Не срослось. Из жизни солдата шестидесятых

    Армейская жизнь в шестидесятых сильно отличалась от настоящей. Во первых, служили мы три года, не считая "учебки. За этот период успевали сделать многоеА кто-то даже жениться. Правда таких солдат были единицы. А вот уйти в самоволку к женищине считалось среди солдат чуть ли не подвигом ротного масштаба. Нередко, остлужившие положенный по закону срок, солдаты уходили к девушкам, с которыми познакомились будучи солдатами. Но такие случаи были единичными. Идти замуж за солдата считалось, если не позором и глупостью, то просто желанием уйти из под родительской опеки.

    Я над этим вопросом никогда не задумывался, вел переписку с моими знакомыми девушками из Сибири, но планов на будущее с ними не строил. Они тоже меня понимали, поскольку обещания вернуться в Новосибирск я им не давал. В итоге на третьем году службы я понял, что они вышли замуж и переписка прекратилась. Я об этом не жалел, хотя до конца службы их фото хранил

    Я не интересовался, какими  долговременными были  браки моих сослуживцев, но они случались. Нередко своих армейских "подруг", увольняемые в запас "старики" передовали по "наследству" солдатам второго года службы.

     С приходом молодых солдат на КПП приходили" покинутые", просили позвать их знакомого. Узнав, что он демоблизовался, знакомились здесь же с другими и истории повторялись. На отдельных охраняемых объектах караул состоял из двух солдат, а инога и одного. Телефоны эти "подруги" знали и могли позвонить в любое время суток. Я не знаю, приходили ли они к солдатам на объект, но это был большой риск и гауптвахтой, в случае обнаружения постороннего на объекте, караульный был обеспечен. Поэтому рисковать никто не хотел.

    Уже после демобилизации, когда я сменил шинель на другой цвет( служил в милиции) некоторые девчата ещё наведывались к новоявленным милиционерам-моим бывшим сослуживцам, но понимания с моей стороны они не находили и быстро ретировались. Замечу, что и милиционеры(бывшие солдаты)также долго не задержались и уволились из милиции ещё до прохождения обучения.   

    И хоть служили мы в Москве, в увольнение ходили только по увольнительным запискам, полученным в штабе. Но вскоре мы научились делать свои. Помогал нам в этом наш художник Слава. Он окончил художественное училище и умел мастерски подделывать штабную печать, которая ставилась на бланки настоящих увольнительных.

   Об этом знал только наш старшина, но он об этом не распространялся, поскольку иногда сам просил их у нас, для своих нужд. Я сам неоднажды пользовался услугами Славы, так, как была необходимость посещения городской библиотеки, которой я пользовался при подготовки в ВУЗ, когда получить увольнительную записку легальным путём было невозможно. Старшина, зная об этом заранее предупреждал,-Попадётесь, сами будете выкручиваться. Поэтому патрульный наряд обходите стороной. Но патрули
 хоть были наши и мы не особо расстраивалис

Но при этом, старшина всегда предупреждал, что ответственность за самоволку, лежит на самом "утопающем". Мы все об этом хорошо знали и старались не попадаться на глаза своим же патрулям.

   Процесс изготовления у нас проходил в три этапа. На первом,- незаметно брали чистые бланки, хранившиеся в штабе у дежурно, их никто никогда не считал, и риск "погореть " был ничтожным. Но,как известно, увольнительная без печати считалась "липовой". Поэтому процесс изготовления печати требовал время. Копии печати брали с грамот, которые мы получали за спортивные достижения.

    Предварительно прогревали печать на грамоте наносилась на фотографическую бумагу. Получалась печать в обратном изображении. Затем за работу брался наш художник Слава. Тончайшим пером он обводил рисунок печати на фотобумаге, тщательно вырисовывая каждую деталь. С фотобумаги печать переносили на бланк увольнительной. С одного рисунка удавлось поставить печать на четыре, пять увольнительных. За это мы его ценили,- Свой парень. Его даже сержанты посылали в более лёгкие очередные наряды, поскольку и они иногда пользовались его услугами.

   Прошли два года службы. Мы уже были "старики", и считали дни до дембеля. Оставшиеся дни до конца службы, солдаты, возвращающиеся в казарму, аккуратно наносили на барельеф солдата на станции  метро"Таганская" - кольцевая. карандашом, каждый день меняя цифры. Эта традиция передалась нам от старослужащих прошлых призывов. Сейчас, проходя мимо барельефа, где мы отмечали своидни до дембеля, я вспоминаю те шестидесятые год. Может быть самы лучшие годы нашей молодости. мы были молоды, полны сил и мечтали только обо одном -
скорее бы дембиль.

Вскоре мы узнали, что наш художник Слава  решил жениться. Эту весть солдаты его взвода восприняли с восторгом. Можно хорошо провести время в компании московских девушек. Шли дни, но дату свадьбы Слава пока не называл. Прошло около полугода. Однажды сослуживцы спросили его, когда он пригласит их на московскую свадьбу. Слава долго не хотел рассказывать причину разрыва, но онажды "раскололся".

    Внешне она "баба" была ничего. Всё при ней: грудь пятого размера, было за что подержаться, ноги умеренной полноты,- правда немного прихрамывала, но это меня не смущало. Внешней красотой, конечно, она не блистала. Явно была из тех дев, которые свой возраст женихов "прошляпили", и теперь рады были выйти замуж даже за солдата. Я решил проверить её в постели, поскольку назрел вопрос о дате свадьбы. Сделал увольнительную и поехал к ней.

  Всё способствовало интиму. Я был в предвкушении предстоящей близости с женщиной, которую давно не обнимал. Родителей из комуналки, моя избранница отослалала куда-то и условия для любовной утехи были самые благоприятные.

    Немного выпили. Я всё никак не мог понять, кто же из нас первым станет раздеваться, и с жадностью лавеласа смотрел на вырез кофты, из кторой заманчиво выпирали полные  груди. Трудно описать ощущение, которое я испытывал в тот момент. Я ждал,не сводя глаз с её груди. Потом посадил её к себе на колени, погладил бедро, даже попытался приподнять платье. Стул под нами заскрипел и подозрительно стал расползаться. - Не успел жениться, а уж стул придётся ремонтировать, подумал я тогда.

   Мы встали, она подошла и села за стол. Свет настольной лампы осветил её лицо, более отчётливо стала видна её грудь. - Не красавица, тогда впервые подумал я. Неожиданно, я заметил, что на открытой части груди едва заметную точку, и попытался  поцеловать ей грудь, полагая, что это родинка, захватив их обеими руками. Приблизив своё лицо, я заметил, что точка вдруг поползла вниз. Родинка   на её груди зашевелилось. -Боже, мелькнула мысль, да это же вошь. Настоящая, живая на теле женщины, с которой мне придётся делить постель. Вначале я даже не поверил и пытался потрогать грудь. Но вошь упала ей за бюстгальтер и быстро скрылась в нём.

    Я отшатнулся, хмель выскочила у меня из головы. То, что ещё минуту назад, едва не порвало галифе, резко упало, а вместе с ним моё желание почувствовать эту женщину под собой. Она, как видно, даже не поняла в чём дело.Вновь попыталась  меня обнять, но я высвободился и встал. - Ты что, не можешь? Её вопрос меня разозлил и окончательно укрепил моё желание поскорей от неё удалиться.

    Ничего не понимая, она встала вслед за мной, надеясь увести меня на кровать. Но её желание ничего не вызывало кроме отвращения  к ней, и к её кровати, и ко всему остальному. - Вот влип бы, тогда подумал я. - Да меня в этой комнате сожрут или вши или клопы. В старых московских квартирах, в шестидесятых годах, насекомые были нередки. В комнатах было тесно и соблюдать санитарию не все стремились. Появление тараканов никого не пугало, боролись с ними, как могли. Но част эту борьбу жильцы проигрывали, потому, что травили в квартирах по очереди и  тараканы, как солдаты в окопах успевали скрыться в другой комнате.

    В семидесятых годах все старые двухэтажные дома-бараки  пошли под слом. По их территории протянулся Пролетарский проспект. Исчез и наш плац, где мы занимались строевой подготовкой батальон и рота почётного караула. А вскоре вся воинская часть сменила свою дислокацию.

   Слава замолчал, молчали и мы, ему по все сочувствовали. - Не повезло тебе Слава, чуть не влип! Больше Слава о женитьбе не заикался, отслужил положенный срок и уехал к себе на Родину, где женился на любимой женщине. А о московской подруге он больше не вспоминал и жене своей о ней не рассказывал.

  Вот такая любовная история произошла с моим сослуживцем.

2001г. декабрь.