Осторожно! На путях ведьма

Глаза Эвки щипало, из ноздрей текла влага. Хотелось кашлять, но делать это было уже больно. Весь этот чёртов дым, поднимался к ней на чердак. Винтовочные выстрелы на улице участились, и пули снова начали залетать в окна её маленького домика, отгрызая от стен, потолка, висящих на балках предметов, куски и разбивая их вдребезги. Это и злило и расстраивало одновременно. Выглянув украдкой на улицу, она увидела пробегавшего внизу человека в чёрной форме. 

Ага! Коротко размахнувшись Эвка, метнула в него оранжевый пузырёк. По барабанным перепонкам ударил звук взрыва, на зелёной лужайке вспыхнуло пламя, и раздался противный многоголосый вопль, спустя секунду переросший в стоны и проклятия. 

– Умница ведьмочка! Прямо в яблочко. Поджарила тройку мерзавцев, – Микка прижимая приклад трофейной винтовки к плечу, задрав голову вверх, подмигнул ей голубым глазом. 

В ответ, она, свесившись с перил, показала парнишке язык и весело помахала прижавшимся друг к другу девчонкам, старой Габби, её дочери-толстушке и мельнику Корду. Эвка хотела хоть как-то их поддержать, пусть и своим ребяческим поведением. Все эти люди спрятались в её доме, надеясь, что ведьмочка их защитит. 

– Микка, справа! Они пытаются нас обойти! – закричал Петер, брату стреляя из дедушкиного охотничьего ружья в окно. И как оно только до сих пор не развалилось? Ему же лет сто, не меньше. 

Военные в чёрной форме пришли в деревню рано утром и открыли огонь по вышедшим на улицу селянам выгонявшим скотину на пастбища. Дюжина человек погибла ещё до того как что-либо поняла. Затем солдаты начали врываться в дома и вытаскивать людей на улицы. Сопротивлявшихся убивали внутри. И всё это только потому, что у местных был другой цвет глаз. Карие глаза как повод к ненависти? Люди неисправимы. 

Эвка выскочила на улицу босиком, в ночной рубашке, проснувшись от криков умирающих и выстрелов. Именно она убила первого мерзавца, преследовавшего старуху Габби с примкнутым штыком на карабине. 

Шуух! Точное попадание файербола превратила его в пылающий факел, понёсшийся с воплями по улице. Жаль ведьмочка израсходовала на него все свои магические силы. Вот никогда у неё не получается экономить. 

Уже потом, когда кольцо нападавших начало сжиматься, она забралась на чердак своего дома, осыпая оттуда противников всем что под руку попадалось. Здесь же укрылись немногие выжившие и сыновья плотника принявшего смерть одним из первых. 

Пуля в мелкие осколки разбила стоявшую на шкафу мамину шкатулку и посыпавшиеся за шиворот мелкие кусочки янтаря и малахита, хранившийся там, вернули Эвку из воспоминаний. 

Некоторое время братья дружно палили по солдатам в чёрной форме на лужайке, засыпав гильзами пол возле окна. Парочку противников, им даже удалось подстрелить, а одного ранить. 

Бросив в окно синюю склянку, зажатую во второй руке, и зажмурившись от омерзения, услышав новый вопль боли, Эвка, бросилась к сундуку, так как знала, что там у неё ещё есть запас микстурок некоторые из которых вполне можно использовать как оружие, предварительно шепнув им слово-другое. Как так выходит? Никому не хочешь причинять боль, а должна? 

Вышвыривая из сундука всё лишнее – лапки ящериц, куриные глазки, змеиные язычки и старое окаменевшее яйцо грифона, второй рукой она оттолкнула нахального кота совавшего свой розовый носик ей под руку. 

– Мартин, не мешай мне! Кыш! 

Бабах! Она услышала винтовочный залп на улице, а затем крик девчонок на первом этаже. Сердце защемило, и она кубарем скатилась по лестнице. 

Пробитые пулями на полу замерли спасённые ей крестьяне, и только лужица тёмной крови расползалась во все стороны из-под их тел. 

– Микка, Петер как же так… 

Кто-то захрипел позади и, сделав шаг назад Эвка, чуть не споткнулась о тело Петера, так и погибшего в обнимку со своим старым ружьём. Подросток словно чему-то удивился, широко раскрыв карие глаза. Они так были похожи с Миккой, только тот был тремя годами старше и один глаз у него был небесно-голубой. Говорил, что достался он ему от мамы умершей, когда он был пятилетним пострелёнком. 

Микка, был тут же, он отполз к окну и пытался остановить кровь толчками выплёскивающуюся из отверстия в груди. Пальцы не слушались его, и он не столько прикрывал рану, сколько размазывал кровь по груди. С первого взгляда было понятно, что даже её магия здесь не поможет. 

– Ты… ты помоги, помоги… им, – захлёбываясь пытался произнести парень, не понимая, что помогать уже некому. – Эвка, обещай, обещай… мне, что их накаже… 

– Конечно, конечно, ты помолчи. Береги силы. 

Ещё вчера они гоняли на лугу светлячков с детьми мельника, а теперь… Зрачки умирающего расширились и Микка замер, прекратив хрипеть. 

– Гады! Ну кто вас сюда звал?! – закричала она и вышвырнула в окна сразу оба удерживаемых ей пузырька. Краем глаза она увидела идущую по лужайке цепь людей в чёрной форме возглавляемых офицером в фуражке. 

Волна от взрыва обдала Эвку жаром, комьями земли, подняла её в воздух и швырнула в стену к замершим навсегда телам крестьян. Перед тем как крыша рухнула ей на голову, сверху, ей в объятия метнулось что-то маленькое и чёрное. 

* * * 

– Нет! – закричала ведьмочка и проснулась. 

На неё уставился чёрный пушистый зверёк тело, которого покрывали мелкие коричневые пятна, с двумя хвостами и огромными жёлто-зелёными глазами. 

– Опять тот сон? Про смерть Микки? 

– И крышу, падающую мне на голову, – добавила ведьма, вытирая лоб. 

Эвка всё ещё сидела на железнодорожной насыпи в обнимку со своей сумкой и плотно застёгнутом на все пуговке плаще. 

– Ну, предположим от рухнувшей крыши я тебя спас, – промурлыкал Мартин, облизывая лапку. 

– Спас, спас, вот только посмотри на кого ты похож теперь. Потерял свой кошачий облик и на людях с тобой теперь не появишься. Зачем мне такой фамильяр? 

– Муур, ну это дело поправимое. Пару лет и всё восстановится. 

Рельсы еле заметно завибрировали, а это могло означать только одно – ожидание Эвкино подходило к концу. 

* * * 

Очнувшись уже в сумерках и с большим трудом покинув развалины домика, Эвка, словно пьяная обошла всю деревню в поисках выживших, но так никого и не нашла. Она даже не заметила, что всё это время рыдала. Семьдесят два человека проснулись сегодня утром полные надежд, а закончили свой день холодными трупами. Прекрасное, живописное село, три года назад принявшее их с Мартином – изгоев, отчаявшихся найти новый дом, было мертво. Лужайки её пятнали пятна копоти, крови, вокруг догорали маленькие белённые известью домики. Здесь больше не играли дети, не нежились под ярким солнцем вечно замерзавшие старики, не улыбались друг другу парни и девушки. Жизнь ушла. Точнее ей уничтожили. Она бы отомстила, но убийцы приехали на своих грузовиках брошенных у холма, на них же пепелище и покинули. 

Люди в чёрной форме постарались забрать все тела своих солдат. Но ведьмочке повезло, и она нашла одно. Из-под куска рухнувшей черепицы от её домика торчали ноги в ботинках на толстой подошве. Сельчане такую обувь никогда не носили. 

Измазавшись сажей и кровью, Эвке удалось вытащить тело мужчины лет тридцати, и она начала готовиться к мерзкому старинному ритуалу. 

– Бабушка нам бы за это голову оторвала, – философски подметил Мартин слизывая капельку крови с повреждённой лапки. 

– Зачем-то же тогда она меня этому обучила, – раздражённо произнесла ведьмочка, замирая над изуродованным телом. 

Да, она разговорила его. Узнала все, что ей надо. Страшную правду о том, что ещё несколько селений кареглазых будут уничтожено до Рождества. Для этого из столицы даже направлен специальный поезд с карателями. Именно его она сейчас и ждала сидя на железнодорожных путях. 

* * * 

Они переглянулись. 

– Ты точно уверенно, что хочешь этого? – спросил Мартин и нежно потерся шкуркой об Эвкино колено. 

– Да, точно. Мы должны отомстить. Нет, не правильно, мы должны наказать их. 

– Дело я надеюсь не в обещании мёртвому мальчишке, которого ты старше на полвека. Хоть с виду это и не так. 

– Мы спасём людей. 

– Но это может быть опасно. 

Рельсы заходили ходуном, а вдалеке показался столб чёрного дыма из паровозной трубы. 

– Здесь хорошее место. Крутизна и обрыв с одной стороны обеспечат максимальный ущерб. 

– Я не об этом, – промурлыкал фамильяр, становясь в моих ногах. 

– Я понимаю Мартин. Но мы должны отблагодарить тех, кто принял нас с распростёртыми объятиями, без всяких вопросов и условий, – Эвка достала из сумки всё необходимое для колдовства и, прикрыв глаза, мысленно протягивала ниточки между начерченных на путях впереди пентаграмм. Сейчас они наверняка слабо светятся и пульсируют теплом. 

– Они просто увидели в наших глазах отчаяния, которые было знакомо и им. 

Двое ободранных и оголодавших юнцов у ворот деревни, вокруг которой разносился сводящий с ума запах свежего хлеба. Да, Эвка хорошо помнила тот день. Очень хорошо. 

– Верно, вот поэтому-то люди, убившие наших друзей, должны быть наказаны. 

Всё было готово. Крепко упёршись ногами (лапами) в землю и наклонившись вперёд, парочка не сводила глаз с мчащегося на них железного монстра. 

Порыв внезапного ветра сбросил шляпку с головы маленькой колдуньи, разметав её волосы по плечам. Поезд и его пассажиры на всех парах неслись вперёд, даже не подозревая о своей трагической судьбе.