Васька

Это было лето 1975 года. . В этом году группа Nazareth выпустила альбом Hair of the Dog. Там были тяжелые гитарные рифы, хриплый надсадный вокал Дана МакКаферти, много виски и кокаина.
А мне было всего шесть лет и я ничего этого еще не знал. Альбом я услышал позже, где-то в 78-м.
Это было жаркое лето, и это был последний раз когда мы приехали в гости к бабушке Харитине вместе с отцом.

            Сальские степи были пронизаны зноем и взрослые сильно страдали от жары. А я не помню этой жары, я помню арбузы. Огромные белые арбузы без намека на какие-либо полоски на своих теплых, округлых боках. От легкого прикосновения ножа они взрывались красной трещиной, которая опоясывала арбуз на добрых три четверти диаметра, а когда арбуз вскрывали, то глазам представала сахаристая, сочная, насыщенно-краповая, аппетитная мякоть, на поверхности которой блестели сверкающие, прозрачные арбузные икринки.

      Я обнимал бабушку только пару раз; при встрече и при расставании. И потом, до следующих каникул помнил ее запах. Запах бабушки. Она взяла меня за руку и повела в огород показывать то, что выросло к нашему приезду; абрикосы, кусты крыжовника, грядки с помидорами и огурцами, дыни и конечно арбузы. Потом показала кур и уточек, а за тем Ваську.
         Васька был шустрым, игривым поросенком, ростом примерно сантиметров тридцать в холке. Он выскочил из своего загона, пользуясь тем, что еще мал, и громко, радостно визжа, носился по курятнику, хватая шарахающихся от него врассыпную куриц. Парочка пострадавших пернатых особей, уже искалеченных Васькой, билась в конвульсиях у ограждения из сетки-рабицы. В тот же день одна из них угодила в суп, а другая – в духовку.
        «Ах ты ж, бисова дытына! Та шожь ты носишься як чертополох скаженный?!» - закричала бабушка и принялась ловить Ваську. Но Васька был не прост. Он бросался из стороны в сторону, замирал на месте, и мгновенно ускорялся, заставляя бабушку промахиваться и падать в пустоту. Только вдвоем с дедом им удалось водворить  хулигана под замок сарая.
         А вечером мы ели арбузы. Было много чего на столе, но я помню только их. Они были такие вкусные, сладкие, чуть прохладные после того как целый день отлежались в тенистых сенцах. И мне не забыть этого вкуса. Никогда, ни до, ни после, таких арбузов мне уж есть не приходилось. Незаметно подкралась ночь. Отец и мать пошли спать в огород. Я видел их разборный топчан под большим абрикосовым деревом, когда ходил пожелать спокойной ночи. Меня бабушка положила в свою кровать с огромными пуховыми перинами и подушками, в которых я тонул как в море. А над головой у меня висела маленькая дешевая иконка.
          Мне снилось море, шум плещущихся волн и арбузы. Арбузы плыли по морю важно покачиваясь на волнах, как большие корабли. Я проснулся утром от того, что описался. Мне было очень неловко. Мама пыталась меня стыдить, отец даже прикрикнул, но бабушка каменной стеной заслонила меня от родителей. Потом мы уехали в Краснодар, родители развелись, мы с мамой переехали на новую квартиру. Началась школа. Осенние каникулы. Потом опять учеба, зима и следующая поездка к бабушке в гости.
           Стоял ясный морозный январский день. Я оделся и вышел на улицу, где в летней кухне собрались дедушка Ваня, дядя Коля сосед и дядя Коля Щербань. Перед мужчинами на столе стояли три граненых рюмки с водкой. Дед наводил на оселке черный, полу-сточенный длинный нож с пластмассовой ручкой. Все присутствующие молчали и с уважением наблюдали за дедом. Дед это чувствовал и не спешил. Наконец он удовлетворенно крякнул и сказа: «Ну, с богом!»
Взял рюмку и чокнувшись с присутствующими, вылил её содержимое в рот, сильно запрокинув голову назад. Поставил пустую рюмку с громким стуком на стол и сказал: «Пийшлы!» В уголке его глаза я заметил слезу, а может мне просто показалось. Я побежал вслед за ними. Мы подошли к сараю где жил Васька.
       Мужчины стали по бокам от двери, меня же дед отогнал подальше. Сжимая в правой руке нож, он левой открыл дверь. Васька, как будто почуяв неладное, выходить не спешил. Я так давно не видел его. Он был огромным. Он стоял на загаженном полу сарая, прижавшись боком к противоположной от входа стене и сурово хрипел. На белках его глаз я отчётливо разглядел красные прожилки кровеносных сосудов. Дед позвал, спрятав за спиной нож: «Васька, Васька! Васек! Подь суды!» И протянул ему капустную кочерыжку. Васька пошел вперед, медленно и недоверчиво. Дед сделал шаг назад, а потом еще и еще. Васька вышел. Как только это произошло, два дяди Коли бросились на него, дернули за ноги и свалили на бок. Дед запрыгнул сверху приобняв его за шею, крепко при этом схватив за ухо. Васька был достаточно силен, чтобы расшвырять нападающих, но именно в момент замешательства дед нанес точный, короткий удар ножом в основание шеи, направляя лезвие ножа в грудь, туда, где билось сердце. Васька захрипел, из его пасти пошла розовая пена, он сильно дернул задними ногами, от чего одного из Коль подбросило вверх на пол метра. Дед не вынимал нож несколько минут, пока агония не стала стихать, затем подтянул к себе эмалированную чашку и, подставив ее под ножевую рану в шее, выдернул нож. Из раны в чашку, быстро наполняя ее, хлынула кровь. Белый пар окутывал чашку, голову Васьки, моего деда Ваню.
       Потом Ваську перетащили под окно бабушкиной спальни, и я пошел домой греться. Тем более, что все остальное я мог наблюдать из окошка, стоя на коленях на бабушкиной кровати. Появились паяльные лампы, сено, старая коса без ручки. Этой косой дедушка скоблил Ваську, после того как осмаливал его сеном и паяльной лампой. Потом Ваську распотрошили, постепенно вытаскивая из него кишочки, желудок, сердце, легкие, печень. Потом в ход пошел топор, и первой отделили голову.
        Целый день в доме была суета. Из Васьки приготовили много вкусных вещей: колбасу из его кишок, фаршированную им же самим, колбасы из кишок потолще, фаршированные пшенной кашей и салом, засолили много сала и мяса. Колбасы законсервировали в больших алюминиевых кастрюлях затопив их свиным жиром.   
         Вечером, за круглым столом, мы ели Ваську, а рядом на стене висела маленькая дешевая иконка. Васька был вкусным.