Неклюдовы. Из истории сельца Ступино. Часть II

Богдан Миронович Неклюдов

Богдан Миронович Неклюдов — один из заметных псковских дворян, соратник другого известного опочанина — Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина. Ему не удалось достичь таких постов как Афанасий Лаврентьевич, но он всегда занимал видное положение среди псковского дворянства.

Богдан Неклюдов — потомок изборского наместника и опочецкого помещика Василия Алексеевича Неклюдова. Генеалогические сайты указывают его правнуком Василия Алексеевича. Проследить родство не возможно, но отец Богдана Мироновича — Мирон Борисов сын — по дозорным книгам поместных земель Вороначского, Себежского, Велейского уездов Псковской земли 1613/14 г.владеет поместьем Василия Алексеевича Неклюдова в Теребенской губе, как они описаны в писцовых книгах Дровнина-Морозова в 1580-х гг.

«Воронач. Губа Теребенская.

За Мироном Борисовым сыном Неклюдова старое отца ево Борисово поместье. Дер. Соколково, в.был Ерошка Ондреев, убили литовские люди, а ныне в. брат ево Томилка Ондреев, пахано пашни четверик. Пус./-дер./ Гридино, д.пуст, в. был Ермолка Кондратьев з детьми, побиты от литовских людей. Пус. /-дер./, Подьелино, д. пуст. в. был Петрушка Печюра, убили литовские люди. Дер. Сергеево, в. были Мишка Дуда, умер, а ныне в. дети ево Илейка да Онтипко, да непашенной бобыль Фишко Шаниц, да Парфенко, да Насонко Тимофеевы дети Печюрина, пахано пашни четверик. Пус. Ступино. Пус. Скорохново. Пус. Борисово. Пус. Смехино. Пус. Кошуткино. Пус. Сопки, Пус. Конохнов, Пус. Мяхкое. Пус. Сидорове. И те пустоши, и что были деревни пусты у дворы пожжены, не паханы, перелогом и лесом поросли»[1].

Мирон Борисов сын Неклюдов упоминается как Участники боев под Псковом, Порховом, Гдовом[2].

В апреле (м.б. конце марта) 1614 г. на верстании во Пскове было установлено, что он служит с отцовских 730 четвертей, а поместьем и деньгами не верстан[3].

В 1634 г. Мирон Неклюдов один из свидетелей местнического спора князя Большого-Ромодановского и Сумина-Курдюкова.

«В 1634 г. во время переговоров о размежевании границ с Литвой «заместничали» посланные на межевание границы межевые судьи: Л. Г. Сумин-Курдюков бил челом на князя В. Г. Ромодановского в отечестве, обвиняя его также в служебных злоупотреблениях, а последний «извещал» на Сумина, якобы в запальчивости кричавшего, что его однородец князь Д. М. Пожарский в 1613 г. «воцарялся и царства докупался, и стало это ему в 60 тысяч». Это послужило поводом для особого расследования, хотя всем и так было известно, что Пожарский, как и многие другие, рассматривался тогда общественным мнением как один из кандидатов, так же как и то, что он, в отличие от Трубецкого, не собирался «докупаться», да еще тратя какие-то астрономические суммы, коих у него никогда и не было (2–3 тысячи стоило тогда большое село с сотней дворов). Сумин испугался политического обвинения и на всякий случай все отрицал, заявив, что Ромодановский «извещал… затеяв по недружбе небылые речи». Дело рассматривалось в Посольском приказе и тянулось до 1639 г. уже как ссора, но мимо этого неосторожного словца или сплетни, ничем не подтвержденной, не прошел ни один историк Смуты с момента его публикации в середине XIX в. (а некоторые стали, к сожалению, рассматривать сплетню всерьез)»[4]

Л.Г. Сумин, второй судья на пограничных переговорах, жаловался, что принявшие сторону первого судьи Ромодановского псковские, пусторжевские и опочецкие дворяне во главе с И. Козодавлевым, С. Елашиным, И. Нащокиным, Мироном Неклюдовым, Д. Терпигоревым, И. и Ф. Бухвостовыми, И. Чихачевым, В. Сумороковым «промеж себя приговаривают» донести, что он, Сумин, якобы их собирается посылать «к Литовским судьям для съезду», «тем их хочет в отчечестве мять», «и за то де ево Лариона те дворяня лаивали и позорили и бить хотели». Все обвиненные вместе с кн. Ромодановским это отрицали[5].

Подпись Мирона Неклюдова значится под «челобитной псковичей всем городомъ, архимандритовъ, игуменовъ, игумений, церковныхъ приказчиковъ и посадскихъ людей псковскихъ пригородов на злоупотребления гдовского, опочецкого, островского и изборского воевод» в августе 1638 года. (№18 7146/1638 август ): «в тех пригородах, воеводы крестьянишкам нашим и нам, посадцким людишкам, чинят насилства и продажи многиее, и посулы емлют большие, надеясь на то, что во Пскове оне втоим госуцдаревым воеводам и диаком не судимы, научают стрелцов и пушкарей к нашим крестьянишкам и к нам, посадцким людишкам, внапрасне приставливать и судят по пригородом в больших делах в сте, и в двусот рублехъ, и больше для своей корысти, а пошлинами сами корстыуютца, а по твоему государеву указу в пригородех в больших искех судити им не велено…»[6]

Самое раннее упоминание о Богдане Мироновиче, что удалось обнаружить датируется 1653 годом. Это «челобитье Богдана Неклюдова, что крестяьнинъ ево Нестерко бегалъ за литовский рубежъ, и Нестерковы распросные речи, за побегъ бить батоги нещадно»[7].

Богдан Неклюдов занимал различные крупные должности среди псковского дворянства и отличился в ходе русско-польской войны 1654-1667 гг.

В октябре 1653 царский Земский собор принял решение в ответ на призывы Богдана Хмельницкого, принять Украину в свое подданство, объявил войну Речи Посполитой. После успешных действий под Полоцком и Смоленском, в Польской Лифляндии начал действовать войска из псковских дворян.

В 1654 г. русские войска воеводы Василия Шереметева взяли Друю — город на Западной Двине, перекрывавший водный путь между Полоцком и Ревелем. К концу 1655 воеводой в Друе назначен Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин.

15 мая 1656 Алексей Михайлович объявляет шведам войну. Алексей Михайлович лично возглавил поход русских войск на Ригу. Из Москвы войска через Полоцк и Витебск двигались к Западной Двине. 19-21 июня 1656 Алексей Михайлович в Друе принял послов из поветов и воеводств Великого княжества Литовского. Именно в этот период Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин в это время начал входить в ближнее окружение царя и получил возможность влиять на внешнюю политику государства[8].
В ходе этого похода русские войска не смогли взять Ригу, но были взяты Динабург и Кокенгаузен на важном торговом пути по Западной Двине.

После ухода армии Алексея Михайловича, в конце 1656, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин остался воеводой в Царевиче-Дмитриеве городе (переименованном Кокенгаузене, Кукейносе), в крепости ближайшую к границам Курляндии и к Риге. Также он получил именование наместника Шацкого и Лифляндской земли.

А.Л. Ордину-Нащокину приходится защищать население от собственных войск. В июне 1657 воевода пишет царю: «По твоему государеву указу велено город Друю ведать в Царевичеве Дмитриевом городе, и после твоего указа, не списываясь со мною, из Полоцка памяти посылают к бурмистрам и многие налоги чинят и убытки многие друянам делают, волости друйские на разоренье козакам отдали, Друю хотят запустошить и от твоей высокой руки отогнать. В Резицком и Лужском уездах полоцкие козаки твои государевы волости без остатку разоряют, о твоих государевых грамотах бьют челом в Полоцк, зная, что их за самовольство в Полоцке не унимают, а мне уберечь уездов от таких самовольных людей нельзя. В ближних к Риге уездах от немцев столько разоренья нет, сколько в Друйском, Резицком и Лужском уездах от козаков запустело. За мною во все четыре года приставства нигде не бывало, и по твоему государеву указу оберегаю я не выбором, и где в разоренных местах крестьян собрал, а из Полоцка пустошат»[9].

Друя оставалась в подчинении того же Ордина-Нащокина, а непосредственно руководство принял в ней принял Богдан Неклюдов. Об этом мы можем судить по «отписке Царевича-Дмитриева города воеводы А. Нащокина в Розрядъ о поручении крестьянам рубить лес для постройки города и острога» (1657 г. №968-й).

Афанасий Нащокин доносил: «в нынешнем, государь, во 165-м году, по твоему указу, велел я шляхтичу Томашу Орловскому в Друйских и во Свейских, и в Резницких волостех, которые уезды ведомы в Царевиче-Дмитриеве городе, на крестьян лес разложить и весной пригонить в Царевич-Дмитриев город для городского дела. И крестьяне теъ волостей от розарения козаков Полоцкиъ, сколько который мог, лесу к роекам изготовили; и как тот лес спуцщать Двиною время учало быть, и козаки Полоцкие крестьян от твоего лесного дела отбили, приставов Друйских учили бить и грабить. И томуц козачью воровству в Полоцке окольничий и воеводы, князь Дмитрий Алексеевич Долгоруково с товарищи, поверя, писали в Друю к Богдану Неклюдову, чтоб приставов в волостии не посылали и заказ ему учинили с грозами с большими, чтоб ни в чем не ведал; а приставов Друйских велел имать и наказание чинить, чтоб в Друйския волости не выезжали. И апреля в 24 д. писал ко мне Богдан Неклюдов и Томаша Орловского с Друи прислал, который у того лесного дела был; и он, Томаш мне сказал, что крестяьне в волостях в Друйских без остатку от козаков Полоцких разорены и выгнаны из домов, а леса спустить не кем: не только заказано, чтоб твоего дела не делали, и нанять мужиков сыскать негде, все разорены. Да в тех же Друйских волостях велел я на твои деньги наймывать дуб резать для продажи курлянским людям, хотя прибыль учинить твоей казне; и козаки Полоцкие не дали мужиком всего дубу из лесу к воде вывезть. А я не для своей корысти те лесные промыслы велел делать, и крестьянам тягости в том не учинил, и челобитья тебе, государю, от пашенных людей не будет, то, государь, из Полоцка разорение на те места, которые по твоему указу мне велено ведать, по многим моим прежним отпискам о тех Друйских волостях, какие нерушимые места из век были и ка твоей милости я мещан и пашенных людей в влостях собрал, и каким людем из Полоцка на разорение отданы, в твоем Розряде ведомо. И ныне башень и роскатов в Царевиче-Дмитриеве городе без того Друйского лесу делать не чем.»[10]

В июле 1657 в Друе разместились войска московского воеводы Ивана Пронского. А Богдан Неклюдов принимает участие в организации постов против надвигавшегося от Европы к России морового поветрия: «… Да сего же числа (26 августа 1657) писал ко мне из Энзля Богдан Неклюдов: прислал де стольник и воевода, князь Иван Андреевич Хованский, проезжую станицу в Энзль, из под Алыста, для проведывания волостей»[11].

Псковский гарнизон размещался в Друе и позднее. Известно, что оставив город в 1667 году по Андрусовскому договору, опочецкие стрельцы, как и из Себежа в 1634, увезли с собой икону. Эта чтимая икона Божией Матери «Троеручица» находилась в построенной в 1815 Троицкой церкви города Опочки. На ризе иконы была надпись: «…75 года февраля в 4-й день построен сей образ по обещанию опочецких стрельцов десяти человек Григория Колосова с товарищами, которые были в Польше, и сей образ взяли в городе Друе». Празднование этой иконы совершалось 12 (25) июля[12].

Афанасий Ордин-Нащокин активно включается в дипломатическую деятельность. В 1656 году подписал договор о дружбе и союзе с Курляндией, завязал отношения с Бранденбургом. В 1658 году вел переговоры со шведами, завершившиеся подписанием перемирия (Валиесарский договор 1658 года). В 1662-1666 годы участвовал в переговорах с Польшей и подписал Андрусовское перемирие 1667 года.

На дипломатическом поприще мелькает и имя Богдана Неклюдова. В 1662 г. он выполняет роль посредника в переговорах между господарем молдавским Георгием Стефаном и московским двором.

«1662 г. декабря 28. — Грамота бывшего молдавского господаря Георгия Стефана царю Алексею Михайловичу с подтверждением готовности принять русское подданство и просьбой о помощи и защите Пресветлейший, вельможнейший и непобедимейший царю, государю, государю мне премилостивейший.

Есть ли б двакраты пресветлые господа правители псковские вельможнеишему вашему величеству о моем зде приезде и намеренье не объявили просительная моя письмена, или человека известного к вашему величеству послал бы есмь. Но, понеже есть некоторой изо Пскова, величества вашего двора подданои дворянин Богдан Миронович Неклюдов, которой мне о милосердном величества вашего ко мне, вашему рабу, призрении известно сказал, настоящая письмена сия моего обещания и подданства в свидетельство препослати восхотех и вкратце о намеренье дела изобразите…»

Находясь в Риге, бывший молдавский господарь Георгий Стефан писал 27 ноября 1662 г. во Псков окольничему Ф. Ф. Долгорукому, что он «через тиранство турское изгнан» из Молдавии и направляется в Россию к царю Алексею Михайловичу «для особных дел». На момент переговоров с Богданом Неклюдовым он находился в Печорах, и ходатайствовал перед царем о скорейшем допуске его в Москву. Однако, как видно из публикуемой грамоты, еще 28 декабря 1662 г. Георгий Стефан не получил разрешения на проезд в Москву. Очевидно, русское правительство не хотело обострять отношений с Турцией, что, несомненно, произошло бы, если бы оно открыто поддержало притязания Георгия Стефана на молдавский престол. 28 февраля 1663 г. Георгию Стефану был разрешен въезд в Москву, куда он и прибыл в мае. Во время беседы с ним думный дьяк Алмаз Иванов подчеркнул, что и раньше помощь против турок ему не была обещана. 29 мая и 15 июня Георгий Стефан удостоился неофициального приема у царя. Попытка добиться военной помощи против турок не увенчалась успехом, и Георгий Стефан покинул Москву[13].

К 1663 г. война с Польшей приобрела больше характер набегов мелкими отрядами на земли противника и разорение их. В Псковских землях действовали отряды литовского полковника С. Чернавского. В октябре 1663 г. воеводе [псковскому] А.В. Бутурлину удалось убедить царя в необходимости оставить псковскую конницу для охраны уезда. Войско стольника И.А. Бутурлина (сына воеводы), а по указу от 12 ноября 1663 г. — стольника кн. Н.Г. Гагарина должно было выступить на Опочку, а оттуда, во взаимодействии с Лифляндским полком И.И. Сумарокова и Луцким кн. Д. А. Барятинского, атаковать литовских волонтеров. В составе 1100 чел., включая и рейтар, оно выступило 19 декабря в поход на Опочку, а оттуда 6 января 1664 г. — к Себежу «с обозом и нарядом наспех». Волонтеры бежали. В преслежование отправлен сводный отряд Богдана Неклюдова, а с ним, «выбрав лутчих… из дворян, из гусар, из рейтар пятдесят человек» (под Себежем 30 декабря 1663 г. — 6 января 1664 г.).

«1664 г. № 657-й января 27. — Отписка кн. Н. Гагарина о походе его с Опочки в Себеж и о его неприступности.

Государю, царю… Никитка Гагарин челом бьет. В нынешнем во 172 г., генваря в 6 д., с Опочки ходил я с твоими ратными с конными и пешими людьми в Себежские места и под Себеж и подошед под Себеж за 5 верст посылал посылку, псковитина Богдана Неклюдова с дворяны, под город и он, Богдан языков побрал и ко мне прислал, и я по роспросам тех языков пошел под город с обозом, и как под город, подшел и из города из дву ворот были вылазки на озере и милостию, Божией и твоим счастьем, литовских людей под городом побили и языков поимали…»[14]

Необходимость формирования сводного отряда была вызвана тем, что большая часть прибывших войск не имела лошадей. В декабре 1663 А.В. Бутурлин доносил, что «новоприборные… рейтары и псковские и опочецкие казаки и все на смотре объявиися пеши». Несмотря на раздачу жалованья серебром (по 12 руб. человеку), надежд на приобретение лошадей не было, и воевода стольник кн. Н.Г. Гагарин сообщил царю, что «пешим… рейтаром хочу я.. роздать мушкеты и бердыши, а с собою на твою великого государя службу взял их, потому что им твое великого государя жалованье роздано». В апреле кн. Ф. Ромодановский сообщал царю из Пскова, что рейтары которые были прежде у Гагарина «все бесконны», но несмотря на это будут высланы в Опочку.

После боев под Себежем в посылки стали отправляться уже обычные подразделения: сотня псковичей И.Т. Дубровского и рота рейтар «капитана и порутчика» И.С, Сумороцкого в уезд, а затем четыре роты ротмистра А. Кокошкина «со товарищи» и сотня донских казаков Опочецкой станицы головы Н. Шишкина — к Освею по вестям о походе туда литовцев[15].

В том же году Богдан Неклюдов упоминается среди попавших в плен к литовцам:
«1664 г. №688-й июня 13. — Распросные речи поручика З. Зубатого, посланного в полк Чернавского для размена пленных.

… Как де он, Зеновей, по указу великого государя был послан с вязнями для розмену в полк полковника Чернавского, и как он, Зеновей, приехал с вязнями в полк в Быструмову слободку за 5 верст Друи, и его де, Зеновия, с теми вязянми из полку Чернавского встретили и приняли честно… Да сказывали де ему, Зеновью, дворяне, которые в вязнях, Богдан Неклюдов и Богдан Бешенцов, что де польские и литовские люди хотят идти в печерския… борския места войною…»[16]

Вероятно, переговоры «гусарского строя порутчика» Зеновия Зубатого прошли успешно, так как уже в слудещем году согласно «Списку городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия по напечатанным правительственным актам», составленным А. Барсуковым от 1902 г., Богдан Неклюдов являлся воеводой города Борисоглебова (Даугавпилса)

К зиме 1664-1665 для обороны Полоцка, Невля и Лютина были оставлены регулярные части из Москвы и Смоленска, но очередной глубокий набег литовцев вновь выявил незащищенность уездов Ногородского разряда. Полки Чернавского и Соломоновича (1,5 — 2 тыс. чел.) для своего прокормления выстыпив 20 декабря из-за Двины вдоль шведского рубежа дошли до Псково-Печерского монастыря, в 20-х числах января штурмовали Порхов, затем отошли к Острову и при выступлении на них полка В.М. Гагарина из Пскова спокойно ушли к Двине где и поделили добычу.Объявлен немедленный сбор полка Новгородского разряда во Пскове, туда же отправились боярин кн. И.А. Хованский в полковые, а окольничий А.Л. Ордин-Нащокин — в осадные воеводы. Прежний воевода, кн. Ф.Г. Ромодановский получив выговор за нераденье, был отозван в Москву[17].

К началу 1665 г. в сложившихся условиях особое значение приобрела Борисоглебская крепость — самый дальний форпост русской армии, перекрывавший противнику важнейший путь снабжения по Двине. Польско-литовские отряды держали крепость практически в постоянной блокаде, время от времени предпринимая поптыки ее захвата. Во второй половине января 1665 из блокированной польско-литовскими отрядами Борисоглебской крепости пробрался челобитчик сержант Родион Евдокимов и 14 февраля 1665 г. в Москве в Разряде подал отписку борисоглабского воеводы Федора Бекетова и челобитную сержантов, капралов и рядовых солдат «борисоглебских осадных сидельцев». В челобитье стрельцы и солдаты писали, что служат «многие годы без отпуску и без перемены», а ныне сидят в осаде «в дальном осадном городе Борисоглебове долгое время, терпя всякую нужду, и голод, и наготу». Челобитчики просили переменить их на службе, а если царь их переменить не укажет, то пожаловать их — «выдать платьишка», поскольку в Борисоглебске им «купить платьишка не на што, да и негде». Великий государь указал послать челобитчикам шубные кафтаны и передать солдатам церскую похвалу за их службу. В феврале 1665 г. в Борисоглебск посланы шубные кафтаны «на одежду ратным людям», а гарнизон усилен сотней поселенных заонежских солдат.

«Того же числа [февраля в 14 день 1665] писал к великому государю из Борисоглебова, Федор Бекетов с саржантом Родкою Овдокимовым о малолюдстве, да о городовой поделке. Пометка на отписке думного дьяка Дементья Башмакова: о городовом деле и о посылке ратных людей и хлеба изо Пскова написать в наказ новому воеводе Богдану Неклюдову, и во Псков к воеводам о том писать же з большим подкрепленьем; а что он прислал к Москве книги Микиты Бухвостова и по тем книгам ево в Борисоглебове на считал, и за то ево послать в тюрму на две недели за то, что он Миките норовил. — Та отписка отдана Федору Левонтьеву.»[18]

В апреле 1665 г. новый борисоглебский воевода Богдан Неклюдов (с 7 мая 1665 по 31 июля 1665 г. ) сообщил во Псков А.Л. Ордину-Нащокину, что назначенные к нему в полк дворяне и дети боярские тверичи и новоторжцы и посленные олонецкие и сомерские солдаты на службу на бывали. Кроме это он сообщает об отсутствии средств на выдачу жалованья, нехватке людей и т.д.

«Того ж числа [мая в 7 день 1665] писал к великому государю боярин и воевода князь Тван Ондреевич Хованской с товарыщи с новогороцким стрельцом с Косткою Ивановым о вестях, что писал во ПСков к околничему и воеводе к Офанасью Лаврентьевичу Ордину Нащокину из Диноборку Богдан Неклюдов, и что к ним в полк Тверичи и Новоторжцы не бывали и олонетцкие и сумерские салдаты. Помета на отписке думного диака Дементья Башмакова: выписать к великому государю в доклад тотчас.»

«Того ж числа [мая в 7 день 1665] писал к великому государю из Борисоглебова воевода Богда Неклюдов с салдатом с Ивашкою Кобылиным и под отпискою прислали челобитные Борисоглебова города старых осадных стрельцов, солдацкого строю началных людей и рядовых салдат, о госуцдареве жалованье на прошлый на 172 и на нынешний на 173 годы, как государю Бог известить. Помета на отписке думного диака Дментья Башмакова: выписать к великому государю в доклад тотчас.

Того ж числа писал к великому государю из Борисоглебова Богдан Неклюдов и под отпискою прислал челобитную салдацкого строю Вилимову полку Росформа началных людей о месячном корму на март и на апрель нынешнего 173 году. Помета на отписке думного дьяка Дементья Башмакова: выписать к великому государю в доклад тотчас.

Того же числа писал к великому государю из Борисоглебова Богдан Неклюдов: ведоме де ему учинилось с Курляндской стороны, что полские и Литовские люди, полки Степана Чернецкого и Соломоновича пошли в Друю, а хотят иттить к Себежу и во Псковские и в Опочетцкие месте и в Лутцкой уезд. Помета думного дьяка Дементья Башмакова: выписать.

Того ж числа писал к великому государю из Борисоглебова Богдан Неклюдов о денежном жалованье пешево строю началным людем и рядовым солдатом, что у него денег нет; а которая де (казна) была напередь сего, и та вся в росходе, и ему де им дать нечево. Помета на отписке думного диака Дементья Башмакова: выписать к великому государю в доклад тотчас.

Того ж числа писал к великому государю из Борисоглеюбова Богдан Неклюдов о росписке, что он росписался с прежним приказным человеком; да под отпискою прислал роспись переченевую великого государя ратным людем. помета на отписке думного дьяка Дементься Башмакова: выписать к великому государю в доклад тотчас.
Того ж числа писал к великому государю из Борисоглеюбова Богдан Неклюдов о посылке Полских людей на обоз сына своего Ивана с началными людми и с салдаты и Волских козаков атамана с ясаулы и с казаки, которой обоз стоял от Борисоглебова в пяти верстах, и что из той посылки великого государя ратныя люди пришли в целе, а обоз Черкасского розбили и многих людей посекли, а в языцех взяли пятнадцать человек. Пометка на отписке думного дьяка Дементья Башмакова: великому государю чтена и бояром.

Того ж числа писал к великому государю из Пскова околничей и воевода Офонасий Леврентеьвич Ордин Нащокин с товарыщи, что писал к ним из Борисоглебова Богдан Неклюдов о присылке великого государя ратных людей для промыслу над Литовскими людми, а им де из ПСкова в Борисоглебов послать некого. Помета на отписке думного дьяка Дементья Башмакова: выписать тотчас.»[19]

Естественно, воспользовавшись возможностью Неклюдов сообщил и об успехах своего сына Ивана. По полученным из Курляндии вестям о походе полков Чернавского и Соломановича на Друю Богдан Миронович послал из Борисоглебска на них своего сына Ивана с началными людми и солдатами и волжскими казаками. И. Неклюдов с отрядом успешно атаковал лагерь Чернавского в 5 верстах от Борисоглабеска многих поляков и литовцев посекли да привели 15 чел. пленных.

Об участии в военных действиях сотника Ивана Неклюдова доносил царю чуть раньше и полоцкий воевода Иван Сумароков.

«Того же числа [марта в 16 день 1665] писал к великому государю из Полотцка воевода Иван Сумароков с сотником стрелецким с Иваном Неклюдовым о посылке за Двину государевых ратных людей против польских людей, и что из той посылки ратные люди пришли вцеле, а в языцах привели литовских людей шестнадцать человек; и под отпискою распросные их речи. Помета на отписке думного дьяка Дементья Башмакова: великому государю чтена.»[20]

Для деблокады и снабжения русских гарнизонов в июле-августе 1665 князья Хованские с Новгородским полком ходили под Друю и под Борисоглебск. Из Борисоглебска, пройти в который можно было лишь с сильным войском, не выдержав трудностей блокады, самовольством ушли донские казаки. Взяв свое знамя и оружие, они расположились у городских ворот, где сидели до тех пор, пока воевода, убоявшись открытого конфликта, в ночи не выпустил их из крепости. А в Москву, испугавшись ответсвенности, отписал, что казаки «пошли из города, розбив караулы, сильно».

Для борисогебского гарнизона на солдат и стрельцов в Москве сшили государево служилое платье и отправили его с командующим борисоглебским гарнизоном М. Кочановским, однако дальше Пскова Кочановский пройти не смог. Чтобы доставить обоз в осажденную крепость понадобился второй «борисоглебский поход» князя И.А. Хованского со всем Новгородским полком в марте 1666. Изготовление платья для гарнизона из провинциальных служилых людей представляется более исключительным событием, чем даже доставка в крепость обоза силами армии Новгородского разряда. Что ярко иллюстрирует стратегическое значение этой небольшой крепости, ставшей козырем в идущих дипломатических переговорах[21].

В 1674 г. Богдан Неклюдов упоминается как перепищик псковский:
«И по справке, какову подал сказку Крыпецкого монастыря игумент Тарасей с братьею перепищику Богдану Неклюдову...»[22]

Начиная с 1677 г. Богдан Миронов сын Неклюдов в годовых сметах Пскова числится среди отставленных от полковой службы за старостью и за увечьем дворян и детей боярских. (1677[23], 1680[24], 1687[25]).

Как и Шибан Алексеевич, отставленный от полковой службы Богдан Миронович Неклюдов принимает участие в различных городовых службах близ Опочки. Так в 1682 году он принимает участие в организации вывода войск из отданной Польше Себежской крепости и является составителем выводной книги. При этом в Спасо-Преображенский Собор г. Опочки вывозится вся утварь церкви г. Себежа, что вызвало возражения части себежских стрельцов выведенных в Смоленск.

«№ 54. — 1682 ноября 22. Царская грамота Псковскому воеводе князю Михайлу Голицыну, о челобитью Смоленских стрельцов, о доставлении из города Опочки в Смоленск принадлежащих им образов и церковной утвари.

От царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, в нашу отчину во Псков, боярину нашему и воеводе князю Михайлу Андреевичю Голицыну да дьяку нашему Никифору Кудрявцову.

В прошлом во 187 году, марта в 6 день, писал изо Пскова боярин наш воевода Семен Андреевич Хованской да дьяк Гаврило Федоров, и прислали Себежские выводные книги выводу Псковитина Богдана Неклюдова, за приписью дьяка Гаврила Федорова, написано церковные утвари:

образ живоначальные Троицы, писма полские руки, на нем три венца, восм крестов, на гойтан шесть денег, на нем покров полосатый с кистьми, пелена крашенинная, покров выбойки пестрой;

образ Софьи Премудрости Божии, писана на золоте, на нем восмь венцов, четыре серебряные золочены, четеры серебряные золочены, четыре серебряные ж белые, да гривенка золоченая в киоте, покров полотняной, два креста серебряные мужские;

образ Преображенья Спасова в киоте, писан на красках, два покрова полотняные;

образ пресвятые Богородицы с Превечным Младенцем, писан на красках;

образ Илии пророка писан на красках; покров полотняной;

образ пресвятые Богородицы Одегитрия в киоте, писан на золоте Полские руки, на нем шесть покровов полотняные;

образ святые великомученицы Парасковьи писан на золоте, на нем семь покровов полотняных;

двери царские с сенью и с столбцы, писаны на празелени; запонакрашениная; четыре свечи деревянных писанные; два наделка жестяных;

образ Вседержителя Спаса, писма Полские руки на золоте; покров полотняной, наделок деревянной писан краскою;

свеча выносная деревянная с блюдечком деревянным, писаная; два кадила медные с кровлею, другое железное без кровли; укропник медной с кровлею; ризы полотняные; оплечье пестред зеленая; пелена пестред зеленая, обложена кумачом, другая крашенинная; стахарь полотняной; оплечье краше(ни)нное; поручь; одна потрахиль пестред зеленая, поношенная.

Да книги: евангелие напрестольное писмяное, на нем отлас ветх, на нем же Страсти Христовы медные; апостол печатной в обделке, обложен бархатом черленым; шестоднев печатной в обделке; псалтирь со следованием, печатная; минея общая печатная в обделки; шестоднев Киевской печати, ветх; апостол писмяной, ветх, в тетрадех; канон писмяной Троицы; служебник новой печати в обделке.

Крест благословящей, писан на празелени. Клепало железное; два молотка железных; воску огарков и в кругу и в свечах весом 18 гривенок.

И та вся церковная утварь отдана в Опочку в соборную церковь Преображения Спасова.

И ныне били челом нам великим государем Смоленские стрелцы, Себежские переведенцы Яковлева полку Камбея, пятидесятник Ивашко Барабанов с товарыщи: в прошлом де во 184 году, по указу отца нашего государева, блажегнные памяти великого государя и по грамоте, переведены они с Себежа в Смоленск с женами и с детьми на вечное житье; а в Себежскую де отдачю, как город Себеж отдан в сторону королевского величества польского, многие стрельцы переведены во Псков, а изо Пскова в Москве. А отца нашего великих государей, блажыенные памяти великого государя богомолие осталось на Себеже, а у них де есть подписная челобитная Себежского воеводы Ивана Суморокова, да их строения церковной утвари, иконы и книги и всякая церковная утварь с Себежа перевезена на Опочку и стоит в церкви Всемилостиваго Спаса и принето у них и у подъячего с росписокю; и нам великим государем пожалоовати б их, велеть то Божие милосердие, и книги, и всякую церковную утварь отдать им в Смоленск на моление и о том дать им нашу великих государей грамоту. — И как к вам ся наша великих государей грамота придет, и ты б боярин наш и воевода князь Михайло Андреевич да дьяк против челобитья Смоленских стрельцов Себежских переведенцев, церкви живоначальные Троицы образы и утварь, к которой были в Себеже прихоженя Себежские стрелцы и переведены в Смоленеск, а тое утварь прикладывали они по своему обещанию, из Себежа перевезена та утварь в Опочку, с Опочки тое утвари велели взять и отдатьв Смоленеск в церковь, к которой церкви те стрельцы прихожаня. Писан на Москве, лета 7191, ноября в 20 день.»[26]

Имеется упоминание о том, что в Теребенской церкви находились почитаемая икона Покрова Пресвятой Богородицы была с надписью: «7192 (1683) г. августа в 28 день написан сей образ Покрова Пресвятой Богородицы Вороницкого уезда на Теребенской погост в церковь Воскресения Христова по обещанию раба Божия Богданова человека Мироновича Неклюдова Василия Минина сына Серкова на поклонение православным христианам и на поминовение души его»[27]

С опочанами у Богдана Неклюдова и его сыновей дела не сложились.
В книге Л.И. Софийского освещается конфликт между опочанами и Богданом Неклюдовым при строительстве порохового погреба в Опочке в 1684 г.

«Великим государем царем и великим князем… бьют тебе челом скроты ваши Опочане и Вельяне, посадские людишки, да Опочецкого, и Воронецого и Велейского уездов дворцовых и монастырских, и церковных и помещичьих крестяьне выборные… И Опочецкого, и Велейского и Воронецого уездов монстырские и помещичьи крестьяне в те городовые и мостовые поделки лесных припасов и на погребное строение камня дичья и плиты многие не клали и под каменные припасы подводы не ставили и по подрядной записи каменщиком на погребную работу и за известную выжегу по раскладу своих поавытков денег не платят. И по тех ослушников посланы из Опочки многие высылщики помногожды и они в том чинят ослушны и в Опочку для того не идут, а посылщиком отказывают. Как де будут на той работе в Опочке с лесными и каменными припасы Богдановы крестяьне Миронова сына Неклюдова и они де своих повытков с лесными и каменными припасы и с платежом с иво, Богдановым, крестьяном будут в Опочке скоро.»

Опочецкие крестьяне и помещики отказываются выполнять свои городовые повинности пока их не начнут исполнять «Богдановы крестяьне Миронова сына Неклюдова». К челобитной приложена роспись крестьян, которые отказались выполнять свои повинности. При этом самым крупным землевладельцем указываются Ордины-Нащокины, а за ними идет Богдан Неклюдов. Но если за Ордиными-Нащокиными числилась недоимка, то Неклюдов отказался выполнять повинности полностью.

«Богдана Миронова сына Неклюдова з детьми Опочецкого и Воронецкого уездов с 32 дворов лесных припасов и камня дичня не клали и под известь подвод не ставили и по роскладам денег вышеписанных 3-х роскладов ничего не платили.»[28]

Дело было, видимо, очень серьезным, что опочане даже были вынуждены обратиться к царю с ходотайством о решении конфликта.

«№108. 7191/1682 г. Отрывки докладной выписки по челобитной жителей Опочки и Опочецкого уезда на ложное ихъ обвинение псковичами Неклюдовыми въ причастности къ «нынешней мимошедшей шатности».

<> Въ нынешнемъ во 191-мъ году въ ноябре месяце подали они опочецкую городовую и Опочецкого уезду заручную челобитную въ Розряде на ябедниковъ и мирскихъ досадителей на псковичъ на Богдана Миронова сына и на детей ево на Ивана и на Григорья Неклюдовыхъ во многихъ ихъ обидахъ и утесненияхъ. И, умысля, онъ, Богданъ Неклюдовъ, зъ детьми своими ябедническимъ составнымъ вымысломъ ложно, сынъ ево Богдановъ подалъ спорную челобитную, а въ челобитье своемъ, онъ, Богданъ зъ детьми, ложно затеявъ, написалъ на городъ Опочку и на Опочецкий уездъ неудобное оболгателное оклеветание, будто опочецкие жители написали тое заручную челобитную, приставаючи к нынешней мимошетшей шатности и будто хотя ихъ изъ домовъ напрасно изогнать, а у нихъ де, опочанъ, у градцкихъ всякихъ чиновъ жителей и въ Опочецкомъ уезде никакой шатности ни у кого не бывало, и въ прошлыхъ де годахъ въ московской осаде и во псковское смутное время они, опоченя всякихъ чиновъ люди, и отцы ихъ, и деды, и прадеды ни хъ какимъ мятежамъ и къ шатности не приставали <>

а на него де, Богдана Неклюдова, зъ детми и опрочь ихъ опоченомъ въ ихъ многихъ обидахъ есть заручные челобитные псковскихъ... на сына ево и сыскъ во Пскове... есть, а у нихъ де, о[почецкихъ] людей, и въ прошлахъ годехъ на.. Богдана въ обидахъ многое челобитье было, и челобитчики въ розныхъ числахъ, два человека, безвесно пропали, и на писме онъ, Богданъ, своею рукою за собою объявляетъ опоченскихъ прежнихъ градцкихъ заручныхъ 6 челобитенъ, и про те челобитные на сына ево Богданова на Ивана Неклюдова о допросе у нихъ, челобитчиковъ, въ Розряде подана челобитная и подъ челобитною Богдановы руки Неклюдова зъ грамотки списокъ, и по той ихъ челобитной Иванъ Неклюдовъ противъ писма отца ево въ техъ градцкихъ заручныхъ челобитныхъ не росправшиванъ, а то де дело у подьячего у Федора Замятнина, и въ томъ деле подьячей Федоръ Замятнинъ дружитъ; и великие государи пожаловали бъ ихъ, велели то ихъ дело перенесть къ иному подьячему, а Ивана Неклюдова противъ прежняго и сего ихъ челобитья въ техъ градцкихъ заручныхъ прежнихъ челобитныхъ въ Розряде роспросить, и тое ихъ челобитную и Ивановъ роспросъ Неклюдова взять еъ прежнему ихъ челобитью; а съ похвальной государевы грамоты списокъ подъ тою же челобитною. <>»

Эти отрывки докладной записки были в XVIII веке превращены в обложки столбцов Приказного стола[29].

В РГАДА имеется «Сказка Ф.843 Опочецкая приказная палата. Оп. 1 д. 1-2 «Сказки опочецких жителей по делу о захвате Богданом Неклюдовым (вероятно бывшим воеводой) земли и о других его злоупотреблениях в 1681-1682 гг)». Сказки датируются 1684 гг.[30] Вероятно, с земельным спором и связан конфликт между опочанами и Неклюдовыми.

В.И. Афанасьев в «Обзоре собрания псковских актов А.Ф. Бычкова», упоминает о наличии челобиной Б. Неклюдова за 1683 г. на плотников, которые не выполнили условий наемного договора. Плотники обещали Неклюдову не наниматься ни на какую другую работу, пока не отделают его хоромы, при этом «самою мастерскою, доброю работою», вместо чего «наймовались во многих местах» и выполнили заказ «самою худою работаю», что и вызвало жалобы Неклюдова. Афанасьев строительство новых хором связывает с большим пожаром в Пскове[31].

Скончался Богдан Миронович в 1698 г. По извлечению из годовой сметы 1699 г.:
«Да тое ж полковые службы и отставные дворяне псковичи … на государской службы и в домах своих померли в 206—м году, а кто именно порознь, и то писано ниже сего: Богдан Миронов сын Неклюдов, Иван Иванов сын Неклюдов...» (№44 7207/1699 январь)[32]

Из документов выше видно, что у Богдана Мироновича было два сына — Григорий и Иван.

Иван Богданович отличился в боях за Борисоглеб, воеводой которого был отец, он же являлся, вероятно, основным виновником земельного спора опочан с Неклюдовыми.
Григорий Богданович по смете 1699 года упоминается как написанный в есаулы в «181-м году», т.е в 7181 г. от сотворения мира или в 1673 г.

«По разбору 181-го году написаны были в есаулах … 650 чети, денег 32 рубли — Григорий Богданов сын Неклюдов»[33]

По «Списку городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия по напечатанным правительственным актам», составленным А. Барсуковым от 1902 г., Григорий Неклюдов 30 апреля 1677 г. назначен приказным по пригороду Красному Опочецкого уезда.

«1677. Мая в 12 числе, к великому государю царю и великому князю Федору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, писали изо Пскова столник и воевода Петр Васильев сын Шереметев: апреля де в 30 день писал к ним из Красного приказной Григорий Неклюдов и прислал выезжего иноземца шляхтича Казимера Красовского, и того иноземца прислали они к Москве.»

Есть упоминание, что в 1700 послан в Себеж «для сыску воров»[34].

По переписи 1710/1711 гг. он уже скончался.

«Пригород Вороноч. Заклинская губа.

(л.462) За вдовой Григорьевской женой Богданова сына Неклюдова за Марьей Ермолаевой 61 лет вотчинное усадище Волосово Оксеново тож...»

Примечания:
[1] Дозорные книги поместных земель Вороначского, Себежского, Велейского уездов Псковской земли начала ХVII в. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М. АН СССР. 1985
[2] Кормленая книга Костромской чети 1613–1627 годов / Публ. А.Н. Зерцалов // РИБ. Т. 15. – СПб.: 189; Я.Н. Рабинович. Кормленые книги об участии служилых людей в боевых действиях под Псковом в Смутное время. — Псков №36, 2012
[3] Книга сыскная дворян и детей боярских розных городов // ОР РНБ, Эрм. 394 (без пагинации) — Селин А.А. Просопографическая база данных «Новгородские и псковские служилые люди начала XVII века» https://spb.hse.ru/humart/chr/socialhistory
[4] Эскин Юрий Моисеевич. День народного единства: биография праздника. https://history.wikireading.ru/266461
[5]Эскин Ю.М. Очерки истории местничества в России XVI-XVII вв. — 2009 стр. 371; Чтения ОИДР 1848 г. №7 ч. 6 стр 86-87
[6]Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. 6. — 1914. — стр. 87
[7]№24 7161/1653 20 августа. Извлечение из росписного списка//Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. 6. — 1914 — стр. 107
[8]Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 11
[9]Акты Московского государства Том 2. Разрядный приказ. Московский стол. 1635-1659. 1894. стр 603
[10]Акты Московского государства Том 2. Разрядный приказ. Московский стол. 1635-1659. 1894. стр 571
[11]1657 г. №1003 Отписка воеводы Афонасья Нащокина о моровом поветрии в Царевиче-Дмитриеве Городе //Акты Московского государства Том 2. Разрядный приказ. Московский стол. 1635-1659. 1894. стр 592
[12]Псковский паломник. Храмы и монастырь Опочецкого уезда Псковской губернии. Выпуск 5.
[13]Исторические связи народов СССР и Румынии. Т II. 1633-1673. — Москва, 1968. — стр. 328
[14]Акты Московского государства Том 3. Разрядный приказ. Московский стол. 1660-1664. 1894. стр 551
[15]Курбатов О.А. Из истории военных реформ в Россиий во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг. Диссертация. Москва — 2002.
[16]Акты Московского государства Том 3. Разрядный приказ. Московский стол. 1660-1664. 1894. стр 569
[17]Новосельский стр. 196
[18]РИБ т. 11 Записная книга Московского стола 1664-1665 г. стр 158
[19]РИБ т. 11 Записная книга Московского стола 1664-1665 г. стр 226-228
[20]РИБ т. 11 Записная книга Московского стола 1664-1665 г. стр 186
[21]Малов А.В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории. 1656—1671 гг. – М.: «Древлехранилище», 2006. — стр 491-493
[22]Труды Псковского Археологического общества 1911-1912 гг Вып. 8, — 1912 — стр. 308-309 https://vivaldi.pskovbook.ru/pao.pdf/view
[23]Извлечение из годовой сметы 1677 (№35 7185/1677 31 августа //Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. 6. — 1914. — стр. 168
[24]№37 7189/1680 15 декабря//Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. 6. — 1914. — стр. 181
[25]№41 7196/1687 1 сентября//Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. 6. — 1914. — стр. 201
[26]Дополнения к актам историческим, собранные Археографическою комиссией. Том 10. Спб. — стр. 201
[27]Лагунин И.И. Загадки сельского храма. К истории церкви Воскресения в погосте Теребени. — Опочецкие краеведческие чтения.
[28]Л.И Софийский. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (141-1914). — Псков, 2004 — стр. 71-72
[29]Сборник Московского архива Министерства юстиции. т.6 — 1914 — Стр 448-449
[30]РГАДА. Ф. 843. Оп 1. http://rgada.info/poisk/index2.php?str=853-opis_1
[31]Археографический ежегодник за 1978 г. — Издательство Академии наук СССР, Москва — 1979. — стр 188
[32]Сборник Московского архива Министерства юстиции. т.6 — 1914 — Стр. 273
[33]Сборник Московского архива Министерства юстиции. т.6 — 1914 — Стр. 273
[34]http://www.rgfond.ru/person/48171

17.04.2019