Рикошет

Рикошет
                Я из повиновенья вышел,               
                За флажки, - жажда жизни сильней!
                В. Высоцкий.   
                Глава  1
    Свет!  Оранжевый яркий свет в глаза, словно кто - то сыпанул в лицо, прямо в глаза колючий песок. Сашка дернул головой и больно «приложился» о железную стойку шконки, даже взвыл и с трудом разлепив опухшие веки, проснулся глянул в окно.
  Так и есть, эта охрана  опять шалит. И какой же изувер придумал именно здесь, на Юге Западной Сибири всякий, степной сброд во Внутренние Войска призывать, да еще и на охрану зоны. Сколько раз уж просили и своего отрядника и зама  по режиму, даже говорят к «хозяину» ходили:
- Что ж это гражданин начальник, ну, что за дела, светите прожектором с вышки по забору, по колючке, по запретки. Так нет же обязательно средь ночи надо прожектором по окнам общежития, «отрядной хаты» пошарить. Ну, а эти гады борзые все спецом норовят и без того такую  долбаную жизнь зэкам попортить. Мол, мы в наряде на вышках не спим. Ну и вам хрен дадим дрыхнуть.
А тут еще, как на грех с этой чертовой сваркой «зайчиков» нахватал, аж в глазах резь спасу нет еле заснул, так нет.   
  Сашка подтянул к подбородку провонявшее лизолом шерстяное колючее, казенное одеяло и попробовал опять заснуть. Над ним, на втором ярусе громко храпел, да с присвистом Паша Слон. Потом Пашка начал шумно ворочаться и вдруг громко пернул.
-Ну, сука! Химик,  слазай к Слону позырь! Поди, у него очко треснуло на фашистские знаки. Так засадил, что у этих борзых на вышке прожектор погас, - зло прошипел кто-то от стенки с соседней дальней  шконки.
-Не. Горит их фара, - прочамкал сонно губастой пастью  Пашка и опять захрапел.   
Сашка повернулся на другой бок и опять попробовал заснуть.  В тусклом синем свете дежурного освещения едва угадывались тесные ряды двуярусных коек.  Там в дальнем углу  у самых окон, в «девичьем углу» одна из шконок была завешана простынями, из-за которых слышалось то шумное сопение, приглушенные вопли, то томные стоны.
         Сашка накрылся одеялом с головой, зло прорычал,
         -Ну, суки, ну совсем оборзели со своим кобеляжем.
         Ну вот, а теперь эти, «игровые» шастать начали потянулись гужом из отрядной каптерки. Что-то сегодня раненько у них игра свернулась. А может про обход войскового наряда, какой стук был, вот и разбежались. Уж такого марша «Буратино», что Сашка увидел в первые дни своего пребывания на зоне он  давненько не видал, кум часть с режимниками не на шутку взялись за игровых.
         Сашка помнил, как тогда на его первом построении зоны. Ну, да  в самом конце марта месяца, в четверг, день полит. занятий.  Он стоял в первом ряду серо-черной массы отряда. А по центральной аллее не ровными рядами брели под любимый хозяином зоны марш «Прощание славянки» не стройные ряды таких же зеков, как и он Сашка Отрах. Вдруг Сашка почувствовал, какое-то оживление в рядах своего отряда и увидел суету на трибуне среди граждан начальников. Мимо проходил ряд, человек двенадцать, пятнадцать  с остроконечными, бумажными длинными приклеенными носами, при чем по длине «носы» были разные.
         -Во суки. На сколько кто в «Буру» влетел, такай и «нос» пришпандорили, - пророкотал, давясь со смеха Гришка – Ухан, - игровые своих должников хозяину предъявляют. Мол, нам с них взять не чего. Решай сам хозяин.
           Сразу в рядах «буратин» засновали прапорщики и офицеры режимники, вытолкав «носатых» из строя  в кучу, сбоку от трибуны. Сашка слышал, как хозяин, нагнувшись с трибуны мимо микрофона, но так что б  слышали все зло прорычал:
        -В ШИзо всех этих клоунов! На пятнадцать суток! Со всеми вытекающими! Майор Белов подготовь все документы! И выяснить! Откуда ноги растут у этого представления!!
        -Ну, вот и хозяина опять рассердили, расстроили, - проворчал Ухан, - майор Белов теперь  точно всем очко порвет пока про все не дознается. Лучше б, как всегда «опустили» б бесфартовых и дело с концом. А так, теперь геморроя по ноздри! И «стирки» в руки хоть не бери! Кому с этих пантов пользы?
              Еще в следственном изоляторе Сашка слышал, как на зоне жестоко карается неуплата карточного долга. Поэтому  с первых же дней сторонился игровых. И не слушал россказней о сумасшедшем фарте и большущих выигрышах, сотнях тысячах бабла «гуляющего» на зоне. Все, десятка два «опущенных» в их отряде, только и блеяли о своем карточном невезении, приключившимся когда-то несчастье, из-за которого теперь вот вся жизнь на Зоне кувырком, наезжают все кому не лень!  Из всего этого, непотребного кодло «опущенных» рассказывали, что только  один Лесик – Ленька Кудинцов от - того, что его дерут в «очко» вроде, как кайф ловит. Он  и «очко» - то свое  еще по воле в три листика просадил. Здесь  на зоне с ним в карты мало кто, играть садится. Очень нужно шквариться. А он же сам все возле «шерстенных» крутится. В общем пидер-сознательный. На картолык по своей воле, из удовольствия лезет. Не по беспределу. Ну, погонь, сплюнул Сашка, сон не идет и мысли то все хрен знает о чем. Вспомнил как в коридор из каптерки их завхоза двое «бугаев» из приблатненных, то есть, как здесь говорят -  «вигоневых» выволокли скамейку, на которой  поперек, словно на коне восседал  без штанов Лесик. Он страдальчески кривил рожу и жалобно стонал:
-Ой, только не трясите так.
-И куда вы его? - удивился Сашка.
-Да к лепилам. На больничку придется переть этого пидера чумового! - прорычал один из бугаев, - говорили ж ему, как человеку не с чем садиться, не играй! Так нет все, я мол сейчас все отыграю!  Вот и отыгрался хрен на скрипке! С кем сел играть?! С Уханом! Ну, тот раз разрешил в долг поставить, другой. Ну, а потом вот и прибил гвоздем этому игровому яйца к лавке.  Да не скули ты Лесик! Сейчас Петровна на больничке клещами гвоздь выдернет! Тебя яйца зеленкой намажет и будеш опять как огурец! Весь зеленый и в пупырышках! - загоготали бугаи.
Из двери каптерки высунул голову Ухан:
-Вы, пехота! Кончай базарить!  Смотрите там в дверях на крыльце это чудо не сроните! А то еще жмура на больничку припрете! А нам в бригаде такое не к чему! Ну, держись Лесик, выздоравливай! Всей бригадой драть тебя будем! Игровой ты наш, безфартовый!
                Вот они мерзости его Сашкиной нынешней жизни.  Он лег на спину и уставился в дощатый поддон, подматрасник верхней шконки. Интересно, какая ж это крыса его Глорию сперла. Шмона в отряде начальники вроде не проводили и еще вчера прямо над ним весел на дощатом поддоне шконки второго яруса  налепленный хлебным мякишем большой лист ватмана, на одной стороне которого бала отрядная стенгазета: «К новой жизни»,  а на другой их отрядный «мазила» Мишка Швец карандашом изобразил сисястую чернявую деваху, которая голяком, вроде как в травке лежала на боку и глядя на Сашку, казалось смеялась над ним, полуоткрыв пухлые губки. Мишка взял за свой «шедевр» не дорого.  Пол плиты чая. Ухмыляясь, протянул Сашке свернутый в трубку лист, прохрипел:
        -Драчи на здоровье брателло. Только не переусердствуй! Своей американской телке хоть шкурку оставь!      
Сашка зло улыбнулся и резко сунул кулаком Мишке в бок.
-Ну, ты че борзой, в натуре, - скривился, едва выдохнув Мишка,  - и шуток не понимаешь?     Да твоя телка, поди там у себя в Штатах давно нового ковбоя нашла пока ты здесь срок мотаешь. 
-Свое получил?!  И заглохни, без твоих подколок тошно! - Сашка повернулся и вышел из мастерской этого эрохудожника, хлопнув дверью.
               Сашка закрыл глаза и представил себе Нэнси. Как он увидел ее в первый раз.
          Сразу  после хим. фака.  их Омского  Универа  Александр Даниилович Отрах распределился на «родной» Сибирский «Нефтеоргсинтез», где и приступил к работе инженера - технолога в чистенькой и не больно суетной лаборатории Управления. Мать напрягла все свои связи, чтоб ее единственный и любимый  сын не травился газами на производстве, на какой ни будь установке, которые в последнее время почему-то стали больно часто гореть, да взрываться. В общем Клара Марковна пристроила сынка, как надо и денежно, и не пыльно, а главное почетно. Воде бы как и производственник – итеэровиц!
 Сколько себя помнил Сашка его мать всегда работала заместителем директора гостиницы «Центральная», туда ее еще  совсем молоденькой, сразу после окончания иняза Омского пединститута пристроил ее отец, Сашкин дед Марк Семенович Коноплицкий.          
 Дед Марк, иль как ласково звала его бабушка Софа: – Марик. 
Всю свою трудовую жизнь  просидел в часовой мастерской на Слободском рынке. Наверное,  какое-то время и рядовым часовщиком, но потом к одноэтажной досчатой хибаре прилепили еще и фото ателье, где дед выгородил себе кабинетик и  тихой сапой, подмяв под себя еще  пару базарных сапожных будок стал заведовать этим конгломератом.  В Райисполкоме это скопище будок обозвали филиалом районного комбината бытового обслуживания. Благо  сестра деда, тетка Мира работала в Исполкоме вроде даже чуть ли не заместителем управляющего банно-прачечного треста, обьединяющего три бани, одну прачечную и аж пять парикмахерских. Сашка все время только и слышал от бабушки Софы:
-Надо же Марочка - то все своим умом из простых парикмахерш как поднялась!
-Да, оставь ты Софа, - ворчал дед, - с каких это пор ум человечий там располагается?  А может у вас баб он и действительно там?
-Марик! Мне ж так даже стыдно за твои базарные манеры!  - махала обеими руками бабушка на заливающегося смехом деда.
Тем не менее не смотря, на мягко говоря критические замечания деда по поводу каждого родственника Сашка помнил частые сборы в доме деда их многочисленной и вроде даже дружной родни. Не сомненным авторитетом и уважением даже, наверное какой-то скрытою  боязнью у родни вызывал старший брат деда, дядя Моня. Который всегда носил на лацкане серого потертого пиджака орден Красной звезды. Говорили, что Моня долго служил на зоне сначала начальником отряда,  потом заместителем начальника Колонии и майором  вышел в отставку, на пенсию.
      Сашкина мать Клара была четвертым ребенком у деда и бабушки, но единственной дочкой, которую баловали и лелеяли с малых лет. По этому для всей родни было не ожиданно, как гром средь ясного неба, когда она по их всеобщему мнению, еще почти  в юном возрасте вдруг очень быстро вышла замуж за такого же молодого, но безродного парня, фотографа Даниила из дедовского фото - ателье. Сашке было пять лет, когда не стало его отца Додика, как звала отца Сашки бабушка Софа. И позже, уж лет в шестнадцать, может чуть старше Сашка узнал от деда.  Что его отец Данилка Отрах таким же пацаном, как Сашка теперь,  появился на Слободском рынке,  немного поотирался среди местной шпаны, но потом вдруг, как-то попал на глаза деду Марку, который пригляделся к парню, малость поспрошал, покормил и оставил у себя в мастерской учеником. Даниил Остапович Отрах был родом с Украины, с Закарпатья, Заподянин. А как попал в их сибирский город? Так судьба такая. Отец  Даниила с его   старшим, семнадцатилетним братом то ли у бандеровцев в банде воевали, то ли чем помогали УПАвцам. Но в пятидесятом пришли в их хату энкавэдэшники и забрали мамку с младшей сестренкой и его еще сопливого Даньку, «бандеровского вы****ка». Во Львове в тюрьме он узнал, что мамке присудили десять лет, ему ж, как малолетке отмерили «всего» пять лет лагерей, сначала его двенадцатилетнего, вроде хотели в детдом «закрыть», но что-то не срослось, чем то он не подошел, кто-то воспротивился. А еще он узнал, что весь отряд, где был его отец и брат полег. Их блокировал, аж целый полк НКВД.   После боя подобрали документы с убитых, так вот и прищучили потом всех родственников бандитов, кого нашли. Мать с сестренкой так и сгинули где – то по лагерям, а его угнали сначало в Свердловск, потом аж в Сибирь,  в Омск  и после пятилетки ударного труда на Хозяина откинулся он по звонку, но так и не амнистировали Даньку, как злосного нарушителя режима. Скрытого врага Советской власти. Ишачил Данька на кирпичном заводе, на окраине большого сибирского города, где и притулился он после освобождения. Вот и все, что знал Сашка о своем отце. Правда потом уж, когда Сашка учился в Универе. Его дядька, дядя Иосиф сильно подпив поведал, что его Сашкина мать Клара тоже сучка еще та, да и всегда была такой. Вот и залетела с каким-то важным женатиком в шестнадцать лет. Вот дед Марк срочно и выдал ее замуж за этого беспородного, бессловестного,  голожопого хохла Даниилку, куда тому было деваться самому-то лет восемнадцать, девятнадцать было. А еще дядька Еся все сильно убивался, что бандеровское прошлое Сашкиного отца рикошетом  и не  раз било по всей их родне. Что, он Иосиф Коноплицкий дипломированный инженер за столько лет так и не поднялся выше  руководителя группы, а ведь мог бы и стать даже заведующим лаборатории, или зам начальника отдела в своем НИИ.
      Конец этого разговора услышал внезапно вошедший в комнату дед, который сильно кричал на  своего сына Иосифа. Называл его беспутным пьяницей, позором семьи. И что Еське вечно все кажется, что кто-то виноват в его беспутной жизни!
-Вот Саша, посмотри на своего дядю, моего старшего сына Семена, ведь тоже начинал продавцом в мясном магазине, а после торгового института заведует большущей базой. Сколько проверок, ревизий пережил, а все у него хорошо! И живет со своей семьей, дай Бог каждому! И не ноет, как этот пьянчужка дипломированный - бездельник, про невзгоды неудачи через кого-то.
  А твой дядя Нахим он у нас, аж капитан-наставник, вон по Иртышу какие теплоходы водит. Орден получил за свою работу!
А этот Есик все только ноет! Всем не доволен! Противно слушать! Вон и шайка, таких же лоботрясов – говорунов в их институте подобралась. Либералы! И ведь многие из них евреи, стыдно сказать. Все только судят, где кого чем обошли, обделили. А сами-то, что сделали, для кого? Чем прославились? Кондидатские, да докторские годами пишут. Да друг дружке все гадят! Привыкли с тех еще времен ананимки сочинять друг на дружку! А им все кто-то виноват! Все б разоблачали всех, только сами не любят разоблачаться! А и верно говорят, не трож дерьмо воздух чище будет!
      Умер Сашкин отец странно. Погиб трагически! Как все время говорила, когда заходил разговор об отце, закатив глаза и сморщив губы, будто куриная гузка, бабушка Софа. Ни дед ни бабка, ни когда не говорили почему Сашкин отец вдруг вот так, вот резко к почти тридцати годам стал запойным пьяницей. Тихий всегда опрятный с вечно задумчивым взглядом, как на том единственном фото, которое хранил Сашка. Отец, говорят сам не любил фотографироваться хотя и работал фотографом и неплохим. Когда Сашке было лет десять, одиннадцать, как-то давясь слезами, бабушка Софа рассказала ему, что его папа, поругавшись с мамой,  пил недели две подряд, а потом закрылся у себя в фото салоне и выпел целый стакан проявителя, иль еще какой-то гадости. Двери сломали, а на столе пустая бутыль и стакан, а на полу его, Сашкин мертвый отец  весь посиневший. Через рот весь кровью изошел.  Сашка почему - то не помнил похороны отца, помнил только скандал, который устроил дед  дня через два после похорон. Тогда дед впервые на глазах у Сашки сильно ударил Сашкину  мать по щеке и все кричал:
-Подстилка гебешная!  Это все, через твое ****ство!  Мужика не стало! Вся в свою бабку пошла! Та пока со всем омским ЧК ни переспала не угомонилась!
 -Марик! Марик! Ты, что она ж твоя мама! Она ж и сама в лагере умерла! - взвыла бабушка Софа.
-А, - устало махнул рукой дед, - вместе со всеми ее хахалями и сгребли в тридцать девятом. Да и там, поди не бедствовала. Спасибо нашему отцу старому еврею! Он, как она идеями ни когда не горел. Семью кормить да нас на свет божий поднять, вытянуть вот для него самая главная идея жизни всегда была. Тем и жил.
Вот и все, что всегда всплывало в Сашкиной памяти, когда он вспоминал о родне.               
                Глава 2.
В Управлении  Нефтекомбината уж давно говорили, да и в городской газете писали не раз о том, что вот с началом монтажа целого комплекса «Ароматика» Производственное Объединение «Нефтеоргсинтез» вступит в новую фазу своего развития, поднимется еще на более высокий уровень  глубокой переработки углеводородов, нефти.  И прежний Нефтезавод, Нефтекомбинат действительно станет передовым и крупнейшим многопрофильным предприятием Сибири по глубокой переработки нефти. Арены - ароматические углеводороды. Только и слышно было во всем их городке Нефтяников. А то, мол в городе Омске, особенно по выходным  вони мало и все-то объясняют: - ну хлопок мол, технологический выброс и совсем-то не вредно это для людей. Вот и ищи власть кто ж это так «бзднул», что людям вокруг и дышать не чем: - «Нефтеоргсинтез», завод СК, завод Пластмасс, а может завод Моющих средств? Они ж все рядышком стоят.   Тут же в городке  стал возводиться, чуть на отшибе от старых пятиэтажек, за неширокой лесополосой новый девяти этажный дом для специалистов. Тех кто будет работать на монтаже и эксплуотации «Ароматики». В Сашкиной лаборатории только и обсуждали эту тему, особенно то, что в доме выделен целый специальный подъезд, где строители работают особенно тщательно и что  мебель - то там будет какая-то особенная, встроенная и холодильники - то завезут сразу, как отделку маляры закончат в этих просторных квартирах. Да и кафель то там, что в ванной, что на кухне, какой-то особенный, аж испанский. «Нам такого не видать»! И все это для специалистов из Франции, которые будут осуществлять шефнадзор во время монтажа и пуска комплекса. Сашке все это было как-то «фиолетово». Это для их лаборанток, живущих по общагам, да малосимейкам такие хоромы в диковинку. А ему Сашке мать еще на третьем курсе Универа  купила двухкомнатную полнометражную квартиру в кооперативном доме недалеко от Университета, рядышком с Райисполкомом с окнами и балконом выходящими на центральную площадь городка Нефтяников обставила, обустроила в общем организовала «хату» сынку по первому классу, даже из  ее гостиницы  тетки  приезжали каждую неделю прибраться, да чего  постирать Алеасандру Данииловичу. Сколько и уж, как она им платила им Сашка не интересовался. И вообще он ни когда не лез в материнскую жизнь, как и она в его. Он вырос и окончил школу, живя в доме деда. Знал, что у матери большая трехкомнатная квартира на третьем этаже старинного купеческого  дома на улице Декабристов недалеко от Городского парка культуры и отдыха. Он не часто бывал у нее. В квартире матери ему всегда было душно от назойливого запаха духов «Красная Москва» и толстенных ярких ковров, лежащих на паркете. По комнатам не побегаешь, сразу начинает звенеть хрусталь тесно расставленный по шкафам, иль Боже упаси  упадет какая картина со стены, которые висели даже и по всему длинному коридору. Да и кухня у матери была, какая-то не «жилая», не «рабочая». По тому, что мать ни когда не готовила сама и в дни его визитов,  ее постоянный, «штатный», как она говорила таксист Вася привозил ей завтраки, обеды и ужины из ресторана «Сибирь», что рядом с ее гостиницей. В ее здоровенном финском здоровенном  холодильнике всегда можно было  найти мороженое, фрукты,  бутылку дорогущего  французского  вина и  графинчики с водкой, коньяком, баночки с икрой и крабами. В общем  мать бытом себя не утруждала, всегда говорила, что у нее и других забот хватает. В отличие от бабушки Софы, которая вечно что-то готовила на кухне в дедовском доме. Дед Марк каждый день что - то привозил с рынка на их старенькой «Победе», а потом шел «пощипать силоса» к столу в огороде у дома. А еще дед любил «ковыряться» в их большом саду. Стволы яблонь всегда были побелены, лунки вокруг яблонь, слив и вишен взрыхлены, грядки клубники краснели большущими ягодами. Да, да и это в их Богом забытой Сибире.
-Работай брат, - говорил дед Марк, - и все будет. Вон у нас за городом в Черлаке, сад Комиссарова, даже арбузы ростят. Я слыхал на Алтае по берегам Телецкого озера тоже один чудак виноград выростил. Все труд Саша. Работай внучек, бей в одну точку и все будет.
И вот из такого благолепия Сашка, как - то внезапно вывалился в самостоятельную жизнь.  Первый год в отдельной квартире с компанией студенческих друзей и подружек пролетел незаметно. Потом нагрянули дед с дядьками и мать, да поговорили с Сашкой так, что веселье разом и на долго прекратилось, да и  на диплом он выше без «хвостов», защитился в общем - то на «отлично». За что мать одарила его круизом по Дунаю. Отгулял, отпраздновал диплом и вот начались его «суровые, трудовые будни».  Сашка, как и все в их лаборатории маялся в ожидании приезда французов. Интересно, какие же они эти спецы из-за бугра. Да тут еще вначале июля прошел слух, что вместе с французами будет работать и группа американцев. Ну дела! В их - то вечно закрытом, насквозь засекреченном, утыканным военными заводами городе такая «орава» иностранных специалистов, да не просто спецов, а из кап. стран и даже не совсем дружественных. Такого количества иностранцев в их городе  со времен Колчака, уж точно не бывало. И вот в коридоре Управления Сашка встретил этих троих, приезжих.   Два мужчины, один прилизанный с залысинами  и в больших очках  с  тонкой золотистой  оправой на тонком длинном носу в светло-сером костюме,  с ярким полосатым галстуком, а второй толстомордый с рыжим ежиком на голове в темно-синих джинсах и клетчатой рубашке.  За ними,  легко шагая по темно-красной ковровой дорожке  снежно-белыми кроссовками шла высокая тощая девица. Копна волос цвета спелой пшеницы волной спадала с  ее гордо поднятой головы на  острые прямые плечи.  Ее загорелое красно-бронзовое лицо овальной формы будто светилось радостью, тонкий с небольшой горбинкой нос и глазищи, большие зеленые глазищи не мигая смотрели куда-то поверх голов. Сашка тогда вроде вспомнил слова песенки, подумал к чему б это: - «… у беды глаза зеленые…».  На девице тоже, как у рыжего здоровяка были фирмовые джинсы беленькая футболка и свободная, не заправленная в брюки расстегнутая  голубая рубашка  в тонкую розовую полоску. Они шли и о чем-то громко галдели не обращая ни на кого внимания. Проходя мимо Сашки  толстомордый, что-то весело рявкнул ему по английски и шлепнул Сашку по руке, а девица так вроде бы Сашке  улыбнулась, оскалив ровный ряд белых зубов  и Сашке даже показалось, что она весело не громко сказала ему:
-Привет коллега. Не сердись на Гарри. Он у нас шутник.
Причем все это на ходу, не останавливаясь, не прерывая своей беседы.    Вот, когда Сашка по настоящему пожалел.  Что он, Сашка – балбес эдакий  и в школе считай пять лет, и в Универе почти три года «учил» английский, а тут вот люди говорят  о чем-то, а он  не в зуб ногой. Не бегать же за ними теперь  везде со словарем.
Его размышления прервал лысый здоровяк в сером твидовом пиджаке и белой водолазке, Юрий Васильевич Ребров начальник  первого отдела, лет на пятнадцать старше Сашки. С ним они часто «стучали» в настольный теннис, во время обеденного перерыва. Ребров не стал больно рассусоливать, а сразу зайдя в их лабораторию сел напротив Сашкиного стола  прорычал:
-Зафиксирован твой контакт с американцами. О чем говорили? Письменно, подробно изложи.
-Да ты чего Васильевич? Я ж по английски, как рыба об лед. Да и они о чем-то чиздели меж собой. Прошли мимо меня там в коридоре, как мимо урны вот и весь контакт.
-А Джерл чего тебя лопотал, да и эта Нэнси Беллм, говорят  чего – то тебе бухтела.
-Да не было ничего и писать - то не о чем, - прохрипел, разом взмокший Сашка.
И даже почувствовал себя буд-то пришиблинным под тяжелым взглядом инспектора первого отдела.
-Ну, ну гляди молодой. Они вот так вечно с улыбочкой. А потом, - нахмурился Юрий Васильевич, - тебе с ними вообще нечего якшаться! По работе  общих тем нет! Вот и брысь под лавку! А то организуем тебе горе! Золотая ты наша молодежь!
   Дня через четыре он столкнулся с Нэнси в дверях Сашкиной лаборатории.
-Оу! Привет! - заулыбалась она, как старому знакомому, - подскажи, где мне взять замеры давления по аварийным выбросам на третьей установке, - смешно гекая и растягивая слова, сказала она.
-Это колонна 16\ 11, она сейчас остановлена на ремонт. А все замеры по ней пока у меня. Я их еще в Центральную не сдавал. Сегодня хотел.  А ты где это так по русски говорить научилась? –
- выдавил из себя удивленно Сашка.
-Плохо, да? – виновато улыбнулась девушка.
-Да нет. Здорово, - улыбнулся Сашка.
-Так, это у меня дедушка, как у вас говорят хохол, только западянин. В Штаты еще в начале века перебрался, - с улыбкой посмотрела она на Сашку,  - слушай, а где ты обедаешь? Я сколько раз заглядывала в общий зал, а тебя не видно.
-В буфете, на втором этаже, - поморщился Сашка, - там  по дороже  и  наверное не так вкусно,  как у вас в отдельном зале, но зато быстро и разнообразно. Потом еще в теннис, настольный успеваю поиграть малость, до конца обеденного перерыва.
-Слушай, а может поужинаем как нибудь вместе. Есть же у вас в городке рестораны. А то так с этой работой тоска смертная, особенно вечером.
-Есть, - кивнул Сашка, - ресторан «Иртыш», совсем здесь рядом.
-Вот и пошли, - улыбнулась она, - это хорошо, что рядом. А то ваши руководители сказали, что нам из городка Нефтяников ни куда больше по городу нельзя.  А  жаль, интересно бы город посмотреть ведь ему же вашему городу,  уже аж  250 лет, - смешно закатила она свои зеленые глазищи,   - прокатиться по Иртышу и вообще хоть немного развлечься.  Мне ж, как приехала сюда пачку ваших рублей выдали, а тратить их не куда. Так что пошли хоть в ресторан. Я угощаю.
-У нас так не принято, - насупился Сашка, - это даже не красиво когда парень за счет девушки гуляет в ресторане.
-Да ладно тебе, - вздохнула она, -  пригласи меня хоть потанцевать.
      Сашка с ужасом подумал об их шпанистой танцплощадке в парке, иль постных танцульках во дворце культуры «Нефтяников». Как она там будет выглядеть с ним. Не вести ж ее в общагу Универа на танцы. И он решительно взял Нэнси за руку.
-Приглашаю тебя завтра вечером в ресторан. Я зайду за тобой, часов в девять, после работы. Ровно в девять вечера, буду ждать тебя у твоего подъезда.      
-Можешь зайти в подъезд и сказать дежурной, она сразу позвонит мне.
 -Нет, уж ты сама выходи ровно в девять, я не опоздаю, - строго сказал Сашка и подумал. Не ужели и про эту их нечаянную встречу,  здесь в дверях лаборатории «стуканут» Васильевичу. А,  да и хрен с ним, что сейчас сталинские времена, да и куда его Сашку еще ссылать? Он и так в Сибири. И завод их только, только от «зечьих ударных вахт», лет как за десять, пятнадцать еще вроде только, только отдышался. Вокруг еще до сих пор, совсем рядом  три зоны битком  набитые зычьем. Да и трамвайные, троллейбусные остановки до сих пор называются как - то зловещее: – Колония, ВСО 1, ВСО 2. И вообще не городок Нефтяников, а какая-то сплошная зона.
                Глава 3.
      В этот день, сразу после работы, Сашка ни где не задерживаясь примчался домой. Принял душ, вынул из шкафа  светло-серый костюм, который в последний раз надевал еще на выпускной в Универ, повесил на спинку стула белую рубашку и пошел в туалет проверить «закрома». Этот тайник он смастерил сам, еще года полтора назад. А что, получилось вроде очень не плохо.  У правой стенки, за унитазом на полу достаточно было посильнее нажать край светло – коричневой кафельной плитки, утопив ее на пружине вниз, и потом после щелчка фиксатора по направляющей сдвинуть плитку вверх. В неглубокой нише лежала жестяная коробка, в которой Сашка хранил то, что по его разумению не должно просто так валяться по квартире на виду и стать легкой добычей для не званных посетителей  его квартиры.                В коробке лежало его НЗ, деньги которые он собирал на приобретение машины  и большие карманные золотые часы, что подарил  дед Марк ему еще на Сашкино шестнадцатилетние.
Он взял из пачки три сотенных купюры. А что, гулять так гулять там в пиджаке наверное еще есть  какая-то мелоч, до получки хватит. Да, не забыть бы, Стас сын его дядьки Семена вчера вечером звонил. Все скулил, мямлил про что-то. Просил тысячи три в долг. Отец, мол совсем зажал не продохнуть. Сашка пробежал шустро пальцами по пачке скопленных им денег. Эх, правильно говорят – «Храните деньги в сберегательной кассе». А он вот консерватор. Любит чтоб деньги всегда под рукой были! Чтоб не бегать по кассам , по очередям! Выписывать, выпрашивать свое же. Надо подумать еще дать ли в долг, а то эта чертова машина так и останется его вечной мечтой. Под коробкой, на самом дне тайника  лежал завернутый в промасленной тряпке маленький, ну прямо как игрушечный  «Браунинг». Еще пацаном Сашка нашел его под крышей в сарае у деда Марка, когда играли с ребятней, уличными друзьями в прятки, иль в войнушку. В тихоря он потом долго разглядывал свою находку,  пятизначный номер на затворной рамке и на рукоятке «1910г.», наверное год выпуска пистолета. Чей же это ствол «завалялся» в дедовском хозяйстве? Его деда Марка чекистки матери, Сашкиной прабабки. А может Сашкиного отца, сталинского лагерника? Сашке было как - то не до этого. Пистолет он ни кому и не показывал. Да и дед ни когда о нем не спрашивал, как и не было его.  Может и сам дед Марк не знал о стволе.  Потом, чуть позже Сашка в самом дальнем углу сада - огорода, за кучей спиленных сухих яблонь, сумел вынуть из рукоятки пистолета обойму, в которой чернели округлыми головками пуль четыре патрона. Латунные гильзы уже  сильно потемнели от времени. Сашка потер головку одного из патронов. Нет, пули не свинцовые, а может просто стальная оболочка.  Сашка вставил патроны назад в обойму, сунул  обойму в рукоятку,  передернул затворную рамку и отошел от плотного, глухого  забора вскинул пистолет и  нажал на спуск. Звук выстрела вопреки его ожиданиям был не громким, хотя руку сильно дернуло вверх. Сашка аккуратно положил пистолет в ветви и долго оглядывался на дом. Нет, вроде ни кто  ни чего не услышал, не заметил. А классная игрушка. Эта тетка Фани Каплан наверное в Ленина из такого стреляла, вспомнил он кино. Больше с тех пор он никогда  не стрелял из браунинга, но и почти не расставался с ним. Смазывал, чистил, рассматривал. Даже разглядел на коричневых пластинках рукоятки, какие – то, едва нацарапанные корявые буквы, но что ж они обозначали так и не понял.               
Вот и все его «сокровища», что он хранил в своем тайнике. Сашка сложил все аккуратно назад и поставил на место плитку. Посмотрел на пол. А что не плохо, почти не заметно. Вот что значит если постараться, швы так затерты, что хрен и определишь, если сильно не присматриваться. Ну, ладно денег должно хватить надо одеваться да и пора уж идти.     В это время в комнате резко зазвонил телефон. Звонил Стас.
-Ну, че Санек надумал? Дашь бабок? Через месяц, край полтора, верну все до копейки.
-А че у отца не возьмешь? У него ж их, как грязи, - сморщился Сашка.
-Да ну его. Я вот как к Галке ушел, так он мне денег не дает. Я мол твоих ****ей оплачивать не собираюсь! А какая ж она *****?! Я на ней женюсь может быть, да! И пацана ее усыновлю, такой общительный, толковый парнишка! 
-Не знаю Стас, что тебе и ответить, у самого проблемы. Сам у деда, у матери  вечно на подсосе, - сердито пробурчал Сашка.
-Ну, а я думал, вам на Нефтекомбинате хорошо платят,  - вздохнул Стас, - а мы хотели Галине шубку купить, да я еще тут видик приглядел.
-Не, брат не обижайся. Проси у своих родаков.
-Да мать мне и так втихаря  от отца «пятихатку» в месяц подбрасывает. Но это что, это ж только на еду. Ну, ты еще подумай может, что выкроишь, найдешь Санек.
-Добро, - рявкнул Сашка и положил трубку.
       Ишь ты засранец пяти сотен ему на месяц мало. Да у нас мужики операторы, отцы семейств на установках за такие деньги месяц в парах бензина  ишачат. Лучше бы работу себе присмотрел экономист навозный, чем шубы для своей комсомольской прфурсетки, да видики - шмидики всякие приглядывать.
Стас совсем недавно окончил экономический  факультет Омского сельхоз. института и его отец, дядя Семен пристроил Стасика к себе в торговлю. Торговую сеть, как говорили в их семействе. Но Стасик  так неуклюже и широко стал шагать в этой «сети», что дядя Сема быстренько «вынул» его из нее назад, на время,  от греха подальше. В этот период, наверное из-за безделья Стас  прочно и сошелся  с хохлушкой Галиной, которая была у Стаса зав сектором учета, когда он еще в институте был секретарем  комитета комсомола. Еще тогда они летали  в компании таких же комсомольских «вожаков» на транспортном самолете ПО «Полет» в Сочи «на три ночи». Резвились по полной, на халяву   в заводском профилактории вместе  с избранным комсомольским активом авиазавода.
    
                Глава 4.
           Сашка не спеша оделся побрызгался порфюмом причесал шевелюру и подался на рандеву.  Минут пятнадцать потолкался у заветного подъезда и уж было собрался войти вовнутрь попросить дежурную позвонить в квартиру Нэнси, как из двери дома вышла Ненси. Сашка даже присел от удивления. Он с интересом смотрел на нее. Длинные загорелые ноги, казались еще длиннее из - за белых туфелек, на высокой шпильке, легкий белый шелковый костюмчик подчеркивал ее стройную фигурку. Узенькая юбочка, едва доходила до середины смугло-красноватых бедер, а из разреза пиджачка выглядывали снежно-белые кружавчики бюстгальтера. Сашка ошалело посмотрел на нее и молча протягивал ей букет розовых гладиолусов.
-Ой! Это мне? - улыбнулась она. И наклонилась к нему, чмокнув в щеку прошептала, - спасибо!   
        У Сашки даже спазма сжала горло.  Ну, дурак! Как пацан сопливый,  зло одернул он себя с удовольствием, чувствуя ее аромат. Аромат свежего, зеленого подсолнуха. Да уж кавалер. С цветами он точно пролетел, надо было б роз прикупить. Да где взять? У бабок только одни гладиолусы. Сизон.
-Так, что? Идем? - улыбнулась она, - может такси вызвать?
-Не надо,  - с  волнением прохрипел Сашка, - здесь пара шагов до кольца троллейбуса, а там свободные такси вечно толкутся. 
Она прижала к себе букет и взяв его под руку застучала каблучками рядом с Сашкой. Они шли по асфальтовой дорожке в лучах уже заходящего солнца и она, почти не закрывая рот, все спрашивала, расспрашивала его обо всем, часто задавая столь неожиданные вопросы, что Сашка даже останавливался. А она все смеялась и говорила, говорила.  Сашка, будто чувствовал, что наверное все обитатели дома смотрят на них в окна, из-за штор и верняком уж нашлась какая «добрая душа» и уж конечно «стукнула», звякнула Рогову «верному внучку» Дзержинского. Но Сашке было так хорошо и приятно рядом с ней.
А и насрать на вас всех! С вашими секретами и вашими идеологическими установками, заморочками! Мир побдит, побдит Войну! Как они пели еще в строй отряде, отбиваясь от комаров у костра на берегу таежной реки после трудового дня, хватив по стакану водки. И Сашке стало весело от этих воспоминай  из своей такой еще недавней студенческой жизни, и он стал смеяться вместе с ней над ее языковыми изысками, «каверзными» вопросами.   
На заднем сиденье канареечного цвета «Волги» она смущенно прижалась к Сашке и тихо спросила:
-Ехать надо долго?
-Минут десять, пятнадцать, - хмыкнул он.
-Мне очень не удобно, но не мог бы ты положить это к себе в карман пиджака, - и она, вынув из своего кармашка, на пиджачке протянула ему ключи, деньги и какую - то пластиковую карточку с ее фотографией,
- Сказали, что по городку можно и с карточкой. Не таскать же паспорт с собой, - смутилась она.
-А деньги - то зачем? Я ж сказал, что у нас мужчина платит за все, - промычал Сашка, укладывая ее вещи во внутренний карман своего пиджака.
-Да там не много, - смутилась Нэнси, - тысячи полторы ваших рублей.
Судя по тому, как дернулась машина Сашка понял, что таксер, развесив уши старается не пропустить ни единого слова из их рузговора.
      А и черт с вами, хмыкнул Сашка,  что-то я совсем психом стал, стукачи на каждом шагу мерещатся. 
Ну, вот и выехали  на проспект Культуры, чуть по ближе к Иртышу у самого парка ресторан «Иртыш», весь первый этаж пятиэтажного жилого дома. Во, людям веселая жизнь от такого соседства. Зло подумал Сашка. Рассчитался с водилой и выпустил из машины Нэнси. Взял ее под руку и бережно повел к большим стеклянным дверям ресторана. Навстречу вышла пьяная компания два мужика и две грузные, не молодые тетки, а за ними троя парней с красными повязками «Народная Дружина». Последним в компании шел дружинник, который с трудом волок под руку пьянющего милиционера сержанта. Одна из теток тупо осмотрев Нэнси, брызжа слюной выкрикнула Сашке прямо в лицо:
-Ну че рожи - то скривили?! Ну с устатку человек! Посиди день в таком чаду да еще и с музыкой! 
Сашка аккуратно отодвинул от дверей теток и они с Нэнси прошли в ярко освещенный прокуренный зал. С трудом «нашелся» за червонец столик в углу зала не больно удобно, но зато на двоих и не сильно освещено. Эт надо же, средина рабочей недели, а народищу, что твой выходной. Подумал Сашка. В это время как раз загундел с хрипотцой саксофон.
-Ой, пойдем потанцуем, - взяла его за руку Нэнси.
-Сейчас, - кивнул Сашка.
А сам успел ухватить за передничек официантку, нагнулся к ней и ласково прорычал, протягивая ей пятерку:
-Мы сейчас потанцуем, а ты дорогая пока смени скатерку, ну и сервируй все путем. Посуду-то по чище и чтоб у вилок все зубья были.
Они протиснулись между столиков по ближе к эстраде и Нэнси, обняв его за плечи плотно прижалась к Сашке, едва передвигаясь покачиваясь под томные звуки блюза.
Танец закончился и они вернулись к своему столику. Покрытому белоснежной скатертью, на которой сверкая всеми цветами радуги стояли фужеры, чистенькие рюмки рядом с тарелками блестели наборы вилок и ножей, стояли остроконечным колпаком крахмальные салфетки.
-Ну, вот можете ж, когда захотите, - подмигнул Сашка официантке.
-Ну, так если вы по человечески, так и мы за всегда со всей душою, - улыбнулась  та,  - а то вон сегодня у нас опять вахтавики гуляют. Уж который день, а им все едино. Лишь бы водки по боле, да шашлыки по жирней.
-Ну, а нам тогда стерлядочку. Есть у вас? Только не пересушите ее и соус к ней белый, и зелени, зелени по больше.
Официантка кивнула с уважением глядя на Сашку:
-Наш Коля постарается, у нас сегодня шеф с пониманием. Мастер по рыбе.
-Ну, а винишко – то у вас приличное, белое есть?
  Официантка смущенно пожала плечами.
-Ну, тогда бутылочку шампанского полусухого и только не этого новосибирского пойла.
-Ой, да у нас там вроде есть несколько бутылок Ленинградского завода, - кивнула она.
-Вот и славно. Тащи родная, не обижу.
-Ой, Саша. А можно не много вашей водки, попробовать, - смущенно положила ему на руку свою ладошку Нэнси. 
- Что там у вас по мягче - то есть? - посмотрел на официантку Сашка, - «Российская»? Ну, тогда граммов триста и раз так то тогда огурчиков, салатик с грибками. Да, да и виноградику пожалуй! Такую гроздь по шикарнее.
Официантка ушла, а с эстрады блондинистая деваха в измятом длинном, едва не сваливающемся с ее худющих плеч платье  заливисто заголосила:
-Я люблю,
Я люблю, наши Омские улицы,
В это час, когда светят вокруг фонари.
-Ох,  ты милая! Да ты ж и сама при фонаре! - загоготал мужик за соседним столиком.
-Да, ты че Генка! - заревел его визави.
-Да не че, в натуре замазала, припудрила, а все равно видно, что припух. Бланш будет будьте нате, видать свежак, - загоготал рыжий Генка в замшевом пиджачке и голубой водолазке, выпуская в потолок струю папиросного  дыма. 
     Сашка нагнулся над столом и разлил в фужеры шампанское.  Нэнси перестала с любопытством крутить головой, разглядывая зал. Она с интересом смотрела на фейерверк пузырьков, бушующих в фужере, потом слегка пригубила бокал и отхлебнув напиток  скривилась. Положила ладонь на Сашкину руку.
-А давай по водочке, - улыбнулась она.
-Да, не вопрос,  - пожал плечами Сашка, - только смотри, получится смертельный коктейль «Северное сияние»,  у нас не каждый мужик   остается  на ногах после такой  бражки. Во всяком случаи на завтра серьезный головняк гарантирую.
-А давай, - махнула она озорно рукой, - это ж только завтра!
  Сашка разлил по рюмкам водку. Глядя на него Нэнси тоже подцепила на вилку кусочек зеленого огурца. И  зажмурив глаза проглотила свою водку лихо захрустела огурчиком.
 -Оу, я такой водки еще не пробовала, - заулыбалась она, - какой-то шоколадный привкус и не очень горькая.
-Ага, - кивнул Сашка, - этой отдушкой «Российская» и отличается от «Сучка», «Коленвала», «Отборной»,  «Пшеничной»,  «Столичной» и прочей бодяги. Спирт везде  один, этикетки разные, а здесь в «Российской» хоть какая-то выдумка, изюминка есть.
Нэнси заметно порозовела и весело смотрела на него.
-Оу, да ты не просто химик инженер ты еще и специалист по спиртному. Не хуже нашего Гарри.
-Это какой  же Гарри? – промычал набитым ртом Сашка.
-Ну, этот здоровяк с рыжим ежиком на голове, Гарри Джерл, - улыбнулась Нэнси.
  После водки Нэнси заметно повеселела и  разулыбалась. Стала несколько смелее, раскованней. 
     Окончился    популярный нынче в их городе самодеятельный вальс и оркестр без перехода дал фокстрот. Нэнси встала из-за стола и протянула руку Сашке. Они едва протиснулись к эстраде и в упоении выдали рок энд ролл. Сашка,  конечно же в приделах постигнутого на студенческих вечеринках. Нэнси же вытворяла такие па, что у Сашки даже дух захватывало. Вдруг он заметил, что они танцуют в пустом кругу, а обступившие их люди с интересом смотрят на них. Наконец рев оркестра окончился и они пошли к своему столику.
 -Ну, вот теперь можно и по глотку шампанского, - плюхнувшись на стул, выпалила Нэнси.
  По залу поплыл опять какой-то блюз. Рыжий сосед в замшевом пиджачке подошел  к их столику.
-А че, красивая  пошли, что ли потанцуем, - пьяно изогнулся он перед Нэнси.
   Она с удивлением посмотрела на Сашку.
-Иди отдыхай сосед. Дай нам, спокойна отдохнуть. Выпить, закусить. Видишь мы уж только, только натанцевались! - зло прорычал Сашка.
   Рыжий резко повернулся и с интересом посмотрел на Сашку.
Вот, сука. А ведь он совсем и не пьяный. Подумал Сашка. Глядя в холодные, злые серые глаза рыжего.
-Ну, отдохните малек, - тронул за плечо Нэнси рыжий, - пока я покурю,  -  и злобно посмотрел на Сашку, вышел из зала.
     Сашка налил  водки и они выпили не отрываясь, глядя в глаза друг другу. Чуть закусили рыбой и она, нагнувшись через стол тихо  спросила его:
-А, где здесь можно носик припудрить?
-Здесь это в подвале. Пойдем провожу, - улыбнулся Сашка.
        Они спустились вниз по бетонной, крашеной в синий цвет лестнице в слабо освещенный холл, в который выходили две дубовые двери со специфическим рисунком на каждой. Сашка проводил ее до двери и отошел к колонне, постоял не много и решил,
чего ж так мне торчать в этом вонючем подвале зайду ка и я тоже «носик попудрить». Он толкнул тяжелую дверь в мужскую туалетную комнату и  оказался в облаке табачного дыма,  омерзительной вони. Глянул на себя в зеркало и заметил за спиной надвигающегося на него рыжего парня, их соседа по столику.
-Ну че яврей?! Обоссался?! Ну вот и вали отсюда, да по шустрее! А козу твою я сам провожу! Сведу в парк,  да там в кустах и отдеру! 
    Сашка, при его росте метр восемьдесят по натуре не был уличным драчуном, хотя мог помахаться кулаками и не безуспешно, о чем можно было вспомнить по их дракам с разной шпаной в его студенческом не давнем прошлом. Его и на этот раз сжала звериная злость предчувствия драки.   Сашка приоткрыл входную дверь и боком проскользнул из туалета опять  в пустой холл.
-Ну, ты куда?! Жиденок трусливый! - заорал рыжий и ринулся за ним.
      Не оборачиваясь, Сашка засадил ногой, прямо каблуком ботинка по двери, за которой раздался глухой удар и что-то рухнуло, звонко брякнув о кафельный пол. Сашка заглянул за двери. На полу туалета без чувств и признаков жизни лежал рыжий с окровавленным носом и разбитым,  уже заметно припухшим лбом. Сашка тихо прикрыл дверь и быстро поднялся по лестнице в зал, почему – то на ходу вспомнив их детскую присказку: - «А пусть не лезут» и улыбнулся.
Нэнси уже стояла в углу зала у их столика.
-А я вышла, а тебя нет. Я думала вдруг ты ушел. Там так противно. Я почти сразу выскочила. Так пахнет и все затоплено чем-то, - сморщила она носик.
-А ну их всех к черту  пошли отсюда, - кивнул Сашка.
-Любезная,  - подошел он к их официантке,  грустно стоящей у своей тумбочки, - мы уходим, сколько мы должны?
-Ой, а че так вдруг? Ведь еще не поздно, - затараторила официантка, - сколько должны? Так это ж посчитать надо.
         Краем глаза Сашка уже заметил четырех крепеньких парней с красными повязками резво сбегающих по лестнице в подвал.   
-Ну, шустрей милая. Не тяни, - взял он за руку официантку.
    Она оглянулась на их столик и выпалила, будто прыгнув с обрыва в Иртыш:
-Сорок пять рублей сорок копеек.
  Сашка протянул ей  полусотенную.
-Ой, а у меня наверное и сдачи - то столько нет. Я ж только на смену пришла.
-Что, совсем нет,  - опешил Сашка.
-Ну, что-то есть, - вынула она из кармашка белого передничка тощую пачку мятых купюр.
     Сашка быстро выдернул из этой пачечки две слипшихся рублевых бумажки и взял под руку Нэнси, бросил через плечо официантке:
-Спасибо за обслуживание дорогая.
     Та, оборачивая в его полусотенную солидный пук купюр, вынутых откуда то из - под фартучка весело проверещала:
-А приходите к нам еще.
        Не оборачиваясь, они быстро вышли на улицу.
-Что-то случилось? - спросила Нэнси.
-А, пошли отсюда, - передернул плечами Сашка, - районная тошниловка и посидеть-то спокойно не дадут. Нажрутся и лезут права качать! Пролетарии - вахтавики! Мать их!
    Они не пошли прямиком по бульвару,  прямо к сверкающему огнями Д/К «Нефтяников», а спустившись с крыльца быстро направились по асфальтовой дорожке вдоль темного торца жилого дома через пустынные дворы вниз к парку, к Иртышу. Обогнув, очередной дом Сашка остановился и обнял Нэнси за талию потом легко подхватил ее на руки и быстро зашагал по мягкому газону к чернеющей впереди ограде парка. Она, обняв его за шею, стала осторожно целовать Сашку в ухо, щеку, шею.  Вот и железные прутья ограды Сашка осторожно поставил девушку на землю и оглядел изгородь. Ровные частые ряды толстых стальных прутьев между белеющими в темноте кирпичными столбами. Должен же, где - то быть лаз. Нэнси, даже при всей ее стройности между прутьями не пролезть, я то что, я мог бы попробовать перелезть через ограду, но вот она в своей узенькой юбочке вряд ли с этим справится. А в парк пробраться надо, если эта свора дружинников и рванула их догонять, то верняком кинулись к Д/Ка на остановку такси, или по проспекту Культуры к Иртышу, к воротам парка, ну помечутся, побегают, а их ни где нет. Если не дураки могут и во дворы рвануть. А нам это надо? Эти заморочки с дружинниками, с милицией. Особенно Нэнси.
Ну, вот вроде прогалина, прут вроде выломан. Эх, черт. Умельцы хреновы, какой-то проволокой перемотано между двумя прутьями. Сашка подошел поближе к ограде и стал раскручивать тугую скрутку толстой проволоки. При этом чувствствуя на пальцах нечто скользкое и липкое. Понюхал пальцы. Ну, гады. Солидолом намазали, хорошо хоть не дерьмом, костюм бы не извозить этой гадостью в темноте. Наконец проволока, спав звонко лязгнула о соседний прут, освобождая для них солидную дыру в изгороде. Сашка отошел в сторону и не громко сказал:
-Нэнси, пролезай на ту сторону, в парк. Да, по осторожней костюм не запачкай и вообще не прикасайся ни к чему.
              Она проворно юркнула в лаз и остановилась по другую сторону ограды.  Сашка осторожно пролез за ней в дыру,  остановился перед лазом, поднял на место проволоку и кое как замотал ее, вновь перекрыв лаз. Потом нагнулся к забору и вырвал клок пожухлой травы обтер руки, бросил  траву в сторону,   понюхал пальцы. Нет воняют, - сплюнул он в темноту.
-Нэнси. У тебя руки чистые. Достань у меня из кармана платок я хоть руки вытру как следует.
   Она сунула свою руку в карман его пиджака.
-Здесь нет, - тихо сказала девушка.
-Извини в правом кармане брюк, - прохрипел Сашка.
И почувствовал, как ее узкая ладошка скользя по его бедру опускается в его карман не много задержавшись, сжимая длинными пальцами его бедро, Нэнси вынула платок и подала его Сашке.
   Может зря все эти  предосторожности, подумал Сашка. Ну, великое дело рыжего козла дверью по лбу приложил. Да в этом кабаке драки с поножовщиной почти каждый день. А мы так быстро слиняли, да еще так дворами через парк.
       И в это время, там за изгородью у дальнего торца дома Сашка увидел яркий свет фар, выезжающего из-за угла автомобиля и мигающий синий маячок на его крыше.
Нет, не зря он все сделал именно так. Ищут его. Вон и ментов уж впрягли. Резво раскрутились. Он взял Нэнси под руку и повел  с газона к асфальтовой дорожке вдоль берега Иртыша. Не яркий свет из окон, стоящих у парка домов да редкие фонари вдоль пустынной аллеи едва освещали им путь. Сашка посмотрел на часы, одиннадцать тридцать, а так пусто. Ну да среда ведь, танцплощадка сегодня не работает аттракционы уже закрыты, а вся местная шпана там на площади у ворот кучкуется. Они шли по аллее и ветерок с реки едва обдувал их, тихо шелестя в кронах деревьев.  Неожиданно Нэнси, задержав шаг остановилась и прижавшись к нему прильнула к его губам. Сашка осторожно провел ладонью по ее затылку и прошептал:
-Пошли ко мне. Здесь минут пятнадцать идти. Вот сейчас выйдем из парка, а там по дороге за площадью, через проспект Нефтяников мой дам. Она кивнула головой тихо прошептав:
-Да. Пошли конечно.
И прижавшись к нему, пошла рядом.
                Глава 5.
                Вышли  через ржавую, вечно распахнутую калитку из парка, прошли по узкой улочке мимо уже засыпающих домов и вышли к заднему двору приземистого трех этажного здания, на крыше которого в подсветке прожектора едва развевался флаг. На третьем этаже здания еще светились два окна.
        Эва, - подумал Сашка, - районная власть еще не спит. Думают, решают, как повысить «надои» с нашего Нефтекомбината. Так. На первом этаже исполком. Темно. На втором Райком комсомола тоже не огонечка. На третьем этаже Райком партии. Ишь ты, серьезные люди работают до поздна. А в цокольном этаже этого здания, там за забором гаражи.  Где-то там стоит желтенькая «шестерка» Райкома комсомола, на которой они с Валеркой Снегиревым, Сашкиным приятелем по Универу, еще в прошлом году гоняли по городу и в Чернолучье за город с девчонками отдохнуть, развлечся, пивка попить.
            Валерка, после окончания химико-технологического техникума успел поработать на Нефтеоргсинтезе, где его и избрали секретарем комитата Комсомола комбината, потом он стал вторым секретарем Райкома,  но карьера встала из-за недостатка образования и тогда Валерка пошел на вечернее отделение в Универ. С Сашкой они столкнулись толи в общаге у кого-то на вечеринке, то ли в лаборатории после занятий. Сашка уж и не помнил. Он помог Валерке с лабораторными, курсовыми работами. Как мог, поднатаскал его перед сессией. В общем – то Валерка хоть и был себе на уме, но очень демократичный парень, нет не рубаха - парень, эдакий всем свой в доску, но без лишнего выпендрежа и гонора не по делу. Жесткость и хватка чувствовалась в нем за версту. Было сразу ясно, что комсомол для него это только ступенька, трамплин в большое и высокое будущее. Сейчас Валерка уже в Горкоме комсомола. Надо как нибудь ему позвонить, узнать как дела, куда ж он далее навострился. Хотя хрен он скажет, отделается опять каким нибудь анекдотом из жизни одесских евреев, или северных соседей чукчей.
Они молча прошли через площадь, пересекли двор и вошли в подъезд Сашкиного дома. На удивление лифт работал и дверки его разъехались со скрежетом сразу как только Сашка нажал копку. Они вошли, в  пахучую, не больно чистую, тесную кабину лифта и Нэнси обняла его,
-Высоко ехать? – прошептала  она  Сашке, боязливо вздрагивая от треска и гуденя едва ползущей вверх кабины.
-Седьмой этаж, - плотнее прижал ее к себе Сашка.
  Вот и приехали, войдя в квартиру он проводил ее в комнату зажег бра у двери над диваном. В окнах  ярко светилось  далекое зарево факелов Нефтекомбината.
-Пойду в ванну руки как следует  отмою, - вздохнул Сашка.
    Когда он вернулся в комнату она стояла у стены перед осенним деревенским пейзажем, подаренным ему его матерью еще на новоселье.
-Очень хорошая картина.  С настроением. Подлинник? – вздохнула Нэнси.
  Сашка кивнул.
-Ой, чего ж я спрашиваю. Вот  же в углу подпись автора. «Белов».
-Наш омский Народный художник, - кивнул Сашка, - мать собирает его работы.
      Он не стал рассказывать, что мать еще лет пятнадцать назад,  руководствуясь каким-то своим, не объясним чутьем, скупила по дешевке несколько картин  тогда еще мало известного художника, имя которого сейчас не сходит со страниц центральных газет и журналов. А она, как - то проговорилась Сашке, что уже «уступила» четыри  полотна этого Белова за хорошие деньги гостям из Москвы.
-Ой, а этот какой сердитый, - кивнула Нэнси на стенку у окна.
    Сашка повернул голову. Доска, икона Николы чудотворца. Он  сам еле выпросил ее у матери. Черт его знает за чем, вроде как из сопливого кича, когда еще учился в Универе. Мать была против, что б он вешал эту икону в своей квартире. Ее привезли матери откуда -то с Севера области, чуть ли не из скита староверов. Но ему тогда почему - то нравилось смотреть, как алое зарево факелов Нефтекомбината играет на темном   лике святого.
-Не сердитый, а суровый, - хмыкнул Сашка, - северная манера письма. Надо бы убрать его, иль вернуть матери.
     Нэнси посмотрела на Сашку.
-У тебя ванна большая?
-Нормальная. Я ложусь полностью и еще место остается что в   длину, что в ширину.               
        Немецкая ванна тоже была подарком матери. Большая, не стандартная советская, а роскошное большое снежнобелое сооружение  с хромированными ручками по бокам внутри.
 -Хочешь принять ванну после сегодняшних приключений, смыть стресс? – хмыкнул Сашка.
     Нэнси едва заметно кивнула.
-Тогда я пойду приготовлю, - Сашка пошел в ванную, закрыл пробку слива, открыл краны смесителя, отрегулировав струю воды,  по его мнению на нормальную температуру  и плеснул в воду душистого шампуня.  Сразу стала расти шапка снежно-белой пены.
                Глава 6.      
           Он вошел в комнату. Она стояла у кресла в одной юбочке и кружевном бюстгальтере, глянув на него завела  руки за спину и вжикнув молнией слегка повела бедрами, так что ее  узенькая щелкавшая юбочка соскользнула с нее на пол. Сашка увидел на ее бедрах белую кружевную ленточку от которой, прикрывая самый низ ее плоского загорелого животика шел почти прозрачный кружевной треугольничик. Нэнси нагнулась, что б поднять юбочку и повернулась к креслу  положить ее, а Сашка увидел, что и там со спины от кружевной ленточки на ее бедрах вниз между ее небольших, таких округлых загорелых  ягодиц спускается такая же кружевная ленточка. Он почувствовал напряжение, его даже бросило в жар и Сашка молча повернулся, пошел в ванную, где опустил руку в воду. Вроде нормально. Закрыл смеситель. Повернулся. В дверях стояла она. Сашка медленно поднял голову, не отрывая взгляда от нее. Узкие ступни с ярко-розовым, блестящим лаком на аккуратно подстриженных ногтях, тонкие лодыжки загорелых, длинных ног с острыми коленями и ровный, видимо подбритый четкий русый, даже рыживато-золотистый курчавестый  треугольничик в самом низу плоского животика. Ее маленькие груди, словно два конуса с розовыми сосками торчали в разные стороны.
   Она молча подошла к ванне, и взяв его за плечо высоко подняла ногу переступила через борт ванны вошла в воду потом присела, взявшись за ручку улеглась в пену блажено зажмурив глаза.
-А, ты не хочешь полежать со мной? – тихо спросила она, - места вроде хватит. У тебя, действительно большая ванна. Ни то что у меня в здешней квартире.    
  Сашка лихорадочно стал расстегивать брюки, рубашку, сбрасывая все на кафельный пол к противоположной стене. Потом осторожно влез в ванну и боком, осторожно лег рядом с нею. Нэнси приподнялась и легла на его грудь. Сашка сразу почувствовал ее пальцы, ее губы, ее язык. Она, целуя его опускала свою голову все ниже и ниже пока Сашка не почувствовал ее пальцы, ее  губы у себя в паху на самом низу его живота. Он весь напрягся и выгнулся, а ее губы ее язык  все ласкали, ласкали его. Она едва покачивала головой, а его сердце бухало в такт ее движению, пока он не захрипел и выгнувшись дугой  излился. Сашка со стоном протянул руку и взял ее за мокрые волосы на затылке осторожно потянул на себя пока ее губы не оказались рядом с его, впился поцелуем в ее еще полуоткрытый рот, чувствуя солоновато пряный вкус. Она  заскребла его по груди розовыми ноготочками, откинув голову на край ванны едва выдохнула:
-Как сильно ты целуешь. Я чуть не задохнулась.
-Извини, - прохрипел Сашка и вылез из ванны. Снял с крючка махровую простынку, подняв из воды Нэнси, обернул ее в простынь, осторожно взял девушку  на руки и  шлепая мокрыми ступнями по скользкому полу ванной потом по паркету комнаты понес ее к себе в спальню осторожно опустил на расстеленную кровать. Через открытую дверь на них сурово смотрел багряный лик святого Николы.          
 Сашка прижал к себе Нэнси и она была с ним. Была с ним и покорной миссионеркой, и лихой наездницей, и будто разъяренной, ревущей, стонущей пантерой попавшей в капкан, в  западню, изгибающейся,  рвущейся из его рук, стонущей и всхлиповающей. Они пили, пили друг друга пока в изнеможении не отваливались на пахнущие Лавандой  подушки казалось, что забытье, в которое они проваливались длилось секунды. Они просыпались одновременно и все начиналось сначала. Сашка проснулся  от нестерпимой жажды, в окне серо-огненный рассвет он глянул на часы. Половина пятого. Прошел на кухню к холодильнику. В нише дверки две бутылки Боржоми, любимая минералка его матери. Пошарил в ящике стола. Где ж ключ, как открыть бутылку. А, пойду в прихожую там под вешалкой в шкафчике точно есть плоскогубцы, решил он. В прихожей, выдвинув ящик, он обнаружил какой - то сверток. Взял плоскогубцы и находку вернулся на кухню.   Развернул мягкую белую бумагу. Бутылка.  Вино. Токайское. Не ужто из материнских  «погребов», такое в магазинах нашего города хрен сыскать. А может я, когда принес сунул в ящик и забыл. Сашка нашел в столе штопор, открыл бутылку и  выставив на поднос четыре тонких стакана с толстым донышком, наполнил два вином, а два боржоми. Потом взял из холодильника два желто-красных яблока и горсть темно-синих мытых слив  из сада деда Марка отправился в спальню. Нэнси лежала на боку сунув ладошку под щеку, едва приоткрыв глаза, сонно прошептала:
-Пить, пить, смертельно хочу пить.
Сашка осторожно поставил рядом с ней поднос. А она раскрыв глаза удивленно прохрипела:
-Оу, вино и фрукты в постель! С утра?
 Сашка улыбнулся:
-А как же. Выпил с утра и весь день свободен. Мы я думаю, заслужили. 
-О да,  - скривила жалобную гримаску Нэнси, - а это что минеральная вода, Оу, как вкусно, прямо возвращение к жизни. И вино очень хорошее. Давай полежим еще не много.
     Они проснулись, когда солнце, сквозь тонкие шторы уже било в окно, заливая светом всю спальню.
Сашка подошел к телефону, - что соврать? Уже девять утра. Я по любому опоздал. Да и руки трясутся, глаза слипаются. А и хрен с ним скажу, как есть. Он набрал номер. Трубку сняла их ранняя труженица, мымра Риммка:   
-Да, да технологическая лаборатория.
-Римма Станиславовна. Здрасти. Отрах Александр. Мне б Обыденикова.
Трубку тут же взял Обыденников.
-Алло, Игорь Сергеевич извините, это Отрах Александр.
 Игорь Сергеевич, тут такое дело друг из Сургута вчера не ожиданно прилетел учились с ним вместе в Университете, в одой группе. Ну, вчера малость не подрасчитали. Я сегодня, ну прямо ни какой. Трясет всего. Корежит. Поспать бы еще.
       Игорь Сергеевич, на том конце провода хмыкнул и иезуитским голосом произнес:
-Это хорошо Александр, что Вы честно говорите о причинах Вашей неявки на работу, не придумываете, как некоторые разные с ног сшибательные причины. Мы еще с Вами поговорим на эту тему. А завтра к 9-00 пожалуйте на семинар к главному технологу, там прослушаете лекции ваших бывших  преподавателей из университета о последних достижениях науки в нашей отрасли. Как раз по нашему направлению.
-Хорошо. Спасибо за понимание Игорь Сергеевич, - скривился  Сашка.
-Ну и прекрасно. И в пятницу тоже Вам быть на занятиях, а после зайдете ко мне, мы все обсудим и ваши неприятности и ваше поведение вцелом. Вам тут есть новое задание есть. Отлеживайтесь пока. Молодежь.
  Сашка положил трубку:
- Ну, сучка Риммка. Самой - то в лом сидеть в духоте, слушать эти бредни о влиянии лунного света на рост дождевого червяка в современном мире так она этого рыболова любителя, алкаша  патентованного настропалила, что б впряг меня на эти посиделки. Кому охота в такую погоду по жаре сидеть в душном зале. Ну, ладно выйду на работу там разберусь.    
Нэнси не открывая глаз  требовательно протянула руку, а Сашка поставил аппарат на одеяло прямо перед нею. Из всего ее стрекота он понял только:
-Хеллоу, Гарри. Гуд монинг. Хелп ми плиз…. Ирэн, Ирэн. Иез… Бай, бай.
-Что там у тебя? - спросил Сашка.
-Все спокойно. Гари сказал, что сегодня обойдутся без меня. Вчера вечером Фрэнк в общежитии заходил к нему в номер, спрашивал обо мне, но Гарри сказал, что я у Ирины, ну этой, из вашей спец библиотеки, вроде как с визитом вежливости. Вот и все. Дежурная в подъезде вроде  тоже не беспокоилась. Он ей сунул десять долларов. Так, что я теперь его должница.
Сашка хмыкнул:
-Ну, давай тогда еще поспим, а я тебя потом пельменями покормлю, да под водочкую.
-Ух ты, ну тогда давай, если под водочку, - и она обняла Сашку, прижалась к его груди и заснула.    
                Глава 7.
           Часа в два по полудни Сашка проснулся от голода, тихонько вылез из постели и отправился на кухню. В морозилке, как он и предполагал лежали три пачки пельменей, его  холостяцкое «НЗ» на случай когда лень, чего- либо другое варить, а  на полке в нише дверки холодильника была бутылка, в которой оказалось еще почти две трети бутылки водки. Сашка поставил на плиту кастрюлю, потом внимательно стал изучать баночки в холодильнике. Ба, грибочки! Маслятки, попробую, вроде ничего и вид вполне съедобные, так, а это что. Икра заморская –баклажанная, опа и огурчики соленые.
Ну,  дурень, это ж он сам от бабушки Софы припер неделю назад, да вот закрутился в этом водовороте любви и забыл обо всем.
  Закипела вода, Сашка посолил ее засыпал в воду  пару пачек пельменей, должно хватить, подумал он. Потом добавил в кастрюлю лаврушку, лучка. И стал собирать на стол. Он не торопясь, расставил посуду, разложил вилки, поставил стопки  стал раскладывать по тарелкам уж ароматно парящие пельмени.    
Поставил тарелки на стол и опять отвернулся к холодильнику, почувствовал на плечах ее руки.
   За спиной стояла Нэнси в его рубашке, едва застегнутой на груди и  едва, едва прекрывающей ее бедра.
-Я проснулась от оболденного запаха, что это ты тут готовишь? - улыбнулась она.
-Прошу к столу. Уж все готово. Как и обещал пельмени сибирские, ну и всякие вкусности, разносолы от моей бабушки.  Ты пельмени - то с чем будешь? С маслом, со сметаной. Во и тертый хрен есть, горчица. А может тебе к пельменям уксусу развести?
-А ты с чем их есть будешь? - посмотрела она на него своими широко распахнутыми зелеными глазищами.
-Я, с маслом вологодским, - ухмыльнулся Сашка, - вот только перца по больше красного посыплю. Люблю по острее.
-Ну, и мне тогда тоже с маслом , но без такого количесва перца, если только чуть, чуть. Для вкуса. И масло, только не очень большой кусочек.
-Тогда, давай присаживайся. Пока от голода не померла, иль я тебя не съел, - весело прорычал Сашка и подумал, опять вспомнил  песенку: - «…У беды глаза зеленые…». А ерунда! К чему это я!   
-Ну, что по рюмке водки, за знакомство,  - хмыкнул Сашка.
-А вчера мы за что пили? - удивленно передернула плечиками Нэнси.
-Вчера не считается. Я тебя, только сегодня разглядел, - улыбнулся Сашка.
-И как? - откинула она волосы с глаз.
-Вполне! И очень даже! - поднял Сашка свою стопку.
-Ой.  Холодная –то  какая, - взяла Нэнси свою стопку и посмотрела  на бутылку, едва шевеля припухшими губами, - «Сибирская» ой, а это что они на лошадях, да в санях едут?
-Ага. По тракту в розвальнях на тройке. Через лес, да по сугробам. Не согревай напиток! Горячим пельмешком закусишь, тогда и поговорим.   
Ела она с аппетитом, успевая при этом расспрашивать Сашку о бабушке Софе, дедушке Марке и Сашкиной маме Кларе. Сашка все отшучивался, рассказывал ей о своем детстве в доме деда. О своих не простых отношениях с матерью. Ее заботе о нем.
-Я так и поняла, что твоя квартира совсем не похожа на логово холостяка. Женщины-то, что приходят убираться у тебя молодые? - хитро посмотрела Нэнси на Сашку.
Сашка не понял подвоха и честно брякнул:
-Да всем лет под пятьдесят. Нет, вот последнюю неделю приходит какая-то Полина лет тридцати может чуть более. Но убирается  она так себе. 
-Может она совсем по другому поводу к тебе приходит? - усмехнулась Нэнси.
-Да, нет. Мать мне звонила. Предупреждала о ней, что она от нее и будет теперь у меня прибираться,  - простодушно промямлил Сашка.
 -Ой, не ужели я все это съела? Целую гору этих вкусных пельменей! - изумилась Нэнси.
-Ну, вот и водка кончилась, - кивнул с сожалением Сашка.
 Он убрал, пустую бутылку со стола.
- Надо пойти полежать, что б кусочки улеглись. Как бабушка Софа все время советует после еды, - зевнул Сашка.
     Проснулись они, когда уже стемнело. Сашка посмотрел на часы, десять вечера. Нэнси сладко потянулась и не открывая глаз, спросила:
-Который час?
-Да уж поздно. Десять часов. Оставайся. Завтра вместе и поедем на работу.
   Нэнси,  вероятно, что-то обдумав решительно поднялась с постели и хриплым, еще  спросонья голосом сказала:
-Вызови такси. Я не могу в таком виде прийти на работу. Мне надо переодеться, привести себя в порядок.
     Сашка взял ее за плечи и рванул на ее груди рубашку, повалил в постель.
-Успеем! - прохрипел он.
    Пока она потом, после его «прощального жеста» плескалась под душем Сашка позвонил, вызвал акси. И когда минут через тридцать в дверь квартиры позвонили они уж оба были одеты и готовы ехать. Сашка проводил Нэнси до самой двери ее подъезда и вернулся на той же машине к себе. Быстро помылся, поставил будильник на семь утра и упал в кровать пахнущую  еще Нэнси, хранящую еще ее тепло и изгибы ее тела.
                Глава 8.
В душном конференц. зале Управления сидело человек семьдесят таких же бедолаг инженеров - химиков, технологов, как Сашка. Инженеров из всех подразделений Управления комбината.  «Молебен» открыл главный технолог объединения и предоставив слово доценту Гос. Университета кандидату технических наук Аркадию Соломоновичу Брускину сам «слинял» по неотложным производственным делам. Сашка приготовился предаться глубокому здоровому сну под заунывное мычание Аркаши, которого помнил еще по недавнему своему студенчеству. Аркаша кандидат наук, лет пятидесяти с хорошим хвостиком наверное и сам - то уже не помнил как, когда и по какой теме защищал свою  кандидатскую диссертацию в те далекие, романтические шестидесятые, поэтому последнее время все больше пробавлялся лекциями во всяких шарашках города в основном по линии общества «Знание», НТО  и как лектор Университета Марксизма-Ленинизма при горкоме КПСС. В Универе же во время его лекций под дверями аудитории всегда дежурили молодые преподы и аспиранты, пресекая любые попытки несознательных студентов слинять с занудной лекции. В период же сессии Аркаша отрывался по полной, мстил строптивым неугодным, цеплялся к каждой неточной фразе, определению. При этом постоянно подсматривая в свои записи и уж конечно какого либо спора с ним не допускал. Сдать ему экзамен со второго, а то и с третьего заход считалось удачей,   наверное в деканате, ректорате Брускин слыл строгим принципиальным преподавателем. Хотя уж давно ни чего нового не нес в молодую среду студентов и уважением у них не пользовался. Но вероятно числился в определенных кругах, как стойкий борец за партийные принципы в науке. На чем и стоял.
  Сашка видимо очень  громко всхрапнул, потому что почувствовал у себя на плече чью-то тяжелую руку, он оглянулся за его спиной сидел Гришка Мальков из лаборатории синтеза.
-Кончай ночевать сами еле держимся, а тут ты еще храпака пускаешь. Ба, а глаза - то какие, гудел что ль вчера?
   Сашка виновато кивнул.
-Ну, тогда, что ж спи себе брат, - похлопал его по плечу Григорий, - отдыхай, пока этот пенек свой талмуд не забодает. Только не храпи, или как ни будь уж по тише.
  В перерыве после лекции Брускина Сашка смотался к себе в лабораторию. Шеф  уже пришел с совещания от главного инженера  и осмотрев Сашку, понимающе кивнул, проворчал:
-Но, делать нечего Александр Даниилович придется вам с этим агрегатом разбираться вот схема, - протянул он Сашке рулон кальки.
- Через неделю от вас толковая пояснительная записка. Но не более двадцати листов машинописного текста.   
  Сашка скривился, развернул схему. По русски только надпись вверху «Схема работы установки по  производству Ароматических углеводородов» и карандашом приписано: «Примерная. Арены как сырье для  получения кетонов». Все обозначения и пояснительные заметки на схеме по английски, да еще и от руки. Сашка совсем скис.
-А кому сейчас легко? - ехидно улыбнулся завлаб, - да, если появятся какие-то свои свежие мысли  можете вносить, как предложения в схему наших американских коллег.
 Сашка устало кивнул, положил рулон к себе на стол и отправился отбывать не дослушанное в конференц-зале, «пополнять» свой теоретический багаж. 
Благо, что вторую лекцию читала какая-то молодая аспирантка Зоя Юрьевна, лет на пять постарше Сашки и чувствовалось, что она знает предмет своего доклада не по книжкам, чужим выкладкам, а как бы изнутри.
   После лекции Сашка подождал когда от Зои Юрьевны отошли его коллеги с бесконечными вопросами и попытками втянуть Зою Юрьевну в спор. Стройная слегка раскосая брюнетка в простеньком темно-синем костюмчике с коротко стриженными волосами на несколько крупноватой лобастой голове, она отвечала всем, как -то весело объясняла, все как-то по доброму, при этом будто по детски улыбаясь. Сашка еще подумал, что зря она так коротко подстриглась. С таким большим лбом, да еще и таким овалом лица, да и ногти у нее на жилистых руках без маникюра. Трудяжка, сразу видно. Он остановил ее уже в дверях.
-Зоя Юрьевна, не могли бы Вы дать мне консультацию, так сказать в союзе науки и производства. По очень интересному вопросу, относящемуся к нашему новому комплексу «Ароматике»
-О, арены. А Вы работаете по этой теме? - остановилась она, - Вы извините, меня буквально выдернули с лекций  в Университете на эти, ваши занятия, если можно позвоните мне вечером мы сможем договориться о времени и встретится поговорить обо всем. Если смогу, то конечно же помогу мне и самой интересно. Я ж сама на таком же комбинате в Уфе после института почти семь  лет отработала. Сашка записал в блокнот ее телефон и благодарно поклонился.
  После лекции в  их лабораторию зашла Нэнси.
-Привет, - улыбнулась ему она  и  вроде всем, так как будто видит Сашку в первый раз.  Она подошла к завлабу:
- Меня к Вам направил Главный технолог Объединения дать некоторые пояснения по схеме.
-Вот и славно, - попытался изобразить улыбку Обыденников, - я вот тут посоветовался с товарищами  и мы решили поручить проработать эту схему нашему молодому инженеру Александру Данииловичу Отраху.
  Нэнси с любопытством посмотрела на Сашку.
-Что ж я готова, - подошла она к его столу и уселась на Сашкин стул, развернув на столе схему. Взяла чистый лист бумаги и стала быстро переписывать по русски все английские заметки по схеме.
 Они просидели над схемой часа три, до конца рабочего дня, когда уж Обыденников сам  встал с ключами от лаборатории в дверях. Сашка поднял голову и промямлил:
-Да, да мы сейчас,  - встал из-за стола и пошел за Нэнси по коридору. Громко, что б слышал завлаб заявив:
-Разрешите я  Вас провожу.  Вы мне еще кое-что поясните.
На улице он приотстался и она оглянулась на него сердито спросила:
-Гарри мне сказал, что ты там уж с какой - то ученой дамой  шашни заводишь.
-Какие шашни, - удивился Сашка, - я ж как раз и хотел с ней по этой схеме поговорить. Она вроде имеет опыт в этом направлении.
-В каком направлении? - сверкнула глазами Нэнси.
-Вот только здесь на территории нашей конторы мне сцены ревности не закатывай, 
- рассвирепел Сашка.
-И правда, - остановилась Нэнси, - извини. Я вела себя глупо. Извини. Знаешь теперь раз так все дела развиваются ты наверное можешь зайти ко мне в лабораторию. А что? Нам надо обсудить общую тему по работе. Не сидеть же нам вот на этой скамейке под окнами Управления с тетрадками и справочниками.
-А, пошли! - кивнул Сашка.
      В их лаборатории не было ни кого только на столе у Нэнси лежала записка, которую она быстро прочитала и улыбнувшись скомкала, бросила в урну под столом.
-Слушай, - повернулась она к Сашке, - у меня тут есть кое  какие мои записи. Я ж тут сидела над этой схемой пока ее Френк не отнес вашему главному инженеру. Эта схема из нашей фирмы в Остине. Мне вообще не понятно зачем ваши руководители связались с этими лягушатниками. Наша фирма могла бы в более короткие сроки и намного дешевле построить вам этот комплекс, да еще и по получению кислот всего ароматического ряда. У нас и опыта больше и мы более мобильнее французов, хотя конечно же французская фирма более старая. Но у них опыт работы  совсем с другой нефтью, более легкой арабской, африканской. Это даже совсем не то, что вы сейчас перерабатываете –  северная, сибирская тяжелая нефть, а начинали - то вы, как я выяснила с нефти из Татарии, Башкирии, а это на много, много южнее.
-А, разница не велика, - махнул рукой Сашка.
-Я после университета по направлению фирмы отработала на таком же заводе, как ваш почти год в Мексике, потом почти по семь месяцев в Бразилии, в Венесуэле, - серьезно наморщила лоб Нэнси, - думаешь от чего эти аварийные, как у вас называют технологические хлопки. Это все от вашего пренебрежительного отношения к таким существенным аспектам, как свойства сырья. Вот и этот  ряд аварий на установках, - опустила глаза Нэнси, - так что я больше чем уверена, что вам в будущем  более выгодней и безопаснее иметь дело с нами.   Она вынула из ящика стола пластиковую папку с исписанными листами бумаги и положила ее перед Сашкой.
-А где ты училась? - спросил Сашка.
-В Университете, в Остине.
-Что, ты родилась в этом Остине?
-Нет, родители живут и работают в Хьюстоне, а я после окончания школы уехала в Остин, столицу нашего штата Техас, где и поступила в Университет, а потом, когда окончила его попала в фирму, где уж много лет работают  мои мама и отец.
-И живешь ты тоже в столице штата? - усмехнулся Сашка.
-Да нет, - пожала плечами Нэнси, - я живу в Одессе.
Сашка  обалдело, глянул на нее:
-Как в Одессе?
-Господи, - улыбнулась Нэнси, - ну есть и у нас в Штатах такой город Одесса, названный так переселенцами из России, там  жил мой дед, оставил мне там дом с большим бассейном и лужайкой  и мне очень повезло, как раз в филиале фирмы нашлась работа для меня в Одессе.
-Значит ты живешь в Одессе на берегу моря-океана, - хмыкнул Сашка
-Да ты что,  - изумилась Нэнси, - до Океана, точнее до Мексиканского залива больше трехсот миль.
-А, что бассейн - то у тебя там у дома большой?  - ехидно спросил Сашка.
-Нормальный, - пожала плечами Нэнси и беззвучно шевеля губами, что – то подсчитав сказала, – бассейн  метров двадцать  в длину, ну и на три дорожки. В общем, мне хватает! И даже когда Фани, моя подруга с друзьями заявится место хватает всем.
-А дом - то большой? - смутился Сашка.
-Ну, четыри спальни большой балкон на втором этаже. Фани иногда живет у меня, когда приезжает по делам в Одессу из своего Сан - Антонио.    
-Тоже, как ты химик? - спросил Сашка.
-Оу, она очень серьезный менеджер, - наморщила  лоб Нэнси, - того и гляди боссом станет в своей фирме. У нее родители в Порт Лавак живут, дом почти на самом берегу залива большое ранчо, то есть имение с конюшней яхта, вертолет. Мы к ней на моей машине прошлым летом ездили. Когда я из Ливии прилетела.
-А какая у тебя машина? - уныло спросил Сашка.
-«Форд-Мустанг», - ответила Нэнси, - вернусь домой сменю, он у меня уже старичок. Почти  четыре, пятый год гоняю.
-Четыре года! Старичок! - вскинул брови Сашка, - да у деда Марка «Победа» уж лет сорок, а может и больше елозит и ничего, хотя наши теперешние «Москвичи» уж через пол года сыпятся. А за «Жигуль»,  да еще новый переплатить надо почти треть, иль в очереди до конца жизни отмечаться бегать.
-Не понятная проблема, - пожала плечами Нэнси, - покупайте у нас.
-Ага, а свои тогда куда девать? - скривился Сашка.
-Слушай. Мы о чем говорим, - прохрипела Нэнси. Быстро отошла к двери и повернув ключ закрыла замок. Потом обняла Сашку и прижалась к нему, ища своими губами его губы.
 Сашка обнял ее за талию и опустил руку под ее коротенькую клетчатую юбочку, стянул ее трусики, а она развернувшись к нему спиной оперлась руками о стол и сама быстро подняв подол мини юбочки прохрипела:
-Ну что ты, давай!
      Уходили они, когда уж  почти по всему корпусу заводоуправления погас свет. Уже на лестнице Сашка хлопнул себя по лбу виновато улыбнулся.
-Папку с твоими бумагами забыл. 
              Пришлось возвращаться, открывать дверь лаборатории.
-Ну, что и за чем приходил забыл, - хмыкнула Нэнси, подавая ему пластиковую папку.
-С вами мисс все забудешь на хрен, - устало прошептал Сашка. 
И они обнявшись пошли к троллейбусной остановке.
                Глава 9.
Дня три Сашка просидел над  записями, что дала ему Нэнси. Не поднимая головы елозил по схеме, отслеживая каждую связь, преобразования Аренов, кислот ароматического ряда. То вдруг срывался и бежал  в  спец. библиотеку, где засиживался до поздна брал записи домой и пыхтел над ними до ночи, не отвечая на телефонные звонки, пока однажды в лаборатории  ни подошла к нему Риммка:
-Александр Даниилович, там вас мама к телефону просит.
-Ты куда пропал? - услышал он в трубке строгий голос матери, - не забыл, что у дедушки Марка на той недели юбилей?  Заработался что ли совсем? Они там с бабушкой совсем загрустили. Раньше хоть забегал, звонил когда,  а теперь совсем запропал.
-Да, знаешь ма работу подбросили совсем даже поесть времяни нет. Сроки горят.
-Ну, работа это хорошо. А то я уж думала с девками голову потерял. Про мать забыл.
-Да, ладно тебе ма ни про кого я не забыл, - выдохнул Сашка.
         Чего это она, то месяцами не вспоминает обо мне, а то вдруг забеспокоилась. Подумал Сашка.
  Только он отошел к своему столу, как опять раздался голос Риммки:
-Отрах тебя опять к телефону.
-Может в это воскресенье куда нибудь сходим? А то я до тебя дозвонится не могу, а  в лабораторию к вам приходить, что по зоопарку гулять только все и смотрят. Как ты говоришь  пялятся, - быстро протараторила в трубку Нэнси.
-Я что ни будь придумаю и обязательно тебе перезвоню, - ответел Сашка и положил трубку. Потом открыл свой блокнот и набрал номер Зои Юрьевны. К телефону долго ни кто не подходил и Сашка уж совсем собрался положить трубку, как раздался ее, Зоин добрый, мягкий, чуть с хрипотцой голос.
-Слушаю вас.
-Здравствуйте, Зоя Юрьевна это Александр Отрах с Нефтеоргсинтеза. Помните вы у нас лекцию читали? Я к Вам подошел  поговорить про арены, а Вы мне свой телефон дали. Сказали, что могу позвонить, если что, - залпом выдохнул Сашка.
-Ну, конечно помню, - сказала Зоя, - а что у Вас, есть какие – то конкретные вопросы?
-Да знаете Зоя Юрьевна. Тут такое дело не знаю как Вас и просить. Мне тут аналитическую справку, схему подбросили по аренам. Вроде как рекламка фирмы, ну я тут посидел с ней, кой чего добавил, переработал. Хотел от Вас, Ваше мнение услышать Вы ведь всетаки наука, человек с практическим опытом. А то мне все материалы через четыре дня Главному технологу объединения сдавать. Не хотелось бы сесть в лужу.
-Да, он у вас мужчина серьезный, - хмыкнула Зоя, - а знаете что Александр привозите эту схему, справку с Вашими записями сегодня ко мне. Я сегодня в Универе буду после трех часов в 411-ой  аудитории.       
-Буду, как штык,  - радостно гаркнул Сашка и положил трубку.
  С лязгом и бряньканьем скрипучий вагон трамвая довез его до Универа и уже без десяти три Сашка был у дверей 411 аудитории. На белой дэспешной двери висела темно-соняя табличка, где Сашка прочел – « Ст. преподаватель кафедры технологии синтеза Елишина Зоя Юсупона». 
Юрьевна? Вот тебе на, - хмыкнул Сашка, что ж бывает. И он вспомнил одну из своих университетских подруг, которая представлялась всем как Рита Михайловна, сибирская татаркочка, длинноногая  с необычаяно тонкой, гибкой талией и такими загадочными карими глазами. Сашка, как то случайно заглянул в ее зачетку и прочитал  Ромея Мужиповна. И что? Очень не глыпая, даже хитрющая девушка – огонь. Безда ласки и изобретательности. А роман их вспыхнул спичкой, бенгальским огнем быстро прогорел. Приятно вспомнить.  Через некоторое время, все в том же темно-синем костюмчике Зоя вышла в коридор, и  увидев Сашку заулыбалась:
-Здравствуйте, здравствуйте коллега, - подошла она к нему. 
Сашка от неожиданности такого приема даже растерялся и что-то мямля ей сразу протянул папку со схемой и с записями.
    Она,  все также по детски улыбаясь, сказала:
-Я конечно же посмотрю все внимательно и изложу свое мнение. Вы мне только свой телефончик оставьте я позвоню. Правда у меня, у самой дел не в впроворот перед этой защитой, но я обещаю не затягивать.
     Сашка быстро написал на одном из листов записки свои телефоны рабочий и домашний.
-Это мой рабочий, а это домашний. Буду ждать Вашего звонка с нетерпением.
-Тогда до встречи, - кивнула Зоя, - у  меня сейчас опять лекция, надо подготовиться и быстро  ушла в аудиторию 411, которая вероятно и была ее рабочим кабинетом.   
                Глава 10.
В пятницу вечером Сашка поднялся в лабораторию к Нэнси. Светлая и довольно просторная комната, была буквально затянута табачным дымом. У окна за обширным столом заваленным бумагами и справочниками сидел то и дело, поправляя очки Френк рукава его голубой рубашки были закатаны до локтя, а на столе под правой рукой стояла, дымилась полная окурков толстобокая стеклянная пепельница. Напротив него у стены, за таким же столом сидел рыжий Гарри, попыхивая сигарой внимательно изучал какую - то ленту с распечаткой таблиц, вероятно данные из ИВЦ. Он громко сопел то и дело делал, какие -то пометки в блокноте. Нэнси сидела за своим столом, на котором лежала аккуратная стопка документов и книг, она что – то сосредоточенно писала в большой тетради.
-Здравствуйте, - обратился ко всем Сашка и подошел к ее столу.
-Оу. Привьет! - вынул изо рта сигару Гарри. И Сашке показалось, что даже Френк ему тоже приветливо кивнул.
-Ты еще не скоро освободишься? -посмотрел он на, опустившую голову над бумагами  Нэнси.
-Я уже закончила, сейчас все уберу со стола и можем идти. Гарри с Френком все равно завтра  будут на монтаже. Мой блок скорее всего через неделю начнут собирать.
   Она быстро сложила все бумаги в свой стол и они вышли из комнаты.
 -Как ты сидишь в такой «газовой камере»? Наш шеф давно бы вытолкал в шею таких курильщиков, - возмутился Сашка.
-А, я уж устала воевать с ними, - махнула рукой Нэнси, - это они здесь так себя ведут, а в Штатах, в офисе, иль упаси Бог в лаборатории без разрешения шефа дышали бы через раз, - усмехнулась Нэнси, - ну, что у тебя есть какие то предложения на выходные?
-Есть,  - кивнул Сашка, - предлагаю завтра прокатиться по Иртышу до Чернолучья. Там и позагораем искупаемся. Можно и шашлычок с пивком в местной харчевне попробовать.
-Оу, как здорово! - остановилась Нэнси.   
-Ну, тогда все. Завтра в девять утра я жду тебя у твоего подъезда.
-Договорились! Я сейчас еще к Ирине в спец. библиотеку зайду, а потом на нашем автобусе « Форде» поедем ко мне.
-Не, - мотнул головой Сашка, - мне еще дома, кое - что сделать надо. Обязательно сегодня.
-Как знаешь, - нахмурилась Нэнси и вернулась в здание заводоуправления.
    Сашка быстро дошел до проходной, вышел на площадь,  на троллейбусе уже через пол часа был у их спортивной базы. Спустился к Иртышу, где у мостков ошивалось всегда  много разного народа.  В мастерской он нашел Мишку знакомого еще по стройотряду Универа.
-Ну, здорово корефан! - протянул ему чумазую ручищу Мишка, - сто лет тебя не видел. Говорят, что в Управлении где-то «горишь» на работе. Не то что, мы рабочий планктон с установок, черви производства. Мастера самогоноварения. Одна разница только что у нас  из кранов, задвижек бензин капает, а не первач. И вонь такая! Слыхал? На прошлой недели к нам на установку прилетают две пожарные машины. Вроде наши пожарные с Нефтеоргсинтеза, не знаю с кем уж они договаривались, но с разрешения начальника установки точно! Зуб даю! Заливают в свои цистерны пять тонн 95-го и гуляй Вася. С сиренами, с мигалками дунули с завода! А теперь вот по милициям, прокураторам нас грешных мастеров и таскают. Где горючее?  Ну ладно, чего пришел?
-Миш мне б с кем бы сговориться на завтра, до Чернолучья сгонять на катере. Ну, покупаться позагорать не спеша.
-С бабой? - хмыкнул Мишка.
-С девушкой, - засопел Сашка.
-Ну, это тогда надо к Феде Первану идти у него лайба приличная. Тебе ж не «Казанка», не «Прогресс» не надо. Поди и на лыжах захочется погонять. А у него «Амур» машина красавица, зверь, только горючки жрет до хрена, да и сам Перван мужик прижимистый.   
-Ни чего может как нибудь сговоримся, - хлопнул по плечу Мишку Александр.
   Бело-голубой «Амур»  выделялся размером и статью  среди скопища маломерных, низко сидящих в  иртышской воде сереньких «Казанок» и «Прогрессов», толпящихся у пирса. На катере, над открытым моторным отсеком ковырялся загорелый, чумазый мужик в драном тельнике и каком - то белом  с черными пятнами  от гари берете на бритой голове.
-Федя! - крикнул Мишка,  - вот тут у корешка моего дело к тебе. На миллион!
-На миллион?! Это хорошо! - оскалился, подняв голову  Федя. - ну, че орать – то на всю вселенную. Прошу на борт. Чего так на весь Иртыш орать. Сашка и Мишка легко спрыгнули на катер Феди.
-Федор. Тут такое дело, - начал Сашка,  - мне с девушкой завтра надо до Чернолучья прокатиться, ну и там покупаться позагорать, посидеть там в этом «Сарафане» пивка попить под шашлычок. В общем не торопясь.
-Понятно, - кивнул Федя, - значит на весь день. С утречка я понимаю, что б засвело домой вернуться.
- И знаешь. Хотелось бы, чтоб дать круг. Город с реки посмотреть.
- И это можно. - кивнул Федя, - только вверх не дальше Ленинградского моста.
- Годиться, - кивнул Сашка.
- Ну, я так понимаю. Там в Чернолучье, поди и на водных лыжах погонять захочется. У меня и фал и лыжи есть, - кивнул Федя.
-Тогда порядок,  - улыбнулся Сашка.
- Ага, и пятихатка с тебя барин,  - ухмыльнулся Федя.
- Ну ни хрена себе, - съежился Сашка.
-А фули! Лайбу на весь день! Да еще круголя по городу заложить! На лыжах там погонять. А он, знаешь сколько у меня горючки - то жрет? Двигун - то Волговский!  А бензин в него не капает, а струей в палец сосет!  Да ты можешь такси «Волгу», вон у дворца «Нефтяников» забить и она вас по шоссе, через переезды по жаре, по пробкам  за час, полтора до Чернолучья допрет с ветерком. Постоит там под счетчик, потом назад по пробкам. То же и выйдет. Может и побольше! А в общем смотри сам! Барин!
-Ладно не ори. Согласен я, ¬- кивнул Сашка,  - только просьба у меня к тебе кэп. Девушка у меня не простая. Я уж попрошу, ты  при ней без этих народных выражений и вообще, что б все по приличнее было.
-Не бзди барин. Флот не опозорит! Приходите завтра к десяти утра в самый раз будет. Без опозданий! И полный в перед! Не пожалеете, - оскалился Федя.
                Глава 11.
В розовой маячке и розовых коротеньких шортиках, легких кожаных туфельках без каблучка с сумкой на плече, сияя улыбкой выпорхнула из подъезда  Нэнси,  ровно в девять, где на скамейке ее уже с букетом васильков  поджидал Сашка   
                На такси они быстро доехали  до спуска к станции и не спеша уже без четверти десять были у причала. Федя в белой рубашке, под которой просвечивалась свежая, чистенькая тельняшка в черных клешах и в форсистой белой мичманке на голове  черных солнцезащитных очка, почти на пол лица стоял на мостках у катера:
-Вот, это я понимаю! Вот что значит серьезные люди! - оскалился он, - прошу на борт,     -подал Федор руку Нэнси.   
Нэнси уселась на переднее сиденье так что оказалась между Федей и Сашкой. Федя не спешно отвязал катер, легко оттолкнул его  пробежал по баку на свое место, усевшись на сиденье включил двигатель, который плавно загудел у них за спиной.
-Ну, что уважаемые! Вперед! За здоровым отдыхом! - оскалился Федя и подал вперед ручку, вывернув в лево штурвал. Ровно урча двигателем катер понесся к фарватеру против течения Иртыша в сторону города в основном растянувшегося по правому берегу и уже начавшему застраиваться по левому. Катер несся по реке лихо обгоняя речные трамвайчики, сухогрузы тянущиеся к речному порту.
-Опа, серьезный товарищ, - кивнул Федя на трехпалубный теплоход, отваливший от стенки речного вокзала. 
-«Космонавт Гагарин», - нараспев прочитала Нэнси название теплохода. И Федя внимательно посмотрел на нее видимо уловив, что-то не обычное в ее голосе.
-Ой. Это что там за башенка? Да вон, вон за домами. За такой ажурной оградой? - протянула руку Нэнси.
-Ишь, ты. Углядела. - усмехнулся Федя, - да понастроили тут все кругом, едва видать с Иртыша. А это резиденция Колчака была! Значит! Вот! Ну, Вот и Ленинградский мост теперь погнали назад.
-Оу, сколько на пляже народа! - изумилась Нэнси.
-Так лето к концу! Лови момент! Сибирь матушка! - улыбнулся Федя.
-Вот, смотри, - взял Сашка Нэнси за руку. - Омь впадает в Иртыш по цвету вода, как разница. Серо-зеленая и темно-коричневая, а на самой стрелке у нас старинный сад раньше его Аквариум называли, - сказал Сашка.
-Ага и на воротах табличка висела «Собакам и нижним чинам ( значит  работягам) не входить»!, - ухмыльнулся Федя,  – но  это говорят еще до Колчака хозяева постарались.
-Да, наверное интересно, походить по вашему городу, - грустно кивнула Нэнси.
-Да не вопрос,  - нахмурился Сашка.
-Ну, ладно. Как это у вас говорят? Не заводись, - погладила его по руке Нэнси.
-Зеленый остров, - кивнул на право Федя.
-Оу, там что яхт клуб? Столько мачт торчит  - удивилась Нэнси.
-Водный стадион, - кивнул Сашка, - и пляж здесь вполне приличный.
     Вдоль берега, в прогалинах буйной зелени потянулись многоэтажные белые, словно выгоревшие под солнцем дома.
-Израиль! - кивнул на дома Федя.
-Да?! - удивленно посмотрела на Сашку Нэнси.
-Как у вас Одесса, - усмехнулся  Сашка.
   Не будешь же  объяснять ей, что отцы города, во главе с партийной элитой уж давно заселили район старой крепости, улицы Республики, Спартаковская, Красный путь, Ленина. А вот здесь на бережку Иртыша, вроде бы и не в центре, хотя в двух шагах от него в экологически чистой зоне заселился тоже не простой люд. И поэтому жители всяких там Фурштатов, линий, да казачьих и прочих слободок, привокзального поселка «Порт Артур» прочно прилепили за этим райским микрорайоном название Израиль. В одном из таких домов «ютился» в полнометражной трешке и его двоюродный братец Стасик, который выцыганил таки у Сашки три тысячи рубликов, клятвенно заверив его, что вернет все до копейки через месяц, край полтора.
  Они быстро пронеслись мимо унылого пляжа их Советского района, мимо хибар и  сараев водной станции. Поля, луга. Пригород. Нет, вот и родным пахнуло. Огромные,  серебристые цистерны, паутина трубопроводов на самом берегу. Работяги танкеры «река-море» у пирса заливают солярку, бензин, мазут. Конец лета, скоро конец и северному завозу.      
  Поселок на самом берегу реки. Горы бревен. ДОК.
-Береговой,  - кивнул Федя.
-Ой, а это что? - подняла руку Нэнси, указывая на длинный серый забор в далеке на взгорке, торчащие над забором вышки и едва угадываемую колючую проволоку  выгородки. 
-А! Это зона! Двойка! Здесь наркоманы со всей Страны срок мотают! - прохрипел Федя.
-Их там лечат? - испуганно спросила Нэнси.
-А як же! - усмехнулся Федя, - вон видала сколько бревен навалено. Вот они их на доски пилят. Табуретки колотят. Ну там еще чего, ящики всякие. А еще варежки верхонки шьют, чтоб работать сподручнее было опять же всей Стране польза.
Нэнси боязливо повела плечиками.
-А ни чего милая! - усмехнулся Федя, - не зря ж у нас говорят! От сумы, да от тюрьмы не зарекайся!
    Сашка внимательно глянул на отмытые, жилистые руки Феди. Так и есть, темно-синие перстни на пальцах, а на ребре ладони правой руки корявая татуировка «За вас!». Поди рубаху с тельником содрать, так там иконостас какой, иль портреты вождей. А и хрен с ним! Ведет пока себя прилично. Деньги отрабатывает на совесть. А и правда, всякое в жизни может быть.   Они молча проехали еще минут сорок в далеке на обрыве показались высокие сосны река резко повернула в лево и потом сразу за мысом, в заводи открылся длинный, песчаный пляж. С двумя, тремя побитыми, помятыми кабинками, покосившимися грибками да реденькой цепочкой буйков, отгораживающих пляж от реки. На пляже кучковался группами отдыхающий народ, добирая остатки сибирского лета и еще пока жаркого солнышка. 
-Ну, вот и Чернолучье! - кивнул Федя.
Катер мягко ткнулся носом в песчаную отмель. И Сашка с Нэнси спрыгнули на берег.
-Ну, че господа отдыхающее? Чего я тут торчать буду? Вы пока купайтесь, загорайте, развлекайтесь. Пивко, шашлычок. А я к пяти часам вот прямо сюда и подгребусь. А пока к друганами до Берегового сгоняю!
-Только без опозданий, - нахмурился Сашка.
-И вы там пива не переберите. А то у вас еще лыжи впереди. Как, приеду так и погоняем!  -весело загоготал Федя.
Катер, рыкнув мотором сполз с косы и вырулив на фарватер, задрав нос понесся против течения подпрыгивая на волнах быстро скрылся за мысом.
    Они прошли повыше от воды нашли свободную довольно большую площадку и расстелили, взятое из дома Сашкой  плотное покрывало. Нэнси побежала к одной из кабинок переодеться. Сашка, памятуя лихие местные нравы пошел вместе с ней и встал у покосившейся темно-зеленой кабинки, двери которой едва висели на одной петле.   
   Через несколько минут Нэнси вышла из кабинки, держа в руке свою сумку. На ней был розовый купальник, скорее три шелковых треугольничка на тонких тесемочках едва прикрывающие ее маленькую грудь и низ плоского животика. Когда они подошли к своему покрывалу, компания мужиков до этого азартно резавшаяся в карты внезапно притихла и только о чем-то все ворчала. Наконец одна из бабенок, лежавшая на одеяле среди мужиков, что-то визгнула и вскочила:
-А че, она бля буду! Совсем охерела!
  Но тут же, вслед за ней встал  белобрысый парняга, в синих сатиновых семейных трусах, вся его грудь была испещрена наколками. Он грубо дернул за руку бабенку, так что она опять свалилась на бок, на одеяло и хрипло прорычал:
-Завянь! 
      Какой-то развязной походкой пошел в сторону Сашки.
-А че? Молодые, как Федя – то, скоро назад?
-Обещал до Берегового и назад! - ответил Сашка. 
-А, ну добро.  - кивнул парень, глядя в след Нэнси, весело побежавшей к реке. Сашка едва догнал ее, уже в воде.
- Слушай. Ты поосторожней! Река то у нас не простая омуты, воронки, течения.
-Да, знаю! - выкрикнула Нэнси. - Ермак же в Иртыше утонул! - хохотнула она и бросившись в воду поплыла, стрелой понеслась за буйки к середине реки. Сашка едва поспевал за нею. Сбилось дыхание, хлебанул воды и совсем без сил упал рядом с нею на покрывало. Сжимая в кулаке горячий песок. Они еще несколько раз бросались в воду плавали, гоняясь друг за другом. Пока Нэнси не простонала:
- Есть хочу. 
   Едва обсохнув, они тут же оделись, собрали в сумку  свои вещи,  пошли по крутой деревянной лестнице на верх, на обрывистый берег в бор. Где все дорожки вели к яркому, пестрому павильону, прозванном в народе «Сарафан», обшитому ярким цветным пластиком. Уселись за расшатанным, прокопченным столиком под сосной и Сашка пошел под навес к Анвару откуда быстро принес две кружки пива и три шампура шашлыка. За Сашкой, переваливаясь словно утка шла толстая тетка в подранном белом халате и несла тарелку с хлебом и пластиковую бутылку.
-Эва, вот вам еще лавашик к шашлычку, да соус! Кетчуп! Навроди! А пива я вам еще сама скоро принесу и шашлычок скоро, еще готов будет, из тех кусочков, что вы выбрали. Да и этот у вас не плохой. Свининка – то нынче совсем свежая молоденькая постная.   
-Вы, там лука - то больно много не кладите, - кивнул Сашка.
Нэнси с аппетитом съела  шашлык с одного шампура, прихлебывая пивом, Сашка одолел пару. Пока тетя Клава не принесла им  еще по кружке пива и еще по одному  шампуру  с еще дымящемся, парящим сочным шашлыком.
-Какое вкусное мясо, - отвалилась на спинку скамейки Нэнси. - И пиво такое холодное, такое приятное.
-Хорошо плати и все всегда будет хорошим! Так мой дедушка Марк всегда говорит,
- лениво кивнул Сашка.
        Они встали из-за стола и расслабленной походкой отправились к реке, к лестнице с обрыва сбегающей на пляж. От самого начала лестницы по обрыву была протоптана тропинка, которая сбегала наискось по обрыву путаясь меж корней сосен, вцепившихся в обрыв оголенными корнями, будто лапами гигантских пауков.
  Не сговариваясь, они пошли по тропинке меж кустов, подныривая под толстые корневища. На одной из площадок  Нэнси, шедшая впереди Сашки остановилась и резко повернувшись к нему обняла его. Сашка прижал ее к себе, опустив руку ниже ее талии, впился поцелуем в ее губы. Голова шла кругом. Где-то там, на верху был вроде слышен бой барабана и беспорядочное повизгивание горна. Топот шагов по дорожке над обрывом. Ну и что. Подумал Сашка. Поди пионеров купать, после «мертвого часа»  на Иртыш ведут. Нэнси со стоном вдруг обвив его шею руками, подпрыгнула и обеими ногами крепко стиснула его на пояснице, повисла на нем. Тяжело дыша Сашка сунул ей руку под шортики, но что-то толкнуло его. Он вроде не слышит ни грохота барабана, ни горна, ни топота ног. Сашка сильнее прижал к себе Нэнси и поднял голову. У самого края обрыва, вытянув шеи, многие рискуя свалиться вниз, стояли разинув рты, глядя на них десятка три красногалстучных обормотов. Сашка легонько погладил по спине Нэнси и она разжав ноги спрыгнула на землю.
-Оу. Взвизгнула она, глянув на верх и они взявшись за руки со смехом побежали  по тропинке вниз.
  А толпа пионеров с ревом устремилась по лестнице к вожделенной реке.
Как и обещал, Федя ждал их в катере на той же песчаной косе. Когда они подошли к катеру от Феди отошел тот парень, что подходил к Сашке на пляже.
-Ну, как вы, готовы на лыжах пофигурять? - улыбнулся Федя.
-Да, да! - взвизгнула Нэнси.
-Ну, тогда вот лыжи вот фал! Прошу!
    Нэнси зашла тут же в густые кусты тальника сбросила шорты, маячку  и быстро надела свой купальник, зайдя по пояс в воду надела лыжи, сжав в руках трубку на петле фала. Катер с ревом, приподняв нос понесся на середину Иртыша, Нэнси будто сжатая пружина, слегка подогнув колени буквально вышла, выскочила из воды и понеслась вслед за катером. Федя вывел катер на фарватер и тут из-за мыса вышел здоровенный двух палубный теплоход, вдоль бортов которого толпился пестро одетый люд. Катер под улюлюканье пассажиров теплохода понесся сначала вдоль одного  его борта потом, развернувшись за  кормой теплохода прошел вдоль его другого, ближнего к Сашки борта. Нэнси, выпрямившись неслась на лыжах за катером подпрыгивая на волнах и даже помахивала рукой пассажирам. Сбросив скорость катер мягко воткнулся в берег и Нэнси, толкая впереди себя, всплывшие лыжи подплыла к берегу легко вышла на песок.   
-Ну, как? - взглянула она на Сашку.
-Класс! - рявкнул Сашка.
Погоняв так по очереди еще с час они решили, что надо возвращаться домой.
     На обратном пути они уселись на заднем сиденье и Нэнси улеглась, положив голову на край борта, сложив ноги на Сашкины колени, блаженствуя под лучами уже заходящего солнца.
  У самого города над левым берегом, над полем с редкими березовыми колками в выгоревшем от солнца небе повисли три парашютиста.
-Оу! -вскинула руку Нэнси, указывая на них Сашке.
-Аэроклуб ДОСААФ у нас там в Марьяновке. Я даже от нечего делать, там сам на курсах парашютистов отучился, еше в школе. Три прыжка.
-У друга Фани в Сан Антонио есть своя «Сесна», такой небольшой самолет и мы иногда с ней тоже прыгаем с парашютом. Очень здорово. У меня уж двадцать семь прыжков.
Сашка с интересом посмотрел на нее.
На станции она побежала по мосткам на берег, а Сашка задержался с Федей. Отдал ему деньги.  Федя, внимательно глянул на него, спросил:
-Деваха-то твоя, из каких будет? Вроде и не хохлушка, хотя и гекает и вроде бы не с Прибалтики, хотя и волосы и фигура, а все ж не то.
Сашка внимательно глянул на Федю, будто решая, сказать, не сказать:
-Да из Штатов она, из Америки.
     Федя многозначительно присвистнул:
-Во, значит как, а то Людка – Бикса разом учуяла, что девка не из наших и заерепенилась. Витька – Хруст еле в стойло ее поставил. Ты уж извини брат, если что не так. Подходите еще, можем еще куда сгонять решите.
     Сашка кивнул:
-Видно будет. Спасибо.
   На такси он отвез Нэнси до ее дома, попрощались и  вернулся к себе. Только открыл дверь в квартиру, как затрещал телефон. В трубке раздался голос матери:
-Александр, тут до меня дошли слухи, что у тебя роман с какой то девушкой из Америки? Что своих уже не хватает? Хоть показал бы матери свое заокеанское сокровище, - голос матери был как всегда жесткий и требовательный.
-Ма. Не волнуйся. Они тут у нас работают. Сделают свое дело и уедут. И забудет она про меня, как про прошлогодний снег.
-Ну, слава богу, а я уж думала, что у тебя это серьезно! Не хватало еще нам этой мороки. Хотя интересно было бы глянуть на нее.
-Мне, что привезти ее к тебе? - усмехнулся Сашка.
-Ну, а что, могли бы завтра приехать часам к шести поужинать в «Центральном» столик я закажу для вас. Хотя у меня, пусть и воскресенье завтра дел по работе полно. Я зайду в ресторан, гляну на твою  новую пассию. Ну, до завтра сын. И мать положила трубку.
   Сашка устало вытянулся в кресле, поставил на колени аппарат и тут же набрал номер вахты  дома  Нэнси. Их тут же соединили. Она сразу подняла трубку.
-Как ты? Очень устала? - спросил Сашка.
-Да нет. Только из душа вышла. И твой звонок. Что - то произошло?
-Хочу пригласить тебя завтра в ресторан. Ресторан очень приличный, не такой шалман как в прошлый раз. Так, что завтра к шести вечера буду у твоего подъезда.
-Хорошо, я готова, - выдохнула Нэнси.
-Тогда до завтра. Целую. Приятных сновидений, - и Сашка положил трубку. Чего дежурной уши щекотать, которая наверняка и так слушает, фиксирует их разговор, не пропустив ни одного  слова.   
               

                Глава 12.
Весь этот воскресный  день Сашка просидел дома, листая справочники. Читал все последние публикации по аренам, что подобрали для него в спец. библиотеке. Часа в четыре позвонил дед Марк:
-Чем занимаешься внук? -ласково спросил он.
-Да, так книжки тут по работе читаю, - ответил Сашка.
-Твоя мать мне сказала, что у вас сегодня вечером встреча с ней в ресторане. Ты вроде свою девушку ей показать приведешь. Знаешь Саша мать там со своим хахалем гебешным будет, ну спец служба сам понимаешь. Ей без этой  конторы в ее работе никак нельзя. Вы уж не подходите к ним. Тем более, что я слыхал, что девушка у тебя не совсем простая.
-Да из США, инженер она дед, работает у нас на комбинате, - выпалил Сашка.
-Ну, добро, добро внучек. Полюбили друг друга и Бог вам судья. Девушка - то хорошая?
-Очень, - выдохнул Сашка.
-Ну, глядите по аккуратней. Саша, родной. Ты же  парень у нас самостоятельный серьезный. Вряд ли эти упыри гебешные вам покой дадут. Как бы, какой гадости не придумали. Им же все, еще с каких времен в каждом человеке диверсант, да шпион мерещится. А если нет, так сами все устроят и так подведут. Сам не рад будешь.    
-Да не переживай дед, - ухмыльнулся Сашка.
-Саня. Я что думаю. Вы ж там не до поздна  в этом «Центральном» сидеть будите. Может после к нам заедите? А я вас потом на своей машине отвезу. Посидим и бабушке Софе радость. Ты то у нас давно уж не был.
-Постараемся дед,  - выдохнул Сашка.
-Ну, мы тогда вас ждем, - и дед положил трубку.
    Ровно в шесть вечера Сашка с букетом  белых роз стоял у ее подъезда. Минут через десять Нэнси, как всегда с улыбкой вышла из двери. На ней было узенькое трикотажное платьице табачного цвета с юбочкой до середины бедра, с длинными узкими рукавами, впереди по самое горло закрывающее грудь поверх платья, на груди висела тонкая золотая цепочка с дельфинчиком в круге, усыпанном темно-синими  камушками, искрящимися в лучах заходящего солнца. На запястье ее левой руки висел  браслетик в виде золотой цепочки. Такая же цепочка свисала у нее на загорелой щиколотке правой ноги. Светло-коричневые туфельки на тонкой высокой шпильке, делали ее еще выше, стройнее. И вообще было в ней сегодня, что-то особенное для Сашки, непонятное. Она подошла  и приняв цветы прижалась к нему поцеловала в щеку. Обняв ее, Сашка почувствовал ее оголенную спину. И действительно ссади от самых плеч, почти до самого крестца был вырез, через который была видна тонкая золотая цепочка на ее тонкой талии. Они быстро пошли вдоль дома к остановке троллейбуса, где как  всегда стояли две,  машины такси. Уселись в светло-желтую «Волгу» и минут через двадцать уж подъезжали к старому деревянному мосту через Омку.
-Это, что и есть ваш сад «Аквариум»? Указывая Сашке на право, повернулась к  нему Нэнси.
-Ага, - кивнул Сашка, - и вон дом – дворец генерал-губернатора степного края. Сейчас там музей.
- А мост этот, наши омские купцы на выставке в Париже прикупили. Настил деревянный, а литье то видите чугунное, красота какая. Сплошной ажур, - просипел таксист, искоса поглядывая на Нэнси.
     Переехали по мосту, по улице Ленина. Ну, вот и старинное серое здание, облицованное серо - розоватым гранитом, вытянувшееся вдоль не широкой зеленой улицы, ресторан «Центральный» неподалеку одноименная гостиница, где трудится Сашкина мать. Высокие потолки, темный паркет просторный зал стены,  которого почти  в рост обшиты дубовыми  панелями. Белоснежные скатерти на столах, Белоснежные «маркизы» на высоких окнах. Ровный, яркий свет тяжелых хрустальных люстр. Краеведы утверждают, что Калчак с мадам Темеревой со своими друзьями часто сиживали в этом зале. Не громкая музыка оркестра с эстрады в середине зала, солидная, нарядная публика за столами. Все это сразу создавало атмосферу тихого, уютного, солидного праздника. На пороге в зал к ним подошла стройная дама с седой копной на голове,  какой-то сложной высокой прически одетая в темно-синий,  строгий прямой, слегка приталиный костюм, из – под  которого  на ее высокой груди и из-под рукавов прям таки пенились белоснежные кружева..
С приятной, даже вроде искренней улыбкой низким, добрым голосом сказала:
-Здравствуйте. Добрый вечер. Прошу Вас вот за этот столик. От эстрады не так уж и далеко и не суетно Вам здесь будет удобно. Сейчас Лидочка к Вам подойдет сделаете заказ. У нас сегодня шеф Степан Сергеевич, мастер антрекота. Рекомендую. И вино к нему есть Токайское. Вы же по заказу от Клары Марковны, - с достоинством поклонившись им дама, степенно отошла куда-то от их стола в глубь зала. 
Они уселись, прислушиваясь к мягкой, тихой мелодии, лившейся из центра зала. К ним тут же подошла стройная брюнетка лет тридцати в белом кружевном фартучке поверх такого же, как у дамы администратора темно синего,   но только платьица,   с белой кружевной наколочкой в волосах.   Внимательно, выслушав   Сашку, записав, что-то карандашиком и быстро ушла, ловко лавируя меж столиков.  Когда она вернулась с подносом  и начала расставлять блюда на их стол   в зал вошла Сашкина мать.  Не глядя по сторонам она прошла мимо, как всегда прямо держа спину, с гордо поднятой головой со взбитыми крупными завитками иссини черных волос в темно-серебристом платье с широкой юбкой, почти до середины икр и пышным воротником « хомутом» на высокой груди. Юбка словно перетекала, переливалась вокруг ее  стройных ног  при каждом ее шаге. Она подняла руку, поправляя прическу на затылке и по залу, словно полился дополнительный свет всех цветов радуги от ее перстня с крупным изумрудом в обрамлении не мелких бриллиантов. Старинное платиновое колечко с изумрудом и брюликами, которое мать постоянно носила на указательном пальце досталось ей якобы от чекистки бабки. Дед Марк очень не любил это воспоминание о своей матери и поэтому его дочка, Сашкина мать старалась в присутствии деда не демонстрировать бабушкино наследство. На ногах матери были тоже серебристые туфли на высокой шпильке. Чуть по одаль.  Слегка отстав, за ней шел,  широкоплечий мужчина с легкой проседью в аккуратной черной, тщательно уложенной шевелюре. Темно-серый костюм тройка светло голубая рубашка с элегантно повязанным шелковым галстуком, синим в белую полоску. Все это говорило о высоком положении мужчины. И вообще эта пара, войдя в зал, как бы степенно, но строго рычала: – «идут хозяева жизни!» Они уселись за столик с левой стороны от Сашкиного, продолжая свой разговор, не глядя в сторону Сашки, как должное приняли, видимо уж заранее сделанный заказ. Их появление в зале было воспринято с интересом и вниманием всеми присутствующими. Сашка и Нэнси, выпив вина, слегка закусив, действительно изумительно приготовленным мясом, пошли в центр зала  к эстраде потанцевать старое танго. После танца посидели еще, съели мороженое выпили кофе потанцевали.
-Скучно здесь. Пресно как-то, - шепнула Нэнси Сашке на ухо,  прижавшись к нему во время танца.
-Да уж, это Вам не хулиганский шалман « Иртыш»,  - хмыкнул Сашка,  - знаешь, а времени - то всего половина десятого.  Давай ка к моему деду Марку смотаемся, тем более он приглашал. Они с бабушкой Софой нас ждут.
-А не поздно? - широко раскрыв глаза, посмотрела на Сашку Нэнси.
-В самый раз, - улыбнулся Сашка и они пошли к дверям. В холле, на выходе он подошел к их официантке, которая только что отошла от телефона и протянул ей полусотенную.
- Этого хватит?
-Да, да, - закивала официантка, - вообще то, Клара Марковна, - но тут же официантка, словно проглотив язык, замолкла и отошла в сторону, благодарно кивнув Сашке,  с нескрываемым интересом оглядываясь на Нэнси.
        Они вышли на улицу, по вечернему городу не спеша, катились туда сюда автобусы, троллейбусы, такси. На одном из которых, Сашка и Нэнси быстро доехали на улицу Куйбышева, к дому деда. В большом, слегка почерневшем от времени бревенчатом доме еще светились не ярко три окна, выходивших на улицу, и только одно, угловое, когда - то Сашкиной комнаты было темным. Поди, телевизор смотрят, иль на кухне сидят там окна во двор, а веранда  вообще в сад выходит. Сашка знакомым с детства движением руки открыл затвор калитки. Черный пес здоровяк Рем с тихой радостью позвякивая цепью по блоку, кинулся к ним от гаража, где стояла его будка. Сашка едва остановил пса, как во дворе, перед домом зажегся яркий свет и на крыльцо вышел дед Марк:
-А, вот и гости! А Софа с Марией захлопотались совсем все не знают, чем же вас после ресторана почивать.
-Ой, мы же сыты. Я уж точно не могу ни чего есть, - испуганно пропищала Нэнси.
-Ну, что ж проходите. Так посидим, чаю попьем. Поговорим. Зря, что ли Софа хворост жарила, печенье  пекла, Сашино любимое. По всему дому дым коромыслом.
         В старом, уютном, родном для Сашки доме они уселись на просторной, застекленной веранде. Бабушка Софа влюблено глядела то на Нэнси, то на Сашку все ставила на столе ближе к Ненси варенье, мед, печенье, яблоки, виноград, клубнику.
-Ой, милая ты девочка. Худенькая то какая. Где ж ты там у себя в Америке живешь?
-В Одессе, - хмыкнул Сашка,  - пока Нэнси облизывала ложечку после меда.
-Это как же? - удивилась бабушка.
-Да ну тебя Софа, - нахмурился дед, - что ты не знаешь, что ли. Там и Одесса и Петербург и Москва есть, что мало чтоль людей с России по миру разъехалось.
-У меня там дедушка дом мне оставил, - словно, смутившись ответила Нэнси, а папа с мамой в Хьюстоне живут, там и работают, в этой же фирме, что и я. Папа там работает давно, он  уже член совета директоров, а мама главный менеджер по персоналу. У них там ранчо совсем рядом с городом.
-А дедушка - то жив еще?  - спросил дед Марк.
-Нет, - потупилась Нэнси, - умер пять лет назад. Он же еще, вроде в 1911 году в Америку с Украины переехал. Вместе с бабушкой, там и мама родилась. У меня бабушка – то еврейка была  вот дед все и говорил, что от греха , да от погромов подальше уехали.
-Да на Украине вечные погромы, что при царях, что при большевиках и все во всем евреи виноваты, - проворчал дедушка Марк.
-Дед, - встал из-за стола Сашка, - у Нэнси, у знакомых, у друзей есть свой самолетик. Так она с парашютом, аж двадцать семь раз уже прыгала.
-Смелая девочка,  - кивнул дед.
-Ой,  - всплеснула руками бабушка,  - и у нас - то Сашенька, пока в этом аэроклубе   занимался да потом с парашютом тоже прыгал, так и у меня чуть разрыв сердца не случился.
-Ну, хватит Софа, - нахмурился дед,  - мальчик хотел себя испытать. Не трус. А ты Саша позвони друзьям. Там, поди, в аэроклубе - то еще знакомые остались, вот и прыгнули бы вдвоем с Нэнси хоть разок.
-Не. Я ее в наш парк на колесо обозрения отведу, прокатится. Оно так скрипит, да рычит, трещать начинает, да особенно на верху раскачиваться, адреналину не меньше чем под куполом парашюта, - засмеялся Сашка, -  Дед, ты отвези нас домой, а то на улице скоро совсем темно станет, а нам с нею по автобусам толкаться не больно-то удобно.
-Ну конечно, - встал из-за стола дедушка Марк, - я ж обещал.
-Ой, да вы в следующий выходной к нам с утра приезжайте, - вскочила бабушка Софа, - ой, Маша давай мы ребятам с собой хвороста да печенья соберем, приедут чаю попьют да хоть на работу возьмут с собою друзей угостят.
   Дедушка Марк не долго пробыл в гараже и уже минут через десять во двор, ярко светя фарами выехала его «Победа».
-Ну, что молодежь! Прошу в мою ласточку! - весело выкрикнул дед через опущенное стекло дверки.
-Оу, - уселась с ним рядом Нэнси с интересом оглядываясь вокруг, робко коснувшись пальцами приборной панели и особенно таких старинных, пожелтевших рефленых ручек радиоприемника, - Саша сказал мне, что Вашей машине уже сорок лет.
- Сорок шесть, - кивнул дед, - но, ездит пока прилично, что двигатель, что ходовая, я тут утром по Красному пути аж до 90 километров разогнался. Больше не могу. Не она старая, я уже старик. А раньше мы с нею меньше сотни  не гоняли пассажирки, девочки с подолами мокрыми выходили после такой езды, - захохотал дед.
    Они выехали на улицу Богдана Хмельницкого, развернулись на площади перед авиозаводом.
-Оу, как красиво, - удивилась Нэнси, указывая на стелу, со взмывающим в высь серебристым МиГом, подсвеченным с земли прожектором.
-Моторостроительный завод имени Баранова. С самой войны и до сих пор авиационные двигатели выпускают, - гордо пророкотал дед.
-Красиво, - вновь прошептала Нэнси, глядя на словно зависший в рывке на взлете, на фоне вечернего, темного неба красавец истребитель.   
- Сань. Там на заднем сиденье, вроде еще мой кофр должен быть. Я тут Софу средь клумб георгин фотографировал, - остановил дед машину, - иди, ка встань где хочешь девонька. Я сейчас тебя и щелкну. У меня ж «Зенит» зеркалка, да еще и со вспышкой,  фото будет будте нате. Память на всю жизнь. Вечер – то какой!
     Сделав снимок  они быстро помчались по вечернему городу. Дед и в правду быстро довез их до  дома Сашки,  поцеловав их обоих, быстро укатил.
Они вошли в квартиру и Нэнси прижалась к Сашке.
-Как хорошо мы сегодня провели вечер я отдохнула за всю неделю. Эта поездка за город. И вот эта встреча с твоими дедушкой и бабушкой. Я все вспоминаю ту даму из ресторана. Ну, ту в серебряном платье. Красивая женщина. Только, наверное очень властная. Даже ее кавалер, тоже красавец мужчина рядом с нею не совсем уверенно себя чувствует.
      Сашка обошел ее, обнял Нэнси, сунув руку глубоко в вырез ее платья, ощутив в ладони ее грудь и целуя  ее в ухо прошептал:
-Это была моя мать.
   Нэнси, словно обмякла в его руках. Он осторожно опустил ее на диван, сдвинул вверх узкий подол ее платьица.
 Потом они разделись и  вдвоем долго плескались под душем, пили чай с хворостом. Сашка поставил будильник на шесть утра и они улеглись в кровать.
Вскочив утром Сашка вызвал такси, потом разбудил Нэнси и они быстро умылись, выпив кофе, одевшись вышли к подъезду. Куда минут через пятнадцать подкатила желтая с шашечками на боках «Волга». Сашка высадил Нэнси у  подъезда ее дома, а сам  поехал на этом же такси  на комбинат.
                Глава 13.
         В лаборатории еще никого кроме завлаба Обыденикова не было. Тот, как всегда видимо маялся после вчерашнего. Посмотрел на Сашку, покрасневшими глазами и прохрипел:
-Здравствуйте Александр. Это хорошо, что Вы так рано приехали. Вы серьезно относитесь к порученному Вам делу. Я вижу. Давайте, давайте. Сроки еще не горят. Пара дней у нас еще есть. Но главный технолог у меня уже интересовался, как там у Вас дела.
-Сегодня к вечеру, постараюсь представить Вам развернутую справку. Обсудим, - кивнул Сашка.
     Трясущимися руками, шеф снял очки и стал их не ловко протирать. А Сашка грустно подумал, глядя на него.  Так, ведь и сопьется мужик совсем. Вот тебе и семейное счастье, быт, любимое дело. Нужная работа.
-Александр, Вы там шли не видели у здания Управления автобус с этими иностранными спецами? Еще не приехали?
-Нет еще, их «Форда», - хмыкнул Сашка, - куда им торопиться? Денежки по контракту и так капают. Это нам надо поспевать, обеспечивать.
-Вы правы,  - закивал завлаб, - ох, как Вы правы  Александр Даниилович.
       В это время дверь распахнулась и в лабораторию вошли Риммка, Регина, Светка. Потом в лабораторию подтянулись Генка, Петр Степанович и Альбина Иосифовна. Начался новый рабочий день.
Сашка сходил в библиотеку поболтал с парнями из смежной лаборатории и часов в одиннадцать снова уселся за свой стол достал папку с записями и схемами, таблицами. Через всю лабораторию раздался резкий голос Риммки:
-Александр! К аппарату! Дама!
      Сашка быстро подошел к столу в центре лаборатории, за которым, почти рядом с шефом сидела Риммка. Нето, инженер, нето секретарша. В общем в роли помощницы и замши, вечно знающей все новости, как по лаборатории, так и по Объединению. Сашка взял из рук Риммки трубку.
-Алло. Отрах у аппарата.
   Звонила мать, 
- Ну, как дела сын? Что - то вы вчера так быстро сбежали, что я толком-то твое сокровище и разглядеть не успела. Что это родной, тебя на косточки потянуло? У нее лопатки то торчат, как два крылышка. Ты уж извини, но не попки, не сисек. Платьице снять, так наверное без слез смотреть невозможно. Прям жертва Освенцима. Тебе, что Александр наших  девок мало?!
-Мам. Ты во первых говоришь по служебному телефону, - взволновано прохрипел Сашка, - и вообще я уж не мальчик. Знаю, что делаю и с кем провожу время. А от наших, как ты говоришь девок, то есть твоих Надюшек, да Женечек сыт по горло.
  Мать, наверное еще что-то хотела воспитательное прорычать Сашке, но поперхнулась и уже привычным жестким голосом выпалила:
-Дурак. Нашел о чем вспомнить. Ты меня должен, как мать еще благодарить. А не упрекать. Мужчиной стал. Чем тебе плоха была Надежда? Да к стати, она тут не давно звонила мне, она сейчас в Москве. Вообще-то она с мужем  в ГДР. Он там у нее служит после училища, кстати нашего Омского общевойскового.
-Ну, конечно, - съязвил Сашка, - она ж сначала здесь и общевойсковое, и танковое, и даже гэвээфовское обслуживала, а теперь вся наша Западная группа войск на ней. Масштаб!
-Дурак, - опять прорычала мать,  - у ее мужа отец под Тулой дивизию принял, скоро генералом станет, их в Москву перетащит. Сынка куда нибудь в Ген. штаб пристроит.
-Ну, а я - то здесь причем? - скривился Сашка, - я что должен мучится воспоминаниями о Надежде, как о упушенном шансе? Это ж она замуж так удачно выскочила. Москва, Москва столица Мира и больших надежд, только и слышим!
-Ты телевизор-то смотришь? - прорычала мать.
-Когда мне,  - опять вздохнул Сашка, - столько работы. Только и успеваю что поесть, помыться и в постель. А, кстати,  что - то Евгения, нас своим присутствием на голубом экране Омского ТВ уж давно не балует? То же куда нибудь съехала?
-Женя  в Москве, в Останкино. Скоро будет работать на Центральном телевидении, - выпалила мать.
-Ну, я ж говорил, что очень перспективные девушки, умницы, красавицы, энергичные, ухватистые, - хмыкнул Сашка.
-А ни кто тебе их в жены и не навяливал! Дурак! Но и с этой американской курвой, что б я тебя больше не видела!
-Ну, вот и поговорили мам, - Сашка медленно положил трубку. Под удивленными взглядами присутствующих прошел к своему столу и уселся бессмысленно перекладывая бумаги из папки на стол. Задумчиво глядя в окно он вспоминал, что-то.
           Весна, он в десятом классе, ему только что «стукнуло» семнадцать. Дед Марк все поглядывает на него и о чем-то шепчется то с бабушкой Софой, то по телефону с матерью. Как - то Сашка пришел из школы после собрания, на котором они, парни десятого «А» поздравляли с Праздником Весны, Любви, женской солидарности свою классную и всех девчонок своего класса. Вручили им по букетику желтеньких подснежников, что их неугомонный мотоциклист Славка привез из пригородного леска, куда сгонял на своей краснобокой «Яве». Под гитару спели пару популярных, бодреньких песенок, потом всем скопом попили чая с эклерами, что принес из мамкиного кафе Генка Десюк и разошлись по домам, так как-то без особого чувства Праздника.
-Ну, что внучек, всех поздравил, а про маму забыл? - подошел к нему дед.
-Почему? - смутился Сашка, - я ж с утра ее и бабушку Соню, тетю Машу поздравил,  маме самой первой позвонил. Только она, как всегда на работу торопилась.
-Это не считается, -ухмыльнулся дед, - вот тебе червонец внучек, там  на углу Декабристов и Маяковского рядом с домом твоей мамы есть цветочный магазинчик. Ну, там еще Элла работает, ах да откуда тебе ее знать.  Ну, в общем я ей позвоню. Она подберет тебе букетик, все как надо. В общем езжай, купи букет роз. Да поздравь маму. Она сейчас дома. Вроде как обедает.
             В сереньком не большом, одноэтажном здании с большими окнами, в зале заставленном ведрами и вазами с цветами Сашку встретила крючконосая брюнетка, лет пятидесяти с толстыми ярко намазанными губами,  как-то слащаво улыбаясь она пророкотала:
-Ах, ах. Сашенька, внучек Марка Семеновича. Марик мне звонил, - она протянула Сашке роскошный букет белых роз.
    Сашка молча сунул ей десятку, что дал ему дед. Сашке почему-то сразу стало не приятно, что вот эта совсем чужая сисястая затянутая в белый, не очень свежий халат тетка называет его деда, как бабушка Софа Марик. Молча, Сашка вышел из магазина и пошел к старинному, помпезному дому матери. Поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. Открыла мать, одетая в голубое, длинное шелковое платье с глубоким вырезом спереди и крупными синими бусами на груди. Из гостиной была слышна негромкая музыка и чьи-то голоса.
-Ох,  - прижала к себе мать Сашку, - какой букет сынуля!  Спасибо! Раздевайся проходи. Мы тут с девочками на минутку заскочили ко мне, пообедать. Вася нам тут такой замечательный салатик и шашлычок из «Центрального» притараканил. Проходи дорогой. Я тебя сейчас познакомлю!   
В просторной гостиной, за круглым столом сидели две девушки. Одна яркая блондинка с подвижным, смеющимся лицом. Пухлыми губами и высокой грудью, которая казалось готова была так и вырваться из-под тонкой белой блузки, заправленной в черную узенькую короткую юбочку. Хохотушка - блондинка сидела на стуле, подогнув под себя ногу, обтянутую тонким, золотистым чулком.
    Напротив нее сидела брюнетка, таких же лет, что  и блондинка. Со смуглой кожей на строгом лице и модной прической Каре. Очки в тонкой, черной, прямоугольной оправе, делали ее совсем похожей на училку – практикантку из Сашкиной школы. Одета она была в маленькое платьице, словно выкроиного из шкуры леопарда, мягкими складками спадающее с ее прямых плеч. Ее длинные, стройные ноги в тонких черных колготках были прямо вытянуты под столом. На столе стояла бутылка любимого матерью французского вина и хрустальный графинчик с коньяком. Ваза с виноградом салат, коробка шоколадных конфет и  тарелки с кусками шашлыка, щедро присыпанного зеленью.
-Присаживайся сынок к столу,  - подтолкнула Сашку в спину мать, - знакомься. Это Наденька, - указала мать на блондинку, - а это Женя.
       Брюнетка с улыбкой кивнула Сашке.
-А, что девочки смотрите, какой букет мне мой сынуля преподнес! А?!
Под восхищенные возгласы мать поставила букет в вазу и села за стол напротив Сашки.
-Ну, что тебе сынок? По случаю нашего бабьего праздника? Вина? Коньячку? Сегодня можно чуть, чуть. Твой дед Марк мне уж все уши прожужжал, что ты у нас уже совсем взрослый мужчина.
    Девушки за столом заулыбались. А Сашка, решительно протянул руку к рюмке у графинчика с коньяком.
-Вот и ладно, - кивнула мать,  - коньячок хороший. Не наша ширпотребовская бодяга. Французский, замковый «Фаро». Пока могу себе позволить.
Все дружно выпили по рюмке коньяка. Позвякивая вилками о чем-то в пол голоса переговариваясь. Потом Женя еще разлила по рюмкам коньяк. Выпив, мать встала из-за стола  и включила погромче магнитофон с мелодией Поля Мариа.
-Ну, что так и будем сидеть? Праздник ведь – с улыбкой сказала мать, - кавалер, приглашай дам.
     Сашка встал из-за стола и молча протянул руку к блондинке.
Мать, стоявшая у стола с хохотом уперлась руками в спинку стула:
-Ну, мужики! Ну, мужики!  Все одинаковы! - сквозь смех выпалила мать, - вот так вот Женя!
    Брюнетка безразлично пожала плечиками и налила себе рюмку коньяка. А Сашка с повисшей на его шее Надей отошел к окну и тихо в танце стал едва передвигаться, покачиваясь под  плавную, красивую мелодию. Через несколько минут, мать уже одетая в свое черное, кожаное пальто, вошла в комнату и сказала:
-Ну, вы пока тут танцуйте устанете отдохните. Выпить, закусить на столе. Не хватит, Саша в холодильнике найдет. А мы с Женей по делу сейчас должны ехать. Ты Саша меня дождись. Я скоро.  Надя и мать в сопровождении Жени пошла в коридор, а Сашка вышел за ними запереть дверь. В коридоре он остановился у зеркала, оглядеть себя, крутого мена, хлебающего французский коньяк и тискающего такую очаровательную, аппетитную блондинку. Вот это праздник! 
   В зеркале, через открытую застекленную дверь он увидел у стола Наденьку, которая быстро плеснув в бокал коньяка, не морщась проглотила спиртное потом быстро завернула свою юбочку и стянула с себя колготки, вместе с трусиками. Скомкав все это она подошла к  здоровенному дивану, который мать называла «Мечта Обломова» и сунула этот комочек за подушки.   
Сашка стремительно вошел в комнату и подошел к Наде,  обеими руками рванул на ней блузочку, из-под которой, словно два больших спелых яблока выскочили ее бледно-розовые груди с темными кружками набухших сосков. Сашка судорожно расстегнул брюки и завернув ей юбочку, повалил Надю на диван резко, толчком вошел в нее. Наденька  тонко по бабьи вскрикнула, будто это не Сашка, а она лишается невинности. Потом, вскинув обе ноги  она так обхватила его, сжав их  на пояснице у Сашки,   что у него даже перехватило дыхание и все поплыло. Весь дрожа он излился в нее, а она с улыбкой глядя на него простонала: - ну, вот и все. А ты боялся дурачок. Так и валяй дальше, жизнь длинная, всякое бывает. Торопиться не надо.    
  Потом было еще раза два. Потом Надя сходила поплескалась в ванной. И одевшись, мурлыкая какую-то песенку ушла, оставив Сашке клочок бумажки с номером своего домашнего телефона, бросив в дверях:
-Звони, как затоскуешь.
А Сашка, не зажигая света все сидел на диване, еще таящим тепло и аромат его первой женщины. И так просидел без света в воспоминаниях пока не пришла мать.
        Мать пришла, почти в двенадцать. С нею был мужчина, уже знакомый Сашке брюнет здоровяк. Лощеный франт Сергей Львович, про которого дед Марк как-то сказал:
-А, Клара-то наша вся в бабку. Куда их не сунь везде со спец. службой повяжутся!
Мать не стала удерживать, одолевать расспросами Сашку и поэтому он попрощавшись быстро ушел к себе, то есть в дом к деду.
  Всю неделю он думал, вспоминал о Наде, Наденьки, Надюше, Надежде. Когда в комнате никого не было  подходил к телефону и набрал ее номер. Гудки, гудки, гудки трубку на том конце ни кто не поднимал. Он еще перезванивал, та же история.  И он расстроенный шел спать в свою комнату. Каждый вечер в течении недели он пытался дозвониться до Надежды, но все без толку трубку никто не поднимал. Он стал злым, раздражительным, не по делу срывался не только в школе, но и дома. Однажды даже не с того, не с сего раскричался на помощницу бабушки Сони, Машу. И вот однажды после того, как уж совсем потерял надежду дозвониться до Нади, она вдруг неожиданно для Сашки подошла к телефону. Судя по ее вялому голосу она, наверное только встала с постели, иль была больна, а может чем - то расстроена. Сашка, кроме:
-Алло, ало. И не знал, что ж ей сказать от растерянности.   
 Надя раздраженно хмыкнула и наверное уж собралась бросить трубку, как тут Сашка выдавил из себя:
-Добрый вечер Надя. Это Саша.
-Какой Саша?! - вдруг разом, повеселевшим голосом спросила Надежда, - из училища гражданской авиации, который что ли?! Ревнивец, ну прям Отелло. Я уж думала и не позвонишь!
-Нет. Другой,  - прохрипел Сашка и опустил трубку телефона.  Он, почему - то разом взмок и молча отоше от телефона. Больше он не звонил ей. Успокоился и жизнь опять стала привычно монотонной, будничной. В самом начале мая бабушка Софа вошла в его комнату:
-Сашенька, детка. Там тебя к телефону, какая-то барышня приглашает.
Сашка оторвался от книги и пошел в гостиную.
-Здравствуйте Александр,  - услышал он в трубке, - я вас не отвлекаю? Это Евгения. 
 Сашка сразу вспомнил подругу Нади, черноволосую училку в платьице расцветки леопарда, что тогда Восьмого марта тоже была в гостях у матери.
-Нет, - сердитым баском ответил Сашка.
-Мы могли бы встретится? - прошептала томно Женя, - нужно поговорить.
-Когда? - удивленно спросил Сашка.
-У меня. В субботу вечером, в девять часов. Я буду ждать. Адрес запомнишь, или будешь записывать?
-Говорите, - растерянно промычал Сашка.
Субботним вечером он выфрантился,  по пути купил букет темно красных гладиолусов и на трамвайчике быстро доехал до престижного микрорайона новеньких домов высотных коробок на берегу Иртыша, площадка  «А».  От остановки по улице Циолковского он спустился к набережной. Вот и ее дом  Иртышская набережная 24. Девятиэтажная коробка с одним подъездом чистенький зеленый дворик с десятком авто аккуратно припаркованных у подъезда. Среди машин он  вздохнул, Сашкина мечта белая шестерка с тонированными стеклами, сверкающая молнингами. Сашка в удивительно опрятном, чистеньком лифте быстро поднялся на пятый этаж, где его словно ожидала под открытыми дверями квартиры Евгения. На этот раз она была одета в розовый коротенький шелковый халатик. С улыбкой приняла от Сашки букет и они прошли из просторной прихожей в совсем просторную, светлую комнату. Посредине, которой стоял уже накрытый стол, а свежий, теплый ветер с Иртыша слегка полоскал тонкие цветные шторы на большущем окне  и открытой двери широкой лоджии.      
-Прошу к столу, гость дорогой, - с улыбкой сказала Евгения, положив свою ладонь на Сашкину шею. А он как сошедший с ума сграбастал ее и поволок на мягкий  большой диван у окна.
-Оу. Так сразу, - засмеялась она, - а поговорить, а по бокалу вина?
-Все остальное потом, - прохрипел Сашка, судорожно расстегивая, сбрасывая, стаскивая с нее и с  себя одежду.
    Классная   училка Женя  действительно дала Сашке мастер-класс, запомнившийся ему на всю  жизнь. Сашка как усердный школяр и неутомимый любовник старался выполнять все ее предложеня. Пока не почувствовал, что он совершенно измотан и опустошен, как турецкий барабан. В сладкой неге он растянулся на мягком бархатистом диване пока Женя, что-то напевая полоскалась под душем. Потом они перекусили салатиками, как он и ожидал пресненскими ресторанными, без привычных Сашке бабулиных изысков.
-Оу, уже поздно, - серьезно сказала Женя, глядя в окно. Тебе ж,  наверное завтра рано в школу, на занятия. Пошли я тебя отвезу. Она натянула на себя узенькие, фирмовые джинсы, беленький мягкий шерстенной джемперок, причем без лифчика и стала похожа на девчонку подростка. Они спустились во двор, где Женя по хозяйски подошла к той, облюбованной Сашкой белой шестерке.
-Ну, усаживайся дорогой. Я сейчас тебя  на своей бляндинке  с ветерком доставлю куда только скажешь.
    Сашка с интересом осмотрелся, вдыхая приятные ароматы чистенького кожаного салона ее машины. А Женя плавно выкатила  на освещенную  фонарями набережную и понеслась в сторону Ленинградского моста  ловка лавируя в жиденьком потоке машин. Они остановились  не много не доехав до дома деда и долго целовались, обнимались. И Сашка с припухшими, покусанными губами отправился спать. Больше свиданий с Женей не было, то все не когда было ей, то потом Сашка всерьез взялся за учебу. В Университет он поступил с первого захода, возможно сам. Во всяком случае не обращаясь за помощью ни к деду, ни к матери.         
Эх, ма. Воспоминания, воспоминания. Сашка словно вернулся к реальной, действительной жизни. Опустил взгляд,  на лежащие перед ним листки  с текстом и паучьими  формулами бензольных колец.
-Александр! Тебя опять к трубе, - недовольно прошипела Риммка.
  И Сашка поплелся к телефону.
-Александр Даниилович. Это Зоя, которая Юсуповна. Ну, я у вас с лекцией выступала. А вы мне свою справку потом привезли. По аренам, - весело раздалось из трубки.
-А, ну конечно, - стряхнул с себя посторонние воспоминания Сашка.
-Могли бы Вы сегодня подъехать ко мне в Университет. Вы помните куда? Я вес день буду без вылазно в Универе.
-Да, да. Ну, конечно, - громко сказал Сашка и повернулся к Обыденникову, - Вы разрешите срочно в Университет забрать материалы по заданию.
-Ну, что Вы конечно, конечно, - закивал завлаб.
       И Сашка отправился  в Университет. Не доехав пару остановок заскочил на рынок и купил у бабульки букет каких-то голубеньких лохматеньких цветов с приятным, не ярким скромненьким  ароматом. Дворами наискосяк пошел по привычной дороге к Универу.
Постучал в белую дзэспэшную дверь 411- ой аудитории он услышал голос Зои и вошел.   
Это действительно был крошечный кабинетик с одним окном,  обшарпанным столом у стены вдоль противоположной стены стояли четыре стула и  шкаф со стеклянными дверками. Стулья и шкаф, были буквально завалины какими-то папками с бумагами, на краю стола стояла не прикрытая чехлом пишущая машинка «Башкирия». Зоя стояла у окна и с кем-то разговаривала по телефону. Она с улыбкой кивнула ему и с восхищением приняла букет, положив телефонную трубку.  Зоя была сегодня в белой блузочке с короткими рукавчиками заправленной в белую юбку. Сашка заметил, что у нее сегодня на руках аккуратно наманикюрены ногти  покрытые не ярким розовым лаком.
-Как хорошо пахнут цветы, - вздохнула она и подошла поближе к Сашке. Спасибо тебе, большое. Так давно не получала таких подарков.
Сашка почувствовал ее губы у себя на шее. Быстро обнял ее и прижал к себе, впился поцелуем в ее губы. Его рука сползла ниже  талии и Зоя горячо прошептала ему прямо в ухо:
-Ты ж изомнешь меня так всю  всмятку. Я тоже хочу, но не здесь же на столе и не сейчас. Я хочу от тебя ребенка. Без всяких обязательств. Мне уже так надоела вся эта наука. Защищусь и вернусь к чертовой матери на производство. Ты придешь ко мне на защиту?
-Когда? - выдохнул Сашка.
-Уже скоро.  Может в следующем месяце, - прошептала Зоя.
-Обязательно, - еще плотнее прижал ее к себе Сашка, - извини мне сейчас тоже надо бежать на комбинат. Я ж отпросился не надолго.
-А, ну да, - поправила она на себе кофточку. Вот все материалы, твоя справка и мои рекомендации. Я все отпечатала, все в папке, отдельно от твоих черновиков.
Она подала Сашке пластиковую папку.
-Извини, я тут пару твоих мыслей взяла  себе в выступление  на защите, правда не совсем по моей теме, но очень интересные рассуждения инженера производственника, мыслящего технолога.
   Сашка пожал плечами и кивнул. Взял папку и благодарно поцеловал Зою. В трамвае он, сжимая папку все подумал. Ну, вот видно подошел какой-то возраст и у меня. Бабы косяком пошли, а я как  блудливый кобель морочу девкам голову. Хотя какое будущее в моих отношениях с Нэнси? Да ни какого. Закончит она свою работу через пол года, может чуть больше и уедет.
С Зоей тоже не все просто. А и хрен с ним! Махнул рукой Сашка. Надо жить настоящим.
    В лаборатории его с нетерпением поджидал Обыденников. Он взял у Сашки папку, полистал справку и тут же оправился с нею к главному технологу. Вернулся через полтора часа и сообщил Сашке:
-Главный оставил материалы у себя сказал, что посмотрит все сам еще раз внимательно. Будут вопросы, вызовет. Да тут к Вам заходила эта девушка, ну американка. Просила, что б как приедете зашли к ним.
     Сашка кивнул и пошел в лабораторию к Нэнси, где она сидела в одиночестве у себя за столом, как всегда обложившись бумагами и справочниками.
-Ну что и как твои дела? Что сказала эта ученая дама? - не поднимая от бумаг головы сказала Нэнси.
-Сказала, что я чертовски умный, - весело ответил Сашка, - все материалы шеф уже отволок к Главному, тот теперь будет изучать. Может скоро уволит.
-Почему? - вскинула голову Нэнси.
-Да у нас такой анекдот есть, -улыбнулся Сашка, - один директор вызывает кадровика:
-Найдите ка мне молодого и перспективного на твой взгляд работника. 
Через некоторое время приходит кадровик:
-Вот, молодой специалист. Дисциплинированный, уравновешанный, рационализатор.  В нашей многотиражке печатается. Спортсмен.
-Уволить! - орет директор.
-Почему? - удивляется кадровик.
- Он меня же под меня копает подлец! Ты, что не чуешь?! - ревет директор.
-Странная история. Надеюсь тебе такое не грозит, - улыбнулась Нэнси, - слушай тут нашего Гарри ваши руководители на охоту приглашают. В эти выходные с ночевкой у костра, с банькой ну в общем со всей  лесной экзотикой.
-Ну, что и флаг ему в руки, - хмыкнул Сашка, - только какая сейчас охота? На уток, на гусей,  так еще открытия не было. Если только порыбачить.
-Да знаешь. У  кого - то из ваших руководителей, где - то в тайге  здесь не далеко родственник егерь, - встала из-за стола Нэнси.
-Да и бог с ними, - обнял ее Сашка, водки по больше и охота хоть куда. Даже если ни чего не подстрелят. Ты на эти выходные ни куда не собирайся. Я попробую в аэроклубе по нашему прыжку с парашютом договориться.
-А куда я могу пойти без тебя, - прижалась к Сашке Нэнси.
-Кто вас знает? Может наши девушки тебя по грибы, по ягоды в Урман зазовут, - рассмеялся Сашка.
-Ой, мне ж надо идти, - отошла к двери Нэнси, - сегодня ж монтаж моего блока. Я наверное  до поздна задержусь.
Она торопливо чмокнула Сашку и закрыла двери своей лаборатории. Они пошли к лестнице и Сашка увидел в самом конце коридора, сурово смотрящего на них Реброва. На лестнице Сашка обнял Нэнси,
- До поздна, не беда. Отвезут поди тебя до вашего - то дома, на вашем «Форде» как закончишь, - кивнул Сашка, -  а я пошел к себе. Удачи Вам товарищ слегка   шлепнул он по попки Нэнси. И она,  весело взвизгнув, побежала вниз по лестнице.
                Глава 14.
    В лаборатории у Сашки уж все разошлись. Чего зря высиживать когда завлаб сам не весть куда, да так быстренько слинял. Сашка тоже подался домой с тревогой размышляя об оценке его труда Главным технологом. Зоя одно, а Главный технолог объединения это другое. Ему ж надо и лицо сохранить и меж французов с американцами проскользнуть,
чтоб все довольны  остались. Дома Сашка долго листал свои старые записные книжки. Кому звонить? Конечно ж не Людке. Инструктору их группы, которая уж тогда еще в аэроклубе была мастером спорта по парашютному спорту и из всей группы положила глаз на Сашку. Их бурный роман длился месяца два, пока она не заявила Сашке, что наверное забеременела от него. Потом она вдруг срочно уехала, куда то в Белоруссию на Всесоюзные соревнования и там у нее вроде приключился выкидыш. Сашка к тому времени уж перегорел и к ней, да и к парашютому спорту. Не на шутку стал готовиться к сессии в Универе. В общем, чего ворошить прошлое. Хотя он точно знал, что Людмила до сих пор еще занимается с группами парашютистов в аэроклубе. Он, не надеясь на удачу, позвонил Валерке, который вроде до сих пор где - то ошивался в этих около парашютных кругах аэроклуба. На удивление Валерка сразу поднял трубку:
-А, Санек привет! Куда пропал, студент?!
-Валера, - твердым голосом оборвал его Сашка, - я чего звоню –то. Как бы мне, тут с одной знакомой девушкой разок, метров с семи сот с парашютом прыгнуть.
-Ну, так в чем вопрос, -хмыкнул Валерка, - звони Людмиле, для нее это, как два пальца о дорогу, она ж теперь зам начальника клуба.
-Не, - промычал Сашка, - Людмиле не буду.
-А, ну да, -хмыкнул Валерка, - прошла любовь, завяли помидоры. Да ты не бзди Санек. Она ж замуж вышла. За какого то нашего ДОСААФовского летуна у них уж и короеду год, может чуть более.
-Да, понимаешь Валера, - скривил лицо Сашка, - ну у меня - то свидетельство нашего аэроклуба есть, что я и курсы окончил и что прыгал, а у моей девушки только все с ее слов. Вроде и есть двадцать семь прыжков, но что это за техника, что за опыт. Бог его знает. Неприятностей не хочется.          
-Да какие неприятности, Санек?  С принудительным раскрытием, с семисот метров по любому,  любого школяра сбрось самое страшное что в полете описается, иль при приземлении морду обдерет. Сам - то забыл свой первый прыжок.
-Да не хотелось бы мне в клубе светиться с нею, - проворчал Сашка.
-Ну, тогда могу с Харитоном побазарить. Для тебя это проще будет и в Марьяновку переть не надо. Здесь в старом аэропорту, где теперь областные авиолинии. Там, эта мать их, команда пожарных, да спасателей всяких. В общем ребята с понятием, но предупреждаю сразу бабла, за такое развлечение спросят не хило. А вообще то Саня, тебе то этот прыжок на хрена? Адреналина не хватает? Иль ей приспичило? Лучше кинь чуток на лапу звонарю, да и трахни ее на колокольне. Высокая любовь, возвышанные чувства, как у поручика Ржевского! - заржал Валерка.
-Не, Валер. Хочу сделать даме подарок. Доказать, что и мы здесь не пальцем деланные, тоже кой чего могем,  - поморщился Сашка.  В общем, этот вариант с пожарными для нас самый подходящий. Звони там кому надо. Сколько скажет столько и дам. Ну и тебя за хлопоты не обойду.
-Да брось ты Саня, - хмыкнул Валерка, - я с друзей бабки не стригу. Какая тут пахота, позвоню Харитону он мужик конкретный. Да, да. Нет, нет. Он в отряде лицо не последнее. Но сам понимаешь им их «Аннушку» тоже за здорово живешь не поднять. Сам понимаешь карасин почем, летунам отмуслюкать, диспетчеру, укладчицам, ну и самим за ваше здоровье и счастливое приземление на грудь принять. А в аэропорту, в кабаке сам знаешь почем «овес» нынче.
-Валера, я ж сказал не в деньгах вопрос, - рявкнул  в трубку Сашка.
-Во, как приспичело, - хмыкнул Валерка, - у тебя телефон тот же? Тогда жди, завтра в это же время перезвоню, - весело гаркнул Валерка 
Сашку всегда раздражала езда в битком набитом трамвае, иль скрипучем троллейбусе, тесном и вонючем автобусе, в общем в общественном транспорте. Сашка в очередной раз  молча материл Стасика, отодвинувшего реализацию Сашкиной мечты о своей, личной автомашине. Сашка катил ранним утром в перегруженном, стонущем на каждой колдобине троллейбусе на комбинат. И думал, сколько ж главный будет мурыжить его опус и чем вообще закончится эта бодяга. На удивление с утра в лаборатории были почти все.  Сказали, что с утра завлаба дернули к Главному технологу. Часов в двенадцать Обыденников, раскрасневшийся и взмокший  в сопровождении группы не знакомых Сашке людей ввалился в лабораторию.
-Вот, вот он наш Александр Даниилович Отрах. Молодой специалист, выпускник нашего Омского университета, - прошел зав. лаб к столу Сашки.
- Вот Александр, мисье Прени  и мистер Джерл пришли  посмотреть, пообщаться с Вами. Главный технолог сейчас у директора объединения вместе с секретарем парткома и всеми ведущими специалистами комбината обсуждают ход работ по монтажу «Ароматики», ну и Ваши суждения, вашу справку по запуску и обеспечению работы комплекса, - выпалил, необычайно длиннющую для него тераду завлаб и отошел в сторону, пропустив к Сашке носатого прилизанного мужика в пестром джемпере и красномордого Гарри, который был как всегда в джинсах и синей ковбойке. Гарри сразу шлепнул Сашку по плечу и хитро подмигнул.    
-Ну, все Александр, - простонала откуда - то, оказавшаяся рядом с Отрахом Риммка, - теперь точно премию отвалят  тебе большущую, иль вообще новую лабораторию под тебя заделают. Такое чудо сотворил своей справкой. Америкосы с французами аж готовы целоваться. Партнеры! Умеешь ты, как - то и на березку влезть и задницу не оцарапать. Вот наверное и с девушками у тебя так.
-Не надо преувеличивать моих способностей и заслуг, - не громко прорычал Сашка.
И тут же повернувшись к Гарри, слегка ткнул его в грудь,  весело пробасил:
-Мир, дружба, жвачка. Мистер.
От его лозунга не ожиданно  громче всех загоготал француз мисье Прени. 
    Конечно же ни какого обсуждения не было. Заморские дядьки просто пришли посмотреть на молодого наглеца, который открыто заявил им, что они здесь не просветители, а просто наемные рабочие. И все их новейшие идеи  уже  были намного раньше рождены здесь, в этой  стране, просто как всегда вовремя не запатентованы, не застолблены. Изучены еще при прохождении курса высшей школы, не настолько уж и плохой и отсталой по сравнению с  их высшей школой.  И что в данном случае побеждает их же принцип - « Ничего личного кроме бизнеса». А коммуняки тоже деньги считать умеют и если уж взялись за что-то,  то доведут дело до конца, да еще и совсем по неожиданной дорожки. А все эти конкурентные разборки допустимы только в начале процесса, а не тогда, когда уж выбор сделан и большая часть работы выполнена. Вложены средства. Народные средства.
       Сашка, не чувствуя себя героем отправился после работы домой. Валерка позвонил, как и обещал в девять вечера:
-Слушай Санек, а вопрос – то действительно не простой. Харитон мне вчера, че говорит. Тут, мол, вчера с утра какие-то орлы из хитрой конторы в отряд нагрянули и ну все бумаги проверять. В общем жути нагнали и отбыли. Харитон говорит, что меньше чем за штуку «Аннушку» не поднимет. Вы ж не с группой прыгать будете. Решай сам жених.  С Людкой так и за пятихатку бы сговорился. А так за несколько секунд кайфа целый косарь отвалить.
-Когда прыгать? - проворчал Сашка.
-Ну, как бабосы подгоню Харитону, так и сговоримся, - ответил Валерка.
-Завтра в шесть вечера встретимся в фойе ДК «Нефтяников», - буркнул Сашка.      
-Добро. Я тогда на следующий выходной, на воскресенье, с утречка договариваться буду.
-Хорошо, - и Сашка положил трубку.
   Нэнси встретила его с улыбкой во весь рот:
-А ты у меня действительно очень умный. Я горжусь. У нас только и разговоров, что о тебе. Джерл сказал, что от нашей фирмы тебе обязательно подарок будет. Ты ж о машине давно мечтаешь.
-Машина! За что? - ошалел Сашка, - у нас даже юный пионер бы сказал: « Так бы поступил каждый!»
      Теперь Нэнси посмотрела на него непонимающе, с удивлением.
-Так миссис, в воскресенье наш с Вами прыжок. Я вроде договорился.
-Ой, спасибо, - прижалась к нему Нэнси, - ты так и будешь, как добрый джин выполнять все мои желания?
-Нет не все, - нахмурился Сашка, - в бутылку не полезу. Тесно там, да и душно поди, - и обнял свою девушку.
-А Гарри завтра на охоту едет, - прошептала  Сашке в ухо  Нэнси.
-Чего это  среди недели? - пожал плечами Сашка.
-У начальника Установки, где он занимается монтажем и замерами так выходные совпали. Вот и решили время не тянуть, - ответила Нэнси.
   На следующий день, Сашка после обеда спустился во двор Управления посидеть под хилыми березками на травке, отвлечься от духоты, гомона  лаборатории. На дорожке у подъезда их корпуса стояли два новеньких УАЗика с военными номерами, но за рулем в каждом авто сидели широкоплечие парни в гражданской одежде, двое таких же парней в зеленых штормовках со спущенными капюшонами, в резиновых ботфортах покуривали у машин. Вскоре из подъезда вышел Гарри с группой не знакомых Сашке мужчин и весело гогоча все расселись по машинам. Возле Сашки остановился начальник первого отдела Ребров.
-Куда это они? – лениво спросил его Сашка.
-На охоту. Культурная программа, - кивнул Ребров. Сердито посмотрел на Сашку, - в сопровождении наших сотрудников, что б чего не накуролесили, чего по пьянке не утварили. Хватит с нас и тебя обормота! Герой любовник! Сучья золотая молодежь! Одна морока с вами! Я ж тебя еще когда предупреждал! Она ж сучка подписку давала из городка не ногой, а ты ей фотосессию у военного объекта устроил! По ресторанам на такси по всему городу мотаетесь. В Чернолучье вас черт понес! Я вам покажу небо в алмазах! Допрыгаетесь! Ты что и в правду думаешь, что ты тут самый умный! У нас и на твою хитрую жопу хрен с винтом сыщется! Добром говорю! Прекрати! По бритве ходишь Отрах!
-Юрий Васильевич и чего тебе кругом все шпионы да диверсанты мерещатся, - махнул рукой Сашка.
-Считай, что я тебя предупредил! Последний раз предупредил! - сверкнул глазами Ребров и быстро пошел в здание заводоуправления.
    После этого разговора Сашке стало не по себе и он поднялся в свою лабораторию. После обеденное время, до конца рабочего дня время всегда тянется очень долго и  Сашка подался на установку к своему бывшему однокашнику Мишке Глотову.
  Так просто побазарить за жизнь. Узнать чем же кончилась вся эта история с кражей пяти тонн бензина. Мишка, как всегда в темно-синем, не очень чистом, подранном на локтях халате сидел у себя в «стакане», так он именовал свой кабинет на верху, на эстокаде, «кабинет» метра два на два и с двумя застекленными, прозрачными стенками. В кабинетике  стояли два узеньких, ободранных стола, да роскошное кресло, невесть откуда и как взявшееся здесь,  в котором вечно с пестрым журналом в руках восседал Мишка.   
-Ты, че один? -усмехнулся Сашка.
-О! Привет! - приподнялся с кресла Мишка, - почему один, девчонки вот пошли на вторую эстокаду. По установке лазают датчики, клапана проверяют. Скоро должны вернуться.
-И, че много их? - спросил Сашка.
-Да нет. Сегодня трое. Ленка, Светка, да Людмила, - зевнул Михаил.
-А ты ж чего не пошел? Девчонок гоняешь? - хмыкнул Сашка.
-Я по позжее, - потянулся в кресле Мишка, - вот Леночка придет я ее на этом столике   «оприходую», уж очень она сегодня аппетитно смотрится после выходных, да еще в этой мини. А потом отправлюсь тогда на установку данные уточнять, звдвижки, вентеля  проверять. 
-А не боитесь, кто заявится? -удивился Сашка, глядя через прозрачную стену этого кабинета-будки на дорогу вблизи установки.
-Кто? - хмыкнул Мишка, - кому охота на эту верхотуру по нашим лесенкам лезть? Если только ее мужу Петеньке, так он у нее сам аппаратчиком на СК вкалывает. Далеко бежать. А наше начальство вон, - кивнул Мишка на телефонный аппарат на стенке, - все больше по телефону руководит. А то бери пузырь, да приходи посидим, как следует. Группавухи не обещаю, но Света у нас девушка тоже с понятием и  внешне даже очень ни чего.
-Ну, Миша ты я смотрю «трудишься» здесь, как султан! Не прикладая  рук! - захохотал Сашка. Мне тут один тип советовал попробовать на колокольне с девушкой! Говорит, что очень высокие чувства пробуждаются! 
-И не говори, Санек, - скорчил жалобную физиономию Мишка, - бывает домой еле ноги волоку. Даже перед своей Галиной стыдно. Пустой, как турецкий барабан. А вообще я думаю, что пока молодой, да еще шпага дымится, а не один эфес от нее в штанах болтается надо жить на полную! Что б потом не было мучительно больно. Вроде так говорил это комсомольский писатель - паралитик, которым еще в школе нас  всех донимали. И причем там сталь?
-Эва, Мухуил. Куда вас поволокло! - засмеялся Сашка, - с бензином-то отстали от вас?
-Какое там! - махнул рукой Мишка, - теперь менты с пустыми баками, да с канистрами все ездят! «Показания снимать, уточнять детали по делу»!
-Ну, ладно Миша. Я к себе пойду. Конец рабочего дня. Опять полны трамваи народу.
-Да купи ты себе, ну хоть «Горбатого». Один ведь живешь с жильем вопросов нет. А с дамой в «горбатом» знаешь как экзотично. Я с Людмилой пробовал в ее «ушастом», так все бока в синяках, но все равно здорово, кайф в общем, хоть и тесно и она  старше меня на пяток лет, но все равно занятно.
-Да, ну тебя, Мишаня! У тебя все к одному! - захохотал Сашка, выходя из кабинетика.   
     Куплю, куплю я себе тачку и не «горбатого», а что нибудь по приличнее. Ну на крайняк шестеру. Подумал Сашка.
Не заезжая домой он сразу проехал в ДК «Нефтяник», где не много подождав встретил Валерку и вручил ему тысячу рублей.
-Красиво живешь Саня, - пожал плечами Валерка, - людям надо три месяца ишачить за такие бабки, а ты вот так, за несколько секунд кайфа отдаешь.
-Валера. Я ж не за дурь проплачиваю, а за здоровый аттракцион с девушкой! - сердито проворчал Сашка, - главное, что б все без обмана. 
-Да, я что. Мое дело передать. А Харитон не подведет. В общем, в воскресенье к 10-00 будьте в старом аэропорту. Подойдешь к диспетчеру, там окошко в углу за кассами. Спросишь Харитонова Сергея Сергеевича. Он вас ждать будет, иль тут же на своем УАЗике подъедет. И сразу на поле к самолету отвезет, там и парашюты выдаст. И вперед, на встречу приключениям! Товарищи спортсмены, - улыбнулся Валерка, - если что, какое поподалово вылезет не ожиданно, я тебе перезвоню! А вообще - то все должно быть ни штяк! Не в первый раз! Ну, бывай Санек, счастливо вам развлечься.
               
                Глава 15.
          Еще входя в квартиру, Сашка услышал звонок телефона он быстро прошел в комнату и снял трубку.
-Долго ты на работе торчишь сын, - как всегда строго сказала мать, - Александр я завтра, как обычно в эту пору, улетаю в Чехию. Ну, в общем побродить по Праге, пополоскать свой ливер в Карловых Варах. Ты тут сильно - то  деда Марка не волнуй, а то  на днях  мама  Софа рассказывала,  он опять на сердце жаловался. Я  через две, может три недели вернусь, позвоню тебе. Ты с этой американской лахудрой расстался?! Приеду будем плотно заниматься твоим семейным положением! Хватит уж! Как кобель путаешся черт знает с кем! Себе неприятности так и нам, всей родне от тебя рикошетом достанется!
-Я не маленький, - буркнул Сашка. 
 А мать, недослушав его,  резко положила телефонную трубку, давая понять, что сказанное ею обсуждению не подлежит. Ну, в Чехию так в Чехию конечно же Сашка помнил, что уж который год в конце августа  мать улетает в Чехию с недельной задержкой у ее друзей в Москве. А перед самым Новым годом она обязательно в Прибалтике, где нибудь в Риге, Таллинне, Вильнюсе. И все это было уж с давних пор и вполне закономерно. Хотя Сашка уж не раз задавал себе вопрос, где ж мать берет деньги на такую жизнь. С курортами, картинами, шубами, этими брюликами и прочими не копеечными вояжами, цацками. Жизнь явно не укладывающуюся  в ее оклад заместителя директора гостиницы, пусть даже «Центральной». Как-то еще в школе он спросил мать об этом, когда она отказала ему в покупке мотоцикла, сверкающей никелированными боками ярко - красной «Явы».               
-Не хватало мне еще сына самоубийцы! - сердито сказала мать, - и вообще, нет у меня сейчас денег на такие игрушки тебе. Сама у деда Марка уж который год на шее сижу.
        Ну, вот и хорошо, что мать уедет. Спокойно во всем сам разберусь, без ее указаний и придирок, контроля. Завтра надо будет деду позвонить. Что это он болеть надумал, расхворался. Так, а ведь завтра у нас зарплату выдадут. Аванс семьдесят рублей я получал, значит, не меньше полутора сотен должны выдать. Не ахти конечно, но на гульбу  с Нэнси должно хватить. В ресторан, конечно не поведешь, но можем на концерт какой сходить. Вон афиш налеплено кругом полно, опять какая –то молью битая знаменитость из столиц наехала поднимать культурный уровень  дремучих сибирских валенок.
  Сашка, задумчиво сидел у окна на кухне и жевал бутер с колбасой, прихлебывая едва теплым чаем, как в комнате опять зазвонил телефон:
-Привет, брат, - раздался низкий, с хрипотцой голос Стаса, - Санек, как с бабками не выручишь?
-Ты, чего ошалел! - зарычал Сашка, - нашел Собес! Я ж тебе три тысячи одолжил, теперь сам живу от получки до получки! Жду, когда ты отдашь!
-Да, ты че Санек. Я помню, все помню. Через месяц, как обещал. Верну. Да тут у нас с Галиной путевочка в санаторий-профилакторий подвернулась, а с собой вроде, как и денег совсем маловато. 
-Обходитесь! - рыкнул Сашка и бросил трубку.
   Во черти. Совсем обнаглели. Разозлился Сашка. Уработались! На отдых потянуло! Вот уж точно золотая молодежь!  И чего это Ребров все на меня так орет?
 Он не выдержал и позвонил Нэнси. Да и черт с ней с этой дежурной, с ее любопытными ушами развешанными на телефонной трубке. Они ж наконец молоды черт возьми и хочется как-то пообщаться!
-Алло, - выдохнул в трубку Сашка, как только услышал в трубке безразличный женский голос и после ее тирады сначала что-то щелкнуло потом опять:
-Да, да с 28-ой сейчас соединяю.
                Трубку подняла Нэнси.
-Чем занимаешься? - простонал Сашка.
-Лежу читаю.
-С кем?
-С книгой. Приходи, буду с тобой.
-Уже поздно.
-Тогда не тревожь девушку. Прими душ и на бок. Завтра рано на работу, гений.
-В воскресенье, в 10-00 наш прыжок.
-В утреннем небе всегда хорошо.
-Не проспишь? Я заеду за тобой к 8 утра, ехать далеко.
-Это ж еще только послезавтра.
-Спокойной ночи.
-И тебе.
             Сашка какой - то умиротворенный, расслабленный улегся спать. Что могло случиться с ними завтра. Он был уверен в завтрашнем дне, был уверен в любви Нэнси.
Сразу после обеденного перерыва Риммка с Генкой при портфеле сходили в кассу Управления и получили зарплату на всю лабораторию. Сашка сидя за своим столом услышал голос Риммки:
-Отрах, Александр Даниилович получи свои сто восемьдесят шесть рублей семьдесят копеек.
-Семьдесят копеек, заплати взнос в наше спортивное общество, - пробасил, сидевший рядом с Риммкой Генка. 
Сашка, не торопясь подошел к их столу расписался в ведомостях и сунул деньги в нагрудный карман своей джинсовой куртки, который аккуратно застегнул на потемневшую медную кнопку.
-А премия - то где? - весело глянул он на Риммку.
        Та удивленно взглянула на него.
-Ну, ты че, Римма Николаевна, обещала вот такую вот большую, ну прям до неба, - поднял руки Сашка,  - и вот вам нате.
-Ага, премия, - хмыкнул Генка, - стишок - то про наш герб, серп и молот, помнишь? Вот то –то: - «…Хочешь жни, а хочешь куй. Все равно получишь…» Ну, в общем сам знаешь что получишь, - закончил Генка.
-Высокая поэзия у вас Геннадий, - нахмурилась Риммка, - эх, Саша за большой деньгой надо идти на установку парами дышать да по эстакадам паучком лазать.
-Пролетарская поэзия, пролетарская зарплата. От слова пролетели везде, - огрызнулся Генка.
-Ну, вы что думаете приказы по премиям так быстро подписывают, - вмешалась Светка, 
-да ладно Сань пошли, лучше я тебя  поцелую. В щечку, может быть,  потом.
-Его и так есть кому целовать, - ехидно заявил Генка.
    Они всей компанией так и вышли из лаборатории. Народ по окончанию рабочего дня дружно рвался домой за проходную на остановки переполненного общественного транспорта. Сашка, попрощавшись со всеми не раздумывая пошел через дорогу к трамваю, который уже дребезжа сцепками катился с дальнего кольца, от остановки у завода СК.               
                Глава 16.
-А вот и наш объект. Вера, Котя на выход,  - тихо прорычал рыжий парняга в замшевом  пиджаке и белой водолазке, сидевший за рулем голубенькой  «тройки» и почесал у себя на лбу розовый шрам.
-Геннадий Борисович. Это тот, чернявый в джинсе. Наш клиент? - вылезая из машины тихо спросила пышнотелая девица в беленькой, коротенькой футболочке и узкой короткой черной юбке.
-Этот, этот фраерок, - кивнул Геннадий Борисович, - старый знакомый. Ты Костя поторопись  не прозевай.
   Тощий, долговязый парень в полосатой рубашке с длинными подвернутыми рукавами и дешевых советских джинсах лишь зло улыбнулся ему в ответ и быстро вылез из машины,  пошел к трамвайной остановке.   
   Сашка, не обращая ни на кого внимания,  не без толкотни еле влез на площадку как всегда в это время, переполненного трамвая. Впереди его висела на ступеньках, вцепившись в поручни, то и дело крутя пышным задом, обтянутым трещащей по швам юбчонкой,  какая-то девица. Прижимая его к парню, висевшему позади Сашки.  Наконец дверь вагона со скрежетом и свистом закрылась и Сашка попробовал развернуться встать по удобнее. Но тощий парень в полосатой рубашке, тот что стоял сзади него, буквально повис на Сашке и что-то бормоча, толи извиняясь, толи что-то напевая едва сдвинулся в очередной раз, прижав Сашку к девице,  наконец парень протиснулся на  площадку и полез в глубь вагона.
    Ну, Стасик. Ну, сука. Что б вам там в вашем профилактории так отдыхать! – сопел Сашка. Вспотевший и всклоченный, он буквально вывалился из трамвая за остановку до своего дома. А ничего, - хмыкнул Сашка, - проветрюсь хоть зайду в гастроном куплю кефира, ну и еще чего ни будь пожевать вкусненького с получки чай.
В магазине Сашка обнаружил, что нагрудный карман на его куртки прорезан и денег в нем нет! Нет! Ни копейки! Будто ударило в голову Сашку. Судя по реакции стоявших рядом людей, лицо его вероятно сильно исказилось в отчаяние.
-Что-то случилось парень? - тронул его за руку  седовласый мужчина.
-Деньги, украли. Карман порезали. Всю получку, - простонал Сашка.
-Ой! - Взвыла тетка, проходившая мимо, - это точно в транспорте, гопота всякая шустрит!
 -Надо скорее заявление в милицию, - схватила она за рукав Сашку.
-Угу,  - кивнул Сашка и вышел на улицу. Ну, что и пойдет он в милицию сейчас, напишет заявление, которое может быть примут и все дела. Вот мол, Санек тебе деньжат до получки, а мы всем личным составов сейчас этих ворюг ловить побежим. Сашка зло ухмыльнулся своим мыслям. Нет, не хрена по милициям шляться, время терять. Надо самому выкручиваться. Все дома перетрясти. Посмотреть что есть. С голоду не подохну, перед дедом в ноги паду. Вот же мол, беда какая. Сашка успокоился пока шел к себе и уже в квартире спокойно переоделся выпил полстакана водки и сел перед телефоном. Соображая, кому звонить?   
Как-то само собой, он набрал номер деда. Трубку подняла помощница бабушки Софы, Маша:
-Ой. Саша, а я только тебе и собиралась звонить. Все ждала, когда с работы придешь. Клара Марковна - то уехавши, Семен Маркович в Облисполкоме на каком-то большом, важном совещании с утра. Евгений Маркович в рейсе. Иосиф Маркович стонет, что сам болеет. А у нас тут такое несчастье. Марка Семеновича с сердцем, с приступом скорая в больницу увезла здесь не далеко, на улице Лизы Чайкиной больница завода Баранова. Ну, а бабушка ваша Софа поехала с ним да и сама в соседнею палату, попала. Давление подскочило, тоже под капельницей лежит. Я уж и не знаю что делать, вроде всех обзвонила. Да видишь, всем некогда, все при делах. Выходит ты один у стариков остался. Найди хоть ты время проведай дедушку с бабушкой. Може еще и выберутся. А может и нет. И  Маша громко зарыдала.    
-Ждите, я скоро! - Сашка бросил трубку. И тут же полез в шкаф,  стал беспорядочно выворачивать карманы всей своей одежды, весящей там на плечиках. Набралось рубля три с какой-то мелочью. Да уж,  если ехать  по  быстрому  на такси и то, в один конец денег едва хватит.  А на автобусах так вообще пол дня телепаться до этой Барановской больницы! Ах черт, остановился Сашка. Нэнси - то как-то говорила, что ей наших рублей пачку выдали. Девать не знает куда. Одолжу. Мать приедет вот и отдам. И денег до Нэнси на такси хватит. Он быстро сбежал по лестнице, перебежав по двору выскочил на улицу Нефтезаводскую. Тут же влез в пустое такси у троллейбусной остановки и через пол часа был у дома Нэнси. Прежде чем позвать ей дежурная долго приглядывалась к Сашке, даже, как бы принюхивалась. Наконец, двери лифта распахнулись и из кабину вышла, встревоженная бледная Нэнси.
-Что - то, случилось дорогой? - подошла она к нему.
-Отойдем поговорим, - взял ее за руку Сашка. Они вышли из подъезда и отошли через дорожку под тополя.  Сашка обнял ее и не громко сказал:
-Мне нужны деньги не много, но сейчас. Одолжить не у кого, мать за рубежом, будет дома через две недели. Дед с бабушкой Соней коллективно в больницу загремели. Когда выпишутся не знаю. Ни брата, ни дядек найти не могу, всех разом, куда-то черти унесли. Ты говорила что у тебя пачка наших рублей. Девать куда не знаешь. Мне нужна пара сотен, через неделю верну. У меня тут, как на зло в трамвае получку украли. Карман порезали и все до копейки. Я б к тебе не обратился. Обстоятельства. Стас мой двоюродный брат должен мне три тысячи. Как из профилактория вернется я с него стрясу. А сейчас дома не копейки вот едва наскреб к тебе приехал. Я понимаю, что это очень не прилично, мерзко, но у меня сейчас просто ни чего на ум не идет. Выручай, иль подскажи что делать.
-Боже! - всплеснула руками  Нэнси, - я как чувствовала. Дура, какая ж я дура. Саша. Гарри пьяный приехал с охоты попросил у меня одолжить ему рублей, обменять на доллары.  Он там у егеря на память медвежью  и две волчьи шкуры купил. Дома хвалиться, как он в Сибири, в тайге на охоту ездил. Я ему все свои полторы тысячи рублей, что были все и отдала, он еще даже свои добавлял. И   тут же при мне расчесался с этим егерем, тот с ними в город приезжал, опять в ресторане напились. А нам теперь менять доллары  будут только на той недели в четверг и рубли выдадут в счет оплаты за неделю. Она что - то перебирала в уме едва шевеля губами.  Нет у Френка тоже рублей нет. Он мне говорил, что одолжил  кому-то на его установке. У того, яко бы очередь на машину подошла надо срочно оплатить пока деньги за проданный дом своей матери получит. О Боже, а ты – то, как теперь целую неделю жить будешь? Это все из-за меня. Такие траты, - заплакала Нэнси, - а тут еще твои дедушка с бабушкой, такие милые люди  заболели.
-Да, ладно тебе. Выкручусь, как нибудь, - махнул рукой Сашка, - вот только жалко за прыжки проплатил, а ехать не на что, да и не с чем.
-Ой, подожди, - Нэнси отошла от него и побежала в свой подъезд. Через несколько минут, запыхавшись она вернулась и развернув перед Сашкой коричневый бумажник вынула из него несколько зеленый купюр.
-Вот возьми все, что у меня сейчас есть, вся моя наличка. Семьсот долларов. Даже если тебе удастся обменять один к одному,  с этим сразу можно будет решит все наши проблемы.
-Ну, где я их обменяю? - скривился Сашка, - в  наш областной банк попрусь, так меня там вопросами задолбают. Откуда взял? А я,  мол, девушка знакомая дала. А они сразу комитет впрягут! Вот мол, шпиеона словили. Доллары американские девать не знает куда.
-Слушай, а может, кто из твоих друзей такими делами занимается? Ведь это же не система,  а так разовый случай. Боже, ну что ж это за страна? Как вы в ней живете?
-Ладно, успокойся, - положил ей руку на плечо Сашка, - возьму, вот пару сотенных ваших долларов. Попробую тут к одному бесу обратиться. Он еще в студентах  такими делами шустрил. Нумизмат хренов. Попробую, если все получиться перезвоню. Ты только не реви. Выкрутимся. И обязательно еще под белым куполом полетаем. Главное, что б дед с бабушкой выздоровели. Сашка, взял у нее две купюры и мягко прижав ее к себе поцеловал  в солоноватые от слез губы.
         Вернувшись, домой он долго рассматривал не знакомые деньги, потом долго искал в записной книжке нужный номер. Юрка сразу снял трубку:
-О! Санек. Век тебя не слышал забогател поди черт. Университетских друзей забываешь! Поди, как мама твоя из-за рубежа не вылезаешь? Ах, нет мне тут, кто-то говорил, тебя в ресторане  с  какой-то импортной герлс видели. Ну, ты че все на своей нефтянке так  и пашешь? Я уж думал, что тебя - то мать куда пристроит. Вон у вас вся родня в торговли. А она сама то, ну прямо королевна. Вечером, хоть в кабак, хоть в театр, на концерт какой  заявится, так все сразу хвосты прижмут и шушукаются. Повезло тебе на мамку Санек.
-Юр. Тут у меня проблема. Выручи.
-Да, ты что? Ну ка, ну ка. Какие же у тебя проблемы могут быть, золотой ты наш?    
-Да, ладно тебе Юрка  хоть ты то не подначивай. У меня тут с деньгами полный алес капут!
-Оба на, проблема. Да она у всех, она и меня каждый день. Позвони братцу Стасику. Он же теперь вон кто, зам директора «Сибирских огней», кабак козырный деньги поди лопатой гребет.
-Не знаю чем он их там гребет! - зло прорычал Сашка, - только у меня в долг выклянчил и теперь из-за него я в полной жопе. А тут еще получку сперли.  В общем, все один к одному.
-Ну, так и я никогда вроде объявлений не давал, что вот мол дорогие друзья Юрий Вахман беспроцентная касса взаимопомощи.
-Да, я не взаймы, - сердито проворчал Сашка, - ты вроде, ну в Москву мотался  со всякими значками, монетками. Здесь людей нужных знаешь. В общем мне нужны наши рубли, а у меня есть две сотенные американских долларом. Могу тебе их продать один к одному.
-Ну ты даешь, Саня, - прошептал в трубку Юрка, - то мне тут ля, ля тополя бедненький Буратино. Сижу без копья. А сам доллары не знаешь куда деть. Значит один к одному? Точно без базара? Ты не кому больше не звонил? Ну, смотри тогда. Ты адресок то не сменил? Тогда жди, я через пол часика буду.   
Сашка устало откинулся на спинку дивана положил трубку. Ну, вот считай две сотни на кармане. Завтра поедим в аэропорт к Харитону прыгнем с парашютом, потом в больницу к деду с бабушкой. Вроде все срастается. Он набрал номер Нэнси, дождался пока дежурная соединила их.
-Да, да, - услышал он встревоженный голос Нэнси.
-Все нормально, - прошептал он в трубку, - завтра в восемь утра приеду за тобой. Поедим, прыгнем, а потом в больницу к моим старикам, по пути что ни будь купим им вкусненького, полезненького.
-О, Господи я так волновалась за тебя. Не знаю  доживу ли до утра. Жду тебя. Дорогой.
 И она опустила трубку.
     А Сашка включил телевизор, сел ждать приезда Юрки.
                Глава 17
       В девятом часу в дверь позвонили. Сашка открыл дверь на пороге стоял Юрка, судя по его лицу чем-то очень расстроенный.
-Ну, здорово друг едва успел к тебе, да у меня тут дома заморочки. Ты не обращай внимание на мою рожу. Ну, что баксы где? Ну, доллары, доллары значит.
          Сашка вынул из кармана доллары, протянул их Юрке. Юрка помял, пощупал купюры и даже глянул их на свет.
-Ну, вроде нормальные. Хотя, черт бы их знал. Я их, что сам каждый день мацаю,
 - прохрипел Юрка, - ну, вот Санек наши деревянные две сотни тебе, как и договаривались. Потом не говори, что я тебя надул. Тебя за язык ни кто не тянул, сам столько сказал.
   Сашка взял деньги и в этот момент входная дверь в его квартиру с треском распахнулась и в коридор, отталкивая друг друга влетели трое коренастых парней, крепеньких и почти одинаковых внешне, как грибы боровики. Один из них сунул в нос Сашке пистолет и прохрипел:
-Стоять! Сука! Руки в гору! Не дергаться!
  Вместе с Юркой их втолкнули в комнату. Сашку усадили на стул, а Юрку плюхнули на диван. В дверях комнаты появился толстый не высокий краснолицый капитан милиционер и с ним еще какие-то две тетки. Вся, ввалившаяся в Сашкину квартиру компания с интересом оглядывалась по сторонам и зло смотрела на Сашку. Как бы кого-то еще ожидая. Наконец на пороге появился он.
     Рыжий парняга в замшевом пиджачке и белой водолазке. Вопросительно посмотрел на капитана милиционера. От стола отошел один из парней, тот что тыкал пистолетом Сашку.
-Ну, все в цвет! Как вы и говорили, - прорычал он.
-Ну, лейтенант. Как был ты облом, так им и остался. Сколько тебя не учи. Орешь тут громче всех, и все по фене! - скривился рыжий.
  Внезапно, вспотевший капитан милиционер не понятно к кому обращаясь, то ли к пришедшим с ним теткам то ли к рыжему выпалил:
-Вот, значит! Здесь только что совершено преступление квалифицируемое по статье 88 Уголовного кодекса РСФСР - незаконная операция с иностранной валютой.
   Юрка зло рванулся  с дивана:
-Ты че Саня подставу мне организовал?! 
-Ага, а я то решил, что они у тебя на хвосте прикатили! - зло выпалил Сашка.
-Ну, все хорош базарить! Бизнесмены хреновы! Советские деньги и доллары американские на стол! - прорычал рыжий, - ну, что участковый садись пиши, тебе протокол составлять вот и понятые у тебя вроде есть.
-А, я то думал, что статья - то вроде по подследственности ваша и люди ваши. Сами и напишите, - промычал капитан.
-Так! Еще одно дарование! Не много ль для одной опер группы! - скривился рыжий, - ну что, тогда пошлите все в опорник к тебе участковый там разбираться будем!
      Плотной группой прошли через двор к хрущевке пятиэтажке в самом конце Сашкиного двора, где на первом этаже и располагался опорный пункт милиции, здесь вечно толкались косяки дружинников, в основном женщин, да вызванные на беседу к участковому местные алкаши и семейные дебоширы, трудные подростки. В прокуренной комнате Сашку усадили за длинный стол, а Юрку закрыли в другой комнате. Напротив Сашки уселся какой-то не знакомый ему лейтенант милиции и судорожно морща лоб стал что-то писать, то и дело поднимая взгляд на Сашку. Сашка с удивлением увидел в руках лейтенанта свой паспорт. Во, бля! Когда успели? Вроде при нем не изымали. Паспорт всегда лежал в кармане пиджака его серого костюма. Значит успели пошманать квартиру. Но, когда?
-Ну, че валютчик потеешь? Подожди уссышься скоро, треха тебе как минимум по закону корячится, -зло улыбнулся лейтенант.
- Так гражданочки понятые подойдите, распишитесь.   
В комнату вошел Рыжий:
-Ну, что у тебя тут? Тот второй у меня поплыл в полный рост! Раскол по самую жопу! А ты сучий потрах! Паровозом во всей этой ботве пойдешь! Гнида, узнаешь как Родину продавать! Да заграничных телок облизывать!
-Ты Гена не психуй так, а то опять на пол брякнешься, как тот раз в сортире. Вон и шрам то на лбу, как покраснел, - зло проворчал Сашка.
-Ну ты, сучье вымя! - заревел рыжий и подался вперед через стол на Сашку.
  В это время за его спиной распахнулась дверь в какую – то комнатушку, из которой вышел еще один парень в наутюженном костюмчике и положил на стол перед рыжим мелко исписанный лист бумаги.
 Через открытую дверь Сашка едва успел разглядеть обшарпанный стол, на котором, мигая зеленым глазком индикатора стоял серебристый касетник, а рядом с ним еще какая-то коробка с длинным рядом никелированных рычажков, тумблеров. На коробке лежали здоровенные наушники скрепленные дугой перемотанной синей изолентой.
-Ну, и что! - заорал рыжий, зло оглядываясь на парня, - уроды! Мать вашу! Дверь то за собой закрой! Во бля помощнички! Не украсть, не покараулить!
       Так, все понятно, пригнул голову Сашка,  прослушка. Они слушали каждое его слово. Все  телефонные разговоры, а может и  вообще. И значит Юрка его не сдавал и ни кого не приводил. Они просто ждали момент. Загнали его Сашку в угол, как крысу. А теперь будут изгаляться. Ну, уж хрен вам на рыло! Товарищи ЧК, ГПУ,  НКВД, МГБ, КГБ.   
-Мне нужно позвонить. Один звонок. У меня близкие родственники в больнице в тяжелом состоянии. Будут ждать меня, - посмотрел на рыжего Сашка.
-Вот сейчас отправим тебя в изолятор. Там и звони, со шконки яйцами. Хоть своим родственникам, хоть своей сучке американской, - зло выпалил рыжий.
                Глава 18.   
 Двое суток в тесной, душной камере ИВС районного отдела милиции тянулись для Сашки мучительно долго, была еще надежда, что вот сейчас откроется, проскрипит железная дверь и лысый в измятом кителе старшина пробасит:
-Отрах! На выход! Свободен!
   Нет, такое могло только присниться на жестких отполированных чужими боками
нарах. Нет, где-то может быть  и пробуксовывая, скрипя и урча, но гос. машина  неумолимо накатывалась на Сашку. Со всей строгостью спросить с него за его отчаянное, безалаберное счастье, легкую до сего момента жизнь. Спросить за все и за всех. И хотя уже новый Ген сек перестройщик и демократ «рассекал» по необъятной стране, удивляя народ своими заковыристыми словообразованиями, раздавая то тут то там пустопоржнии обещания. Его прорабы перестройки на местах, с комсомольским задором ломали людишкам хребты под его Указы –  О «Борьбе с алкоголизмом», «Борьбе с не трудовыми доходами» и еще хрен знает с чем, «Борьбе со своим народом»! Чего,  чего,  а на Руси власть с народом бороться завсегда готова! Вот спросить да посоветоваться это ей всегда в лом, недосуг. Чего с быдлом обсуждать? Вот поймут, потом когда нибудь. Сами потом оценят заботу партии и правительства! Благодарить еще станут! Правда до этого может не раз слезами, соплями умоются. А мой «изм» уж в истории страны припечатан. Не отскребешь! Так и оказываются во главе России «лучшие немцы», «шахтеры», «помощники комбайнеров», « ….жды Герои», да лауреаты великих премий. Верно за успешную борьбу со своим народом. Сашка часами смотрел на облезлый с желтыми пятнами потолок камеры все сопоставляя свою жизнь с законами Страны. Кого он ограбил? Кого разорил? В чем его великий вред государству?   
Совершенно не хотелось есть и спина от долго лежания на жестком уж сама казалось стала деревянной. Не вспоминался ни кто, только дед Марк, да бабушка Софа. Про мать не думал вообще, чего ей с ее вечными проблемами, ей и так-то было всегда не до него.
На третий, а может уж на четвертый день, по утру Сашку вывели из камеры и  через какие-то решетки, лестницы, переходы отвели на второй этаж в совсем крохотный кабинет с единственным зарешеченным окном с видом на какой-то захламленный пустырь. В прокуренном кабинетике за обшарпанным столом сидел сутулый узкоплечий седой, как лунь мужчина  с красным отечным лицом. На его маленьком носу картошкой висели очки в старой роговой оправе с толстенными стеклами. То и дело поправляя воротничок не свежей голубой рубашки мужчина кивнул Сашке на стул, перед его столом  и прохрипел:
-Ну, вот такие дела Отрах Александр Даниилович, обвиняетесь вы по статье 88 УК РСФСР, то есть за совершение не законных валютных операций. Протоколы при задержании подписывал? Со всем ознакомлен? Претензий не имеешь?      
 Сашка молча опустил голову.
Ну и правильно, - кашлянул следователь, - фамилия моя Кривцов Степан Савельевич. Дело я ваше вести скорей всего не буду. Такие дела у нас всегда комитет на контроле держит, их следствие они  и крутят все по валюте. А мы для них так, ментовская шалупонь. А по мне так шею бы тебе намылить, да пинком под зад отсюда. Но закон, есть закон и для всех должен быть един. Ответственность по этой статье уже после 25 рублей наступает, а на тебе аж две сотни рубликов, а вообще то эпизод у тебя единственный, характеристики с работы и по месту жительства не то чтобы положительные, но и не злые. Зависть людская, живи не высовывайся. А ты вон куда загнул, своих начальников учить, да еще с этой американкой шашни завел. Ты уж извини, что я так по стариковски к тебе в душу лезу. Мне с тобой делов - то. Все документы подготовить, что б тебя отсюда в городской изолятор, на Тарскую отконвоировали поскорее, а там уж до суда эти комитетские товарищи с тобой пусть работают, так что к нам претензий не держи. А вот дружка твоего Юрия Самуиловича я б в оборот взял, в отличии от тебя он этими делами валютными только и кормится  и не хреново кормится, да еще и кормит кого надо. Поэтому до суда под подпиской гулять будет, а может и так без суда легким порицанием  отделается. Ну, это так, стариковское ворчание. Не бери в голову. Тащи сам свой крест. Или потянешь за собой кого?
Сашка молча мотнул головой.
-Ну, вот и молодцом. Подпиши  ка здесь и вот здесь. Часа в три автозак за вами придет, сегодня уж будешь в нормальной тюремной камере. Хотя тьфу, мать ее, что я говорю, тюрьма - нормальная. Ты парень только не раскисай, не лезь там в авторитеты, да тюремные байки поменьше слушай. Ты совершил преступление и за него должен ответить. Да так, чтоб больше ни чего противозаконного до конца своей жизни не совершать. Главное, что б перед своей совестью чист был. Ну а Законы, Государство. Хрен его знает, что там дальше будет. Но, уж какие есть Законы и их надо соблюдать. Ну, будь здоров. Погоди, сейчас конвой вызову тебя опять пока в ИВС отведут. Хотя постой вот тут тебе. И он вынул из-за стола, откуда-то из угла пластиковый пакет.
-Зоя Юсуповна Елишина. Листок с ее номером телефона у тебя при аресте изъяли, но комитетские чег-то внимания не обратили. Я ей позвонил. Хотел кое - что выяснить. Очень отзывчивая женщина. Тебе - то при аресте с собой и взять ни чего не дали, ну ясно комитетская операция. Вот она тебя и принесла самое необходимое, на первое время. Свидание просила, но ты уж извини. Ты не наш. Не за нами милицейскими. Кому за чужие плюхи шишки получать охота. Если бы только мне, а то и начальнику отдела настучать по башке так могут, что вечным майором так и останется. А он у нас парень молодой, толковый. Жалко.
  Пришел сержант и Сашка молча вышел из кабинета. В камере он высыпал из пакета все содержимое на свои нары. Аккуратно сложенное вафельное полотенце, синяя футболка, кусок туалетного мыла, зубная щетка, пачка с одноразовыми лезвиями для бритья, ученическая тетрадка и карандаш, бумажный пакет с карамельками, завернутые в газету сайка, пачка чая и круг копченой колбасы. Среди свертков Сашка нашел записку от Зои:
   «Саша, потрясена произошедшим с тобой. Извини за такую передачу, но это все что мне продиктовал следователь сказал, что все, что - либо иное у меня могут не принять, как запрещенное. Да и времени у меня было совсем мало. Свидание не разрешили. У тебя на работе все просто потрясены. Всю американскую группу выслали, остались одни французы. Я обязательно добьюсь свидания с тобой. Держись. Целую. Зоя.»      
  Сашке словно кто-то сжал горло когда он закончил читать записку от Зои. Ну, спасибо Вам Зоя Юсуповна. Мотнул головой Сашка. Вы, наверное единственный человек, оказавшейся в моем близком окружении, так воспринявший все случившееся. Хотя, что могла сделать Нэнси в этой чужой для нее, дикой, враждебной  Стране. Сашка молча сложил все в пакет.
     Ну, мужчина. Не хрен искать виноватых. Сам влетел, сам и отдувайся. Закон суров, но он Закон. Так кажется сказал ему этот битый молью следак, у которого он только что был. Ну, что ж Сашка каторжанин! Вперед на перековку!
    Его и еще шестерых арестантов дружно «паревшихся» в соседней камере  бойко загрузили в серый автозак и Газон по стариковски хрипя и поскрипывая на поворотах, зловеще хлопая выхлопной трубой повез их всех куда-то.
                Спрыгнув на бетонный пол Сашка с любопытством осматривался вокруг. Тяжелые раздвижные ворота, которые сразу же закрылись за машиной, кирпичные стены окрашенные в темный зеленый цвет, на высоту роста. Милицейский конвой, сопровождавший их быстро, словно растворился в одном из проходов за стальной дверью. Командовали здесь сержанты и прапорщики в зеленой армейской форме, только с краповыми погонами и кантами. В стороне от прибывших, у дверей в противоположной стене деловито прохаживался здоровенный рыжий с черными подпалинами кобель. Он не лаял, а только внимательно разглядывал прибывших, лишь иногда, скаля крепкие пожелтевшие клыки и порыкивая. Тут же на стуле лениво развалившись сидел сержант, видимо хозяин псины. Из едва освещенного коридора в шлюз вышел старший лейтенант в такой же зеленой форме и зычно рявкнул:
-Ну, что! Граждане подследственные! С прибытием вас в стены Краснознаменного Учреждения УВД Омского облисполкома ИЗ 53/1. Конвой Советского РОВД все дела сдал, замечаний нет? Сейчас прапорщик Зозуля будет называть ваши установочные данные и вы в соответствии им быстренько марш по этому коридору в рассадочную камеру! Да по быстрее, а то дежурный наряд придаст вам ускорение! Резиновые палки у нас не для антуражу! Степан Прохорыч начинай!
-Эх, ма. Вот мы и дома, - прошептал, стоящий рядом с Сашкой долговязый парень в рваной, грязной майке и  вытянутых трениках.
-Не повезло только сразу, - просипел толстяк с лева от Сашки, - наряд этого  волчары Альта сегодня на тюрьме дежурит. Он их всех под себя «заточил», бедному арестанту от них один душняк.
Сашка с интересом глянул на старлея. Парняга лет тридцати, белобрысый, стройный. Не хиляк хотя и тощий. Скорее напоминает сжатую пружину. Выделяется из всех не только своими офицерскими погонами, но и опрятностью, отутюженностью! Что рубашка, что бриджи с острой стрелкой, заправленные в начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги. 
-Отрах Александр Даниилович 1965 года рождения. Статья 88 УК РФ! - хрипло выпалил краснолицый мешковатый  прапорщик у дверей и Сашка шагнул к порогу, тут же ощутив на спине тычок палки. Сашка оглянулся, справа от него в плотном «зеленом» строю скалился сержант казах:
-А, ты клювом - то тут не крути! Шустрей шевели булками! Отгулял свое! Сука зечья! 
- тут же без запинки и акцента прорычал казах.
    В большой комнате с темно-зелеными стенами Сашка встал по ближе к дверям комкая в руках пакет с передачей от Зои. Дальний от него угол комнаты был выгорожен решеткой, за которой стоял, заложив руки за спину парень в спортивном костюме и белых кроссовках, парень весело подмигнул Сашке и только тут Сашка понял, что руки у парня за спиной скованы наручниками. В зарешеченные окна комнаты светило яркое солнце и был виден двор перед корпусом следственного изолятора. Ни раз, проезжая мимо этого красно-коричневого,  четырех этажного кирпичного здания на улице Тарской Сашка то из окна трамвая, то из окна машины с любопытством смотрел на эти ряды скрытых за железными, грязно-черными жалюзи окна, стены за которыми наверное также на него смотрели люди, арестанты. Там за этими решетками, кирпичными стенами, высокой бетонной стеной с колючей проволокой был совсем другой мир, другая жизнь, другие люди, протекающая по другим законам жизнь. И вот теперь Сашка один из них. Все Сашкины попутчики быстро, молча оказались вместе с ним в этой рассадочной камере, рядом с ним. Старший лейтенант и еще какой-то седой капитан с кипой папок под мышкой встали в стороне от группы прибывших.
-Стас! - повернулся капитан к долговязому, прыщеватому прапорщику, - сначала этого Зеленина побегушника долбанного поднимите в 306-ю. 
- Ну что Леня к нам за новым сроком? И вперед, опять на «тройку» досиживать не отбытое, - просипел капитан.
-Не, Александр Иванович. Вы уж как начальник спец.части порешайте куда нибудь на другую зону. А то хозяин «тройки» Анатолий Дмитрич, да его старший кум майор Цибульников меня теперь  в штрафном изоляторе так  зароют, что и не надо хоронить. Что хозяин, сплошная духота бедному каторжанину, что их кум  волчара конченая. Не зона, а сплошной беспредел.
-Эк, как ты разговорился, - хмыкнул капитан, - а с операми из Ленинского, что тебя на блат хате взяли молчал  как в рот дерьма набрал. Ну, да ничего наши орелики из тебя все равно вытянут какая сука тебе помогла с третьей зоны соскочить.   
-А че, Александр Иванович Шмидт-то у вас все еще в капитанах? Ну, вот теперь майором будет, - усмехнулся парень.
-Стас! Выводи это чудо из обезьянника да по быстрее. Надоел его треп, - прорычал старлей.
-  Голоушкин! Лорда то пристегни на поводок, что он у тебя бегает  по шлюзу – то. Вот и в рассадочную пришел! Вон как рычит на прибывших! Еще отхватит кому пол жопы, потом отписывайся от прокурора! И сиди с песиком вообще пока в шлюзе, минут через тридцать этап привезут с вокзала, пермское зэчье через нас на Иркутск пойдут.
-Ну, иди, иди Зеленин. В девятку тебя определю, - хмыкнул капитан.
-Ой, не надо гражданин начальник! - остановился в дверях парень, - хозяин «девятки» Власов обещал на вышку снайпера посадить и как только я ближе чем на два метра к запретки подойду прострелят мне коленку! 
-Вот и славно, - улыбнулся капитан, - на трех ногах далеко не убежишь! А то одна морока с тобой Зеленин, как начал малолеткой еще с ВТК,  так все бегаешь! Поди уж сам забыл за что свой первый срок сграбастал!
   Прапорщик молча толкнул в спину парня и он выскочил во двор.
-Так, этих пятерых в Индию, тьфу ты в 98-ю, а этого, - капитан  ткнул в Сашкину сторону, - в 416-ю.
-Индия, это че? Там душняк что ли? У меня астма, гражданин начальник, - взвыл парень в рваной футболке.
-Ну, вот начинается, - прорычал красномордый прапор, - как на тюрьму придут так сразу болячки открываются! Индия это, как в том кино, видал такое «Господин 420». Народа там, как тех бездомных в этом кино, такой пехоты как ты в три этажа и на шконках и под шконками и на полу до самых дверей. Ступить не куда. Спят по очереди. Так что не больно то и покашляешь ты там, побздишь! Враз вылечат, все назад загонят да еще и кукарекать заставят!   
Стоявшие в дверях, вокруг старлея сержанты дружно захохотали.
-Ну, все хорош! Марш вперед! - рявкнул старлей.
   Выйдя на залитый полуденным, ярким солнцем двор Сашка с удивлением увидел, что от самых дверей рассадочной камеры до стальных дверей тюремного корпуса по прометенному, тщательно отмытому асфальту нарисована краской алая вроде бы ковровая дорожка, с зеленой каймой и тонкой желто-золотистой полоской по бокам.
       Ну, вот Саня по ковровой дорожке в новую жизнь. Пусть хоть по такой. Хмыкнул Сашка.   
     По крутой лестнице уж сбитой за десятки лет ногами тысяч арестантов, лязгая решетками и клацая замками в стальных дверях, бесконечных переходов, Сашку подняли на четвертый этаж. Толстяк сержант шел позади него то и дело, подавая команды, указывал путь. В длинном коридоре корпуса они прошли к высокой двери, за которой сидел за широким столом, уж не молодой, лысоватый прапорщик, задумчиво глядя в какую-то амбарную книгу, лежащую перед ним. Рядом с книгой стоял стакан с какой-то темно, темно - коричневой жидкостью, над которой едва поднимался парок.
-Семеныч. К тебе в 416 ю, - пробасил сержант.
      Прапор поднял голову и с интересом глянул на Сашку.
-Ну, и че? - зло оскалился прапор, выставив вперед нижнюю челюсть.
   Сержант слегка ткнул Сашку в бок.
- Отрах Александр Даниилович 1965 года рождения, привлекаюсь по статье 88 УК РСФСР, - прохрипел Сашка. 
-Ну, во. А то встал, как говна в рот набрал. Мать твою! Честный фраер!  - проворчал прапор. - Иди распишись, вот здесь. Да вот возьми постельное там внутри и подушка завернута в матрас. Место твое, шконку тебе в камере укажут. Да поздоровайся с людьми, как войдешь. Рыло больно не задирай. Им насрать за кем ты, а люди там все серьезные собрались. Выломят с хаты, так до конца своих дней не отмоешся. В  раз опетушат и под шконку загонят, а у меня на корпусе хаты для опущенных нет. Так что придется тебя сразу на второй этаж переводить. Одна морока.
    Сашка молча стоял у дверей с тюком матраса перед собой. Когда в кабинет вошла толстая тетка в зеленой форме с погонами сержанта.
-Че, новенький что ли? - зевнула она.
-Угу, - кивнул прапорщик, - отведи его в 416 ю.
-Ишь ты, - оглядела Сашку тетка, - ну, тогда пошел голубь налево по коридору. Встал лицом к стене. 416я принимай новенького.            
   Сашка молча стоял у стены, отвернувшись от коридора пока тетка щелкала ключами в двери камеры при этом, успевая без умолку о чем то говорить с толстяком сержантом, который привел Сашку. Наконец стальная, тяжелая дверь со вздохом растворилась и Сашка затаив дыхание шагнул, через порог. Сразу у дверей на бетонном полу камеры Сашка заметил не широкую тряпку, вероятно полотенце. Он приостановился, вытер ноги, пошаркав кроссовками по мокрой тряпке, оглядывая камеру.  Не больно велика его новая хата три двух ярусных железных койки. Зарешеченный квадрат оконца, почти под потолком серые стены, как и потолок, покрыты колючей бетонной «шубой». За длинным столом меж коек, под оранжевой не яркой лампочкой сидели пятеро, теперь его сокамерников, с которыми ему  наверное не известно сколько придется сидеть в этой душной, полутемной камере. Сашка кивнул им и не громко сказал:
-Здравствуйте. Желаю всем доброго здоровья. Имя мое Александр, фамилия Отрах. Привлекают по статье 88 й УК.
Он замолчал, не ловко переступая с ноги на ногу.
-Ну, что ж  новенький проходи поближе, - хмыкнул седой, худощавый мужчина, в серой рубашке и черных, спортивных брюках, сидевший во главе стола.
 Ты, проходи, проходи матрас - то свой вон на верхнюю шконку, вот туда брось да присядь потолкуем. А то Семеныч тебе, поди наплел про нас жути всякой. Беспредела у нас на хате нет. Но и крысу кумовскую влет порвем. Верно мужики?
-Все по поняткам! - ухмыльнулся, бритоголовый парень в синей майке, сидевший с края стола, - Палыч у нас крученей любого кума. Расколет в раз.
-Я тебе любезный про крыс кумовских - то почему вот так с порога говорю,   
 - ухмыльнулся седой, - тут до тебя, в аккурат на той шконке, куда тебя определили, сука кумовская чалилась, пальцы веером. Я, мол интеллигент образованный в театре при клубе Лобкова прожектор включал.  Так мы его пидера в раз раскусили и из хаты выломили. Так, что здесь такое не прокатит. Поимей это в виду любезный.
        Сашка молча кивнул.
-А статья то у тебя больно интересная. Ты по жизни то из каких? Барыга, что ль? Ну, на воле чем занимался? - посмотрел внимательно на Сашку седой.
-На Нефтекомбинате. Инженером в лаборатории работал, - тихо ответил Сашка.
-Ну во, химик значит. А валюта - то при каких делах? - повернулся к Сашке толстяк в голубой футболке, что сидел напротив бритоголового парня.
-Американцы у нас на комбинате работали. Ну, девушка одна попросила пару сотен долларов продать. Вот меня и сгребли и с долларами и с рублями, - ответил Сашка.
-Ну, лады. Потолкуем еще с тобой поплотнее, любезный, - кивнул седой, - Клим, сейчас Галина обед выдавать начнет пора вроде.   
   И тут же, со стуком раскрылась форточка в двери, и тетка сержант, что привела Сашку звонка гаркнула:
-416я принимай обед!
     Бритоголовый быстро встал у кормушки, принимая через форточку алюминиевые миски.
-Оба на, пельменник нынче опять, - хмыкнул он, - ну, ты, там Селя не сачкуй давай. Шустрее принимай хавку помогай Климу, да на стол ее, - рявкнул другой каренастый парень в тельняшке.
   Толстяк быстро встал рядом с бритоголовым парнем и стал быстро расставлять на стол передаваемые в «кормушку» миски.
 -Ну, вот значит, съедите. По второму кругу пойдем кашу раздадим  и чай сразу. Новенькому скажите, что б хлеб сразу весь не хавал, - раздался из-за двери голос тетки.
-Заботливая у нас Галя, - усмехнулся седой, брезгливо помешивая в своей миске макаронный суп, - поди на свинячьих головах бульон варганят. Во лаврушки сколько набухали. Ты молодой на эту баланду то больно не налегай береги ливер. Успеешь еще на зоне гастритом обзавестись.
  Сашка с неохотой проглотил пару ложек откусил кусок вязкого, липкого хлеба. Черт возьми! Где это он? Что с ним? За что? Что это за поворот судьбы? Нет, это какая то злая шутка! Не может такое долго продолжаться! Какая зона? Какая баланда? Господи да когда ж все это кончится? Он зажмурил глаза и тут же с ужасом увидел, в алом зареве лик  Николы Чудотворца, который ему вроде бы даже прошептал:
-Это все только начинается.
  И у Сашки невольно свело скулы, а из глаз потекли слезы. Он почувствовал, как задергалась вся левая щека.
-Ну, ну, молодой, - тронул его за плечо Палыч, - чего, тюремная хавка в рот не лезет? Так и наплюй. Давай чем бог да родня послала похаваем. Клим, сейчас Галя с баландером возле нас ганашиться перестанут надо б чайку нашего сообразить. Не эти ж тюремные нифеля хлебать.
-Да это запросто Палыч, - хмыкнул бритоголовый, - ну, че Селя готовься раком вставать, 
 -загоготали парени.
-Да, ладно, - промычал набитым ртом толстяк, -ты только не топочись,  как конь, да не прыгай по хребту.
  Минут через двадцать снова загремела кормушка и грубый бабий голос прорычал: 
-416-я миски под кашу, кружки под чай! Да пошустрее!
    Бритоголовый быстро вылил, содержимое Сашкиной миски, в чугунный унитаз – «дальняк», «чашу Генуя»  и сунул ее вместе со всеми  в кормушку - форточку.
 - Так, через час подойдем за посудой! Не рассусоливайте, чтоб все чисто было! - рявкнула тетка и форточка в двери опять захлопнулась.
-Клим, глянь там, если баландер посуду один собирать будет запусти через него маляву в 411-ю, - сказал седой.
-Лады Палыч, - кивнул бритоголовый, - да я могу и при Гале. Она к двери близко не подходит и клювом вечно по сторонам вертит. А баландер пацан с понятием, хоть и из хозобслуги, но не сука. Зуб даю я уж, как месяц здесь, его еще по второму этажу помню, а палева с ним еще разу не было.
-Тебе Клим зуб за каждого давать, что два пальца об асфальт, - хмыкнул тощий длинный мужик в полосатой рубахе. С темными кругами под глазами и впалыми щеками,   тонкими синими губами вокруг отвисшего в брезгливой гримасе рта. Сашке он сразу не понравился. Почему - то сразу всплыл перед глазами образ сказочного Кощея - Бессмертного. Велико же было удивление Сашки, когда Палыч загадочно хмыкнув, кивнул и сказал:
-Тут ты Кеша в цвет, здесь в хозоблугу честные бродяги не попадают. Все через кум часть идут. Через Александра Ивановича Шмидта. А он  немчура мать его хитрый, да въедливый.
-Да и начальник кумчасти, татарин Валиеев храпоидол не лучше, - просипел Кошей. Башню сорвет так он и мамку с батькой запинает сапогами. А с виду все вроде с улыбочкой ходит: -«Гражданин, Вы не правы. Не нарушайте режим содержания. Будьте откровеннее со следствием».  И все это так тихо, да ласково, с улыбочкой, а сам сука в руках палку резиновую белую такую все гнет, да по голяшке своего хромоча нашлепывает,  - вздохнул Кощей.
-Чего ж он и на больничке тебя прессовал? - удивился бритоголовый.
-А то, -хмыкнул Кошей, - он же и в санчасти, как за своего, у него вроде там и кабинет свой есть. Придет и с врачихами по палатам с обходам. И все хи, да ха. Лариса Петровна. Надежда Сергеевна. Светочка, Людочка. Вот вам конфетки, вот сигаретки. А сам в коридоре потом их по жопам хлопает! Начальники! Мать их! Погибель для бедного арестанта! Ни пожить, ни подохнуть спокойно не дадут!   
-Ну, ладно тебе. Вечный каторжанин, - хмыкнул Палыч, - так пол срока по больничкам, пол срока на зоне и глядишь все отбыл, что тебе судья отмерил.
-Ага, а часть срока по ШИзо, да ПКТ, да все на бетонном полу, как пес колачем свернешься и сутки, месяцы, что хозяин отмерил «ломаешь». Вот и болячки все мои оттуда.
-Да, ладно Кеша. Ты это вон перед ними о своих подвигах, да сучьей жизни пой. А мне твое фуфло гнать не надо. Ты еще коленки свои нам покажи со звездами, да вождей на сиськах, погоны витые на плечах. Мол, «Не встану на колени перед ментами! Вор по понятиям!». Прошло все это! Все это сейчас, как говно мамонта. Ментам в потеху. Честный каторжанин! - встал из-за стола Палыч, - все Клим давай чай варить. Не парить же кишку этим тюремным пойлом. Они ж его, поди по вторяку гонят, что моча свинячая на просвет.
 Сашка с удивлением увидел, как толстяк Селя, смешно кряхтя и посапывая встал на четвереньки, перед самымой дверью, а бритоголовый Клим легко вскочил на его спину. Палыч торжественно, откуда-то из - под подушки вынул пару бритвенных лезвий, проложенных спичкой и скрепленных меж собой, параллельно друг другу ниткой, от каждого лезвия тянулся тонкий проводок в синей изоляции.
-Чифир - бак, давай шустрей, - громко прошептал Клим. И коренастый парняга в тельнике, подал ему большую алюминиевую кружку, обернутую в полотенце  наполненную водой, - Палыч, ну давай бурбулятор, опускайте в чифирбак.
-Кеша, ты че уснул. Сыпь чай в чифирбак, пусть варится. А то, как вчера «купчик» получится! Только добро переводить, - прохрипел Палыч. 
Сопя и что-то шепча Клим осторожно накинул оба провода «кипятильника» на оголенные провода лампочки дежурного освещения в нише, высоко темнеющей над дверью в камеру и  минут через пять содержимое в кружке весело забулькало, забурлило и стала подниматься темно-коричневая шапка пены.
-Ну, все Клим. Давай сюда, - протянул руки к бритоголовому Кощей.
- Вы там по аккуратнее, - пропищал толстяк Селя смешно поворачивая вверх голову, глядя на Клима, - меня кипятком не облей.
-Да уже все! - Подстава ты наша, вставай на ноги, - Клим легко соскочил на пол.
-Во, бля жизнь! Не кича, а сплошное не удобство. Что за байда. По камерам, еще поди с царских времен розеток нет.
  Обжигаясь Палыч стал разливать варево по кружкам на столе.
-В других городах люди говорят все чин - чинарем и электробритвы по камерам и тебе радиоприемники. Слушай, что хочешь, а не эту тюремную  комунячью  байду, для пидеров! Ну, ладно господа арестанты, прошу к столу, - кивнул Палыч.
-Я слыхал, новый корпус скоро строить начнут там поди все будет, - кивнул присаживаясь к краю стола, толстяк Селя.
-Давно пора. По камерам народу, что селедок в бочке. Прогулки и то по пол часа. Со свиданкой не допросишься, - кивнул Клим.
Сашка удивленно посмотрел вокруг.
-Ты на нашу хату не смотри, - кивнул, прихлебывая чифир Палыч, - таких камер в этой конторе всего то одиннадцать штук. И еще бог весть с каких времен они «глагольными» прозываются. То ли с того, что расположены по углам корпуса, с окном во двор. Тюрьма то, если сверху глянуть в плане буква «Е». Дураки всякие рассказывают, будто мол при царице Екатерине построена, хотя какая на хрен Екатерина в 1852 году? Я так думаю типовой проект, вот и городили типовые остроги по всей России. А камеры, что на изгибах, ну вроде как буквы «Г» так и прозвали глагольными. А я так думаю не по этому. Оперские это хаты с покон века, поди набиты всякой хитрой мурой нам на погибель, да и сук своих сюда операм удобно подсовывать, чтоб «глаголали» мы им несчастные арестанты все без утайки, а они получали за это свои сучьи серебряники и сдавали несчастных арестантов под суд, по полной! В полный рост! Так, что ты не смотри Саня на наши удобства, да просторы. Это тебя к нам комитетские дяди определили. Верняк! Я, как только ты мне свою статью сказал сразу врубился за кем ты, - прохрипел седой, - ну ладно мужики.попили, поели. Кеша доставай стирки, давай потешь старого в три листика. Душа твоя потемки, катала ты вечный. И за какого хрена ты прокурорского сынка так нахлобучил. Да еще и людей впряг долг с него выбивать.    
-Я, Палыч никого за уши, за карточный стол не тянул, - хмыльнулся Кашей, - а карточный долг дело святое. И тут уж мне срать кто ты, хоть Господь Бог. Отдай и не греши! А этот сученыш покобенится решил, папкой своим жопу прикрыть! Когда приперся небось на катран, на блатхату у него разрешения не спрашивал, а как платить так и закрутил! 
-Да нет, Кеша все конечно по чесноку! Ты прав! Только с голодовкой своей ты зря все это замутил, - ухмыльнулся Палыч.
-Ну это как еще сказать, - улыбнулся Кащей, - так бы я и гнил безвестно, а то вон шум какой. Моя «телега» сразу к папику на стол, да на контроль. А голодовка, голодовка это так, фуфло. Мне и для здоровья маленько полезно, да и люди добрые помогали, «грели». Только бабло отстегивай. И сало, и колбаса, и шоколад.
-Да я уж и сам удивился. Во не хрена себе, дела! Человек один в карцере! И от хавки отказывается, аж 56 суток! Тут конечно все прокурорские сбежались! – пожал плечами Палыч.
-Думаешь, я на суду молчать буду! Да я на суду про этого задрочника, все как есть вывалю! Пусть папашка покрутится, послушает и про то, как его сынок  «дурью» приторговывает  и как сам на игле сидит. Девок по кабакам таскает, да ворованное скупает. Рыжье, да камешки он вишь ты больно уважает! Рыжье! Хрен они мне рот заткнут!
-Оба на, Кеша, - развернул свои карты Палыч, - ты так и на условняк выскочить можешь!
-А то, - ухмыльнулся Кащей.
                Глава 19.
    На удивление Сашка со дня своего ареста спал эту ночь спокойно без кошмарных сновидений.
   Утром сразу после завтрака чая и каши.  Часов в десять форточка в двери открылась и   из - за двери прозвучало:
-Библиотека! Газеты берем? «Правда», «Омская правда», «Молодой сибиряк».
  Палыч сам не спеша подошел к форточке:
-Здравствуйте Татьяна Васильевна, газетку можно? А « Комсомоки» нет? А Астафьев - то все на руках еще?
-Завтра точно Вам принесу, из дома, - раздался мягкий женский голос.
-Очень буду Вам благодарен. Вы не сомневайтесь, я книгу не заляпаю и не подеру.
      Палыч взял газеты и отошел от двери. Кормушка тут же захлопнулась. Шелестя газетой седой уселся на лавку перед столом и молча стал читать.
-Ну, че там нового на воле Палыч? Про амнистию не слышно? - лениво потянулся на своей шконке Клим.
  Сашка неподвижно лежал на своей кочковатой постели, глядя в темно серый потолок.
-Нда, Санек. Химик ты наш, - поднял голову, оторвавшись от газеты Палыч, -да тут во, пол газеты и все про тебя. Во, гляди на второй странице статьища какая! Только интересно кто ж этому Гвозденко гвоздь ему в жопу, по самую шляпку засадил? «Фас»! - скомандовал. Да еще до твоего суда такое тиснуть разрешил. Теперь поди весь город гудит, «Ай да чекисты наши, ай да молодцы. Таких шпиенов спомали! Да еще цельное кодло в раз!» А весь «Серый дом», поди уж в пляс пустился дополнительные карманы на штаны пришпандорили большие премии складывать. На погонах дырки прокололи под новые звезды, на кителях дырки под ордена да медальки. Во, значит  какой  ты  у нас герой Санька! Вот судья с кивалами эту статью прочитают, треп на улицах послушают, да и впендюрят тебе выше высшего. Ну, суки! Кому - то ты парень серьезно поперек глотки стал! 
Палыч аккуратно свернул газету и положил ее на постель рядом с Сашкой. Сашка привстал и трясущимися, вдруг сразу вспотевшими пальцами развернул «Омскую правду». Статья называлась «Вражок». Сашка стал быстро читать, пропуская наиболее по его мнению, занудливые места. 
«…Нет, нет да и вывалится из стройных рядов нашей молодежи эдакая темная личность! Ни в школе, ни в Университете он никогда не болел за общее дело строительства коммунизма. Всегда держался особнячком. Высмеивал все!
Окончил Университет и сердобольная мать, которая одна его растила купила сынку кооперативную двух комнатную квартиру, которую он сразу превратил в гнездо для пьяных загулов и разврата! Его дед пенсионер, старался из своей небольшой пенсии и накоплений, сделанных за долгую трудовую жизнь обеспечить внучку беззаботную, веселую жизнь. А этот молодой проходимец без зазрения совести пользовался добротой близких людей!
   По окончанию Университета наш герой по распределению пошел работать инженером на Флагман сибирской нефтехимии, одно из лучших предприятий города - ПО «Омскнефтеоргсинтез», где его встретили с большим вниманием и радостью. Весь коллектив технологической лаборатории куда он пришел работать окружил молодого специалиста теплом и заботой. Мы все знаем, какое время переживает сейчас наш Нефтекомбинат. Идет монтаж современного, сложнейшего оборудования. Строительство нового, передового комплекса «Ароматика» по истине завтрашнего дня всего Производственного Объединения. На монтаже комплекса рука об руку с нашими инженерами трудятся и специалисты из Франции, прибыла  группа «инженеров» из США.
      Наш герой быстро нашел с ними общий язык  с первых же дней их пребывания на нашей гостеприимной Сибирской земле. Втершись в доверие к молодой аспирантке Университета он бессовестно присвоил часть ее диссертации и выдал ее работу, как свою аналитическую записку, плод самостоятельных исследований. А по существу играя на руку группе своих американских друзей, рекламируя их работу он надеялся получить крупную премию и от своих новых хозяев, и от руководства ПО. Но грязную махинацию проходимца во время разоблачили.   «Премии» он регулярно получал от своих американских хозяев!
Бесконечные загулы, пьяные оргии по ресторанам с не больно разборчивой, да и строгой, безнравственной  гражданкой США Нэнси Беллм. Загородные поездки, для которых разгульной парочке любезно предоставил свой роскошный катер, приобретенный на сомнительные средства криминальный авторитет, трижды судимый гражданин Перван Ф.М. по кличке «Федя-мотор». Дальше больше! Не смотря на то, что в условиях договора все иностранные специалисты были письменно предупреждены, что не имеют право самостоятельно, без соответствующего сопровождения передвигаться по нашему городу труженику, кующиму современный щит Родины, выезжать  за пределы городка Нефтяников. Нэнси Беллм и ее беспринципный друг, инженер ПО «Нефтеоргсинтез» Александр Отрах раскатывались на такси по всему городу. Была сразу выявлена «привычка» разгульной парочки фотографироваться у административных зданий,  проходных и иных объектах режимных предприятий нашего города – труженика, города воина! Для чего нужны были эти фотоснимки на фоне заводов, давших еще в года Войны фронту тысячи самолетов и танков, авиационных двигателей и средств связи. Заводов, кующих и сейчас современный щит Родины?! Но для отщепенцев, как известно нет ничего святого!
     Ценой больших усилий, четко спланированных и проведенных оперативных мероприятий нашим чекистам удалось сорвать наглую попытку этого в конец обнаглевшего героя-любовника показать своей заокеанской подруге, имеющей большой опыт по сбору шпионской информации и даже прыжкам с парашютом … , снять наш режимный город-труженик с высоты полета самолета, совершить прыжок с парашютом, в непосредственной близости с режимными объектами и наверняка заснять скрытыми средствами съемки все увиденное!
Все эти «развлечения» - пьянки по ресторанам, поездки на такси, катерах, конечно же требовали больших денег. А кто и за что платил нашему «герою» стало очевидно, когда он был задержан при  незаконной продаже крупной суммы долларов США.
Александр Отрах совершил преступление, квалифицируемое по статье 88 УК РСФСР, статье карающей за серьезный ущерб наносимый экономической мощи нашей Социалистической Родины. К позорному столбу отщепенца, как и его заокеанских друзей-хозяев! И только ли в этом состоит вина этого горе –инженера? Оценит суд!
   Разгульную девицу Нэнси Беллм внучку белого эмигранта. Еще не известно  специалиста в какой области и чьи задания выполнявшей.
-мистера Френка Грин, «друга» наших, доморощенных «правозащитников» и прочего инакомыслящего отребья, которых он снабжал яко бы собственными денежными  средствами вроде бы честно заработанными на работе, на монтаже комплекса.
-господина Гарри Джерл горького пьяницу, скандалиста, браконьера и бабника.
 Пресечена преступная деятельность, целой группы! Шайки!
  И пусть теперь Александр Отрах, которому Родина открыла широкую светлую дорогу в трудовую жизнь, а он выбрал кривую извилистую скользкую дорожку по разгульной, легкой жизни серьезно подумает о своем выборе в камере следственного изолятора. Честное слова, рассматривая и анализируя дела гражданина Отраха даже язык не поворачивается назвать его врагом, так - в р а ж о к , пакостник брехающий на нашу Великую Советскую Социалистическую Родину!  А выдворенным из нашей Страны заокеанским «специалистам» мы скажем:  - Мы рады и открыты для всех кто приезжает к нам с добром, но суровы и беспощадны ко всяким вредителям и шпионам! И стоит, наверное еще раз задуматься, что несут нам такие иностранные «специалисты»? Какие новые идеи? Новые технологии? Так уж нужны они нам?
    А нашим инженерам и техникам, рабочим монтажникам ПО «Нефтеоргсинтез» пожелаем скорейшего завершения пуско-наладочных работ на комплексе Ароматических углеводородов пуска, которого ждет вся Страна!»
                Ефим Гвозденко.
                Глава 20.
      Сашка бросил газету на стол и ее сразу взял лысенький толстяк Селя.
-А, что Саня. Сколько ж ты баксов, ну долларов «слил»?
-Двести. - Прохрипел Сашка.
-И по чем?
-За двести рублей.
-Нда, корешок. Наколол тебя барыга. Круто наколол, - хмыкнул Селя.
-Я, что их, эти доллары каждый день продаю, - огрызнулся Сашка.
-Оно верно. Хотя уголовная ответственность по 88-й уже после 25 рублей предусматривается, а тут две сотни! И накололи тебя Саня, тебе ж должны были, ну хоть  как, а по чесноку положено 1200 рэ. отвалить. Ну, уж штуку, край, – прошипел лысый Селя.
-Да насрать ему теперь на все это, - проворчал Палыч, - на шконке он, подушку по ночам грызет, а не барыга!
-А, кому ж ты баксы сторговал? Скажи, может, я знаю? - не унимался лысый.
-Университетскому товарищу своему,  Юрке Вахману, - простонал Сашка.
 Толстяк тонко присвистнул и смешно шлепнул себя по бедрам:
-Серьезный у тебя друг Саня. Клиентов у него еще не ясно где больше здесь в Омске, иль в Москве. На волюте он уж не первый год. Не, он тебя сдать не мог! Стопудово! Ему такое в лом! Самому еще жить. Люди ему верят. А так! Бизнесу кранты! Не, он себе не враг.
-Да я это и сам понял, - хмыкнул Сашка, - слушали они мой телефон! Да, наверное и всю мою квартиру прослушивали!
-И вели тебя, как бычка на веревочке аккурат прямо сюда, - хмыкнул Палыч.
                Глава 21.
    Через пару дней Сашку вывели к следователю. В узкий, ярко освещенный коридор выходили десятка полтора белых узких дверей, за которыми располагались небольшие, немного вытянутые в длину кабинетики с зарешеченными окнами во двор административного корпуса следственного изолятора. В самом начале коридора, перед дверью за не высокой конторкой сидели два прапорщика, как обычно попивая почти черный чай, а у порога конторки дремал темно-рыжий грудастый кобелина с широким ошейником на толстой шее. Конвойный сержант провел Сашку по коридору и втолкнул в кабинет №8.
Сашка даже зажмурился от яркого солнечного света, заливавшего через окно этот не большой кабинет с белыми стенами и потолком, с минимумом мебели. Первой кого он увидел была мать, как всегда аккуратно модно причесанная в светло-сером костюме ладно облегающем ее идеальную фигуру. Не навязчиво и даже скромно с изысканным шиком на лацкане ее жакета играла в лучах солнечного света брошь. Веточка белой сирени в виде россыпи розоватых брюликов оправленных в платину. Тоже наверное из наследства Сашкиной прабабки, чекистки и пламенной революционерки. Мать выглядела уставшей и бледной не смотря на умелый, даже профессиональный макияж в пальцах меж наманикюренных, покрытых алым лаком ногтей она комкала кружевной платочек. В кабинете, перебивая тюремные запахи стоял аромат ее любимых духов и еще какой - то другой для Сашки запах, запах иной вольной жизни. За столом, спиной к стене сидела девица в темно синем форменном мундире с петлицам, на которых сверкали четыре звездочки, наверное   капитана , подумал Сашка. Она то и дело поправляя на тонком длинном носу очки в черной пластмассовой оправе. За приставным столиком боком к девице сидел, выпятя брюшко и дружески улыбаясь, пуская по кабинету зайчиков от очков в тонкой золотистой оправе лысоватый толстячок в сером твидовом пиджачке голубой рубашке и шикарном полосатом шелковом галстуке.
-Проходите, присаживайтесь Александр Даниилович, - четким слегка с хрипотцой голосом произнесла девица капитан и улыбнулась, обнажив крупные, белые зубы.
   Во, сверху два передних, какие широкие, как у крольчихи, - подумал Сашка и сел на твердый, обшарпанный стул.   
-Я следователь прокуратуры Зубрицкая Ксения Николаевна, буду вести ваше дело и скорее всего выступать на суде как обвинитель. Это Ваш адвокат Крот Арон Исаакович.
-Ну, меня-то представлять не надо, - мать решительно отошла от окна, обойдя стол крепко прижала Сашкину голову к своему животу. Сашка невольно встал, ткнувшись губами в материну щеку. Прижимая платок к глазам мать дрожащим голосом прошептала:
-Вот видишь дурачок, что бывает, когда мать не слушаешься. Горе мое. Дедушка в больнице, как узнал что с тобой… умер. А может и к лучшему. Не видит сколько бед на нас свалилось разом. Стаса - то сына, дяди Семена, братца твоего тоже арестовали. За порнографию! Купил себе видеомагнитофон и записал, где-то «Греческую  смоковницу». Вот его во время просмотра вместе с друзьями – гостями и взяли. Галина вся в слезах, хотя и сучка она еще та! Семен говорит, что вся эта порнуха ерунда! Место Стаса в ресторане кому-то понадобилось, вот и посадили! Бабушка Софа дома лежит совсем плохая, разболелась. Я ей уж и медсестру-сиделку наняла. Так что вместе с Марией ухаживают за ней. Что с тобой только делать не знаю.
-Клара Марковна, не надо так переживать. Присядьте пока вон в кресло у столика, где пишущия машинка стоит.  Толстячок адвокат с завидной ловкостью вскочил из-за стола и подхватив мать под руку помог Сашке усадить ее в  низкое потертое , слегка местами засаленое кресло перед столиком, на котором стояла старенькая угловатая вся побитая пишущая машинка.
           Сашка, почти не помнил подробности этого первого допроса в следственном изоляторе. Капитанша все, что-то мямлила, уж давно знакомое Сашке, уж сотни раз им передуманное по душным вонючим камерам на жестких тюремных нарах. Адвокат Арон Исаакович все что-то лопотал даже вроде спорил со следователем. То и дело опуская свою пухлую ладошку Сашке на руку, протягивая свою руку через стол. Сашка же все это время смотрел на мать. В ее глаза, лицо. Нет, она уже не молодая, как кажется внешне. В ее глазах, в самой глубине он разглядел и ее беспокойство, тревогу, отчаяние. И как у деда Марка ту еврейскую скорбную мудрость, которая не позволяет ей в эту минуту выть по - бабьи, стенать, унижаться. Перед кем? Перед этой прокурорской мымрой с кроличьими резцами. Так следачка все равно сделает то, что ей велено. И если уж покупать свободу сыну то платить нужно конечно ж не этой девке. А мать знает кому. И она вырвет сына из этой клоаке, этого кошмара.
Сашка словно читал мысли матери и ее спокойствие и уверенность, как бы передавались ему. А адвокат все что-то тараторил, что-то писал в свой большущий блокнот, поглаживая Сашкину руку. А Сашка не отрывал взгляда от матери. Пусть себе трындит этот адвокат, отрабатывает материны деньги. Макияж, макияж, а морщинки то возле глаз у матери вон сколько и волевая, строгая вовсе не капризная складка у рта, как казалось раньше стала еще глубже. Эх, мама сколько ж тебе горя, забот через меня. Наконец следователь встала из-за стола и положила перед Сашкой какие-то бумаги:
-Нужно подписать, здесь, и здесь. Да, да и еще напишите- « Мною прочитано. С моих слов записано верно». Вот здесь.       
-Ксения Николаевна, - смешно, сглатывая слюну зарокотал адвокат, - я надеюсь, Вы согласны, что при аресте моего подзащитного и вообще  так сказать сборе доказательств его вины была допущена масса процессуальных нарушений. И вообще так уж необходимо содержать его под стражей?
-Да, да. Вы ж подали ходатайство. Его рассмотрит Прокурор и примет решение. Ну а по процедуре ареста и прочим делам, как Вы выразились – сборе доказательств. Это все претензии заявите на суде.
           Все устало встали. В кабинет заглянул тот, уже знакомый Сашке долговязый прыщавый прапорщик. Мать нагнулась и вынула из-за кресла два объемных пластиковых пакета подала Сашке:
-Это тебе, Саша.
      Адвокат быстро водрузил на нос очки и серьезно глядя на прапора, строго произнес:
-Я надеюсь на Вас Станислав.
-Ну, конечно, Арон Исаакович. Не впервой. Все как положено будет при нем.
     Сашка губами ткнулся в щеку матери, кивнул следователю и адвокату  вышел из кабинета. За все время его движения по бесконечным лестницам и переходам, через лязгающие замками решетки ни кто ни разу не остановил Сашку, не поинтересовался содержанием его объемных пакетов. На все вопросы постовых прапорщик отвечал:
-От адвоката! Мной уже досмотрено! Капитан Шмидт разрешил! Так Сашка в расстроенных чувствах со своей ношей прибыл в свою камеру 416.
-Ну, что Санек, кто следак? - соскочил со шконки Клим.
  Выслушав Сашку, тоскливо произнес,
-Прокурорская крыса, еще та. Хоть и из молодых.
-Сам ты щегол еще, - прохрипел Кеша, - вполне нормальный вариант,  все нормалек Химик я ее знаю. Все на свете покупается значит все и продается, а Ксюша путешествовать любит и все в теплые страны, к теплым морям. Да и понятно, что одинокой бабе делать. А адвокат у тебя кто?
-Крот, какой-то, - устало сказал Сашка.
-В ноги твоей мамке надо поклониться, - слез с койки толстяк Селя, - такого делового, конкретного адвоката впрягла. Да он же из золотой дюжины, в Москву на процессы тягают. Но дорогой черт. Ну, Арон Исаакович верняком тебя под условняк вытащит. Иль край УДО организует. Не горюй Сашок!
-Ладно вам, растрепались! Аж, зубы ломит! - встал из - за стола Палыч, - крышу конечно мамка тебе не хилую  замастырила, бабок не пожалела. Но и тебя на нары не участковый Голопупенко определил, так что еще не ясно, чего эти дяди из «Серого дома» придумают. Так что после суда будем в бубен бить, да праздновать, а сейчас вали свои кули на стол, хвались мамкиными гостинцами. Говоришь она и Стаса впрягла, и Шмидта подтянула, значит дачка должна быть не простая. Поди все вертухаи – контролеры на коридорах облизывались пока вы шли. 
  Сигареты, чай, колбаса, сгущенка и даже шоколад, печенье. Все это сразу пошло на общий стол. Камера гуляла.
-Эх, Санек. Не догадалась твоя мамка кусок сала положить, - сытно икнул Клим.
-Хавай мое, - сердито сказал Палыч, - я ж всех угощаю не тихарюсь, не жру как крыса под одеялом.
-Да не я к тому, а чтоб больше было б, - виновато сказал Клим.
-Больше, больше, - проворчал Палыч, - жопу в двери не протащишь и будешь весь срок на крытке мотать! Каторжанин, мать твою!   
           На суде Сашка почти не прислушивался к речам и заявлениям, он с любопытством осматривался вокруг, рассматривал присутствующих и не узнавал ни кого. Что с ним случилось? Он что отвык уже от нормальных людей? Вон  и мать в черном свитерке, с высоким воротом.  Большим рубиновым сердцем, на толстой золотой цепочки на груди, в длинной узкой черной юбке и сапогах на золотистой шпильке. Ну конечно, когда его посадили еще было лето, а вон уже и белые мухи, в окно видно падают на землю. Черт побери, так уже ноябрь. Это, что там за женщина все его разглядывает вроде все что-то шепчет. Боже, да это ж Зоя. Как он мог ее забыть? Да и ничего удивительного они и виделись то всего пару, а может раза три. Ну, спасибо тебе дорогая. Я чувствовал постоянно твою поддержку, твою боль за меня. А эта, в клетчатой куртке и парень с ней рядом, да это ж Риммка с Генкой. Представители коллектива, пришли поинтересоваться судьбой своего заблудшего коллеги. Хмыкнул Сашка.
    Лица, лица. Все вроде не знакомые ему лица. Да если бы Нэнси была здесь, он бы сразу узнал ее. Почувствовал. Почуял. Как псина, как зверь. Как бы она не была одета он сразу б узнал ее и перескочив, через все эти столы, барьеры сгреб ее в охапку. И целовал, целовал. Но ее здесь быть не может она далеко. Он пришел в себя от того, что адвокат Арон Исаакович о чем то спрашивает его.
-Александр Даниилович, Судья спрашивает Вас, есть ли у вас возражения по составу суда. Уже третий раз спрашивает. Вы больны?
-Нет у меня возражений. Я не болен. Можно все это побыстрей, - буркнул Сашка.
-Ну, как же. Процедура, процесс, - удивленно посмотрел на него адвокат.    
     Ах, как долго тянется эта процедура. Выступление прокурора, опрос свидетелей, вопросы к нему. На которые он не помнит, что отвечал. Выступление адвоката. И все это будто во сне, в каком-то забытье.
Сашка пришел в себя лишь тогда, когда услышал.
-Именем  Российской Советской   Социалистической Федеративной  Республики!
-Два года общего режима! Вы ж слышали прокурор, вообще четыре года просила! Это еще не конец Александр Даниилович! - повернулся к нему адвокат, - если бы Вы знали с какими силами мне пришлось побороться. Эти товарищи,   - закатил он глаза, -  и на судью давили, требовали пять лет по совокупности статей. Да только все, что они еще хотели Вам предъявить, бездоказательно. Я все раскидал, как карточный домик.  Ну да ни чего игра стоит свеч. Теперь в Москву, в Верховный суд. Сам съезжу там попробую, что-то скостить. Вы, только не отчаивайтесь.
      К Сашке подошла мать, поцеловала  его в щеку и протянула баул:
-Там, кое - что теплое. Зима впереди. Вот уж не думала, что придется  к тебе в тюрьму с передачами ходить, - прохрипела она, вытирая платком покрасневшие глаза.
   В самых дверях к нему протиснулась Зоя смущенно ткнулась губами в его не бритую щеку и прошептала:
-Прости. Я буду тебя ждать. Ты только не верь ни кому что о тебе болтают. Ты хороший. Ты самый лучший. Умней и честней всех их. Ну сглупил малось. Ты ж мужчина! За такое не сажать же в тюрьму!
       Конвой оттолкнул Сашку в коридор и его повели сначала в комнатушку с зарешеченным окном, а потом на автозаке привезли назад в следственный изолятор.
   В камере, к нему сразу подошел Палыч:
-Ну, дела, обычно после суда в такие камеры не возвращают. Ну, да Бог с ним может, что сменилось в их системе. Ну, что у тебя?
-Два года общего режима, - выдохнул Сашка и устало опустился на лавку.
-Ну, Крот, ну, молодец! Я ж говорил золотой адвокат, - завизжал Селя,  - подожди, он  еще из Москвы тебе УДО привезет!
-Да уж, такие  мозгокруты, как этот Крот дорогого стоят, - прохрипел Кащей, - мать теперь по гроб благодарить будешь. Нынче гэбэшники злей, да подлей энкавэдешников! А Крот выходит их так обул!
-Ладно, - усмехнулся Сашка, - варите чай, мой первый срок обмывать будем.
-Так Санек. Край недельки через три, четыре тебя на восьмерку, на зону погонят, - сел рядом с ним Палыч, - ты там осмотрись ни куда не лезь. В отрицаловку сам не пойдешь, да и среди сучьего актива тебе тоже делать не чего. Тяжело будет по первости, да что ж делать раз попал. К тебе там сам Комок подойдет, я ему маляву отсюда зашлю. Ты только его не ищи, не спрашивай. Он сам знает, когда к тебе подрулить. Он по воле вор известный, авторитетный, а вот попал первый раз и такого Крота, как у тебя, ему не досталось. Вот и огреб, как первоход, аж пятерик общего режима. А срок его по малолетке, вроде, как не учли, толи погашен, толи просто он сам успел, кому надо зенки баблом заклеить. В общем чалится мой кореш Комок на общем режиме в «положенцах», а вроде как первоход. Мужчина конкретный и авторитетный. Так, что ты Санек на зону тоже не голый пойдешь. Если сам чего не накосорезешь все будет нормалек. А срок два года, да на общем режиме, так и вообще в предзонник можно на одной ноге простоять.   
-Ну, ты Палыч хватил. Ты когда на общем сам-то чалился? - слез со шконки Кащей.
-Да, я сразу после малолетки на строгий попал, - улыбнулся Палыч.
-Вот то – то, - скривился Кащей, - нет ничего дурнее общего режима. Ботва всякая, только за колючку шагнет и сразу пальцы веером  топорщит:
-Я зэк в натуре! Я вор! Портач звезды на коленках! Не встану перед кум частью на колени! Не буду на хозяина ишачить! А через пол года глядишь стучит, как дятел на всех и сучья коцка на рукаве «СПП». Передовик производства и очко развальцовано. А че мол, один раз не пидераст!  А все почему? Потому, что не Понятий, не Законов честных, воровских не знают и не соблюдают! - закончил Кеша и сделал большой, длиннный глоток из прокопченной кружки.
-Ладно, хорош на сегодня, - встал из-за стола Палыч, - ты б Кеша зря хайло не драл, а достал  свои стирки, да еще разок поучил молодого, как ему на зоне по дурости сразу на жопу не сесть с таким каталой хитрожопым, как ты.
-А, че Селя глянь у дверей. Я с вами тоже перекинусь, - подсел к Сашке Клим.
                Глав 22
     Только через полтора месяца Сашка попал на зону общего режима УХ16/8.
После недели карантина его определили в 14 отряд. В двух этажной казарме на втором этаже жили две с половиной сотни зэков. В коридоре, чуть ли не на всю стену висела стенгазета отряда. Начинал ее портрет розовощекого с пухлыми, алыми губищами парняги, который в одной руке держал щиток электросварщика, а в другой лапище сжимал …гаечный ключ. При этом весело улыбался, а над его головой развивался лозунг с надписью - «Твой честный, добросовестный труд прямой путь к освобождению!»
Под самым портретом корявым не ровным подчерком, верно   второпях, было подписано:
«Рабочие губы верный признак передовика», подпись пытались стереть, замазать мелом, но она все равно проступала, хоть и была едва видна. Прочитав, начало передовой статьи Сашка понял смысл этого странного сочетания орудий труда в руках парня. Точно, это ж на манер серпа и молота, половина отряда три бригады работают в сварочно-сборочном цехе, а половина- четыре бригады в механическом на сборке редукторов. Каких-то сельхоз погрузчиков, в общем, конвейеров. Как понял Сашка сварщики отставали, по словам автора статьи. Труженики села ни чего кроме крепких матерков в адрес горе «сварщикам» послать не могли, когда в конце поля вместо бороны видели, что трактор приволок одну трубу-дышло, а все зубья «бороны» остались в комковатой пашне.    
Наконец дневальный тщедушный прыщавый парень ткнул его в спину:
-Хорош, пялиться! Не изба читальня! Иди начальник отряда зовет!
  За высокой, свеже выкрашенной белилами дверью Сашка оказался в просторном, светлом чистом кабинете. За большим письменным столом, спиной к широкому окну сидел капитан, почти Сашкин ровесник, может чуть постарше, форма всегда не то чтобы старит, но делает солиднее.
-Гражданин начальник, осужденный по статье 88 УК РСФСР срок два года, начало сока. Капитан махнул рукой и Сашка, запнувшись продолжил Отрах Александр Даниилович 1965 года рождения уроженец города Омска прибыл.
-Правильно прибыл, - хмыкнул капитан, - а то тут все явления являются. Ну, Серега смотри инженер выпускник Университета, - обратился капитан к лейтенанту совсем пацану, сидевшему за столом приставкой, боком к Сашке.
-Факультет? - повернул к Сашке  русую голову лейтенант.
-Технологический, - пожал плечами Сашка.
-Тема диплома?
-Глубокая переработка, синтез углеводородов.
-Все мимо кассы, - хмыкнул, глядя на капитана, лейтенант.
-А ты, что хотел его в эту бригаду определить, что б на стройку на завод пластмасс гонять, со следующий недели будут? - откинулся на спинку стула капитан.
-Да нет. По сроку не подойдет. Бумажки дольше оформлять, да подписывать. Да и по специальности там такие не треба. Там нужна грубая, тупая раб сила. Капай глубже кидай дальше, отдыхай пока летит. Мы ему с его университетским образованием здесь работу найдем, - весело подмигнул Сашке лейтенант.
-Так, осужденный Отрах, - нахмурился капитан, - я ваш начальник 14-го отряда, капитан внутренней службы Скобцев Евгения Степанович, а лейтенант Свечкарь Олег Петрович инженер по организации труда отряда. Так, что все вопросы на пром. зоне к нему. И в мое отсутствие тоже, - хмыкнул капитан.
-Я, что думаю Жень, а давай мы его на сварочный определим, - хмыкнул лейтенант.
-В ПТУ, что ли? - скривился капитан.
-Зачем?! К Блохе приставлю тот из него за пару месяцев сварного заделает, ну а теорию, разряд, тогда уж к Гладышеву пойдем. В общем, как говорил наш общий друг Ося Бендер – «Будут бить, будем плакать».
-Ага, и пить шампанское из сапога, - скривился капитан, - ох, уж мне эти сварщики. Ну, просто цирк на льду! От шефа каждый день одни пиз… Виноват поздравления с трудовыми успехами получаю, за перевод очередной тонны проката. Сварщики! Маму вашу! 
   Гришка Жмаев, погоняло Блоха за его неудержимое стремление к перемени мест и специальностей.  Хулиган и  уличный боец «за правду» со сроком в пятилетку и сам не заметил, как погоняло Блоха намертво приросло к нему, хотя он уж, как второй год нашел себя в работе сварщика. Был лучшим сварным на Зоне и мог даже поспорить в этом деле с самим майором Гладышевым начальником ПТУ, у которого  еще по молодости, по гражданке была работа на заводе, потом на нефтепроводе в Уренгое. А потом, как не редко бывает в жизни, - работа, служба на Зоне. Россейская действительность.
   В цехе Сашка без особого интереса стал слесарем, вроде подручного у Гришки Жмаева, который не то что бы покрикивал на него, но и особо расслабляться не позволял. Вкалывал Гриня, по его выражению, как тот ослик из мультика, у которого перед носом повесили морковку и он все бежит, бежит за ней, да тележку тащит.
-Хозяин с попом по весне УДО обещали. Откинусь, женюсь на Людке. Бабу хочу, аж по ночам зубы ломит. Устроюсь в жилконтору там сварные всегда нужны. Получу служебную хату и будем с Людкой пацанов стругать! Пока штук пять не получится. А то мне эта зона, во! Провел он рукой в грязной, прожженной брезентовой верхонки по тощему, щетинистому горлу. А то нашел дурак чего, по какой-то баклановской статье париться! Трамвайный хулиган!   
-А чего такой большой срок-то? - спросил Сашка.
-Та козел какой-то плешивый в трамвае над кондукторшей стал куражиться, а я ему в пятак. Заплати мол и езжай тихо! А то не так спросила, не так билет подала. А он пень трухлявый сам еще раздухарился и полез в залупу! Ну, я его за шкварник и в дверь благо открыта была. В общем на суд он сука на костылях заявился и мне по полной, пятерку отслюнявили не ойкнули! Инвалид мать его!
  Сначала из интереса, а потом все чаще Гришка стал совать Сашке в руку держак с электродом и защитную маску. Сбивая, молотком окалину со шва сделанного Сашкой кивал головой и повторял:
-А рука у тебя твердая Химик. Дугу ровно держишь. Металл чувствуешь. Вон, как по шву заплавляешь. Не как эти чуханы, фуфлыжники только сопли развешивать могут. Молотком долбани и сразу вся  их сварка рассыпалась.
         Монотонные будни. Построения, поверки. Строем на работу, строем с работы, строем в столовую. Подъем, съем, отбой! Всех «развлечений» это только аэробика по телевизору в душной культ комнате отряда, да по четвергам после общего построения Колонии лекции по отрядам и кино в клубе, что нибудь вроде «Чапаева», иль «Трактористов», иль «Калина красная» - фуфлыжная сказка для сельских ухарей.
   Посидев некоторое время над книжками в библиотеки их зоновского ПТУ, Сашка благо представление о технологии металлов, кой - какое имел довольно успешно сдал в апреле экзамен и получил четвертый разряд. Вечером того же дня за кружкой чифира в каптерке Гриша рассказывал:
-Не, в натуре Гладышев, аж прибалдел. Да четвертый разряд на воле не каждому дают после двух лет учебы в ПТУ, а тут во, мол, какой вундеркинд. За пару месяцев так натаскался. Твои швы и так, и сяк все смотрел и стучал-то по ним молотком и под лупой смотрел только, что зубами не грыз. Все ворчал, мол - на рентген бы надо.
А Женя наш ему:
-Да брось ты майор. Парень то чай с университетом. В строй отряде, наверное не только девчонкам песенки под гитару мурлыкал, но и вкалывал. А два месяца, так что ж это ж Зона. Нам с тобой и то год за полтора считают. Да и хрено ль ему с того четвертого разряда, велики деньги. Из тюрьмы с деньгой только в кино на свободу выходят. А по жизни вша на аркане, да туберкулез в кармане.    
-Ну, ты Блоха поешь, будто был там с ними в кабинете, - хмыкнул Пашка Слон.
-Не был, но знаю! Зуб даю! - взвился Гришка.
-Тихо. Тихо, баклан ты наш, - взял его за рукав завхоз отряда Семенович.
    Сразу после Дня Победы, в начале мая Гришку-Блоху действительно представили на выездное заседание суда и было принято Решение - освободить его Условно - Досрочно. Поп Зоны - замполит, подполковник Решетников сам пришел после суда с Гришкой в отряд и о чем-то долго еще с ним разговаривал в кабинете начальника отряда.
                Глава 23.
В конце мая Гришка освободился, откинулся и Сашке в напарники, слесарем поставили Пашу Слона, который в одиночку мог без особого напряга  припереть из одного конца цехового пролета на плече двенадцати метровую двухдюймовую стальную трубу и удерживать «на пупу», без всяких преспособ замысловатые конструкции, которые то и дело поручали сварить Сашке.
В конце июня Сашку вызвал к себе начальник отряда:
-Вот  значит Отрах какие дела. Тебе по сроку положено длительное свидание. Мать твоя была с постановлением из прокуратуры у хозяина. Тьфу ты, у начальника колонии. В общем сам знаешь  какая у нас тут очередь по комнатам свиданий, но учитывая твою работу шеф сказал - изыскать возможность. Да и не рычи ты там на людей. А то вон Зоя Федоровна из бухгалтерии мне жаловалась.
-А чего они всей зоной, гужом в цех на меня глазеть прут. Прут и прут, работать некогда.
-Ну, так ты у нас зэк не простой Саня. С университетским образованием, сварным пашешь. Да про твои загулы с этой американской девушкой вон и по телевизору передачи были и во всех газетах писали. Вот и любопытно нашим дамам посмотреть на тебя.
-Ага, какой такой вражок этот, - зло усмехнулся Сашка.   
-Ладно, не ворчи готовься к свиданке, на этой недели может все «срастется» так с мамой повидаешься, поговоришь за будущую жизнь. В общем как все решиться я сообщу. 
В цехе, почти перед самым съемом к Сашке подошел крепенький мужичок  с хитровато, пронзительным взглядом. То, что мужик постоянно мял и тискал в жилистом кулаке носовой клетчатый платок Сашка понял кто перед ним.
-Ну, че Химик тут с кичи от Палыча малява пришла. Ты с ним в одной хате чалился, вот он и вписался за тебя.
-Чего-то долгонько Комок к вам малявы с изолятора идут, - усмехнулся Сашка.
-Так не авиапочта чай, да и к тебе надо было приглядеться, че по чем. Ага, хоккей с мячом, - ухмыльнулся мужик.
-И как? - положил на верстак защитную маску Сашка.
-Да все путем Химик. Пока косяков с тебя нет. Конкретный мужик, кондовый пахарь. Смотри только не шибко на хозяина горбаться. Что здесь, что по воле власть добра не помнит, а пупок развяжется, так и совсем забудут. Мол, помер Максим, ну и хрен с ним! Маньки новых нарожают.  Тут такое дело. Бугор с тридцать седьмой бригады на недели откинется, свою пятилетку на хозяина отишачил, от звонка до звонка. Хоть и у тебя сроку осталось хрен да маленько. В общем будем тебя двигать в бугры  на тридцать седьмую бригаду. Так надо. Ты как?
-Надо, так надо, - кивнул Сашка.
-Ну, значит все ладом, - усмехнулся Комок, - да смотри не накосорезь. Разберись с людьми, с учетчиками, они у нас парни толковые. С Ильей перетри все по нарядам он на этих делах собаку съел, еще в Ангарске на малолетке.
   Это только администрации, начальникам Зоны кажется, что они назначают зэков на какие - то мало мальски руководящие, «хлебные посты». По жизни все в руках паханов, авторитетов, под час ведущих свою тонкую игру человеческими жизнями, настроениями Зоны. Сашка знал, что в их отряде, в каждой из шести бригад, примерно по три, пять ухарей - «положенцев», которым любой труд, в любой форме «противопоказан». Тем не менее отряд и по форме «А», т.е. выводу на работу и выполнению заданий, норм выработки закрывался ежемесячно на 105, 107 процентов и был в числе крепких, надежных производственных единиц. Вымпелов не хватали, но и в хвосте не плелись.      
В четверг перед общим построением Зоны, выстроив отряд, в отрядной локалке, капитан Скобцев объявил приказ о назначении Сашки бригадиром тридцать седьмой бригады.
 Пашка Слон стоявший позади Сашки ткнул его в бок:
-Ну, бугор вечерком чифирнем под это дело. А может в шестой отряд смотаться «колес» надыбать?
На что Сашка, смешно картавя прогундосил:
-Нет, товарищи. Чаю, только чаю.
-Ага, накормить и спрятать, - заржал Слон.
    В пятницу, с утра его вызвал начальник отряда:
-Ну, вот Отрах блага на тебя прямо валом посыпались. Как из рога изобилия. Приводи себя в порядок завтра в сан часть на осмотр и к одиннадцати на свидание, начальник тебе два дня подписал. Очередь большая, комнат мало. Сам понимаешь. Поешь маменых пирогов, пообщаешься.
-А в сан часть - то зачем? - усмехнулся Сашка.
-А проверят тебя на вшивость. И вообще может ты себе «шары вкатил». Хотя ты парень чистоплотный, да и свое половое могущество тебе вроде демонстрировать не перед кем,   - заулыбался капитан, - но так положено, таков порядок.
     Все. С десяток зэков, кому положена свиданка собрались на площадке под окнами дежурки. В 11-00 вышел прапорщик и по списку проводил их на второй этаж административного корпуса. Всех кто пришел на длительное свидание. По узкой лестнице с выкрашенными в зеленый цвет стенами Сашка поднялся на второй этаж и остановился перед стальной дверью. На площадку перед ними вышла толстая красномордая прапорщица и Сашка услышал среди списка:
-Отрах, свидание с матерью и сестрой, комната № 3.
   Какая сестра? Подумал Сашка. Опять мать, что-то мутит. Он вышел из неровного строя и назвав прапорщице свои установочные данные, которые она проверила по своей карточке прошел по коридору мимо поста к двери комнаты с номером 3. Толкнул дверь и оказался в светлой чистенькой комнатенке с широким столом у стены покрытым цветастой клеенкой. На столе стояла белая электроплитка вдоль противоположной стены стояли две койки заправленные армейскими одеялами, а у самого окна столик и два стула, на которых друг против друга сидели мать и какая-то не знакомая Сашке девица,  худощавая блондинка с короткой, почти под мальчишку стрижкой в черном тонком свитерке и узенькой короткой черной юбке. Весь столик был заставлен какими – то банками, кульками, свертками. Сашка подошел к матери обнял ее и уткнулся губами в шею. Почувствовал сразу аромат ее духов, чистоту и ухоженность вольной жизни. Мать погладила Сашку по затылку и прижавшись в его груди тихо спросила:
-Как ты тут сын? Как здоровье? Похудел то как, ну прямо, как твоя Нэнси.   
   Обняв мать за плечи Сашка отошел от стола и сел вместе с ней на койку.
-Да все нормально мама. Зона как зона. Работаю сварщиком, вот бригадиром назначили.
Мать удивленно посмотрела на него. Покачала головой. И до боли знакомым, властным голосом произнесла:
-Ирина, детка, а ты не сиди накрывай стол. Чаю попьем сынок, вот я Ирину с собой взяла в помощницы оформили ее, как твою сестру. Она у меня, вроде как работает. А мне тут придется уехать не на долго. Дела.  Да и Крот с твоими делами из Москвы сегодня должен прилететь. Ну, да ничего вы с Ириной  посидите поговорите, а я и приеду. Может, что хорошее привезу.
    Часа через три мать, выпив чашку душистого чая и едва откусив кусок пироженного вышла из-за стола. Сашка проводил ее до вахты, где она попрощалась с прапорщицей и сунула ей какую-то купюру вышла на лестницу.
-Там, Клара Марковна Вас такси, у крылечка давно дожидается, - с улыбкой, гаркнула ей в след прапорщица.    
   Сашка вернулся в комнату, где застал Ирину уже в коротенькой белой кружевной рубашеночке, застилающей привезенным, домашним бельем одну из коек. Сашка молча закрыл дверь, сбросил тут же у стены свою выходную робу и повалил Ирину в кровать. Часов в двенадцать средь ночи Сашка проснулся от не громкого стука в дверь. Ирина, тихо прижавшись к нему спала и чему-то улыбалась во сне. Сашка быстро натянул на себя штаны и футболку подошел босиком к двери.
-Кто, там? Чего надо?
-Химик, это я. Полоз из седьмой. Открой, побазарить надо, - тихо раздалось из-за двери.
                Сняв крючок, Сашка приоткрыл дверь:
-Ну, чего тебе?
-Слушай, Химик, - пахнул на него перегаром Полоз, - у тебя сеструха ночует, ну и ко мне мать с сестрой из деревни на свиданку прикатила. Давай махнемся. Ну, не сеструху ж мне родную драть, а так все путем будет я свою уже уболтал. Она согласна с тобой покувыркаться. А я с твоей пошароборюсь.
Сашка отодвинул Полоза от двери и сердито прохрипел:
-Моя не согласиться на такой обмен. Еще обидится.
-Ну, жаль, - прохрипел Полоз, - а у меня сеструха девка, что надо. И сиськи во и жопа.
-Все иди, иди отдыхай, а то всех разбудишь.
  Сашка закрыл дверь и вернулся в койку. Не открывая глаз, Ирина плотно прижалась к нему и поцеловала его в щеку.
  А что собственно произошло, думал Сашка. Такое на зоне бывает не редко. Обмениваются сестрами, женами и даже матерями. Это ж лучше чем петушить, кого попало, шоколадничать. А тут вроде как чужая, не знакомая, не изведанная, но баба. Пуст даже чья-то мать. Хотя, чем это лучше? Ну, сам мотаешь срок, а родным то чего с твоими проблемами париться. Господи, мерзость то какая, а я как подлая тварь еще ищу этому скотству какие - то оправдание
Он еще плотнее прижал к себе Ирку и заснул. 
Часа в два, почти к обеду двери в комнату распахнулись. На пороге стояла мать, а из - за ее спины, заискивающе улыбаясь выглядывал прапорщик Баль известный на всю зону вреднющий, тупой хохол - служака. Баль держал в обеих руках по здоровенному пакету и видимо ждал указаний от матери.
И как это мать умеет всех вокруг себя так быстро делать своими холуями. Подумал Сашка. Ну, здесь на зоне понятно. Деньги. Но так и там на Воле Сашка был не раз свидетелем почти мгновенного преображения людей вроде бы и ни чем не зависимых от матери. Ни чем ей не обязанных.   
Мать прошла в комнату и кивнула прапору. Тот молча, все также по идиотски улыбаясь, поставил пакеты на стол и кивнув матери вышел из комнаты.
-Ну, что как спалось? Вон у обоих круги под глазами. Видно хорошо, - улыбнулась мать. Ну, время обеденное. Ирина накрывай на стол, что там Полина собрала. Там в одном пакете посуда, салфетки, а в другом закуски, салатики. Не из этих же казенных черепков есть. Ткнула мать в угол длинного стола, где стояла горкой не тронутая стопка разномастных тарелок. Ирина быстро накрыла стол скатеркой и стала выставлять на него аккуратно обернутые фольгой блюда. Бутерброды с ветчиной, черной и красной икрой, красной и белой рыбой. Горкой румяных пирожков. Сашка быстро заварил индийский чай «Три слона». И Клара Марковна, поправив на шее тонкий шелковый бирюзовый шарфик присела на край стула у стола.
-Так, что присаживайтесь. Перекусим, ты сын вот салатики попробуй. Да ешь по плотней. Когда теперь еще так придется. Будем надеяться что скоро, весь это кошмар кончится.
Крот из Москвы прилетел, говорит, что все вроде решается в нужном для нас направлении, через две недели опять летит туда в  Верховный суд. Тянет конечно деньги, ну как и все адвокаты. Дело бы только сделал. А там сынок, мы уж больше экспериментировать с твоей трудовой деятельностью на этом сибирском гиганте нефтехимии  не будем. Поедешь в Москву. Там тоже фирма, занимается нефтью тебе по профилю. Место для тебя давно готово и на судимость твою им насрать. Прости господи, не к столу будь сказано. Сам за рубеж мотаться будешь. Жизнь посмотришь. А то вон, только американскую юбку задрал и сразу в тюрьму. Дикая страна. Дикие законы. Да, Ирина твоего директора масло-сыр базы еле уговорила, уломала. Можешь возвращаться домой , поработала у меня. Хорош! Совет, да любовь. Только больше так не шали. И до встречи на Золотых песках. Он тебя туда «сослать» обещал, через неделю. Как компенсация за его нервный срыв и неправильное поведение. Ну и я туда на недельку слетаю. Есть дела в солнечной Болгарии.         
Часов в пять в двери не громко постучали, в коридоре стоял прапорщик Баль:
-Клара Марковна уж извините, свидание окончено. Ваша машина у крыльца дожидается.
   Сашка с тоской посмотрел в зарешеченное окно, окно не в зону, а туда. На волю. Сразу за шоссе, за хлипкой проволочной выгородкой серебристые шары реакторов завода СК, там за ними, где-то новые, строящиеся объекты этого нового завода Пластмасс. Вон и трамвайная линия вдоль поля, говорят прямо к проходной этого завода.  А там с права, за трамвайной линией, за шоссе поле с редкими, чахлыми, березовыми колками. Люди говорили, что здесь и был спец. участок НКВД, где  хоронили, зарывали зэков, умерших, погибших, при строительстве его Нефтезавода. Каждому свое, кому-то золотые звезды Героев, как первому директору нефтезавода Малунцеву. За досрочный пуск первой установки, первую тонну сибирского бензина, солярки так нужных на целине. А кому-то просто могилка, в чистом поле без креста с номерком, как псу.       
                Глава 24.
С двумя большими тяжелыми пакетами Сашка заявился в отряд. В каптерке у завхоза отряда сварили чайку.
-Ну, че Химик? Как свиданка? Глотая, не жуя бутерброд с икрой, - хрипел Пашка Слон,
-говорят, что у тебя сеструха классная  вся из себя.  Ты ж вроде говорил, что ты один у мамки.
-Ага, пока я  сидел мать и сообразила мне сеструху, - ухмыльнулся Сашка.
-Медицинскую! - заржал завхоз, - все правильно Санек. У нас за деньги все можно. И все положено. И даже вот так со свиданки с кулями без досмотра переть! Мог бы и бухла припереть. Если б знал. Точно Санек?!
     И опять потянулись однообразные, двухцветные, тупые, трудовые будни. Уже в самом конце августа Сашку прямо из цеха выдернул начальник отряда:
-Пошли Отрах. Зайдем в отряд отмоешься, переоденешься. Да в штаб пойдем, в спец. часть вызывают.
       Лихорадочно Сашка стал приводить себя в порядок, даже до блеска начистил ботинки сменил под курткой белую футболку еще раз побрился.
-Во, как выфраерился, - усмехнулся капитан, - ну, пошли Александр Даниилович.
                Пройдя, мимо дежурки, они поднялись по лестнице на второй этаж и остановились перед дверью с табличкой «Спец. часть». Из конца коридора к ним подбежал лейтенант Свечкарь:
-Жень, пойдем! А то там этот Батон уперся! Нам прогрессивку подписывать не хочет! Я что за голый оклад в этой параше ишачить должен!
-Не ори как потерпевший Олешка. Сейчас пойдем загнем рог майору подпишет, как миленький, – скривился капитан. 
      Батоном звали главного инженера промзоны за его орлиный перебитый нос и яко бы около грузинские корни. Сашка сталкивался с ним не раз в цехе и был наслышан о его самодурстве и пьянстве.
-Отрах, ты пока постой здесь у окна, мы сейчас мигом. 
Капитан и лейтенант быстро ушли в кабинет главного инженера, а Сашка остался у окна обозревать опостылевшую зону с ее плацем, расходящимися от него веером аллеи, локалки вокруг двухэтажных казарм-общежитий. Серый плотный, высокий забор с колючкой предзонника и вышки, вышки со злобными ВВешниками казахами.
Дверь спец. части распахнулась и в коридор буквально вылетел не высокий, худющий зек с кривым шрамом во всю щеку. За ним сразу вырос на пороге монументом  зам.  начальника колонии по опер. работе, по простому кум,  майор Белов:
-Не хера шляться по зоне Грива! Придут документы тебя вызовут!
-Гражданин начальник! - взвыл зек, - я точно знаю, и сеструха писала! И так малява была! В прокуратуре, мол есть постановление! Эта сука заяву свою забрала! Чего мне здесь париться раз воля по Закону!
-Пока никаких документов нет. Не мутите воду гражданин Савин, - вышел из-за спины кума седоватенький, полненький капитан, начальник спец. части.
-А будешь так в наглую свои порожняковые права качать сейчас в ШИзо пойдешь!   
- зарычал майор, - марш на работу! Алиментщик хренов!
-Я гражданин начальник ишачу, как черт за растрату! Вон бугор 37-й бригады подтвердит!      
Сашка вспомнил этого мужичонку с заготовительного участка. Его гильотина стояла в самом конце их цеха и Пашка часто бегал к нему распустить по размеру стальной лист, иль подрезать какую деталь прежде чем сунуть ее Сашке на сварку.
-А, Отрах, - подошел к нему капитан начальник спец. части, - что тоже один?!
-Нет, нет Василий Степанович. Мы тут с лейтенантом к главному инженеру заходили, - встал рядом с Сашкой  начальник отряда.
-Опаньки! А этот чмо Грива уже слинял куда-то! Ну, бес! - расхохотался майор,                -Степаныч  ты уж звякни там в прокуратуру еще разок. Если такое решение действительно есть, то пусть резину не тянут. А то, как на нас собак вешать так хлебом не корми, а сами сопли жуют и все как с гуся вода! А то этот Грива нас задолбает! Еще этих кривозащитников подтянет! А мне такая популярность не нужна! Ну, а тебя Отрах значит на свободу с чистой совестью! Прощай! И не приходи  сюда больше, даже во сне!
-Спасибо гражданин майор, - прохрипел Сашка.
-Мамке своей спасибо говори, - ухмыльнулся начальник кум части и медвежьей походкой пошел по коридору к себе.
-Так, так. Пойдемте там нужно расписаться, ознакомиться, - потянул Сашку за рукав в кабинет спец части капитан и они вместе с начальником отряда прошли в кабинет.
Словно оглушенный шел он назад в отряд, почти не слышал о чем ему говорил начальник отряда. Да. Такое чувство было у него сразу после ареста. Нет не во время ареста, тогда он просто не хотел это воспринимать, как что-то серьезное, что-то касающееся его. И вот наконец - то все! Кончился этот кошмар! Он не помнил, как собрал свой жиденький сидор. Многое тут же роздал. Капитан, начальник отряда вновь отвел его в штаб. Из дежурки вышел с какими –то, яко бы его бумагами  другой капитан с повязкой на рукаве «ДПНКа» и лейтенантша из спец части.
-Ну, вот, - недовольно проворчала она, - и освобождается-то ни как  все, что до утра не потерпеть? Что б со всеми.
-Да брось ты Людок. Пусть себе идет. У нас воздух чище будет. По мне так всех бы разогнал. Сейчас на воле хуже, чем на зоне, - пробасил капитан, - а его там уж заждались все звонят, то ко мне, то к Хозяину, то на комнату свиданий. Пусть идет!   
  Словно закумареный Сашка прошел через КПП под суровыми взглядами ВВешного наряда, под лязг, жужжание электро замков. И вздрогнул перед стальной дверью когда не ожиданно сопровождавшая его лейтенантша, хлопнула его по плечу и рявкнула:
-Иди уж! И к импортным девкам не лезь больше! Они все шпионки! А нашим девкам обидно!
     Сашка вывалился на крыльцо жмурясь от неожиданно яркого солнца свободы и пошел, вспоминая напутствие, инструктаж начальника отряда по дорожке через шоссе прямо к голубенькому стальному павильону автобусной остановки.
 Он дошел почти до остановки, когда почувствовал мягкий толчок по ниже спины  резко оглянулся и увидел рядом белую «шестерку». За рулем машины широко улыбаясь сидел Федя-Мотор. Федя высунулся из окно автомобиля и приветливо крикнул:
-Садись. Я за тобой, давно тебя поджидаю.
         Сашка остановился обошел, сверкающую белизной и хромированными молнингами машину  уселся рядом с Федором блаженно вдыхая свежесть кожи новенького салона.   
-Сидор - то брось на задние сиденье, - весело сказал Федя, - ну, с возвращеньицем тебя брателло! Как она тюряга-то совдеповская?
    Сашка не определенно пожал плечами.
-Вот и я говорю, - усмехнулся Федя, - не горюй! Пустого опыта не бывает. В жизни все попробывать придеться. Я знаешь за что свой первый срок мотал? Взял у другана мотоцикл прокатиться, а он оказывается его два дня назад сам украл, а мне заправил, мол родоки купили. Меня менты тормознули и давай крутить! Так за соучастие треху на ВТК и отмотал! Ну, а потом как по накатанной поперло. Как, где что сопрут меня сразу за жабры! Только, что за угон Золотого эшелона Колчака не трясли. Потому что еще молодой! Да, что это я! Давай по делу. Клара Марковна вчера срочно улетела в Москву. Расстраивалась очень, что тебя не встретит сама. Но дело говорят очень важное! И для тебя опять же перспективное. Вот тебе велела передать. Федор вынул из внутреннего кармана кожаной курточки листок бумаги, развернув который Сашка обнаружил три сто рублевые купюры и записку от матери.
      « Извини сын. Так случилось. Возникла, неожиданно проблема, которую могу разрешить только я сама. Прилечу, отпразднуем твое вызволение. И всем барбосам, что тебя посадили головенки скрутим! В ногах у тебя валяться будут! Дерьмо жрать! Не скучай сынок. Я скоро. Федор тебя встретит. Отдаст документы на машину, она твоя! Ты вроде о такой мечтал? В квартире убрано. В шифоньере кое - что я тебе прикупила новенького, модненького. Должно быть в пору. Холодильник полон. Сильно не упивайся. С девками  подожди до моего возвращения. Сама подберу тебе по вкусу. Нужных девушек».
                Мама         
-Не написала когда вернется, хоть ориентировочно, - хмыкнул Сашка.
-Леня, сказал она звонила, все мол утрясла путем. Деловая у тебя мамаша Санек. Завтра край к 20-00 прилетит встречать поедим ее с Леонидом Павловичем.
-Это кто? - хмуро спросил Сашка.
-Так это Энгель Леня, крутой мэн по нынешним временам. И «толкан» в Чкаловском под ним и авторынок, да и хренова гора ломбардов и скупок. А ведь еще совсем молодой, ну лет на пять, семь тебя постарше.
-Чем раньше занимался? - спросил Сашка.
-А в институте физкультуры учился, боксер. Да мурло одному сынку начистил за дело. Его по 206 - ой и приземлили. Папка – то у терпилы из секретарей райкома, а за засранцем своим не доглядел, не внушил, что чужим девушкам под юбку лазать против их воли не хорошо. Вот Леня и разъяснил козленку. У Энгеля и у самого родители деловые. Но тут такой случай. А вообще я Энгеля еще по «тройке» знаю он там по 146-ой на строгом парился. Балбес один ему вроде, как машину продал, а потом в отказ, а бабло мол потом верну частями. Ну, Леня ему и разъяснил, что дела так не делаются! А его, как за грабеж по второй ходке на строгий закрыли. Да нет Энгель мужик правильный! Ну, случается в жизни всякое! Кому - то прокатит, а кому - то «Получи по полной!» Ну вот, а сейчас у них с Кларой Марковной общие дела. А я при них, как водила – механик. Они ж на «Форде» рассекают, зверь машина и красивая! Движок не слышно шелестит не едет, а стелиться. Только по нашим колдобинам можно только на танке, иль на КАМАЗе гонять.               
   Так не заметно они доехали до Сашкиного дома, Сашка вышел из машины взял от не ключи,  конверт с документами и не веря, что он уже все! Все!  На Свободе! Что нет уже этой ненавистной колючки! Что он может идти когда и куда захочет! Спать и вставать во сколько захочет! Как он этого не ценил?! И как без этого обходился?!
Легко, своим ключом открыл дверь в квартиру. Как будто и не уходил все привычно и все знакомо. На этой кровати  они резвились с Нэнси. Их любимая ванна. Холодильник действительно под завязку. И как это мать смогла при сегодняшних пустых полках в магазинах. Вся  зона стонала, что родня ревет, что на передачку ни чего не достать! Везде полный голяк! Сашка беспорядочно накрыл на стол, выпил стакан коньяка, включил телевизор уселся на диван и… уснул. Проснулся от какого-то писка и звонка в дверь. По экрану телевизора бежали какие-то полосы, а  у двери к которой он едва притопал ни кого не было. Сашка сбросил с себя ненавистную робу и влез под душ намылся и упал в свежею с каким-то не знакомым приятным ароматом постель.    
Проснулся от яркого солнечного луча, что бил прямо в глаза через тонкую штору окна. Окна без решеток! На часах десять, а он еще дрыхнет! Вот это жизнь!
    Сашка прошел на кухню выпел пол стакана коньячку. Все! Хорош! К материному приезду надо быть как стеклышко. Хотя она в лучшем случае прилетит только вечером. Помоюсь приоденусь и пойду прошвырнусь, гляну на вольную жизнь. Позвоню кому. В туалете Сашка вспомнил про свой тайник. Нажал на плитку. Все сработало. Все было на месте. Браунинг, завернутый в тряпку, показался еще меньше. Сашка, не задумываясь за чем-то сунул его в карман спортивного трико, в котором шастал по квартире. Вышел на кухню плеснул себе еще коньячку. И в это время в дверь опять кто-то позвонил. Сашка поставил стакан и пошел к дверям.
-Кто нужен? -хрипло, не узнавая своего голоса спросил он.
-Химик. В натуре свои. Открой. Базар есть.
    Сашка щелкнул замком и приоткрыл входную дверь. На пороге стоял мужик со шрамом во всю щеку, с которым он столкнулся на зоне в спец. части перед самым освобождением. Еще какой-то парень в клетчатой рубашке и Лесик их отрядный пидер. Сашка чуть отступил от двери и все кодло неожиданно резво ввалилось в коридор, прихожую его квартиры. Самым  последним в  этой компании был мужичонка  в мятой полосатой рубашке и кепчонке восьмеклинки с узеньким козырьком и кожаной пуговкой на затылке. Кепочка была так сдвинута на лоб, что не было видно глаз и большей части лица ее обладателя. Сашка сразу почувствовал, что именно от него этого блатного в шерсть урки и исходит реальная угроза, и именно он является лидером кодло. 
-Ну и с чем завалились? - взял сразу решительный тон Сашка.
-Ты, чего ж так корешей встречаешь? - пропищал Лесик.
-С какого это ты пидер мне в кореша преш? - зло ответил Сашка, - да мне теперь после твоего визита весь коридор, аж до лифта с хлоркой отмывать!
   Урка тем временем,  как-то незаметно оказавшись впереди всех, задрав щетинистый подбородок с любопытством оглядывался по сторонам.
-Ну, полегче, полегче Химик, - вдруг противно, каким-то гнусавым с хрипотцой тонким голосом сказал он, - а не херово ты откинулся. С Зоны на  козырной тачке прикатил в такие хоромы, один! Вон стол от хавки ломится! А на своих корешей честных каторжан, как пес ментовской рычишь! Не гоже! Ни мужики, ни честные фраера так не делают! Лесика вон мазать начал. А за что?  Ты, что у него  в очке глину месил? Нет?! Так не хрен порожняк гнать! Мало ль чего Зона про фартового каталу запустит. Ты лучше о себе подумай! Лучше б к столу позвал. Посидели б перетерли твои запутки Химик.      
-А ну, валите от сюда все! Я не подаю с утра! Кореша хреновы! Не о чем мне с вами базарить! Валить в….
-Ну, ты не прав! Фраерок! - ощерился Урка, - Лесик предъяви маляву! Читай Химик! Мать твою! Брат твой пишет. Лесик на больничке его встретил. Его с изолятора сразу не на зону, не на карантин, а сквозняком на больничку! И если ты не впишешься ему кранты по полной! Ты, что в натуре нюх потерял! Его ж на куски постругают за такие бабки!
    Сашка взял из рук Лесика характерно сложенный листок. Да это писал именно Стас. Сашка знал его подчерк. Его стиль.
-Ну, не хрена! Мало того, что у меня накрысятничал, так еще и здесь уже успел! Да вы что охерели! Где ж  я ему такие бабки возьму! Да я отродясь такого бабла не видел! Он, что сука охерел в конец! Каким местом думал?! – возмутился Сашка.   
-Долг на нем с изолятора! - ощерился Урка, - ты больно-то не базлай.  Шестьдесят пять кусков деньги не малые! Карточный долг дело святое! Ну, а место которым он, как ты считаешь  думал, ему уже развальцевали по полной! По тому и на больничку сразу с кичи приперли! Он заверил людей, что ты для начала можешь толику подкинуть потом его телка отстегнет, хату продаст цацки. Она ж у них хата тоже кооперативная, как твоя. Ну, а там за батьку возьмемся. Хочет с Зоны сына в сборе получить пусть гасит долг! Нет! Так по частям! Его родимца получит! Каждую неделю! По члену, - заржал урка.
-Нет у меня  таких денег. Да и вряд ли будут! - сжал зубы Сашка, - валите отсюда и передайте ему, что у меня не Собес и не фабрика дензнак!
-Ну, во а он пел, что ты мужик с понятием! Что он вроде как рикошетом, через тебя влетел за говно. За «Греческую смоковницу» срок отмерили! Нашли порнуху! Да и брали его не только менты, но и эти ребята с Конторы. Видик теплый в нем кассетка, гостей полна хата! В обще просмотр и распространение! Вот мол, брат поможет! Брат спасет!   А ты жмот позорный! Родному человеку нет помочь, так в отказ, как сука прешь! Ну, чего тебе?! Купец через час будет толкнешь свою тачку за чирик косарей, а может и более! Все бумаги есть кому оформить, все чин чинарем! Брательник, как человек еще поживет! Иль тебе до фонаря, когда и как его кончат?!
-Дешевый треп, мужики! Валите от меня по доброму! - напружинился Сашка.
-А то что фраерок? - придвинулся к нему урка.
       Сашка с силой толканул его в циплячию грудь, так что мужичонка отлетел под арку в  кучку своих корешей. 
-Ну, козленок! Сейчас я тебя учить буду, как с конкретными людьми базарить! Мы к нему, как к человеку, а он крыльями машет! Уперся, как бык фонарный! - зарычал урка и вынул из кармана выкидуху щелчок и матово-блестящее лезвие хищно заблестело в руке бандита. Все кодло разом пришипилось, видимо не ожидая такого поворота.
- Все, сука молись своему богу! Сейчас посмотри какая у тебя кровянка, может и в натуре желтая! Сейчас сажало в бочину! И заглонись своим баблом!  Поводя ножом, сжатым в кулаке урка пошел на Сашку.
   Не ожиданно для себя Сашка выхватил Браунинг и передернул затворную рамку.
-Опа! Волына! - остановился урка, - она чего у тебя, чо детская, игрушечная? - усмехнулся бандит.
-Ага, - прохрипел Сашка, - вот шмальну тебе в лобешник и сразу наделаешь полные штаны детской неожиданности. 
-Ну, ну по дуркуй! Козленок! - урка опять решительно направился к Сашке.
   Едва согнув кисть руки Сашка направил ствол в его сторону  и нажал на спуск. Глухо хлопнул выстрел и пуля, впившись в косяк дверной арки осыпала краской и штукатуркой кепарик урки и всю компанию.
-Ну, бдя! - промычал урка, отходя за спины своих корешей.
  А Сашка заметил, как парень в клетчатой рубашке сжав на кулаке стальной кастет  по тихоньку приближается к нему по стенке, пытаясь обойти его со спины. Сашка снова повернул ствол и нажал на спуск. Вторая пуля шваркнула по бетонной стене, сдирая обои прямо над головой парня, который  сразу остановился и смертельно побледнел.
-Ну, все, все! Хорош солютовать!  Химик! - зарычал урка. А то соседи сбегутся! Не хочешь сейчас по доброму, мы завтра по утряне приконаем! - прохрипел урка, отступая за дверь, - и тоже с волыной по серьезнее твоей.
    Сашка ногой захлопнул дверь за «гостями». Зло проворчав:
-Козлы! 
      Его трясло. Он подошел к распахнутым дверям на кухню и в гостиную все еще сжимая в руке Браунинг. Остановился в коридоре не решив, что делать дальше, куда идти. Да, попал Стасик. А кодло-то бздиловатое приперло. Хорошо, что матери еше нет, а то еще хрен знает, что было б. Да, а в стволе то у меня, вроде как последний патрон должен быть. Сашка небрежно махнул рукой и неожиданно нажал на спуск. Хлопнул выстрел. Он увидел как пуля, высекая искры вжикнула по кафельной плитке пола кухни, потом снопом вспыхнули искры под самым навесным шкафом на стенке кухни. И  в это время в комнате, что-то упало, стукнуло. Сашка резко повернул голову посмотреть, что там могло упасть. И свалился сам от сильного, пронзительного, ослепляющего удара в голову.
    Он лежал навзничь в коридоре между дверей на кухню и в гостиную, а из-под его головы быстро растекалась по паркету темная лужа крови.               
 Под вечер, где-то в половине девятого во двор Сашкиного дома въехал темно - синий «Форд», за рулем которого сидел Федор. В черном костюме белоснежной рубашке аккуратно причесанный он внимательно смотрел на дорогу:
-Ну, вот Клара Марковна, - не оборачиваясь, сказал он, - стоит машина, как я ее и поставил, значит не выходил из дома Ваш сынок.
-Да, наверное принял на радостях и отсыпается на мягких, мамкиных подушках, - взял Клару за руку, сидящий рядом с нею на заднем сиденье молодой, загорелый мужчина в белом костюме и голубой рубашке и в тон рубашке светло синем галстуке. Его светло русые аккуратно подстриженные волосы рассекал четкий пробор, а на правой скуле темнел старый глубокий шрам.
-Ох, парни, что-то не спокойно мне,  еще как вылетала из Москвы сердце щемило.
- прошептала Коноплицкая.
-Ну, правильно такое дело провернула. Банк под себя подмяла, - хмыкнул русый мужчина, - сейчас по рюмке «Хенесси» и все как рукой. Поговоришь с сынком, успокоишься.
      Машина плавно подкатила к дорожке подъезда, по сторонам которой стояли две скамейки и на обеих по компании бабушек. Федя остановил машину быстро вышел из нее и, обежав вокруг открыл заднюю дверку. Помог выйти из машины Кларе Марковне. Мужчина в белом костюме, ловко выскочил сам с другой стороны  и быстро направился к Коноплицкой с роскошным букетом алых роз. Она высокая стройная в голубом шелковом платье с глубоким декольте соблазнительно подчеркивающем ее полную, загорелую грудь, на которой лежал, сверкая в лучах, заходящего солнца кулон с крупным аквамарином. Голубые туфельки на высокой шпильке звонко цокали по дорожке и казалось, что она не идет, а плывет прямо держа спину и гордо подняв голову. Длинная шелковая юбка, словно волной струилась вокруг ее ног и эта волна гасла на ее  крутых бедрах. Мужчина в белом костюме поравнялся с нею и протянул букет. Она взяла цветы кивнула толи в благодарность ему, то ли приветствуя бабок со скамеек, которые тут же, не отрывая глаз от нее в разнобой загундосили:
-Здрасти. Здрасти.      
     Как только дверь подъезда захлопнулась за этой живописной троицей бабки тут же заверещали.
-Это ж к кому, такая барыня? Ну, пряма фифа, как с журнала мод! А запах, то какой! Ухоженная дамочка! И ухажер при ней мужчина видный с цветочками! А машина – то, прямо, лямузин что ль,  что твой автобус. Видать не наша. Вот это жизнь!
-Да к нам это, на седьмой. К соседу моему, - встала со скамейки длинная, худая бабка, -он, видать, вчерась с тюрьмы пришел, вон на той машине привезли. А это мамка евоная, заявилась. Во, морока – то соседям теперь. Только пришел, сразу шайка - лейка приперлась к нему вчерась. Сначала, чего-то под дверями галдели, потом все в фатере шум, гам, толи палкой, толи чем еще по стенке стукали. Потом выскочили, как ошпаренные, все на лестнице лаялись, пока спускались. Лифт то опять не работает.
-Не, Матвевна, сегодня с утра запустили, - поднялась со скамейки другая бабка толстуха.- Во, значит как. Твово соседа, шпиена стало быть выпустили. Быстрехонько, однако.  Ну, а с тюремщиками этими друзьями, теперь морока на долго, только и будут шастать. Вон, как к Юрке нашему, пока опять в тюрьму не затянут. Да у нас в городке, куда не плюнь, один освободился, другой готовиться сесть, третий сидит! Пойду внука Генку домой загоню, вот тоже бандит растет, вчерась учителке из четвертого подъезда окно в дребезги мячиком запузырил! Весь день гоняют этот, чертов футбол и учебушка на ум не йдет!      
    Скрипучий лифт быстро доставил троицу на седьмой этаж к квартире №131 и Федор быстро отпер двери, отдал ключи мужчине в белом костюме, тот открыл дверь и пропустил вперед Клару Марковну. Войдя в квартиру, он только и успел, что бросить букет на полку под вешалкой и подхватить на руки молча, сползавшую по стене Клару Марковну.
  Оглядевшись вокруг, он хриплым голосом простонал:
-Мать, моя. Ну, дела. Федя, дверь в комнату по шире открой, да в кровь не влезь, вон по всему коридору растеклось. Как же это он? Кто ж его?
   Мужчина внес на руках Клару Марковну в комнату, глянул на скомканное одеяло и смятую подушку на диване  осторожно опустил ее в мягкое кресло у окна. Поправил ей голову на широкой спинке и осторожно приложил свое ухо к ее груди. Достал из кармана пиджака платок и протянул Федору:
-Намочи, да по холодней чем.
   Аккуратно ступая, чуть ли не на цыпочках Федор прошел на кухню, намочил платок и налил стакан воды из бутылки, что вынул из холодильника. 
Мужчина осторожно положил платок на лоб Кларе поднес к ее бледным губам стакан с водой. Она застонала и, не открывая глаз, сделала глоток, мотнула головой. Мужчина поставил стакан на подоконник и отошел к тумбочке, на которой стоял телефон.
-Скорая,- прохрипел он, -  здесь женщине плохо, сознание потеряла. Да пришла домой, а здесь труп ее сына. В кресло усадил, компресс  холодный на голову, на грудь.. Да не знаю я где здесь аптечка. Лучше вы приезжайте скорее, что без толку языком чесать. Да, я на вас и не кричу. Сейчас перенесу ее на кровать. Адрес? Улица Университетская 7 квартира 131, Коноплицкая Клара Марковна. Лет? Он глянул на бледное до синевы лицо Клары, с разом проступившими морщинами на лбу, вокруг рта, белых сморщенных губ. Заострившейся подбородок, темно синие тени спускающиеся, от ее тонкого носа, к уголкам рта и тихо прохрипел в трубку, лет сорок. Может  к  пятидесяти, чуть больше. Да не тяните вы! Ждем! Да конечно и милицию сейчас вызову!   
Бросил трубку. Подошел к креслу, подхватил Клару Марковну на руки и понес ее в спальню, где уложил на аккуратно застеленную кровать, которой так и не воспользовался Сашка. Вернулся к телефону:
-Милиция? Тут в квартире №131, по улице Университетской, дом 7 труп Отраха Александра. Точно он! Вон и мать без чувств, пластом лежит. Он, где работает? Да он вчера только  откинулся.  Тьфу, черт.  Освободился с восьмерки, с общего режима. Ну, да, а я что говорю. Все рядом с вами. Я то? Знакомый! Друг его матери! Зачем? Ну, пишите: Энгель Леонид Владимирович. Ну да тот, тот. Так, что приедите? Или мне за вами свою машину высылать? Я где живу? В Порт -Артуре. Ага, на улице Привокзальной, частное строение 11! Ну, еще вопросы будут? Он опустил трубку, посмотрел на, стоявшего в дверях Федора.
-Во, зануды! Хрен дозовешься,  хоть  одних, хоть   других! По неволе вспомнишь этого припадочного корейца из Питера, что все гитарой машет и  орет: - «Мы, ждем! Мы,  требуем перемен!».
-Да сейчас, поди, все косяком и понаедут, - устало произнес Федор.
И тут же отворилась входная дверь. На пороге стоял краснолицый, толстяк капитан и  совсем еще пацанистый сержант в полевой, мятой форме и фуражке наплывающей на его развесестые, красные уши.
-Опа, милиция раньше всех приехала, - удивился Федя.
-Какой, там приехала, - хмыкнул капитан, - я участковый, капитан Савин, опорник - то вон, через двор два шага. Нам звякнули из отдела и  мы с помощником сразу здесь. Сейчас и они приедут и из РОВД,  и из УВД, и из Прокуратуры. Ступить не где будет. А вызывали значит вы?  Нда, что ж это? Пистолет в правой руке, а отверстие от пули слева. Не похоже на самоубийство, что ж это он сам, что ли так руку заворачивал. Может записка от него какая есть? Нет. Ну, да приедут криминалисты из УВД разберутся. Накрыть бы его чем?
   Мужчина в белом костюме подошел к шкафу и взял из аккуратной стопки простыню подал капитану, который проворно накрыл ею труп Сашки.
-А, Ваши документы посмотреть разрешите граждане? - Подошел к столу капитан.
Мужчина безразлично кивнул и положил перед ним свой паспорт в кожаной, под крокодила обложке. Федя положил рядом свой.
-А это, стало быть, мама убитого, там, в комнате на койке? - кивнул капитан.
-Ее документы в машине, в сумочке. Мы сюда сразу из аэропорта. Я сейчас принесу,- отошел к двери Федя.
-Да, да, пожалуйста, - кивнул капитан, - а я пока никого нет, начну оформлять протокол.      
  В дверях квартиры Федор столкнулся с парнем и девушкой в светло-синих, просторных брючных спецовках, с красным крестиком на нагрудных карманах. Девушка несла большой квадратный чемоданчик, а у парня с шеи свисала тонкая, коричневая резиновая трубка, заправленного в карман фонендоскопа.
-Ну, вот и скорая, - отошел в сторону Федор, - в коридоре по осторожней доктора. А мама, к которой вас вызывали в той комнате на койке. Там Леонид Владимирович при ней, он вам все и объяснит.
   Тревожно оглядываясь, медики прошли в квартиру. А Федя, не дожидаясь лифта, побежал вниз.
  То и дело, почесывая нос капитан старательно писал протокол  нет, нет, да оглядываясь по сторонам.
-Ну, ты чего Геннадий трешься, у стенки кривишься? – засопел капитан, - надо было тебя посадить эту тягомотину писать, помощник. 
-Да пирожки эти с мясом. Перехватил тут на ходу в магазине на Нефтезаводской, а теперь крутит живот. Спасу нет.
-Ну, нашел пищу! Да я этих прохиндеев уж сколько жучу за их пирожки. Прошел срок, выбросите! А они нет, цену малость скинут и опять на прилавок. Мол, товар второй категории свежести. Мать их! Ну, мужики если там водку занюхать, так ничего. А таким, как ты едокам-холостякам, так с горшка не слезать по  пол дня, это в лучшем случае. Да, поди в туалет. Пока наши не понаехали.
      Сержант скрылся в туалете, а в квартиру шумно переговаривась ввалились трое мужчин.
-Ну, вот и доблестное РОВД Советского района, - встал из-за стола капитан, -Павел Григорьевич, рад Вас видеть.
-А, капитан Савин. Хоть в этом нам сегодня повезло, самый толковый участковый по всему району, - ухмыльнулся худощавый чернявый мужчина в темно синем костюме, шедший впереди группы, столпившейся в двери, в комнату. Расталкивая их в комнату ввалился сержант:
-Товарищ капитан, там я это. Тайник, - мотнул головой сержант.
-Ну, пойдем. Глянем, - встал из-за стола капитан.
   В туалете сержант присел на корточки, и оглядываясь на капитана, заикаясь стал объяснять:
-Я это, ногой банку с ершиком вот сапогом зацепил уронил в общем. Смотрю, а вода –то вся ушла куда-то. Гляжу, а здесь целый ряд плитки ниже, чем по всему полу. Ну, строители видать со стяжкой прошиблись. Я, во на плитку надавил, а она и притопла. Я ее чуть пошевелил, а она как крышка пинала и сдвинулась. Вот, смотрите.    
-Нда. Ерофеев. Иди сюда. Сфотографируй, - громко скамандывал чернявый в синем костюме, стоявший за спиной у участкового.
-Товарищ майор. Смотрите коробочка какая, -участковый вынул из тайника жестяную коробку, - ух, ты часы в ней видать старинные, золотые. 
- А в тряпке, что под коробочкой была видно ствол его и хранился. Вон вся в пятнах от масла, - сказал мужчина с фотоаппаратом, что, согнувшись над тайником то и дело, мигая вспышкой делал снимки.
-Так, с одним вроде разобрались, - кивнул майор, - молодец сержант во время тебя черт в сартир понес. Глазастый ты парень, чего тебе при участковым крутиться пошли ко мне в Уголовный розыск.
-Ага,  тоже помощником, - хмыкнул капитан, - операм за водкой бегать.
-Капитан Савин. Передай все,  что  ты тут насочинял следователю Буркову и пулей по подъезду. Опроси всех, хоть до утра пытай, но узнай, кто у покойного был сегодня днем. От кого он отстреливался? Ерофеев, видал в коридоре две дырки. Одна в косяке, другая в обналичке, над аркой.
-Ага, и гильзы на полу три. Калибр 6,5. - кивнул эксперт.
-Ага, ну а третья пуля где? - хмыкнул майор.
- А третья пуля. Стало быть, у него в башке, - растолкав, всех прошел в комнату седой толстяк  в сером с вытянутыми карманами и рукавами пиджаке, - пойдем обскажу тебе все, - потянул он за рукав майора.  Можешь конечно этих ухарей из УВД дожидаться, да хоть из Москвы. Только они тебе скажут тоже, самое. Пошли все сам  и погляди.
Они встали в дверях кухни, над трупом Сашки.
-Вот, смотри. Он, видать стоял здесь и шмальнул. Пулька вот по полу, по плитке шкрябнула, а вот здесь плитка чуть повыше лежит. Пуля подскочила и в стенку. Во, кронштейн под шкафом посудным торчит. Стальной, а может сплав какой. В общем вот отметина от пули и стало быть отлетела она и ему сердешному прямо в голову.
-Ага рикошет, значит по – твоему, - кивнул майор, - а головой он на кой хрен крутил? Подставлялся, что ль? - скривился майор, - а входное отверстие от пули в его голове? Точно не от пульки калибра 6,5.
-Так, мало ль, что увидеть хотел, - усмехнулся седой, - а дырка такая, так ясно дело пулька расплющилась от удара о стальной кронштейн.
-Павел Григорьевич, тут вот образ расколотый в углу за диваном валяется. Видно со стены упал. Да и раскололся, - поднял с пола две дощечки, коротко стриженный парень в белой рубашке заправленной в джинсы.
-Никола-Чудотворец, - кивнул седой толстяк.
- В общем мудохайся Паша, хоть до морковкина заговенья, а ничего кроме не осторожного обращения с оружием здесь не найти.
-Не законно хранившегося оружия, - нахмурился майор, - да, но кто ж к нему приходил? В кого он палил? Вон вся входная дверь заляпана, отпечатков столько!
-А, - махнул рукой седой, - не буди лихо пока тихо. Кому теперь все это надо?!
   В квартиру, шумно переругиваясь вошли двое мужиков:
-Ну, че начальники! Кто тут старшой? Бумага - то ест? Отсюда, что ли труп забирать?
Майор кивнул и подал самому мордатому бланк со своей подписью.
-По аккуратнее только, а то вон, мать его здесь.
   Мужики на носилках вынесли труп Сашки, в дверях едва разминувшись с рыжим парнем в потертом, засаленном замшевом пиджачке и голубой водолазке. 
-Ну, вот и комитет подъехал, - усмехнулся майор, - что Гена. Виноват, товарищ капитан. Крестнечка своего проведать приехал?      
-Да вот позвонили, - потер шрам на лбу рыжий, - что он тут застрелился?
-Ну, вроде того, - кивнул майор, - вот не осторожное обращение с оружием, повлекшее смерть оформляем.
-А ствол то, что он с зоны с собой приволок? - скривился рыжий.
-Да нет. Вон в туалете тайничок нашли там хранил. Эксперт заключение пишет. Поди глянь.
   Рыжий аж позеленел от этого сообщения. Прошел к туалету, потом вернулся в комнату,
-ствол - то можно глянуть?
-Да сколько угодно, - кивнул седой мужчина, быстро заполнявший бланки протокола. Вот в конверте, в пакете лежит.
   Рыжий осторожно вынул из пакета Браунинг. Стал его с любопытством разглядывать и что-то записывать.
-Да не боись капитан он пустой, а эксперты уж все пальчики с него зафиксировали. Кроме покойного эту игрушку в руки никто не брал. Вот дверь в квартирку вся залапана. Но это, уж мы разбираться будем. На скоряк тут ни чего не сказать.
     Рыжий кивнул и молча вышел из квартиры. В комнату из спальни вышли парень с девушкой, сотрудники «скорой помощи».
-Укол женщине сделали сердце вроде в норме, давление высоковато. Заключение о смерти хозяина квартиры я раньше участковому передал, кивнул доктор. Минут через тридцать дама может ехать. Я понял, что ее есть кому сопроводить и присмотреть за нею.
-Спасибо, - кивнул майор.
        И медики ушли.
   Рыжий, в замшевом пиджачке торопливо вышел из подъезда, и обходя машины, стоявшие у подъезда на дорожке, мимо пестрой толпы людей, старух и прочих любопытствующих, прошел на площадку у самой трансформаторной будки, где под тополями стояла серая «Волга». Обойдя машину он плюхнулся на заднее сиденье.
-Ну, что там, капитан докладывай? - повернул к нему голову толстяк в сером костюме белой рубашке и пестром галстуке, поправляя очки в тонкой золототистой оправе то и дело приглаживая редкие волосы на лобастой голове.
-Да, да. Любопытно, что там, - откинулся на спинку тоже прилизанный замухрышка в мятом коричневом костюме и не свежей белой рубашке с уставным, черным галстуком на резинке. Он сидел в  противоположном углу на заднего сиденья, словно забившись в уголок  и  подслеповато все зыркал на усаживающегося с ним рядом  рыжего.
-Да менты там не осторожное обращение с оружием оформляют, - скривил рот капитан.
-Значит несчастный случай, - кивнул толстяк, -  ну, что ж молодцы. Мороки меньше. Труп то, я видел увезли уже. А может, помог ему кто?  Посмотрел внимательно на рыжего, толстяк с переднего сиденья.
-Да нет, говорят сам. Рикошет.
-А оружие-то, откуда с зоны припер?
-Браунинг, совсем маленький. В тайнике, в туалете за унитазом лежал, - тихо выдохнул              рыжий.
-Да ты, что! - дернулся вверх толстяк, едва не стукнувшись лысиной о крышу салона, - мать твою! Ты ж в этой квартире дневал, только, что не ночевал! Всю жучками ее увешал! А тайник не обнаружил! Девок своих в эту квартиру таскал! Еще Полина из 14 отдела жаловалась мне, что пакости за тобой тошно убирать! А ты ей плакался про свою тяжелую работу, что фигурант со своей американской сучкой бутылку твоего вина выжрал! Бездельник! Хорошо, что я рапорт Полины зажал! А то б всю операцию ты обормот в самом начале провалил! Ты представляешь! Что было б, если б ты тайник с пистолетом тогда, до суда обнаружил?! Этот сученыш бы тогда по совокупности статей пошел бы, лет на семь и не на общий, а на усиленный режим! Какое дело б раскрутили!
-Вы товарищ подполковник по итогам операции напрасно обижаетесь. Да и полковник Ремезов теперь в Свердловске, тоже не горюет, - зло окрысился рыжий.
-Что! - опять подпрыгнул толстяк, - Семен Степаныч ты слышишь, как этот барбос теперь запел?!
-Так, у нас на объединении имени Баранова в первом отделе вакансия, - хмыкнул плюгавый.
-Ну, уж нет! Штаны протирать на авиазаводе, да по девкам бегать! Мы ему не позволим! Пусть опять особистом в свой полк под Красноярск едет! Водку жрать, да с медведями шашни крутить! Это надо ж! Тайник с оружием просрал! Чекист хренов!
-Я вот, записал и номер этого Браунинга, - виновато сгорбился рыжий, - вот 1910 год выпуска, - скорчив виноватую рожу, протянул  толстяку листок, рыжий.
-Да уж, видно здорово он тебя  тогда по лбу дверью приложил! - оттолкнул листок толстяк.   
-Дайте ка, - взял листок  плюгавый. Внимательно посмотрел на него через очки, что достал из кармана пиджака. Очки с толстыми стеклами и дужками обмотанными синей изолентой.
-Нет! Номер, какой то дурной! Наверное, еще старинный. Тоже революционная реликвия! Со всего света натащили в Россию!  А это что за « ФЖАР»?
-Так на рукоятке. На накладочке, костяной нацарапано было. Еле разглядел, - услужливо подался вперед рыжий.
-Стоп. Стоп, - поднял на лоб очки толстяк и уставился на плюгавого, - какой на хрен ФЖАР?! Это ж Фаина Жар! Прабабка этого нашего фигуранта покойника!
-Это, что выходит прабабушка чекистка своего правнучка, отступника с того света достала,  - выронил листок плюгавый. 
-Ну, и ты Сеня с глызду съехал! В мистику ударился! - скривился толстяк.
-Ага, там еще икона Николы Чудотворца. Толи сама со стенки упала, то ли уронил кто. Раскололась, в общем, - услужливо вытянул шею  рыжий.
-Ты, то молчи! ЧП ходячее! - зарычал на него толстяк, - ты представляешь!  Посмотрел толстяк на плюгавого! - Где он взял ее браунинг?! Значит там, где - то рядом и все остальное!
-Теперь не у кого не спросить и Марка Семеновича нет, - вздохнул плюгавый., - и этот, теперь труп. А Клара молчит, как партизанка подпольщица. Не на допросе не сказала, все в сторону увела. Не Ремизову в койке не проболталась, а тот теперь в Свердловске руководит, не впрягешь. Клару еще попытать, где бабкина кубышка? - кивнул плюгавый.
-Только каждый день все в новые бриллианты обряжается, как новогодняя елка. Да деньгами швыряется! Сколько  раз ее за жопу брали и все выкручивается! Заработала! Бизнес! Мама с папой, мужчины подарили! И все какие - то справки, счета, чеки прилагает! - прохрипел толстяк, - картинками, иконами притоговывает. А вот теперь и с этим Энгелем повязалась. Не разлей вода. Общие интересы. Во времена, на хрен послать не кого! - засопел полковник.
-Нда. А Людмила -то, Шубина в своем заявлении в лагере точно указала. Что во время ареста в Омске старшая группы Чека Фаина Жар лично забрала у нее саквояж с ее цацками и прочим барахлом, вроде порток шелковых, рубашек кружевных, ну и  драгоценностей, что ей  ее папенька, омский купчина Прохор Савельевич Шубин надарил, - тихо сказал плюгавый.  А Фаина по тем временам шишка была ой, ой! Правая рука Вани Павлуновского! Аж из Москвы с ним в его группе прикатила. Да пока он  за Колчаковским золотом гонялся по Транссибу, да Сибирское Чека в стойло, в подчинение Центру ставил она здесь в Омске свое крутила! Во сколько хапнула! Внучка до сих пор промотать не может! И сама Фаина тогда за тихого еврея замуж выскочила и Людочку Шубину нашла, да обобрала! Экспроприировала по полной! И тут же Людмилу Прохоровну к подружке ее  модам Темеревой, крали Колчака, в лагерь сплавила. А в 38-м и Павлуновского и почти все его кодло пламенных чекистов-революционеров по решению ГПУ самих в расход пустили! Из большой благодарности за проделанную работу в борьбе за Власть Советов!
-Заявление! - прорычал толстяк, - филькина грамотка! Эти дуроломы лагерные даже толком заявление взять с Шубиной не смогли! Не конкретной описи, не подробного  описания драгоценностей! - махнул рукой толстяк.
-Время такое было товарищ полковник. Кольца, перстни, браслета с камнями, кулоны, цепочки! Часики. Корсеты с подвязками, с Парижу! Панталоны кружевные, пять пар чулок шелковых, да фильдеперсовых. Все в кучу. Кто ж их на курсы криминалистики, иль к Фаберже учиться красных командиров, чекистов командировал. Как слышим, так и пишем. Согласно революционного  правосознания, - усмехнулся плюгавый.
-Легка на помине, - вытянул шею рыжий, - а может ее сейчас за жабры взять, тепленькую.
    Толстяк устало посмотрел на рыжего и махнул рукой.
-А че. Завтра приеду к ней в гостиницу и прижму! - воинственно вытянулся капитан.
-Дурак! Патологический дурак! - рявкнул толстяк, - вот он теперь тебя, так прижмет! Кивнул толстяк на атлета в белом костюме, помогавшего Кларе сесть в машину. Леня Энгель мастер спорта по боксу, средний вес две судимости. Да он тебе последние мозги повышебает и организует все как несчастный случай, да еще и с сотней свидетелей. Их сейчас не взять! Никакого  нашего спецподразделения не хватит. Да и за что?  Они с Коноплицкой теперь такими деньжищами ворочают! Страшно подумать! Тюрьму купить могут, или штурмом на приступ взять. А эти трепачи блудливые, кремлевские. Во главе со своим Мишей – Меченным, только все будут гундеть: -«Ищите консенсус. Не притесняйте нарождающейся класс капиталистов! Сталинские времена и его методы преступны»!  Во времена настали!
    В машине наступила тишина.
-А я вот в коридоре, в его зэковской куртке, в карманах посмотрел и вот, - рыжий протянул толстяку косету.
-Что, за херня? Вот только и можешь что по карманам шарить, - толстяк брезгливо взял косету и протянул ее седому крепышу в кожаной куртке, что сидел за рулем «Волги»,
-Сергеич, ткни в магнитолу послушаем может, что нужное. 
     Седой молча взял косету и поставил ее в магнитолу несколько секунд салон наполнял треск и шелест, потом вдруг ударил резкий гитарный аккорд и глухой мужской, слегка надтреснувший голос заполнил салон. Мужчина не пел, он скорее читал под гитарные аккорды:
-В моей грубой и грешной душе поселилась тревога,
Насмотревшись на муки, унынье окрест.
На богатые храмы, но в ржави недуга,
Да за полем, в колке все торчит покосившейся крест.
В этой сильной, когда-то Стране,
Только мертвые сраму не имут.
В этой гордой, когда-то Стране,
Лишь с в о и м  все дано говорить.
В этой славной, когда-то Стране,
На развалинах  Третьего  Рима и осталось что,
Пить, да согнувшись молитвы творить.
В этой дружной, когда-то Стране,
Уж никто никому не подвластен,
По решениям свыше, почти не осталось  и н ы х!
В этой нищей, богатой Стране
И уверенность в будущем счастье, лишь у юродивых,
Бог не оставит с в о и х!
В этой светлой, когда-то Стране, на изгибах истории мерзкие монстры,
Так и прут из земли, как поганки под теплым дождем,
Серое делают белым, а белое черным!
В этой горькой Стране…....!
               Но другой …., мы с тобой не найдем!
Голос давно затих, а в машине все молчали. Наконец седой крепыш за рулем резко хлопнул ладонью по баранке, рявкнул:
-А ведь прав он сучий хвост! Перестройка, мать твою!
-Ты чего прапор?! В Афгане по башке получил так и совсем мозги свихнулись! - зашипел толстяк. Судорожно выковырял из магнитолы косету и протянул ее рыжему
-Прямо с утра поедешь в восьмую колонию, там зам по опер майор Белов мужик он толковый. Пусть найдут этого «барда» доморощенного и организуют ему еще годика три! За нарушения режима, иль злостное не подчинение администрации! Белов сообразит. Ну, и какого хрена стоим! Делать в Управлении, что ли не чего?! Всех «вражков» чтоли изловили, извели?! 
   «Волга» стремительно выкатила со двора и понеслась по «Красному пути» к центру города, к «Серому дому» 
               
               
                Бросок через бедро
                «Магадан … заброшенный край,
                Магадан запорошенный рай…»
    Больно хватившись щекой и подбородком о татами Пашка зло зашипел, выскальзывая из – под уже готовящикося навалиться на него сверху Сперидонова. Отскачил к краю ковра на ходу поправляя кимоно. Быстро соображая как теперь ему подловить Женьку, вот тебе и мягкая сила. Главное не злиться, не мельтишить, а то он вон гад как всегда с полусонным взглядом наползает, мол бери меня. А сам мигом вцепился в куртку и сразу бросок через бедро. Пашка приблизиля к Сперидонову резко, почти молниеносно вскинул руку и схватил его за рукав резко развернул соперника и вот он захват. Не просто захват, а захват на удушение резкий, мощный. 
-Эй! Эй! Самбисты хреновы! Вышли в спарринги чуток поработать, а сами озверели разом! По работе чтоли чего не поделили? – тренер Антоныч вцепился в руку Павла, - хорош на сегодня! Вон сколько по татами елозили, примерялись, присматривались, а воконцовке раздухорились удержу нет! Опера маму вашу! 
    Пашка ослабил захват, а Женька быстро выскальзнул из Пашкиных обьятий и не глядя на Пашку, массируя свою шею подался в паздевалку.       
          Еще в школе Пашка Мальцев серьезно занимался биатлоном. Звезд с неба не хватал, но чуть ли не в крови появилась потребность каждый день в любом состоянии, в любую погоду,  настроении пробежать по утру десяточку хорошо когда на лыжах. Рос он в старинном Сибирском городе миллионнике. Родился он в скромной однокомнатной квартирке, но в центре города. Потом отец, тогда работавший начальником цеха на заводе получил двухкомнатную в новом доме, в новом микрорайоне, на вновь застраевавшемся левом берегу Иртыша, тут и время подоспело Пашке идти в школу.  Сразу за школой, за Тарским трактом начинался урман, где можно было и погонять на лыжах, и пострылять. Юношеский клуб биатлона был рядом с домом, где жил Пашка с вечно занятыми на работе родителями. Родители у Пашки были еще молодые. Рано поженились. Сразу после школьного выпускного ушли от родителей. Отец после института, который окончил работая и учась, работал на заводе, потом в Горкоме комсомола, в НИИ и опять на заводе, а мать тоже заочно окончила юридический и «пахала» юрисконсультом на другом заводе. Во время этих перестроечных пердряг отца по решению Обкома партии направили на службу в Органы внутринних дел, а мама тоже ушла со своего почти оборонного завода читать лекции в сельхоз академию.    
После восьмого класса Пашка в сопровождении отца, тридцатилетнего капитана внутренней службы, заместителя начальника Омского СИЗо, как в народе все говорили тюрьмы,  подался в старейший и уважаемый Авиационный техникум им. Жуковского, окончив который, опять же «благодаря» упорным хлопотам и заботам отца поступил в Курганское Высшее Авиационное училище. Училище готовило кадры для авиационных подраздилений Погран войск Страны и Пашка, как и все курсанты училища постоянно ощущал на собственной шкуре эту ненавязчивую, мягкую заботу чекистов. 
Отец и мать приехали на Пашкину Присягу, но держались особником друг от друга. Оказывается они развелись, как только Пашка поступил в училище. Вот тебе и первая крепкая, чистая любовь. Отец,  оставив все в Омске Пашкиной матери перевелся служить в милицию города - героя Лененграда, а мать тоже ушла из своей Академии и вышла замуж за какого то удачливого Омского безнесмена, но продолжила работу юрисконсульта в каком – то строительном тресте. 
Четыре года в училище для Пашки пролетели не то чтобы одним днем, но быстро. Учился Пашка легко и даже весело. Особой привязанности к Уральскому городу Кургану у Пашки не появилось, запомнились лишь их курсантские набеги на танцы в Д/К «Железнодорожников», романтические приключения в общагах местных мед. и пед. училищ, кулачные схватки со студентами Политеха,  пахота в поле на занятиях по тактике, прыжки с парашютом, хим атаки, рев МиГов . И конечно же разгрузка вагонов с забугорной гуманитарной помощью. Время было такое. Девяностые лихие. Пашка помнил как ворчали в Омске, в военкомате отцу, когда он еще оформлял Пашке документы на поступление в училище,
-Ну охерел капитан! Парня в такое время, в разоренную, разваливающуюся Армию привел.   А еще запомнилось то что Пашка, нередка принебрегая пирушками с друзьями в каптерке роты, перекинув лыжи через забор любил нарезать круги по лесу, вокруг аэродрома, вспоминая свое Омское детство, биатлонистов одноклубников. И особенно эти сумашедшии походы с отцом на байдарке. Походы начались, когда Пашка еще не пошел в школу. Года три подряд, каждое лето на Урале, по Чусавой, от Кауровке до Перми. Все эти Демидовские заводы, старинные городки при них, брошенные деревни, опустевшие, заброшеннуе церкви прямо на берегу реки. Радужные скалы и крест с высеченной на нем надписью – «в месте сем родился Акинфий Демидов». Был еще и поход по Иртышу в компании друзей отца на допотопном большом дизильном катере от Омска и до старинной Тары. Отец и капитан катера дядя Вова хотели дойти до Тобольска, но помешал «бунт на корабле», возглавляемый коком, шеф – повором заводской столовой, отменно кормившем команду из семи человек и пользовавшийся большим авторитетом всей компании.  Большинство команды принципиально потребовало, либо в Таре пополнить запас водки и прдолжить путешествие, либо вернуться в Омск. За четыре дня похода Пашка, как юнга успел постоять вахты за штурвалом катера и накупаться и порыбачить, и налюбоваться вдоволь под бесконечные рассказы отцовских друзей, прибрежными красотами Иртыша – батюшки, сидя в кресле на баке перед рубкой на самом носу катера. Отец с дядей Вовой почему-то твердо заявили – « Хорош пить кореша!» и катер развернулся назад в Омск, куда они причапали аж еще через четыре дня, за неделю до Пашкиных занятий в школе.       
Потом, через год был поход по Бии. Отец со своим другом Борисом и Пашкой на байдарке прошли весь маршрут с Юго-Востока Телецкого озера, от Чулышмана и потом по Бии от Артыбаша до Барноула. До Барнаула добирались на поезде, потом на автобусе до Горно-Алтайска, потом ночевка в палатке на склоне горы у площадки совсем сельского аэропорта и рано утром на перегруженном группой крикливых геологов вертолете до Чулышмана. На берегу горной, более бурной нежеле Чусовая речки собрали байдарку, погрузили рюкзаки, палатку и отправились к Телецкому озеру. Пашка помнил какой холоднющей была чистейшая, прозрачная  вода в озере. Отец с дядей Борей смогли едва зайти в озеро по колено, а он Пашка рассекал водную гладь, разглядывая шуструю, юркую живность на дне озера, лежа на надувном матрасе. Потом отец, сидевший впереди Пашки все оглядывася и ворчал ему:
-Не вертись, не толкай меня ногами. Посмотри карту, лоцию. Видишь под нами глубина двести метров. Бултыхнешся и ойкнуть не успеешь. 
   Был и узкий пляжик на острове, где он без труда не долго лазая по скалам набрал котелок малины и смородины.       
    А потом был водомерный пост на Артыбаше, где к ним подошла какая-то деревенская тетка и проворчала:
-Эва мужики. Совсем  рехнулись. С детем в такую бучилу лезете. Там же такая вода! И Щеки враз о скалы расшибет, переломит вашу лодочку!
     Километра через два они увидели на берегу, на кустах развешанные мокрые палатки и спальные мешки. С берега на них настороженно смотрели какие-то дядьки и тетки в штормовках. Отец же, не причаливая вел байдарку выруливал в стремнину, не отвлекаяь не на что. Дядя Боря, сидевшим третьим, за Пашкой крикнул отцу с кормы Викторович, давай Пашку на берег высадим, пусть по берегу пороги пройдет, пробежит эти Щеки чертовы, а мы может проскочим. Отец глянул на Пашку, потом в перед, проворчал сыну:
-Планшетку с картой, документами и деньгами береги, спасжилет проверь, плотнее застегни и не расслабляйся!
Не бзди Боряня проскочим! Ему с реки придется на скалу забираться, на трассу. По бережку эти Щеки не пройти. Еще расшибется, иль под лесовоз угодит! Ну вперед друганы! Бог за нас!
  Пашка помнил, как отец резво, без устали махал веслами и управлял, жалобно поскрипывающей на порогах байдаркой, как они обошли, проскочили грозно торчащий из пенестой воды серым клыком камень, вошли в узкий проем меж двух отвесных скал и потом выскочили на небольшой плес. Отец направил байдарку к берегу и ткнувшись, прошуршав по гальке вышел на берег.
-Ну во Щеки, Щеки бучила, а мы прошли.
-Да пап ты веслами как вертолет махал! – взвизгнул Пашка.
     А отец только потрепал его за плечо и проворчал:
-А как же. У меня ж за спиной сын сидит, а лодка в такой обстановке управляема только если ее скорость хотябы на сантиметр быстрее течения. Бросил бы весла и точно б о этот зуб байдарочку нашу переломало, иль о Щеки размазало. Борь доставай фляжку, что-то я весь промок и зубы сводит. По глатку спиртику можно! Заслужили! Команде оправиться, размяться и вперед! Паша смотри по берегу, выбирай место для ночевки, чтоб посушей и с рыбалкой.