Невидимый шедевр

Яд.


 Все когда-то задают обычный  вопрос, почему все устроено, так как есть и никак иначе, снег белый и холодный, а океан синий и огромен, у каждого есть свой цвет и определение, форма, в конце концов, которая знакома нам еще с детства. Проснувшись в одно прекрасное утро, человек, который так привык к однотипности и обыденности, взглянет на комнату, а если за ночь  кто-то прибил гвоздями мебель к потолку и это не только в его квартире, а и целый мир встал с ног наголову. Он будет стараться из последних сил, впиваясь в потолок, для того чтобы все стало на свои места, ведь он воспринимает то, что видит.

     Опираться на абстрактное мышление невозможно, но все же это привело бы в чувства того, кто по-прежнему держаться за потолок, оно иногда помогает разобраться в сложных задачах, в этом и соль нужно мыслить нестандартно, оттолкнутся от старых стереотипов, и страхов. Для того чтобы этого добиться люди бросаются во все тяжкие, похоже, это и объясняет то, что произошло со мной. Есть много способов отключиться из этой заезженной  матрицы, медитация, сон, потеря сознания, кома, и, наконец, наркотики, и последняя стадия, которая неизбежна на нашем пути — смерть.
   
Я выбрал проще наркотики, может, и не выбирал, просто не было другого выхода, слабак скажете, ну и черт с вами! Хотя уже не имеет смысла разбираться, кто виновен и кому при пишется. Разве любовь наказуема? Хотя если она губительна, то купидона ожидает ад. Что теперь? Я просто лежу на полу своей мастерской возле не законченного холста, в правой руке кажется моя любимая кисть, когда-то я нашел ее на дороге, еще в школе, новая и красивая, это был знак, что я стану художником, может не таким великим, но все же.
    
Наверное, именно в этот день я еще не осознал, но уже почувствовал свое предназначение. А в другой руке лежал «он», пластиковый, одноразовый, убийца (о шприце). На его белых и прозрачных стенках еще не высохли капли мутной коричневой жидкости, которая проникла в моё тело, уничтожая меня окончательно, хотя это уже произошло, но чуть раньше, его равнодушие оказалось смертельным, чем большая «доза» наркотиков.

Задолго до этого...

Работы не было уже давно, и у меня опускались руки, меня часто подбадривали друзья:
- Не унывай Зак, все наладиться, вот увидишь, твои работы гениальны и поверь, найдутся люди, и ты будешь востребован. Но работа все же не шла в мои сети, а как наглый лосось, ускользал сквозь удила.    
Сандра мерилась, да она всегда мерилась с моими неудачами и пролетами, сорванными заказами, стычками с заказчиками и прочим. Но ее терпение в одно утро лопнуло, словно мыльный пузырь и она собрала вещи под предлогом, навестить маму. Да такое уже бывало, но не на целых два месяца, как в этот раз. Я звонил ей каждый день, подбирая оправдания, утешительные слова, она соглашалась со мной и обещала вернуться, как только сможет нанять сиделку для матери, но этого так и не произошло. Нет, она не вернется не через неделю, не через две, ее плевать на меня и мне это ясно и без слов. 
Я сидел у себя в мастерской в полном отчаянье, черкая холст, красными полосами, а затем  вновь затирал и грунтовал. На столе стоял недопитое бренди, уже третья бутылка и было где-то за полночь, по радио играла малоизвестная группа, прямо в прямом эфире и похоже, так же как и я были в отчаянье, обрывая струны на своих гитарах, что бы произвести хотя бы легкий шок, если восторга они добиться не в силах. Вокалист старался из последних сил, в то время как барабанщик лажал, а бас– гитара иногда просто заглушалась сильным голосом певца. Ведущая объявила группу: И так в нашем ночном эфире «radio: Be Famous» группа « Isolator» и ее солист: Джонатан Данкер. Он старался ответить на все каверзные, мерзопакостные вопросики, задаваемые журналюгами. Я просто сидел, и что-то черкал под его мелодичный голосок. И пятно от недавнего зачищенного слоя краски, родился в моей голове каким-то комиксным личиком, которое я небрежно навел красным маслом, в последствии там выплеснулись вся эмоция гам, цветов и оттенков, предавая работе необъяснимую гениальность и тот порыв души в этот момент. Работу я не продал, хотя за нее предлагали баснословные деньги, Сандра бы рассердилась, но я лишь отмолчался, когда она полезла разыскивать что-то стоящее за шкафом. Неделями я пытался выискать эту группу по всем радиостанциям, но безуспешно, лишь немые голоса прошлого и все. Я забросил работу и не рисовал довольно долгое время, я не знал, что со мной, не мог работать, просто так на ровном месте. Тогда я решил прогуляться, так немного поднять настроение, заодно может и муза меня посетит, одевшись, и взяв бутылку бренди, я отправился на поиски вдохновения. Прогуливаясь пару кварталами вперед, я обнаружил для себя, что совсем не помнит этого места, неподалеку красовался, свеженький Rock Club. Надо же! Нужно заглянуть, непременно. Подумал я. Конечно, бутылку бренди пришлось оставить на улице, проще говоря, подарить прохожим. Войдя вовнутрь, я услышал еле уловимую музыку и знакомый голос. Пройдя в сам зал, я увидел ту самую группу,  о которой так много слышал «Isolator», подсев поближе я внимал музыку, ту, которая заставляла его превращать холсты в произведение искусства. Джонатан Данкер, не зная имя сценическое или настоящее, справлялся отменно, его музыка на этот раз звучала идеально, благодаря новому оборудованию и конечно новой замены барабанщика. Так можно было просидеть бесконечно, но концерт был окончен, и гости разошлись, кто куда. Только я оставался ждать у заднего входа. Команда из трех человек, все же покинула здание и направлялась к машине, среди них  я разглядел  Джона, он плелся позади всех, маленького роста с длинными, черными, выкрашенными волосами по плечи и оттянутом свитере до колен в кожаных затертых штанах. Он что-то напевал себе под нос и похоже не спешил. Мне ничего не оставалось, как окликнуть его по имени и он остановился, оглянувшись назад.               
- Джон!!! Как жизнь. Спросил я словно бывалый приятель. И направился в его сторону.             
- Оу! Как жизнь, да офигенно, ничего себе, а ты еще кто? Съязвил он резко.   
И тут меня на секундочку вкопало, ибо я не думал, что меня так резко оборвут.
- Я? Эм… Зак, возможно, ты меня не знаешь, я рисую картины, заглянешь, это не далеко? Возможно, вам бы понадобилось оформить свой альбом или что-то еще?  Не унывная затараторил  я.
- А! художник, я-то подумал, журналист, какой не будь. Смягчился Джонатан. По его лицу было видно что он обомлел от моей простоты и придурковатости, и наверно решил что вечер не будет потерян, если он зайдет на пару минуток.

И что ты рисуешь? Вдруг поинтересовался он. 
- Разное! Так ты заглянешь? Все настаивал я. 
- Хорошо! Почему бы и нет. Поправляя свою сумку на плече, ответил он и подошел ко мне поближе. 
- Эй! Ребята до-завтра, не забудьте  нам на пять утра. Подмигивая своими голубоглазыми, сказал он. Направляясь в мою мастерскую, мы не перекинулись и словом, я подумал, что тянуть его за язык не стоит ведь, он и так устал и продолжал молчать, наблюдая как, он то и дело, пытается подтянуть свой свитер. Открыв дверь мастерской, я гостеприимно развел руками. Войдя, и оставив свои вещи в прихожей, Джон направился в комнату, где на стенах весела живописная лепнина пошлых лет, внимательно разглядывал каждую картину, слегка касаясь пальцами выпуклых мазков на холстах он бродил от одной картине к другой, расспрашивая их названия.
- Да ты настоящий мастер! Похвалил он, не удержавшись.
- Шутишь? Удивился я, глядя на его изумленное личико.
-Нет, это действительно так. Заверил он, продолжая разглядывать картину под названием «Белое бесконечное небо», она  не нравилась многим, но Джон ее оценил, и это было здорово, наконец, я нашел того, кто мыслит не так как другие.   
- Я хочу написать песню, ты не против? Белое бесконечное небо….Хм? Это стоит обдумать, в гараже. Заинтригованный он отошел в сторону, изучая картины, которые висели над импровизированным столом со всякой дребеденью, чашками, старыми тарелками, использованными в качестве палитр, и сухими увядшими цветами, салфетками, грязными тряпками. На несколько мгновений меня перекосило, ибо я не подумал про творческий бардак здесь.         
- А как называется эта? Показывая пальцем на яркую работу, забрызганную пятнами с лицом в ее центре, обрамленную лиловым и красным цветом увенчанную фактурными царапинами и трещинами.
-  У нее есть название, ну честно говоря, она называется «Isolator», признался я.
- Ха ты что, серьезно, переспросил недоуменно он.
-Да!  А что, я рисовал ее, когда вы пели в прямом эфире недели две назад, и с тех пор я разыскивал вашу музыку везде.
___Ну, приятель тогда заходи к нам в гараж, я буду рад тебя видеть. Протягивая руку для пожатия, улыбаясь, сказал он. Я предложил выпить, мы немного поседели, он собрался уходить, алкоголь развязал ему язык, да так что я узнал о нем за вечер, больше чем ожидал услышать. Раньше он жил, в тихом местечке под названием Стовер, так бы все и текло своим чередом, если б не его брат который и пригласил погостить пару месяцев у него в доме, затем и выход на радио, тоже организовал он. Сначала, Джон, как и полагается, упирался но, подыскав нужную, как казалось команду, состоявшую из его друзей, они прорвались сквозь темный занавес «некому неизвестных» и их стали приглашать на звукозаписывающие студии, он говорил, что скоро выйдет их первый дебютный альбом, под названием «Mentally diseased», психически болен.    

Через неделю я вновь встретил его, довольно неожиданно, как и в первый раз, он сидел  во  дворике  кафе и ждал заказ. Тихо подкравшись, я присел рядом словно невзначай, но он тут же меня узнал и махнул мне рукой и я направился к нему.
- Привет! Не знал, что ты тоже сюда ходишь. Подняв голову и слегка  щурясь от солнца, поприветствовал он. 
- Как твои дела?
- Да вот пишу песню, вот почитай, тебе должно понравиться. Протягивая лист из блокнота? сказал Джон.   
Я прочитал два раза, текст был веселым, но слегка злобливым на жизнь, что же я его понимаю.
- Мне нравиться! Хотелось бы услышать.
- Нет проблем, пошли, у меня сейчас репетиция. И мы отправились к нему в гараж, уйдя  так и не дождавшись заказа.
В его мастерской, царил знакомый мне кавардак и домашняя атмосфера, так что я чувствовал себя как дома. Разбросанные запчасти старых инструментов, шины, откуда не возьмись старые платья пятидесятых годов, развешанные на стенах возле плакатов с такими известными группами как «Illusionist», «Mimic» и многими другими которых я не знал. Я наблюдал, в молчаливом восторге, когда-то и у меня была гитара, и отец частенько гонял его из гаража, за то, что он создавал неистовый шум. Кто знает, может он, мог стать музыкантом, как Джон, писать песни вместо надоевших ему холстов. Команда уже разогрелась, во всю мощь, это был старый сучий рок, которого нигде уже не играют, и как великие полотна старых художников ушедшего века, это было не сравнимо. Репетиция была уже в самом разгаре, когда пожаловал  их продюсер. 
Я сидел на диване, глядя на разворачивающийся скандал. 
- Давайте сократим песню под формат радио? Либо сделаем демо и радио версию. Предложил МакКорвик.
_ Да но тогда те люди, которые буду слушать радио версию нечего не поймут, и смысл будет утрачен. Возразил Джонатан.
- Ты забываешься парень, кто деньги тебе платит. Мы не сможем затолкать это в эфирное время! Поскольку аргументы закончились, МакКорвик злобно сверкнул глазами  и вышел прочь, хряпнув дверью гаража, да так что висевший на ней  плакат сорвался с петелек и шлепнулся на пол. Джонатан перестал играть, также как и все остальные, недолго думая, он снял гитару и отправился за ним, но не с мольбами и просьбами, а как выяснилось набить морду. Его никто не успел остановить,  никто, даже я. Он догнал его, и захваченный кусок железной трубы пустил вход. Бедняге хорошо досталось, за его неосторожные высказывания. Но как говорят: собрался кого-то избить, гляди, сам битым будешь. 


Белое бесконечное небо.

В последствии его забрали в отделение полиции, через трое суток я смог внести выкуп и забрать Джонатана, он тащил еле ноги, избитый и вес в ссадинах шел по коридору, ко мне на встречу.

- Джон! Боже что они заделали с тобой? Подхватывая его за руки пытаясь удержать его на ногах, он ничего не ответил мне, лишь  улыбнулся, обнажив кровавые зубы. Доехав до мастерской, на такси я понес его на руках на второй этаж, он не был тяжелым отнюдь, наоборот, с легкостью открыв двери, я внес и положил его на свой диван, где обычно сплю сам. Слегка приведя в чувства, боевого певца, я уселся возле него и напоил его горячим чаем. Проснувшись утром на полу, обнаружив, что диван был пуст, я повернув голову к окну и увидел Джонатана,  он сидел молча глядя вниз на утреннюю улицу и что-то тихо напевал себе под нос, потирая свои отбитые ноги, в багрово алых синяках и курил. 

- О! Зак, привет на полу несладко спать, ты бы мне не помешал, но спасибо что вытащил меня от туда, я теперь в долгу и похоже неоплатном. Повернувшись ко мне лицом, сказал он.

- Да наверно! Хотя ты бы мог посидеть так три часа вот и мне поможешь? Спросил я, подтягиваясь и направляясь к своему мольберту.
- Нет, не стоит , что ты я ужасно сейчас выгляжу. Пытался убедить меня он. Но я не послушал и начал писать, не зависимо позировал бы он или нет. Хотя на прочерк, он сидел смирно, не шевелясь, и только порывы ветра с окна трепали его волосы, снимая их с его лица. Мы сидели молча, не нарушая атмосферу комнаты, потом он заговорил со мной о своем детстве.   
- Когда меня избили в школе, я думал, что сдохну, я лежал пол часа на ступеньках, и моя кровь растекалась, спускаясь по ним как радужная пружинка, мелкими струйками, перетекая с одной  ступени на другую, а я просто лежал и считал до какой она добежит, и когда же кто-то заметит меня, лежавшего там. А я все подсчитывал длину кровавой ленты, вместо того чтобы позвать на помощь. Тогда я пообещал себе, что больше такого не будет. 
- Школа, м-да! Сколько ненависти в этих заведениях, как ты? может мне стоит вызвать все же врача? Побеспокоился я.
- Нет! Ненужно этого, я в порядке, но за заботу конечно спасибо! Уверил Джон, вставая с окна и подойдя ко мне измазанному в синий и красный цвет. Увлеченно набрасывая, краску я даже его не заметил.    
- Как красиво это я?
- Да, и это по праву принадлежит тебе, я ее дарю. Отходя от картины любуясь ней, сказал я. На картине была изображена комната, погруженная в тишину и юноша, сидящий на краю подоконника у открытого окна, легкими мазками были переданы черты его, и то выражение окрыленности и благоговения были переданы мастерски без подделки и фальши. 

- Я знаю, что нам нужно, внезапно сказал  он, набросив свою куртку, я сейчас! Через пару минут он вернулся с каким-то пакетиком в руке и бутылкой крепкого виски «Overture». 
- Здесь есть выход на крышу? Запыхавшись от пробежки, взволновано спросил он.
- Да! Он находиться на лестничной клетке, а что? спросил я наконец, отвлекаясь от роботы. Мы лежали на крыше и внимали в темнеющее небо, на котором зажигались звезды, и они были ярче сегодня, чем когда либо, бутылка виски была опустошена, а пакет с героином был разделен по-братски.   

Я ощутил его губы их вкус, запах его волос, мягкие ладони, стук его сердца на своей груди, горячие дыхание, нежный язык, который проникал в мой рот, словно кисть в банку с краской замешивая новый оттенок любви. Касаясь его лица, ладонями  я пытался остановиться успокоить себя и его, похоже, стоп кран сорвать, было просто слишком поздно. Джон сделал первый шаг, а я уже не мог себя контролировать, сорвав с него куртку вмести с рубахой, вывернув ее на изнанку, усыпав фейерверком мелких пуговиц крышу, я стал целовать его шею. 
- Порви меня ха-ха! заорал он на всю округу. Уничтожь!!! Я хочу, чтобы ты это сделал. От этих слов я оторопел и обнял его голые плечи, прижав к себе. 

- Нет Джон, я не могу причинить тебе боль, прости.

- А придется! И он укусил меня до крови в плече, я вскрикнул от боли, но так и не смог его ударить. Он восторженно глядел на меня, на мою боль, повиновение и недоумение, словно я был в плену и терпел, боясь выдать тайны.
- А ты серьезно намерен, я это понял ты слишком честный. Заявил он, глядя в мои отчаянные глаза. Подобравшись к моему лицу, он вновь стал нежным любовником, словно проверял что-то. Джон сбросил свои штаны, и принялся за мои. Но тут меня нервно перекосило, как девственника перед брачной ночью. Он почувствовал мое волнение и погладил меня по лицу.
-Тише. Шептал он, словно я могу вскочить на ноги и убежать прочь.

- Джон я никогда с мужчинами не, ну ты понимаешь… начал я, но он закрыл мне рот рукой, за секунду его пальцы оказались на моем языке, и говорить я уже попросту не мог, только делать изумленные глаза, и пытаясь не откусить эти нежные пальцы. Вторая его рука высвободила мой член уже в боевой готовности из штанов, и даже в свете тусклых огней города в кромешной тьме, можно было увидеть мое багровое лицо.

- Заки! Либо ты так рад мне, либо ты что-то скрываешь? Он навалился вперед, я ощутил его подмышки на своих коленях, и ощутил его рот, который впился в меня жадно. Мое тело пронзило молниями и Джон, наконец, отпустил мой рот, и я смог сдавленно застонать. Я мог либо кончить прямо ему в рот, либо просто умереть сразу, но тут он резко остановился, спустил с меня штаны до колен, без слов перевернул на живот,  я тогда не понимал, что к чему и кажется, он это понял. Он нежно гладил мою спину и облизав мой анус, и тут меня совсем накрыло, когда он стал проникать в меня языком.

- Джон! Застонал я его имя, меня ломало, но не от наркотиков, они не шли в сравнения с этим. Я не знал что делать, только выгнуться на встречу этому удовольствию. Тогда появились и пальцы, вначале один, потом второй, я почти не соображая словно увидел картину в движении свою картину, я обернулся и посмотрел за плече, это было почти демоническое лицо, и ангельское одновременно. Но в этот момент Джон что-то пробормотал и я ощутил напор  в себе, его член почти раздирал меня на части.  И я заорал от боли. Джон который словно находился в далекой стране своих желаний спустился на землю и ослабил хватку на моих бедрах освободил меня.

- Зак? Ты там от страха не умер? Он развернул меня, сидя со спущенными штанами. Мои покрасневшие глаза вызвали в нем какой-то невообразимый ужас и стыд. Мой молчаливый потерянный вид и отстраненность подчеркивали «проваливай».  За секунду он встал и натянул штаны, как вдруг я вцепился в него со всей силой и заплакал.

- Не уходи! Сдавленно прохрипев. Я быстро поднялся на ноги и повис у него на шее. Джон что-то хотел сказать, но тоже получил мои губы взамен, словно в лихорадке меня колотило.
-Зак, ты в порядке? Он обхватил мое лицо руками, заставляя посмотреть ему в глаза.
-Да, прости, я просто не готов был… но тут он перебил меня.
- Но это я должен просить прощение за грубость, и вдруг он обхватил меня, поднял на руки и понес вниз.
Принес в мастерскую, как ребенка и закутал в плед, словно изнасиловал мальчика и теперь пытался загладить вину. Я видел, как его обхватило беспокойство, он вдруг стал готовить мне чай искать еду, заглянул в холодильник и нашел пару сандвичей.
-Ты голоден?
-Господи Джон! Я не маленький ребенок, со мной все хорошо. Мне 30 лет и я сам могу о себе позаботиться. Тут Джонатан немного опешил, то ли от моего возраста, то ли от того, чтоб он не лез ко мне с извинениями.
Тогда я встал, скинул плед и опять схватил его по настоящему схватил, со всей дури и припер к стене.
Мой ангел немного потрепал по моим пушистым соломенным волосам. Но я вырвался и был настойчив, и все напирал на Джона, пока не вжал его в стену.
- Я хочу, я правда хочу этого. Джон походу не ожидал такого напора и тут он просто кивнул мне и посмотрел на диван. Потом поняв, что я вообще с другой планеты и мой мозг закоротило в выпрямителе времени, он просто взял меня и потащил к дивану.
Затем он посадил меня и ушел в ванную, пытаясь там что-то откопать.
Через минуту я был в дверях и понятия не имел что он там хотел найти.
- Что ты ищешь? Лицо у Джона побагровело, он сдерживался, но потом его улыбка и смех все же прорвались и хихикая, как идиот он достал шайбу с вазелином.
- Я ищу это  мой сладкий, а теперь брысь в душ, я тебя жду. Он так же ухватил с полки презервативы, которые покупала Сандра. Вымывшись я пришел в полотенце, Джонатан сидел на диване обнаженный и курил, он оценивающе поглядел на мое тело и стащил полотенце с моих бедер. И погладил меня по внутренней стороне ноги вверх, меня качнуло в его сторону, и он подхватил меня.
 - Ну что Сейлор Мун моя, у нас будет во Имя Луны? Он заулыбался, я даже не понял о чем он.
Я мягко опустился на живот, и пока он тискал мои уши и ласкал спину, я не заметил как его пальцы вошли и выскользнули, дальше я уже не соображал от блаженства, когда мой демон осторожно вошел и меня захлестнула нежность и страх что вскоре он покинет меня и мне будет ужасно больно. Я стонал, извивался, и эти мысли выветривались как сигаретный дым. Он переспрашивал меня хорошо ли мне, и я бормотал что я в раю и он ускорялся. Я кончил быстро. И следом Джонатан.


  Мы лежали на диване, сплетая наши ноги, Джон спал, а я вглядывался в его лицо, я не отрицаю я хотел его с первого взгляда, но я также и пылал сердцем к нему. Но Джонатан, он был не таким, для него это было чем-то вроде игры. Чем же я был для него любовником, другом, никем, и ни чем? Мучаясь от боли в груди что охватила меня, я обнял его и прижался.

 Утром мы проснулись обнимаясь. Его голова лежала на моей груди, и  его волосы щекотали мне щеку. Очнувшись, он прижался ко мне, уткнувшись носом в мою  грудь.
___Прости! Меня Джон! Как ты? Спросил его я, заглядывая в глаза.
___За что? Это я ужасный невежа. Да это было правдой, но я не секунды не жалел, что встретил его, и если была другая жизнь, я бы прожил ее так же.

   Целый день мы провели вместе, на крыше, как на вершине мира, созерцая все с вершины птичьего полета. Мы любовались городом, ели еду заказанную в ресторанчике напротив, и танцевали, разодевшись, воображая звезд рок-н-ролла  под старую музыку, которую я раздобыл на чердаке, там, где и старый патефон, это были пластинки пятидесятых и бурных восьмидесятых годов.  И так до самой ночи, до первых звезд.   

Исход.

C того дня прошло довольно долгое время, я навещал Джона в его гараже слушал их музыку, и по-прежнему притворялся что все в порядке, рисовал картины, которые с успехом продавались, и каждый вечер звонил ему домой. Он не брал трубку, на автоответчик я оставлял кучу сообщений, что хочу его увидеть, поговорить, хотя бы повидаться минутку, я знал, что он дико устает и что ему не до меня. Но он обрекал меня на страдания, просто игнорируя мои звонки.

Я пошел в Rock Club, но там они больше не выступали, измученный и подавленный, мне ничего не оставалось, как, пойти домой лечь спать, уже направляясь домой, я вдруг увидел его, возле мотеля, он шел в обнимку с богатеньким уродом похожим на пластиковую куклу. - Да он хочет меня раздавить! просто уничтожить. Ладно пусть будет по-твоему Джон, пусть будет так.
Наутро я вернулся домой, с большой дозой героина в руках и набрал его телефонный номер, на том конце провода никто не отвечал, затем кто-то сонной рукой все же поднял трубку.      
- Не смей бросать трубку, Джон, ты слышишь, не смей! Заорал я угрожающим тоном, психопата на исходе. 
- Да Зак! Я слушаю тебя, прости, что не звонил, вялым фальшивым тоном начал он.
- Твою мать Что?! Прости, это все, ты даже мое присутствие игнорируешь, когда я приходил на репетиции, ты делал вид, будь-то мы незнакомы.
- Зак! не принимай это за чистую монету, просто я не хотел, что бы кто-то узнал.  Оправдывался он.
- Да как же, вы теперь на первых дорожках Хит-парада, не так ли, я видел тебя вчера, кто это, ваш продюсер, менеджер, спонсор, кто черт подери, кто твоя новая жертва?   
- Никто! Зак, послушай, я зайду к тебе, и мы поговорим. Ужаснувшись от моего состояния, говорил он.
- Не лги! Не смей лгать, это так подло, ты же знаешь что я уже ничему не верю!
- Я приеду через двадцать минут, Зак, Зак!….Все повторял он, трубка соскользнула с моей руки, послышался звук падения, лежа на полу, дрожащей рукой  я подтянул трубку к себе, мой язык не слушался, а ноги продолжали неметь :
- Я надеюсь, ты успеешь, я люблю тебя Джон, хочу еще успеть закончить твой портрет, он чертовски хорошо вышел, как всегда дарю его тебе, а какие сейчас звезды, они слепят мои глаза, как и тогда на крыше, пожалуй я возьму от них немного серебра для тебя…

Джон не стал дослушивать мой бред сумасшедшего, он знал что я достал немного этого черного яда и сразу понял, что в дозах я не особо скромничал...



...

Я очнулся спустя сутки в реанимации, Джон спал в кресле и его волосы комично падали ему на лицо, вид у него был изможденный. Я хотел позвать его, но так боялся, что он уйдет. Что вместо этого я только судорожно промычал, и в горле очень пересохло. Как вдруг Джон проснулся и подбежал ко мне, почти бледный и ничего не объясняя, сжал меня со всей силой.

- Зак, ты глупенький маленький мальчик, я пытался ему что-то возразить, но он сдавил меня в объятьях, словно я уже умер, не давая мне вздохнуть. Затем он понял это и отпустил меня. Его глаза были красными от слез, затем он шмыгнул носом и держал их навыкате, что бы вот-вот слезы не навернулись вновь. Но его голос дрожал и сипел и он не мог говорить без надрыва.

- Господи! Зачем ты это сделал? Я не стою тебя, я обычный мудак. Я бездарь, меня трахаю за деньги, у меня нет работы, я наркоман и почти бездомный, если бы не гараж  Вики пожилой леди, которая приютила меня, я бы уже давно сдох. Я у всех на слуху, но раздав все долги,  я стал беден как церковная мышь.

- Тебе должно быть противно рядом с таким говном как я!
- Если ты такое говно Джон, то почему пришел и спас меня? Джон заерзал и не смог ничего ответить.
-  Почему ты не отвечал Джон? Почему не смотрел в мою сторону? И тут, он совсем перестал контролировать себя и слезы ручьями покатились по его лицу.
- Я боялся! Заскулил он
- Но чего? ошарашено спросил я.
 
- То что ты будешь страдать рядом со мной, еще больше и это убьет тебя. Промямлил он, почти захлебываясь слезами. Я встал, слегка шатаясь, комната завертелась перед глазами, и он подхватил меня. И мы шлепнулись на кресло.

- Да но ты не подумал, что я умру без тебя, без твоей улыбки, без твоего взгляда, без твоего голоса, который я услышал по радио, и мне не хотелось отпускать тебя, я жил тобой. Да я глупый маленький мальчик. Джон поймал мои губы и обнял. Мы так увлеченно сосались, что я забыл про капельницу, которую я поволок следом за собой в итоге она рухнула на пол и наделала шума. В палату вошла медсестра. Душевно глянула на нас и как мышка закрыла двери.

Конец.