – А то я сейчас как встану! И пойду проверю…

   «Только не это!..» – промелькнуло в моей голове, но было уже поздно…
   — Ну-кась, военный! – «прогромыхала» она мне, потому что я стоял рядом и на весь вагон угрожающе продолжила — Я предупреждала, что встану? Предупреждала, что пойду? Ну, держитесь у меня там «зайцы» всех мастей!

   Тяжело поднявшись со своего места, кондукторша в миг прижала меня своей массой, положив одну половину своего внушительного бюста на мой погон со звездой «капитана 3 ранга». И уже со словами — «Потерпи моряк, я пошла…», как крейсер по минному полю осторожно и солидно двинулась самым тихим ходом в направлении передней площадки вагона.

   Продвижение было непростым. Каждую секунду от очередного придавленного пассажира слышались разносортные проклятия.

   — Вы мне на ногу наступили!

   — А я предупреждала, что пойду! – следовал «железобетонный» ответ.

   — Ну куда вы прёте-то, столько народу!

   — Я на работе! – тут же парировала женщина, продираясь вперёд.

   — А мне вы яйца разбили!

   — Простите голубчик, в такой час пик, а вы тут со своими яйцами… – резонно «отфутболила» кондуктор.

   — Лучше бы чаще трамваи ходили… Безобразие! Такая толчея… – чувствуя приближение расплаты, заёрзал на месте и трусливо пискнул лысый мужчина с передней площадки.

   — Передняя площадочка, предъявляем свои проездные, готовим денежки за проезд! – строго напомнила приближающаяся боком дама с билетами.

   — Вот зачем вы идёте? – не унимался лысый — Всех передавили! Ну, вот, вот мой проездной! Видите?!!

   — А может он у вас просроченный? – уже не верила на слово кондукторша. Сказала – пойду и пошла! Сейчас проверю.

   — Ой! Да что же это такое делается?!! Женщина, вы мне колготки зацепили… – взвизгнула интеллигентного вида дамочка. — Наверно, стрелка уже пошла… Новые колготки, первый день как надела!
 
   На что кондуктор, извинившись, с ходу снова отразила атаку:
   — Простите. А как мне пролезть? Летом и в колготках… Ну вы даёте, гражданочка!

   — А вы мне не грубите!

   — Так, я не пОняла… – с ударением на первый слог «крейсер» исполнил «обе машины стоп». — А кто грубит-то? Сказала же – работа у меня такая, лазить туда-сюда по вагону с утра до вечера – вас всех «обилечивать»! И «зайцев» несознательных выявлять… Ни стыда, ни совести, прости господи!

   — Просто нельзя такими полными кондукторам быть! Вы же, как танк пехоту сейчас давите нас! – вставил очередной зажатый мужчина, явно не служивший на флоте.

   — А у вас что? Ну-ка, предъявите билет, гражданин!

   — Билет есть, но показывать принципиально не буду.  Да и не могу… Видите, где у меня руки?

   — И где же они у вас? Вы что инвалид?

   — Внизу, заняты сумками… Как я вам билет достану?

   — Вот из-за ваших сумок и пройти невозможно! А за провоз багажа вы платили?

   — Я? За багаж??? Побойтесь бога! – засуетился и вспотел ещё больше пассажир с негабаритным багажом — Сумочки совсем небольшие, тяжелые только… С дачи домой еду.

   — Ладно, верю. – пощадила кондукторша. — Я вон сейчас до того лысого доберусь и…

   Но не успела. Трамвай, скрипя железными тормозами остановился, двери открылись и наши «счастливые безбилетники» с передней площадки вагона дружно вывалились на проезжую часть.

   Хорошие правила всё-таки придумали для питерской железнодорожной конки в позапрошлом веке! Вот и в наше время – на трамвайных остановках, пока люди выходят из вагона, а кандидаты в пассажиры заходят в него – все автомобили стоят, вежливо пропуская граждан через дорогу…

   Побольше бы такого взаимного уважения всем нам!


                Обязательный эпилог наших дней:
                пути Господни неисповедимы!

    Минуло ещё четверть века… Я питерец и уже больше двадцати лет, как  преподаю в вузе, в котором сам когда-то повышал свою флотскую квалификацию. Капитан 1 ранга (уже в запасе, время бежит!), учёный – кандидат технических наук и на своей кафедре профессор. Добираюсь до работы на собственной машине, но автомобильные пробки по утрам и в конце рабочего дня только настроение портят. Выручает, как всегда, безотказное метро и, конечно же, наземный общественный транспорт!

   Так  вот… Еду я как-то недавно в троллейбусе. Людей по обыкновению в салоне много, но катимся быстро. В городе давно ввели специальные выделенные полосы на многих дорогах, особенно в центре. Неожиданно прислушался к разговору двух, стоящих рядом и прижатых ко мне женщин в возрасте «за…». Из негромкого диалога этих дам получалось, что мы были почти ровесниками.

   — Вот в наше советское время был такой огуречный лосьон! Мужской правда. С таким, знаете, амбре корюшки! – говорила одна.

   — Да уж. Нынче корюшка по 700 рэ за кило! Совсем охренели… – отвечала вторая.

   — А по молодости нашей… Эх, такая вкусная рыбка была! И не дорогая, доступная по цене. Огурчиками свежими пахла.

   В этот момент я ещё больше стал прислушиваться к разговору двух ленинградок, ныне – петербурженок… Сам рыбак, люблю с удочкой постоять в сезон корюшки на Неве.

   — Как-то я ехала в метро… – продолжала первая. — Давка такая же, как на этом троллейбусном маршруте. Ничего знаете, дорогая,  не меняется с годами. Только цены растут!

   — И? – вопросила собеседница.

   — И приклеился ко мне сзади один молодой человек. 

   — Да вы что?.. А вы?!?

   — Спешу вас успокоить – он стал моим мужем! И скоро 30 лет, как мы вместе. Познакомил нас, кстати, тот самый аромат питерской рыбки, точнее – огуречного лосьона после бритья.

   — Надо же! Выходит, жемчужная свадьба у вас предстоит. Да… Годы летят стремительней этого троллейбуса. Просто космос какой-то!!!

   — Простите, ради бога! – невольно и с неподдельным любопытством попытался я проникнуть в душевный разговор этих милых дам.

   — А в чём дело? – молвила та, которой запомнился запах «корюшки из огуречного лосьона» для мужчин.

   — Вы случайно не в Эрмитаже работаете?

   — Ого! Откуда вы знаете? Мы знакомы?

   — Нет-нет, что вы… Хотя! Вы ведь музейный работник и занимаетесь исторической наукой в ранге младшего научного сотрудника. Ещё раз, простите, наверно, сейчас уже ведущий или старший!

   — Может вы ещё и имя моё знаете? – кокетливо встряхнула кудрями научный сотрудник Зимнего дворца.

   — Екатерина?

   — Правильно, меня Екатериной Алексеевной зовут.

   — Ну всё правильно. Как Екатерину Первую и Вторую тоже. Великую!

   — А вас случайно… – смутилась дама.

   — Нет, я не Петр, как ваш супруг. Меня зовут Николай. Только не Первый и не Второй… А просто Николай Петрович. – сказал я, улыбнувшись, и засобирался выходить у Адмиралтейства. — Ваше величество, вы не выходите из нашей электрической кареты на следующей?

   … Троллейбус 22-го маршрута уже подъезжал к Дворцовой площади. Мы вышли на остановке. Я попрощался с дамами, а они ещё какое-то время о чем-то оживленно говорили. 

   Наверное, обо мне…


                Ленинград – Санкт-Петербург
               
                © Н. Кирюшов