Девушка, которая поет. Гл. 3

Кира лежала в постели, а рядом мама.
- Ма, чего ты такая сегодня?
- Какая?
- Устала?
Тамара Сергеевна улыбнулась и Кира увидела, как добры по-прежнему ее глаза, ее тепло. Мама поправила дочке простынь.
- Знаешь, как жарко, ма!
- Да, но ты была совершенно ледяной.
- Но не теперь? А где этот?
- Вадим?
- Ага.
- А! Ушел давно. Как ты пришла, так он и ушел.
Кира задумалась.
- И что не помогал тебе?
- Помог, чего ж. Тебя вместе несли в дом.
- И он?
- Ну, дочь… - Она провела нежно рукой по челке дочери, поправляя.
- Я ненавижу его. Он такой…
- Да никто и не заставляет тебя любить его. Парень как парень. Но вот ты скажи: зачем вы так далеко пошли?
- А больше он тебе ничего не рассказывал?
- Нет.
На лице Киры выдавилось именно то выражение ,многозначительное, за которым стояло много слов.
- Ну, а что же , дочь?
- Да, нет, ничего. Не будем распространяться.
- Ты, милая, учись разбираться в людях. Это очень важно. Не важно  в каком состоянии находится человек и в каком возрасте, дело в другом.
- Ага. В чем же?
- Душе.
- Ага.
- Она мертва у многих.
- Мама, давай не будем, а? Эта твоя… как это… философия. Не люблю, ма!
- Ладно, доченька, спи.
- Я уж и не хочу.
- Слышишь, как соловей поет?
- Да, уже ночь.
- Да, уже ночь. Спи!
 Сергеевна поднялась с кровати Киры и ушла.
«Я ему подлецу такое устрою. Собачий сын – вот!» - Думала Кира, ворочаясь в кровати, вытягивая ноги во всю длину.
«Эта еще простынь! Бешеная! Почему нельзя лежать спокойно? Нет, надо завернуться этаким коромыслом!»
Резво Кира поработала ножками, чтобы выровнять край простыни.
Она хотела уснуть, но было совершенно не до сна. За окном пахло цветами и этот запах мягко и ненавязчиво вливался через окно в дом, смешиваясь с вещими, одеждой, обувью, духом здесь проживающих. И все это был  - такой родной букет.
«Ах, если я уеду когда-нибудь отсюда, как же это может быть?» - Она задумалась.
Но мысли ее простирались куда-то, плавно летя. И в голове стояла песня, последняя которую она выучила. Ей так сейчас хотелось петь, и она тихонько запела.
Утром собралась в школу. Перед выходом, зацепилась краем чулка за щепку от стула и чуть не порвала. Остановилась, пригнулась, наслюнявила палец, проверила. Нет, все в порядке! Пошла.
В школу дорога весела.
На улице июнь и нужно помочь в школе прибраться. Это способ трудовой повинности утвердили давно, и хоть он, наверное, был не законен, но никто не отказывался от этого. Три-четыре дня и ты полностью на каникулах. Сидеть дома все-равно тоска!
« А зачем ты это так принарядилась?» - Спрашивала сама себя девочка. Махнула рукой:
«А! Так!»
«Почему я такая красивая не могу одеваться со вкусом и удовольствием? Очень даже могу. Главное, чтобы Вадим не видел. А он может и прийти. Нарочно! Гад!»
Но Вадима не было в школе. А Кира постоянно оглядывалась. Ей не верилось, что этот соплемазый так скоро отстал от нее. И только когда она возвращалась, появилось безусловное ощущение, что он точно где-то рядом.
Она быстро, перелетая порог, заскочила в дом.
- Ма, я дома!
Никого.
«Никого, что ли?»
Кира прошла по комнатам и вот, перегородив порог, одной из них, вышла Тамара Сергеевна.
- Что это с тобой? – Спросила Кира. – Есть че есть?
- Да, конечно, дочь, - ответила спокойно мать и провела дочку на кухню. При том как-то странно. Странно как-то. Ее, мамины, глаза, слова… легкое, но настойчивое приглашение пройти. И голос такой чудной, шевелящийся. Будто и язык ей не принадлежал.
Кира долго изучала мать, пока та наливала суп. Она могла, конечно, в лоб дознаться, что де и как? И мама  сказала бы, но…
Волосы дыбом прошлись, когда Кира услышала из дальней комнаты, которую мать прежде преграждала, детский плач.
Плач младенца.