Время Че

Лёгкий ветерок возбуждения повеял по нейронным связям префронтальной коры, погладил продолговатый мозг, гипо и эпиталамусы, задержался в мозжечке и стремительно вырвался на просторы спинного мозга.
  — Запускаю левое полушарие, — сообщил приятный голос близкого человека. Вот только кто этот человек и что такое человек было ещё не ясно.
  — Запускаю правое полушарие, — голос матери был мягок и спокоен. Появилось понимание кто Я, где нахожусь, и что со мной происходит. Нестерпимо зачесались пятки. Находясь в саркофаге, не почешешься, надо открывать крышку и выбираться наружу. Но можно ещё полежать, преодолевая зуд.
  — Шурик, вставай, пора делать зарядку. Включаю музыку, — это всё ещё мама.
  А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
  Веселый ветер, веселый ветер!
  Моря и горы ты обшарил все на свете,
  И все на свете песенки слыхал.
  — Сашка, вставай! — зазвенел мальчишеский голос, — нас ждут великие дела!
  — А вот, фиг тебе, — промолвил всё ещё не проснувшийся человек, — ещё пять минут.
  Наступила тишина, покой и благолепие, то время полусна, когда ощущаешь себя единым с вселенной и слышишь голос Творца. Но вскоре тишина взорвалась от крика.
  — Рота, подъём! Форма одежды номер два! Выходи на построение.
  Человек выскочил из саркофага.
  — Вот ведь, — привычно подумал он, — сержанта Чебурканова уже две тысячи лет как нет в живых, а рефлексы, выработанные им в моём сознании, живы и действуют.
  Он остановился у зеркальной панели медотсека. В ней отразился молодой высокий мулат с естественной мускулатурой, белозубой улыбкой и приподнимающимся от постанабиозного отходняка, естеством.
  Человек любил просыпаться в теле негроидной расы, предвкушение оргии разгоняло гормоны по телу, хотелось жить. Потом для контакта с Землёй-14 придётся влезть в иное тело, но это лишь для того, чтобы выказать уважение к тамошней цивилизации. Человек и сам когда-то принадлежал к белой расе, но просыпаться и засыпать любил в теле негроида. Он тут же активировал пробуждение японочки, бразильяночки и альбиноски скандинавского типа.
  — Что делать, — подумал человек, — консерватор я. Люблю ретро.
  ---
 
 
 
  В новом образе хозяин корабля стоял у пульта связи. На этот раз человек был белокож. Перевитые венами мышцы гипертрофированно увеличенного тела были покрыты руническими татуировками так, что с первого взгляда не было ясно, вена ли, руна ли это. Заплетённая в две косы пепельно-русая, с оттенком ржавчины, борода соединялась на уровне грудины тяжёлой золотой цепью так, что напоминала галстук «боло». На месте, где должны были быть бакенбарды, ничего не росло. Волосы головы, собранные на уровне лопаток в тугой, скованный цепью узел, заканчивались на уровне колен боевым якорем. Поверх головы, чтобы освободить уши от волос, был надет обруч с платиновой сетью. Под обручем кустились нависающие над серыми глазами брови. Могучий прямой нос широкими ноздрями жадно втягивал воздух, над иронично сжатым тонкогубым ртом. Усы отсутствовали.
  Мужчина был одет в белые льняные шаровары и красные, покрытые лаком, сапоги с петухами.
  В теле сверхъестественного существа, в его сознании, Александр занимал лишь малую часть пространства. Всего лишь личное «Я» человека волящего. Что стоят все знания мира, если некому их применить? Творец - это воля к действию. Хозяин корабля потому и завяз на этой должности, что жаждал не просто знаний, но именно применений их в конкретных условиях. Вот не умеет он пока создавать живую материю из энергий, но к этому стремится, а то, что умеет, применяет.
  — Ну, — громко сказал бог своему отражению в пустом ещё экране дальней связи, — пора пугать мальцов.
  Эхо голоса ещё с рокотом перекатывались из угла в угол, а хозяин уже нажал на давно подмигивающую кнопку.
  На экране появилось удивлённое лицо молодого человека, пристально вглядывающегося во что-то.
  — Чур, меня! — произнёс оторопелый парень, поводя руками перед собой.
  — И тебя, и твою маму, и твоего папу, и бабушку с дедушкой охраняю, — ответил бог, — а тебе-то чего надо, юнак?
  Видно парень был проинструктирован, знал, что другого случая может и не представится и потому чётко и внятно начал выкладывать свои проблемы. Выяснилось, что какая-то Ведянка, стала засматриваться на старшину юнаков. Парень хотел вызвать того на драку, но ему не позволили. Отрокам с юнаками драться нельзя. Парень бы его сделал «одной левой», потому что он всех своих ровесников вертел понятно на чём. Так вот, нельзя ли устроить драку?
  — Так ты, значит, отрок и хочешь нарушить закон? — грозно вопросил хранитель границ.
  — Хочу.
  — Ну, ты и наглец! — расхохотался бог. — Это мои законы и, значит, ты идёшь против меня. Ты в богов-то веруешь?
  — Теперь – верую, — истово закивал парень.
  — А чего ты больше хочешь, Ведянку или подраться?
  Видно было, что выбор даётся парню нелегко, но что-то посчитав на пальцах и поскоблив затылок, он всё-таки выбрал драку.
  — А, знаешь ли, что по моему закону тебе отрубят руки?
  — Так то же после драки, — горячно заверил парень, — я ему успею навалять!
  — А на кой ты девке сдался без рук?
  — Тут дело не в девушке, а в принципе, — убеждённо заверил молодой дурень. — Не фиг наших девок валять. А семью я и так прокормлю. Учителю физики руки нафиг не сдались.
  — Так ты, выходит, за парней радеешь?
  — Получается так.
  — Тебе сколько лет то?
  — Нам с Ведянкой по девятнадцать.
  — «Точно дурень, — подумал Чур, — нафиг половозрелой девке упёртый пацан-инвалид?»
  —Ладно, я твою драку сам посмотрю. Беги, скажи Родолюбу, что поединок я разрешил, руки тебе сам отрублю и чтоб он вышел на мыслесвязь. Который он у вас теперь?
  — Сейчас правит Родолюб 81, — нетерпеливо ответил мальчишка.
  — Да, будь готов, я тебя позову.
  Конечно же, на пульт направили самого буйного из «атеистов», поскольку считается, что «бог» снисходителен к первому увиденному человеку. Однако поведение мальца позволяет сделать предварительный вывод о том, что молодёжи делать нечего. Сейчас посмотрю версию статистики, которой пользуются сами жители системы, потом сравню её с реальной картиной. А пока будим группу «учителей».
  ---
 
  Бардак, БАРДАК! Хуже того – застой.
  Нет, заводы производят, поля тучнеют, бабы рожают не по разу, дети почтительны. Все девятнадцать планет системы изучены, заселены и приставлены к делу. Но силу-силушку немереную некуда девать. А нынешний правитель твердит, что у них всё благолепно и ничего менять не надо. Его можно понять, в истории этого народа такого стабильного благополучия ещё не случалось. Но та же история показывает, что растолстевшие русские всегда находят врага. Если поблизости враг не обнаруживается, его воспитывают собственными силами. Потом война, как логический выход из застоя и новый виток развития, но уже с сознанием собственной вины.
  Ну, уж нет. Не для того, Чур, выпестовал русских, чтобы они убивали друг друга. Русские не нация, а космос, который любой этнос сделает русским. К примеру, две тысячи лет назад он ещё сам, будучи русским человеком, высадил на планету четыре миллиона представителей двухсот российских этносов, проживавших на Старой Земле. Теперь они стали родичами. Их спаяла борьба за существование и бескрайние просторы. Теперь бороться не с чем, а развитие возможно лишь в противостоянии. Им понадобится враг и они найдут его. А вот хренушки! Будет вам непосильная задача.
  Учителя пробудились, ждут инструкций.
  — С добрым утром! — поздоровался я с ними через матюгальник. — Сейчас к вам придёт новобранец, надо провести с ним ускоренный курс молодого бойца. На идеологическую обработку потратить не менее 40 процентов времени. С богом, товарищи!
  Теперь расслабиться. Потянуться мыслию по струне, как по древу, достичь тамошнего солнца, нащупать планетку, отыскать пацана, хапнуть невесомый сгусток энергии и обратно. Вот он, паренёк, уже в седьмом отсеке на полигоне изумлённо осматривается и к лицу его приближается железный кулак. Хрясь … Вот теперь тебя научат Родину любить!
  ---
  Плато Первопроходцев напоминало пятиконечную звезду с обширным озером посередине, из которого выходило пять речек, заканчивающихся небольшими водопадами. Собственно, поэтому много лет назад и было принято решение высаживаться здесь. Теперь тут заповедник, музей истории Земли Изначальной, музей системы Земля 14 и храм Богов. Особенно приятно видеть собственную статую, возвышавшуюся над Площадью Согласия. Дескать, именно здесь, во время оно, представители российских этносов слились в экстазе, образовав нацию. Ну, легенда, что с неё взять. Не рассказывать же, как всё происходило на самом деле.
  Сейчас на Площади имелось тысяч триста народа, у ног моей статуи раскинули круглый травяной лужок, благо имелось плоское возвышение, на котором и была запланирована драка. Теперь она называется «Ритуальным Единоборством», имеющим целью доказать мне и миру, какую-то хрень, типа, «я отстаиваю интересы поколения, борясь за други своя».
  На лужке под пристальным вниманием камер разминался соперник моего пацана. Мужик лет тридцати, с хорошо сформированной мускулатурой и медной искринкой в соломенных волосах. Шестьсот лет назад, когда новый этнос сформировался и народ перестал в меня верить, я подогнал сюда полмиллиона берберов и посеял ересь зороастризма ницшеанского толка. Для язычников-родолюбцев зороастризм как раз ересь и есть. Пришлось им «возвращаться к корням», то есть, ко мне. Без религии никак. Без неё нравственные устои надо поддерживать осознанно, а где взять сознание, если тестостерон бушует и экологически вскормленные девки кругом. Тут ведь как? Если нет ереси, то нужен враг. Где взять врага на этнически однородной планете? Создать самому? Своих жалко. Но надо же, что-то преодолевать. Без борьбы нет развития. Язычество ересь переработало и от неё остались только камни с Законом возле правительственных зданий, да медная искринка в русых волосах. Иногда, правда, возникает мода на татуировки девичьих лиц.
  Мужик стоял, вытянувшись в струнку, на четырёх пальцах двух рук, так что, когда мы появились на лужайке, головы моих учителей как раз находились на уровне его коленных чашечек. Учителя мои, народ смуглый, потому они с любопытством окружили его тело белое. По лицу мужика видно было, что он проникся моментом, когда увидел, что у всех чужаков были начисто отрублены кисти рук.
  Из толпы к нам кинулась красивая деваха. Пробившись к нашему пацану, она закричала диким голосом «Саша, не надо из-за меня …» и кинулась ему в ноги, украдкой подглядывая, следит ли за ней операторский дрон.
  — Ты вообще тут не при делах, Ведянка, — рассеяно заметил мой тёзка, — ступай, приткнись куда-нибудь.
  Рыдающую деву увели. Учителя рассыпались по краям лужайки. Мужик встал на ноги. Я украл из мясного цеха разделочную плаху с лежащим на ней здоровенным окровавленным топором и установил её в центре площадки. Пень оказался как раз мне по это самое. Я присел. Небрежным жестом разрешил начинать.
  Не был бы я циником, сравнил бы эту драку с боем кабана и рыси. В возвышенных словах описал бы, как вепрь не может поймать рысь, а та выцарапать ему глаза. Но драк я навидался от пуза. Общение пацана с учителями обострило его талант к быстрому бегу, он всё время оказывался за спиной мужика и тому приходилось вертеться на месте.
  Мне же надо было наладить контакт с народонаселением, пока оно занято просмотром шоу. Я прикоснулся мыслью к четырнадцати миллиардам клубочков энергий, к тому, что мы называем человечеством и прописал в их сознания желание перемен.
  На лужайке продолжалась беготня. Выждав момент, я уловил тёзку за шиворот, ударом под коленки заставил пасть наземь и, перехватив руки, растянул их плашмя на колоде.
  — Настала эра Справедливости! — возопил я, вознеся к небу окровавленный топор. — Пришло время Че! — и ударил по запястьям. Пацан откинулся на спину. Из торчащих к небу рук хлестала кровь. Учителя бросились к парню, провоцируя толпу. Произошло то, что я ожидал. Придя в себя от оторопи, болельщики моего тёзки кинулись его спасать. Двести пятьдесят тысяч человек негодующего молодняка ринулись меня покарать. Чтобы они не подавили друг-друга, я поднял их в воздух, закрутил воронкой смерча, а потом оставил висеть над плато.
  — Вы восстали против бога, — сказал я в испуганные глаза детей, — теперь вы мои. Вот ваш бог, — показал я в сторону тёзки, и воронка детских тел истаяла в воздухе.
  У колоды Учителя, отогнав от Сашки его соперника, надели ему на культяпки, серебряные протезы. Это надо было сделать сразу, пока не омертвели нервные окончания. Парень стал похож на учителей, на чьих руках теперь сияли такие же нейропротезы. Колода, с торчавшем в дереве кровавым топором и лежащими отрубленными руками, была уже окутана силовым полем.
  Теперь ещё один штришок.
  «Aqu; se queda la clara,
  la entra;able transparencia,
  de tu querida presencia
  Comandante Che Guevara.»
 
  Разнёсся по всей системе голос Натали Карбоне и вслед за ней уже голоса учителей подхватили:
  — Своею славною рукою
  Ты смело зажёг историю,
  Теперь любой в Санта Кларе
  Видит лик твой, Че Гевара!
 
  — Ты, — я ткнул пальцем в стоящего рядом соперника Сашки, — ты будешь первым Учеником. Вот твои Учителя.
  Всё, надо сваливать, а то начнутся вопросы.
  — Ждите, готовьте корабли, учитесь! — сказал я напоследок. — Он вернётся к вам новым богом.
  И мы с новоиспечённым святым исчезли. Остальное сделает легенда, Учителя и программа неудовлетворения.
 
  ---
 
  В корабельной кухне на табуреточке сидел мужчина средних лет в чёрном пиджаке с поднятым воротником, широкополой шляпе, тёмных очках и тренькал на гитаре. Три женщины, миниатюрная азиатка, пышнотелая мулатка и совершенная блондинка, хлопотали у плит.
  — Дядь Саша, ты где? — ожил матюгальник громкой связи.
  — На кухню иди, — ответил мужчина, — тут ожидается гусик, борщ и холодец.
  — Не ожидается, а уже готово, — хором возмутились женщины.— Собираем на стол.
  Дверь открылась и вошёл молодой красавец-блондин. Женщины засуетились.
  — Ну что, по маленькой, для сугрева? — предложил пожилой мужчина. Молодой не отказался. Из отдельного шкафчика была вынута бутылочка, две не маленькие стопочки и сахарница.
  — Ты как дерябнешь, — вешал гитарист, — сразу сахарку, не дыша, хапни. Яд сразу по нервам даст, заставит организму искать тапку, чтоб в злодея-то кинуть, а мы его борщом.
  — Что я спирта не пивал? — деланно возмутился молодой.
  — Посмотрим, — уклонился от ответа пожилой,— делаем.
  Собутыльники бабахнули. Отдышались.
  — Так, что у тебя?
  — Бабы все разом рожать собрались, — спокойно ответствовал блондин, — акушеров бы нам тысяч десять.
  — Это вот к ней, — указал на блондинку музыкант.
  — Опять же, — продолжил молодой, — те группы фолк и рок металла, что ты разморозил, играют и поют очень громко. Нам бы сейчас чего-нибудь мягонького, нежного.
  — А не пошёл бы ты, — сварливо ответил старший, — со своими бабами в отсек 3390. Там у нас вся музыка мира. Хоть Большой театр размораживай. А потом загляни в костюмерную, примерь тело Вашингтона. На Землю 8 сам пойдёшь. Там основная проблема в системе подзаконных актов. Напринимали столько, что ни пёрнуть, ни вздохнуть. Учи Конституцию, ищи лазейку. Учись быть богом, студент.
  — И ещё, — настойчиво продолжил блондин, — уже не я, а мой народ спрашивает, зачем мы здесь? Что дальше?
  — На первый вопрос, — печально ответил пожилой, — я ответа не знаю. Сам у него, — он ткнул пальцем в потолок, — не раз спрашивал. А на второй отвечу. — Он поставил на табуретку ногу, положил на неё гитару, поправил шляпу и запел надтреснутым козлетоном, — экспансия, экспансия, экспансия. Земля . В системе шестнадцать планет и солнышко. Для себя берёг. Тебе отдаю. Мы с девчонками тоже там сойдём. Они за твоими, присматривать станут, а я выть от скуки, — мечтательно произнёс певец. — Может быть, научусь творить органику. Запомни, Че, — поучительно погрозил пальцем Творец, — не жди, когда человек решится поднять задницу с насиженного места. Дёргай его, как редиску.